5 ноября 1914 г. царские власти арестовали членов большевистской фракции IV Государственной думы. Волна возмущения тем, что нарушены права думских депутатов, прокатилась по стране. Выступления протеста прошли в Москве, Харькове, Екатеринославе, Владимире, Костроме, Рязани и других городах. Выпускались листовки с осуждением этой акции. Столичные рабочие и студенты дали свой ответ властям. Объединенный комитет (ОК) социал-демократических фракций высших учебных заведений Петрограда 8 и 10 ноября обсудил на своих заседаниях план действий по организации протеста и текст воззвания к студенчеству. В воззвании содержался призыв присоединиться к организованной Петербургским комитетом (ПК) РСДРП однодневной забастовке и митингам протеста 12 ноября. Кроме того, социал-демократическая фракция Политехнического института выпустила прокламацию: арест думской фракции приравнивался в ней к государственному перевороту, целью которого являлось уничтожение представительского строя¹ . Рукописные призывы к акциям протеста появились и в других высших учебных заведениях города.

12 ноября в вузах Петрограда распространялись прокламации ОК и социал- демократической фракции Политехнического института. В университете, Политехническом, Технологическом, Психоневрологическом институтах и на Высших женских курсах состоялись публичные выступления. В университете они сопровождались столкновениями со студентами-"академистами" (членами монархической Академической корпорации). В здание университета была введена полиция, которая произвела аресты и переписала 197 участников демонстрации² .

В феврале 1915 г. в Петрограде поднялась вторая волна массовых протестов по поводу суда над членами думской фракции большевиков. В первых числах февраля, как по сигналу, монархическая и буржуазная печать начала новую кампанию, направленную против думской фракции большевиков, требуя, как писала черносотенная газета, "самого сурового, беспощадного приговора для главарей обнаруженного заговора"³ .

Определенное чувство удовлетворения по поводу ареста и предстоящего суда над большевистскими депутатами испытывали и члены мелкобуржуазных партий. Об этом, в частности, свидетельствует письмо от 14 ноября 1914 г. бывшего секретаря Организационного комитета Петербургской меньшевистской организации К. И. Цедербаум, направленное из пермской ссылки в Одессу Я. Н. Цедербауму: "История с беками-депутатами (то есть большевиками. - А. Л.) настолько возмутительна и непонятна, что до сих пор не могу придти в себя... Надо было иметь две головы, чтобы высказаться против войны, когда эта война

Лейберов Андрей Игоревич - кандидат исторических наук, доцент Ленинградского сельскохозяйственного института.

стр. 223

ведется не более, не менее, как в защиту России от дикого неистовства немцев... Я довольна хоть тем, что беков не смешивают с социал-демократами (то есть меньшевиками. - А. Л.) - и то хлеб. А то из-за их глупости пришлось бы и мекам отвечать"⁴ .

Чтобы предупредить выступления протеста со стороны пролетариата и демократических слоев населения, военно-полицейские власти прибегли к карательным мерам: в конце января - начале февраля 1915 г. состоялись массовые аресты большевистских активистов в Петрограде, Москве, Харькове, Екатеринославе, Иваново-Вознесенске, Костроме. Судя по тому, что аресты были проведены одновременно и именно в тех промышленных центрах, от которых большевистские депутаты баллотировались в октябре - ноябре 1912 г. в IV Государственную думу, Департамент полиции имел на этот случай единый, заранее разработанный план.

В Петрограде в дни судебного процесса были приняты чрезвычайные меры по охране здания Окружного суда на Литейном проспекте, а также крупных предприятий⁵ . Усиленные наряды полиции несли патрульную службу около главного корпуса Петроградского университета. Такие же меры применялись и в Москве.

Только большевики выступили с открытой поддержкой позиции своей фракции в Государственной думе. ПК и ОК к 10 февраля 1915 г. выпустили четыре листовки. В них пролетарии, солдаты и студенты призывались к революционным выступлениям солидарности с думской фракцией большевиков. "Товарищи рабочие! - говорилось в одной из них, - ... Докажем, что в грозный час, когда призрак каторги висит над головами наших депутатов, мы с ними. Пусть перед судом предстанут не пять депутатов, а весь рабочий класс, громко заявляющий о своей солидарности с подсудимыми и готовности бороться за своих представителей и за идеалы, начертанные на нашем красном знамени"⁶ .

Университетская организация большевиков в листовке, выпущенной в начале марта, писала: "Ожидая протеста рабочих против политики самодержавия в целом и против ареста с. -д. депутатов, правительственные агенты в печатных листках угрожали рабочим карами вплоть до расстрела, называя рабочую стачку "изменой отечеству"... Социал- демократы никогда не забывали, что они противники войны... Мы (большевики. - А. Л.) всегда говорили, что война - дитя капитализма, империалистической и колониальной политики буржуазии. И если вы, - говорим мы пролетариату, - хотите быть могильщиками капитализма, станьте и могильщиками войны"⁷ .

Листовки солидарности с думской фракцией были выпущены большевистскими организациями Москвы, Харькова, Самары, Сормова, Тулы, Орехово-Зуева и других промышленных центров. Большевистская партия призывала соединять выступления рабочих в поддержку ее думской фракции непосредственно с лозунгами борьбы против войны и самодержавия.

Демократическое студенчество Петрограда под руководством ОК сумело организовать 10 - 13 февраля общестуденческое политическое выступление, которое было проведено одновременно в крупнейших учебных заведениях города: университете, Политехническом, Психоневрологическом, Горном, Технологическом и Женском медицинском институтах, на Высших женских и Сельскохозяйственных курсах. В выступлениях принимало участие не менее 6 тыс. человек⁸ . На сходках была распространена выпущенная ОК прокламация с призывом поддержать протест рабочего класса и принята общая резолюция, в которой говорилось: "В сегодняшний день суда над депутатами правительство Николая II-го прибавляет новое звено в длинной цепи своих преступлений. Общестуденческая сходка, собравшаяся 10-го февраля, горячо протестует против варварской расправы над представителями пролетариата и с лозунгами: "Свободу депутатам!", "Долой романовскую монархию!" присоединяет свой протест в форме однодневной забастовки и демонстрации к голосу пролетариата".

Большевистские агитаторы призывали студентов идти на демонстрацию к зданию Окружного суда. Обеспокоенные размахом выступлений власти вынуждены были усилить охрану этого здания⁹ . Ужесточились санкции, применяемые властями к студенчеству. По первому же сигналу администрации высших учебных заведений о готовящихся выступлениях в учебные корпуса вводились наряды полиции. Однако жесткие меры не помешали социал-демократической фракции университета организовать 14 февраля сходку и демонстрацию протеста, в которой приняло участие около 400 студентов. Демонстрация сопровождалась пением революционных песен, произошло столкновение со студентами-"академистами", пытавшимися устроить контрдемонстрацию¹⁰ .

стр. 224

Действия властей повлекли за собой также стачки и демонстрации протеста столичного пролетариата. Он был поддержан рабочими в других промышленных центрах страны. Судебный процесс над думской фракцией большевиков и грубое нарушение царскими властями парламентской неприкосновенности рабочих депутатов были осуждены и международным пролетариатом¹¹ .

Царским судом депутаты-большевики были приговорены к ссылке в Сибирь на поселение. В феврале - марте 1915 г. питерские большевики послали В. И. Ленину в Швейцарию подробную информацию о судебном процессе. На основе этих материалов он написал статью "Что доказал суд над РСДР фракцией?". На примере деятельности думской фракции большевиков он показал, как должна вести себя в условиях империалистической войны подлинно революционная, интернациональная рабочая партия¹² .

Путь осужденных к месту ссылки длился месяц. Меньшевик Б. И. Аронов, проведший несколько дней на этапе вместе с депутатами-большевиками, писал в июне 1915 г: об их настроениях председателю думской фракции меньшевиков Н. С. Чхеидзе: "Самочувствие... олимпийское. Все остаются верны занятой позиции (N 33), ожидают светлых дней"¹³ . Депутаты-большевики продолжили революционную деятельность и в ссылке.

Неожиданностью для директора Департамента полиции явилась секретная записка начальника Петроградского охранного отделения от 6 июля 1915 года. В ней сообщалось: "Несколько дней тому назад от бывшего члена Государственной думы Петровского из места его заключения, на имя одного из рабочих гор. Петрограда, было получено письмо с приложением его собственной рукописи, представляющей собой наставления для постановки партийной работы, озаглавленное: "Общая постановка организации"¹⁴ .

Инструкция состояла из пяти разделов, касавшихся: общей постановки партийной организации в городском, районном и заводском (кружок) масштабе; хранения адресов; устройства маевок; организации собраний на нелегальных квартирах; налаживания подпольных типографий ("техники") и выпуска листовок. При организации подпольной техники инструкция рекомендовала: "Самый главный вопрос в организации - это вопрос о технике... И поэтому обращение с техникой должно быть самое конспиративное... Держать технику нужно в таком месте, где ее при обыске трудно было бы найти, причем шрифт нужно держать отдельно от наборного текста, а рукопись не мешает совсем держать в другом месте... Переносить технику с одного места на другое нужно хорошо запакованную, чтобы форма кассы или шрифта не выделялась... Работать нужно днем, потому что ночью будет слишком слышен стук. А чтобы стук был по возможности меньше, нужно технику устанавливать на войлоке, что заглушает звук".

Анализ деятельности столичной партийной организации с августа 1915 по февраль 1917 г. показывает, что питерские большевики приняли во внимание советы своего депутата. Практические наставления Петровского были размножены и распространены в июле 1915 г. среди руководящих работников столичной парторганизации¹⁵ .

В середине июля 1915 г. за несколько дней до открытия очередной сессии Государственной думы депутаты-большевики из сибирской ссылки направили телеграмму председателю Думы М. В. Родзянко, лидерам фракций меньшевиков и трудовиков Н. С. Чхеидзе и А. Ф. Керенскому. В ней говорилось: "Считаем долгом перед страной и перед избирателями заявить, что лишение нас, членов Государственной думы, свободы будет лишением сотен тысяч наших избирателей, рабочих, права подать свой голос в решительный момент истории народов России. Как до суда, так и после него мы остаемся избранниками рабочего класса"¹⁶ .

Петроградская организация большевиков с конца июля развернула на предприятиях города агитационно-политическую кампанию в поддержку большевистской фракции. На заводах Выборгского, Нарвского, Василеостровского и Петроградского районов рабочие выносили резолюции протеста с требованием освободить депутатов-большевиков. Эта кампания совпала с массовыми забастовочными выступлениями питерского пролетариата в августе - начале сентября 1915 г. в связи с расстрелом властями иваново-вознесенских рабочих 10 августа и поэтому приняла широкий и политически острый характер.

Поддерживали думскую фракцию большевиков также московские и екатеринославские пролетарии. 2 августа 1915 г. собрание представителей московских предприятий приняло резолюцию, в которой говорилось: "Теперь, когда русский рабочий жестоко страдает под тяжестью современной буржуазной войны,.. рабочий класс в особенности нуждается в том, чтобы его представители вновь были в Государственной думе и с думской кафедры высту-

стр. 225

пили в защиту интересов рабочего класса... Мы обращаемся ко всем русским рабочим с призывом требовать немедленного возвращения рабочих депутатов в Госуд. думу"¹⁷ . Резолюция получила широкое распространение среди рабочих Москвы.

4 сентября екатеринославский большевик А. И. Серик писал Г. И. Петровскому в с. Яланское Енисейской губ.: "Аресты (в Екатеринославе. - А. Л.) процветают, кругом нашего брата-пролетариев уничтожают... Жить уж больше не хочется, но я все- таки мужаюсь и тебе не советую падать духом... Привет всем вам от всех рабочих"¹⁸ . Вместе с письмом Петровскому были пересланы деньги, собранные Сериком среди екатеринославских пролетариев. Рабочие просили Петровского принять эти деньги для "подкрепления своего здоровья, для блага нас, рабочих". Активную моральную и материальную поддержку думской фракции большевиков оказывали рабочие и других промышленных центров России.

Думская фракция большевиков, невзирая на арест и ссылку, не только сохраняла свои связи с российским (прежде всего, с петроградским) рабочим движением, но даже в какой-то мере влияла на него. Начальник столичной охранки в августе 1915 г. сообщал в Департамент полиции: "Осужденные социал-демократические депутаты-большевики даже из места ссылки напрягают все усилия для воссоздания прочной большевистской подпольной организации"¹⁹ . Настроения членов думской фракции выразил Петровский в письме от 4 декабря 1915 г., отвечая группе рабочих Енисейска: "Рабочие нас не забывают... Мы чутко прислушиваемся к всплескам далекого нам родного моря... Только бренное тело здесь, а думы там.... Там, где кровь льется, где жертвы приносятся. Пока будем прислушиваться. А от нас вам и всем живущим с вами товарищам лучший привет"²⁰ . Связь с рабочим движением давала ссыльным депутатам уверенность в конечном успехе дела революции.

Примечания

1. Центральный государственный исторический архив (ЦГИА) СССР, ф. 1405, оп. 530, д. 883, лл. 70- 70 об.; Ленинградский государственный исторический архив (ЛГИА), ф. 569, оп. 17, 1914 г., д. 188, лл. 4 - 4 об.; Центральный государственный архив Октябрьской революции (ЦГАОР) СССР, ф. ДП, 4-е д-во, 1914 г., д. 61, ч. 10, т. 5, лит. А; ч. 2, л. 165 об.

2. ЦГАОР СССР, ф. ДП, 4-е д-во, 1914 г., д. 61, ч. 10, т. 5, лит. А; ч. 2, лл. 167 - 168.

3. Свет, 11. II. 1915.

4. ЦГАОР СССР, ф. ДП, 00, 1914 г., д. 5, ч. 51, лит. Б, лл. 82 - 83.

5. Там же, ч. 57, лл. 20 - 21, 36 - 42 об.; ч. 88, лит. Б, лл. 4, 64, 113 об.; ф. ДП, 4-е д-во, 1915 г., д. 470, лл. 10 - 13; Летопись революции, 1923, N 2, с. 128 - 129; ДАЖИНА И. М. Несломленные. М. 1986, с. 88.

6. Листовки петербургских большевиков, 1902 - 1917. Т. 2. Л. 1939, с. 135 - 140.

7. ЦГАОР СССР, ф. 1741, Коллекция нелегальных изданий, N 16166.

8. Подсчитано по: ЦГАОР СССР, ф. ДП, 4-е д-во, 1915 г., д. 108, ч. 61, лит. А, лл. 2 - 3; ф. 111, оп. 5, 1916 г., д. 644, лл. 37 - 38; ЦГИА СССР, ф. 733, оп. 201, д. 509, лл. 2 - 2 об., 6, 8, 9, 10 - 10 об.; ЛГИА, ф. 569, оп. 17, 1915 г., д. 188, л. 23.

9. ЦГАОР СССР, ф. 111, оп. 5, 1916 г., д. 644, л. 41; ф. ДП, 00, 1915 г., д. 341, т. 1, л. 13 об.

10. ЛГИА, ф. 569, оп. 17, 1915 г., д. 188, л. 12.

11. ДАЖИНА И. М. Ук. соч., с. 87 - 89.

12. См. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 26, с. 168 - 176.

13. Речь в данном случае идет о верности депутатов-большевиков идеям Манифеста ЦК "Война и российская социал-демократия", опубликованного в N 33 центрального органа партии - газете "Социал-демократ", 1.XI.1914; ЦГАОР СССР, ф. ДП, оп. 265, 1915 г., д. 1007, лл. 71 - 71 об.

14. ЦГАОР СССР, ф. ДП, 00, 1915 г., д. 5, л. 42.

15. Там же, лл. 42, 44 об.

16. Утро, 19.VIII.1915.

17. ЦГАОР СССР, ф. ДП, 00, 1915 г., д. 5, ч. 46, лит. Б, л. 89 (автором резолюции являлся большевик З. И. Яхонтов).

18. Там же, ч. 22, лит. Б, лл. 19 - 20.

19. Там же, д. 20, ч. 57, л. 1 об.

20. Там же, ф. 1167, оп. 3, 1915 г., д. 8227, л. 3.

Постоянный адрес данной публикации: