Японская империя начала реализовывать собственную колониальную политику только с конца XIX в., в период, когда международный порядок и разделение на сферы политического влияния в мире были уже сформированы западными странами. Япония, вступившая со второй половины XIX в. на путь модернизации по западному образцу, использовала опыт западных стран в управлении колониями. Таким образом, японская колониальная политика, в первую очередь, носила "подражательный" характер. Административные и политические институты, созданные по западному образцу, были характерны не только для внутренней модернизации страны, но и для ее колоний. Новые административные структуры, уголовное и гражданское право, органы местного самоуправления, современное промышленное производство, усовершенствованная система образования - все это было характерно как для европейских, так и для японских колоний. Вместе с тем, японский колониализм в европейской историографии никогда не ставился в один ряд с колониализмом западным, поскольку он обладал рядом черт, которые не были присущи европейскому управлению.

Представляется интересным определить отличительные особенности японского колониализма, а также в общих чертах сравнить японское управление на Тайване, в Корее и Маньчжурии и определить основные результаты, которых японцам удалось достичь в управлении своими колониями.

Уникальность японского опыта заключается в том, что колониальная империя создавалась из территорий, географически близких Японии, а народы, населявшие эти территории, в социально-культурном отношении имели много общего с японцами, так как принадлежали одной и той же конфуцианской дальневосточной цивилизации ¹. Этим японцы отличались от европейцев, которые покоряли земли, ранее им неизвестные, и народы, чуждые им по культуре. Принципиальное различие в европейской и восточной культурах давало европейцам основания, хотя и формальные, полагать, что они принадлежат к более высокой и развитой цивилизации. Народы, которые были покорены японцами, напротив, не воспринимали их как носителей более совершенной цивилизации. Корейцы, например, были убеждены в своем культурном превосход-

Перминова Вера Александровна - аспирант Института востоковедения РАН.

стве, поэтому в их глазах легитимность японского управления была с самого начала под вопросом ². Это явилось дополнительной причиной того, что колониальные власти для поддержания своего контроля больше полагались на силу. В условиях жесткого контроля за населением на территории японских колоний часто происходили вооруженные восстания ³.

Еще одна черта японского колониализма - массовая миграция населения из метрополии на подконтрольные территории. Такая политика отвечала ее долгосрочным планам - для создания Великой Восточной Азии под началом Японии требовалось населить государства-сателлиты японцами. Несмотря на то, что переселение японцев-фермеров и других работников сельскохозяйственной отрасли было малоэффективно, японцы все же составляли значительную долю населения (в Корее - около 2,5%, на Тайване - 4,5, причем на востоке Тайваня - почти 17%).

Географическая близость японских колоний к метрополии способствовала их всеобъемлющей экономической интеграции. Была создана развитая система транспортной сети, связи и другая необходимая инфраструктура для максимально легкого перемещения промышленности ближе к источникам сырья и дешевой рабочей силы. По отдельным показателям Япония опережала европейские страны по экономическому освоению колоний ⁴.

Задача экономической интеграции колоний и метрополии могла быть реализована наиболее эффективно при условии культурного и языкового единства территорий, входящих в Японскую империю. Активная культурная ассимиляция, которую японские власти начали проводить в колониях с 1920-х гг., включала в себя обучение японскому языку (проводилось с самого начала колониального освоения) и "национальной морали". Новые учебные заведения, приходившие на смену традиционным школам, должны были воспитать подданных, лояльных японскому режиму, и обеспечить кадрами низшее административное звено. Хотя европейские колониальные страны тоже насаждали свою культуру и язык, однако нигде такая активная культурная ассимиляция не стояла в числе первоочередных задач колониальной политики.

Первой колонией Японии стал Тайвань, который перешел к ней по результатам японо-китайской войны 1894 - 1895 годов. К этому моменту японцы не обладали каким-либо опытом колониального управления, что и объясняет чисто военные методы контроля и постоянные восстания, не утихавшие в течение первых 10 лет после аннексии острова. Только с XX в. японцы начали реализовывать на Тайване более рациональную политику экономического развития с учетом местных особенностей (так называемое "научное управление"). Тайваньский опыт в дальнейшем использовался японцами во время управления Кореей и Маньчжурией. Причем, Маньчжурия должна была служить лучшим образцом японской колониальной политики, а ее взаимодействие с Японской империей являлось примером того, как в будущем должны будут взаимодействовать государства Азии с Японией в рамках Великой Восточной Азии (Маньчжурию называли "изящной витриной сферы сопроцветания").

Колонизация подконтрольных Японии территорий начиналась с подавления сопротивления местного населения, затем проходила "инвентаризация" - земельная перепись и перераспределение земельной собственности, которая в основном оборачивалась для населения конфискацией земли, часто земля передавалась государству из-за отсутствия надлежащих документов, удостоверяющих принадлежность земельного участка. В отличие от Тайваня, в Корее резкое уменьшение площади пахотных земель, которыми могло распоряжаться крестьянство, усугублялось еще тем, что значительную долю участков японцы оставили в собственности корейской аристократии - янбанов. В результате, крестьяне не могли самостоятельно обрабатывать землю без финансовой помощи банков ⁵.

Вместе с упорядочиванием земельной собственности происходило формирование местной администрации всех уровней. Главой администрации являлся генерал-губернатор, назначаемый напрямую императором по представлению премьер-министра ⁶. В Маньчжурии и на Тайване с 1919 г. эту должность занимали гражданские чиновники, в Корее генерал-губернатор возглавлял только гражданское управление ⁷. В период 1910 - 1920 гг. в колониях формировались законосовещательные советы, были учреждены местные органы самоуправления на уровне провинции, города и села. Такие советы занимались обсуждением финансовых вопросов, а решения членов совета носили рекомендательный характер. В Корее выборы населением местной администрации начали проводиться раньше, чем на Тайване. С 1921 г. прошли выборы на основе имущественного ценза в провинциальные и городские советы ⁸. По сравнению с тайваньцами, корейцы в большем количестве были представлены в администрации колонии: к 1942 г. они занимали 18% должностей на высшем административном уровне, 32% должностей более низкого ранга и 57% должностей низшего звена (на Тайване только 1 - 1,5% из числа госслужащих были тайваньцами) ⁹.

Контроль за населением производился за счет большого количества полиции и жандармерии: в Корее полиция составляла 0,25% населения, на Тайване - 0,6%. Везде применялась система круговой поруки баоцзя (яп. - хоко), благодаря которой власти могли контролировать все сферы жизни населения. Более того, были созданы системы "деревень безопасности" (в Маньчжурии в районе КВЖД и на Тайване), где круговая порука носила также охранительный характер ¹⁰.

Одной из основных задач, стоявших перед японской администрацией, являлась наладка наиболее прибыльной отрасли производства в каждой из колоний: на Тайване это была сахарная промышленность, в Корее - сельскохозяйственные продукты (в основном рис), в Маньчжурии - тяжелая промышленность.

Аграрный сектор в Маньчжурии не являлся основным и должен был обеспечивать продовольствием, в первую очередь, японскую армию ¹¹. Промышленность, главным образом, горнодобывающая и черная металлургия, составляла основу экономики Маньчжурии. В отличие от европейских держав, которые придерживали темпы экономического развития своих колоний, Япония была вынуждена создавать и укреплять военно-промышленный комплекс на оккупированной территории, так как сама не располагала достаточными ресурсами для развития отечественной тяжелой промышленности (японское производство покрывало 58% потребностей страны в чугуне и 76% в стали) ¹². Японцы реконструировали в Маньчжурии несколько заводов, восстановили рудники и угольные шахты, создали крупные предприятия транспортного машиностроения ¹³. К 1936 г. Япония создала в Маньчжурии надежную материальную и технологическую базу - среднегодовой прирост объема производства в обрабатывающей и добывающей промышленности составлял 16,7% ¹⁴.

В отличие от Маньчжурии, промышленность в Корее и на Тайване не являлась основной отраслью экономики и начала играть сколько-нибудь важную роль только к середине 1930-х гг. в ходе подготовки Японии к войне. В этот период в Корее большое развитие получила горнодобывающая промышленность (добыча золота, серебра, железа, меди), машиностроение, химическая и легкая промышленность ¹⁵. На Тайване цветная металлургия, машиностроение и химическое производство начали развиваться только с конца 1930-х гг., большее внимание здесь уделялось обрабатывающей промышленности (более трудоемкой), а с начала 40-х гг. XX в. власти начали проводить политику импортозамещения и диверсификации сельскохозяйственных культур. К концу

колониального периода наметилась тенденция увеличения роста экспорта по отношению к импорту: за 1911 - 1938 гг. его экспорт увеличивался на 6,7%, импорт - на 4,9% в год. Вместе с Кореей в первой половине 1930-х гг. Тайвань обеспечивал до 30% импорта и 35% экспорта Японии ¹⁶.

В период войны все ресурсы колоний были мобилизованы для обеспечения японской армии необходимым оборудованием и продовольствием. Корея и Маньчжурия в силу своих географических и природных особенностей служили промышленной базой (Корея поставляла еще и продовольствие), тогда как Тайвань, не обладавший богатыми природными ресурсами, мог подкреплять экономику Японской империи, в основном, за счет большего объема реализуемой на рынке сельскохозяйственной продукции. В условиях подготовки к войне экономика Маньчжурии, нацеленная на форсированное строительство военно-промышленного комплекса, развивалась еще более однобоко, чем прежде. На Тайване те же условия явились причиной активного развития экспорта и расширения перечня товарной продукции.

Планы колониального освоения были рассчитаны на длительное время и предполагали постепенное привлечение местного населения в органы власти. Опорой местных властей могли стать молодые люди, получившие образование японского образца и воспитанные в духе единства стран Азии и Японии. Всем этим целям отвечала политика культурной ассимиляции и ее основная составляющая - образовательная политика. Обучение японскому языку и японизация населения являлись приоритетными задачами ассимиляции народов Кореи, Маньчжурии и Тайваня. Число традиционных китайских и корейских школ стремительно сокращалось, в новых учебных заведениях преподавание велось только на японском языке, хотя родной язык все же оставался в программе (как иностранный). Набор дисциплин помимо обычных предметов включал в себя учение о "сфере сопроцветания" народов Азии (в Маньчжурии). Японцы стремились показать, что они являются единокровными и "старшими" братьями народов, которыми управляют ¹⁷. Школы с самого начала подразделялись на японские и те, которые предназначены для местного населения. Хотя позднее (в Корее - в 1919 г., на Тайване - в 1922 г.) все школы были формально уравнены в правах, а программы унифицированы, возможности получить среднее и высшее образование у местного населения почти не оставалось (высшее образование получали в среднем не более 2% молодежи). Слишком высокая для большинства населения оплата обучения не позволяла корейцам и китайцам (за исключением богатых семей) получать образование, выше начального.

К числу мер, предпринятых в рамках культурной ассимиляции, относится также искоренение местных обычаев, распространение синтоизма и проведение кампании по изменению имен (в Корее и на Тайване). Эта политика начала проводиться во всех японских колониях преимущественно в 40-е гг. XX в., однако не везде полностью исключала местные религии и культы. В Маньчжурии синтоизм, призванный духовно сближать Маньчжоу-го и Японию, был объявлен государственной религией в 1940 году. С этого момента все проявившие неуважение к синтоизму граждане подвергались тюремному заключению ¹⁸. На Тайване синтоизм тоже являлся основной религией, однако 24% всех храмов (в 1941 г.) оставались несинтоистскими, из которых более 2 тыс. были китайскими ¹⁹. В Корее, несмотря на распространение синтоизма, японские власти восстановили некоторые старые корейские обычаи (правила о похоронах и браке) и открыли конфуцианскую школу ²⁰.

Для более эффективной ассимиляции число японских переселенцев в колониях должно было составлять значительную долю населения, чтобы стать опорой для японского режима. На решение переселенческого вопроса японское

правительство возлагало особые надежды: в Маньчжурию, например, к 1952 г. планировалось переселить 5 млн. японских и корейских колонистов ²¹. "Основным переселенческим элементом должны были стать крестьяне-земледельцы", после которых по значимости шли "чиновники всех видов, промышленники и коммерсанты" ²². Для организации переселения японских крестьян (и корейских - в Маньчжурию) был разработан целый комплекс мер по освоению целинных земель. Однако из-за того, что подъем целинных земель шел крайне медленно, правительство, как правило, в массовом порядке скупало за бесценок земли у местных крестьян, сдавая их в аренду колонистам ²³. Кампании по переселению японцев-крестьян в Корею и на Тайвань также не имели большого успеха.

Миграция населения из колоний в Японию происходила в ограниченных масштабах, однако, в зависимости от периода времени и колонии, отличалась по составу мигрантов: среди тайваньцев это были в основном студенты и состоятельные люди, среди корейцев, особенно в военное время - неквалифицированные рабочие, преимущественно, бывшие крестьяне, оставшиеся без земли ²⁴. О разнице в уровне доходов населения в Корее и на Тайване также свидетельствует следующее: в ходе развития промышленности в Корее многие безземельные или малоземельные крестьяне мигрировали в города, что повлекло за собой удешевление рабочей силы в промышленной отрасли. На Тайване, в отличие от Кореи, не происходило сокращения занятых в аграрном секторе (доходы населения, занятого в сельскохозяйственной отрасли, росли), поэтому заработная плата рабочего промышленной сферы не приближалась к доходам в аграрном секторе (на одного человека).

Более высокие показатели в экономической и финансовой сферах Тайваня по сравнению с Кореей и Маньчжурией дают основания полагать, что общий уровень жизни тайваньцев был немного выше. При том, что в финансовой политике во всех японских колониях была принята система принудительных вкладов и "народных сбережений" ²⁵, а также контроль за расходами местного населения по банковским счетам, на Тайване оплаченный капитал и вклады возрастали быстрее, чем в среднем по империи. Кроме того, общая сумма капиталов компаний, имевших основной офис на Тайване, была больше, чем в других колониях, при том, что площадь Тайваня и его население в несколько раз уступают Корее или Маньчжурии ²⁶. В числе положительных черт тайваньского колониального развития стоит отметить также санитарно-гигиенические мероприятия, которые были организованы японскими властями почти сразу после аннексии острова, что позволило приостановить распространение тяжелых тропических болезней, угрожавших как местному населению, так и администрации.

О значимости преобразований, проведенных японцами в колониях, и важности связей японских колоний с метрополией можно судить по тому, насколько серьезно сказался разрыв с Японской империей на экономическом развитии этих территорий в период, сразу последовавший за "славным возвращением". На Тайване, с переходом власти к Гоминьдану, началась эксплуатация собственности не только японских, но и тайваньских предприятий в пользу материкового Китая. Жесткое авторитарное управление и огромная инфляция в результате разрыва экономических отношений с Японией (рост цен составлял 600 - 700%) привели к восстанию против китайских властей в 1947 году. В Корее после депортации японских переселенцев в 1945 г. промышленность осталась без квалифицированных кадров и сырья в результате разрыва связей с бывшей метрополией. Война и раскол страны, произошедшие в 50-х гг. XX в., привели к почти полному разрушению корейской промышленности и инфраструктуры, которые, по мнению многих ученых, являлись наиболее развитыми

в колониальном мире ²⁷. Таким образом, уход японцев с захваченных территорий в 1945 г. был связан не только с освобождением народов от иностранной эксплуатации, но и с определенным откатом назад в сфере экономического развития ²⁸.

Японская политика на оккупированной китайской территории, по мнению многих западных ученых, являлась менее эффективной, чем управление европейцев, так как Япония не смогла поддерживать такой же уровень экономической организации на оккупированных территориях (за исключением Тайваня и Кореи) ²⁹. На Тайване и в Корее японский колониализм, по крайней мере до середины 1930-х гг., мало отличался по степени авторитаризма от французской или голландской моделей колониального управления, зато заметно их превосходил по своим экономическим достижениям ³⁰. Если же сравнивать Корею и Тайвань, то можно сказать, что японское колониальное управление на Корейском полуострове выявило больше отрицательных сторон, поскольку политика проводилась более репрессивная (на Тайване большинство карательных операций касались аборигенов, так и не подчинившихся японцам), а культурная ассимиляция не привела к такой японизации населения, какая произошла на Тайване. Тайвань оказался более сбалансировано развит в промышленной и сельскохозяйственной сферах, и, судя по его экономико-финансовым показателям, был регионом, в котором общий уровень жизни населения был несколько выше, чем в других японских колониях.

В период японского управления на Тайване была заложена основа японо-тайваньского сотрудничества в послевоенные годы. Япония сумела установить прочные экономические и культурные связи с Тайванем в период его освоения, что создало благоприятные условия для их взаимодействия во второй половине XX века.

Примечания

1. КАЛАШНИКОВ Н. И. Тайвань и Корея под властью Японии: особенности и результаты колониальной политики. - Восток. 1999, N 6, с. 18.

2. MACDONALD D.S. The Koreans: Contemporary politics and Society. Boulder- London. 1988, p. 39.

3. JACOBS N. The Korean road to modernization and development. Ithaka-Chikago. 1985, p. 71. Пит. по: КАЛАШНИКОВ Н. И. Ук. соч., с. 18.

4. КАЛАШНИКОВ Н. И. Ук. соч., с. 21.

5. Там же, с. 23.

6. МОЛОДЯКОВ В. Э., МОЛОДЯКОВА Э. В., МАРКАРЬЯН С. Б. История Японии. 20 век. М. 2007, с. 51.

7. КИМ Н. Под гнетом японского империализма. Очерк современной Кореи. Владивосток. 1926, с. 88.

8. КАЛАШНИКОВ Н. И. Ук. соч., с. 28.

9. Там же, с. 28.

10. Японские методы умиротворения Маньчжурии. Корреспонденции. - Тихий океан. 1934, N 4(6), с. 160.

11. КУЧУК О. В. Аграрная политика Маньчжоу-го. Общество и государство в Китае, 23-я научная конференция. М. 1991, ч. 2 (тезисы докладов), с. 163 - 164.

12. ЗАХАРОВА Г. Ф. Политика Японии в Маньчжурии 1932 - 1945. М. 1990, с. 60.

13. КАРА-МУРЗА Г. С. Маньчжоу-го - колония Японии. Чита. 1944, с. 81 - 95; Industrial expansion of Japan and Manchoukuo. The chungai shyogyo shinpo. Tokyo. 1936, p. 64 - 71.

14. ЗАХАРОВА Г. Ф. Ук. соч., с. 68.

15. КИМ Н. Ук. соч., с. 64 - 65; Industrial expansion of Japan and Manchoukuo, p. 59 - 61.

16. Для сравнения: доля всех колоний во внешнеторговом обороте Франции в 30-е гг. XX в. составляла не более 10 - 12%. Подробнее см.: КАЛАШНИКОВ Н. И. Ук. соч., с. 20.

17. МИН Ч. Колониальный режим японского империализм в Корее. - Тихий океан. 1935, N 4(6), с. 128.

18. ЗАХАРОВА Г. Ф. Ук. соч., с. 123.

19. Подробнее см.: БЕЛОГУРОВА А. Э. Программа японской администрации по ассимиляции населения Тайваня и ее реализация (1937 - 1945). Общество и государство в Китае, 29-ая научная конференция. М. 1999, с. 124 - 128.

20. МИН Ч. Ук. соч., с. 127.

21. КУЧУК О. В. Ук. соч., с. 164.

22. Великая Маньчжурская империя. К десятилетнему юбилею. Харбин. 1942, с. 51.

23. КУЧУК О. В. Ук. соч., с. 164. На Тайване земельные участки японские власти часто отбирали у аборигенов, заставляя их переселяться дальше в горы.

24. STEINBERG D.I. The Republic of Korea: Economic transformation and Social change. Boulder-London. 1988, p. 46.

25. Принудительная покупка облигаций, внесение депозитов в банки.

26. КАЛАШНИКОВ Н. И. Ук. соч., с. 24.

27. The political economy of the new Asian industrialism. Ithaka-London. 1987, p. 56.

28. На Тайване, в отличие от других японских колоний, во второй половине XX в. возникло такое явление, как "тайваньския идентичность", появившееся в результате осознания народами Тайваня своих отличий от китайцев в культурном и языковом плане и определенной ностальгии по японскому периоду на фоне откровенно грабительской политики Гоминьдана на острове после 1945 года.

29. MARTIN В. The politics of expansion of the Japanese empire: imperialism or Pan-Asiatic mission? In: Imperialism and after: continuities and discontinuities. London. 1986, p. 77 - 78.

30. КАЛАШНИКОВ Н. И. Ук. соч., с. 29.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. А. Перминова:

Комментарии: