Академик Н. М. Дружинин, Е. И. Дружинина

В ходе трех революций в нашей стране сформировалась плеяда замечательных женщин, занявших важное место в политической и культурной жизни. Достаточно назвать И. Ф. Арманд, Н. К. Крупскую, А. М. Коллонтай, Е. Д. Стасову. К этой плеяде принадлежала и Анна Михайловна Панкратова, в юности - революционер-подпольщик, после победы Великого Октября - ученый-историк, видный общественный и партийный деятель.

А. М. Панкратова родилась 9 февраля 1897 г. в Одессе в рабочей семье и прошла суровую жизненную школу. Однако трудности, выпавшие на долю ее семьи, не помешали талантливой и целеустремленной девушке окончить гимназию, а затем и Новороссийский университет. С юношеских лет ее привлекали общественные науки. Привыкшая всегда быть в гуще народных масс, Панкратова не отрывается от них и в годы учебы. Будучи гимназисткой, она активно участвует в революционных кружках; став студенткой, преподает в школе взрослых, борется за женское равноправие. После свержения самодержавия молодая революционерка вступает в ряды борцов за Советскую власть. Как известно, на юге Украины эта борьба приняла особенно сложный и затяжной характер. Советы, победившие в Одессе в январе 1918 г., были вскоре ликвидированы интервентами, которые восстановили господство помещиков и капиталистов. Для Панкратовой и других революционеров наступает период тяжелой и героической подпольной борьбы, связанной с опасностями, лишениями и неизбежными жертвами. Анна Михайловна участвует в организации партизанских отрядов, помогает арестованным товарищам, является страстным пропагандистом ленинских идей. Ее первые печатные работы появились в нелегальной прессе. В опубликованной в подпольной газете "Одесский коммунист" передовой статье о расстреле белогвардейцами 17 юных коммунистов Панкратова писала: "Над вашими безвременными могилами мы будем не говорить, а делать, чтобы покрыть ваши могилы красным знаменем социалистич[еской] революции еще тогда, когда ваш прах еще не успеет остынуть" ¹.

Именно в годы гражданской войны и интервенции Анна Михайловна сформировалась в мужественного борца, преисполненного веры в конечную победу коммунизма. Уже тогда ей было присуще и еще одно качество - страстный интернационализм. Условия юга Украины (быв. Новороссии) с ее разнообразным национальным составом способствовали развитию этой черты. Плечом к плечу, как братья, за новую жизнь здесь боролись русские, украинцы, евреи, поляки, немцы, греки, армяне, болгары, молдаване и др. А. М. Панкратова впоследствии говорила о себе: "Интернационализм является для меня одной из самых дорогих идей. Эта благородная идея нашла место в моем сознании не столько под влиянием прочитанной литературы, сколько выросши из моего личного жизненного опыта"² .

В феврале 1919 г. в тяжелых условиях подполья Панкратова вступила в партию большевиков. Вспоминая в конце своей жизни те героические годы, она писала: "Я ведь была в 1919 - 1920 годах совсем молодой и по возрасту, и по партстажу,

¹ "Из истории рабочего класса и революционного движения. Сборник статей памяти академика А. М. Панкратовой". М. 1958, стр. 8 - 9.

² Там же, стр. 5.

стр. 104

и по опыту жизни. Но была у меня безраздельная вера в победу нашего большого дела, была юношеская готовность всю себя отдать делу партии и Советской власти, не считаясь ни с чем личным"³ .

В феврале 1920 г., когда Одесса была освобождена от оккупантов и белогвардейцев, коммунисты вышли из подполья. Страна вступала в мирный период своего развития. На очереди стояли задачи восстановления народного хозяйства и вовлечения в эту работу широких народных масс, в том числе и женщин. Панкратова избирается на руководящие посты в губернской партийной организации и ведет жизнь партийца-профессионала. Ее авторитет среди рабочих непрерывно растет. С этим связано избрание ее в Центральный Комитет КП(б) Украины и переезд в столицу УССР - Харьков. Будучи одним из руководителей женотдела ЦК КП(б)У, она занимается политико- воспитательной работой среди женщин. Затем партия направляет Панкратову вместе с другими пропагандистами, хозяйственниками и организаторами на Урал - старый центр металлургической промышленности.

Известно, что одной из важных опор партии большевиков были фабрично- заводские комитеты. Родившиеся стихийно, они сыграли большую роль в подготовке вооруженного восстания в октябре 1917 г., а затем в укреплении власти Советов. Теперь возникла необходимость с помощью фабзавкомов и профессиональных союзов мобилизовать рабочие массы на разрешение очередных задач хозяйственного строительства. Панкратова становится председателем одного из заводских комитетов Урала, а затем - крупным деятелем профсоюзного движения. Не ограничиваясь практической работой, она собирает сведения о прошлом и настоящем уральских рабочих. Так из ее партийной, политической деятельности органически вырастает научная проблема - история рабочего класса нашей страны.

Интерес Панкратовой к этой проблеме нельзя считать, случайностью. Рабочий класс, впервые в истории победивший эксплуататоров и приступивший к строительству нового, социалистического общества, не мог не интересоваться своим прошлым, настоящим и будущим. Панкратова оказалась одной из ярких выразительниц этой закономерной тенденции. Она с увлечением записывает воспоминания рабочих, изучает архивные документы. Ее занимают также и две другие проблемы, неразрывно связанные с первой, - история Великой Октябрьской социалистической революции и революции 1905 - 1907 годов. Эти три темы, увлекшие Панкратову в 1920-х годах, определили основное направление ее научных исследований.

Обстановка для научной работы складывалась благоприятно. Социалистические преобразования хозяйственной и культурной жизни были возможны лишь на основе новейших достижений науки и техники. Исходя из этого, партия и правительство выдвигают две взаимосвязанные задачи: с одной стороны, завоевание на сторону социализма и использование старой интеллигенции; с другой - подготовка кадров новой советской интеллигенции из рядов рабочего класса. Для реализации второй задачи еще в 1919 г. были организованы рабфаки для подготовки студентов из рабочей молодежи, а в начале 1921 г. - Институт Красной профессуры (ИКП) для подготовки ученых из среды коммунистов. Панкратова, командированная в этот институт Центральным Комитетом партии, была зачислена сразу на 2-й курс. Семинары М. Н. Покровского по истории СССР сыграли определенную роль в формировании ее мировоззрения.

Обучаясь в ИКП, она подготовила свою первую монографию "Фабзавкомы России в борьбе за социалистическую фабрику", вышедшую в свет в 1923 году. Этот труд был основан на ее личных впечатлениях, воспоминаниях уральских рабочих, прессе и огромном архивном материале, относящемся не только к Уралу, но и ко всем важнейшим промышленным районам страны. Панкратова прослеживала исторический путь рабочего класса России, возникновение в его среде первых представительных органов и, наконец, рождение фабзавкомов нового типа - революционных отрядов рабочего класса. О широте ее кругозора уже в то время свидетельствует большая глава в монографии: "Фабрично- заводские комитеты в Западной Европе и их историческая роль в борьбе за социализм".

С интересом Панкратовой к международному рабочему движению была связана ее командировка в Германию в 1923 г., за которой последовал выпуск (уже в 1924 г.)

³ Там же, стр. 39.

стр. 105

второй монографии-"Фабзавкомы в Германской революции (1918 - 1923 гг.)". Это исследование было направлено против реформистского руководства профсоюзов Германии. Помимо германского рабочего движения, Панкратова внимательно изучала и сопоставляла выступления пролетариев Италии, Франции и других стран. Это дало ей возможность опубликовать брошюру "Фабзавкомы и профсоюзы (Россия, Германия, Италия, Франция)" (М. 1924).

В связи с 20-летием первой российской революции и 10-й годовщиной Великого Октября мысли Панкратовой все больше сосредоточиваются на их истории. Она вынашивает план создать труд о российском пролетариате, который охватил бы историю его формирования и весь путь его борьбы, включая Октябрьскую революцию и последующее социалистическое строительство. Опыт рабочего класса Страны Советов должен был стать, по замыслу Панкратовой, достоянием международного пролетариата. Превосходный организатор, Панкратова вовлекает в изучение истории рабочего класса широкие круги советской общественности. Особенно большие возможности открываются перед нею в конце 1920-х годов, когда она становится сотрудницей Коммунистической Академии и избирается (в 1929 г.) действительным ее членом. Панкратова предпринимает подготовку коллективных трудов по истории пролетариата, разрабатывает программу и методику этих исследований, выступает инициатором сбора документов. Результатом этой работы явилась публикация обширного круга источников, а также выпуск 22 сборников статей под названием "История пролетариата СССР".

Панкратова оставила большое наследие, включающее несколько сотен научных и научно-популярных работ. Они охватывают обширную проблематику: социальные отношения в Киевской Руси; феодализм и генезис капитализма; героические традиции народов нашей страны. Основная научная тема Панкратовой - история рабочего класса и революционного движения в России - нашла свое отражение в особенно большом количестве (более 200) глубоких исследовательских работ. Существенный вклад в науку составляют также работы Панкратовой, посвященные послеоктябрьскому периоду отечественной истории - истории ленинской партии и Советского государства, советской внешней и национальной политики. Широко известны политически острые выступления Панкратовой с критикой буржуазной (в особенности фашистской) идеологии⁴ .

Вся деятельность Панкратовой была проникнута идеей вооружить народные массы пониманием закономерностей общественного развития на основе марксистско-ленинского метода. История рабочего класса нашей страны, говорила она, "эта героическая, благородная история есть не только история... не только прошлое, но это вместе с тем великий образец того будущего, к которому стремятся отряды рабочего класса во всем мире"⁵ . До конца своих дней она оставалась борцом за лучшее будущее - за коммунизм, связывая все свои помыслы с этой целью.

Признание заслуг А. М. Панкратовой перед партией и народом выразилось в избрании ее членом ЦК КПСС на XIX и XX съездах партии, действительным членом АН СССР (1953 г.), депутатом Верховного Совета СССР (1954 г.).

Деятельность А. М. Панкратовой в 30 - 50-х годах, образ этой замечательной коммунистки мы постараемся раскрыть на основании наших воспоминаний ⁶ .

* * *

Осенью 1934 г. был образован Исторический факультет Московского университета и начата работа над новыми учебниками по истории для средней и высшей школы. Эти мероприятия были неразрывно связаны с изменяющейся внутренней и международной обстановкой страны, продолжавшей строительство социализма. После захвата власти фашистами в Германии над Советским Союзом нависла грозная опасность. Перед Коммунистической партией и Советским правительством вставала зада-

⁴ См. "Библиография трудов А. М. Панкратовой". "Из истории рабочего класса и революционного движения", стр. 53 - 70.

⁵ Там же, стр. 6.

⁶ Далее следуют воспоминания Н. М. Дружинина (до стр. 111), затем - Е. И. Дружининой.

стр. 106

ча: мобилизовать широкие трудящиеся массы для отпора врагу; сохраняя принципы интернационализма, вдохновить народы Советского Союза на предстоящую борьбу за свою независимость и защиту завоеваний социализма. Склонность М. Н. Покровского к абстрактному социологизму и его пренебрежение к национально-освободительным традициям русского народа не соответствовали этой задаче. Нужно было вооружить не только интеллигенцию, но и широкие массы трудящихся конкретно-историческими знаниями, воодушевить их примерами героической борьбы за Родину, укрепить духовные связи между всеми народами молодого социалистического государства. Преподавание истории, основанное на марксистско-ленинском методе, должно было служить обобщению векового жизненного опыта народов нашей страны, насыщенного богатыми политическими событиями и овеянного славой выдающихся деятелей истории. Гражданское воспитание подрастающих поколений не могло ограничиться изучением отечественной истории, оно требовало не менее глубокого и детального ознакомления со всеобщей историей, конкретного освещения мирового исторического процесса.

В этих условиях большое значение приобретал выбор руководителей кафедр Исторического факультета МГУ, и в первую очередь кафедры истории СССР. На этот ответственный пост была назначена А. М. Панкратова, которая уже завоевала высокий авторитет своей преданностью партии, научными исследованиями и организационными способностями. В число профессоров Исторического факультета был приглашен и я. Именно здесь состоялось мое личное знакомство с Панкратовой. С самого начала она произвела на меня впечатление своей необычайной приветливостью и внимательностью к собеседнику, соединенными с кипучей энергией и умением сблизить людей, с которыми она работала и которыми руководила. С того момента в течение 22 лет я почти непрерывно общался с Панкратовой сначала в университете, затем (с 1937 г.) в Институте истории АН СССР, во время войны - в Казахском филиале АН СССР, после войны - в редакционной коллегии журнала "Вопросы истории".

В 1955 г. вместе с Панкратовой, возглавлявшей советскую делегацию, мы ездили на X Международный конгресс исторических наук в Рим. Не раз мы участвовали в работе одних и тех же сессий и собраний, иногда весьма ответственных (например, в обсуждении проекта учебника политэкономии, продолжавшемся в течение месяца). Много раз я бывал у Анны Михайловны, вел с ней научные беседы, вместе с нею переживал радости и горести нашей научной жизни. Я имел возможность хорошо узнать Панкратову как человека, и мои первые впечатления о ней постепенно становились полнее и всестороннее.

Какие черты ее личности я считаю наиболее характерными и важными? Панкратова сочетала в себе глубокую принципиальность с отзывчивостью к людям, страстную веру в правоту коммунистического мировоззрения с постоянным стремлением практически претворять его в жизнь. Она отличалась прямотою в суждениях, никогда не руководилась эгоистическими мотивами. Панкратова любила науку и после первых успешных работ в Институте Красной профессуры и в Комакадемии жила мечтою написать большое исследование по истории российского пролетариата. Хроническая загрузка множеством научных и организационных поручений мешала ей выполнить этот замысел. К ней обращалось множество людей с разнообразными просьбами, на нее возлагались различные задания, телефон в ее квартире звонил почти непрерывно, - в такой обстановке протекала ее жизнь 30-х-50-х годов. Она давала людям очень много, но выполнить все свои обширные планы была не в состоянии.

Энергия и организационный талант Панкратовой ярко обнаружились во время ее двухлетнего заведования кафедрой истории СССР МГУ. Она умело руководила переходом историков к новой методике преподавания. Происходили частые заседания кафедры, на которых обсуждались спорные проблемы, разрабатывались учебные планы и программы, намечались правила работы с аспирантами, в форме научных диспутов обсуждались их доклады, составлялись проекты документальных сборников для занятий со студентами. Панкратова сумела быстро объединить коллектив преподавателей, в который входили старые и молодые профессора из системы бывшей Российской Академии научно-исследовательских институтов общественных наук и преподаватели-коммунисты из Института истории Комакадемии. Хотя у Панкратовой был за-

стр. 107

меститель, она часто сама председательствовала на заседаниях, давая направление всей работе, которая шла дружно и успешно. Иногда она выступала с принципиальными докладами и возглавляла комиссии (например, по представлению к степеням и званиям).

Одновременно велась подготовка учебника истории для средней школы, который должен был отвечать новым требованиям последовательного и конкретного изложения событий с необходимыми марксистскими обобщениями. Был объявлен конкурс, и сформировалось несколько авторских групп, в частности группа Панкратовой с участием специалистов по истории феодализма. Весной 1936 г. группа Панкратовой в основном закончила работу над учебником, но один из авторов выбыл из ее состава, и по предложению Анны Михайловны я должен был срочно написать главы по истории XIX века. Конкурс был закончен через год. Для преподавания в средней школе был принят учебник, подготовленный в Московском пединституте имени В. И. Ленина под руководством А. В. Шестакова. Учебники А. М. Панкратовой и И. И. Минца получили поощрительные премии.

Когда осенью 1936 г. в университете начался новый учебный год, мы узнали, что Панкратова переведена на работу в Саратов. Из бесед с бывшими университетскими аспирантами, работавшими в Саратове, мне известно, что в своей научной и организационной деятельности в Саратовском университете она проявила те же черты, какие отличали ее в Москве. В 1938 г. в Саратове вышли под редакцией Панкратовой сборник статей, посвященный Н. Г. Чернышевскому, и сборник документов, связанных с процессом великого революционного демократа.

Анна Михайловна вернулась в Москву в 1939 году. Мы встретились с ней в только что образованном Институте истории АН СССР, который возглавлял акад. Б. Д. Греков. Уже шла вторая мировая война. Хотя с гитлеровской Германией был заключен пакт о ненападении, но возможность ее агрессии против Советского Союза не исчезла, и все были настороже. Вопросы внешней политики и приемы дипломатического искусства приобрели в это время актуальное политическое значение. На А. М. Панкратову, С. В. Бахрушина, С. Д. Сказкина, И. И. Минца и других была возложена задача подготовить многотомную "Историю дипломатии" (Панкратова вместе с Минцем должна была осветить взаимоотношения Советского государства с буржуазными странами в период между мировыми войнами). Это важное правительственное задание было успешно выполнено. Авторы коллективного труда были удостоены Государственной премии.

В Московском университете и в Институте истории были мобилизованы силы для научно-патриотической пропаганды защиты Родины. Именно в это время Панкратова приняла активное участие в критике ошибок Покровского. Перед угрозой фашистской агрессии преодоление устаревших и несостоятельных взглядов на важнейшие события истории России приобретало крупное политическое значение.

В первые месяцы войны на Панкратову была возложена новая ответственная обязанность: в связи с эвакуацией директора Института истории Б. Д. Грекова в Казань она, как его заместитель, должна была руководить научным коллективом во все усложняющейся военной обстановке. Под ее наблюдением и при ее личном участии происходила замена прежних планов новыми актуальными заданиями, мобилизация добровольцев в Московское ополчение, ликвидация последствий пожара, возникшего в связи с первой бомбежкой 20 июля 1941 г., организация военных занятий, распределение ночных дежурств и т. д. Она опрашивала каждого сотрудника, желает ли он остаться в Москве и работать в институте или предпочитает эвакуацию. В числе других сотрудников я тоже получал от нее задания, связанные с текущим моментом, например, написать брошюру о судьбах славянских народов; работа была написана и сдана в издательство.

Как и все сотрудники, Панкратова тяжело переживала наши неудачи на фронте, но проявляла, как всегда, свойственную ей энергию, то подготовляя институт к эвакуации, то отменяя ее в связи с изменением фронтовой обстановки. 14 октября 1941 г. она с большой группой сотрудников выехала в Среднюю Азию. Дней через десять следующая группа во главе с Ф. В. Потемкиным, в которую входил и я, тоже покинула Москву. (Некоторые сотрудники по решению общего собрания института выехали или ушли из города пешком в ночь на 16 октября.)

стр. 108

Мы встретились с Панкратовой месяц спустя, после продолжительного и трудного переезда, в столице Казахской ССР Алма-Ате. Сюда направили из Ташкента ранее уехавших товарищей, а за ними и нашу группу. Город был переполнен эвакуированными, не хватало помещений, и нас хотели отправить в Джамбул. Но Панкратова убедила республиканские органы, что мы можем быть полезны Казахскому филиалу АН СССР в создавшихся военных условиях своими знаниями и работой. Группу Ф. В. Потемкина (в количестве 20 человек), в которой я состоял, разместили в одной из комнат академического здания. Мы сразу получили задание подготовить для учителей Казахстана методическое пособие на тему "Преподавание истории в условиях Великой Отечественной войны". В трудной обстановке тесноты и загромождения комнаты вещами мы в установленный срок закончил и эту работу. Панкратова выступала не только как редактор этого издания, но и как автор нескольких глав. Основное внимание в книге сосредоточивалось на героическом прошлом русского и казахского народов, на их борьбе за независимость.

Нас зачислили в состав лекторов городского комитета партии, и через 2 - 3 дня мы уже выступали в военных и гражданских аудиториях с лекциями на военно- исторические и историко-культурные темы. Когда наша методическая работа была отредактирована и сдана в издательство, Панкратова вошла в руководящие органы Казахстана с предложением - общими усилиями приезжих и местных историков написать научное пособие по истории Казахской ССР (эта задача уже была поставлена в республике, но не могла быть осуществлена за недостатком подготовленных кадров). Предложение Панкратовой было принято. Среди авторов, кроме московских ученых, были молодые казахские историки, а также исследователи, эвакуированные из Харькова. Панкратовой принадлежала главная организующая роль в составлении плана издания, в распределении глав между авторами, в формулировке основных принципиальных положений.

Наша задача облегчалась тем, что в состав авторов входил признанный специалист по истории Казахстана М. П. Вяткин, а среди ученых, активно содействовавших разрешению спорных вопросов, был крупный правовед С. В. Юшков. Из числа местных специалистов выделялись своими знаниями и талантом писатель М. Ауэзов и историк А. Маргулан. В местной библиотеке был устроен особый научный зал, в котором могли работать приехавшие в Алма-Ату эвакуированные ученые. Авторам была обеспечена возможность широкого использования литературы и архивных материалов. Когда предварительная организационная работа была закончена, началось собирание материала и время от времени стали устраиваться заседания для обсуждения трудных и спорных вопросов.

Так как в Москве оставалась группа сотрудников Института истории, Панкратова была отозвана из Алма-Аты в столицу. Руководство группой она передала А. П. Кучкину. Работа над книгой продолжалась в течение года. Не раз возникали разногласия между членами авторского коллектива. Споры вращались преимущественно вокруг вопроса об оценке степени прогрессивности национальных движений. Панкратова еще раз приезжала в Алма-Ату и вместе с руководящим партийным работником республики М. Абдыкалыковым окончательно отредактировала книгу. Республиканские органы высоко оценили деятельность Панкратовой и присвоили ей звание заслуженного деятеля науки Казахской ССР.

Когда летом 1943 г. мы возвращались из Алма-Аты в Москву, в наших руках были только что выпущенные экземпляры "Истории Казахской ССР с древнейших времен до наших дней". Это была первая попытка советских ученых дать цельную и научно обоснованную историю отдельной республики, входящей в состав Советского Союза. В Москве книга была одними одобрена за полноту и стройность, другие находили, что в ней недостаточно выдержан классовый подход к национальному прошлому Казахстана. Коллектив авторов во главе с Паккратовой учел многие критические замечания и частично переработал текст во втором издании.

После возвращения в Москву Панкратова некоторое время продолжала оставаться заместителем директора Института истории и заведовала сектором истории советского периода. Особое внимание она уделяла подготовке аспирантов.

Победоносное завершение войны выдвинуло перед историками новые научно- политические задачи. Оглядываясь на недавнее прошлое и подвергая его марксистски-

стр. 109

ленинскому анализу, надо было продумать и объяснить причины наших временных неудач и нашей окончательной победы, определить место второй мировой войны в ходе исторического процесса. Грандиозные изменения, которые произошли в результате образования системы социалистических государств и крушения колониализма, также требовали тщательного исследования и анализа. Советский Союз, игравший все более крупную роль в международных отношениях, становился важнейшим объектом исторического изучения. Борьба за мир в условиях сосуществования государств с разным социальным строем привела к широкому развитию экономического и культурного общения Советского Союза с другими странами. Повысился интерес к предпосылкам и последствиям Октябрьской революции, пережитым десятилетиям героической борьбы и труда советского народа, к истории строительства социализма. В то же время военные приготовления зарубежных реакционных сил требовали сосредоточенного внимания к внешнеполитической жизни, еще большего укрепления союза всех народов нашего многонационального государства.

В такой обстановке перед Панкратовой открылось еще более широкое поле для научной и политической деятельности. Она активно участвовала в многочисленных дискуссиях, ездила в научные командировки в разные страны, была членом различных организаций, помещала статьи в общественно- политических и исторических журналах.

Усиленный интерес к исторической науке потребовал образования новых и расширения старых научных органов печати: главная роль принадлежала здесь журналу "Вопросы истории", в котором Панкратова была сначала членом редколлегии, а затем (с 1953 г.) главным редактором. Революционное мировоззрение и накопленный жизненный опыт помогали ей всегда занимать принципиальную позицию в спорных вопросах, давать глубокое обоснование своим предложениям, вовремя устранять преувеличения и ошибки товарищей.

Не менее важную роль играли поездки Панкратовой в зарубежные страны. Примером ее кипучей деятельности этого рода было участие в работе X Международного конгресса исторических наук, который состоялся в Риме в сентябре 1955 года. Я близко наблюдал Панкратову в это время. Возглавляя делегацию, она за несколько месяцев до конгресса развернула широкую работу по подготовке к предстоящим выступлениям: созывала совещания делегатов, ставила на обсуждение темы, выдвинутые программой конгресса, разрешала организационные вопросы, связанные с поездкой. В Риме делегаты ежедневно собирались, чтобы обменяться мнениями о ходе конгресса. Сама Панкратова ни минуты не оставалась без дела: она поддерживала активные связи с руководителями конгресса, вступала в общение с учеными разных стран, боролась против враждебных вылазок эмигрантов, договаривалась о созыве будущего конгресса и т. д. В то же время она постоянно заботилась о быте делегатов, организовывала экскурсии по Риму, а после конгресса - по Южной Италии. Она стремилась всей своей деятельностью на конгрессе показать достижения советской исторической науки и не раз выступала на заседаниях по некоторым спорным вопросам.

Несмотря на огромную текущую работу, Панкратова старалась использовать каждый свободный час для исследования истории российского пролетариата. Она продолжала собирать новые материалы, в течение нескольких лет выпустила в свет серию томов документов по истории рабочего движения со своими подробными предисловиями, почти закончила 1-й том монографии, посвященный зарождению рабочего класса России в крепостную эпоху (после ее смерти он был издан под редакцией Н. И. Павленко). Она непрерывно думала о начатом ею исследовании и с тяжелым чувством сознавала, что ей не хватает времени для сосредоточенного научного труда. Как убежденно и горячо она говорила о важности этой темы не только для советских граждан, но и для пробуждающихся народов на экономической дискуссии осенью 1951 года! Как и другие историки СССР, она решительно выступала против пережитков европоцентризма, имевших место в проекте учебника политэкономии, призывала детально изучать зарождение и развитие рабочего класса в бывших колониальных странах, обосновывала ценность нашего богатого революционного опыта не только для развивающихся стран, но и для Западной Европы. Российский пролетариат, гегемон трех революций, открывший человечеству новую, социалистиче-

стр. 110

скую эру, стал образцом сознательной, активной борьбы для всех народов нашей планеты. Вот почему российский пролетариат во главе с боевой и крепко сплоченной Коммунистической партией должен стать важнейшим объектом марксистско-ленинского изучения. Этой идее, которой Панкратова служила всю жизнь, она осталась верна до конца своих дней.

* * *

Через 10 лет после того, как с Панкратовой впервые встретился Н. М. Дружинин, познакомилась с Анной Михайловной и я (носившая в те годы еще свою девичью фамилию - Чистякова). Встречи с Панкратовой относятся к числу самых дорогих моих воспоминаний. Это был человек удивительно цельный, гармоничный. Все ее стремления, помыслы и действия были подчинены одной цели - претворению в жизнь политики Коммунистической партии, борьбе за светлое будущее человечества. Все личное отступало для нее на задний план перед величием этой задачи. Однако темперамент революционера, борца отнюдь не делал ее суровой. Напротив, она отличалась поразительной мягкостью, чуткостью и простотой, умением войти в положение каждого человека, быстро схватить суть его затруднений и оказать ему действенную помощь.

В 1944 г. я работала в Наркомате госбезопасности, куда меня откомандировали с Волховского фронта, где я была переводчицей. Война приближалась в успешному концу, в Институте истории АН СССР был открыт прием в аспирантуру, и я подала туда свои документы, а также свои печатные и рукописные работы, предполагая заниматься взаимоотношениями между нашей страной и Турцией. Вскоре мне сообщили, что бумаги мои просмотрела Панкратова, которая заведовала тогда сектором советского периода, и посоветовали с ней переговорить. Она находилась в соседней комнате, и я, как была - в военной шинели, с трофейным парабеллумом, висевшим в кобуре у меня на поясе, - внезапно оказалась лицом к лицу с быстро шедшей мне навстречу необычайно живой, приветливой женщиной в теплом полушубке. Это была Анна Михайловна. Едва дослушав мой вопрос, она поразила меня своим твердым и решительным ответом: "Вы нам подходите, мы Вас принимаем". В этих словах выразилось многое: доброжелательность, стремление сделать человеку хорошее, обрадовать доброй вестью, привычка Анны Михайловны рассматривать себя как частицу коллектива - отсюда эти хорошо запомнившиеся мне слова "мы", "нам".

- Но ведь я еще не сдала экзаменов, - возразила я.

- Ну, конечно, экзамены вы должны сдать, а в остальном можете считать вопрос решенным.

Одновременно со мной аспирантами стало еще несколько участников войны, в том числе Л. В. Максакова, М. Н. Черноморский и другие. Панкратова проявляла к нам исключительное внимание. Регулярно раз в неделю она собирала всех аспирантов сектора у себя на квартире. Мы делали небольшие доклады, обменивались опытом работы. Хотя у некоторых из нас были другие научные руководители (у меня- М. В. Нечкина), Панкратова считала себя ответственной за работу каждого из нас. Иногда она бывала очень утомлена и, извинившись, слушала нас, лежа на диване, с закрытыми глазами. Позднее, в связи с, тем, что я решила писать диссертацию на тему "Кючук- Кайнарджийский мир 1771 г.", меня перевели в другой сектор. С Анной Михайловной я после этого встречалась главным образом на партийных собраниях. Мне запомнились ее страстные, глубоко принципиальные высказывания по политическим вопросам, рассказы о многочисленных заданиях научно-организационного характера, почти не оставлявших ей времени для исследовательской работы.

После моего замужества я узнала Анну Михайловну еще с одной стороны - как доброго и заботливого друга нашей семьи. В течение ряда лет она жила в том же доме, в котором с 1950 г. живем и мы. Каким-то удивительным чутьем Панкратова угадывала, какие трудности могут возникнуть у нас в связи с поселением в этом новом доме для научных работников (д. 61/1 по Ленинскому пр.), стоявшем в то время среди огородов, бараков и пустошей. Мы познакомилась с семьей Панкратовой, в том числе, с ее матерью - простой и скромной женщиной. Анна Михайловна очень

стр. 111

заботилась о своих родных. По ее предложению при домоуправлении был образован совет содействия, хлопотавший о нуждах жильцов нашего дома. Она согласилась быть членом совета, в который по ее рекомендации ввели также и меня в качестве редактора стенгазеты. Передовицы для нашей скромной, но деловой газеты, выходившей всегда точно в срок, писали А. М. Панкратова и Ф. В. Константинов, в ее оформлении участвовали мой муж и В. А. Виноградов (ныне - член-корр. АН СССР, директор Института научной информации по общественным наукам). Постепенно быт ученых, живших в нашем доме, улучшался. Сейчас вокруг дома простираются кварталы благоустроенных зданий, охваченных разветвленной транспортной сетью и утопающих в зелени.

В октябре 1953 г. А. М. Панкратова одновременно с П. Н. Поспеловым, М. Н. Тихомировым и Н. М. Дружининым была избрана в действительные члены АН СССР. После этого она стала убеждать Николая Михайловича согласиться взять на себя обязанности академика-секретаря Отделения истории, то есть стать преемником скончавшегося в сентябре 1953 г. акад. Б. Д. Грекова. С Дружининым велись по этому поводу переговоры в ЦК партии и Президиуме АН СССР. Однажды Анна Михайловна позвонила и попросила меня "уговорить" мужа занять этот пост. Состоялся длинный разговор. Я объяснила Анне Михайловне, что состояние здоровья Николая Михайловича требует не расширения, а сокращения его функций, что от этого зависят его трудоспособность и даже жизнь. На Панкратову эти слова произвели очень сильное впечатление. "Здоровье Николая Михайловича нам дороже всего", - сказала она и обещала поддержать его отказ. Впоследствии она как подлинный друг постоянно осведомлялась о его самочувствии, готовая прийти на помощь, если это понадобится.

К лету 1955 г. здоровье Дружинина стало значительно лучше, и он после некоторых колебаний согласился выехать в Рим для участия в X Международном конгрессе исторических наук. Мне предстояло отправиться туда вместе с ним. Таким образом я снова получила возможность общаться на научной почве с Панкратовой, которая была главой советской делегации в Риме. В мои обязанности входило протоколировать выступления, произнесенные на иностранных языках, посещать Славянскую комиссию и в конце дня представлять соответствующую информацию. Так как историки из ГДР и ФРГ фигурировали в материалах конгресса в общем списке, обозначенном словом "Allemagne" (Германия), Панкратова поручила мне познакомиться с приехавшими на конгресс учеными ГДР и пригласить их на вечер в советское посольство. Оказалось, что пять или шесть историков, прибывших из ГДР, в том числе профессор (ныне академик) Э. Энгельберг и профессор Г. Мюльпфордт, сами искали встреч с советскими коллегами. Представленные Панкратовой, они обсудили с нею очередные задачи научного сотрудничества историков СССР и ГДР, а затем неоднократно приезжали в Москву. Другое задание Панкратовой заключалось в следующем: пойти вместе с С. Д. Сказкиным и работником иностранного отдела П. М. Чикаревым в гостиницу к шведскому ученому, вице- президенту Международного комитета исторических наук Нильсу Анлунду (которому предстояло стать организатором очередного Международного конгресса историков) и от ее имени пригласить его с супругой посетить Москву. Панкратова рассудила, что мы втроем обеспечим успешный ход беседы, так как Сказкин говорит по-французски, Чикарев - по-английски, а я - по-немецки. Однако профессор Анлунд, как оказалось, свободно владел всеми тремя языками и, гостеприимно приняв нас, поговорил с каждым. Приглашение в Москву было принято, и мы имели случай видеть Н. Анлунда и беседовать с ним и его женой еще раз 29 сентября 1956 г. во время приема в Национальном комитете историков Советского Союза. Однако Анлунду не суждено было участвовать в XI Международном конгрессе исторических наук: он скончался в январе 1957 г., о чем меня известила его жена Лиза Анлунд.

В этих эпизодах проявилось умение Панкратовой активизировать всех окружающих ее людей, использовать их способности и знания как для сплочения нашего собственного коллектива, так и для сближения друг с другом историков разных стран.

Во время X Международного конгресса исторических наук, а также после его окончания для советских делегатов были организованы различные экскурсии. Мы очень сильно почувствовали при этом отличие своего положения от положения большинства делегатов капиталистических стран, которые приехали на конгресс за свой

стр. 112

счет, ограничились посещением заседаний и сейчас же после заключительного акта стали разъезжаться, ссылаясь на дороговизну дальнейшего пребывания в Италии. Панкратова, хорошо понимавшая значение знакомства советских людей с духовными ценностями, которые накопило человечество, энергично участвовала в организации экскурсий. Вместе со всеми она с живейшим интересом осматривала Рим, Неаполь, а также расположенные у подножия Везувия древние города Геркуланум и Помпеи. На месте раскопок перед нашими глазами открылись расчищенные археологами от лавы и пепла жилые кварталы, форумы, театры и др. общественные постройки, украшенные скульптурой, фресками, мозаикой и наполненные предметами домашнего обихода. У меня сохранился снимок с изображением Панкратовой, сделанный мною на улице Помпеи.

Из Неаполя мы отправились в Венецию. Панкратову не смутило, что ехать придется ночью, в вагоне с сидячими местами. Ради пребывания в этом знаменитом городе, хотя бы в течение короткого времени, она, так же, как и мы с мужем, готова была ехать в любых условиях. Мы не ошиблись: самые яркие, незабываемые впечатления ждали нас именно здесь. Соединение сверкающих на солнце светлых фасадов дворцов с гладью каналов, над которыми нависали живописные мосты, и все это на фоне чудесного синего неба, создавало приподнятое настроение. Нам было жаль, что Анне Михайловне пришлось раньше других покинуть Венецию, проведя в ней всего 3 - 4 часа. Но она спешила в Милан, чтобы встретиться там с итальянскими коммунистами.

Вернувшись в Москву, все делегаты, и в особенности Панкратова, продолжали напряженно работать, выступая устно и письменно с отчетами, научными докладами и сообщениями о конгрессе, о встречах и дискуссиях на ней, о впечатлениях от античных древностей и других достопримечательностей Италии, а также от обстановки за рубежом. Наша поездка была одним из первых выездов советских историков за границу после долгого перерыва, поэтому она привлекла к себе всеобщее внимание. Многие докладчики иллюстрировали свои выступления репродукциями и фотографиями. Кроме общего собрания Института истории, в котором участвовали все делегаты, мы выступали в своих секторах, а также в музеях, библиотеках и других учреждениях. Панкратова, не ограничившись четырьмя отчетными докладами, выступила в Исторической библиотеке, с коллективом которой она была связана давней дружбой.

С этих пор работа Панкратовой в области международных связей советских историков приобретает все больший размах. В качестве председателя Национального комитета историков Советского Союза она способствует приглашению иностранных ученых в СССР и посылке наших ученых за границу. Хорошо понимая значение международных встреч для успешной борьбы за расширение влияния марксистско-ленинской идеологии, за распространение правдивых сведений о Советском Союзе, она вкладывает в эту работу много сил и личных средств.

Вспоминаю прием, который Анна Михайловна устроила у себя дома для финских ученых 9 апреля 1956 года. Ее гостями были историки Л. Пунтила, Ф. Луукко, В. Нийтемаа, В. Нурмио, а также ряд советских историков. В непринужденной обстановке развернулась откровенная беседа, во время которой финны, вначале несколько отчужденные и настороженные, стали чувствовать к нам, советским людям, все больше доверия и расположения. Панкратова затронула тему, которая их особенно волновала: об освещении в нашей историографии национально-освободительных движений. Обратившись к освободительному движению финнов против царизма, она отметила, что советские историки оценивают его положительно. В разговоре принял участие Н. М. Дружинин. Он привел факты, показывающие, что передовые люди России приветствовали освободительную борьбу финского народа. Отвечая на вопрос одного из финских гостей, отражено ли все то, что они услышали, в советской литературе, Панкратова взяла с книжной полки второй том учебника по истории СССР для вузов (под ред. акад. М. В. Нечкиной) и указала на соответствующие абзацы (которые тут же были переведены на финский язык). За этой дружеской встречей последовали выступления финских историков в Институте истории (12 апреля) и прием в посольстве Финляндии, на котором финны встретили нас как своих хороших знакомых.

стр. 113

В связи с XX съездом КПСС перед советскими историками встали новые задачи. Занимая руководящее положение в науке, Панкратова должна была определить свое отношение к поднятым острым вопросам. Известно, что наряду со здоровой струей, направленной на исправление имевших место в прошлом ошибок, отдельные историки пытались перечеркнуть все достижения советской науки 1930 - 1940-х годов. В редакции журнала "Вопросы истории", которым тогда руководила Панкратова, происходили бурные заседания с привлечением широкого актива. Панкратова старалась во всем разобраться, боролась против конъюнктурщины и беспринципности. Это требовало от нее очень много душевных и физических сил. Она жаловалась на бессонницу, иногда от переутомления даже теряла зрение. У меня сохранилось ее письмо от 26 апреля 1956 г., в котором она просит меня от имени редакции журнала "Вопросы истории" высказаться об известном памфлете К. Маркса "Разоблачения дипломатической истории 18 в.", а затем принять участие в совещании специалистов по данному вопросу. Я послала Панкратовой подробный разбор сочинения Маркса и участвовала в его обсуждении, которое состоялось на заседании Ученого совета Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС 5 октября 1956 года⁷ .

Авторитет А. М. Панкратовой как крупнейшего ученого, члена ЦК КПСС и депутата Верховного Совета СССР оставался незыблемым до конца ее дней. Это нашло свое отражение во время ее чествования в связи с 60-летием (за два месяца до ее смерти). Никогда не забуду теплоты речей, обращенных к Анне Михайловне, и ее замечательного ответа, в котором отразились беспредельная скромность, искренность, революционная страстность. Зал Института истории, находившегося в то время на Волхонке, был переполнен. Присутствующие устроили Панкратовой бурную овацию.

Анна Михайловна занимала ответственные посты, имела высокие звания и награды, хотя она никогда их не искала. Не искала потому, что не думала о себе. Вся ее жизнь была служением тем идеалам, которые захватили ее еще в юные годы. Ради своих убеждений и принципов она всегда готова была на самопожертвование.

⁷ Итоги совещания нашли отражение в "Очерках истории исторической науки в СССР". Т. II. М. 1960 (см. гл. IV, § 1 "К. Маркс и Ф. Энгельс об историческом развитии России"),

Постоянный адрес данной публикации: