Территориальные проблемы занимают немаловажное место во внешней политике и дипломатии Японии. Наиболее известной из них является застарелый японо-российский спор о принадлежности южной части Курильских островов (по-японски Тисима). В меньшей степени научной общественности известно существо японо-китайских разногласий по поводу островов Сэнкаку или, как их называют в Китае, островов Дяоюйдао. Автор, с одной стороны, хотел бы показать сложность данной проблемы, вовлеченность в нее не только Японии и КНР, но и расположенного в непосредственной близости от этих островов Тайваня, а с другой- попытаться наметить пути разрешения территориальных проблем, делая при этом акцент в первую очередь на региональное сотрудничество в спорных районах.

В сентябре 1996 г. мне довелось присутствовать на Международной конференции по проблемам островов Дяоюйдао, которая проходила в портовом городе Суао на севере острова Тайвань (Формоза). Во время работы конференции поступило сообщение о гибели в районе островов Сэнкаку одного из гонконгских активистов, протестовавших против намерения членов японской ультраправой организации "Нихон сэйнэнся" установить здесь пятиметровый маяк с японским флагом как символ принадлежности архипелага Японии. Это печальное событие произвело весьма удручающее впечатление. Происшедшее продемонстрировало хрупкость международных отношений в Восточной Азии, что непосредственно сказывается на повседневной жизни и деятельности людей, населяющих этот регион и вновь подтвердило насущную необходимость серьезного поиска путей ослабления напряженности между восточноазиатскими государствами.

Как это часто бывает при территориальных спорах, китайская и японская позиции в отношении истории вопроса о принадлежности островов являются прямо противоположными. Так, японское Министерство иностранных дел, обосновывая права Японии на острова Сэнкаку, утверждает, что "принятое в январе 1895г. решение японского кабинета министров (о включении Сэнкаку в состав японской территории - К. Е.) основывалось на том факте, что не было обнаружено никаких свидетельств, подтверждающих, что эти острова ранее находились под властью цинской династии" (1). Однако японское правительство никогда не упоминало, что это было не

Кацуцугу Есида - профессор Индустриального университета г. Химэдзи (Япония, префектура Хего), научный сотрудник Института исследования проблем Азии Осакского университета экономики и права.

стр. 146

официально опубликованное, а секретное одностороннее решение, принятое во время японо-китайской войны 1894-1895 гг., в момент, когда победа Японии стала очевидной. При этом следует иметь в виду, что Япония захватила также Тайвань и Пескадорские острова. Отметим, что для обоснования своих прав на острова Сэнкаку японский МИД ранее выдвигал положение об "оккупации (занятии) первыми необитаемых островов". Однако эта изобретенная для оправдания колониальных захватов "теория" в последнее время исчезла из официальных документов японского МИДа.

С другой стороны, и китайское, и тайваньское правительства, отстаивая свои исторические права на данные острова, приводят документы эпохи династии Мин XVI столетия, согласно которым в те времена острова являлись частью морских районов, находившихся под защитой властей этой династии (2). В результате мы имеем дело с противоборством двух "теней прошлого": империалистической "теории первоначальной оккупации" и теории "владения китайской империи".

Ситуация вокруг островов Сэнкаку усугубляется теми непростыми отношениями, которые существуют между правительством КНР и властями Тайваня. Тем не менее, безотносительно к проблеме государственной принадлежности, население континентального Китая и Тайваня уже давно участвует в экономическом сотрудничестве друг с другом. Приведем конкретный пример. На зарегистрированные в тайваньском административном округе Илань рыболовецкие суда приходится 5/6 ежегодного вылова рыбы в районе островов Сэнкаку (3). Заинтересованные в стабильных условиях рыболовства тайваньские рыболовные круги открыто выступают за то, чтобы отделить проблему прав на ведение промысла от вопроса о территориальной принадлежности Сэнкаку. Существенное значение имеет и то, что владельцы тайваньских рыболовных судов часто набирают команды, состоящие из граждан КНР, проживающих в ближайших к Тайваню провинциях континентального Китая. Это весьма выгодно, так как наем китайских рыбаков обходится дешево и исключает языковые проблемы. С начала 70-х годов около двух тысяч приписанных к административному округу Суао тайваньских рыболовецких судов вовлечены в такого рода приграничное сотрудничество.

Нет видимых серьезных препятствий в экономическом сотрудничестве и между Тайванем и Японией. Проходящее с юга на север теплое течение Куросио разделяет острова Сэнкаку и острова Нансэй (Рюкю). Рыболовные суда с японского острова Окинава редко ведут здесь промысел, так как в этом случае им приходится передвигаться против течения. К тому же Окинава является весьма популярным объектом туризма для тайваньцев, что важно для испытывающей трудности экономики этой префектуры. Достаточно сказать, что на тайваньцев приходиться от 70 до 80 процентов посещающих Окинаву туристов. Все это создает благоприятные условия для взаимовыгодного сотрудничества, создания здесь чего-то вроде "союза островов". На Тайване говорят: "Непонятно, зачем японское и китайское правительства, проявляя ура- патриотизм, вмешиваются и подрывают здесь региональное сотрудничество, которое мы успешно устанавливаем". Однако, правительства крупных держав, похоже, не обращают на это внимание, продолжая выдвигать на первый план территориальные претензии, угрожающие взаимовыгодному сотрудничеству.

Вышеупомянутый инцидент 1996 г. произошел накануне принятия в Японии Конвенции ООН по морскому праву (эта конвенция определяет для государств четко очерченные морские экономические зоны владения). Однако, обострение спора о принадлежности Сэнкаку произошло раньше, а именно в начале 70-х годов, когда США вернули Японии административные права на архипелаг Рюкю (Окинава). КНР решительно воспротивилась тому, чтобы в возвращаемые Японии территории включались и острова Сэнкаку. С заявлением о претензиях на эти острова выступило в апреле 1971 г. и тайваньское правительство Чан Кайши. При этом нельзя не учитывать того, что эти протесты имели связь с опубликованным в 1968 г. Экономической комиссией для Азии и Дальнего

стр. 147

Востока докладом, в котором указывалось на наличие в континентальном шельфе Восточно-Китайского моря богатых месторождений нефти.

Так как противоречия по поводу принадлежности архипелага Сэнкаку могли сорвать процесс установления прерванных войной японо-китайских дипломатических отношений, в 1972 г. при подписании соответствующего межгосударственного соглашения стороны договорились отложить разрешение территориального спора на будущее. Однако в 1978 г., когда согласовывались условия заключения японо-китайского Договора о мире и дружбе, этот вопрос вновь возник. Тем не менее, его все же удалось отложить в результате политического урегулирования после встречи в Пекине вице-премьера КНР Дэн Сяопина и министра иностранных дел Японии Сунао Соноды. Комментируя содержание этого урегулирования, Дэн Сяопин заявил: "Существуют разногласия во взглядах двух сторон по вопросу об островах Сэнкаку. Обе стороны договорились не поднимать этот вопрос и в ходе переговоров о Договоре о мире и дружбе. Кое-кто хотел бы вылить ушат холодной воды на китайско-японские отношения, поднимая этот вопрос. Я считаю, что нам лучше обойти его во время переговоров между двумя странами. Я думаю, нам не следует беспокоиться по поводу того, что в настоящее время он откладывается. Этот вопрос можно отложить даже лет на десять. У нашего поколения недостает мудрости. Следующее поколение будет гораздо мудрее. Они найдут решение, которое устроит всех" (4).

Откладывание территориального вопроса явилось результатом политического расчета обеих сторон. В начале 70-х годов для Мао Цзэдуна было важно нормализовать отношения с США и Японией с тем, чтобы сохранить и упрочить существующий в КНР режим. После 1978 г. для Дэн Сяопина приоритетной задачей стало расширение внешней торговли и переход к курсу на создание открытого общества. Такая политика Пекина давала возможность правящей Либерально-демократической партии Японии, нормализовав японо-китайские отношения, вовлечь КНР в антисоветский блок без разрешения противоречий, сохранившихся со времен агрессивных войн и колониального режима. Чиновники японского Министерства иностранных дел сочли целесообразным принять китайскую тактику, пусть формального, но признания японского управления островами Сэнкаку.

Преследуя свои политические цели, японское правительство не желало ставить процесс нормализации отношений с КНР в зависимость от территориального вопроса. С тем, чтобы "не раздражать" Пекин, японское министерство внешней торговли и промышленности с конца 60-х годов воздерживалось от предоставления японским компаниям лицензий на пробное бурение на нефть и природный газ на шельфе островов Сэнкаку. В 1977 г., когда в мире устанавливались 200-мильные экономические морские зоны, японское правительство фактически отложило решение вопроса о своих правах на зоны к западу от 135-го меридиана восточной долготы, ибо это неизбежно привело бы к возобновлению и обострению территориального спора из-за Сэнкаку(5). Такая позиция безусловно диктовалась стремлением Японии не допустить срыва процесса заключения с КНР Договора о мире и дружбе.

Однако в последние годы правительство Японии стало менять свою позицию. Когда Япония ратифицировала в 1996 г. Конвенцию ООН по морскому праву, японское Министерство сельского хозяйства, рыболовства и лесоводства приняло решение "полностью и всесторонне" применить положение об "исключительной экономической зоне", что было фактически одобрено на заседании кабинета министров 20 февраля 1996 года. Это решение было принято несмотря на то, что обычной практикой является не определять исключительные морские экономические зоны в районах, где существуют столкновения интересов стран, как, например, в Средиземноморье или в Персидском заливе.

Японское Министерство внешней торговли и промышленности на весенней сессии парламента в 1995 г. объявило о "пересмотре прежней политики" (в вопросе о разработке и бурении на нефть и природный газ)

стр. 148

в морских районах, прилегающих к островам Сэнкаку (6). Управление национальной обороны Японии (военное ведомство) провело совместные японо-американские учения для отработки действий по обороне этих островов (7). Кардинальное изменение позиции официального Токио в отношении Сэнкаку в полной мере проявилось в высказываниях высокопоставленных японских правительственных чиновников и руководителей Либерально- демократической партии. Так, первый заместитель министра иностранных дел Хаяси заявил: "Никакого территориального вопроса не существует. Не существует и вопроса о том, что он когда-либо откладывался на будущее". Свою позицию обнародовал и тогдашний премьер-министр Хасимото, заявив: "Мы подтверждаем наши исключительные права на территории, где мы осуществляем реальное управление".

Подобную переориентацию в вопросе территориального спора с Китаем нельзя рассматривать изолированно от политики и конкретных действий японского правительства, направленных на приобретение Японией статуса сверхдержавы. На Корейском полуострове и в районе Тайваньского пролива сохраняется обстановка "холодной войны", что не может не оказывать влияния на выработку "стратегии национальной безопасности" Японии. В частности, отношение Японии к КНР претерпело серьезное изменение в связи с угрозами китайского ракетного нападения на Тайвань и проведением китайских военных маневров в Тайваньском проливе. В Японии эти действия КНР воспринимаются как проявление гегемонизма. В то же время экономические успехи КНР, прогресс в разработке природных ресурсов, быстрое развитие регионов Восточного Китая вызывают озабоченность у японцев, в значительной степени стимулируют националистические настроения японских консервативных политиков и бизнесменов. Резкость критических высказываний депутатов парламента от ЛДП в адрес КНР во время неофициальных мероприятий граничит с невоздержанностью.

Большую роль в подталкивании правительства к изменению позиции в отношении территориального спора с КНР играют ультраправые организации Японии. Финансовые ресурсы японских ультраправых поступают из карманов наиболее консервативных политиков, а также компаний, находящихся под контролем и протекцией полиции. Ультраправые ставят перед собой цель "перетрясти" правительственные учреждения страны, выступая при этом в роли катализатора крупных изменений в политике государства. Сообщалось, что вышеупомянутая организация "Нихон сэйнэнся", установившая маяк на Сэнкаку, находится под покровительством крупнейшего гангстерского синдиката "Сумиеси". Члены этой организации дважды в год направляются на Сэнкаку для поддержания этого маяка. Хотя правительство Японии заявляет, что оно не имеет никакого отношения к установлению маяка (8), за рубежом в это никто не верит (9).

Сегодня Япония оказалась в тупиковой ситуации вследствие неспособности разрешить "территориальные проблемы" с соседними государствами. Это в свою очередь дает повод ультраправым группировкам возбуждать японский народ, позволяет и впредь использовать пропаганду об "исконных территориях" для оправдания политики ухода от попыток на взаимоприемлемых условиях урегулировать территориальные споры.

Однако, мир меняется. С развалом структуры "холодной войны", в основе которой было противоборство между Востоком и Западом, появилась надежда формирования нового мирового порядка на основе принятия концепции "глобальной мировой деревни". Внутри такой "мировой деревни" иерархические государственные структуры заменяются на систему владения и управления регионами населяющими их жителями. При этом отменяется понятие национальных суверенитетов, которые заменяются, с одной стороны, национальными органами управления, а с другой - небольшими автономными образованиями, состоящими из представителей различных групп населения. Место великодержавной дипломатии должны занять богатые по своему разнообразию и формам региональные связи и обмены. При этом насилие должно быть исключено из методов разрешения споров и противоречий. Вопросы же безопасности должны решаться

стр. 149

путем достижения солидарности и согласия на основе уважения ценностей цивилизации.

На протяжении последних пятидесяти лет мы испытывали бремя абсолютного суверенитета государств, когда столкновения различных общественно- политических систем вели к возникновению тупиковых территориальных проблем. Думаю, наступило время, когда следует уходить от стремления разрешать их лишь силами непосредственно вовлеченных государств и привлекать к их решению целые регионы и гораздо большие группы людей, выходящие за рамки спорящих сторон. При этом на первый план должны выдвигаться законные права и интересы людей, участвующих в торговле и других формах обменов в том или ином регионе, где существуют территориальные проблемы.

Парадоксальным можно назвать то, что новый международный порядок пробивает себе дорогу на примере наиболее жесткой ситуации вокруг "северных территорий" в японо-российских отношениях. Японское и российское правительства устанавливают линии прохождения своих двухсотмильных экономических (рыболовных) зон, исходя из собственных представлений о прохождении государственной границы. Причем эти зоны как бы "перекрывают" друг друга. В то же время осуществляется стремление, фактически отложив проблему прав на эти "перекрывающиеся" районы, заключать соглашения, устанавливающие зоны совместного контроля за ведением промысла. Тем самым создаются условия для стабильной экономической деятельности рыбаков обеих стран.

А почему бы не использовать этот опыт на переговорах о выработке условий рыболовства, которые ведутся между Японией и КНР или между Японией и Кореей? Ведь если каждая из этих стран будет продолжать настаивать на принципе "исконной принадлежности территорий" и отказываться от взаимоприемлемых уступок, эти переговоры не принесут результата. До тех пор пока вопрос о "владении территориями" не будет отложен и заменен принципом "совместного контроля", подобные проблемы не найдут своего разрешения (10).

Возникает вопрос об исключительных экономических зонах, в которых сопредельные страны получат права использования не только морских районов и шельфа, но и находящихся в них минеральных природных ресурсов. В этом случае совместный контроль будет осуществить гораздо труднее, чем в случае совместных зон рыболовства. Однако, так или иначе следует искать разрешение проблем, пересматривая многолетнюю негибкую позицию японского правительства по поводу "исконности" территорий.

В случае с островами Сэнкаку особенность состоит в том, что на эти территории заявляют свои права не только Япония и КНР, но и тайваньские власти. Министерство иностранных дел Тайваня считает, что проблема определения прав владения на эти острова должна быть отложена на какое-то время и в первую очередь проведены переговоры с целью достижения договоренности о выработке программы освоения природных ресурсов данного района. Д. Чанг, директор департамента иностранных дел Тайваня, 6 сентября 1996 г. сделал следующее заявление: "Хотя суверинитет над островами Дяоюйдао принадлежит Тайваню, необходимо вести переговоры с Японией о японо-тайваньском сотрудничестве в области рыболовства в данном районе. Необходимо рационально подойти к разрешению этой проблемы. Это решение должно быть мирным и не иметь эмоциональной окраски" (11).

Однако, в этом вопросе для Тайваня существует весьма серьезная проблема. Дело в том, что и Япония, и КНР решениями своих парламентов одобрили конвенцию ООН по морскому праву и приняли вытекающие из нее законы о территориальных водах и континентальном шельфе. Тайваньский же юань (парламент) не намерен рассматривать подобные внутренние законопроекты до тех пор, пока не будет решен вопрос об откладывании проблемы владения островами Сэнкаку. Прежнее правительство президента Ли Дэнхуэя испытывало давление по поводу такой политики не только

стр. 150

оппозиционных сил, но и со стороны консервативной части собственной партии, которая не соглашается на предложенное Ли Дэнхуэем более умеренное определение суверенитета. Поскольку тайваньское правительство не устанавливает в законодательном порядке зону, где морские владения как бы "перекрываются" территориальными претензиями других стран, ему будет трудно достичь положительных результатов на переговорах с Японией (12).

На наш взгляд, на определенном этапе КНР может в ходе переговоров с Японией согласиться, что острова Сэнкаку попадают в экономическую зону Японии при условии согласия японской стороны на откладывание вопроса о правах владения. Однако, это возможно лишь в случае признания правительством Японии, что Тайвань находится внутри экономической зоны КНР. Другими словами, речь может идти о том, чтобы Япония еще раз подтвердила, что Тайвань является провинцией КНР и согласилась отложить спор о территориальной принадлежности Сэнкаку. Но согласиться ли занимающее жесткую позицию правительство КНР с подобной компромиссной идеей? И согласиться ли японское правительство окончательно отказаться от Тайваня в обмен на масштабные разработки природных ресурсов в спорном районе? Определенно ответить на эти вопросы пока трудно. Несмотря на то, что в вопросе о рыболовстве возможен определенный прорыв, что касается проблемы владения островами Сэнкаку, то здесь предстоит еще длительный период дипломатической борьбы между Японией и КНР.

В заключение следует отметить, что хотя возглавляемое Р. Хасимото прежнее японское правительство характеризовалось стремлением внести определенные коррективы в политику Японии, впоследствии в ходе избирательной кампании была предпринята попытка вновь использовать проблему островов Сэнкаку, а также оспариваемого Кореей острова Такэсима (Догдо) для привлечения на сторону ЛДП националистически настроенных избирателей. В обозримом будущем наиболее важным является поиск путей развития регионального сотрудничества КНР с Тайванем, а также между Японией и КНР. При этом, не менее важными являются усилия по выработке политического механизма, позволяющего избегать привнесение национализма в территориальные проблемы. И это относится как к японскому, так и к китайскому правительствам.

Примечания

1. Ниттю гэппо (Японо-китайский ежемесячник), N 204, 1996, с. 6.

2. Жэньминь жибао, 18.Х.1996.

3. LIN. H. CHANG. A Report on the current Tiaoyutais Island Issue. Paper published by the Legislative Yuan and the Fronties Committee, 1996, p. 8.

4. East Asian Review, March, 1997, p. 123.

5. SHIGEO HIRAMATSU. Getting astive Chinese exploration for resources in the East China Sea. Toa, July, 1996, p. 11.

6. Ibid., p. 12.

7. Асахи симбун, 21.IX. 1996.

8. Известно заявление генерального секретаря кабинета министров Кадзияма о том, что "не дело правительства предотвращать или не допускать строительство маяка".

9. Санкэй симбун, 18.IX.1996.

10. Санкэй симбун, 7.IV. 1996.

11. Chinese Affairs, 10.IX.1996.

12. Chinese Affairs, 5.VII.1996.

Постоянный адрес данной публикации: