28 - 31 августа 1984 г. в замке Крастовиц, расположенном северо-восточнее г. Клагенфурта в Каринтии (Австрия), проходила V Международная конференция по проблемам древнерусской истории ¹ . Организатором этой, как и предшествующей, конференции был проф. Г. -И. Торке (Восточноевропейский институт Свободного Берлинского университета, Отделение истории, Западный Берлин). Клагенфуртская конференция называлась: "V Международная конференция по истории Московского государства". На заседаниях присутствовало 25 ученых из 11 стран: Австрии, Англии, ГДР, Дании, Западного Берлина, Израиля, ПНР, СССР, США, ФРГ, Швейцарии. Был заслушан 21 доклад, и каждый из них активно обсуждался. В ряду указанных конференций Клагенфуртская является первой, на которой выступил с докладом советский историк.

Доклады были распределены по пяти тематическим рубрикам: "Государь, князья, бояре", "Источниковедение", "Внешние связи и история народов", "Институты и экономика", "Церковь и разное".

К первой группе относились доклады Дж. Феннела (Англия), Х. Рюсса (ФРГ), Г. Эйлефа и Р. Крамми (оба - США). Феннел в докладе "Убиения князей в Орде: 1308 - 1339 гг." сопоставил подробные летописные сообщения об убийстве тверских князей Михаила Ярославича и его сына Александра с более лаконичными известиями тех же летописей о гибели в Орде других князей, в том числе московских. Он объяснил это различие слабым развитием московского летописания в первой трети XIV века. Рюсс в докладе "Дмитрий Ф. Вельский" детально проследил карьеру одного из видных деятелей первой половины XVI в. и попытался выяснить влияние на нее политических и матримониальных связей князя с другими московскими родами. Эйлеф в докладе "Как Шуйские и Вельские пережили XVI в.?" показал в главных чертах историю этих аристократических родов с княжения Ивана III до "Смутного времени". Крамми в докладе "Судьбы боярских родов, 1565 - 1613 гг." доказывал, что опричнина была направлена не против того или иного боярского рода в целом, а против отдельных его представителей, не самых выдающихся.

В дискуссии по докладам ставился вопрос о необходимости уточнить содержание используемых докладчиками понятий "семья", "род" и др. С. М. Каштанов в выступлении подчеркнул, что следует в большей степени учитывать связи представителей боярских родов с удельно-княжеской оппозицией.

По теме "Источниковедение" с докладами выступили А. Поппэ (ПНР), Ф. Кемпфер (ФРГ), Д. Уо (США) и Г. Штёкль (ФРГ). Поппэ в докладе "Непризнанный и неизданный источник по истории Восточной Европы: описание поездки Мартина Груневега в Москву по торговым делам в 1584 - 1585 гг." показал значение записок торгового агента (бывшего на службе у армянского купца из Львова) для изучения экономической, политической и культурной жизни Русского государства в последней четверти XVI века. Кемпфер в докладе "Портрет Лжедмитрия в "Сокровищнице картин" д-ра Марка Ламма (изображение и текст, относящиеся к "Смутному времени", из Гейдельбергской городской хроники)" проанализи-

¹ Первая состоялась в Клермоне (Калифорния, США) в 1968 г., вторая - в Западном Берлине в 1971 г., третья - в Оксфорде (Англия) в 1975 г., четвертая - в Западном Берлине в 1978 году. Доклады этих четырех конференций опубликованы в 15, 18, 24 и 27 томах "Forschungen zur osteuropaischen Geschichte", выпущенных в Западном Берлине соответственно в 1970, 1973, 1977 и 1980 годах. Доклады Клагенфуртской конференции предполагается издать в той же серии.

стр. 146

ровал состав текста и особенности рисунка, подчеркнув антигодуновскую направленность хроники и стремление хрониста доказать, что Дмитрий был подлинным. Данный материал используется автором в сопоставлении с рядом других письменных и изобразительных источников.

Уо в докладе "Библиотека Алексея Михайловича" собрал сведения об источниках формирования библиотеки (эти сведения сконцентрированы в приложении к основному тексту доклада) и отметил, что с 1655 г. большая часть книг, которыми пользовался царь, находилась в приказе Тайных дел, личная же библиотека царя не отличалась значительными размерами. Автор подчеркнул разницу в принципах формирования личных библиотек Алексея Михайловича и его сыновей.

В докладе Штёкля "Поздние хроники как источник (на примере Кодекса слав. 88 ² Австрийской Национальной библиотеки)" был рассмотрен состав рукописного сборника конца XVII в., содержащего (в копиях) разнообразный исторический материал, в том числе летописные рассказы о начале Москвы, возникновении Казанского царства, битвах на Калке и Неве, ханские ярлыки русским митрополитам, два послания митрополита Макария в Новгород, жалованную грамоту царя Алексея Михайловича Новгороду 1654 г. и др.

Во время дискуссии обсуждались вопросы происхождения источников, их культурно- исторической ценности. С. М. Каштанов, выступая по докладу Уо, отметил возможность ретроспективного использования данных о библиотеке царя Алексея Михайловича для дальнейшего изучения нюпроса о библиотеке Ивана Грозного.

Теме "Внешние связи и история народов" были посвящены доклады А. Каппелера, М. Хельмана, Э. Хёша (все - ФРГ), С. Бэрона (США), И. Раба (Израиль). Каппелер в докладе "Этнические меньшинства в Дреншей Руси (XIV - XVI вв.): правительственная политика и функции" привел сведения о нерусских народностях, проживавших в пределах России, и их положении до середины XVI в., указав, что наиболее сложные и разнообразные функции выполняли текучие по составу элитарные слои этнических меньшинств - выходцы из татарских ханств юга и юго-востока, а также из Юго-Западной и Западной Европы. Во время дискуссии высказывались сомнения в правомерности рассмотрения не только коренных народов, населявших Россию, но и выходцев из- за рубежа (особенно греков и итальянцев) в качестве национальных меньшинств. С. М. Каштанов отметил, что в докладе не ставится вопрос о хронологии образования Русского многонационального государства. Каппелер подчеркнул, что он не пользуется понятием "многонациональное государство", предпочитая термин "полиэтническое государство", который можно применять уже к Киевской Руси.

Хельман в докладе "Ливонская политика Ивана III и Василия III" уделил значительное внимание связям Ливонской феодальной федерации со Священной Римской империей и в свете этих сзязей рассматривал политику Русского государства по отношению к Ливонии. Хеш в докладе "Проблема русско-греческих (балканских) связей в XVI - XVII вв." показал сложность этих отношений в условиях, когда Балканский полуостров был завоеван турками, а римская католическая церковь пыталась сделать московских государей своими союзниками в борьбе с Турцией. При обсуждении доклада С. М. Каштанов указал на факт не только политического, но и культурного влияния России в греческом мире XVI - XVII веков.

Бэрон в докладе "Открыли ли русские Шпицберген?" говорил об отсутствии доказательств того, что русские посещали Шпицберген в XI - XII или даже в XV - XVI веках. Вместе с тем он указал, что именно русские (во второй половине XV в.), а не англичанин Уиллоуби (в 1553 г.) открыли Новую Землю. Оживленная дискуссия по докладу Бэрона свелась к выводу, что нет прямых данных ни за, ни против того, что русские могли достигнуть Шпицбергена в XV - XVI веках.

Раба в докладе "Миросозерцание русских путешественников периода средних веков и начала нового времени" проследил модификацию средневекового "индивидуализма" в восприятии мира путешественниками и переход в XVII в. к более трафаретным и целенаправленным описаниям, содержание которых определялось задачами, поставленными правительством. В дискуссии по докладу поднимался вопрос о необходимости сравнения описаний путешествий XVI - XVII вв. со статейными списками посольств.

По теме "Институты и экономика" были

² Собрание славянских рукописей, сб. N 88.

стр. 147

заслушаны доклады К. Расмусена (Дания), С. М. Каштанова (СССР), Г. И. Торке (Западный Берлин), В. Лайча (Австрия). Расмусен в докладе "Московское внешнеполитическое ведомство в период царствования Василия III, 1515- 1525 гг." пришел к выводу, что в то время боярская аристократия не играла крупной роли во внешнеполитических делах, контроль над которыми был сосредоточен в руках группы незнатных приближенных великого князя. По мнению ряда участников дискуссии, данный вывод нельзя распространять на весь XVI век, а степень бюрократизации управления могла быть меньшей, чем это представляется автору.

Каштанов в докладе "Судебная и финансовая политика в начале правления "Избранной рады" показал ограничения податного и таможенного иммунитета светских и духовных землевладельцев при определенном расширении их судебного иммунитета. Эти явления он связал со специфическими чертами развития экономики, классовой борьбы, местного управления и борьбы центральной власти с удельно-княжеским сепаратизмом. В обсуждении доклада участвовали Дж. Феннел, Х. Рюсс, Р. Крамми, П. Бушкович (США), К. Гёрке (Швейцария), Ф. фон Лилиенфельд (ФРГ), А. Поппэ, Д. Уо. Объяснение выдачи жалованных грамот политическими мотивами встретило возражения со стороны Рюсса, который, однако, не сомневался в допустимости такого объяснения западных иммунитетов более раннего времени, например, эпохи 'Каролингов. Лилиенфельд сделала акцент на религиозных мотивах выдачи грамот. Отвечая ей, автор заметил, что даже при наличии этих мотивов решающую роль играли размеры землевладения и политические связи монастырей. Крамми подчеркнул роль судебного иммунитета как формы местного управления.

Торке в докладе "Была ли бюрократия в Московском государстве XVII в.?" проводил мысль, что до 1762 г. (указ о вольности дворянства) бюрократии в "чистом виде" (в духе определения ее Максом Вебером) в России не было, она появилась как таковая только в XIX в., а до этого имелись лишь элементы бюрократии. В дискуссии прозвучали сомнения в правомерности попыток измерить русские явления западноевропейским" стандартами. Многие возражали против "европеизации" понятийного аппарата. Крамми не счел убедительным утверждение Торке, что до XIX в. в России имелись только элементы бюрократии, а сама бюрократия отсутствовала. И все же в теоретическом отношении доклад Торке представляет значительный интерес.

Лайч в докладе "Экономический потенциал и социальные возможности России до реформ Петра I" пришел к заключению, что в России конца XVII в. не было предпосылок для глубоких социальных преобразований, и реформы Петра I, изменив только центральный аппарат, слабо затронули местные органы власти и экономическую жизнь; важно было лишь новое направление, которое дал Петр развитию России. При обсуждении доклада Э. Доннерт (ГДР) на конкретном материале и со ссылкам" на советскую литературу показал, что нельзя преуменьшать значение деятельности Петра и его реформ. Выступавшие подчеркивали различные аспекты преобразовательской деятельности Петра: модернизацию социальной жизни (Гёрке), европеизацию элиты (Торке) и др. Лайч признал, что новыми моментами в жизни России при Петре I были динамика и урбанизация, а также модернизация государственного аппарата. Наблюдение Лайча о слабых предпосылках реформ поставил под сомнение Бушкович: по его мнению, скептицизм в отношении активности купцов не вполне оправдан, торговля этого времени еще недостаточно изучена. Доклад Лайча был интересен острыми и спорными постановками вопросов в широком плане.

В рубрику "Церковь и разное" были включены доклады П. Бушковича, Ф. фон Лилиенфельд, К. Гёрке, Э. Доннерта. Бушкович в докладе "Пределы исихазма: несколько замечаний о монастырской духовности в России 1350 - 1500 гг." пришел к выводу, что в житиях Сергия Радонежского и Кирилла Белозерского полностью отсутствует концепция "бесстрастия", свойственная греческим учениям. Следовательно, замечает автор, составители житий (Епифаний и Пахомий) имели другие идеалы монастырской духовности, чем их греческие "учителя", чьи сочинения они хорошо знали.

Лилиенфельд в докладе "Проблема иконографии, иконотеологии и иконопочитания у новгородского архиепископа Геннадия и Иосифа Волоцкого до 1490 г. Опыт выяснения корней т. н. ереси жидовствующих" привела новые подтверждения уже высказывавшейся в литературе мысли, что под

стр. 148

"ересью жидовствующих" надо понимать не какую-то особую секту, а иную группу "защитников православия", сам же термин "жидовствующие" использовался как бранное слово для обозначения "латинян".

Гёрке в докладе "Вдова в древней Руси" показал различные аспекты (правовые, социальные) положения вдов в XIII - XVII веках. Сравнивая в конце доклада положение женщины в древней Руси и на Западе, автор подверг критике традиционное представление о русской женщине того времени как теремной затворнице и подчеркнул, что в определенные периоды и в определенных отношениях русская женщина имела преимущества перед женщинами некоторых западных стран в плане гражданской и политической дееспособности.

Доннерт в докладе "Замечания о развитии России на пороге нового времени (вторая половина XVI в.)" акцентировал внимание на явлениях, которые он расценивает как признаки раннего капитализма. Автор опирается при этом на труды Д. П. Маковского, Н. Е. Носова и других советских исследователей, хотя учитывает и мнение их оппонентов (например, Н. И. Павленко).

Конференция прошла на высоком научном уровне. Доклады были написаны прежде всего на базе анализа источников и отличались оригинальной постановкой вопросов. В дискуссии отразилось противостояние методологий. Проведение марксистских точек зрения в выступлениях ученых социалистических стран подкреплялось источниковедческими и конкретно-историческими наблюдениями.

VI Международную конференцию по проблемам древнерусской истории (до XVIII в.) намечено провести в США в 1986 или 1987 году.

Постоянный адрес данной публикации: