E. HOBSBAWM. Age of Extremes. The Short Twentieth Century. 191-1991. Lnd. Abacus. 1995. 627р.

Эрик Хобсбаум - известный в академическом мире английский историк. Главной сферой его научных интересов был XIX век, истории которого он посвятил такие фундаментальные труды, как "Век революции 1789-1848", "Век капитала 1848-1875", "Век империи 1875-1914". Рецензируемая книга может рассматриваться как их своеобразное продолжение (как подчеркнул автор, по своим хронологическим рамкам она почти совпадает с его собственной жизнью). К написанию истории XX столетия автор подошел и как профессиональный историк-исследователь, и как современник главных его событий. Труд Хобсбаума удостоился многочисленных положительных рецензий и откликов, а газета "The Guardian" назвала ее "самой лучшей книгой года". Труд Хобсбаума впечатляет своей аргументацией, умелой подачей разнообразного и интересного конкретно-исторического материала, глубиной научного анализа, важными обобщениями, выводами, аналитическими раздумьями, отражающими личное видение Хобсбаума. Автор использовал огромный массив специальной и мемуарной литературы на пяти языках (английском, немецком, французском, итальянском, испанском, русском), собственный журналистский и многолетний преподавательский опыт. Он сумел сделать действительно впечатляющий синтез известных, а иногда полузабытых, идей и фактов.

Книга состоит из трех частей, построенных по проблемно-хронологическому принципу. В первой части "Период катастрофы", охватывающей 1914-1945 годы, рассматриваются первая мировая война, послевоенный революционный подъем, упадок либерализма, хаос в мировой экономике, развитие искусства и культуры, вторая мировая война, распад колониальных империй. Вторая часть - "Золотая пора" - посвящена ключевым тенденциям и явлениям в мировой истории в 1945-1990 гг., среди которых холодная война, экономические успехи западных стран, культурная революция в Китае, "реальный социализм" и т, д. В третьей части под характерным названием "Обвал" анализируются современные проблемы мирового развития.

Хобсбаум не впадает в крайности (к чему склонны некоторые отечественные историки), он не стремится раздавать моральные оценки людям и событиям минувших времен, толковать историю, особенно недавнюю, исходя из современной политической ситуации, установок и вкусов правящих элит. Его подходу к освещению чрезвычайно сложной и противоречивой истории XX столетия присущи научная объективность, историзм, сбалансированность оценок, взвешенность суждений, четкость выводов. Это можно проиллюстрировать на примере истории Советского Союза.

Как известно, сегодня немало историков бывшего СССР кардинально пересмотрели свои взгляды на советскую историю, в частности, на Октябрьскую революции, называя ее "путчем", "большевистским переворотом" и тому подобным. Английский ученый считает, что Октябрь в России был революцией, оказавшей огромное влияние на развитие событий в мире. Он утверждает, что Россия созрела для социальной революции, хотя для собственно социалистической революции условий еще не было. Его больше интересует, почему детище Октябрьской революции,- Советская власть, выстояла и удержалась, несмотря на многие неблагоприятные внутренние и внешние обстоятельства, казалось бы, обрекавших ее на поражение. Хобсбаум указывает на три основные причины: 1) наличие у нее уникально мощной, способной к государственному строительству централизованной и дисциплинированной коммунистической партии; 2) советское правительство сумело удержать Россию от распада, благодаря поддержке патриотично настроенных россиян, в том числе, части российского офицерства; для этих россиян выбор в 1917- 1918 гг. был не между либерально-демократической или нелиберальной Россией, а между Россией (как единым государством) и дезинтеграцией, которая стала судьбой ряда других империй; большевики же смогли сохранить в составе советского государства большую часть многонациональной территории бывшей царской империи, по крайней мере, еще на 74 года; 3) большинство великорусского крестьянства, которое составляло ядро государства и его новой армии, считало шансы удержать полученную им землю при "красных" большими, чем в случае возвращения помещиков, что и дало большевикам решающее преимущество в гражданской войне, хотя в будущем эти расчеты крестьянства не оправдались (с. 64-65).

стр. 169

Предлагает Хобсбаум и сравнительно взвешенный взгляд на происхождение холодной войны. Он считает, что трезвая оценка послевоенного положения свидетельствует: СССР не представлял собой непосредственной угрозы для других стран за пределами зон оккупации Советской Армии. Сегодня очевидно (впрочем, это было вероятным даже в 1945-1947 гг), что Советский Союз не был ни экспансионистским, ни агрессивным государством, рассчитывавшим в то время на дальнейшее распространение коммунистического влияния за границы того, о чем было договорено на саммитах 1943-1945 годов (с. 232). Больше того, сначала там, где Москва имела возможность контролировать подчиненные ей режимы и коммунистические движения, последние были специально сориентированы на то, чтобы строить свои государства не по советской модели, а сохранять смешанные экономики с многопартийными парламентскими системами и иными демократическими институтами, отличными от "диктатуры пролетариата" и господства одной партии. Хобсбаум напоминает, что Советский Союз сократил свои вооруженные силы почти так же быстро, как и США - с 12 млн в 1945 г. до 3 млн на конец 1948 года. Он подчеркивает, что послевоенное положение СССР, побуждало его скорее не к агрессии, а к обороне. Политика конфронтации, которая привела к холодной войне, обусловливалась положением СССР и США: Советский Союз, сознавая рискованность и ненадежность своего положения, столкнулся с могуществом США, в свою очередь, обеспокоенных ненадежностью и рискованностью положения государства Центральной и Западной Европы и неопределенным будущим большей части стран Азии. Поэтому конфронтация между сверхдержавами началась бы, пожалуй, и при отсутствии идеологических различий (с. 233).

Описывая августовские события 1991 г. в России, Хобсбаум отмечает, что действия ГКЧП мало напоминали путч; в Москве никто не был арестован, не были захвачены радиостанции, и т. д. Для преодоления путча не потребовалось революции или восстания, большинство населения столицы оставалось спокойным, и призыв к антипутчистской забастовке остался незамеченным. Автор при водит данные опросов, проведенных иностранными журналистами, которые свидетельствуют, что 48% населения и 70% партийных комитетов поддержали путчистов. Большинство правительств за границей также готовились признать его возможные результаты. Хобсбаум пишет: "Символический путч смогло разгромить символическое сопротивление, ибо самым крайним, к чему готовились или хотели заговорщики, была гражданская война... Мир, который готовился принять путч, теперь принял намного более эффективный контрпутч Ельцина" (с. 494-495).

Попытка спасти старый порядок разрушила Советский Союз скорее и радикальней, чем кто-либо ожидал. Однако это не решило ни одной проблемы экономики, государства и общества, а в одном отношении даже ухудшило положение, ибо другие республики теперь боялись "большого брата" - Россию - больше, чем раньше, в особенности, когда Ельцин избрал русский национализм как средство завоевания доверия армии. Учитывая то, что в большинстве республик проживали значительные группы этнических русских, ельцинский намек на возможность пересмотра границ ускорил общее стремление к обособлению. Разрушение СССР возвратило Россию, констатирует Хобсбаум, к размерам и международному положению, занимаемым ею в допетровскую пору. Распад Советского Союза образовал международный вакуум на пространстве между Триестом и Владивостоком, которого не было в современной мировой истории, за исключением короткого периода после первой мировой войны: образовалась огромная зона беспорядка, конфликтов и потенциальной катастрофы (с. 495). Эта проблема - главная в повестке дня мировой дипломатии и военных лидеров в конце тысячелетия.

Некоторые утверждения автора могут вызывать возражение, отдельные сюжеты заслуживали, возможно, более подробного освещения. Однако в целом книга Хобсбаума помогает полнее осмыслить драматическую историю XX столетия, побуждает задуматься над глубинными тенденциями и явлениями, которые определили его облик и место в мировой истории.

Permanent link to this publication: