Шариатски ориентированные финансовые структуры в их нынешнем виде сложились в зоне Персидского залива и частично в странах Юго-Восточной Азии. В течение короткого исторического периода исламские банки стали серьезным явлением, и об исламском капитале заговорил весь мир. Как результат, этот капитал укрепил свои позиции в крупном регионе мира, и исламским банкам удалось способствовать определенной диверсификации мирового финансового ландшафта. Исламские банки стремятся не только конкурировать с обычными банками, но и в перспективе сменить их. При этом они в ряде случаев еще не освоили в должной мере собственные территории и контролируют в лучшем случае от четверти до половины их.

Ключевые слова: шариатски ориентированные банки, рыночная конкуренция, взаимодействие капитала, кредитные институты, исламские активы, интернационализация, мировой рынок капиталов, исламские облигации.

THE ISLAMIC CAPITAL IN THE FIELD OF MARKET ACTIVITY

Since not so long ago the Sharia-compliantfinancial institutions have operated creatively in the Persian Gulf area and in a few Southeast Asian countries. During a quite short period of time they got the chance to become a serious phenomenon so making the world to talk about them. As a result they strengthened their positions not only in their part of the world but managed also to rather diversify the world financial landscape. The Islamic banks are going not only to compete with their conventional vis-a-vis, but to oust them sooner or later someday in the future. Meanwhile they themselves are still not ready to explore their own ground in a full range and now keep under their control no more than 25-60 percent of their land.

Keywords: the Sharia-compliant banks, market competition, interaction and cooperation of capital, credit institutions, Islamic assets, internationalization, world capital market, Islamic bonds.

Исламский капитал как сумма стоимостей, предназначенных для извлечения прибыли нетривиальным способом, стал формироваться полвека назад и к настоящему времени превратился в достаточно влиятельную силу, способную поставлять значительные финансовые ресурсы под разнообразные проекты экономического и соци-

ФИЛОНИК Александр Оскарович - кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН, fao44@mail.ru.

Aleksandr FILONIK - PhD (in Economics), Leading Research Fellow, Institute of Oriental Studies, RAS, Moscow, fao44@mail.ru.

стр. 152
ального назначения. Нетривиальность ситуации состоит в том, что в исламе активы принадлежат Аллаху, а у человека находятся как бы в доверительном пользовании. Его обязанность - использовать их для создания новых стоимостей, материальных основ роста и обращать результаты во благо всей общины, а не заниматься примитивным накопительством.

Участие исламского капитала в создании материальных ценностей привело к возникновению понятия исламской экономики, ныне механически закрепившегося в международном экономическом лексиконе, хотя в смысловом отношении остающегося открытым. Оно берет начало в арабо-мусульманской хозяйственной традиции, которая разработала свой метод управления вложенными в сделку средствами и практику разделения доходов между участниками производственного процесса в форме, позволяющей довольно объективно устанавливать усилия и затраты каждого из них.

Соответствующая этому терминология, применявшаяся для обозначения действий владельцев капитала, земли и труда, была обычным, не выходившим за пределы внутрихозяйственных отношений делом. В их недрах издавна возникли устойчивые термины, которые позже стали вполне приемлемой оболочкой для понятных в арабской среде и сохраненных в неприкосновенности инструментов, положенных в основу финансовой деятельности исламских банковских учреждений в новейшее время. Именно они дали второе дыхание схемам и продуктам, рожденным мусульманской правовой и экономической практикой.

Видимо, два момента способствовали нынешнему оживлению исламской экономики. С одной стороны, возрождение в экономическом пространстве арабского мира известной исстари атрибутики было подстегнуто завоеванием политической самостоятельности и ростом национального самосознания. Новые реалии требовали ощутимого морального подкрепления в виде серьезных шагов, подтверждавших новый статус и новое качество арабской самобытности. С другой стороны, активная индустриализация, аграрные реформы, повышение роли государства в управлении хозяйственными активами и социальная перестройка деревни существенно сузили зону распространения традиционных отношений, но резко повысили роль финансов в развитии экономической среды в целом.

Одновременно сжалась и сфера, где господствовала исторически сложившаяся система регулирования производственных отношений, в частности в землепользовании. За столетия свойственная этой модели атрибутика прочно закрепилась в народной памяти и частично сохранялась в жизни периферийных районов на протяжении последовавших за достижением независимости десятилетий. Даже развернувшийся в арабском мире промышленный и аграрный капитализм и действие рыночных сил, сильно повлиявшие на структуру производства валового внутреннего продукта в изменившейся действительности, не смогли вытравить бытовавшие представления о старом укладе. Они очень быстро обрели жизнь, когда этому поспособствовали благоприятные условия. Более того, они стали дополнительной скрепой хозяйственной деятельности. В изменившихся политико-экономических обстоятельствах система исламского регулирования почти полностью оторвалась от деревни и сосредоточилась в финансовой сфере, где настойчиво заявил о себе резко оживившийся исламский банкинг. В переходный период к капитализму и в процессе выхода национального арабского хозяйствования на новые рубежи она и вовсе стала претендовать на почетное место в экономике мусульманских стран. Ее выходу на большую арену способствовала и динамика мировых тенденций, порожденных развернувшейся глобализацией, ростом интернационализации производства, углублением международной конкуренции, появлением новых форм движения и взаимодействия капитала.

Разрастание функции финансов тесно сопряжено с увеличением масштабов арабской экономики. Они стали обретать новый статус, который создавался в ходе превращения их в востребованный объект предпринимательства и подтверждался их

стр. 153
быстро возраставшей ролью в обеспечении воспроизводственных процессов в разных сегментах хозяйственной активности. Именно в области финансовых услуг исламские методы регламентирования отношений между разными хозяйствующими субъектами нашли наилучшее применение. Они были взяты на вооружение не только как поставляющие комплиментарные для арабской действительности банковско-финансовые продукты. Их роль оказалась примечательной и тем, что они укрепили свой авторитет в мире. Этот факт подтверждается спросом на них на международном рынке практически наравне с капиталом, циркулирующим по обычным сетям и через государственные каналы.

С развертыванием нефтедобычи, ростом финансового могущества, повышением макроэкономической стабильности и занятием собственных ниш в системе мирового разделения труда арабский капитал и, в определенной степени, его исламский сегмент за короткое время проделали большой путь и смогли выдвинуться на заметные позиции в мировых финансах.

Первоначально, в 1960-е гг., исламски ориентированные образования были представлены небольшими отдельными самодеятельными проектами в Египте и Малайзии. В итоге именно они создали исходную модель исламского финансирования. Она получила официальный статус в 1973 г. на конференции министров финансов мусульманских стран. Уже в 1975 г. была принята декларация о создании первого исламского банка развития. В следующем десятилетии идея получила дальнейшее развитие и возникли новые, более стройные структуры, подчинявшие исламской традиции свою хозяйственную жизнь. На этом направлении появились свои лидеры в лице Пакистана и Ирана, которые на протяжении нескольких лет реализовали план превращения своих финансовых систем в сугубо исламские.

На протяжении короткого периода эти и другие страны добились успехов в наращивании физических размеров исламского капитала. По сути начав с нуля, они к новому веку располагали активами, которые оценивались в 300 млрд долл. и имели тенденцию к росту. Данные об этом были распространены на конференции исламского банкинга и финансов в Вашингтоне в 2002 г. Указывалось, что средства могут в ближайшее время стать еще более солидными, учитывая капиталы на счетах в обычных банках, ожидавшие своей очереди на изменение статуса. Дальнейшее расширение зоны действия исламских денег (как доказательство популярности всего предприятия) предполагалось за счет появления "исламских окон" в обычных банках и возникновения большого числа семейных финансовых компаний разного уровня, которые рассматривались как существенный резерв роста привлекательности исламской практики. Оба процесса получили развитие, причем заметную роль сыграли крупные капиталы международных кредитных учреждений, которые оказались втянутыми в успешное шествие исламского банкинга. Они были заинтересованы в том, чтобы найти свое место в новом движении и дополнительно расширить собственные возможности, воспользовавшись теми инструментами, которыми оперируют участники исламского финансового рынка.

Буквально за два года фонды под контролем исламских банков достигли 500 млрд долл. и демонстрировали темпы роста в 15-20% в год в зависимости от региона [Perrin, 2008, p. 54]. По данным Бюро исламских финансовых услуг и других родственных учреждений, в 2005 г. более 300 финансовых институтов из 65 юрисдикции управляли капиталом от 0.5 до 1 трлн долл. [Toshihico, 2008, p. 29]. Ныне есть основания считать, что исламская индустрия смогла сделать довольно привлекательную оферту серьезной части мирового финансового сообщества, увидевшего в ней приемлемый способ получения прибыли, не прибегая к процентному механизму. Тем более что реальный сектор экономики получал доступ к более разнообразным банковским продуктам, увеличивая тем самым маневренность активов, что чаще всего повышает эффективность экономики. Кроме того, как отмечают некоторые зарубежные аналитики, исламские банки обещают сообщить дополнительный элемент стабильности региональным и мировым

стр. 154
финансам за счет диверсификации участников финансового рынка. Считается, что в стрессовые периоды рынок, составленный из множественных игроков и действующий посредством разнообразных инструментов, имеет определенные преимущества перед гомогенной структурой, опирающейся на ограниченный набор продуктов [Toshihico, 2008, p. 29].

Теоретически такое мнение выглядит достаточно обоснованным, поскольку система, способная гибко отвечать на угрозы и гасить декомпенсированные ситуации на разных направлениях, явно имеет больше шансов на выживание. Однако допущение такого рода не всегда оправдывается на практике. Достаточно упомянуть опыт недавнего мирового финансового кризиса, в котором такой столп аравийской финансовой системы, как, например, Дубай аль-Алямий, смог уцелеть преимущественно за счет маневра гигантскими накоплениями суверенного фонда Абу-Даби, а не согласованных действий банковских структур разного профиля. При этом следует учесть факт, что семейные финансовые учреждения исламской природы очутились тогда в очень непростом положении. Оказалось, что спекулятивная составляющая экономики может превышать ее производительную часть, и семейные компании внесли заметный вклад в этот процесс, поскольку их платежные средства работали на увеличение собственных накоплений и доходов, а не на создание добавленной стоимости в производстве. Мелкие заведения на своем уровне внесли заметный элемент дисгармонии в финансовую систему и в критический момент в целом ряде случаев сами оказались банкротами по причине утраты дееспособности. Это, естественно, осложнило обстановку, а они дискредитировали себя как субъекты рынка. Государство оказалось более устойчивым под ударами извне. Но и у него не оказалось достаточных оборотных средств для купирования неожиданно вскрывшихся дисбалансов в семейном бизнесе на деньгах.

Эта ситуация в определенной мере расходится с некоторыми заявлениями, которые делались до развертывания упомянутого кризиса и констатировали повышенную устойчивость именно мелких исламских банков и относительно пониженную стабильность более крупных учреждений подобного рода [Ihak, 2008, p. 4]. Видимо, дело в том, что речь шла о практике, предшествовавшей 2008 г., когда разразился кризис, и отдельные негативные реалии того периода не были настолько чреваты жесткими последствиями, чтобы делать иные выводы из текущей хроники. Очевидно, что, по крайней мере в этом случае, выводы относительно надежности исламской системы как единого целого несколько преждевременны, и она не без имиджевых потерь выдержала испытание, обнаружив серьезные недостатки в характере функционирования институтов. Видимо, ситуацию в большом исламском банкинге пока более целесообразно рассматривать с той точки зрения, что текущий этап - время дополнительного накапливания им факторов дальнейшей эволюции в более высокую стадию зрелости, поскольку процесс протекает в русле довольно быстрого увеличения абсолютного веса исламских активов.

Аналитики исламского банкинга опасаются, что быстрый рост этого бизнеса может быть краткосрочным, если вся индустрия не будет соответствовать ожиданиям и растущим запросам потребителей. Такие предположения питаются тем, что далеко не всегда эта тема, хотя она и поднимается регулярно на различных форумах, вызывает сообразную ответную реакцию со стороны индустрии в целом и ее менеджерского звена. Видимо, где-то на верхних этажах корпораций считается, что валовой накат исламского капитала способен перемолоть и расширить самые узкие места, не прибегая к затратным кампаниям для их устранения.

Тем временем исламские банки, набирая силу, может быть, теряют вполне реальные возможности для развития своего наступления. Парадокс этот заключается в том, что отношение к банкам в мусульманском обществе далеко не однозначно. В докладе авторитетной в исламских финансовых кругах консалтинговой структуры отмечается, что наблюдаются существенные различия в восприятии современной банковской практики, устроенной на шариатских принципах [Аль-Баян, 29.10.2014]. Чтобы убедиться

стр. 155
в этом, были опрошены более полутысячи клиентов банков в странах ССАГПЗ, которым было предложено поделиться впечатлениями от работы с ними. Преобладающим стало мнение, что в рамках "цензовых" банков половина не воспроизводит исламские ценности. Только 52% участвовавших в опросе лиц согласились с тем, что исламский банк, с которым они поддерживают контакты, является истинно таковым и следует установленным правилам [Аль-Баян, 29.10.2014].

Столь большое расхождение в оценках выглядит почти вызывающим и настолько значительно, что едва ли здесь можно говорить о субъективизме опрошенных. Видимо, так или иначе банки действительно пренебрегают исламской спецификой или слишком формально подходят к реализации положений, которые должны быть для них прямым руководством к действию. Опрос не дает прямого ответа, почему сложилась именно такая ситуация, а клиентское сообщество разделилось на два равноценных лагеря при характеристике феномена. Не вполне ясно, насколько нарушаются требования норм и под влиянием каких именно факторов происходят нарушения. Возможно, имеет значение практика традиционных банков, которые могут выигрывать на скорости проведения операций. Может быть, исламская система слишком громоздка в исполнении, а соблазн преодолеть формальности при никем не отмененной конкуренции становится настолько большим и приводит к настолько серьезным нарушениям или упущениям, что возникает ощущение утраты исламскими банками своей сути или, во всяком случае, части своего имиджа.

Доклад утверждает ту истину, что не вызывающее сомнения следование шариатским ценностям остается главной заповедью исламского банковского бизнеса, задача которого - быть на уровне современных "стратегий, которые обеспечивают конкурентоспособность, специфичность, результативность и развитие". Параллельно доклад содержит осторожное утверждение, что клиенты традиционных банков могут переориентироваться на исламские институты, если увидят, что оказываемые ими услуги как минимум не хуже неисламских. По сути, одна из причин отсутствия уверенности в деятельности исламских банков сообразно с заявленными принципами заключается в том, что они просто имитируют работу обычных банков [Аль-Баян, 29.10.2014].

Наверное, это не общая практика, и немалая часть банков работает в соответствии со своей природой. Главное, видимо, в том, что они даже в рамках своей компетенции далеко не так успешны в освоении финансового пространства, как это может следовать из официальных отчетов. В свете изложенного понятны высказываемые в исламских финансовых кругах опасения относительно того, что узкие места и осязаемая несбалансированность между заявленными целями и их реализацией в банковской сфере могут если не подорвать, то, во всяком случае, замедлить триумфальное шествие исламской экономики, как оно трактуется на торжественных мероприятиях.

Подобные констатации, однако, не мешают наиболее отмобилизованным группам управленцев из банковского бизнеса настойчиво проводить мысль, что сохраняющиеся дефекты отрасли "могут быть изжиты только в том случае, если здравомыслящие профессионалы объединятся и употребят свои экспертные знания и влияние в корпоративном мире, чтобы инициировать диалог внутри системы для создания модели будущего роста" [Al Adl, 2008, p. 1].

Но одного этого мало. Необходимо преодолеть дефицит специалистов, ориентирующихся должным образом в лабиринтах шариатской хозяйственно-правовой системы, и искоренить недостатки в профессиональной подготовке клерков. Привлечение мусульманского общественного мнения к теме, в свою очередь, способно вызвать соответствующий резонанс и приумножить ряды сторонников идеи повышения эффективности банковского капитала. Без урегулирования ситуации исламские финансовые учреждения едва ли смогут полноценно конкурировать с обычными, особенно в ближней перспективе. Тем более что выравнивание позиций не может происходить скачкообразно, поскольку велика инерция, оно требует последовательной работы и при-

стр. 156
ложения значительных и весьма затратных усилий на разных направлениях, включая совершенствование внутренней организации и устройства, разработку применительно к нему таких имеющих серьезную специфику понятий, как управление рисками, ведение бухгалтерского учета, инвестиционной деятельности, организации страхования активов и ценных бумаг, без чего невозможно заложить полноценную и понятную для клиентской базы основу отношений внутри института.

Одно только перечисление ключевых для отрасли вопросов дает представление о том, каково истинное состояние банковских механизмов внутри индустрии и как обстоит дело с регулированием взаимодействия между разными субъектами в недрах исламских финансовых структур. В этих обстоятельствах сложная система исламских банковских продуктов остается в целом ряде деталей вещью в себе и в полном своем виде едва ли хорошо знакома всем, даже в странах ислама, не говоря уже о тех, где исламская практика не получила распространения [Al Adl, 2008, p. 1].

Тем не менее арабские финансисты, главным образом аравийские, с большим оптимизмом смотрят на процессы закрепления шариатских норм в региональной и мировой экономической практике. Их не смущает, что практическая работа по совершенствованию механизмов исламского финансирования инерционна. Во всяком случае, местная периодика и более фундаментальные издания не оставляют эту тему годами. Напротив, они убеждены в том, что положение дел в отрасли безоговорочно свидетельствует о высокой конкурентоспособности, по крайней мере, Дубая и Абу-Даби и об их бесспорном вкладе в развитие исламской хозяйственной системы как таковой. При этом наблюдается соперничество между этими двумя столпами исламской финансовой индустрии, в котором преуспевает Дубай, прогрессирующий высокими темпами за счет масштабных операций с капиталами на инвестиционном поле, оцениваемых в 8 трлн долл. [Аль-Баян, 29.10.2014].

На этом фоне распространено мнение, что исламский банковский сектор ожидает большое будущее. Действительно, в рамках индустрии наблюдается повышенная активность, особенно в последний период. Так, в 2008 г. сосредоточенные в ней средства оценивались в 600 млрд долл. В 2010 г. они составили 800 млрд, в 2012 г. - 850 млрд, а в 2013 г. - 1.8 трлн долл. К 2020 г. делаются предположения, что совокупные активы могут значительно превысить 3 трлн долл.; примерно на такую же сумму крупнейшие эмитенты, включая МВФ, могут увеличить обращение исламских облигаций. Такие темпы наращивания усилий действительно заставляют думать, что исламский капитал имеет высокую степень подвижности и может добиваться впечатляющих результатов [Аль-Баян, 29.10.2014].

Существуют и некоторые другие количественные оценки роста мусульманских активов. Хотя они расходятся в той или иной мере, но в общем лежат в русле повышательной тенденции, параметры которой, видимо, наиболее точно очерчены на 10-й сессии Всемирного форума исламской экономики в октябре 2014 г. в Дубае, где озвучивались приведенные числовые показатели.

Достигнутые результаты в развитии исламской модели позволяют адептам сопоставлять ее с обычной экономикой и считать, что, несмотря на различия в природе, эти два типа хозяйствования дополняют друг друга, но ни в коем случае не соперничают между собой. Тем не менее наметившиеся сдвиги позволили руководству Торгово-промышленной палаты Дубая заявлять, что "исламская экономика являет собою выдающуюся альтернативу успешной и устойчивой экономике" и "по совокупности факторов подтверждает правильность вывода о том, что она станет в будущем основой бизнеса" [Аль-Баян, 29.10.2014].

Высказывание подкрепляется текущей статистической информацией, согласно которой ВВП исламской экономики превышает 8 трлн долл., притом что она охватывает 1.6 млрд мусульман и по темпам превышает прирост населения в мире. Между тем циркулирующие в различных арабских источниках сведения порой могут вызывать

стр. 157
определенные сомнения по поводу тех или иных утверждений. В частности, в приведенном случае валовой продукт едва ли произведен в рамках именно исламской экономики как минимум по двум причинам. Во-первых, сама "исламская экономика" пока не может считаться полноценным устоявшимся явлением, по которому достигнуто общее согласие. Во-вторых, если имеется в виду практически весь мусульманский мир, то очевидно, что речь идет об экономике, которая функционирует в пределах этого мира, и не более того.

В рамках экономического курса стран, имеющих достаточный исламский сектор в национальной системе хозяйствования, на грядущий период предполагается широкий спектр действий. Здесь и совместное участие в сооружении крупных затратных проектов, имеющих существенное значение для регионального развития, и поощрение новаций и собственной деятельности в инновационном поле в интересах развития, проведение политики открытых возможностей для бизнеса, создание условий для дальнейшего расширения инновационных программ. Среди них большое внимание уделяется "зеленым" аспектам развития в области применения самых высоких технологий, позволяющих выращивать урожаи зеленой массы в масштабах, не согласующихся с засушливым климатом. Здесь угадывается определенная корреляция арабских действий с теми, что в Европе должны к 2020 г. привести к созданию единого, консолидированного во всех отношениях рыночного экономического организма, одним из элементов которого будет ресурсоэффективная и зеленая производственная деятельность. По сути, это условие устойчивой экономики, и арабская экономика, ее аравийский сегмент в особенности, явно ориентируется на европейскую модель в стремлении превратить ее в фундаментальную опору развития.

В череде мер определенным образом выделяется разработка условий для внедрения экономики "халяль", задача которой - обеспечение продовольственной безопасности в шариатском понимании термина и забота о здоровье всех членов мусульманской уммы [Аль-Имарат аль-яум, 26.10.2014].

"Халяль" - действительно серьезный аспект деятельности в рамках превращения Дубая в ведущую "инстанцию", которая станет наполнять современным содержанием этот термин в том смысле, что это не будет просто отслеживание корректности исполнения свода традиционных правил. Речь идет о появлении целой торговой индустрии, которая должна занять место, равное другим экономически важным отраслям производства в эмирате. Другими словами, это будет институционально оформленная историческая традиция, материализованная в виде "мировой торговой сети, устроенной в соответствии с шариатскими принципами в расчете на сторонников в регионе и мире" [Аль-Баян, 29.10.2014].

И без этой проекции на будущее реальные достижения в экономике и в социальной сфере уже сегодня создают серьезный материально-вещественный задел в виде множества крупных и средних торговых предприятий, культурных учреждений, рекреационных и турзон, открыв перспективы, которые ранее не рассматривались в практической плоскости. Арабские монархии насытили свои внутренние рынки и возвели инфраструктуру, которая в отдельных сегментах намного превышает спрос на ее объекты. Она не загружена полностью, а национальные интересы требуют ее полного включения в хозяйственный оборот. Продуктивно она может использоваться, только став плацдармом и главным элементом коммерческих связей, которые должны пронизывать бассейн Индийского океана и замыкаться на Персидском заливе. Поэтому естественная возможность освоить созданный задел усматривается ныне в масштабном развитии межконтинентальной торговли, которая еще в относительно недалеком прошлом не была сильной стороной монархий Залива. Ныне же они рассчитывают явочным порядком стать колоссальным региональным торговым хабом, организующим весь процесс коммерческого обмена на огромных территориях, придав ему исламское обличье. Играя на этом поле, они получают возможность широко афишировать свой проект ислам-

стр. 158
ской системы хозяйствования, которая подается как естественное средство создания справедливости для всех. Недаром на крупных форумах государственные деятели исламского мира подчеркивают, что их страны располагают 70% мировых источников углеводородов и 40% запасов полезных ископаемых, но их участие в мировом торговом обороте едва превышает 11%. В исламском мире считают это нарушением баланса и проявлением несправедливости, сохраняющейся заданными рамками системы международного разделения труда.

Отсюда и остро сознаваемая необходимость "во всеобъемлющем развитии для достижения стабильности и экономического роста, а равно и в сотрудничестве и наращивании взаимодействия между государствами, особенно мусульманскими, учитывая их проблемы с безработицей, бедностью и неблагополучной экологией" [Аль-Имарат аль-яум, 26.10.2014]. В рамках этих императивов формулируется идея стимулирования торговых отношений и промышленной деятельности усилиями всех мусульманских стран в целях расширения базы роста и одновременно целевой мобилизации средств от хозяйственной деятельности и сбыта полезных ископаемых в интересах бедных слоев, что увеличивает эффективность использования источников роста.

Это - одна из осевых формулировок Исламского банка развития и других крупных структур подобного рода. Они должны привлекать внимание к насущным проблемам исламского мира и консолидировать исламские накопления и иные возможности для общественной пользы. Собственно говоря, для арабских государств Персидского залива эта тема не настолько актуальна, как для их визави из других частей исламской Азии. Но и они, выполняя свой "интернациональный" долг и для собственного блага, согласны с тем, что необходимо создавать разветвленную инфраструктуру и развивать инвестиционную и иные виды деятельности. И не только для усиления исламского присутствия во внешнем мире, но и в целях дальнейшей концентрации капиталов именно в шариатских структурах за счет пробуждения интереса у новых потенциальных вкладчиков, заемщиков, агентов и т.п. субъектов в своих же странах. Тем более что азиатские государственные учреждения и частные структуры обращаются в поиске каналов финансирования проектов общей стоимостью 10 трлн долл. в своих странах к помощи и посредничеству аравийских партнеров [Аль-Баян, 29.10.2014].

Этой задаче содействовал Конгресс финансового сотрудничества Азиатского форума Боао, который неслучайно в 2014 г. проводился в Дубае и стал еще одним средством упрочения положения эмирата в качестве финансового центра глобального порядка и символом его развивающихся отношений с Китаем. В скобках можно указать, что форум получил название по городку Боао в провинции Хайнань, который с 2002 г. имеет статус штаб-квартиры ежегодного конгресса. Проведение впервые такой серьезной встречи в эмирате при участии ведущих официальных представителей китайской стороны - явное признание его заслуг в продвижении слияния региональных азиатских рынков и укрепления торговых связей с ближневосточными партнерами.

В результате это мероприятие помогло Дубаю подтвердить свое значение финансового центра и эмитента ценных бумаг мирового уровня и обрести статус в своем роде окна для проникновения Китая на важнейшие рынки региона. Хотя этот последний не имеет своих исламских банков, он явочным порядком признается могущественным стимулятором, способным содействовать мобилизации инвестиций в проекты, нацеленные на превращение всей азиатской инфраструктуры в единое органичное целое с непременным участием аравийских монархий.

Состояние дел на этом участке - предмет особого интереса Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, стоимость которых оценивается им в размере приведенной выше суммы в 10 трлн долл. Другая сторона дела состоит в том, чтобы определить возможные механизмы ценообразования в нефтяных сделках, которые могут использоваться при переходе на их оплату в азиатских валютах, чтобы избежать долларового контроля над ценовой политикой на стратегически важном рынке.

стр. 159
Другими словами, Дубай обретает отнюдь не эфемерную возможность сосредоточить в своих руках солидный экономический и политический капитал, если реализуется идея превращения его в центр торгово-финансовых отношений, которые настойчиво развиваются со странами Восточной и Юго-Восточной Азии, с ближневосточными, африканскими и европейскими рынками. Это была бы чрезвычайно выгодная ситуация и для всего исламского экономического блока и его институтов, в которых Дубай и его контрагенты из стран Залива играют возрастающую роль вместе с Малайзией, Пакистаном и некоторыми другими странами. Тем более что рассматриваются вопросы финансового сотрудничества при реализации проектов компенсационного партнерства и в других странах, где финансовые услуги оказываются именно по исламским схемам.

Интерес к теме с арабской стороны проявлен еще и в связи с тем, что проекты слияния национальной инфраструктуры азиатских рынков осуществляются индивидуальными усилиями конкретных стран, что выделяет их в отдельный кластер на фоне глобализации, охватившей современное рыночное пространство и готовой поглотить любое интегристское явление, если это не масштабный проект. Расчет на то, что слияние проектов в одном потоке, где хорошо просматривается роль Дубая и ОАЭ в целом, не только увеличит потенциал азиатских государств в условиях интернационализации межхозяйственных отношений. Будет обеспечен и соответствующий баланс в аккумулировании и распределении капиталов и активов между ними, при этом вскроются дополнительные резервы для уверенного развития и других членов ССАГПЗ в ходе инфраструктурного преображения огромного региона.

Сам Дубай, вероятно, станет главным бенефициаром стратегического проекта за счет связей с китайским капиталом, который ассоциировал четыре своих крупнейших банка с финансовым центром Дубай аль-Алямий. Вместе они вполне способны поддерживать курс Китая на сближение с растущими рынками. А сам он готов обсуждать "имеющиеся богатые возможности, которые могут оказаться весьма полезными для всех сторон, и дополнительно упрочивать связи между ОАЭ и самим Китаем". При этом Дубай имеет все шансы увидеть себя в центре продуктивного треугольника, составленного из "поднимающихся экономик Малайзии, Сингапура, Индонезии, перспективных со временем африканских экономик и развитых индустриальных систем Европы" [Алъ-Баян, 29.10.2014].

Сегодня намерения Дубая представляются вполне осознанными и обоснованными не только его текущими достижениями и демонстрируемой финансовой стабильностью, но и тем будущим, на которое эмират рассчитывает. Эмираты вообще заинтересованы в том, чтобы исламский капитал занял собственную нишу, наличие которой подчеркивало бы если не его особый статус, то, по крайней мере, влиятельность в региональных делах. Во всяком случае, постоянно прокламируется убежденность, что "исламская экономика" будет и дальше де-факто осваиваться на мировом рынке капиталов и займет достойное место в высококонкурентном сегменте. Убежденность именно в таком развитии подкрепляется ссылками на ускоренные темпы роста экономики, поддерживаемые 8 трлн долл. инвестиций, закачанных в ее секторы за последний период [Аль-Баян, 29.10.2014]. При этом общее мнение руководства отраслью определяется тем, что ОАЭ уже возглавляют процесс распространения "исламской экономики" в мире, а Дубай является генератором идей и мотором практических действий, обогащающих исламский хозяйственный опыт и укрепляющих доверие к нему на глобальном уровне.

Залог успеха на этом поприще видится в расширении сферы исламских финансовых услуг, в росте покупательной способности, в масштабах образовательной деятельности и улучшении ситуации на рынке труда. В не меньшей мере эффект достигается за счет образования таких институтов, как, например, страховые и инвестиционные фонды для операций с недвижимостью, которые стали популярны из-за участия государства и финансирования инфраструктуры и нужд государственного и частного секторов. Немалое значение имеет и разработка креативных продуктов и инструментов, обеспечиваю-

стр. 160
щих работу финансового исламского рынка в видах на будущее, и совершенствование законодательной базы, регулирующей исламские финансы.

Оптимизм, свойственный арабам как народу, а в конкретном случае менеджменту и руководству банковской индустрии, позволяет им даже в малом видеть большое и считать, что внедренческие инициативы, соединенные с уже доказавшим эффективность своих инструментов исламским бизнесом на деньгах, практически создали тип экономики с повышенной устойчивостью. Такая тактика способна сдерживать экономические угрозы средней интенсивности и иметь запас прочности перед лицом глобальных вызовов.

Но в то же время, несмотря на преобладающий в зарубежной среде хвалебный тон при характеристике возможностей "исламской экономики", существует и более умеренный взгляд на положение вещей. Нынешний управляющий Дубай аль-Алямий и генсек Дубайского центра развития "исламской экономики", например, признает, что система пока "проходит период становления и выступает всего лишь как некий отросток, который дополняет традиционную экономику", но сам при этом функционирует в условиях "повышенной безопасности, благодаря опоре на схемы, снижающие степень риска" [Аль-Баян, 29.10.2014]. Корни этой безопасности кроются в самой природе исламского капитала, который защищается проверенными методами в виде углубленного исследования дееспособности механизмов исполнения предполагаемых объектов, эффективности инвестиционного планирования, концентрации ресурсов по месту и времени и других мер, устраняющих или смягчающих воздействие экономических неурядиц.

Вообще аравийским финансистам следует отдать должное в том, как умело они "оседлали" возникшую в свое время (как малозначащее дело провинциальных мусульманских деятелей) инициативу и в короткое время превратили ее в широкую практику, переваривающую потоки образовавшихся нефтедолларов в исламские авуары.

Динамика последнего времени показывает, что Дубай и далее намерен развивать существенные усилия для пропаганды и прямого стимулирования исламских инструментов и продуктов. Процесс их популяризации постоянно поддерживается, причем особенно это касается использования исламских облигаций сукук как формы инвестиций, которая пользуется растущей притягательностью не только на Востоке, но и на Западе. Имеются сведения, что три четверти исламских банковских капиталов вкладывается в финансирование проектов и бизнеса юридических и физических лиц, что и разогревает спрос на них в разных слоях уммы. Облигации сукук притягательны тем, что предполагают не выплату процента, но разделение ответственности в соответствующих пропорциях между участниками сделки и надежность доходов в форме, удовлетворяющей ожидания сторон. Интерес к работе по таким схемам заметно усилился после мирового финансового кризиса, когда исламские финансовые учреждения показали большую устойчивость, хотя не избежали потерь.

По публиковавшимся в арабской прессе данным, до конца 2014 г. общий объем выпуска исламских облигаций должен измеряться 70 млрд долл. То есть эмиссия выросла на 12% по сравнению с 2013 г., когда он составил 62 млрд долл. [Аль-Баян, 29.10.2014]. Это свидетельствует, что для них существует собственный рынок, который готов осваивать средства, поставляемые по каналам сукук. Помимо экономической значимости проекта это знаменует дальнейшее институциональное закрепление исламских инструментов на международном рынке капитала, расширение сотрудничества между банковскими структурами на Востоке. В равной мере такое движение можно трактовать и как углубление деловых отношений с миром Запада. В принципе это не что иное, как проявление тенденции к сращиванию интересов разнопорядковых институтов, объединяемых общей идеей максимального расширения влияния в эпоху глобализации.

Не случайно, видимо, несмотря на существенные оговорки, все чаще воспроизводится мысль, что мировые денежные потоки исламского происхождения обретают

стр. 161
необходимую зрелость и в этом качестве вполне способны быть финансовой основой исламских проектов независимо от их территориального размещения или назначения (например, международный туризм или индустрия "халяль") и создавать условия для их продвижения на просторах мира, таким образом выполняя ту же работу, что и обычные банки. На этом фоне Дубай всячески укрепляет свое лидерство в мире исламских финансов явочным порядком в том смысле, что буквально "накачивает" свои финансовые артерии валютными ресурсами. Только за 2013 г. совокупные активы его исламских финансовых учреждений достигли 95 млрд долл. против 83 млрд в 2012 г. [Аль-Баян, 29.10.2014]. Надо учесть, что эмират не единственный, а только один из важнейших центров исламского банковского бизнеса в зоне Персидского залива, где с ним конкурируют за звание лидера и другие финансово состоятельные аравийские монархии, и не только они. Недаром, если рассматривать вопрос с точки зрения категории сукук, то, по версии цитированного выше деятеля исламской экономики, эмират занимает третье место в мировой иерархии эмитентов исламских облигаций. Его оттеснил Гонконг, который провел первичное размещение своих исламских бондов на бирже Дубая в размере 1 млрд долл., опередив того на четверть миллиарда [Аль-Баян, 29.10.2014].

Однако дело не в рейтинге, а в той роли, какую играют исламские капиталы, и в том, с какой скоростью они формируют базу своего влияния. В ходе консолидации отрасли и усложнения связей внутри нее при росте спроса на исламские продукты со стороны государственных учреждений, частных бизнес- и финансовых сообществ, регуляторов и других потребителей возникали и новые элементы индустрии. Например, такие знаковые, как Такафуль Имарат, который недавно открыл мощный инвестиционный фонд, ставший знаменательным событием и преддверием появления других сходных структур, уплотняющих пространство под исламскую финансовую систему.

В итоге в настоящее время исламская финансовая система выступает в двух образах. С одной стороны, она противопоставляет себя старому, конвенциональному, способу работы с капиталами. И это - весьма оригинальный момент, возникший в новейшей истории финансовой индустрии. А с другой, действуя в уже сложившейся системе координат, - продуцирует внутри себя самой новые посылы. Реализуя их, легче модернизировать ее устройство и тем самым мобилизовать соответствующие капитальные ресурсы для продвижения предпринимательской инициативы по исламским рельсам, сплочения рынков в региональные сети и ускорения интеграционных процессов в максимально благоприятствующей этому среде и вокруг мощных стратегических проектов производственного, инфраструктурного и природоохранного значения.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Аль-Баян. 29.10.2014.

Аль-Имарат аль-яум. 26.10.2014.

Al Adl M. Editorial // Business Islamica. April 2008. P. 1.

Fukui T. Islamic Finance Goes Forward in Japan // Business Islamica. April 2008. P. 28-30.

Ihak M. Chalked out. Box // Business Islamica. April 2008. P. 4.

Perrin F. Sharia. Compliant Investing // Business Islamica. April 2008. P. 52-56.

стр. 162

Постоянный адрес данной публикации: