Новосибирск. Наука. Сибирское отделение. 1982, 502 с.

Отечественная историография обогатилась трудом ¹ , охватывающим историю крестьянства Сибири от конца XVI до середины XIX века. Новая работа не только обобщает результаты исследований, проведенных после создания "Истории Сибири" (второй ее том - о периоде феодализма - вышел в 1968 г.), но отличается от названного издания предметом исследования и кругом освещаемых проблем.

История сибирского крестьянства - это прежде всего "история превращения пустынных просторов востока страны в край земледельческой культуры" (с. 9). Такая специфика регионального отряда крестьянства побудила авторов уделить много внимания процессу освоения новых земель в сложных географических и социальных условиях. В книге есть специальные главы об особенностях крестьянской колонизации Сибири, но по существу эту проблему раскрывают и все остальные разделы.

Богатый сельскохозяйственный опыт русского крестьянства в Сибири, рассматриваемый разносторонне и в динамике, свидетельствует о постоянном процессе приспособления производственных традиций, сложившихся в Европейской части России, к новым условиям и особенностям отдельных районов края. Авторы обобщают выявленные за последние годы сведения об орудиях труда, системах и технике земледелия и вводят в обращение новый статистический материал, реконструируя на его основе изменение посевных площадей и объема хлебной продукции. При этом производство рассмотрено в органической связи с историей крестьянства как класса: раскрывается социальная обусловленность степени включения того или иного отряда хлебопашцев в число производителей на разных этапах освоения края. Такое стремление со-

¹ Авторский коллектив: В. А. Александров, З. Я. Бояршинова, Ю. С. Булыгин, Г. Ф. Быконя, О. Н. Вилков, И. В. Власова, А. В. Дулов, Г. П. Жидков, Е. М. Залкинд, В. Н. Иванов, А. Д. Колесников, Ф. С. Кузьмина, А. А. Лебедева, В. А. Липинская, М. П. Малышева, Т. С. Мамсик, Н. А. Миненко, акад. А. П. Окладников. Н. Н. Покровский, В. В. Рабцевич, Д. Я. Резун, Е. К. Ромодановская, Л. М. Русакова, А. В. Сафьянова, Л. П. Шорохов. Редакционная коллегия тома: А. П. Окладников (отв. ред.), В. А. Александров, З. Я. Бояршинова, О. Н. Вилков, Е. М. Залкинд, Н. Д. Зольникова, Т. С. Мамсик, Н. А. Миненко, И. Н. Покровский (зам. отв. ред.), А. А. Преображенский.

стр. 125

отнести разные стороны исторического процесса свойственно многим разделам работы; оно говорит о системном подходе ее авторов к предмету исследования.

Влияние процесса сельскохозяйственного освоения на социальные отношения прослежено как в главах, содержащих общую характеристику этапов развития феодальных отношений, так и при анализе положения отдельных категорий крестьянства (государственных, приписных, монастырских). В ходе миграций "за крестьянством по-прежнему сохранялась возможность на основе обычного права приводить в культурное состояние новые земли. Выгодность этого порядка отношений между верховным собственником земли - государством и ее непосредственным пользователем - крестьянином была очевидна для царской администрации, ибо вольный переселенец в конце концов попадал на новом месте под контроль этого же собственника" (с. 227).

Развитие сибирского крестьянства рассматривается в книге в органичной связи с историей России в целом. Немалую роль в реализации такого подхода сыграло внимание к вопросам аграрной политики, законодательству о крестьянах, системе управления. Основываясь на архивных материалах, авторы вскрывают специфику условий края: "Здесь власти оставались с крестьянами один на один, обращаясь к ним не через помещика, а через крестьянскую общину, что существенно меняло суть дела" (с. 335).

Закономерно обращение авторов к анализу роли территориальной крестьянской общины в разных ее формах (волостные и сельские, последние с подразделением на сложные и односеленные). В книге показана на сибирском материале двойственность положения общины в России: являясь действенным и важным институтом своего времени, община, с одной стороны, исполняла фискальные и административные функции низового органа феодального государства, с другой - защищала хозяйственные и социальные интересы самих крестьян. Выявлен авторами дуализм общины и в другом плане: соединение в поземельных отношениях интересов коллективного (община в целом) и индивидуальных держателей земли.

Социальные аспекты развития крестьянской семьи рассмотрены в труде на фоне процесса заселения и освоения Сибири. При этом охарактеризованы особенности структуры семьи на разных этапах, соотношение двух типов семьи - малой и неразделенной. Включение в исследование вопросов социальной демографии следует отметить как положительный опыт.

Процесс освоения края представлен в книге как итог творчества народных масс, и это важнейший результат работы коллектива историков, полученный благодаря разностороннему освещению крестьянской жизни, материальной и духовной культуры, общественного и семейного быта, общественного сознания крестьянства.

Не будет преувеличением сказать, что на сегодняшний день Сибирь дала наибольший материал для изучения внутренней жизни общины, духовных интересов и быта крестьянства. Авторский коллектив продемонстрировал эффективность сочетания исторических и этнографических материалов и методов исследования. Обращение к малоизученным сторонам крестьянской жизни выявило и трудности, связанные с неразработанностью понятийного аппарата, отсутствием в этой области четких классификационных границ. Вопрос о соотношении культуры и общественного сознания крестьянства (в книге к духовной культуре отнесены просвещение, эмпирические знания, искусство, фольклор и литература, а к общественному сознанию - социально- политические взгляды и верования) нуждается в дальнейшем изучении, и мы не вправе требовать от рецензируемого издания полного решения его.

Попытки исследовать крестьянскую культуру - явление сравнительно новое для нашей историографии; в книге сделаны важные шаги в этом направлении. Так, в ней рассматривается в тесной связи с фольклором и крестьянская литература - исторические, полемические, эпистолярные и прочие произведения (несмотря на ограниченность объема соответствующей главы, намечены и основные моменты взаимопроникновения фольклора и литературы - от переписывания и пения духовных стихов до записей плачей); разносторонняя характеристика крестьянского искусства органично увязана с особенностями материальной культуры и ремесел. Вопросы социально-утопических воззрений крестьянства, идей самозванчества проанализированы в книге непосредственно по материалам различных форм протеста. Авторам удалось избежать преувеличения уровня классового сознания крестьянства XVII-XIX веков.

В силу общей неразработанности многих

стр. 126

проблем истории культуры крестьянства ряд тем оказался незатронутым в книге. Уместно было бы осветить роль сибирского крестьянства в проведении академических экспедиций, отметить связи крестьян с декабристами, охарактеризовать резные календари, распространенные в сибирской деревне, показать специфику эмпирических знаний крестьян-лоцманов речного и морского судоходства и т. п.,

Обобщающий труд о сибирском крестьянстве позволяет наметить некоторые перспективы дальнейших исследований. На нынешнем этапе изучения истории Сибири особенно важно максимально включить локальный материал в круг общерусских проблем, преодолеть региональные рамки во всех аспектах исследования истории края. Многое уже достигнуто в этом отношении и в рассматриваемом издании: в выводах по конкретным вопросам всюду делаются сопоставления с европейской частью страны. Но речь идет с большем - об обращении к материалам других регионов в самом ходе исследования. Так, до сих пор, в сущности, не решена для периода феодализма проблема переселений в ее широкой постановке, предполагающей учет положения крестьян в местах выхода и поведения в процессе миграций. Особенно значительны неиспользованные материалы, касающиеся движения за Урал в первой половине XIX в. из центральных, западных и южных губерний. В частности, почти совсем не раскрыты еще роль общины в переселениях, соотношение крестьянских устремлений (они нашли отражение в многочисленных прошениях, доверенностях, приговорах) и политики центральных и местных властей и другие вопросы. Сибирские архивы содержат (в связи с миграциями) немало документов, отражающих историю других регионов.

В такой же мере выход за локальные границы необходим при изучении культуры, общественного сознания крестьянства - не только в теоретическом плане и в типологии, но и в самой структуре конкретного исследования. Речь идет, например, о выявлении прямых контактов, крестьянской переписки, движения книг и рукописей, стереотипов аргументации прошений, влияния идейных центров.

Перспективной для изучения феодального периода представляется также задача исследования обычного права, отражения в нем правотворчества и правосознания крестьянства. В результате постановки этой проблемы на симпозиумах по аграрной истории намечены уже основные пути ее решения. В рецензируемом томе и других недавних работах о Сибири нашли отражение первые шаги по реализации этой задачи.

"Крестьянство Сибири в эпоху феодализма" - первое из серии намеченных обобщающих изданий по истории этого класса - можно с уверенностью оценить как удачное.

Постоянный адрес данной публикации: