КТО СТОЯЛ ЗА ТАЛИБАМИ И ЧТО ИЗ ЭТОГО ПОЛУЧИЛОСЬ

Р. СИКОЕВ, кандидат филологических наук

За семь лет правления талибов в Афганистане ориентиры их внешнеполитического курса определились достаточно четко.

Если на ближайшую перспективу главной задачей являлось добиться признания их власти и занятия места Афганистана в ООН, то в долгосрочном плане руководство Исламского Эмирата Афганистан (ИЭА) вынашивало более глобальные задачи.

Режиму талибов удалось добиться официального признания трех государств - Пакистана, Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов.

Разумеется, такая ситуация не устраивала руководство ИЭА, и поэтому его дипломатическая служба прилагала немало усилий, чтобы каким-то образом исправить это положение. По утверждению лидера талибов муллы Мухаммада Омара, подобная "ненормальная" ситуация проистекала из-за того, что внешний мир ничего не знал о сущности нового исламского государства и его внутренней и внешней политики. Чтобы исправить ее, руководство ИЭА активно направляло своих эмиссаров за рубеж для так называемой разъяснительной работы ²⁶ . Талибам удалось создать свои представительства в США, Канаде, ФРГ и других странах, хотя и без официальной аккредитации. Газета "Тулуйи афган" в передовице под заголовком "Исламское государство в преддверии возвращения ему международного статуса" писала, что наряду с активной дипломатией правительства, отправка нескольких тысяч афганских паломников в Мекку под эгидой исламского государства поможет лучшему пониманию сущности "исламского и народного государства и скорейшему его признанию" ²⁷ .

ОТ ЭМИРАТА ДО ХАЛИФАТА

Что касается долгосрочных планов руководства движения "Талибан", то у него была своя навязчивая идея, которая, несмотря на всю ее химеричность, заслуживает того, чтобы остановиться на ней подробней.

Талибские идеологи и пропагандисты утверждали, что их движению удалось добиться на подконтрольной территории мира и спокойствия, утвердить законы шариата, обеспечивающие каждому человеку, независимо от его этнической принадлежности, все права и свободы. И после установления в Афганистане "подлинного исламского строя" и выполнения "национальной задачи" наступило время позаботиться и о братьях-мусульманах во всем исламском мире, страдающих от произвола "неверных", и выполнить свой "интернациональный долг". "Настоящий мусульманин не может радоваться и жить в благополучии, если его сосед несчастен. И горе и радость у всех мусульман должны быть общими", - писала газета "Анис" в статье "Точка зрения ислама на радость и печаль" ²⁸ .

Более того, выступая в роли защитников мусульман, хранителей моральных ценностей ислама, талибы заявляли, что счита-

Окончание. Начало см. "Азия и Африка сегодня", 2002, N 10.

Нумерация ссылок по всей статье единая.

стр. 8

ют своей "священной обязанностью" помочь всем мусульманам, которые в годы джихада оказали афганцам военную и моральную поддержку.

Так, в феврале 2000 года руководство талибов через радио "Голос шариата" передало обращение к мусульманам мира выступить в поддержку Чечни и объявить России джихад. "Если сегодня мы не вступимся за Чечню, - говорилось в обращении, -то завтра мусульман в какой-нибудь другой стране или регионе постигнет та же участь" ²⁹ . Аналогичное заявление сделал и представитель руководства талибов Абдулла Мутмаен. "Мы -исламское государство и исламское правительство, - сказал он в интервью Би-Би-Си. - Неужели у нас не хватит смелости помочь мусульманам? Мы не можем попрать исламскую солидарность ради благосклонности США" ³⁰ .

Каким же представляли себе талибы будущее мусульманского общества?

"Наша заветная мечта, - писала газета "Тулу и и афган", - состоит в том, чтобы все мусульманские страны мира в конечном счете объединились в один единый, нерушимый исламский халифат и выступили как одна великая сила" ³¹ . При этом талибы считали, что созданный ими эмират - это всего лишь первая ступень на пути создания всемирного халифата.

Талибские улемы не видели никаких формальных препятствий на пути создания халифата, поскольку, как писала газета "Анис", в основе такого государственного образования лежит идеологическое (то есть религиозное. - Р. С. ), а не национально-географическое понятие ³² . Талибские идеологи также утверждали, что государственные границы, очерченные людьми, - это явление не божественное и носит лишь временный характер, а вот общее вероисповедание - это дар Аллаха, который создал всех мусульман братьями по вере.

Короче говоря, в представлении талибских улемов всемирный халифат - это конфедерация мусульманских государств, связанных между собой "неразрывными узами", то есть Кораном.

Чем же мотивировали талибские идеологи свое стремление создать всемирный халифат?

В первую очередь они объясняли это противодействием "проискам неверных", которые, отбросив существующие между ними разногласия, якобы давно объединились против ислама. "Ни Восток, ни Запад, - писала "Тулуйи афган", - не желают, чтобы в каком-то уголке мира возникло исламское государство, так как такое независимое государство будет полностью опираться на собственные экономические и политические возможности" ³³ .

Талибские идеологи советовали руководству ИЭА не обращать внимания на нормы и порядки, существующие в мире "неверных", а идти своим путем к построению всемирной мусульманской империи.

Создание всемирного халифата, утверждала газета "Тулуйи афган", возможно с помощью джихада (священной войны). При этом особо подчеркивалось, что если для "неверных"- кафиров джихад - это "несчастье", то "для мусульман джихад является благом, милостью, поскольку с помощью джихада мусульмане не только создадут халифат, но и улучшат свое экономическое положение, захватив богатые трофеи у кафиров!". ³⁴

Подобные замыслы, прикрываемые панисламистскими лозунгами, во многом могут быть объяснены стремлением талибов утвердиться в качестве лидера или хотя бы авангарда мусульманского мира. Их пропаганда приложила немало усилий, чтобы создать вокруг "Талибана" некий мистический ореол, подчеркнуть его мессианскую роль. Так, само его появление называлось "вознесением", участники движения именовались не иначе как "благочестивыми талибами", избранными для выполнения миссии "ангелов- избавителей" афганского народа от смуты и безбожия.

Особые усилия при этом направлялись на создание из муллы Омара харизматической фигуры, нового "обновителя" веры - муджаддида, способного претендовать на роль лидера всего исламского мира. Среди множества мифов, окутывающих личность "повелителя правоверных", было и утверждение, что мулле Омару будто бы приснился вещий сон, в котором божественный голос велел ему идти и спасать афганский народ.

Руководители движения "Талибан" не раз говорили, что талибы совсем не против, если все мусульмане мира признают их лидера в качестве халифа и принесут ему присягу на верность. Не случайно и сам мулла Омар выбрал местом своей ставки не Кабул, а древнюю столицу Афганистана - Кандагар, где хранится мусульманская святыня - "благословенная плащаница" Пророка, что уже само по себе должно было придать сакральность его власти. Строившейся в Кандагаре новой огромной пятничной мечети в честь лидера талибов было присвоено название "Мечеть Омара" ³⁵ .

Религиозно-политическое руководство талибов хотело бы выступить в роли лидера мусульманского мира. Вот, например, что заявил один из его представителей маулави Нур Мухаммад Сагеб: "Сегодня Всевышний вновь избрал талибов для того, чтобы у мусульман мира появился в самом сердце Азии центр исламской надежды, который называется Афганистаном" ³⁶ .

В традиционном афганском обществе идеи высокого предназначения Афганистана, его мессианской роли в исламском мире существовали издавна. Для иллюстрации сошлемся на мнение крупного советского востоковеда И. М. Рейснера, который в своей книге "Независимый Афганистан" отмечал, что воинствующий ислам всегда был присущ Афганистану, и афганские эмиры в качестве своей политической программы борьбы за независимость неизменно выдвигали идею защиты ислама. "Вместе с тем, - подчеркивал И. М. Рейснер, - сам ислам получает в афганской обстановке мессианское значение... Немудрено, что афганский народ в сознании идеологов-панисламистов получает мессианский ореол: ему, дескать, выпала на долю особая историческая задача, он народ, избранный богом, чтобы освободить Восток от европейского ига. Афганистан - богом данная страна..." ³⁷

Идеи мусульманской солидарности и панисламизма, пропагандировавшиеся талибами, на практике оборачивались вмешательством во внутренние дела соседних стран.

Так, руководство талибов до последнего времени продолжало поддерживать оппозиционные силы в лице исламских экстремистов Центральной Азии, в первую очередь "Исламское движение Узбекистана".

стр. 9

Поддерживая исламских радикалов в соседних государствах, талибский режим рассчитывал на то, что со временем они смогут придти к власти, и это позволит создать вокруг Афганистана "исламский пояс" - прообраз будущего всемирного халифата.

Широко пропагандируя свое мессианское предназначение, талибы невольно стали заложниками своих амбиций и, чтобы сохранить имидж борцов за "исламскую солидарность", шли на весьма непопулярные меры, которые наносили им серьезный урон в глазах мировой общественности (предоставление убежища Усаме бен Ладену, подготовка террористов, поддержка исламских экстремистов, ведущих вооруженную борьбу в различных районах мира и т.п.).

Изменить подобную практику - это значило, по убеждению руководства талибов, "потерять лицо" в исламском мире. Оппозиционная талибам газета "Тафаххом" в этой связи писала: "Экстрадиция бен Ладена равносильна для талибов политическому самоубийству, ибо в таком случае они лишатся поддержки экстремистских сил в самом Афганистане и радикальных фундаменталистов за его пределами" ³⁸ .

Политика руководства ИЭА вполне укладывалась в формулу академика В. В. Бартольда. "Утопия политического объединения мусульманского мира в виде одного государства или союза государств, - писал он в своей заметке "Панисламизм", - встречалась и до наших дней, но всегда в виде доктрины, не столько религиозной, сколько политической, большей частью как средство для достижения вполне определенных целей" ³⁹ . Более того, 1400- летняя история ислама свидетельствует о том, что после смерти Пророка Мухаммеда в мусульманском мире было много халифов и халифатов (Омейяды, Аббасиды, Фатимиды, Османы), но никогда и нигде не удалось создать всемирный халифат с единым халифом во главе.

Невозможно даже представить, чтобы мусульманский мир признал превосходство вчерашнего провинциального муллы, а затем "повелителя правоверных" и присягнул ему на верность, а все исламские государства, отбросив свои извечные распри и предав забвению собственные национальные интересы, поспешили бы объединиться, ради вящей славы талибов, вокруг них в "единый и нерушимый" халифат.

НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ, ИЛИ ЗЛОЙ ГЕНИЙ ТАЛИБОВ

Его имя никогда не упоминалось в талибской прессе, и ни одна его фотография не появилась в печатных изданиях Исламского Эмирата. Он держался в тени, однако именно он был тем "серым кардиналом", который в последние годы существования Исламского Эмирата фактически определял его внутреннюю и внешнюю политику. Талибы же объявили его своим почетным "гостем" и заявили, что будут охранять и защищать его согласно законам гостеприимства пуштунов, если даже придется прибегнуть к силе.

Первое появление саудовского миллионера Усамы бен Ладена на афганской земле относится к началу 1980 года, когда он прибыл в страну, чтобы вместе с афганскими моджахедами принять участие в "священной войне" против "безбожного режима" Народно-демократической партии Афганистана и поддерживавших его советских войск. Уже тогда он не только воевал. На его деньги строились учебные лагеря для подготовки моджахедов с помощью инструкторов ЦРУ и закупалось оружие. После вывода советских войск из Афганистана Усама бен Ладен в 1991 году решил перебраться в Судан, страну бедную, но где можно было найти немало фанатиков, готовых вступить в создаваемую им террористическую организацию. Костяком ее были арабские "афганцы", прошедшие школу войны против советских войск и соответствующую идеологическую обработку.

Однако покушение в 1995 году на прибывшего в Эфиопию на встречу лидеров Организации африканского единства египетского президента Хосни Мубарака, нити которого потянулись к бен Ладену, вызвали возмущение в арабском мире, а Каир даже пригрозил войной Хартуму.

Суданские власти, в отличие от талибов, оказались более благоразумными, и под давлением Вашингтона в 1996 году попросили "гостя", к тому времени уже заслужившего среди суданцев славу "строителя мечетей" и пользовавшегося поддержкой влиятельного духовного главы суданских мусульман муфтия Хасана Тураби, "добровольно" покинуть их страну.

стр. 10

У сама бен Ладен решил, что более подходящего места, чем талибский Афганистан, ему не найти. Судя по тому, как развивались дальнейшие события, у него существовал поэтапный план, рассчитанный на то, чтобы превратить талибов в послушное орудие своей политики или, как минимум, - в верных союзников, а их Исламский Эмират - в очаг международного терроризма.

Прибыв в Афганистан, бен Ладен, прежде всего, занялся "благотворительной" деятельностью. Он финансировал боевые операции талибов, строил дороги, обеспечил руководство движения "Талибан" телефонной спутниковой связью и т.п. По информации журнала "Far Eastern Economic Review", "гость" фактически взял под контроль наркобизнес талибов, а также организовал для них контрабандную поставку товаров из Пакистана и Дубая ⁴⁰ .

Однако главной задачей бен Ладена оставалось создание разветвленной сети баз и тренировочных центров подготовки террористов для его организации "Аль-Каида", которые затем направлялись по его указанию во все "горячие точки" планеты (Кашмир, Чечня, Босния, Косово), где "правоверные" сражались с "неверными".

В течение 1996-2001 годов бен Ладену удалось раскинуть сеть своих лагерей почти по всей территории, контролировавшейся талибами. Центры по подготовке террористов, куда стекались религиозные фанатики различных национальностей от арабов и филиппинцев до чеченцев и уйгуров, действовали почти во всех крупных городах страны -Кабуле, Кандагаре, Джелалабаде, Хосте, Мазари-Шарифе. По разным данным, к 2001 году бен Ладен располагал собственной армией численностью от трех до пяти тысяч боевиков. Учитывая свой суданский опыт, Усама бен Ладен стремился заручиться поддержкой верхушки движения "Талибан", в первую очередь, его лидера Мухаммада Омара.

В 1998 году дружеские отношения между ними переросли в родственные, когда бен Ладен выдал свою старшую дочь замуж за Мухаммада Омара. Существует версия, что в свою очередь лидер талибов отдал в жены Усаме свою дочь. Если это было действительно так, то отношения между террористом "номер один" и лидером талибов были не только освящены и скреплены законами шариата, но и пуштунским обычаем "обмена", когда мужчины отдают друг другу в жены своих дочерей или сестер.

Богатый тесть всячески старался угодить зятю, постоянно оказывая ему услуги. Так, он построил для Мухаммада Омара новый дом в Кандагаре, оборудованный под бомбоубежище, подготовил для него специальную группу телохранителей, финансировал строительство самой большой мечети в Афганистане, кстати, заложенной на месте разрушенного кинотеатра, назвав ее "Мечетью Омара". Более того, бен Ладен постоянно льстил вчерашнему деревенскому мулле и полевому командиру, провозглашенному талибами "повелителем правоверных", убеждая Мухаммада Омара, что ему выпала великая миссия стать объединителем всех мусульман и халифом всемирной исламской империи.

Даже когда над талибами уже нависла угроза американского возмездия, Усама бен Ладен продолжал восхвалять муллу Омара, подстрекая его к сопротивлению США. "Сегодня здесь существует мусульманское государство, где воплощены божественные законы, - цитировала бен Ладена газета "Дейли телеграф" в сентябре 2001 года, - и это государство уничтожит лицемерие и не уступит американским безбожникам. Этим государством руководит подлинный правоверный - мулла Мухаммад Омар -повелитель правоверных" ⁴¹ .

Саудовский "гость" не ограничивался тем, что старался подчинить своему влиянию лидера талибов. Он хотел привлечь на свою сторону как можно больше членов Высшей Исламской шуры в Кандагаре, где и принимались все важнейшие решения.

Задача бен Ладена облегчалась тем, что в руководстве талибов не было единства относительно дальнейших путей строительства "нового", "чисто исламского" общества. Руководство талибов было расколото на два крыла - "умеренных" и "радикалов".

В числе "умеренных", помимо ряда мулл, стоявших у истоков зарождения движения "Талибан", было много полевых командиров и старейшин южных пуштунских племен, присоединившихся к талибам в 1994 - 1996 годах. Эти люди были не всегда согласны с экстремистскими перегибами во внутренней и внешней политике. Именно эта категория талибов выступала против радикализации ислама и, по утверждению газеты "Дейли телеграф", они сетовали, что ислам, проповедовавшийся частью руководства талибов, был слишком "арабизирован" и по своей сущности чужд народу ⁴² . "Умеренные" стремились легитимизировать власть талибов, для чего предлагали созвать Лоя джиргу, провести выборы и предпринять шаги по оживлению экономики.

Среди них были влиятельные члены правительства, включая последнего премьер-министра

стр. 11

муллу Мухаммада Хасана Ахунда и министра иностранных дел талибов муллу Вакиля Ахмада Мутаввакиля ⁴³ .

"Радикалы", во главе которых стоял сам лидер талибов, были представлены так называемой кандагарской группой ближайших соратников Мухаммада Омара, а также молодыми, радикально настроенными муллами. Они занимали ключевые посты в правительстве, армии, "исламской полиции нравов" и шариатских судах.

Под воздействием "радикального" крыла мулла Мухаммад Омар, вопреки собственным декларациям о необходимости "советоваться с народом", распустил местные племенные советы-шуры, куда входили главы пуштунских племен, старейшины, купцы и полевые командиры, тем самым фактически отстранив их от участия в принятии политических решений. Подобная практика вызвала недовольство пуштунских племен, сужая социальную базу талибов.

В конечном счете, все это привело к тому, что "повелитель правоверных" мулла М. Омар все больше оказывался в изоляции. "Он не встречался с правительством талибов в Кабуле, - писал французский востоковед О. Руа, - предпочитая уединиться в Кандагаре и управлять страной посредством узкого круга местных улемов и иностранных радикалов во главе с бен Ладеном" ⁴⁴ .

Более того, идеи радикализации ислама, проповедовавшиеся арабским "гостем", сказывались и на отношениях ИЭА с международным сообществом. Такие варварские действия талибов, как разрушение статуй бамианских будд, аресты иностранных гуманитарных работников по обвинению в пропаганде христианства и т.п., вызвали возмущение во всем мире. А возраставшая поддержка исламских экстремистских группировок, особенно в странах Центральной Азии, и призывы к мусульманам мира возродить всемирный исламский халифат путем "священной войны" против "неверных" лишь усиливали международную изоляцию режима талибов, так и не признанного ООН.

Видимо, какое-то время руководящее звено талибов еще пыталось сопротивляться возрастающему влиянию бен Ладена и его людей, однако это скорее походило на беспомощные жесты, рассчитанные на международную общественность, нежели на реальные действия. Так, во время посещения Исламабада в феврале 2000 года тогдашний глава правительства талибов Мухаммад Рабани, заявив, что талибы не допустят экстрадиции бен Ладена, вместе с тем подчеркнул, что власти ИЭА не позволят ему вести с афганской земли подрывную деятельность, направленную против других стран. А по утверждению пакистанского журналиста Рахима Юсуфзая, когда 26 мая 1998 года У сама бен Ладен, будто бы без уведомления и согласия руководства талибов, провел в Афганистане пресс-конференцию, на которой объявил об организации "Международного исламского фронта" и начале джихада против "евреев и крестоносцев", то это якобы вызвало крайнее раздражение лидера талибов муллы Мухаммада Омара, заявившего, что в Афганистане может быть "только один правитель - или он сам или бен Ладен" ⁴⁵ .

На деле талибы игнорировали многочисленные призывы афганской диаспоры не подвергать опасности весь афганский народ ради одного чужеземца. Многие эмигрантские печатные издания, включая сторонников "Талибана", требовали не навлекать на свой народ новые несчастья ради ложных представлений о "гостеприимстве", подчеркивая, что Усама бен Ладен - "гость" талибов, а не афганского народа.

Исламский Эмират талибов, избравший указанный бен Ладеном путь, на поверку оказался гнилой структурой, рухнувшей под ударами антитеррористической коалиции во главе с США и Северного альянса. И произошло это вопреки предсказаниям о том, что весь исламский мир поднимется на защиту бен Ладена и объявит США и их союзникам "всемирный джихад". Мусульманский мир, даже бывшие покровители талибов, не захотели поддержать их, а тем более сражаться за них, в первую очередь из-за того, что они связали себя с международным "террористом номер один".

А "гость" руководства талибов, навлекший новые беды на афганский народ, почувствовав угрозу своей жизни, скрылся и бросил на произвол судьбы своих гостеприимных хозяев.

КРАХ

Как могло случиться, что талибы, которых еще недавно представляли в виде могучей и опасной силы, способной дестабилизировать обстановку в соседних государствах Центральной Азии, были разгромлены с такой легкостью?

Факторы, предопределившие крах режима талибов, в самом общем виде можно свести к следующему.

стр. 12

- Режим талибов так и не был признан большинством населения страны в качестве легитимного и поэтому не пользовался доверием народа. Известно, что традиционное афганское общество давно уже выработало собственные критерии в отношении претендентов на власть в стране. Особенно большие требования всегда предъявлялись к верховным правителям в части, касающейся их родословной, личных деловых и моральных качеств, а главное, законности притязаний на верховную власть. По утверждению афганского ученого А. Р. Амина, для того чтобы народ признал легитимность того или иного правителя, по меньшей мере, обязательно соблюдение одного из двух основных условий: выборности или династийности. "История Афганистана, - пишет А. Р. Амин, - знает немало случаев, когда правители, пришедшие к власти, как "узурпаторы", захватившие власть силой, или "марионетки", пришедшие к власти на "штыках чужеземцев", никогда не признавались афганцами в качестве законных правителей".

- Талибы не смогли (или не захотели) найти компромисс со своими противниками, чтобы закончить междоусобную войну. Хотя им и удалось установить на подконтрольной им территории относительную безопасность и спокойствие, которое их противники называли "кладбищенским спокойствием", они ничего не сделали для улучшения экономического положения населения, страдавшего от голода и разрухи, не выполнили свои обещания покончить с коррупцией и беззаконием. "Безопасность и отсутствие боевых действий на части территории страны - этого еще недостаточно, чтобы удовлетворить все потребности населения", - приходил к выводу журнал "Афганистан".

- Талибы не предложили никакой позитивной идеи, которая могла бы консолидировать общество, не устранили главную причину войны - межэтнические противоречия. Напротив, они ужесточили дискриминационную политику в отношении основных непуштунских групп населения. Попытки же решить национальную проблему исключительно на религиозной основе успеха не принесли.

- Насильственное насаждение пуританских норм шариата, сопровождавшееся массовым нарушением прав человека и ломкой традиций, вызвало недовольство людей, поскольку вошло в противоречие с привычным укладом жизни и сложившейся за последние десятилетия морально- психологической атмосферой афганского общества, которое подверглось определенному влиянию демократических тенденций.

Показательно, что даже сторонники талибов в афганской диаспоре, в конце концов, осудили их. Эмигрантский журнал "Аинейи Афганистан" в конце 1999 года констатировал, что с начала правления талибов стало ясно: они не разбираются в политике и управлении государством и поэтому совершили массу ошибок, ставших причиной гибели людей, усиления разрухи и нищеты. Однако руководство талибов не сделало выводов и продолжало упорствовать в своем невежестве. "В таком случае, - заключал журнал, - вся вина за несчастья, которые обрушатся на афганский народ, будет лежать на них, и народ имеет право судить их как преступников".

- В результате своей политики талибы лишились поддержки большей части пуштунского населения, интересы которого, согласно их декларациям, они отстаивали и защищали.

Вопреки прогнозам, многие пуштунские племена не выступали "единым фронтом" в поддержку талибов. Их недовольство вызывали централизация власти в руках группы кандагарских пуштунов, радикализация ислама в непривычных для пуштунских племен формах, предпочитавших жить по законам умеренного, традиционного ислама и своих адатов, гибель своих соплеменников, в частности, казненных талибами Наджибуллы и Абдулхакка. Сыграла свою роль также приверженность ряда племен бывшему монарху Мухаммаду Захир Шаху.

- Руководство движения "Талибан" не сумело мобилизовать и организовать свои вооруженные силы, чтобы оказать сопротивление антитеррористической коалиции. После бегства лидеров движения простые бойцы-талибы предпочли вернуться к своим прежним командирам-моджахедам, таким как Хаджи Абдул Кадир, Исмаил-хан, Накибулла, вновь захватившим власть в провинциях и городах, покинутых талибами. Фактически сопротивление войскам коалиции и Северного альянса оказали лишь иностранные наемники и боевики из "Аль-Каиды".

- Политика руководства движения "Талибан", вставшего на путь нарушения прав человека и мракобесия, провокационных вызовов мировому общественному мнению в конце концов привела к их международной изоляции, превратила Исламский Эмират в "государство-изгоя", что в немалой степени способствовало падению режима талибов.

- Руководство талибов недооценило степень возмущения международного сообщества, единодушно выступившего против Усамы бен Ладена и режима талибов. Талибы просчитались, предполагая, что после террористических акций в США американцы ограничатся серией ракетных ударов и призывами к изоляции талибов, как это уже было однажды.

- В конечном счете главная ошибка руководства талибов заключалась в том, что в начале XXI века в основу своей политической практики они положили утопическую идею о возврате к временам "правоверных халифов", о построении мифического "подлинно исламского государства", и с этой целью силой пытались вернуть афганское общество в эпоху средневековья.

Основанный на насилии тоталитарный военно-теократический режим талибов не мог быть долговечным, а укрывательство бен Ладена ускорило его неминуемый крах.

²⁶ "Кабул таймс", 7.05.1997.

²⁷ "Тулуйи афган", 9.04,1997.

²⁸ "Анис", 27.11.1997.

²⁹ "Пульс планеты", 16.02.2000, СВ-3.

³⁰ "Пакистан обзервер", 7.05.2000.

³¹ "Тулуйи афган", 30.10.1996.

³² "Анис", 17.07.1997

³³ "Тулуйи афган", 30.10.1996.

³⁴ "Тулуйи афган", 23,10.1997.

³⁵ "Халифат", N 4, апрель-май 1998 г., с. 47.

³⁶ "Тулуйи афган", 26.03.1997.

³⁷ Рейснер И.М. Независимый Афганистан. М., 1929, с. 126 - 127.

³⁸ "Тафаххом", 31.07.1999.

³⁹ Бартольд В. В. Собр. соч. т. VI, М., 1966, с. 402.

⁴⁰ "Far Eastern Economic Review", 08.10.2001.

⁴¹ "Daily Telegraph", 12.09.2001.

⁴² "Daily Telegraph", 13.11. 2001.

⁴³ "Hindustan Times", 07.10.2001.

⁴⁴ "New York Times", 10.07.2001.

⁴⁵ "The News", 02.01.2001.

Постоянный адрес данной публикации: