О землях, лежащих вниз по течению р. Амур, русскими землепроходцы знали еще в середине XVII века. Территория нынешней Амурской области, Хабаровского и Приморского краев в XVIII в. временно выпала из поля зрения российского правительства, больше заинтересованного в освоении Русской Америки, а главное - в позиции цинского Китая, который, с одной стороны, не предпринимал никаких действии для собственного утверждения в бассейне Амура, а с другой - крайне болезненно относился к любым шагам России в этом направлении. К тому же в географической науке конца XVIII - начала XIX в. утвердилось мнение о якобы несудоходности устья этой реки (наиболее радикальные "кабинетные географы" того времени вообще считали, что Амур не впадает в океан, а теряется в неких "зыбучих песках").

Поворотным моментом в истории утверждения России в ее нынешних дальневосточных границах явилась Крымская война 1853 - 1856 годов. Английский военный флот, в результате первой Опиумной войны (1840 г.) захватил базы на территории Китая и угрожал российским владениям, расположенным на берегах Тихого океана. В преддверии конфликта генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев, ответственный за снабжение и усиление русских позиций на Дальнем Востоке, заинтересовался возможностью использования р. Амур для быстрой доставки грузов на побережье Охотского моря. Благодаря поддержке этого энергичного и весьма влиятельного при дворе администратора стали возможны действия Г. И. Невельского, который в 1849 - 1851 гг. сумел малыми силами и преодолевая трудные условия не только детально исследовать устье Амура и прилегающие к нему участки Уссурийского края и о. Сахалин, но и основать ряд военных постов, закрепивших за Россией этот стратегически важный регион. Сподвижники Г. И. Невельского - Березин и Чихачев - собрали ценные сведения об Уссурийском крае, в том числе и об отсутствии на этой территории китайского населения, равно как и каких-либо знаков о принадлежности ее Китаю¹ . В 1854 г. Н. Н. Муравьев организует и возглавляет первое плавание по Амуру крупного каравана судов. Эта первая экспедиция прошла по течению великой реки - от слияния Шилки и Аргуни до устья. На пути в только что основанный Николаевск-на-Амуре караван по ошибке свернул в Уссури, пройдя вверх по течению этой реки около 10 верст. Таким образом, Муравьев и его спутники по воле случая стали первыми русскими, посетившими Уссури в XIX веке. В 1854 - 1857 гг. Н. Н. Муравьевым было организовано четыре похода по Амуру² . В 1855 г. караван сопровождал ученый - Р. К. Маак.

Айгуньский (1858 г.) и Пекинский (1860 г.) договоры с Китаем закрепили за Россией обширный Уссурийский край. С этого времени р. Уссури - второй по величине приток Амура и главная водная артерия Приморья, - становится рубежом, разделяющим владения двух великих держав, что еще более подняло ее значение. Определение точного географического положения русла реки, изучение ее гидроло-

Ершов Дмитрий Викторович - китаевед.

стр. 153

гического режима, исследование ее многочисленных притоков становится целью неоднократных русских экспедиций (как сугубо научных, так и военных), предпринятых во второй половине XIX - начале XX веков. Первым русским исследователем долины Уссури можно считать К. И. Максимовича, побывавшего на ее берегах в 1855 году. В начале 1859 г. на Уссури отправилась разграничительная комиссия во главе с полковником К. Ф. Будогоским³ . Вслед за ним, летом того же года на Уссури появляются сразу две экспедиции - М. И. Венюкова и Р. К. Маака. Русским исследователям принадлежит главная роль в изучении Уссури и ее бассейна.

Однако еще в 1845 г. на берегах Уссури уже довелось побывать французскому католическому миссионеру де ла Брюньеру. Какие-либо сведения о личности этого миссионера в исторической литературе отсутствуют. Главным источником сведений о его путешествии на русском языке является публикация в 18-м томе журнала "Современник" за 1849 год. Ссылаясь на единственное письмо де ла Брюньера (от 5 апреля 1846 г.), опубликованное незадолго до этого во Франции, редакция журнала, издававшегося тогда Н. А. Некрасовым и И. И. Панаевым, рассказала российскому читателю "о смелом путешественнике по диким пустыням Манчжурии"⁴ . Этот факт имеет прямое отношение к "Амурскому вопросу", как раз в 1849 г. получившему свое окончательное разрешение.

15 июля 1845 г. коадъютор начальника (викария) французской католической миссии в китайской провинции Ляодуи де ла Брюньер в сопровождении двух крещенных китайцев выступил из г. Бацзяцзы (в 50 км к юго-востоку от столицы Маньчжурии г. Шэньян (Мукден) и направился на северо-восток. По другим сведениям, его сопровождал также другой французский священник - Вено (Venault)⁵ . В письме де ла Брюньера об этом ничего не говорится; будь по иному, редакция "Современника" не обошла бы столь важный факт своим вниманием. Целью путешествия являлось распространение христианства среди населения Маньчжурии. Спустя две недели миссионер и его спутники достигли города Саньсин, расположенного в месте слияния рек Сунгари и Муданьцзян (Саньсин - современный город Илань в китайской провинции Хэйлунцзян.) Заслуживает быть отмеченным важное замечание де ла Брюньера о том, что Сапьсин "будучи крайним северо-восточным постом Небесной империи, где пребывает правительственная власть, ...составляет крайний предел, до которого дозволяется проникать китайским и маньчжурским путешественникам". При этом, как отмечает француз, "ежегодно около десятка купцов, заплатив значительную пошлину, снабжаются императорскими паспортами, с которыми имеют право спускаться по Сунгари, входить в Амур и плавать по Усури...". Таким образом, наблюдения европейского путешественника подтверждают факт отсутствия постоянного китайского населения на берегах Амура и Уссури в середине XIX столетия.

Находясь в Саньсине, де ла Брюньер занялся сбором информации о коренном населении берегов Амура, Сунгари и Уссури, так как именно эти народности в первую очередь интересовали его с точки зрения проповеди христианства. От китайцев ему удалось получить сведения о трех группах "инородцев": чанмаоцзы ("длинноволосые"), юйпидацзы ("рыбокожие" или "одетые в рыбью кожу") и эляоцзы ("красно-волосые" или "рыжие"). Комментируя информацию де ла Брюньера, редакция "Современника" отождествляла все три народности с различными племенами "тунгусов". Последняя из упомянутых де ла Брюньером групп вызывает наибольший интерес. Путешественник характеризует ее как "бедную и почти вымершую". Особенно загадочным выглядит такая черта, как рыжие волосы, отнюдь не характерные для азиатских народов (тут следует заметить, что приводимая де ла Брюньером информация исходила от китайцев, которым не только рыжие, но и любые светлые волосы казались "красными"). Как знать, возможно, упомянутые французским миссионером "красноволосые инородцы" были потомками русских, активно осваивавших долину Амура в XVII веке? Почти вымершие к середине XIX столетия, "красноволосые" были, по-видимому, с течением времени окончательно ассимилированы населением Маньчжурии. Отношения всех вышеперечисленных групп коренного населения с китайцами де ла Брюньер охарактеризовал, как неприязненные. Причиной этого были цинские чиновники, регулярно обиравшие туземцев под предлогом "сбора меховой дани".

Самой крупной группой "инородцев", о которой рассказали французу его китайские информаторы, было племя су-су, обитавшее по берегам р. Сунгари в полутораста верстах к северу от Саньсина. Отдохнув несколько дней в городе и отослав обратно в Ляодун одного из своих спутников-китайцев, де ла Брюньер отправился на поиски су-су. Это было небезопасным предприятием - для такой поездки требовалось специальное разрешение властей, с недоверием относившихся к миссионеру. Тем не менее, де ла Брюньер решился ехать самовольно и тут же наткнулся на китайский военный отряд. К счастью, де ла Брюньер, без всяких усилий со своей

стр. 154

стороны, оказался в роли гоголевского Хлестакова: "офицер, начальствовавший отрядом, принял миссионера... за секретного ревизора, посланного китайским правительством, и потому осыпал странников всевозможными вежливостями". Отыскав су-су, де ла Брюньер провел в местах их обитания всего несколько дней: прибытие лодки с солдатами, посланной властями из Саньсина, принудило его вернуться обратно в город.

Потерпев неудачу с су-су, француз решил попытать счастья у "рыбокожих инородцев" (нанайцев), обитавших на значительно большем расстоянии "от начальства". Он отправился на восток-юго-восток тропой, по которой ходили на Уссури искатели женьшеня, и которая, по слухам, тянется на 500 верст до главного поселения рыбокожих инородцев. Наступила осень 1845 года. Дожди затрудняли путешествие и только через две недели странники прибыли на берег Уссури. Тут, в полутораста верстах к северу от озера Хинкай (Ханка), они нашли пустую хижину, выстроенную искателями женьшеня, и в которой остановились; но не прошло двух дней, как туда явился один из таких искателей, и, по его приглашению, миссионер поплыл с ним вниз верст на 300 и остановился в бедном шалаше, поставленном в 40 верстах от слияния Уссури с Амуром. Здесь он провел всю зиму и следующую за тем весну 1846 г., проповедуя туземным тунгусам и промышленникам женьшеня Евангелие и собирая этнографические и другие любопытные сведения об этой почти неизвестной в Европе земле.

Помимо де ла Брюньера, в долине Уссури жили 800 человек, четверть из которых составляли китайские промысловики-отходники: "в числе китайцев находятся только двое купцов; все же прочие составляют сборную братию самого низшего класса. Этот сброд людей променял свою родину на пустыню Уссури; жизнь их самая жалкая, и единственное их занятие состоит в отыскивании женьшеня".

Последняя стоянка де ла Брюньера на р. Уссури располагалась, по-видимому, где-то в районе современного с. Невельское в Хабаровском крае. В начале апреля 1846 г. он отправил в Ляодун своего последнего спутника, поручив ему доставку письма - единственного дошедшего до нас свидетельства путешествия миссионера. Сам де ла Брюньер "собирался купить маленькую лодку и пуститься в ней, во второй половине мая, по Амуру вниз, для проповеди Евангелия длинноволосым тунгусам, которые с середины XVII в. были известны в России как гиляки (правильное название этого народа - нивхи).

Больше никаких известий от де ла Брюпьера не поступало... Прошло без малого 10 лет. В 1855 г. русский путешественник Р. К. Маак прошел по Амуру в составе очередной экспедиции ("сплава") Н. Н. Муравьева. Помня о публикации "Современника", Маак пытался узнать о дальнейшей судьбе де ла Брюньера. Маак пишет об этом в своей работе "Путешествие на Амур". 15 июля 1855 г. туземец-тунгус из села Турме подтвердил Мааку, что "около означенного времени (в 1845 г.) два иностранца... зимовали на р. Уссури, несколько выше ее устья, и весною спустились вниз по Амуру, но не мог передать нам о миссионерах никаких подробностей". Спустя еще несколько лет, незадолго до выхода в свет вышеупомянутой книги Маака, "путешественники, плававшие по Амуру", сообщили ему, "что, по словам жителей земли гиляков, несколько лет тому назад, в 1846 г., к ним приехали два иностранца и были убиты ими; между жителями был один, участвовавший в этом злодействе и рассказывавший о нем очень откровенно, как о самом обыкновенном случае". Маак заключает: "Нет сомнения, что убитые были миссионеры Брюньер и Вено и, кажется, местом их насильственной смерти был остров, близ селения Уайт, который, как я слышал, называется островом Убиения(?), может быть вследствие совершившегося на нем преступления". Что послужило причиной трагедии де ла Брюньера, умевшего находить общий язык с представителями всех пародов, встречавшихся ему в странствиях? Возможно, сыграл свою роль воинственный характер нивхов и крайняя подозрительность по отношению к чужеземцам (зачастую вполне оправданная). В истории известны примеры крайне враждебного отношения нивхов к европейцам. Так, в 1652 г. в устье Амура ими был блокирован русский отряд Ивана Нагибы⁶ , а в 1805 г., на севере о. Сахалин, совершено нападение на членов экипажа шлюпа "Надежда" - флагмана первой русской кругосветной экспедиции под командованием И. Ф. Крузенштерна⁷ .

Перу Маака принадлежит последнее упоминание имени де ла Брюньера в отечественной географической литературе позапрошлого столетия. В конце XIX в. англичанин Г. Джеймс рассказал историю де ла Брюньера в своих заметках о путешествии по Маньчжурии "Длинные Белые Горы или Путешествие по Маньчжурии с приложением сведений об истории, населении, администрации и религии этой страны"⁸ . В XX столетии имя де ла Брюньера было полностью забыто. В июне 2000 г. на страницах газеты "Приамурские Ведомости" о путешественнике вспомнил В. Ива-

стр. 155

нов, "действительный член Приамурского географического общества"⁹ . Автор локализовал место гибели миссионера у мыса Убиенных в районе современного дачного поселка Вайда - пригорода Николаевска-на-Амуре. Иванов упоминает и "патера Вено". По словам автора, последний побывал в устье Амура четырьмя годами позже де ла Брюньера (то есть в 1850 г.) и установил причину и виновников его гибели. Это утверждение представляется сомнительным, так как в этом случае в 1855 г. Мааку не было бы нужды разыскивать де ла Брюньера на Амуре. Если Вено не был спутником де ла Брюньера и не погиб вместе с ним в 1846 г., как утверждает Маак, то его появление на Амуре относится ко времени, значительно более позднему, нежели 1850 год.

Примечания

1. ЧУБИНСКИЙ П. П. Материалы по улучшению судоходных условий водных путей Дальнего Востока. СПБ. 1905, с. 17.

2. Границы Китая: история формирования. М. 2001, с. 97.

3. Там же, с. 111.

4. Путешествие по Манчжурии миссионера де ла Брюньера. - Современник. Т. 18. 1849, с. 179 - 184. (Nouvelles Annales de Voyages, 1848 - 1849).

5. МААК Р. К. Путешествие на Амур. СПб. 1859, с. 171.

6. ВЫСОКОВ М. С. Судьба сулила Сахалин России. - Московский журнал. 2000. N 8.

7. ВЫСОКОВ М. С. Сахалинская область. История. (Текст взят с сайта "Русско-китайская библиотека" - http:\\www:east.cyxa.net).

8. JAMES H.E.M. The Long White Mountain or a Journey in Manchuria with Some Account of the History, People, Administration and Religion of that Country. Lnd. 1888.

9. ИВАНОВ В. Тайна гибели миссионера. - Приамурские ведомости. 21.VI.2000 г.

Постоянный адрес данной публикации: