Это личный взгляд человека, начиная с 1960-х годов проводившего исследования среди коренных народов и получившего в результате собственное представление о поле. Мое понимание этнологической работы в Бразилии, возможно, будет отличаться от понимания моих бразильских коллег и определенно будет другим, чем у иностранных этнологов. Полная погруженность в этнологическое сообщество страны не позволяет мне, однако, претендовать на статус нейтрального наблюдателя. В мои намерения не входит обзор литературы по бразильским индейцам; это уже вполне компетентно было сделано многими, и в их числе Балдусом (Baldus 1954, 1968), его преемником Хартманом (Hartmann 1984) и Мелатти (Melatti 1982, 1984). Я не намереваюсь также описывать личные стили или биографии отдельных антропологов, даже если и упоминаю одну-другую из основных фигур. Все, что я хочу сделать, - это подчеркнуть некоторые аспекты бразильской этнологии, которые придают ей специфику и идентичность. Но прежде позвольте мне объяснить, быть может, путано, что мы имеем в виду, когда говорим "этнография", "этнология" и "антропология". Весьма вероятно, что при встрече, скажем, десятка бразильских антропологов, намеренных определить эти термины, без споров и аргументов за и против - консенсус вряд ли будет достигнут. Мы можем прийти к согласию относительно различия между этнографией и антропологией; последняя характеризуется как всеобъемлющая область теории и метода, а первая - как акт сбора данных и его производное, включающее описание результатов, как, например, этнография яномами. Значительно труднее провести четкие границы между этнографией и этнологией. Если до этого момента и был какой-то консенсус, то в этом пункте он исчезает. В качестве рабочего определения примем, что этнология является разделом антропологии, фокусирующемся на этнографическом исследовании, которое отличается, но находится на том же классификационном уровне, что и эпистемологическое или историческое рассмотрение. Как бы то ни было, я уверена, что т ... Читать далее