В истории российского предпринимательства есть немало имен крупных предпринимателей, и к их числу, можно отнести М. Г. Шевелева, который по роду своих занятий был тесно связан с Китаем, где он начинал свою самостоятельную деятельность в торгово-предпринимательской сфере 60 - 70 годов XIX века. Он был родом из Забайкалья и поддерживал с ним тесные контакты через Кяхту, а затем, обосновавшись во Владивостоке, посвятил себя решению проблем экономического развития Приморья и Приамурья, а также их связей с Китаем, Кореей и Японией.

Шевелев оказался в Китае в связи с отправкой в марте 1861 г. из Кяхты первого российского каравана в Пекин¹ и обосновался в Ханькоу, расположенном на р. Янцзы, в центральной части Китая.

Торговую конъюнктуру, сложившуюся в Китае после подписания цинским двором неравноправных договоров с Англией и Францией, которым удалось нанести тяжелое поражение Цинской империи в ходе военных действий 1858 - 1860 гг., достаточно точно определил русский купец Иван Нерпин, прибывший из Кяхты с караваном в район Пекина в мае 1861 года. В его письме от 15 мая 1861 г. кяхтинскому градоначальнику А. И. Деспоту-Зеновичу, в частности, говорилось: "Они (англичане и французы. - А. Х.) приобрели весьма важное право - право свободного плавания по Янцзыцзяну, где ими уже открыты три торговых фактории в Чжэньцзяне, Цзюцзяне и Ханькоу, в которых [они] продают свои товары и покупают произведения Китая, и таким же образом они будут покупать чаи, собираемые в губерниях [провинциях] Хубэй и Хунань, имея более, чем китайцы средств к доставке их водою, в особенности тех чаев, которые ныне следуют сухопутно [из Северного Китая] в Россию и которые, вероятно, будут доставляться нам уже через руки европейцев. Шаньсийские же торговцы наши, покупающие чаи для Кяхты в означенных выше губерниях, боятся морской доставки и тянутся со своими чаями большею частью сухопутно..., встречая на каждом шагу города, взимающие с них пошлины и тем возвышающие стоимость чая, так что у калганских торговцев чаями считается расход на цыбик от места его покупки до Калгана [Чжанцзякоу] от 6 до 10 лан [лян] серебра, тогда как на доставку водою достаточно было бы 2,5 лян на место". В такой ситуации, как полагал Нерпин, "русскому купечеству необходимо немедленно достигнуть того, чтобы

Хохлов Александр Николаевич - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН.

стр. 116

свободно ездить через Монголию во все открытые для нас и иностранцев порты и покупать китайские товары на месте"².

Для характеристики тогдашнего Ханькоу, жестоко пострадавшего в период восстания тайпинов (1851 - 1864 гг.) в Китае, интересным представляется письмо помощника коммерческого агента торгующего на Кяхте российского купечества Н. А. Иванова, который 15 ноября 1861 г. сообщал в Кяхту: "Ханькоу - довольно значительный торговый город; он вдвое более Тяньцзиня и богаче его во всех отношениях. Главное место в вывозимых из него товаров занимают чаи - байховые и кирпичные всех сортов. Байховые здесь носят название "хун-ча"... Городская торговля здесь довольно оживленна и значительна. Во многих китайских лавках мы нашли наши сукна фабрик Алексеева, Бабкина, Котова и Рыбникова"³.

Более подробные сведения о Ханькоу Иванов сообщает главе Российской дипломатической миссии в Пекине Л. Ф. Баллюзеку в письме от 2 января 1862 года. В письме, в частности, говорилось: "Прожив здесь два месяца и наблюдая за ходом торговли, я имел возможность совершенно убедиться, что Ханькоу не только важный пункт для нашей торговли, но и по громадности производимого торга он принадлежит к важнейшим рынкам Китая. Все произведения провинций Хубэй, Хунань и других, примыкающих к Янцзыцзяну выше Ханькоу, отправляются через него. В самом Ханькоу - 600 тыс. жителей, и главное место из вывозимых товаров занимают чаи... Все эти чаи идут в значительном количестве в Кяхту... Из наших произведений главный сбыт имеют в Ханькоу сукна и плис. Сукон до 1853 г. продавалось более 10 тыс. кусков в год. Цены на них были с 1833 по 1835 г. по 28 лян за половину (за "половинку". - А. Х.) в 25 аршин. В 1840 г. ["половинка" стоила] от 22 до 24 лан; в 1850 г. - от 24 до 25 лян, в 1853 г. - по 26 лян за половину. В 1853 г. по случаю возникших от инсургентов (тайпинов. - А. Х.) беспорядков привоз сукон начал значительно уменьшаться, требование же [на них] осталось прежнее, а потому цена на них в 1856 г. достигла 30 лан за половину. В 1856 г. привоза по случаю невозможности проезда через занятые инсургентами ... города почти совершенно не было, и цена на сукна достигла 36 лян за половину. В этот промежуток времени на здешний рынок привезли английские драдедамы, тонкие и легкие ткани, уступающие нашим в прочности и чистоте отделки, и [они] за неимением на рынке наших произведений вошли в употребление..."

"В настоящее время, - отмечал Иванов, - значительно пострадавшая от нашествия инсургентов торговля в Ханькоу начинает быстро поправляться. Спрос на наши сукна увеличивается, и несмотря на то, что почти все лавки наполнены английскими драдедамами, сукна наши продаются из лавок по 36 и 37 лян за половину: потребители (китайцы. - А. Х.) опытом удостоверились в непрочности английских суконных тканей и неохотно покупают их"⁴.

Поначалу у М. Г. Шевелева не было достаточно средств, чтобы начать собственное дело, но знания в китайском языке, полученные в Кяхтинском училище, учрежденном в 1835 г. при активном участии известного китаеведа Н. Я. Бичурина⁵, а также занятия в Пекинской духовной миссии под руководством опытных китаистов-миссионеров⁶, позволили Шевелеву вскоре стать на ноги - в значительной степени благодаря своим многообразным посредническим услугам, оказываемым русским и китайским купцам в качестве переводчика.

Женитьба на дочери кяхтинского купца Д. Синицына - Александре Дмитриевне, внучке Никиты Филипповича Сабашникова, доверенного лица Российско-Американской Компании в Кяхте, заметно укрепила положение преуспевающего молодого коммерсанта, прекрасно ориентировавшегося в местной торговой конъюнктуре благодаря широким личным связям с китайскими торговцами и представителями местной и провинциальной администрации.

Тесные контакты с российским консулом в Шанхае К. А. Скачковым⁷, которого Шевелев регулярно снабжал ценной информацией о ходе отече-

стр. 117

ственной и иностранной торговли в Центральном Китае, не только способствовали росту его авторитета, но и помогли ему стать влиятельной фигурой в деловом мире, как среди россиян, так и китайцев. Из служебных материалов, переданных им Скачкову, особого внимания заслуживает составленная Шевелевым в мае 1879 г. в Петербурге "Записка о некоторых нуждах чайной торговли в Китае", представленная директору Департамента торговли и мануфактур Министерства финансов Н. А. Ермакову. Помимо предложений по улучшению закупки и производства россиянами чая в Ханькоу, Чжэньцзяне и Фучжоу, докладная записка содержала ценные сведения о возникновении и развитии российской чайной промышленности в центральной части Китая после подписания цинским двором в 1860 г. договоров в Пекине с дипломатами Англии, Франции и России⁸. Обращаясь к истории русско-китайских торговых связей в 60 - 70 годы. XIX в. Шевелев, как ее очевидец и активный участник, сообщал в докладной: "Вслед за заключением трактатов в 1860 г. из Кяхты был отправлен первый русский торговый караван в Китай. Часть купцов, отправившихся с этим караваном [в 1861 г.], в том же году достигла Ханькоу..., который и избрали центром [своих] будущих операций по чайному делу. В следующем... году был сделан опыт отправки чаев из Ханькоу в Россию. Опыт оказался удачен..., но на первых же порах [выяснилось], что на всех чайных рынках (в том числе и в Ханькоу) не находилось в потребном для нас количестве одного из продуктов исключительно русской торговли - кирпичного чая... [В связи с этим] пришлось отдавать подряды [китайским торговцам] на поставку [этого] чая. Контракты были заключены, и для контролирования подрядчиков в их действиях [россияне] стали посылать на места самой выделки [чая] своих агентов... Сии [последние] нашли, что гораздо выгоднее заняться непосредственно производством этого продукта для России. Таким образом в 1863 г. возникла первая самостоятельная русская чайная фабрика в Китае, в г. Чунъян провинции Хубэй... К концу 1860-х годов усиленное требование материала для кирпичного черного чая (высевок из байхового) сделалось настолько... постоянным, что китайские чаеторговцы, или вернее фабриканты [производители] чая стали массами доставлять его в Ханькоу, где и сбывали русским. Эти же последние купленный товар отправляли внутрь страны для прессования в форме кирпичей... Теперь для русских уже не [было] необходимости рассылать своих агентов по всем внутренним чайным рынкам для закупки требуемого продукта, но вместе с тем появились непроизводительные расходы по доставке чая из Ханькоу на фабрики, находившиеся [в лучшем случае] в 100 - 200 верстах от этого порта... [Тогда] стали подумывать о перенесении фабрик в самый порт, чему и было положено основание, если не ошибаюсь, в 1873 году... В Ханькоу уже можно было страховать товар как на складах, так и во время обработки его на фабриках"⁹.

Главное препятствие на пути такой организации чайного дела в Китае и, в частности, в Ханькоу Шевелев усматривал в том, что до сих Лор "приходится платить двойную транзитную пошлину - [первый] раз за ввоз материала, из которого приготовляется кирпичный чай, а затем и за самый кирпичный чай, вследствии того, что изменен наружный вид ввезенного товара". Сообщая о производстве россиянами чая в Фучжоу (провинция Фуцзянь) Шевелев сообщал в своей докладной: "Все фабрики фучжоуского округа расположены по горным рекам, загроможденным порогами и уступами, сплав товаров по которым не только затруднителен и дорог, но., и крайне рискован. Других же способов их доставки не существует. Поэтому... купцы наши имеют еще большие основания желать и здесь (по примеру Ханькоу) перенесения фабрик из [внутренних районов] страны в открытый [для иностранной торговли] порт"¹⁰.

Исходя из интересов развития российской чайной промышленности в Китае и с учетом заинтересованности в ней китайской казны, Шевелев считал желательным "настоять на том, чтобы китайское правительство дозволило русским купцам ввозить из [внутренних районов] страны в открытые [для иностранцев] порты Китая материал для всех сортов кирпичного чая с выда-

стр. 118

чею [россиянам] обязательств спрессовать таковой в кирпичи, которые и будут оплачиваемы пошлиной уже обыкновенным путем - при вывозе этого товара". Для развития сухопутной торговли россиян в Китае Шевелев считал необходимым получение ими "разрешения китайского правительства иметь собственные склады, по крайней мере в Калгане и Тунчжоу (близ Пекина. - А. Х.)"

Попытки реализации предложений Шевелева в Китае дипломатическим путем натолкнулись на серьезное противодействие англичан, осуществлявших жесткий контроль над китайскими морскими таможнями и в значительной мере над цинским правительством, что в конечном итоге не привело к изменению старого налогового бремени, мешавшего развитию взаимовыгодной торговли россиян с представителями китайского купечества.

30 марта 1876 г. пять русских фирм, функционировавших в Ханькоу, включая фирму "Токмаков, Шевелев и К^о", обратились к российскому вице-консулу с заявлением, что "китайцы, производящие торговлю "хуасяном" (высевками для приготовления кирпичного черного чая), как здесь, так и в горах, с 1874 г. стали подмешивать фальшивый материал, т. е. листья и травы других растений, отчего чай приготовления 1874 г. положительно гниет". Сообщив местной китайской администрации о такой жалобе русских купцов, российский консул предложил даотаю (главе гражданской администрации) Ханькоу немедленно разослать в места покупки "хуасяна" приказ о том, что если кто-либо из местных торговцев будет уличен в мошенничестве путем продажи россиянам фальшивого "хуасяна", то его надлежит привлекать к уголовной ответственности, а подделанный "хуасян" сжигать. Опасаясь обострения конфликта и последующей его огласки в китайской столице, даотай уступил справедливым настояниям российского дипломата.¹¹

В 1875 г. представители торгового дома "Токмаков, Шевелев и К^о", основываясь на опыте отправки чаев из Ханькоу в Лондон и в Николаевск-на Амуре, пришли к выводу о том, что подобные операции с Приамурьем морским путем обойдутся отправителям и получателям груза значительно дешевле, в связи с чем направили вел. князю Константину, возглавлявшему в течение многих лет морское ведомство, особую записку о желательности организации пароходных рейсов между Ханькоу и Николаевском-на Амуре силами созданного их торговым домом пароходства. "Учреждая пароходство и связывая таким образом Николаевск с Ханькоу, компания..., - указывалось в записке, - питает надежду, что рано или поздно значительная часть этой торговли с Китаем тем или иным путем (через Николаевск или Владивосток, озеро Ханка и Хабаровку) направится по Амуру на Иркутскую таможню, в то же время удерживая за собою, сообразно потребностям, и караванную дорогу через Монголию... При помощи правительства компания могла бы настойчивее, упорнее добиваться осуществления своей идеи". "Энергия есть - ищем поддержки", - подчеркивали авторы проекта¹².

При всей выгодности проекта для России и ее казны, он не встретил правительственной поддержки. Лишь через 13 лет Шевелеву, переехавшему из Ханькоу во Владивосток, удалось осуществить свою мечту, связанную с организацией российского пароходства между Приморьем и Китаем, а впоследствии с Кореей и Японией. Во исполнение высочайшего указа от 25 мая 1888 г. между Департаментом торговли и мануфактуры российского Министерства финансов и Шевелевым 17 июня того же года был заключен контракт, согласно которому последнему предоставлялось право содержания в течение 15 лет "срочного [регулярного] пароходного сообщения по линиям: а) Татарского пролива - между Владивостоком и Николаевском, б) заграничной - между Владивостоком и Шанхаем и в) залива Петра Великого, с заходом в лежащие по означенным линиям пункты - по ближайшему указанию Приамурского генерал-губернатора, причем правительство в случае признания необходимости учредить новые линии сообщений или [желания] участить рейсы по тем же линиям обязано [было] предложить их прежде всего Шевелеву", сохраняя за собой право "отдать содержание сих линий или рей-

стр. 119

сов другому лицу или обществу лишь в том случае, если условия последних окажутся более выгодными"¹³. В соответствии с упомянутым контрактом до истечения его срока в январе 1904 г. Шевелеву полагалась помильная плата из казны в размере до 177 тыс. руб. в год.

Некоторые представления о первых шагах Шевелева в налаживании пароходства на русском Дальнем Востоке в условиях засилья иностранных фирм дают наблюдения по данной проблеме, сделанные естествоиспытателем А. Н. Красновым при посещении Владивостока в 90-х годах XIX века. "Говоря о торговых людях города, я, - отмечал путешественник, - не могу не остановить внимание читателя на русских предпринимателях из купечества, гг. Шевелеве и Старцеве, просвещенных людях, держащих, к сожалению, монопольно в своих руках навигацию края. Г-ну Шевелеву Владивосток обязан правильным пароходным сообщением с Сахалином и Николаевском, а пароходик "Новик" г. Старцева связывает Владивосток с большим селом Раздольным и [речною] системою Суйфуна. Хотя эти энергичные люди являются носителями культуры в [Приморском] крае, и сельскохозяйственная ферма Старцева на о. Путятине заслуживает особого внимания (там делаются попытки разведения скота для города и акклиматизации плодовых дерев [ь-ев]), но, к сожалению, несмотря на свои привилегии, они пока не создали ничего грандиозного, и суда их, при высоком тарифе, еще оставляют желать многого". Столь же критически оценивал Краснов опыты Шевелева в организации пароходства между Владивостоком и Сахалином. "25 июня я, - сообщал ученый, - покинул Владивосток, чтобы направиться на Сахалин, этот "остров изгнания". Пароход "Байкал", совершающий правильные рейсы между Владивостоком и Николаевском, должен был доставить меня в пост Александровский... Пароход этот, принадлежащий частной компании купца Шевелева, не отличается ни удобством помещения, ни чистотою его, хотя цены на него очень высокие. Тесные, рассчитанные на несколько пассажиров, каюты выходят в маленькую столовую, где нет ни света, ни воздуху и где приходится весь день вдыхать ароматы далеко не прекрасных обедов. Но каковы бы ни были недостатки "Байкала", это двухмачтовое судно пока единственное, ведущее правильные рейсы между Сахалином и Владивостоком... Торговля Сахалина буквально находится в руках немецкой фирмы Кунста и Альбертса. Почти все предметы доставляются, конечно, втридорога этою фирмою на остров; она же перевозит на зафрахтованных ею судах сахалинский уголь. Таким [же] образом под немецким флагом и перевозится большая часть грузов, а зачастую и пассажиры"¹⁴.

По мере организации регулярных пароходных рейсов в водах Приморья Шевелев все большее внимание уделял расширению морских сообщений с Китаем и Кореей, встречая серьезное противодействие со стороны западных держав и Японии. Показательно в этом плане сообщение "С. -Петербургских ведомостей" от 2/14 ноября 1896 г.: "Читатели, конечно, не забыли того шума, который подняла английская печать и, к сожалению, английское правительство по поводу уступленной китайцами русской пароходной компании "Шевелев и К" небольшой береговой полосы в порту Чифу [г. Яньтай провинции Шаньдун] для устройства пристани, угольных складов и пакгауза. По последним известиям, дело это до сих пор не улажено".

С особенно сильным противодействием столкнулись коммерческие агенты Шевелева в Корее, находившейся под влиянием Китая и в гораздо большей степени Японии, морские суда которой для перевозки пассажиров по своей оснастке и внешней чистоте превосходили пароходы россиян. О включении корейского порта Чемульпо (Чемульпхо) в сферу международных линий пароходства Шевелева сообщает известный дипломат и востоковед П. А. Дмитревский в своем дневнике, в записи, сделанной 20 сентября 1896 г.: "Сегодня уезжает [из Шанхая] во Владивосток обратно Константин] Николаевич] Шулынгин, поверенный Шевелева. У него дело с китайцами относительно захода пароходов Шевелева в Чемульпо налаживается. Китайцы дают субсидию в 12 тыс. лян за 20 рейсов в год и гарантируют на 12 тыс. [подачу] груза"¹⁵.

стр. 120

Если в Чемульпо, расположенном недалеко от корейской столицы - Сеула, японцы не решились открыто действовать против российского пароходства, то в Гензане (на восточном побережье Корейского полуострова) они вопреки нормам международной этики пошли на скандал, явно провоцирующий взаимные столкновения между подданными России и Японии. Об обстоятельствах данного инцидента 19/31 марта 1897 г. поведали "С. -Петербургские ведомости": "В Гензане береговая линия, занятая под пристань нашего наиболее значительного пароходного общества "Шевелев и К^о", принадлежала японцам, которые платили за нее арендные деньги... [российское] пароходство очень аккуратно уплачивало свою плату за пользование землей японскому обществу. Вдруг несколько лет тому назад в самый разгар навигации в контору Шевелева является японец и требует, чтобы развевающийся русский флаг был немедленно снят и заменен японским. Пока тянулись дипломатические переговоры компания была принуждена работать совсем без флага... Объявивши по портам Желтого моря более низкую цену за фрахт с тонны, японское общество отбило груз у компании Шевелева, но по выходе в море отправители были предупреждены, что если они не согласны уплатить за их груз фрахт такой же стоимости, как и у компании Шевелева, то он будет весь сгружен в Гензане. Само собой, отправителям пришлось согласиться". Сообщая о давней истории, связанной с поведением японцев в Корее, петербургская газета в то же время сообщала: "В настоящее время на [Дальнем] Востоке самая значительная компания, это - пароходство Шевелева, которое имеет рейсы на Японию и порты Желтого моря... По слухам, Шевелев заказал в Англии пять пароходов большого (6 тыс. тонн) водоизмещения, чтобы открыть рейс в Европу через Одессу". Не решаясь предавать гласности подобные слухи без соответствующего подтверждения, газета "Новое время" 4/16 июня 1897 г. ограничилась лишь информацией о деятельности Шевелева на Дальнем Востоке: "Теперь с достоверностью можно сообщить крайне отрадную новость, что мы в водах Тихого океана, наконец, будем обладать пароходами-транспортами; компания пароходства... Шевелева получает большую субсидию для содержания рейсов между Владивостоком и портами Японии, Кореи и Китая. Вопрос об этом был возбужден еще в 1886 г. и только сейчас получает разрешение".

Подобное расширение деятельности пароходства Шевелева плохо стыковалось с возможностью получения им большой казенной субсидии, т. к. работавшая с декабря 1896 г. комиссия при Министерстве финансов под председательством Д. Ф. Кобеко, занимавшаяся проблемами дальнейшего развития торговых связей со странами Дальнего Востока, настаивала на увеличении рейсов судов Добровольного флота (вместо двух, совершаемых ежегодно) и в то же время ставила вопрос о необходимости реформирования пароходства Шевелева¹⁶, считая, что "условия настоящего с ним контракта по крайне высокому тарифу и праву монопольного пользования [пароходными] линиями, нежелательны" для государственной казны и развития русского Дальнего Востока. Как видно из экстренного сообщения газеты "Камско-Волжский край" от 12 июня 1897 г., вопрос о переустройстве пароходства Шевелева, осуществлявшего транспортные связи с Китаем, Кореей и Японией, рассматривался и Приамурским генерал-губернатором С. М. Духовским, полагавшим, что, во-первых, оно выполняет только восемь рейсов в навигацию, что при постройке Сибирской железной дороги ...недостаточно, и [что], во-вторых, условия действующего между г. Шевелевым и правительством контракта по крайне высокому тарифу и праву монопольного пользования с точки зрения государственных интересов не выгодны".

Разговоры о необходимости реорганизации пароходства Шевелева на правительственном и особенно на провинциальном уровнях еще более усилились после того, как наиболее надежный его пароход "Владимир", выйдя из Владивостока 20 июля 1897 г. и налетев на камни в ночь на 21-е, потерпел крушение. Хотя находившихся на его борту пассажиров удалось снять с потерпевшего аварию судна и доставить во Владивосток, это событие в первую

стр. 121

очередь сильно потрясло обычно внешне спокойного предпринимателя. Вместе с тем непредвиденная авария судна "Владимир", располагавшего электрическим освещением, вызвала многочисленные отклики россиян не только Владивостока и других городов Дальнего Востока, но и китайской столицы. Приехавший в Пекин для руководства Пекинским отделением Русско-Китайского Банка китаист Д. М. Позднеев¹⁷в своей корреспонденции под рубрикой "Письма из Пекина" за подписью "Дим" (она написана 6 сентября, но опубликована в "Новом времени" лишь 7/19 ноября 1897 г.) счел необходимым сообщить широкому кругу россиян о горестном для Дальнего Востока и России происшествии: "Только что получили печальное известие, что лучший пароход "Шевелева и К^о" во Владивостоке "Владимир" погиб у берегов близ Владивостока, у форта "Посьет" (мыса Гамова. - А. Х.). Несчастье случилось вследствие тумана и отсутствия маяков в этой местности и вследствие сильного течения, которое отнесло "Владимира" на скалы... Все пассажиры и грузы спасены".

После продажи (10 ноября 1897 г.) парохода "Владимир" одной английской страховой компанией с аукциона Шевелев в апреле 1898 г. обратился к Приамурскому генерал-губернатору Н. И. Гродекову с просьбой разрешить ему в связи с предстоящей навигацией отправить в загранплавание зафрахтованный им пароход, но это ходатайство, как сообщала 20 сентября 1898 г. местная газета "Владивосток", "ввиду § 4 контракта, согласно коему контрагент обязан иметь собственные пароходы, не было удовлетворено". Когда же купленный Шевелевым в Шанхае пароход "Восток" опоздал на 11, а затем на 16 дней, Шевелеву было предложено в двухнедельный срок добиться ликвидации опозданий на загранлиниях с учетом утвержденного начальником края графика движения морских судов. В этой ситуации Гродеков даже счел необходимым сделать Шевелеву предупреждение, что в случае возникновения подобных нарушений установленного им графика движения в будущем, "правительство будет вынуждено устранить допускаемые неисправности путем принятия мер, предусмотренных заключенным Шевелевым с правительством контракта". Однако штрафные санкции не потребовались в связи с передачей в мае 1898 г. Китаем России в длительную аренду южной части Ляодунского полуострова, и пароходы компании Шевелева, следовавшие из Чифу во Владивосток, стали регулярно заходить в Порт-Артур. Хотя еще в начале 1897 г, газета "Владивосток", ссылаясь на "Новое время", сообщала о том, что компания Шевелева в силу заключенного с Министерством финансов контракта обязалась выставить 18 пароходов для поддержания сообщения с портами Китая, Кореи и Японии, возможности ее успешной конкуренции с иностранными пароходными компаниями, особенно Англии и Японии, были весьма ограниченными из-за слабой технической оснащенности и недостаточной комфортабельности ее плавучих средств. С началом строительства КВЖД, на которой сосредоточилось главное внимание российского правительства, все труднее было рассчитывать на поддержку компании Шевелева и в силу этого все чаще приходилось идти на неоправданный риск. Далеко не случайно во Владивостоке поползли слухи о возможной передаче пароходства Шевелева Обществу КВЖД за довольно солидную (до 20 млн.) сумму. Однако Министерство финансов посчитало, что со стороны Шевелева выставлены чрезмерные требования, на которые согласиться не представлялось возможности... "По наведенным справкам оказалось, что принадлежащий ...Шевелеву инвентарь находится в настоящее время в запущенном и мало удовлетворительном состоянии, а пароходы его стары и далеко не отвечают современным требованиям". При таком положении дела Правление Общества КВЖД признало более выгодным войти в соглашение с Шевелевым относительно досрочного прекращения действия заключенного им 17 июня 1888 г. с Департаментом торговли и мануфактур контракта. "Главные основания, на коих состоялось при посредстве [вышеуказанного] Департамента... предварительное соглашение между названным лицом и Правлением Общества КВЖД, заключались в нижеследующем: а) ... Шевелев изъявляет согла-

стр. 122

сие на то, чтобы вышеупомянутый договор... считался с 1 января 1900 г. уничтоженным... и б) за вышеупомянутое согласие на досрочное прекращение контракта, а также за неимение препятствий к установлению ныне же пароходных линий Общества КВЖД... Шевелеву единовременно уплачивается 150 тыс. руб."¹⁸.

В связи с ликвидацией пароходства Шевелева Министерство финансов 16 июня 1901 г. разослало заинтересованным ведомствам письмо с проектом "Положения о морском пароходстве Общества КВЖД". В этом письме, в частности, сообщалось: "До 1 января 1900 г. срочные пароходные рейсы между портами Тихоокеанского побережья (за исключением портов Охотского и Камчатского морей), а также между сими последними и портами Кореи, Японии и Китая поддерживались ... пароходством коммерции советника Шевелева, причем расписание означенных рейсов утверждалось Приамурским губернатором.

С учреждением морского пароходства Общества КВЖД и с возложением на него обязательства по содержанию вышеупомянутых рейсов Шевелева начальными пунктами значительной части линий пароходства явились порты [недавно учрежденной] Квантунской области, благодаря чему центр тяжести помянутых сообщений перешел в значительной степени на названную область". "Казалось бы, - указывалось в цитируемом документе, - более правильным разделить в этом отношении все обслуживаемые пароходством линии на две категории с тем, чтобы расписание рейсов по линиям одной [категории] составлялось по соглашению с властями Приамурского края, а другой - с властями Квантунской области. К первой категории министр финансов (С. Ю. Витте. - А. Х.) полагал бы отнести линии Татарского пролива и залив Петра Великого, а равно Охотские и Камчатские линии, предназначенные для нужд названного края, а ко второй - все остальные".

Как видно из проекта "Положения о морском пароходстве Общества КВЖД", новое пароходство, будучи связано с портами Приморской области и Квантуна, а также Китая, Кореи и Японии, должно было во время строительства КВЖД "обеспечить срочную доставку необходимых для дороги грузов, материалов и рабочих и тем способствовать успешному ходу [ее] постройки". Во время же эксплуатации КВЖД, оно должно было "связать пароходными рейсами конечные пункты дороги - и г. Дальний и Владивосток - с главнейшими портами Китая, Японии и Кореи и тем самым обеспечить правильную и скорую передачу почты, пассажиров и грузов, кои будут следовать из России и Западной Европы на Дальний Восток и обратно"¹⁹.

Так закончилась на Дальнем Востоке эра плавания российских пароходов, принадлежавших видному предпринимателю-китаисту Шевелеву, и началась история плавания российских судов под флагом КВЖД. На пароходах Шевелева ранее доставлялись во Владивосток не только нужные городу строительные материалы и различные грузы, но и пассажиры из восточных стран, в том числе китайцы-переселенцы, оставлявшие из-за нужды свои семьи ради сносного заработка на русском Дальнем Востоке. Так, 29 марта 1898 г. газета "Владивосток" сообщала о прибытии в город 325 китайцев, из которых 315 были доставлены пароходом "Байкал", принадлежавшим Шевелеву. Вырученные от транспортных перевозок деньги глава пароходства, заседавший в городской думе, охотно тратил на проведение во Владивостоке детских праздников, массовых гуляний, викторин и лотерей в благотворительных целях.

Когда в связи с недородом 1898 г. военный губернатор Сахалина обратился к Шевелеву с просьбой доставить на остров продукты питания бесплатно, последний, как писала 14 февраля 1899 г. газета "Владивосток", согласился выполнить эту просьбу с открытием навигации. 2 июля 1900 г. "Приамурские ведомости" сообщили о том, что владивостокский 1-ой гильдии купец М. Г. Шевелев удостоился благодарности от преосвященного Евсевия, епископа Владивостокского и Камчатского, за пожертвование тысячи рублей в пользу 2-го приходского храма во Владивостоке.

Посильную помощь оказывал М. Г. Шевелев развитию просвещения в родном крае, уступив осенью 1893 г. свой дом, расположенный на углу Кор-

стр. 123

саковской и Муравьево-Амурской улиц, под женскую бесплатную школу, созданную в 1890 году.

Особым расположением и авторитетом пользовался Шевелев у местной интеллигенции - членов Общества изучения Амурского края, а также преподавателей Восточного института²⁰, где его особенно ценили за глубокие знания о Китае и других странах Дальнего Востока. О его эрудиции как синолога может свидетельствовать, например, высказывание о нем преподавателя Харьковского университета натуралиста А. Н. Краснова, который в своей книге "По островам Дальнего Востока", вышедшей в 1895 г., писал: "Г. [Господин] Шевелев, известный негоциант-предприниматель, хорошо знающий Ханькоуский край [район], язык и быт населения, говорил мне, что ему лично известны многие китайские семьи, где в семьях из 50 чел. после восстания тайпинов осталось три-четыре [человека]". О ценности наблюдений и выводов Шевелева о тяжелых последствиях тайпинского восстания для экономики Цинской империи позволяет судить тот факт, что аналогичные сведения китайских источников для района Ханькоу отсутствуют в специальных солидных публикациях КНР по экономической истории Китая в новое время²¹.

За время пребывания в Китае Шевелеву не раз приходилось общаться с многими известными государственными деятелями Китая, в том числе с Ли Хунчжаном, с которым, по словам современников, он поддерживал дружеские связи. Знаком он был и с Юань Шикаем, о чем свидетельствуют люди, лично знавшие известного российского коммерсанта-предпринимателя. Так, автор заметки "Китайский переворот", опубликованной 3/16 марта 1912 г. в петербургской газете "Новое время" в связи с падением маньчжурской династии Цин, ссылаясь на беседу с одним из российских дипломатов, приводил следующее высказывание последнего: "Покойный М. Г. Шевелев, один из знатоков Дальнего Востока и, в частности, Китая, много рассказывал мне об Юань Шикае, которого он близко знал... Он уверял меня, что Юань Шикай по своим убеждениям искренний приверженец династии, и все его заигрывания с либералами, как полагал Шевелев, только политические маневры".

28 ноября 1903 г. в газете "Новый край", выходившей в Порт-Артуре, с большим опозданием появилась корреспонденция из Владивостока о смерти 8 ноября на 59 году жизни известного на Дальнем Востоке предпринимателя - бывшего владельца пароходной компании Михаила Григорьевича Шевелева. Корреспондент, подписавший свою заметку псевдонимом "Г-г" и отправивший ее из Владивостока 12 ноября, сообщал о М. Г. Шевелеве следующие сведения: "Он долгое время был гласным [в городской думе] и заместителем городского главы во Владивостоке. Страсть к научным занятиям сделала из Михаила Григорьевича одного из самых выдающихся синологов. Его обширные познания в китайской литературе признавались самими китайскими учеными. В последнее время он был почетным попечителем при Восточном институте...

11 ноября происходили торжественные похороны..., на которые собрался почти весь город... При панихиде присутствовало много китайцев. На протяжении двухверстного пути гроб все время несли на плечах друзья и почитатели покойного: генералы чередовались с мещанами, студенты - с китайскими торговцами. Наш город не помнит других таких похорон, где бы проявилось столько симпатий и уважения к почившему".

Автор газетной заметки, обобщая высказывания разных лиц - участников траурной церемонии, особо отмечал: "Существует намерение составить биографию этого замечательного человека, но [такая] задача нелегкая, т. к. для этого нужно собрать сведения о его жизни в Кяхте, Ханькоу, Пекине, Шанхае и, наконец, в Приамурье".

Шевелев снискал огромное уважение и любовь не только своих сограждан, но и жителей Китая, особенно тех, кто, желая избежать острой нужды, разорения и нищеты, предпочел перебраться на жительство на русский Дальний Восток. Между тем даже из вышеприведенных фактов нетрудно представить, сколь неординарной личностью был М. Г. Шевелев.

стр. 124

Примечания

¹ О возобновлении русской караванной торговли в Китае в 60-х годах XIX в. см.: XIV научная конференция "Общество и государство в Китае". Тезисы и доклады. Ч. 2. М. 1983, с. 136 - 148.

² Центральный исторический архив Москвы (ЦИАМ), ф. 864, оп. 1, д. 24, л. 434.

³ Кяхтинский краеведческий музей им. В. А. Обручева, фонд И. В. Багашева.

⁴ Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ), фонд Главный архив IV-2, 1861 - 1863, д. 13, л. 332.

⁵ Согласно архивным данным, Михаил Шевелев был принят в Кяхтинское училище китайского языка в сентябре 1857 г. по ходатайству Селенгинского 2-й гильдии купца Сабашникова. О его успехах в учебе позволяет судить составленная 7 июня 1859 г. ведомость, в которой против имени и фамилии Шевелева, ученика среднего отделения училища (в возрасте 15 [14] лет), указаны одни "пятерки" по всем предметам, в том числе по китайскому языку. См.: Государственный архив Читинской области, ф. 68, оп. 1, д. 36, л. 70; д. 33, л. 32.

⁶ В числе четырех учеников Кяхтинского училища китайского языка, отправленных с российским караваном в Пекин в марте 1861 г. для продолжения занятий по китайскому языку под руководством членов Пекинской духовной миссии, помимо сына кяхтинского купца Михаила Шевелева находились его одноклассники по низшему отделению училища - дети кяхтинских мещан "Петр Прокопьев[ич] Шеркунов, Феодос[Федот] Гаврилович] Черепанов и Михайло Андреевич] Андронов". См.: Центральный государственный архив Республики Бурятия, ф. 92, оп. 4, д. 48, л. 26.

⁷ О Константине Адриановиче Скачкове в период пребывания в составе Российской духовной миссии в Пекине в 1849 - 1857 гг. (до его последующей службы на дипломатическом поприще в Китае) см.: П. И. Кафаров: жизнь и научная деятельность (Краткий биографический очерк). - П. И. Кафаров и его вклад в отечественное востоковедение (К 100-летию со дня смерти). Ч. 1. М. 1979, с. 3, 28 - 29, 32 и др.

⁸ Подробнее о российской чайной промышленности в Китае см.: Иностранный капитал в Китае: торговля, предпринимательская деятельность и банковское дело). - Социально-экономические проблемы Китая в новое и новейшее время. Сб. статей. М. 1991, с. 164- 200.

⁹ Российская государственная библиотека, Отдел рукописей (Москва), ф. 273, картон 13, ед. хр. 25, л. 1 - 3.

¹⁰ Там же, л. 3 - 6.

¹¹ АВПРИ, ф. Главный архив II-3, 1872 - 1880, д. 2, л. 51.

¹² АВПРИ, ф. Китайский стол, д. 1277, л. 2 - 3, 123.

¹³ АВПРИ, ф. Миссия в Пекине, д. 651, ч. II, л. 47.

¹⁴ КРАСНОВ А. Н. По островам Дальнего Востока. СПб. 1895, с. 155, 171.

¹⁵ Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 918, оп. 1, д. 10, л. 3.

¹⁶ Московские ведомости, 12.XII.1896.

¹⁷ О пребывании в Китае востоковеда Д. М. Позднеева см.: Дмитрий Позднеев: последний год службы в Пекине и возвращение в Россию в 1904 г. (По архивным данным и материалам личной переписки). - Гуманитарные исследования. Альманах. Вып. 5. Уссурийск. 2001, с. 251 - 267.

¹⁸ ГАРФ, д. 651, ч. II, л. 17.

¹⁹ АВПРИ, ф. Китайский стол, оп. 491, 1897 - 1917, д. 3141, л. 327 - 328; л. 332.

²⁰ Подробнее о Восточном институте см.: Создание Восточного института во Владивостоке в 1899 г. - важное событие в жизни России. - XXXI научная конференция "Общество и государство в Китае". М. 2001, с. 98 - 118.

²¹ КРАСНОВ А. Н. Ук. соч., с. 128. Материалы по истории сельского хозяйства Китая в новое время (на кит. яз.). Вып. I. 1840 - 1911. Пекин. 1957, с. 151 - 162.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. Н. ХОХЛОВ:

Комментарии: