Роль количественных методов в системе исторического познания определяется в общем и целом его особенностями, спецификой истории как науки, характером самих исторических явлений, а также особенностями исторической информации, содержащейся в источниках. Эта роль связана также с трудностями проверки адекватности выбранного метода математического моделирования, проистекающими из ретроспективного характера информации.

Некоторые аспекты этой проблемы, в частности, соотношение качественного и количественного подхода, проблемы выборки, типа моделирования и т. д. уже рассматривались ¹ . Однако в литературе по методологии данной проблемы не ставились вопросы частичной формализации отдельных исторических концепций, характеризующих социально-экономические закономерности. Не проанализированы в полном объеме и значение верификации в истории, связь и зависимость возможностей применения количественных методов с особенностями исторических явлений, место статистического анализа и методов таксономии (разделение изучаемых явлений на группы по совокупности признаков, классификация явлений) в средневековой истории. Эти и сопутствующие им проблемы - в центре внимания автора данной статьи, в задачи которой входит подведение самых общих итогов рассматриваемого направления исторических исследований и выявление наиболее отчетливых перспектив.

Предметом исторической науки является как общее, закономерное в исторических явлениях, так и единичное, неповторимое, локально-временное ² . В этом отношении история отличается от естественных наук (в первую очередь от физики), а также от социологии и экономики (прежде всего эконометрии), интересующихся преимущественно общими тенденциями развития. Соответственно существуют два аспекта ис-

¹ Кахк Ю. Ю., Ковальченко И. Д. Методологические проблемы применения количественных методов в историческом исследовании.- История СССР, 1974, N 5; Ковальченко И. Д. О моделировании исторических явлений.- Вопросы истории (далее - ВИ), 1978, N 8; Хвостова К. В. Методологические проблемы применения математических методов в исторических исследованиях.- ВИ, 1975, N 11; ее же. Теоретический подход в средневековой социально-экономической истории.- ВИ, 1980, N 11; Hollingsworth J. R. Some Problems in Theory Constructions for Historical Analysis.- Historical Methods News Letter, 1974, Vol. 7, N 3; Kuczynski Th. Methodologische Oberlegtmgen zur Anwendbarkeit mathematischer Methoden in der Wirtschaftsgeschichte.- Jahrbuch fur Wirtschaftsgeschichte, 1978, 11; Соколов А. К. О применении новых методов в исследованиях историков США. В кн.; Математические методы в социально-экономических и археологических исследованиях. М. 1981; Бородкин Л. И., Соколов А. К. Историк и изучение социальных процессов (об использовании массовых источников и количественных методов их анализа в новейшей зарубежной историографии).- История СССР, 1983, N 1.

² Коршунов А. М., Шаповалов В. Ф. Методологические проблемы исторического познания и принципы отражения.- Вопросы философии (далее - ВФ), 1982, N 3, с. 71.

стр. 62

торических исследований: один из них связан с изучением своеобразного, неповторимого, конкретного, другой - с изучением общих тенденций. Очевидно, методики изучения общего и конкретного не могут быть полностью идентичными. Единичное, своеобразное и неповторимое, как правило, изучается с помощью совокупности приемов, которые в философии иногда называются пониманием ³ . Имеется в виду осмысление прошлого, реконструкция внутренней логики конкретного явления, которую невозможно полностью объяснить исходя из общих закономерностей развития. При изучении единичных, индивидуальных черт исторических явлений количественные методы неприемлемы для решения ряда исследовательских задач. Сказанное не противоречит тому, что с помощью этих методов изучаются, казалось бы, сугубо индивидуальные явления, например, авторский стиль, политическое мышление государственных деятелей прошлого ⁴и т. д. В данных ситуациях исследователь соотносит рассматриваемое единичное явление с некоторой общей тенденцией. Так, стиль, присущий определенному автору, при статистическом подходе рассматривается как тенденция к употреблению определенных словосочетаний или синтаксических конструкций. В то же время интерес к общему и закономерному особенно проявляется при изучении социально-экономической истории. В социально- экономической истории, разумеется, при наличии достаточного объема информации, количественный анализ (не обязательно статистический) является не только обязательным, но во многом определяет содержание исследовательской работы на ее эмпирической стадии (непосредственной обработки содержащихся в источниках сведений).

Итак, говоря о роли количественных методов в системе исторического познания, мы имеем в виду прежде всего их преимущественное использование в целях изучения общих тенденций и закономерностей- общесоциологических, конкретно- исторических и региональных (имеющих, как правило, статистическое проявление, т. е. функционирующих как тенденции). Количественные методы, таким образом, не являются и не могут быть универсальным методом исторических исследований, и это обстоятельство вытекает из особенностей предмета исторического познания.

Особенности исторического познания характерным образом преломляются в западной философии истории. Известно, что одни ее представители (Р. Коллингвуд, М. Уайт, У. Гэлли, А. Данто и др.) сводят историю к изучению индивидуального, а методику исторического познания- к нарративу, другие (Г. Гемпель, К. Поппер и др.) признают исторические закономерности, сближают историческое объяснение с объяснением в естественных науках, считая, что в истории существует "подведение под закон" ⁵ . Эта поляризация направлений в западной философии истории связана, видимо, с абсолютизацией одного из аспектов исторического познания: индивидуального и неповторимого, или же общего, типичного и закономерного (в данном случае мы не касаемся того, как понимаются сами закономерности). Эта поляризация сказывается и в отношении к количественным методам. Те, кто сводит историческое познание к нарративу, отрицают роль этих методов в историческом исследовании, а последователи К- Поппера и Г. Гемпеля признают ее. В марксистской философии оба аспекта исторического познания рассматриваются в ди-

³ См., напр., Юдин Б. Г. Объяснение и понимание в научном познании.- ВФ, 1980, N 9.

⁴ Бородкин Л. И., Милов Л. В., Морозова Л. Е. К вопросу о формальном анализе авторских особенностей стиля в произведениях Древней Руси. В кн.: Математические методы в историко-экономических и историко-культурных исследованиях. М. 1977.

⁵ Лооне Э. Н. Современная философия истории. Тарту. 1980, с. 41-59.

стр. 63

алектическом единстве, исходя из которого и следует определять роль количественных методов в истории.

Характер информации, содержащейся в источниках, также во многом определяет (обычно лимитирует) возможности использования и место количественных методов в исторической науке. Типичная исследовательская ситуация состоит в том, что статистические закономерности в силу состояния источников не могут быть исследованы с помощью статистических методов. Подобное ограничение более характерно для изучения отдаленных периодов, но и исследователи более поздней эпохи (иногда и XIX в.) нередко располагают неполной и неоднородной информацией, которая, несмотря на кажущееся обилие, не отражает взаимосвязи существенных факторов явлений и не содержит репрезентативных сведений о всей совокупности аналогичных явлений, данные о которых утрачены.

Нередко обнаруживается, что при использовании разными авторами одних и тех же количественных методов для решения одних и тех же проблем не всегда достигается однозначность в выводах. Это имеет место не только при наличии у историков различных общефилософских воззрений, когда принципиально различно оцениваются явления, события, процессы, но и тогда, когда ученые, придерживаясь одних и тех же общефилософских взглядов (например, марксистских), по-разному трактуют некоторые конкретно-исторические явления. Применение количественных методов само по себе не гарантирует однозначности выводов. Если историки по-разному понимают проблему на предметном, качественном уровне ее изучения и соответственно по-разному подготовляют материал для количественной обработки, то, естественно, будут получены неодинаковые результаты, а значит, и разные выводы.

В любой науке однозначность в выводах, связанных с применением количественных методов, достижима в тех исследовательских ситуациях, когда существует однозначность в подходе к анализу материала на уровне доматематической обработки или же при наличии дедуктивных выводов, следующих из аксиоматической теории. Последнее вообще не типично для объяснения исторических явлений, первое может отсутствовать при наличии разных точек зрения по проблеме. Останавливаться подробно на этом вопросе, ответ на который представляется очевидным, не было бы нужды, если бы не два обстоятельства. С одной стороны, иногда высказываются мнения, что с помощью количественного анализа историю можно превратить в науку, не связанную с мировоззренческими, общетеоретическими, философскими критериями. А с другой - историкам, разделяющим одинаковые общефилософские представления и использующим при анализе конкретных проблем количественные методы, делают иногда упрек в том, что с помощью этих методов не удалось исключить возможность иного понимания данной проблемы.

Иными словами, проблема однозначности и неоднозначности выводов в исторических исследованиях не сводится к проблеме применения количественных методов. Она связана с целым комплексом сложных методологических проблем, по-видимому, еще далеких от окончательного решения. В частности, представляют интерес следующие вопросы: в какой мере неоднозначность конкретно- исторических выводов в работах историков, разделяющих одинаковые общефилософские воззрения (например, марксистские), определяется самим предметом исторической науки, т. е. вниманием ее ко всему многообразию конкретных проявлений исторических явлений, правомерностью акцентирования различных проявлений, и в какой мере это недостаток конкретного исследования, который может и должен быть исключен, и устранение которого означает совершенствование познания. Указанный недостаток иногда может быть связан с отсутствием четких формулировок, расплывчатостью по-

стр. 64

нятий. В частности, в византиноведении (в том числе и в марксистском) в течение ряда лет велась дискуссия по вопросу, существовала ли в Византии государственная собственность на землю. В действительности же проблема эта не столько содержательная, сколько терминологическая. Широкие экономические прерогативы государственной власти, признаваемые всеми византинистами, некоторые из них именовали государственной собственностью, в то время как другие предпочитали называть это явление следствием государственного суверенитета и т. д. ⁶ .

Историческое исследование в силу самого своего назначения - изучение прошлого - во многом, и иногда весьма существенно, отлично от исследования в социологии и эконометрии, а также от естественнонаучных исследований, связанных с сознательно организованным и целенаправленным экспериментом. В истории отсутствует проверка результатов исследования в том смысле, в каком она осуществляется в естественных науках. Совокупная общественно-историческая практика, зафиксированная в различных источниках, а также коллективный опыт исследований в соответствующем направлении обеспечивают правильность выводов. При этом недостаток источников обусловливает гипотетичность ряда заключений. Такое положение вещей в истории, характерное особенно для изучения отдаленного прошлого, заставляет с большой осторожностью относиться к количественному анализу. Результаты количественной обработки сведений, содержащихся в источниках, должны быть проверены другими данными источников, которые не были учтены при количественном анализе. Отсутствие таких данных (что имеет место довольно часто) заставляет интерпретировать полученные таким путем результаты как гипотетичные.

В целом с помощью количественных методов совершенствуются традиционные исследовательские приемы, а также применяются некоторые новые, что позволяет поднять историческое исследование на новую ступень. Какие же для этого существуют пути? Чтобы ответить на этот вопрос, охарактеризуем основные направления современных исследований, связанных с использованием количественных методов, а таковых по крайней мере три.

Первое состоит в применении статистических методов: корреляционного, регрессионного, дисперсионного анализов, а также методов факторного анализа, различных приемов классификации объектов по совокупности признаков. Эти методы давно и успешно применяются, главным образом в социально- экономической истории. Это направление количественных исследований в настоящее время у нас и за рубежом насчитывает уже не одну сотню фундаментальных работ и на нынешнем этапе развития науки не нуждается в рекомендациях; для историка науки оно уже может стать объектом анализа. Основное достижение этого направления состоит в возможности обработать огромный материал массовых источников и фонд машиночитаемых архивов. Что же касается совершенствования методики исторического познания, то отметим следующие характерные черты. Благодаря статистическому анализу каждому изучаемому явлению или отношению ставится в соответствие количественный показатель, вычисленный на основе определенных стандартных принципов. Этих показателей в зависимости от наличествующего материала может насчитываться и несколько десятков, и несколько сотен, и даже тысяч. Яркий пример в этом отношении дает работа И. Д. Ковальченко и Л. В. Милова ⁷ . В работе анализируется 150 тыс. показателей взаимосвязи факторов, характеризующих аграрный рынок в России XVIII-XX веков. Совершенно очевидно, что такой объем ин-

⁶ См. Литаврин Г, Г. Проблема государственной собственности в Византии X-XI вв.- Византийский временник, 1973, т. 35.

⁷ Ковальченко И. Д., Милов Л. В. Всероссийский аграрный рынок XVIII- начала XX в. (Опыт количественного анализа). М. 1974.

стр. 65

формации может быть учтен только с помощью количественного анализа.

Такие показатели можно ранжировать, свести в таблицу, разделить на группы. Они наглядны, их легко сопоставлять. Сопоставляя их, историк получает детализированную картину изучаемых отношений. Это означает, что расширяются познавательные возможности историко-сравнительного метода. В этом проявляется совершенствование методов исторического познания. Возникает возможность получения новых выводов. Например, в работе И. Д. Ковальченко и Л. В. Милова ⁸ корреляционный и регрессионный анализы позволили выявить этапы формирования рынка, измерить степень динамики во времени. Б. Н. Миронов обнаружил основные тенденции, определяющие остальные факторы (и их удельный вес), влияющие на динамику хлебных цен в Европейской России XIX - начала XX века ⁹ . Ю. П. Бокарев с помощью коэффициентов частной корреляции внес существенный вклад в решение вопроса о характере разделов крестьянских хозяйств в среде доколхозного советского крестьянства в 20-х годах. Одни исследователи рассматривали эти разделы как демографическое явление, другие отдавали предпочтение социально-экономическим факторам. Корреляционный анализ показал, что связь разделов с социально-экономическими факторами - наиболее тесная, тогда как с демографическими показателями обусловлена их взаимосвязью с социально-экономическими ¹⁰ .

Это лишь отдельные примеры того, в какой мере количественный анализ в истории способствует успешному решению как уже поставленных в науке задач, так и постановке новых исследовательских проблем.

В этом отношении вряд ли можно согласиться с некоторыми американскими исследователями, полагавшими, что математическое моделирование в истории должно быть связано с выявлением- стабильных вневременных ситуаций. На наш взгляд, в задачи моделирования входит сохранение специфики традиционного исторического подхода к явлениям, создание локально-временных и локальных моделей, учитывающих специфику времени и места, конкретно-исторические тенденции и закономерности ¹¹ .

Большое значение имеет выборочный анализ. При этом существуют два подхода к проблеме. Иногда при наличии обширного материала, который трудно охватить в одном исследовании, производят выборку по существующим на этот счет в статистике правилам, рассматривают ее как репрезентативную и подвергают непосредственному статистическому анализу, а выводы (опять же в соответствии с существующими статистическими правилами) распространяют на всю совокупность явлений, называемую в статистике генеральной совокупностью. Этот подход характерен для изучения периодов недавнего прошлого. Что же касается отдаленного прошлого, то при наличии количественной информации все сохранившиеся сведения источников обычно рассматриваются как естественно сохранившаяся выборка. Изучая эти данные с помощью статистических методов, историк в соответствии с правилами статистики распространяет выводы с известной коррекцией на всю непосредственно не изучавшуюся совокупность однородных явлений, данные о которой утрачены или на настоящий момент не обнаружены историками. Обоснова-

⁸ Ковальченко И. Д., Милов Л. В. УК. соч.

⁹ Миронов Б. Н. Факторы динамики хлебных цен в Европейской России в 1801 -1914 гг. и количественная оценка их влияния. В кн.: Математические методы в исследованиях по социально-экономической истории. М. 1975.

¹⁰ Бокарев Ю. П. Бюджетные обследования крестьянских хозяйств 20-х годов как исторический источник. М. 1981.

¹¹ Clubb J . M. The New Quantitative History. Social Science or Old Wine in New Bottles.- Historical Social Research. The Use of Historical and Process- Produced Data. Stuttgart. 1980.

стр. 66

нием служит представление о репрезентативности сохранившихся данных. Допустим, изучается структура крестьянских хозяйств при феодализме. в определенном регионе. Сохранились данные о крупных, средних и мелких крестьянских владениях. На основе общих знаний об аграрной истории, о данном регионе в данный период времени полагают, что соответствующие категории земельных владений были типичными для него в целом и примерно существовали в процентном соотношении, близком к тому, которое наблюдается в непосредственно изучаемых хозяйствах. Основываясь на таком убеждении, историк вычисляет в соответствии с правилами статистики доверительные интервалы и доверительные вероятности и утверждает примерно следующее: в 80% (или в 70, или в 90 и т. д.) необследованных хозяйств, данные о которых утрачены, взаимосвязь между размерами рентных повинностей и размерами земли характеризовалась, допустим, корреляцией в диапазоне между 0,6 и 0,8.

Однако историки (особенно те, кто изучает явления, относящиеся к периоду до XIX в., т. е. не располагает надежной информацией) иногда преувеличивают роль выборочного анализа. Далеко не всегда он может быть осуществлен в корректной форме. Прежде всего в истории репрезентативность естественно образовавшейся, да и всякой другой выборки доказать очень сложно. Эта репрезентативность обычно остается гипотетичной ¹² . Разработанная в математической статистике методика получения разного рода репрезентативных выборок (случайный отбор, серийный и т. д.) непосредственно рассчитана на совокупности, отличные от изучаемых историком. Имелись в виду более однородные совокупности, Социолог или эконометрист, т. е. представитель общественных наук, изучающий недалекое прошлое или современность, а также историк, изучающий новейший период, располагают информацией более высокого качества, чем историк отдаленного прошлого. Иногда они в состоянии выявить относительно однородную .информацию. Социолог, например, проводит анкетирование, т. е. создает, так сказать, свой источник и может позаботиться о том, чтобы получить относительно однородную информацию. Эконометрист, обследуя ряд предприятий определенной отрасли производства,, также в каком-то смысле создает для себя необходимую информацию или же имеет.дело с данными, составленными в соответствии с принципами, которыми руководствуется современная статистика. Другое дело историк, изучающий отдаленное прошлое. Он имеет в своем распоряжении те случайные данные, которые сохранила история. Содержащиеся нередко в разнородных источниках, эти данные не могут отличаться строгой однородностью. Они в этом отношении проигрывают по сравнению с теми сведениями, которыми располагает эконометрист или социолог, не говоря уже об однородной информации, которой располагает естествоиспытатель, обрабатывающий результаты серии экспериментов, поставленных в строго определенных условиях. Гипотетичность репрезентативности выборочных совокупностей в истории иногда даже по отношению к XIX в. делает соответствующие выводы по переносу результатов выборочного анализа на всю необследованную совокупность, будто бы строго однородную с той, которая непосредственно изучалась, гипотетичными.

В этой связи можно было бы возразить, что в отдельных исследовательских ситуациях и по отношению к периоду отдаленного прошлого, к XVIII, XVII и даже более ранним столетиям, отдельные естественно образовавшиеся выборки могут рассматриваться как однородные с

¹² По-иному обстоит дело в археологии, где исследователь работает, по- видимому, с более однородным материалом, что облегчает обоснование репрезентативности выборок (см., напр. Деопик Д. В. Керамический комплекс и культурный слой. В. кн.: Математические методы в социально-экономических и археологических исследованиях. М. 1981).

стр. 67

неизвестной генеральной совокупностью. Последнее не исключается, но при наличии такой гипотезы целесообразно было бы проверять статистическую устойчивость рассматриваемой совокупности. Это означает выявление характера распределения изучаемых явлений, вычисление различных количественных характеристик (средняя, дисперсия и т. д.) применительно к отдельным частям совокупности и их сопоставление. Близость этих характеристик могла бы явиться аргументом в пользу предположения о наличии статистической устойчивости данной совокупности и ее возможной репрезентативности по отношению к генеральной совокупности. Статистическая устойчивость проверяется историками не всегда. Иногда этим необоснованно пренебрегают, а чаще сравнительно небольшой объем информации не позволяет проверить отдельные естественно образовавшиеся выборки на статистическую устойчивость.

При отсутствии названных действий вычисление доверительных вероятностей и интервалов не является достаточно обоснованным. Кроме того, в названных исследовательских ситуациях эти функции оказываются трудно интерпретируемыми. Действительно, утверждение, согласно которому, допустим, в 90% необследованной генеральной совокупности, однородной с изученной выборкой, размеры феодальной эксплуатации находятся в слабой зависимости от размеров надела, а в 10%-взаимосвязь иная, с точки зрения историка, малоинформативно. Историку как бы говорят: если он обнаружит новые источники, относящиеся к изучаемым отношениям, то в 90% случаев явление окажется таковым, а в 10%-иным. Но историка подобного рода ретроспективное и вероятностное прогнозирование мало интересует. В отдельных случаях можно провести некоторую условную интерпретацию доверительных интервалов и вероятностей ¹³ , например, квалифицировать вычисленные характеристики как меру тенденции. И все же, главным образом по отношению к периодам отдаленного прошлого, расчет названных функций мало что прибавит к утверждению, к которому приходит историк, изучающий соответствующие явления с помощью традиционных качественных методов. Это утверждение примерно было бы следующим: изучаемое отношение или явление представляется распространенным, типичным. Подобное утверждение является результатом или вывода по аналогии, если соответствующие источники содержат малое количество сведений, или результатом эмпирической индукции, индуктивным выводом, называемым иногда эмпирическим обобщением.

Все сказанное означает, что при наличии информации, в отношении которой трудно доказать ее репрезентативность, точнее осуществлять феноменологический подход, т. е. относить вычисленные количественные характеристики непосредственно к тем совокупностям, на материале которых они вычислены. Это не исключает того, что на их основе могут быть сделаны общие выводы. Наоборот, сопоставление количественных характеристик и при названном подходе расширяет возможности историко-сравнительного метода. Это сопоставление при достаточно большом количестве изучаемых совокупностей не только детализирует исследование, но и позволяет поставить некоторые новые исследовательские проблемы. Это касается в частности глобального исследования, сравнения разных регионов в определенную эпоху. Например, можно провести сравнительное изучение роли внеэкономического фактора в эксплуатации крестьян в эпоху феодализма в России, Англии и т. д. Роль внеэкономического фактора, который в совокупности с другими показателями можно интерпретировать как роль внеэкономического принуждения при эксплуатации крестьян, можно количественно

¹³ Lefort J. Fiscalite, medieval et informatique: Recherche sur les baremes. pour 1'imposition des paysans byzantins du XIVe siecle.- Revue historique, 1974, t. 512.

стр. 68

выразить с помощью коэффициентов корреляции между размерами надела и высотой ренты.

Интересное исследование по этой проблеме осуществили Ю. Ю. Кахк и X. М. Лиги. Применение количественных методов не только позволило им выявить взаимосвязь экономической обеспеченности крестьянских хозяйств ряда районов Эстонии XVIII в. с уровнем барщинных повинностей, но и детально проанализировать роль эксплуатации в антифеодальном движении крестьян ¹⁴ . При условии кооперации усилий исследователей и выполнения такого рода анализа на материале многих регионов могли бы быть значительно расширены возможности сравнительного исследования и глобального подхода к проблеме. Сопоставление регионов при количественном подходе в отличие от качественного имеет еще и то преимущество, что в основу изучения явлений положен заведомо единый критерий, а именно стандартный показатель статистических взаимосвязей.

Конечно, при наличии полной и надежной информации, относящейся к XIX и особенно XX столетию, исследовательская ситуация выглядит по-иному. Оказывается возможным строго определить совокупность однородных явлений, характер распределения. Исследование историка в этом случае смыкается с тем, которое осуществляет социолог и эконометрист ¹⁵ . Однако нас интересует более типичная исследовательская ситуация, которая является характерной при работе с ретроспективной исторической информацией, страдающей в силу своей ретроспективности рядом дефектов. Выводы в социологии и эконометрии, связанные с количественной обработкой данных, почти всегда имеют элемент прогноза и этим принципиально отличаются от результатов собственно исторического исследования, посвященного социально-экономической истории и преследующего цель реконструкции прошлого. Для того, чтобы выяснить роль количественных методов именно в исторических, а не в историко-социологических исследованиях, мы делаем особый акцент на историю отдаленного прошлого, при изучении которого, как в фокусе, отчетливее видны особенности количественного подхода в историческом исследовании, основанном на изучении ретроспективной информации источников.

Итак, количественный подход в истории-это метод одновременно и детального и обобщающего исследования. Кроме того, применяя количественный анализ, историк расширяет возможности перехода от выводов по аналогии к выводам по индукции. Выводы по аналогии очень распространены при качественном исследовании. При рассмотрении, допустим, не только сотен или тысяч, но даже двух или трех десятков крестьянских хозяйств при качественном подходе не учитываются (или, как говорится, детально не перебираются) все параметры каждого хозяйства: размеры земли, количество скота, подать, социальный статус и т. д. Рассматривается лишь несколько хозяйств, а вывод о других делается по аналогии. В историографии этот прием - условно и не точно- иногда называют иллюстративным методом. При количественном подходе такая детализация достигается благодаря сопоставлению многих количественных показателей, и это открывает новые пути к эмпирической индукции. Итак, детальный учет единичного в целом, конкретного в общем (а как мы покажем ниже, и общего в конкретном) - как основа более глубокого обобщения в истории - вот что дает количест-

¹⁴ Кахк Ю. Ю., Лиги X. М. О связи между антифеодальными выступлениями крестьян и их положением.- История СССР, 1976, N 2.

¹⁵ См., напр., Устинов В. А., Фелингер А. Ф. Историко-социальные исследования. В кн.: ЭВМ, математика. М. 1973; Математика в социологии. М. 1977; Кейн Э. Экономическая статистика и эконометрия. М. 1977; Зельнер А. Байесовские методы в эконометрии. М. 1980; Lag range H. Conjuncture economique et cycle des greves.- Consommation-Revue de Sodo-Economie, 1982, N 1.

стр. 69

венный подход. Однако применительно к истории возможности стандартных, в частности статистических, методов, далеко не безграничны. В некоторых ситуациях приходится прибегать к специфическим приемам количественного анализа.

Рассмотрим теперь второе, наиболее перспективное, но и наименее изученное направление современных исследований, связанных с применением количественных методов в истории. Речь идет о частичной формализации конкретных исторических концепций, характеризующих наиболее общие закономерные проявления определенного вида социально-экономических отношений. Преимущества этого подхода в том, что в итоге формализации вырабатывается коэффициент, позволяющий непосредственно учесть особенности изучаемых отношений. Более того, коэффициент вырабатывается непосредственно с учетом этих особенностей. В данной статье эта методика рассматривается только по отношению к социально-экономической истории. До последнего времени эта методика в исторических исследованиях, посвященных отдаленному прошлому, не использовалась, хотя она широко применяется в исследованиях по социологии и эконометрии. Нами была предпринята попытка применить ее для разработки коэффициента имущественного расслоения феодально-зависимых крестьян в эпоху развитого феодализма ¹⁶ .

При формулировке темы исследования и при постановке проблемы историк обычно руководствуется некоторым общим знанием об изучаемом явлении, знанием, представляющим коллективный опыт предшествующих исследований и являющимся априорным по отношению к объекту данного конкретного исследования. В работах по философии истории это знание иногда и, по-видимому, не очень удачно называют внеисточниковым. Например, приступая к изучению имущественного расслоения феодально-зависимых крестьян в том или ином районе и в определенный хронологический период, исследователь исходит из общих представлений об особенностях имущественного расслоения феодально-зависимых крестьян по сравнению с расслоением, с одной стороны, в эпоху капитализма, а с другой - в период генезиса феодализма. В частности, учитывается то обстоятельство, что в эпоху развитого феодализма для расслоения феодально- зависимых крестьян не является характерной концентрация имущества, в частности земли, в руках отдельных крестьян в рамках данной вотчины, общины, региона. В ту эпоху среди крестьян преобладал слой держателей т. н. нормального надела, т. е. Находящихся на среднем уровне зажиточности. Под нормальным наделом подразумевается надел, наличие которого обеспечивает длительное развитие феодальных отношений и который крестьянская семья может обработать собственными силами. На протяжении эпохи зрелого феодализма держатели нормального надела или беднеют или богатеют. В результате этих процессов образуются слои, отличающиеся по экономическому и социальному статусу от слоя средней зажиточности. Естественно, процессы расслоения связаны не только с сокращением или увеличением надела, но и с изменением количества рабочего скота и другими факторами. Для краткости мы говорим только о земле, хотя подобное рассуждение можно распространить и на другие виды имущества. Наиболее типичным для расслоения феодально-зависимых крестьян эпохи развитого феодализма является появление держателей небольших Наделов, меньших по величине, чем нормальный ¹⁷ . Однако потеря крестьянской семьей доли надела не обязательно означает переход ее к другому крестьянскому хозяйству, т. е. концентрацию держаний. Иногда земля оказывалась заброшенной из-за нехватки рабочего скота. Вы-

¹⁶ См. Хвостова К. В. Количественный подход к средневековой социально- экономической истории. М. 1980.

¹⁷ Косминский Е. А. Исследования по аграрной истории Англии. М. 1947, с. 274.

стр. 70

мерочные наделы переходили в руки землевладельцев и вновь давались в держание крестьянам, но уже в урезанном виде.

Все сказанное, естественно, отражает самые общие, наиболее типичные и закономерные проявления имущественного расслоения феодально-зависимых крестьян в эпоху развитого феодализма, черты, отнюдь не исчерпывающие все возможные варианты. В качестве последних по отношению к различным районам и периодам могут быть отмечены и отдельные случаи интенсивной концентрации земли, т. е. разорение одних держателей за счет обогащения других крестьян данной вотчины или общины. Однако в целом для эпохи развитого феодализма при отсутствии заметных признаков разложения феодализма это не типично. Отмеченные характерные черты расслоения настолько общи, что представляются элементарными и даже тривиальными. Историки, занимающиеся рассмотрением конкретных форм имущественного расслоения крестьян в отдельных вотчинах или общинах, обычно не фиксируют эти черты, считая это излишним, лишенным познавательного смысла делом. В своем конкретном исследовании историк руководствуется лишь общим недетализированным представлением, которое присутствует неявно (имплицитное знание). Однако это априорное знание истинно, оно отражает основные закономерности. Если некоторые положения этого знания выразить с помощью точных словесных формулировок, а затем дифференциальных уравнений, то решение последних может способствовать выработке коэффициента расслоения. Применение этих коэффициентов для изучения конкретного вида расслоения в данной вотчине и в данный период дает возможность измерить по отношению к каждому крестьянскому хозяйству в отдельности и по отношению к каждой вотчине или региону степень общего, закономерного в конкретном.

Мы часто говорим о том, что в историческом исследовании необходимо находить в явлениях как общее, закономерное, так и индивидуальное. Но практически констатация общего и неповторимого в явлении в историческом исследовании обычно разделена, так сказать, во времени и пространстве. С помощью частичной формализации концепции можно определить количественную меру общего в конкретном. В эпоху развитого феодализма для крестьян среднего уровня зажиточности в каждый конкретный момент степень бедности равна степени богатства и разность между этими состояниями равняется нулю. Для других категорий крестьян эта разность составляет некоторую значащую величину и интерпретируется как коэффициент расслоения. Как его найти?

Казалось бы, в качестве показателей степени бедности и богатства можно рассматривать величину земельного надела как таковую. Действительно, у кого надел больше, тот и богаче. Однако это нецелесообразно в силу того, что в разные периоды владение наделом одного и того же размера свидетельствовало о разной степени зажиточности крестьянина. В качестве показателей степени бедности и богатства целесообразнее рассматривать некоторую функцию от размеров надела. Вопрос, очевидно, в том, какова эта функция. Можно утверждать, что некоторое увеличение степени бедности, т. е. некоторое обеднение, прямо пропорционально, во-первых, некоторому уменьшению размеров надела и, во-вторых, степени бедности в данный момент. Последнее означает, что потеря части надела бедным крестьянином сильнее увеличивает степень его бедности, чем потеря такой же части надела богатым держателем. Обогащение - процесс, обратный обеднению. Поэтому справедливо утверждение: некоторое увеличение степени богатства (т. е. обогащение) прямо пропорционально некоторому увеличению надела и обратно пропорционально степени богатства в изучаемый период. Последнее означает, что при изменении надела на данную фиксированную величину изменение степени богатства будет большим для менее богатых владельцев.

стр. 71

Утверждение о прямо пропорциональной и обратно пропорциональной зависимостях между названными факторами является теми утверждениями, которые можно записать в виде дифференциальных уравнений. Решение их позволит получить коэффициенты бедности и богатства, а также коэффициент имущественного расслоения феодально-зависимых крестьян. Каково конкретно- историческое значение использования коэффициента расслоения? Прежде всего, так же как и при применении других количественных характеристик, возрастают возможности детального рассмотрения явлений. Каждому крестьянскому хозяйству ставится в соответствие частный показатель расслоения. Естественно, что при качественном традиционном подходе к проблеме нет возможности учесть роль каждого хозяйства в расслоении всех крестьян вотчины. При измерении степени расслоения с помощью коэффициента, полученного в результате частичной формализации концепции, исследователь получает, кроме того, возможность, как уже говорилось, вычислить меру общего в конкретном, меру закономерного общего в положении каждого хозяйства и вотчины в целом. Соответственно можно рассчитать меру случайного. Далее, если каждому хозяйству и каждой вотчине ставится в соответствие численный показатель, то их оказывается возможным сравнить, т. е. значительно расширяется, как и при других формах количественного анализа, применимость историко-сравнительного метода. Вывод по аналогии заменяется индуктивным выводом. Констатация этого факта относится уже к изложению тех возможностей совершенствования методики познания, которые связаны с частичной формализацией концепции. В этом плане следует добавить следующее. Происходит уточнение терминологии. При детальном изложении предпосылочного знания, априорного по отношению к конкретному исследованию, это знание превращается уже в явно выраженную концепцию с четкой терминологией. Очень важное значение частичной формализации конкретно- исторической концепции состоит и в том, что благодаря ее осуществлению в системе исторического познания повышается роль знания об общих закономерностях. Это знание, как уже говорилось, отражает самые общие закономерности, по поводу которых у исследователей не возникает или почти не возникает различных точек зрения.

Речь идет о самых общих закономерных тенденциях, о таких, которые представляются элементарными и тривиальными, но тем не менее являются истинными и существенными. Что же касается предметной интерпретации коэффициентов расслоения феодально-зависимых крестьян, то она предполагает ответ, в частности, на такие вопросы: чем вызвано различие в степени расслоения в изучаемых вотчинах, общинах, регионах, каковы последствия этих различий и т. д. Ответы на эти вопросы зависят и от общеметодологических воззрений исследователей, и от понимания ими конкретных проблем, и от акцентирования разными исследователями различных проявлений исторических отношений. Иными словами, эти ответы могут оказаться неоднозначными. Таким образом, эмпирический уровень исследования благодаря частичной формализации частной исторической концепции становится более четким, точным и менее гипотетичным, что не исключает различий при теоретическом подходе, качественном обобщении результатов подсчетов.

Однако формализация частной исторической концепции является частичной и ограниченной по сравнению с той, которая осуществляется в других науках, в том числе в социологии и эконометрии. Формализовать обычно целесообразно только те утверждения, для которых можно выработать коэффициент, дающий возможность измерить изучаемые явления. Вряд ли может возникнуть потребность в создании формализованных концепций наподобие тех, которые используются в других областях знания. Формулирование таких концепций целесообразно в ситуациях, когда с помощью аксиоматической теории путем дедуктивного вы-

стр. 72

вода возможно получение нового знания о фактах и закономерностях. В истории в силу состояния источников и внимания исследователя ко всему многообразию конкретно-исторических проявлений общих закономерностей возможности такого подхода ограничены.

Частичная формализация частной исторической концепции, равно как и применение статистических методов, в ряде случаев способствует изучению латентных (скрытых) исторических закономерностей, т. е. получению информации, не содержащейся в источниках. Например, на основе византийских источников XIV в. известно, что основной налог с крестьянского держания состоял из трех или двух частей: сборов с дома и земли. В источниках фигурирует налог целиком, тогда как его отдельные части не зафиксированы. Возникает задача выявления отдельных частей налога. Это можно сделать, применив формализацию. На основе косвенных свидетельств можно заключить, что отношение подати с дома, отражающей роль внеэкономических факторов при обложении, к подати с земли обратно пропорционально ее количеству. Зная этот "закон", записываем его в форме дифференциального уравнения, решение которого следует интрепретировать как роль внеэкономических факторов при обложении, т. е, как отношение доли подати с дома к подати с земли. Далее не составляет труда рассчитать значения каждой из податей.

При выявлении с помощью частичной формализации концепции латентных закономерностей возникает проблема проверки адекватности моделирования реальным отношением. Если иметь в виду тот же пример из византийской истории, встает вопрос, правильно ли рассчитаны составные части совокупной подати? В ходе проверки могут быть использованы только данные источников. Но если бы имелись источники, содержащие сведения о размере составных частей совокупной подати, то не было бы смысла обращаться к моделированию. Ведь его назначение и состоит в получении информации, не содержащейся в источниках. Однако имеются косвенные данные, которые не были использованы при моделировании и могут быть привлечены в целях верификации адекватности моделирования,, а именно- данные о величине подати с дома, уплачивавшейся крестьянами, не имевшими земли. В соответствии с результатами расчетов подать с дома держателей земли оказалась близкой по значению к той, которая зафиксирована в источниках и уплачивалась безземельными. Это обстоятельство является в данном случае аргументом в пользу адекватности моделирования изучаемым отношениям.

Применение методов частичной формализации частной исторической концепции позволяет учесть особенности не только исторических явлений, но и сведений источников. Поэтому данная методика должна играть существенную роль при количественном подходе к истории.

Остановимся еще на одном ограничении использования количественных методов в истории, также связанном с часто встречающейся неполнотой и неоднородностью сведений источников. Названные недостатки информации в ряде случаев ограничивают возможности проведения факторного анализа (в основе которого лежит расчет корреляционных связей) и методов таксономии (формальные методы разбивки совокупностей на группы). Все сказанное означает, что цели и интерпретация результатов факторного анализа и методов таксономии в истории (преимущественно при изучении отдаленного прошлого) выглядят иногда по- иному, чем в социологии, эконометрии, истории новейшего периода. Цель факторного анализа в этих науках состоит в сведении множества взаимосвязей, характеризующих изучаемые отношения к нескольким основным структурообразующим факторам, раскрывающим сущность явления. Иными словами, факторный анализ позволяет с помощью формальных методов выделить структуры явлений. Использование методов

стр. 73

таксономии дает возможность, опять же сугубо формальным путем, осуществить типологию и классификацию изучаемых отношений. Результаты факторного анализа и таксономии интерпретируются на содержательном, т. е. предметном, уровне, в результате чего возникает соответствующая эмпирическая концепция, характеризующая структуру явления, типы и классификационные группы. Функционирование экономической и социальной жизни в современную эпоху подтверждает или, напротив, опровергает итог факторного анализа или таксономии, показывает, действительно ли выявленные факторы, а также группы признаков являются существенными, определяющими направление развития общества. Последующее развитие общества по отношению к прогнозам эконометрии и социологии иногда выполняет, следовательно, проверочную функцию, а выводы имеют в этом случае полностью или частично характер прогнозов. Адекватность модели реальным отношениям, таким образом, проверяется.

А как обстоит дело по отношению к истории? Хорошо известно, какую роль играют здесь структурный анализ ¹⁸ , а также типология и классификация явлений ¹⁹ . Однако в связи с применением в истории количественных методов возникает специальная и имеющая методологическое значение проблема соотношения содержательных, сформулированных на предметном уровне исследования представлений о существенных, т. е. структурообразующих факторах изучаемых отношений, равно как о типах и классификационных группах явлений с результатами применения сугубо формальных методов факторного анализа и таксономии.

Эта проблема не является проблемой только методологии истории, это проблема научного познания вообще. Однако по отношению к истории она приобретает особую значимость. Верификация в той или иной форме - неизменный атрибут применения факторного анализа и методов таксономии и в других науках. В истории, как уже отмечалось, отсутствует проверка адекватности математического моделирования в том смысле, в каком она существует в естественных науках, а в известной мере - в социологии и эконометрии. Данные источников, к сожалению, зачастую косвенные и недостаточно определенные, являются средством проверки. В этом качестве выступает также совокупный опыт научных исследований в определенной области знания. Историк принимает те результаты моделирования, которые соответствуют общим представлениям о явлении.

Но ограниченные возможности проверки адекватности моделирования приводят к тому, что в ряде исследовательских ситуаций цель использования методов факторного анализа и таксономии состоит не в выявлении с помощью формальных методов структуры и классификационных групп, а в детализации и углублении представлений о типах, классификационных группах и структуре явления, выработанных на содержательном уровне исследования. Исследователь должен на содержательном предметном уровне анализа иметь определенную концепцию о типах и структурных факторах, количественный анализ преследует цель лишь подтвердить ее, детализировать и углубить, но не вырабатывать с помощью сугубо формальных методов соответствующую концепцию. Сказанное не отрицает возможности исследовательских ситуаций, во

¹⁸ Udаlсоva Z. V., Chvostova К- V. Les structures sociales et economiques dans ia Basse-Byzance.- Jahrbuch der osterreichischen Byzantinistik 31/1: XVI Internationales Byzantinistenkongress. Akten I/I Wien. 1981.

¹⁹ Удальцова З. В. Генезис и типология феодализма. В кн.: Средние века. Вып. 34. 1971; Барг М. А., Черняк Е. Б. Регион как категория внутренней типологии классово-антагонистических формаций. В кн.: Проблемы социально- экономических формаций (Историко-типологические исследования). М. 1975; Удальцова З. В. Проблемы типологии феодализма в Византии. Там же.

стр. 74

многом аналогичных тем, которые характерны для социологии и эконометрии, и открывающих нелимитированные возможности для факторного анализа и таксономии.

Количественный подход к истории, его рамки и возможности определяются состоянием источников. Наличие соответствующей источниковой базы - основа этого подхода. Количественный анализ в этом случае может быть интерпретирован как источниковедческая проблема, а именно анализ источников с точки зрения возможностей их количественной обработки. В этом существенное отличие количественного подхода в истории от соответствующего подхода в социологии и эконометрии. Нельзя, например, утверждать, что имущественное расслоение средневековых крестьян в эпоху зрелого феодализма всегда целесообразно изучать с помощью изложенной выше методики. Все зависит от состояния источников. Только при наличии кадастров, подобных византийским, такая методика может быть использована.

Третья тенденция современных исследований, связанных с применением количественных методов, едва лишь наметилась, но представляется весьма перспективной. Речь идет об исследованиях специфики исторического познания, проявлявшейся при использовании количественных методов. Проблемы исторического познания, логики и методологии исторического исследования являются в целом философскими. Существует значительная по объему литература как у нас, так и за рубежом, посвященная этой тематике.

В какой-то мере также традиционным является то, что историк, занимаясь в основном исторической конкретикой, не рассматривает проблемы логики исторического познания как имеющие для него практическое значение в том смысле, что их решение может способствовать совершенствованию конкретной методики исторического исследования, а относится к ним как к сугубо теоретическим, философским, интересующим философов, историографов, но не имеющим непосредственного отношения к его исследовательской работе. Однако в последние годы в связи с применением в истории количественных методов ситуация меняется. При использовании в историческом исследовании количественных методов обнаруживается ряд специфических особенностей исторического познания (о некоторых из них говорилось выше), определяемых как предметом исторической науки, так и спецификой исторической информации. Более того, применение количественных методов в ряде случаев приводит к совершенствованию познания, расширению возможностей историко- сравнительного метода, замене выводов по аналогии индуктивными выводами, появлению взамен недетализированного имплицитного предпосылочного знания четкой исторической концепции, позволяющей более детально изучить конкретно- исторические феномены.

Наряду с этим во многих случаях обнаруживается невозможность использования статистических методов и необходимость осуществления феноменологического подхода к явлениям. Выявленные ограничения в использовании количественных методов частично связаны с тем, что ряд исторических проблем изучается с помощью совокупности приемов, которые иногда и недостаточно точно называют пониманием, иногда (и неточно) интуицией или качественными традиционными методами познания.

Названные факторы способствуют росту у историков, занимающихся количественным анализом в истории, интереса к вопросам логики исторического познания, к необходимости обнаружения конкретных его особенностей и к выявлению возможностей совершенствования методики исторического исследования, иными словами, к превращению проблемы логики исторического познания из сугубо теоретической в практическую. Этот методологический феномен заслуживает специального внимания. Возникают задачи конкретного анализа процедуры историческо-

стр. 75

го исследования применительно к решению конкретных исследовательских проблем на всех последовательных этапах познания, четкой словесной формулировки логических процедур познания, а затем записи их символами математической логики, что требует еще более тесных контактов историков и математиков. Решение этих задач позволило бы четко зафиксировать пути совершенствования исторического познания, связанные с применением количественного анализа.

Существует еще одно обстоятельство, свидетельствующее о чрезвычайно возросшей (в связи с использованием в истории количественного анализа) актуальности изучения проблем логики исторического познания и их практическом значении. Имеются в виду трудности контактов историков и математиков, столь необходимых для дальнейшего плодотворного развития этого направления. Опыт этих контактов показывает, что математики не всегда в полной мере отдают себе отчет относительно специфики истории как науки, особенностей предмета исторических исследований и характерных отличий исторической информации, сложных и специфичных путей верификации математического моделирования в истории. Иногда делаются необоснованные попытки дедуцирования исторических явлений и фактов из дедуктивной аксиоматической теории. Детальный анализ логики исторического познания на отдельных этапах исследования конкретных исторических проблем, специфика познания, ярко обнаружившаяся при количественном подходе к проблеме, выражение этой специфики средствами математики позволили бы математикам уяснить особенности истории как науки и соответственно особенности исторических явлений, не сводимых к явлениям естественных наук.

Современная "количественная история" подошла к тому, чтобы четко определить и выразить средствами как естественного, так и формального языка место формализации в истории. Полностью эта задача может быть выполнена совместными усилиями математиков и историков. Мы надеемся, что данная статья привлечет внимание к этой проблеме. Особенно существенным проявлением роли количественных методов в историческом познании является возникновение в связи с использованием количественного анализа целого комплекса методологических проблем (часть из них была рассмотрена выше), которые в целом могут быть резюмированы как различные стороны соотношения качественного содержательного в истории и его количественного выражения.

Постоянный адрес данной публикации: