Первый раз в Афганистан я поехал в 1982 году в составе небольшой группы молодежных советников. Отбирали нас строго, со всего Союза. За основу, прежде всего, брались идейно-политические качества, состояние здоровья, опыт армейской службы. Кое-кто из ребят попытался, пользуясь случаем, решить квартирный вопрос. Их внимательно выслушали... и оставили на месте этот самый вопрос и решать. Моего земляка- свердловчанина Александра Назарова руководство на партийном собрании чуть было не лишило почетного права "исполнять интернациональный долг в Демократической Республике Афганистан" за то, что он перековеркал слова таджикской эстрадной песенки. Насилу удалось отстоять. И не зря - он потом секретарем райкома стал, дипломатом высокого ранга. Готовили нас основательно и по широкой программе - страноведение, язык, горные переходы, вождение, ночные стрельбы. Конечно, и идеологическая подготовка - Кремль, Мавзолей, музей-квартира Ленина. Снова лето, жара, Афган - уже в четвертый раз. Мы в сердце Панджшера, в Джангалаке - вотчине Ахмада Шаха Масуда, известного теперь на весь мир военного лидера Северного альянса. Как бы наступающие на узкую долину древние горы помнят фаланги Александра Македонского, лютых конников Великого Тимура. Не упали ли отблески их воинской славы на "панджшерского льва"? Когда-то и мы пытались укрепить здесь "народную власть". Выбрасывали на вершины десант, разбивали 200- километровую долину на сектора, утюжили "грачами" (СУ-25), вводили "оргядра" из местных властей, передавали позиции афганской армии, а через неделю все это воинство снова было в Чорикаре и Пули-Хумри на исходных позициях. Однажды поутру решил подняться повыше в горы, чтобы сделать снимки кишлака сверху. Зная, что после двадцати с лишним лет войны и трех лет засухи мин в стране осталось больше, чем картошки, стараюсь придерживаться хоженых козьих троп, не отклоняясь ни на сантиметр. Оттого продвижение мое было неспешным. Поднялся на вершину, достал фотоаппарат, вдруг чувствую, что я не один, ... Читать далее