После завершения Кавказской войны, интерес к ней отнюдь не угас. Противоречивость и неясность политической ситуации на Кавказе, особые формы ведения военных действий, абсолютно новый опыт, не соотносящийся с опытом европейских войн, - все это требовало анализа и объяснения. К тому же, многие офицеры вполне справедливо полагали Кавказский корпус наиболее боеспособной частью русской армии. Не случайно, известный в эмигрантских кругах белого движения военный публицист А. А. Керсновский писал в середине 1930-х гг. об этих войсках исключительно в восторженном тоне: "Пятидесятилетняя Кавказская война - школа, подобная петровской Северной войне и суворовским походам - была благодеянием для русской армии. Благодаря этой войне ей удалось сохранить свои бессмертные суворовские традиции, возжечь ярким пламенем начавший было угасать светильник. Маленькая часть большой русской армии, заброшенная на далекую дикую окраину, свершила здесь великие дела. Ее не коснулись гатчинские вахтпарадные эспантоны, ее не осквернили шпицрутены военных поселений, ее бессмертный дух не стремились угасить плацпарадной фикцией "линейного учения". Горсть русских офицеров и русских солдат, не стесняемая тлетворным рационализмом доморощенной пруссачины, показала здесь, на что способен русский офицер, что может сделать русский солдат. Суворовское "Мы - Русские, с нами - Бог!" огненным лучом пронизывает всю эпопею - от Иоры и Аскерани до Веденя и Гуниба. В чащах чеченских лесов и на раскаленных дагестанских утесах, в молниеносных рукопашных схватках с отчаянно храбрым противником и в изнурительных напряжениях прокладки дорог и расчистки просек крепла воля, закалялись характеры, создавались боевые традиции, вырабатывался глазомер начальников и бесстрашие подчиненных. Из одних рождались Котляревские, из других - Архипы Осиповы. И эту русскую боевую сноровку, эти боевые традиции, эту науку побеждать кавказские полки передавали из по- Савельев Александр Евгеньевич - кандидат истори ... Читать далее