УДК 391

Г. Т. Бакиева

Институт проблем освоения Севера СО РАН

ул. Малыгина, 86, Тюмень, 625003, Россия

E-mail: ipos@ tmn.ru; ipos@ipdn.ru

В статье рассматривается нормативная база, на основе которой происходило регулирование семейно-брачных отношений у тоболо-иртышских татар. В их регламентации, наряду с общегражданским законодательством, власти допускали применение традиционных правовых норм. Сибирские татары - мусульмане-сунниты по вероисповеданию - при регулировании семейно-брачных отношений опирались на законы шариата. Важной тенденцией было расширение прав женщин. Это проявлялось в возможности вступать в брак по своему усмотрению и инициировать бракоразводный процесс при сохранении имущественной защищенности. Имущественные права супругов регулировались путем регламентации выплаты калыма (махра) и оформления брачного договора.

Ключевые слова: сибирские татары, Оренбургское магометанское духовное собрание, шариат, адат, законодательство, брак, брачный договор, калым, приданое, развод.

В отечественной этнографии накоплен значительный опыт изучения традиционной семейной обрядности сибирских татар. Однако при исследовании истории сибирско-татарской семьи авторы практически не рассматривали ту нормативную базу, на основе которой происходило регулирование семейно-брачных отношений.

В дореволюционный период в регламентации некоторых сторон жизни сибирских татар, наряду с общегражданским законодательством, власти допускали применение традиционных правовых норм. Сибирские татары - мусульмане-сунниты по вероисповеданию - при регулировании семейно-брачных отношений опирались на законы шариата, представляющие собой совокупность религиозных, нравственных, бытовых, юридических норм поведения и обычаев [Манукян, 2003, с. 7 - 8]. По мнению известного исламоведа Л. Р. Сюкияйнена, шариат включает в себя три основные части - религиозную догматику, исламскую этику и т.н. практические нормы [1997, с. 6]. Источниками шариата и мусульманского права являются Коран, изречения и деяния Мухаммеда (араб. сунна), аналогии (араб. кияс), согласованное мнение крупных правоведов и богословов (араб. иджма), юридические заключения высших духовных лиц (араб. фетеы), традиции и обычаи народов, исповедующих ислам (араб. адат) [Керимов, 1999, с. 3]. Необходимо отметить, что адат играл значительную роль в регулировании различных вопросов жизни сибирских татар, в т.ч. семейно-брачных. Обычаи существовали до принятия ислама, а ислам, как справедливо подметил К. Д. Давлетшин, дал им собственное толкование и оказал существенное влияние на их содержание. Адат, возникая в определенной среде, дополнялся установками и правилами шариата, который, в свою очередь, тоже опирался на народные обычаи [Давлетшин, 2002, с. 268].

Брак в Российской империи рассматривался как религиозный акт, поэтому решение важнейших семейно-брачных вопросов власти отдавали в руки представителей основных конфессий. Татары, проживавшие в Сибири, были в ведении Оренбургского магометанско-

Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект N07 - 01 - 00061а.

стр. 83
го духовного собрания (ОМДС), образованного в 1788 г. по указу Екатерины П. Оно рассматривало дела, связанные с заключением и расторжением брака, неповиновением детей родителям, нарушениями супружеской верности, спорами по завещаниям и при разделе наследства. На протяжении XIX - начала XX в. решение этих дел находилось в непосредственном ведении мусульманского приходского духовенства. Право решать брачные вопросы в приходах было подтверждено Положением от 5 мая 1811 г., а о неповиновении детей их родителям - Положением 1830 г. С апелляцией по таким делам можно было обратиться в ОМДС [В память..., 1891, с. 24, 28]. Департамент духовных дел иностранных исповеданий 14 марта 1900 г. вновь подтвердил право мусульманского духовенства решать семейные вопросы "по правилам своей веры" [Климович, 1936, с. 59].

Несмотря на значительную роль шариата, государство все же не устранялось от регулирования семейно-брачных отношений. Законы Российской империи регламентировали браки между православными и нехристианами (в т.ч. мусульманами). Согласно закону, если жена или одна из жен мусульманина переходила в христианскую религию, то брак мог оставаться в силе, но с условием, что муж даст обязательство "имеющих родиться от них с того времени детей ни прельщениями, ни угрозами не приводить в свой закон и жене своей поношения и укоризны не наносить. Состоять с принявшей крещение во все время ее жизни или доколе продолжается брак в единобрачном сожительстве, откинув прочих жен, если имеет". В случае принятия крещения мужчиной, имевшим несколько жен, он должен был выбрать из них одну, преимущественно перешедшую в христианскую религию. Если ни одна из жен не пожелала креститься, а муж не изъявил согласия жить с некрещеной, то ему дозволялось вступить в новый брак с православной [Сборникматериалов..., 1906, с. 4 - 6].

По Уставу духовных консисторий, брак православного лица с иноверным не признавался действительным, "доколе не совершится в православной церкви православным священником". Перед совершением таинства священник должен был получить от иноверного лица показание в следующей форме: "Нижеподписавшийся(аяся) (звание, имя, фамилия, вероисповедание) сим удостоверяю, что, вступая в брак с (звание, имя, фамилия) православного исповедания, в воспитании обоего пола детей от сего брака буду поступать согласно с законами государства Российского, то есть буду крестить и воспитывать их в православной вере" [Там же, с. 13]. При заключении браков мусульман с протестантами бракосочетание совершалось только евангелическо-лютеранским проповедником и по обряду "сей церкви"; мусульманин(ка) обязывался(лась) "подпиской пред Консисторией крестить и воспитывать детей в евангелическо-лютеранской вере; ни угрозами, ни обольщением не будет стараться совратить супругу или супруга или детей своих в свою веру и не будет препятствовать им в свободном исповедании христианства. И сверх того, супруг мусульманин должен обязаться отказаться от многоженства" [Там же, с. 7 - 8]. Таким образом, официальные власти, православная и протестантская церкви не препятствовали бракам христиан с иноверцами (мусульманами в данном случае) при соблюдении указанных условий. Однако, как видно из документов, эти условия касались только мусульман. Тем самым власти подтверждали приоритетное положение в государстве христианской религии, в первую очередь православия.

Духовное собрание мусульман также регулировало межконфессиональные браки. Однако позиция ислама была более жесткой. Согласно нормам шариата, мужчины имели право жениться на христианках и иудейках, а женщинам такие браки запрещались [Керимов, 1999, с. 134; Барковская, 2001, с. 31]. Совершенно недопустимы были браки мусульман с язычниками. ОМДС подтвердило это специальным циркуляром от 14 января 1889 г. [Сборник циркуляров..., 1905, с. 33 - 34].

Мусульманское духовенство в сельских приходах не было однородным. При соборных мечетях состояли обычно: хатыб (араб. хатиб - проповедник), имам (от араб. амма - руководить, предводительствовать, т.е. руководитель общей молитвой) и муэдзин/маязин (араб. му'аззин - призывающий на молитву) или азанчей (тур. азанчи - провозглашающий, азан - призыв на молитву); при простых мечетях - имам и муэдзин. В обиходе сибирские татары, как и другие народы, исповедующие ислам, любого служителя мечети называли "мулла" (араб. маула - владыка). В юртах Бегишевских и Второвагайских Вагайского р-на Тюменской обл. бытовало название муллака. Из числа сельского духовенства выделялись потомки шейхов - ших-мулла. Они следили, кроме прочего, и за святыми местами (перс. астана - могила пророка; досл. порог) (ПМА*, юрты Второвагайские, 2001 г., информант - М. Саликова 1912 г.р.).

Имам выступал как духовный руководитель, глава мусульманской общины. Имамы вели метрические книги, куда вносили записи о рождении и смерти прихожан, а также имена супругов, родителей и свидетелей, время и главные условия бракосочетания, фиксировали расторжение браков, причины и основания разводов. Один экземпляр метрических книг посылался в ОМДС, а другой находился в мечети [Сборник законов..., 1899, с. 3]. При этом власти следили за тем, чтобы мулла выполнял религиозные требы и делал записи по ним только в отношении своих прихожан, не вмешиваясь в дела других приходов. Как видно из

* Полевые материалы автора.

стр. 84
дел ОМДС, иногда такое происходило. Мулла д. Себеляковой Исак Мухаметдинов был отстранен от должности "с отобранием от него метрических книг" именно за то, что он венчал лиц не своего прихода (ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 3. Д. 1085. Л. 94, 102 об.).

При совершении браков и разводов приходское духовенство пользовалось инструкцией, составленной 29 января 1841 г. муфтием Абдулвахидом Сулеймановым, которая сохраняла силу закона вплоть до октября 1917 г. [Сборник законов..., 1899, с. 5]. Хотя законодательство признавало брак религиозным установлением, тем не менее были приняты некоторые общие правила, обязательные для всех исповеданий: возраст, свободное согласие врачующихся и родителей [Шимановский, 1910, с. 52]. По законам Российской империи и нормам шариата, брачный возраст для юношей определялся с 18 лет, для девушек - с 16 лет [Сборник циркуляров..., 1905, с. 5]. Хотя его верхняя граница не была обозначена, не допускался брак с женщиной, которая не могла иметь детей по старости [Торнау, 1866, с. 8].

Брак, с точки зрения мусульман, есть обязательство между лицами различного пола, составленное по правилам шариата и имеющее целью супружеское сожитие [Там же, с. 131]. Препятствиями к его заключению считались кровное родство, родство по кормилице, свойство. Запрещался брак с двумя сестрами одновременно. Если такое случалось, то он расторгался с возложением уголовной и материальной ответственности на провинившихся лиц. В частности, женщина возвращала мужчине имущество, выделенное ей при заключении брака (араб. махр; тур. мехр) [Там же, с. 150 - 151].

По канонам ислама, брак мог заключаться только по сватовству. У сибирских татар в XIX - начале XX в. такая форма была самой распространенной. Заключение брака происходило в несколько этапов. Первый -сватовство (сиб. таг. теляу), когда сват (сиб. таг. сауцы) делал предложение от имени жениха. В роли свата у тоболо-иртышских татар выступал отец, родственник или односельчанин жениха, но обязательно красноречивый и бойкий на язык человек. В сопровождении других родственников он отправлялся в дом невесты. Обычно сват выпускал одну штанину поверх сапог, показывая тем самым цель своего прихода. Начав разговор на отвлеченные темы, он вскоре переходил к цели визита, которая выражалась в иносказательной форме: "У нас голова, у вас - клеть" (сиб. таг. Баш пэснэн, кэлэт сэснэн) или "С меня голова, с вас сабля" (сиб. таг. Баш миннэн, кылыч сестэн). Сват всячески восхвалял жениха, его родителей, их материальное состояние. Было неприлично давать свое согласие сразу. Обычно сват приходил до трех раз (ПМА, д. Бегитино Вагайского р-на, 1990 г., информант - З. Х. Алеева 1929 г.р.; д. Ачиры Тобольского р-на, 2001 г., информант -Г. В. Бахтеева 1927 г.р.]. После достижения согласия назначался день сговора (сиб. тат. ярашу), когда обсуждались условия брака, в т.ч. сумма калыма (тюрк. "остаток" - одна из форм брачного выкупа). Сам договор о калыме назывался "гакыд" (от араб. акд - двустороннее соглашение о взаимных обязательствах), его заключение являлось основным действием при совершении брака. Именно с этого момента жених и невеста становились законными мужем и женой. При заключении договора о калыме было необходимо присутствие не менее двух правоспособных свидетелей (мужчин или одного мужчины и двух женщин) мусульманского вероисповедания. Только после этого проводился религиозный обряд бракосочетания (араб. никях; сиб. тат. хотьба). Мулла, читая молитву, должен был удостовериться в том, что жених и невеста вступают в брак по взаимному согласию. У сибирских татар традиционно от имени молодых отвечали родители и свидетели (араб. вакиль - свидетель). Это же подтверждалось правилами, принятыми ОМДС 29 января 1841 г.: "Имамы... о согласии невесты на брак... обязаны узнавать... опосредованно, через свидетелей и только после этого должны приступать к совершению брака" [Азаматов, 1999, с. 129]. О том, что у сибирских татар молодые вступали в брак без принуждения, свидетельствуют записи исследователей. Например, Г. И. Громов отмечал: "... принуждения в женитьбе у них нет ни малейшего, а особливо женского полу. Почему отец невестин, коль скоро последует сватовство, при собрании родственников и сторонних людей спрашивает оную, люб ли ей жених и охотно ли она за него идет? Согласный ее ответ все дело решит..." [1797, с. 179 - 180].

Помимо брака по сватовству, у тоболо-иртышских татар существовали и другие формы: путем насильственного похищения невесты (сиб. тат. кыс урлау); "убегом" (сиб. тат. кацып цэгу); "колыбельный сговор" (сиб. тат. балалап алу) - сватовство малолетних детей; по обычаям левирата (сиб. тат. балдыз алу) и сорората (сиб. тат. есналяп бару). Насильственное похищение (кыс урлау) встречалось значительно реже, чем с добровольного согласия девушки (кацып цэгу). В одном из описаний "похищения" невесты у сибирских татар, относящемся к началу XX в., говорится следующее: "После того, как родители жениха и невесты поговорят и решат свадьбу, жених с товарищами приезжает в дом невесты. Они просят пустить их переночевать, т.к. они заблудились в дороге. Во время пребывания в доме невесты молодые люди выбирают удобную минуту, хватают девушку и мчатся в деревню жениха. Родители невесты, хотя отлично знают, зачем приезжал жених, однако притворяются рассерженными и посылают погоню. Жениха задерживают поселяне, требуя плату за пропуск. Для этого жених запасается платками, лентами и различными мелочами, которые бросает в толпу. Едва успевают молодые скрыться в доме жениха, как является погоня, и отец невесты требует дочь. Тогда молодая выходит и говорит, что желает остаться у мужа.

стр. 85
После этого отец требует выкуп. Кончается все это пиром" [Сно, 1904, с. 27]. Сватовство малолетних детей совершали для того, чтобы калым вносить постепенно, частями. Обычай левирата (брак с вдовой умершего брата) и сорората (брак с сестрой умершей жены) был обусловлен главным образом экономическими причинами. В случае ухода вдова уносила с собой приданое. Чтобы этого не происходило, один из братьев умершего женился на ней. Кроме того, в таком случае вдова имела возможность полноценно воспитывать своих малолетних детей [Цмай, Боер, Гинц, 1998, с. 55]. По данным Ф. Т. Валеева, левират встречался только среди богатых татар. Более распространенным был сорорат [1993, с. 143]. Этот обычай одобрялся общественным мнением: считалось, что родная сестра "не обидит" детей (ПМА, д. Вершина Вагайского р-на, 1991 г., информант - Л. Х. Пикеева 1925 г.р.).

В конце XIX - начале XX в. у тоболо-иртышских татар девушки не вели затворнического образа жизни. Среди молодежи, достигшей брачного возраста, знакомство завязывалось во время совместных работ, на вечеринках, посиделках, праздниках. У сибирских татар бытовали особые виды помощи (сиб. тат. омэ) для мытья потолков, прядения пряжи, вязания сетей, изготовления мешковины. Эти работы проводились поочередно у всех девушек селения, причем присутствовали и молодые парни, которые развлекали девиц веселыми шутками-прибаутками, игрой на музыкальных инструментах. Разновидностью посиделок являлись совместные трапезы в доме одной из девушек аула. На угощение (сиб. тат. уртак аш - букв. еда в складчину) приглашали и юношей селения. Совместная трапеза заканчивалась песнями, плясками, играми. Иногда в молодежных развлечениях принимали участие молодые парни и из других татарских селений (ПМА, д. Нижние Аремзяны Тобольского р-на, 1992 г., информант - Х. Х. Тимканова 1918 г.р.).

Имеются материалы, свидетельствующие о том, что у сибирских татар решающим условием при вступлении молодых в брак являлось мнение родителей жениха и невесты. Например, в заметках за 1888 г. читаем: "У татар-мусульман... замуж девиц выдают нередко за таких мужчин, которых они вовсе не знают и никогда не видали, лишь бы, по практическим расчетам родителей, такие женихи представляли собой для дочерей выгодную партию. При таком условии нередки случаи того, что невеста смотрит на жениха с ненавистью, но родители... на это никакого внимания не обращают и тем часто создают несчастные браки" [Гражданское право..., 1888, с. 24]. Вероятно, такие браки были распространены у состоятельных татар.

В некоторых группах сибирских татар при выборе брачного партнера учитывалась тугумная принадлежность. Тугум - это родственники, происходящие от одного предка [Ерёмин, 1972, с. 409]. Так, у заболотных татар было запрещено вступать в брак с членами своего тугума до седьмого колена [Бакиева, Квашнин, 2002, с. 129].

Согласно правилам, принятым ОМДС 22 мая 1893 г., приходские муллы должны были в метрических книгах указывать имена врачующихся, родителей и дедов каждой стороны; сословие, к которому они принадлежат, возраст; имена и местожительство свидетелей; а также кто внес брачные деньги, т.е. калым. Сумма писалась прописью. Имам должен был записать и ту часть калыма, которая оставалась невыплаченной [Сборник циркуляров..., 1905, с. 97, 98].

Как известно, шариат разрешает каждому мусульманину иметь до четырех жен. Однако сибирские татары редко брали больше двух. Во-первых, материальное состояние отнюдь не каждого правоверного позволяло платить калым за несколько жен и содержать их. Во-вторых, как говорится в распространенной среди татар поговорке, "лучше две собаки во дворе, чем две жены в избе". Многоженство было нужно главным образом для состоятельных слоев мусульманского общества (духовенства, купцов и др.). По данным Первой Всероссийской переписи 1897 г., по две жены имели тюменский и тобольский окружные ахуны (перс. ахун - наставник, высший сан приходского духовенства) Аптрахман Усманов Расиев и Мултасип Ниясов (ГУГО ГА в г. Тобольске. Ф. 417. Оп. 3. Д. 1815. Л. 492), указной мулла юрт Вагайских Тобольского уезда Мавлют Ниясов (Там же. Оп. 2. Д. 484. Л. 64). В юртах Ембаевских Тюменского окр. в конце XIX в. многие бухарцы, в основном занимавшиеся торговлей, имели по две жены. Среди них владельцы кожевенных и мануфактурных лавок Кабир Муртазин, братья Мирхасим и Мирхайшар Миршановы, а также владельцы мелочных лавок Ахметшарип Кутчаков, Абдул Минаф Кутчаков и др. (Там же. Д. 1813. Л. 1, 5, 6, 27, 49). В юртах Матияровских по две жены имели торговцы кожами Рахим Кирей Матияров, Хайритдин Абайтуллин, Кармышак Абайдулин и торговавший лошадьми Мухамет Имам Мухаметаминов (Там же. Д. 1814. Л. 1, 2, 45, 56); в юртах Ново-Шабабинских - торговцы кожами Мухамет Якубов, Ашмен Айнуллин и владелец лавки по торговле сырыми кожами и пушными товарами Валик Ильчигулов (Там же. Д. 1815. Л. 22, 43, 72). А вот у жителя юрт Иртышатских Тобольского окр. Мусы Юлташева (40 лет), в основном занимавшегося земледелием, было три жены (Там же. Д. 490. Л. 12).

Что испытывали те женщины, которым приходилось находиться рядом с другими (другой) женами своего супруга, остается только догадываться. Очевидно, они не всегда мирились с таким положением, что подтверждается заметками очевидцев конца XIX в.: "Жены вечно ревнуют мужа к другим женам и между ними и мужем из-за этого происходят вечные ссоры, а иногда и драки" [Гражданское право..., 1888, с. 25].

стр. 86
Порой это заканчивалось и более драматично, что демонстрирует, например, следующий случай, произошедший в 1816 г. в д. Ашеванской Тарского окр. Жительница селения Асиба Мурзалеева принесла "объявление" саргатскому опекуну, в котором жаловалась на своего мужа Айтбагу Алибердиева. Женщина сообщала, что, прожив с мужем 10 лет, "прижила детей в хорошем с ним поведении и в порядочном житие", а затем он взял вторую жену. После этого "стал мне делать великое притеснение и ежедневно почти бить... беспричинно", - сетовала Асиба на свое положение. Столь резкое изменение отношения произошло не без участия родственников второй жены: ее мать распространяла ложные сведения о том, что Асиба "якобы родила в девках ребенка и задушила". Данное дело рассматривалось сначала волостным опекуном, а затем Тарским земским судом. Опекун, в силу данных ему полномочий, взял подписку от Аллабердиева в том, что "он своей жене Асибе истязаний никаких чинить не будет". Однако, как выясняется из материалов дела, Айтбага продолжал плохо относиться к своей первой жене. Поэтому Асиба была передана отцу "на поручительство впредь до исследования" дела. В дальнейшем она вышла замуж за другого татарина той же волости (ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 3. Д. 36. Л. 34 - 34 об., 60 - 61).

Похожая ситуация сложилась в юртах Сингульских Ялуторовского окр. Ясачный татарин юрт Больше-Акияровских Тюменского окр. Мурат Атынбетев обратился 23 декабря 1828 г. к муфтию с просьбой урегулировать отношения между его дочерью Юмабигой и ее мужем Абтуллой Сафаровым. В своем прошении он сообщал, что после шести лет совместной жизни Сафаров, взяв вторую жену, стал "ненавидеть, причинять жестокие побои... причинять разные тиранства" Юмабиге. До проведения разбирательства женщина была возвращена отцу. В отличие от предыдущего дела, супруги "полюбовно примирились" (Там же. Д. 461. Л. 1 - 1 об., 8).

О том, как трудно сладить с несколькими женами в доме, у сибирских татар бытовали различные истории. Вот одна из них: "Жил-был один татарин. Был он уже не молод, свято исполнял повеления Корана и славился благочестивою жизнью. Он имел трех жен. Несмотря на то, что дом его был богат добром и велик, эти три женщины постоянно ссорились и даже дрались. Однажды в морозный зимний день разыгралась буря. Как раз в это время жены благочестивого татарина затеяли такую ссору, что он не мог оставаться в избе и выбежал на улицу. Стоит бедняк, мерзнет; вихрь треплет его одежду, а из избы все доносятся крики и ругательства злых женщин. Увидел сосед старика, удивился и спрашивает:

- Что ты тут делаешь в такую бурю?

- Эх, - ответил старик, - если бы ты знал, какая буря у меня в избе, то не стал бы удивляться" [Сно, 1904, с. 25 - 26].

Каждый мусульманин, вступая в брак, обязан был выплатить махр невесте. В исторической литературе различают махр и калым. У сибирских татар эти понятия были тождественны и рассматривались как выкуп за невесту [Валеев, 1993, с. 160]. По словам информантов, у тоболо-иртышских татар он назывался калым, мэр, салым, саум, пирья (в зависимости от местности) и включал в себя определенную сумму денег, одежду, обувь, головные уборы для невесты; лошадь для отца (сиб. тат. баш am), корову, теленка, овец на забой (сиб. тат. аус елтыш); отрез материи для матери (сиб. тат. ина тун) невесты; продукты (мясо, мука, масло) для свадьбы (ПМА, юрты Бегишевские Вагайского р-на; 2001 г., информант - З. М. Мавлютова 1918 г.р.). В сборе калыма участвовали родственники, иногда не только близкие, но и дальние. Калым у сибирских татар поступал отцу девушки, который, однако, не распоряжался им, а передавал все дочери [Ожительствующих..., 1821, с. 9].

Размер калыма зависел от социального статуса и состоятельности лиц, вступавших в брачные отношения. По данным Г. И. Громова, "у них (у сибирских татар. - Г. Б.) бедняки должны заплатить оного по крайней мере рублей 30, а богачи рублей по 100, по 200 и дороже" [1797, с. 179]. В "Статистическом обозрении Сибири" за 1810 г. находим такие сведения о сибирских татарах: "За жен они дают калым, т.е. плату, состоящую в скоте, деньгах и одежде от 20 руб. до 500 руб." [Баккаревич, 1810, с. 116]. В 60-х гг. XIX в. И. Н. Юшков писал, что у тобольских татар калым устанавливался "смотря по достоинствам невесты и состоянию ее отца, бывает ценой от 30 до 500 рублей серебром и более и выплачивается деньгами, скотом или товарами" [1861]. Это подтверждается и архивными данными. Например, житель д. Тусказанской Тарского окр. Курман Бакин, выдавая дочь замуж за Нияса Ангирова, получил калым в размере 38 руб. (ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 3. Д. 1082. Л. 4). В 1827 г. татарин Слободо-Бешкильской волости Ялуторовского окр. Е. Искандеров, вступая в брак с Гульзабикой Ташбулатовой, заплатил "товаром и деньгами" 450 руб. (Там же. Д. 1292. Л. 1). В 1834 г. житель юрт Верх-Тарманских Кашегальской волости Тюменского окр. Касмали Аитов за "девку" Канибу отдал выкуп деньгами и вещами на сумму 70 руб. (Там же. Д. 1162. Л. 1). Татарин юрт Кыштымлинских Абдрахимов заплатил калым в размере 60 руб. (Там же. Д. 1087. Л. 24 об.). Имадутдин Абдуназыров, житель юрт Подъемных волости Оброчных Чувальщиков, в 1906 г. утверждал, что отдал за жену наличными деньгами 100 руб. и на свадебные расходы "употреблено было около 100 рублей" (ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 346. Оп. 1. Д. 29. Л. 5 об.).

До тех пор пока жених полностью не доставлял все составные части калыма в дом невесты, свадьба не устраивалась. Часто с момента сватовства до сва-

стр. 87
дебной церемонии проходило от нескольких месяцев до года, а иногда и больше. В этот период жених мог тайно посещать свою невесту. Данный обычай получил у сибирских татар название "за пазуху ходить", "ибо в то время женихова вольность простирается только до пазухи невестиной, а не далее". "Хождение за пазуху имеет ту выгоду, что жених под сим предлогом может иногда прийти к невесте врасплох; и таким образом вящще удостовериться о прямых ее качествах. Ибо ежели он приметит за нею что-либо предосудительное, и то засвидетельствовано будет другим, в таком случае без всякого шуму может отказаться от нее заблаговременно, и получит обратно данную уже до того часть выкупа" [Громов, 1797, с. 180, 182]. У тюменских татар такое "хождение" жениха к невесте называлось кияуляу (от сиб. таг. кияу - зять). Однако оно становилось возможным только после проведения религиозного обряда бракосочетания никах (ПМА, д. Ембаева Тюменского р-на; 2008 г., информант - Н. Ш. Ашманова 1927 г.р.).

Иногда по соглашению сторон определенную часть калыма уплачивали после свадьбы. Однако в таком случае мулла мог запретить молодым проживать вместе. Так, в 1835 г. был заключен брак между ясачным татарином юрт Больше-Каскаринских Сульбухаром Абдукасимовым и Калимчаной Аптулиной. В связи с тем, что жених выплатил только часть калыма, указанного в брачном договоре, ахун Тюменского округа Мавлютов вынес решение: до тех пор, пока не будет выплачен весь калым, молодые "должны препровождать жизнь порознь" (ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 3. Д. 1290. Л. 8). Жена также могла отказываться от сожительства с мужем, не расплатившимся полностью [О жительствующих..., 1821, с. 9].

У заболотных татар очень часто сыновья бедных рыбаков и охотников всю жизнь оставались холостыми, не имея средств выплатить калым [Файзуллина, 1997, с. 241]. У других групп сибирских татар, в частности у тарских, в конце XIX - начале XX в., по мнению Ф. Т. Валеева, размеры выкупа за невесту не были очень обременительными: "Среди них в этот период редко встречались случаи нахождения холостого мужчины в женихах в течение нескольких лет из-за того, что не мог своевременно выплатить калым" [1993, с. 161].

Избежать уплаты калыма можно было, похитив будущую жену. Однако это могло иметь неблагоприятные последствия для похитителя. Например, житель юрт Аевских Тарского окр. Сумаш Муратов обратился в Тобольский земский суд с прошением о наказании Учкуртки Кармышакова, женившегося на его дочери Кулюстане тайно. Отец девушки требовал выплатить 500 руб. "за бесчестие" и столько же за понесенные им убытки, а брак аннулировать. Муратов обвинял не только Кармышакова, но и муллу д. Себеляковой Исака Мухаметдинова, венчавшего молодых (ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 3. Д. 1085. Л. 94, 99).

Важную роль в хозяйстве молодоженов у сибирских татар играло приданое (сиб. тат. бирнэ), хотя оно и не являлось обязательным условием брачного договора. Родители девушки, как правило, готовили приданое задолго до бракосочетания. Оно состояло из двух частей: скота (корова, овца) (сиб. тат. тэргау) и домашней утвари (постельные принадлежности, посуда). Вот какое приданое, к примеру, выделил своей дочери Шаиме при выходе замуж в 1833 г. майор мурза Рахматулла Кульмаметьев: "Сундук заводской ... окован белым железом. В нем положено: оловянной посуды 1 миска, 4 блюда глубоких, 10 тарелок осьмигранных, 10 кружек, 2 блюда больших, 2 больших и мелких, 9 медных подсвешников, 2 кувшина медных, 1 медный таз, 1 таз медный большой, 1 самовар, 12 пар чайных чашек, 6 чашек китайских, 2 чашки пенковых, 1 кошма большая, 1 персидский ковер, 1 большая подушка пуховая, 1 ситцевая занавесь, одна от серег золотая цепочка, стоящая 25 руб." (Там же. Д. 1084. Л. 7]. А вот приданое, которое "инородец" Подгородной волости Тарского уезда Назир Ниясов смог дать своей дочери Сабуре в 1835 г., не было таким разнообразным. Оно включало халат, ситцевую занавесь, подушки с наволочками, две ситцевые рубахи, железную сковороду и два ящика (один обитый железом) - всего на сумму 40 руб. 80 коп. (Там же. Д. 1288. Л. 2).

Приданое было полной собственностью женщины. При разводе она уносила его с собой. Приданое жены являлось неприкосновенным, на него не обращалось взыскание по обязательствам мужа, как и на следующее имущество, принадлежавшее супруге: женские платья и белье; половину мебели, посуды, экипажей, лошадей, упряжи. Если вещи не могли быть разделены в натуре, они продавались, и жена получала половину вырученной суммы [Законы..., 1872, с. 413 - 416].

Сама свадьба у сибирских татар происходила пышно, продолжалась несколько дней. Устраивались скачки, борьба, состязания в беге. "Всякая свадьба празднуется обильной едой, а также играми, пляской и свадебными песнями, которых у татар очень много. Эти песни хвалят красоту невесты и щедрость жениха. Невеста при этом часто совсем не показывается; тотчас после совершения обряда ее уводят в другую комнату, где она и сидит" - такой увидел свадьбу сибирских татар в начале XX в. Е. Э. Сно [1904, с. 27]. В целом исследователи отмечают высокую степень вариативности свадебных обрядов у сибирских татар [Валеев, 1993, с. 141 - 142; Шарифуллина, 2002, с. 144]. Наши полевые материалы также показали, что практически в каждой деревне они имели свои специфические черты.

В исламе сформировалось очень строгое отношение к прелюбодеянию. По нормам шариата, за него

стр. 88
наказывали 100 ударами плетью. Согласно законодательству Российской империи, с 1837 г. было введено светское наказание за прелюбодеяние - арест от 3 до 14 дней. Это распространилось и на мусульман. Прежде чем применить арест, можно было использовать более мягкие виды наказания: духовное покаяние либо 40-дневный пост [Уложение..., 1915, ст. 1585]. На "общественной сходке" д. Тусказанской Бухарской волости Тарского окр. 5 мая 1832 г. рассматривалось дело о "прелюбодейной жизни" казака Ишмаметя и Айжи Сеитовой по жалобе мужа последней, бухарца Нияза Аширова. Виновные были наказаны 39 ударами лозами непосредственно на сходке (ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 3. Д. 1082. Л. 2 - 2 об.). В 1839 г. татары Тарского округа Ниясбагин и Чубарова за прелюбодеяние получили наказание в виде 40-дневного поста. Кроме того, требовалось, чтобы они "каждодневно приносили всем пред Богом чистосердечное раскаяние: мужчина в мечети, а женщина у приходского муллы в день по три часа" (Там же. Д. 1287. Л. 5 - 5 об., 7).

Брак, по мусульманскому вероучению, считается священным и не может расторгаться без основательных причин. Супругов наставляют употребить все возможные средства для его сохранения, если появилась опасность распада. В отличие от христианства, в исламе существует равноправие женщин и мужчин по вопросу о расторжении брака. Для разрыва брачных отношений весомыми являлись следующие причины: отказ одного из супругов от мусульманского вероисповедания, длительное безвестное отсутствие мужа, невозможность или нежелание содержать жену и детей, наличие умственных и физических недостатков (острые душевные и некоторые другие болезни). Например, ввиду отсутствия служилого казака Мавлютова в течение 15 лет его жена Рахиля вышла замуж за другого - Абцалила Абдрахманова. А затем, когда и он уехал "для обучения в Челябинский уезд, где пробыл 5 лет", Рахиля вступила в брак в третий раз - с Мамыковым (Там же. Д. 1087. Л. 6, 24 об. -25). Жестокое обращение мужа также могло быть основанием для развода, но чаще вкупе с другими обстоятельствами. Так, в 1888 г. в ОМДС рассматривалось прошение дочери татарина юрт Баишевских Карымжана Якубова о разрешении ей вступить в новый брак "по случаю жестокого обращения с нею мужа Махмутова и недоставлении ей в течение 7 лет средств к содержанию" (Там же. Оп. 10. Д. 46. Л. 46). Согласно фетве муфтия А. Сулейманова 1841 г., основанием для развода могло быть заключение брака против желания невесты [Сборник циркуляров..., 1905, с. 6]. Веской причиной, по которой женщина могла уйти от мужа, была неуплата оговоренной суммы калыма. Показательным является дело 1823 г., рассматривавшееся по прошению ясачного д. Шайтановой Тюменского окр. Мурата Байбакова. Его жена Рабига, воспользовавшись отсутствием мужа, уехала к своему отцу. Байбаков хотел ее вернуть, но тесть Ирик Тохташев не отдал дочь зятю, а его самого "вытолкал из дому". Из дела выясняется, что Мурат не выплатил калым в назначенное время, в связи с чем мулла развел эту пару, хотя и без согласия супруга. Рабига вышла замуж за другого - ясачного татарина из юрт Варваринских Мураса Аллоярова (ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 3. Д. 155. Л. 6 - 6 об.). Родители не только поддерживали своих дочерей в бракоразводных делах, но и иногда выступали инициаторами разводов. Например, как это видно из дела, которое рассматривал в феврале 1838 г. ахун Тобольского уезда Абдулсалим Абдулвалиев, родители "татарской девки" юрт Уватских Гулии Атаевой воспрепятствовали продолжению брака дочери с ее мужем, жителем юрт Тукузских Гибади Сабанчиным (Там же. Д. 459. Л. 1).

Согласно шариату, есть четыре вида развода: 1) окончательный (араб. баин), когда муж может вернуть себе жену только путем заключения нового брачного договора, причем после того, как она выйдет замуж за другого мужчину и разведется с ним [Керимов, 1999, с. 111 - 112]; 2) по правилу возвращения мужа к жене (араб. раджаа), когда муж, дав жене развод, раскаялся и изъявил желание вернуть ее себе; 3) путем подкупа мужа женой (араб. хаал); 4) посредством отречения (араб. мубарат). У сибирских татар наибольшее распространение получили хаал и мубарат.

Хаал практиковался, когда жена хотела покинуть мужа, откупившись от него махром либо суммой, превышающей его. О бытовании такого развода у сибирских татар говорит, в частности, следующий пример. В Тюменском уезде в 1835 г. ахун рассматривал дело о расторжении брака казака Измаила Алеева и его супруги Кобяковой. Муж наносил побои жене и дочери, а также теще, что и вынудило Кобякову обратиться к духовным и светским властям. Чтобы получить согласие на развод от своего мужа она заплатила 100 руб. (ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 3. Д. 1291. Л. 1 - 2, 9). Мубарат осуществлялся с обоюдного согласия супругов, но муж требовал за свое согласие вознаграждение. Последнее не могло превышать махр. Из дела 1839 г. следует, что Мегурбана Саликова, уходя к другому (Сулейману Чураеву), для того, чтобы получить развод от своего супруга Рахмангулова, вернула ему калым, а тот дал подписку о его получении и об отречении от жены (Там же. Д. 720. Л. 1 - 3 об.). Договоры о разводе хаал и мубарат оформлялись с указанием их вида, а также суммы и способа вознаграждения супруга [Барковская, 2001, с. 34].

Особенностью развода по шариату являлось то, что супруги в течение трех месяцев (араб. идда - срок, за который определялась возможная беременность, для установления отцовства) оставались под одной крышей, и если между ними возобновлялись супру-

стр. 89
жеские отношения, то вопрос о расторжении брака отпадал. В период идда муж должен был содержать жену. Разведенная или овдовевшая женщина в течение трех месяцев не могла выйти замуж за другого мужчину [Цмай, Боер, Гинц, 1998, с. 63]. Как видно из архивных материалов, у сибирских татар и мужчины, и женщины после развода часто вступали в повторные браки. По шариату ограничений в их числе не было.

В принятых 24 июня 1897 г. Оренбургским магометанским духовным собранием правилах относительно детей разведенных родителей отмечалось, что отец должен предоставлять средства для их содержания, мать имеет право воспитывать сыновей до семилетнего возраста, а дочерей до достижения ими периода половой зрелости при наличии следующих условий: а) если сама изъявит желание; б) при жизни их отца, когда он в разводе с матерью детей, или после его смерти; в) если она не замужем за чужим, т.е. лицом, состоящим в такой степени родства к детям, при которой ему дозволяется брак с ее дочерьми.

При отсутствии этих условий право и обязанность воспитывать детей принадлежат отцу, а в случае его смерти - деду [Сборник циркуляров..., 1905, с. 126].

В заключение следует отметить, что особенностью регулирования брачно-семейных отношений у сибирских татар на протяжении XIX - начала XX в. являлось тесное переплетение норм обычного права, мусульманского права и российского общегражданского законодательства. Важной тенденцией было расширение прав женщин. Это проявлялось в возможности вступать в брак по своему усмотрению и инициировать бракоразводный процесс при сохранении имущественной защищенности. Имущественные права супругов регулировались путем регламентации выплаты калыма (махра) и оформления брачного договора.

Список литературы

Азаматов Д. Д. Оренбургское магометанское духовное собрание в конце XVIII-XIX вв. - Уфа: Гилем, 1999. - 193 с.

Бакиева Г. Т., Квашнин Ю. Н. Заболотные татары: социально-демографическая ситуация на рубеже XX-XXI веков // Словцовские чтения: Мат-лы Всерос. науч. краевед. конф. - Тюмень: Изд-во Тюм. гос. ун-та, 2002. - С. 126 - 128.

Баккаревич М. Н. Статистическое обозрение Сибири, составленное на основании сведений, почерпнутых из актов правительства и других достоверных источников. - СПб.: [Тип. Шнора], 1810. - 361 с.

Барковская Е. Ю. Мусульманское право и правовая культура. - М.: РАГС, 2001. - 75 с.

Валеев Ф. Т. Сибирские татары: Культура и быт. - Казань: Татар. кн. изд-во, 1993. - 208 с.

В память столетия Оренбургского магометанского духовного собрания, учрежденного в г. Уфе. - Уфа: [Тип. губ. правления], 1891. - 54 с.

Гражданское право: Очерки народного юридического быта. - Казань: [Тип. губ. правления], 1888. - 166 с.

Громов Г. И. Позорище странных и смешных обрядов при бракосочетаниях разных чужеземных и в России обитающих народов; и притом нечто для холостых и женатых. - СПб.: [Тип. Имп. акад. наук], 1797. - 305 с.

Давлетшин К. Д. Проблемы взаимосвязи национальных и религиозных компонентов культуры и быта. - М.: [б.и.], 2002. - 338 с.

Ерёмин Г. И. Доисламские верования "заболотных татар" Западной Сибири (к вопросу об этногенезе) // Вопр. истории СССР. - 1972. - С. 409 - 439.

Законы о судопроизводстве и взысканиях гражданских. - 4-е изд. - СПб.: [Тип. Ю. А. Бокрама], 1872. -Т. 10, ч. 2.

Керимов Г. М. Шариат: Закон жизни мусульман. - М.: Леном, 1999. - 304 с.

Климович Д. Ислам в царской России: очерки. - М.: Гос. антирелигиозное изд-во, 1936. - 408 с.

Манукян Ю. К. Современное семейное право Российской Федерации и шариат. - Ростов н/Д: АПСН, 2003. - 112 с.

О жительствующих в Ялуторовском уезде ясашных татарах. 1821 // РО ТГИАМЗ. КП 12888. N 69. 12 с.

Сборник законов о мусульманском духовенстве в Таврическом и Оренбургском округах и о магометанских учебных заведениях: неофициальное издание. - Казань: [Тип. П. И. Кидалинского], 1899. - 61 с.

Сборник материалов по вопросам о смешанных браках и о вероисповедании детей, от сих браков происходящих. -СПб.: [Синод. тип.], 1906. - 527 с.

Сборник циркуляров и иных руководящих распоряжений по округу Оренбургского магометанского духовного собрания. 1836 - 1903 / сост. Р. Фахретдинов. - Уфа: [Губ. тип.], 1905. - 226 с.

Сно Е. Э. Потомки Золотой Орды татары: очерк. - СПб.: [Тип. ОН. Попова], 1904. - 28 с.

Сюкияйнен Л. Р. Шариат и мусульманско-правовая культура. - М.: Изд-во ИГиП РАН, 1997. - 46 с.

Торнау Н. Е. Мусульманское право. - СПб.: [Тип. Имп. акад. наук], 1866. -259 с.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. /изд. НС. Таганцева. - Пг.: [б.и.], 1915. -959 с.

Файзуллина Г. Ш. Обряды переходного цикла у заболотных татар // Народы Сибири: Сибирский этнографический сборник - М.: ИЭиА РАН, 1997. - Кн. 3. - С. 230 - 268.

Цмай В. В., Боер В. М., Гинц А. А. Мусульманское семейное право. - СПб.: Изд. центр "Пресс", 1998. - 119 с.

Шарифуллина Ф. Л. Особенности традиционной свадебной обрядности в сельских поселениях Тюменской и Омской областей // Сибирские татары. - Казань: Ин-т истории АН РТ, 2002. - С. 144 - 164.

Шимановский В. М. Преступные деяния по Уложению о наказаниях уголовных и исправительных и Уставу о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. - Одесса: [Тип. Акц. юж. -рус. об-ва печ. дела], 1910. - 672 с.

Юшков И. Н. Сибирские татары // Тобол. губ. ведомости. - 1861. - N 45.

Материал поступил в редколлегию 08.07.08 г.

стр. 90

Постоянный адрес данной публикации: