[Г. Х. Рабинович,] В. Н. Разгон

В 1959 г. была издана книга В. Билл¹ , которая положила начало изучению американской буржуазной историографией класса российских капиталистов. Работа Билл не считалась в западной русистике достижением² . Однако за ее трудом последовали и другие сочинения буржуазных историков по той же теме. В 60-х - начале 80-х годов в США и Англии защищен ряд диссертаций по истории формирования класса буржуазии в России³ , различным вопросам этой проблемы посвящены монографии и журнальные статьи. Такое внимание связано с изменением традиционных форм истолкования буржуазными авторами исторического прошлого нашей страны, стремлением преодолеть затянувшийся кризис буржуазной историографии, найти новые методы, расширить тематику и проблематику исследований. Наметился отход многих американских и английских историков от ставшего уже традиционным преимущественного изучения идейно-политической истории России.

Рост интереса к российской буржуазии связан и с общим усилением внимания буржуазной историографии к истории предпринимательства в целом. Историки и экономисты, основываясь на концепциях таких столпов буржуазной экономической мысли, как И. Шумпетер и У. Ростоу, пытаются представить предпринимателя-буржуа в качестве важнейшей движущей силы общественного развития⁴ . Интерес к изучению российской буржуазии усиливается тем обстоятельством, что она не справилась с той исторической миссией, которую приписывает бизнесу буржуазная историография, и оказалась первым отрядом мирового капитала, выброшенным за борт истории. Пытаясь разобраться в причинах этого явления, ряд современных буржуазных историков считает слабость этого класса одной из главных причин победы Октября и от-

¹ Bill V. T. The Forgotten Class. The Russian Bourgeoisie from the Earliest Beginnings to 1900. N. Y. 1959.

² Авторы вышедшего в 1976 г. в Кембридже коллективного труда "Введение в русскую историю" считают, что история российской буржуазии написана В. Билл неудовлетворительно (An Introduction to Russian History. Ed. by R. Anty and D. Obolensky. Cambridge. 1976, p. 265). Ср.: Рабинович Г. Х. Крупная буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца XIX - начала XX в. Томск. 1975, с. 3.

³ Dossick J. Doctoral Research on Russia and the Soviet Union, 1960 - 1975. N. Y.- Lnd. 1976, pp. 56, 58, 62, 65, 66, 68, 72.

⁴ Подробнее об этом см.: Фурсенко А. А. История бизнеса на службе американских монополий. - Вопросы истории, 1963, N 10; Барг М. А. Проблемы генезиса капитализма в новейшей буржуазной историографии (основные направления и тенденции исследований). В кн.: Теоретические и историографические проблемы генезиса капитализма. М. 1965.

стр. 21

хода России от "западного пути" развития. Такой версии придерживаются У. Чемберлин, С. Харкэйв, Дж. Миллер, А. Рибер, С. Бэрон и ряд других⁵ . Тезис о слабости и несоответствии способностей буржуазии задачам государственного управления после свержения царизма - один из компонентов распространенной в советологии концепции, согласно которой после падения царизма образовался "вакуум власти", чем и воспользовались большевики⁶ .

Политическая история российской буржуазии в освещении американской и английской историографии уже рассматривалась. Концепции деятельности буржуазных партий и Временного правительства в России, сложившиеся в американской и английской литературе, подвергнуты анализу в работах Н. Г. Думовой, Ю. И. Игрицкого, Г. З. Иоффе, Г. Л. Соболева, П. Н. Зырянова, В. В. Шелохаева и других историков⁷ . Менее освещено современное состояние изучения в историографии США и Англии вопроса об экономическом облике класса российских капиталистов⁸ . Между тем внимание, проявляемое современными буржуазными историками к этому вопросу, весьма значительно. При этом немало работ посвящается истории буржуазии в период империализма, накануне Октября⁹ .

В настоящей статье предпринята попытка анализа взглядов современных американских и английских буржуазных историков по ряду вопросов экономической истории российской буржуазии периода империализма: о соотношении роли государства и буржуазии в капиталистической индустриализации России конца XIX - начала XX в., о национальной и региональной неоднородности буржуазии, о взаимоотношениях российских капиталистов с иностранными предпринимателями.

На работы современных англо-американских историков значительное влияние оказывают ставшие уже для них традиционными теории "русской исключительности", "вестернизации", противостояния "Рос-

⁵ Harcave S. Russia. A History. 3 rd ed. Chicago. 1956, pp. 456 - 457; Baron S. H. The Weber Thesis and Failure of Capitalist Development in "Early Modern" Russia. - Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas, 1970, Bd. 18, Hf. 3, S. 323; Rieber A. The Moscow Entrepreneurial Group: The Emergence of a New Form in Autocratic Politics. - Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas, 1977, Bd. 25, Hf. 2, S. 197.

⁶ О концепции "вакуума власти" см.: Олеги на И. Н. От Февраля к Октябрю (Факты истории и их трактовка в англо-американской буржуазной историографии). - История СССР, 1969, N 6.

⁷ Думова Н. Г. Современная англо-американская историография о крахе кадетской партии в 1917 году. - История СССР, 1969, N 4; ее же. История буржуазных партий в России в зарубежной историографии. - Там же, 1977, N 6; Иоффе Г. З. Февральская революция 1917 года в англо-американской буржуазной историографии. М. 1970, с. 113 - 134; Игрицкий Ю. И. Мифы буржуазной историографии и реальность истории. Современная англо-американская историография Великой Октябрьской социалистической революции. М. 1974, с. 114 - 125; Зырянов П. Н., Шелохаев В. В. Первая русская революция в американской и английской буржуазной историографии. М. 1976, с. 124 - 154; Марушкин Б., Иоффе Г., Романовский Н. Три революции в России и буржуазная историография. М. 1977, с. 54 - 58, 123 - 128; Соболев Г. Л. Октябрьская революция в американской историографии. 1917 - 1970-е годы. Л. 1979, с. 214 - 216; Критика основных концепций современной буржуазной историографии трех российских революций. М. 1983, с. 63 - 72, 122 - 133.

⁸ В советской литературе приводятся лишь отдельные высказывания некоторых буржуазных авторов по этому вопросу (см.: Зырянов П. Н. Третьеиюньская монархия в современной американской историографии. - История СССР, 1970, N 5; Крупина Т. Д. Теория "модернизации" и некоторые проблемы развития России конца XIX - начала XX в. - Там же, 1971, N 1; Олеги на И. Н. Капиталистическая и социалистическая индустриализация в трактовке А. Гершенкрона. - Там же, N 2; Гиндин И. Ф. Концепция капиталистической индустриализации России в работах Теодора фон Лауэ. - Там же, N 4; Потки на И. В. Россия эпохи капитализма на страницах "Кембриджской экономической истории Европы". - Там же, 1981, N 4.

⁹ Об истоках особого внимания буржуазной историографии к истории России конца XIX - начала XX в. см.: Соловьев Ю. Б. Буржуазная историография о направленности развития России в конце XIX - начале XX в. В кн.: Критика новейшей буржуазной историографии. Л. 1976.

стр. 22

сия - Запад" и пр., приспосабливаемые к политической обстановке. С точки зрения авторов, исповедующих теорию "русской исключительности", Россия упустила шанс создать буржуазию в XVI-XVIII вв. из-за особого, "вотчинного" характера государственной власти, сдерживавшей и регламентировавшей частное предпринимательство, а наверстать упущенное было невозможно¹⁰ . Вместе с тем в 70-х - начале 80-х годов в буржуазной литературе значительно усилилось влияние теории "модернизации" (обновления), противопоставляемой марксистско-ленинскому учению об общественно-экономических формациях и революционной борьбе трудящихся масс как главной движущей силе общественного развития. "Обновление" понимается в данном случае как процесс перехода от старого, традиционного общества к новому, индустриальному, возглавляемый лидером, действующим под влиянием модернизаторских идей. В работах историков этого направления (Х. Ситона-Уотсона, Д. Тредголда, С. Блэка, Т. Лауэ, Н. Рязановского и др.) в качестве вершителя "обновления" России рассматривается самодержавное государство, а русская "модель" модернизации характеризуется как "самодержавная". По мнению буржуазных авторов, царизм сыграл роль основного рычага "обновления", заменил собой буржуазию, отсутствовавшую в России к моменту начала этого процесса. О том, что самодержавное государство играло роль, сходную с ролью буржуазии в западноевропейских странах, пишет, в частности, один из создателей теории "модернизации" С. Блэк¹¹ .

В трудах буржуазных авторов, занимающихся социально-экономической историей России конца XIX - начала XX в., отражается и теория "стадий экономической отсталости" А. Гершенкрона. При этом и тут в числе основополагающих моментов выделяется отрицание предпосылок для индустриализации и представление о самодержавии как основном рычаге первого этапа индустриализации России (1885 - 1905 гг.). Лишь с переходом к индустриализации, по мнению Гершенкрона, появились возможности для накопления капиталов и формирования класса российских капиталистов. В результате во второй фазе индустриализации (1906 - 1917 гг.) роль самодержавия в значительной мере переходит к банкам, что означало, по Гершенкрону, приближение к западным формам индустриализации (образец - Англия, где движущей силой индустриализации признается инициатива отдельных капиталистов). Наступлению третьей фазы индустриализации помешала, как он считает, Октябрьская революция (руководящая роль в этой фазе должна была принадлежать российской буржуазии)¹² . Сходную позицию занимает Т. Лауэ. Государство, по его мнению, действующее через систему протекций, железнодорожного строительства и внешних займов, было решающим фактором индустриализации России.

Однако Лауэ расходится с Гершенкроном в оценке перспектив развития российской буржуазии. Если Гершенкрон отводит ей решающую роль на третьем (не состоявшемся) этапе капиталистической индустриализации России, то Лауэ полагает, что политика правительства вела не к росту частной инициативы, а скорее к ограничению ее. "Система Витте", утверждает он, будучи "гигантской ставкой на русских капиталистов", направила предпринимателей "по чуждому им пути, диктуемо-

¹⁰ См. подробнее: Романовский Н. В. Ричард Пайпс - профессиональный антисоветчик. - Вопросы истории, 1982, N 3; Игрицкий Ю. И. Современная буржуазная историография проблемы "Россия - Запад". - Там же, 1984, N 1.

¹¹ Black C. E. No Political Alternative to Autocracy had Adequate Support. In: Imperial Russia after 1861. Peaceful Modernization or Revolution? Boston. 1965, pp. 94 - 95.

¹² Gerschenkron A. Industrial Progress was Improving the Economic System. - Ibid., pp. 75 - 85.

стр. 23

му не мотивами прибыли, а государственными соображениями"¹³ . Разница в оценке перспектив развития российской буржуазии связана с расхождением Гершенкрона и Лауэ в объяснении причин Октябрьской революции. Если Гершенкрону Октябрь представляется чистой случайностью, порожденной первой мировой войной, то для Лауэ это определенная необходимость, вытекающая из противоречий отсталой страны, вознамерившейся догнать передовые страны и вступившей в силу этого на путь форсированной индустриализации.

По Гершенкрону истолковывают социально-экономическую историю России конца XIX - начала XX в. Н. Рязановский, Дж. Бейтер, Я. Грей, А. Милвард, С. Сол и другие авторы, оптимистически оценивающие возможности мирного обновления дореволюционной России, полагая, что лишь первая мировая война помешала успешному ходу ее модернизации. Отводя основную роль в экономическом развитии России царскому самодержавию, "оптимисты" (такое название закрепилось в литературе за представителями этого направления буржуазной историографии) отмечают и успехи классового становления российской буржуазии¹⁴ . О появлении в России после революции 1905 - 1907 гг. настоящей осознающей себя как класс буржуазии пишет, в частности, автор новейшего исследования по истории российской буржуазии американский историк Т. Оуэн¹⁵ . В отличие от "оптимистов", подчеркивающих прогресс царской России в начале XX в., "пессимисты" преувеличивают ее отсталость, относительную (по сравнению с западноевропейской) слабость российской буржуазии.

Отмечая различия этих двух версий, необходимо, однако, учитывать, что им обеим (хотя и в различной степени) свойственно искажение роли самодержавия и российской буржуазии в индустриализации, обусловленное влиянием теорий Гершенкрона и Лауэ, которые сходятся в оценке роли государства в индустриализации России¹⁶ . Вместе с тем в новейших конкретно-исторических исследованиях экономической политики царизма и капиталистического предпринимательства в России намечается отход от трактовки самодержавия как основного рычага экономического развития. Дж. Маккей, например, считает, что Гершенкрон преувеличивает ту роль, которую играло государство в экономике России конца XIX - начала XX в., ибо "почти вся русская промышленность оставалась в частных руках" и развивалась "в условиях относительно свободной рыночной системы"¹⁷ . А. Каган упрекает Лауэ в том, что он переоценил размер правительственных расходов на развитие экономики России¹⁸ . П. Грегори также полагает, что прямое бюджетное финансирование экономики (ему придают основное значение Гершенкрон и Лауэ) не играло определяющей роли. По его мнению, действительно уникальной чертой русской индустриализации была решающая роль государства "в достижении высокого темпа формирования капита-

¹³ Laue Th. von. Sergei Witte and the Industrialization of Russia. N. Y. 1963, pp. 300 - 301.

¹⁴ Bater J. H. St. Petersburg: Industrialization and Change. Lnd. 1976, pp. 219 - 390; Milward A. S., Saul S. B. The Development of the Economics of Continental Europe, 1850 - 1914. Lnd. 1977, pp. 383 - 391; Riasanovsky N. V. A History of Russia. 3 rd ed. N. Y. 1977, pp. 449, 470 - 476; Szeftel M. Two Negative Appraisals of Russian Pre-Revolutionary Development. - Canadian-American Slavic Studies, 1980, vol. 14, N 1, p. 81.

¹⁵ Owen T. C. Capitalism and Politics in Russia: A Social History of the Moscow Merchants, 1855 - 1905. Cambridge. 1981, p. 205.

¹⁶ О влиянии теоретических схем Гершенкрона и Лауэ на конкретно-исторические исследования буржуазных историков см.: Крупина Т. Д. Ук. соч.

¹⁷ McKay J. P. Pioneers for Profit. Foreign Entrepreneurship and Russian Industrialization, 1885 - 1913. Chicago - Lnd. 1970, p. 8.

¹⁸ См. Falkus M. E. The Industrialization of Russia, 1700 - 1914. Lnd. 1972, pp. 73 - 74.

стр. 24

лов на основе отечественных и иностранных сбережений"¹⁹ . О первенстве частной инициативы и капитала в индустриализации России пишет У. Блэкуэлл²⁰ .

А. Гершенкрон, Т. Лауэ, П. Грегори, Дж. Уолкин, С. Харкэйв, С. Вуд, Г. Стефенсон и другие английские и американские историки полагают, что решающая роль государства была абсолютно необходимой в силу отсталости России, неразвитости ее предпринимательских элементов, отсутствия отечественных частных капиталов, способных индустриализовать страну²¹ . Возражая им, А. Каган и Х. Баркай указывают на высокую "социальную стоимость" капиталистической индустриализации в России и считают, что если бы дело индустриализации целиком было отдано буржуазии, частная инициатива достигла бы тех же результатов, но с меньшими "социальными затратами". Эти авторы, таким образом, в отличие от Гершенкрона и Лауэ, предполагают более высокую степень развития российской буржуазии к началу процесса индустриализации (конец XIX в.), а также наличие в России значительных частных капиталов²² . Баркай и Каган тем самым подходят к мысли о том, что самодержавная власть отнюдь не являлась необходимым условием капиталистической инустриализации России (как это пытаются представить Гершенкрон и др.). Именно самодержавно-бюрократический режим в значительной степени был ответствен за то, что так много частных капиталов в России растрачивалось непроизводительно или находилось в положении бездействующей "латентной" силы. А частные богатства в России были поистине колоссальными. При этом накопления капитала составляли большую часть всего прироста народного богатства (в 1913 г. - 58,5% прироста)²³ .

Сторонники концепции решающей роли государства, как правило, оставляют в стороне отрицательные стороны экономической политики самодержавия, разрушавшего одной рукой то, что строило другой, ибо воспринимало в конечном счете силы капитализма как враждебные. Архаичное акционерное законодательство сдерживало развитие предпринимательства, надолго затянулся и пересмотр вексельного устава. Реакционный характер носила протекционистская политика правительства. В. И. Ленин писал, что "в России с особенной силой сказывается реакционность протекционизма, задерживающего экономическое развитие страны, служащего интересам не всего класса буржуазии, а лишь кучке олигархов-тузов"²⁴ . Переход к золотой валюте (одна из важнейших мер С. Ю. Витте) также повлиял на экономическое развитие страны, ограничивая спрос. Имела отрицательные последствия и политика привлечения иностранного капитала²⁵ .

¹⁹ Gregory P. R. 1913 Russian National Income: Some Insights into Russian Economic Development. - The Quarterly Journal of Economics, 1976, vol. 90. N 3, pp. 456 - 457.

²⁰ Blackwell W. L. The Historical Geography of Industry in Russia during the Nineteenth Century. In: Studies in Russian Historical Geography. Vol. 2. Lnd. 1983, p. 387; см. также: Cambridge Economic History of Europe. Vol. VII. pt. 2. Cambridge. 1978, p. 275; Johnson R. E. Peasant and Proletarian. The Working Class of Moscow in the Late Nineteenth Century. New Brunswick. 1979, pp. 21 - 22.

²¹ Maynard J. Russia in Flux before October. N. Y. 1962, p. 96; Wood S. H. Russia in the Early Twentieth Century (1904 - 1924). Bath. 1965, pp. 13 - 14; Laue Th. von. Problems of Industrialization. In: Russia under the Last Tsar. Minneapolis. 1969, pp. 130 - 131; Gregory P. R. Russian Industrialization and Economic Growth. Results and Perspectives of Western Research. - Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas, 1977, Bd. 25, Hf. 2, S. 211 - 213.

²² См. Gregory P. R. Russian Industrialization and Economic Growth, pp. 211 - 213.

²³ Вайнштейн А. Л. Народное богатство и народнохозяйственное накопление предреволюционной России. Статистическое исследование. М. 1960, с. 421.

²⁴ Ленин В. И. ПСС. Т. 1, с. 457 - 458.

²⁵ Сидоров А. Л. Финансовое положение России в годы первой мировой войны. М. 1960, с. 19; Бовыкин В. И. К вопросу о роли иностранного капитала в России. - Вестник МГУ, серия история, 1964, N 1.

стр. 25

Буржуазные историки обычно искаженно трактуют вопрос о государственно- монополистическом капитализме в предреволюционной России. Процессы государственного регулирования экономики, взаимодействие организаций монополистической буржуазии и органов царского правительства рассматриваются ими зачастую как проявление традиционного со времен Петра I государственного руководства экономическим развитием страны. Как считает, оценивая отношения промышленников к государственному вмешательству в экономическую жизнь, автор ряда работ о Совете съездов представителей промышленности и торговли Р. Руза, только "ограниченным историческим видением" российских капиталистов можно объяснить то, что они относили истоки этого явления к периоду министерства Витте, а не ко времени правления Петра I²⁶ . Не видят принципиальной разницы между государственно- монополистическим регулированием экономики России в начале XX столетия и государственным вмешательством в XVIII-XIX вв. и такие современные буржуазные историки, как Н. Рязановский, Дж, Кип, Э. Крэнкшоу²⁷ .

Буржуазные исследователи не отделяют старые формы государственного регулирования экономики, проявлявшиеся еще в докапиталистический период, от новых государственно- капиталистических форм, возникших в эпоху капитализма. Ими не учитывается также то обстоятельство, что наряду с типом государственного капитализма, в функционировании которого главная роль принадлежала царскому правительству, с началом первой мировой войны складывается новый тип взаимоотношений между государством и буржуазией, возникший в отличие от первого на базе сформировавшегося монополистического капитализма. Этот тип взаимоотношений характеризовался более активной ролью монополистического капитала²⁸ .

Искажение социального облика российской буржуазии имеет место и в результате отождествления ее экономического и политического лица. Многие буржуазные авторы пишут о "слабости" российской буржуазии, не указывая на тот факт, что степень экономического развития буржуазии в конце XIX - начале XX в. явно не соответствовала той роли, которую она играла в политической жизни страны²⁹ . Несмотря на эволюцию самодержавия в сторону к буржуазной монархии, дворянство по-прежнему оставалось политически господствующим классом. Но буржуазия являла собой в начале XX в. "экономически самый могущественный класс капиталистической России"³⁰ , ибо "буржуазия есть действительно классовая сила, которая при капитализме господствует неизбежно и в монархии и в самой что ни на есть демократической республике"³¹ . И хотя российская буржуазия была менее развита, чем буржуазия передовых капиталистических стран, в экономическом отношении

²⁶ Roosa R. Russian Industrialists and "State Socialism", 1906 - 1917. - Soviet Studies, 1972, vol. 23, N 3, p. 397.

²⁷ Riasanovsky N. "Oriental Despotism" in Russia. In: The Development of the USSR. An Exchange of Views. Seattle. 1964, p. 342; Crankshaw E. The Shadow of the Winter Palace: Drift to Revolution, 1825 - 1917. Lnd. - Basingstoke. 1976, p. 390; An Introduction to Russian History. Cambridge. 1976, p. 217.

²⁸ См.: Урибес Э. Коксобензольная промышленность России в годы первой мировой войны. В кн.: Исторические записки. 1961. Т. 69; Корелин А. П. Монополии в паровозo- и вагоностроительной промышленности России. В кн.: Вопросы истории капиталистической России. Проблема многоукладности. Свердловск. 1972; Алияров С. С. Из истории государственно-монополистического капитализма в России: Особое совещание по топливу и нефтяные монополии. - История СССР, 1977, N 6; Лаверычев В. Я. Государство и монополии в дореволюционной России. М. 1982.

²⁹ Fainsod M. How Russia is Ruled. Cambridge (Mass.). 1967, pp. 25 - 27; Goldston R. The Russian Revolution. Lnd. 1967, pp. 58, 167; Kochan L. Russia in Revolution. 1890 - 1918. Lnd. 1978, pp. 66 - 67.

³⁰ Ленин В. И. ПСС. Т. 23, с. 395.

³¹ Там же. Т. 43, с. 238.

стр. 26

ее лицо, как и в более развитых странах, определяли акционерные предприятия, "самый передовой промышленный и финансовый капитализм"³² , на долю которого уже в 1906 г. приходилось около 70% прибылей всех предприятий с доходом свыше 50 тыс. руб. в год³³ .

На факт несоответствия политического и экономического облика российской буржуазии указывают и некоторые буржуазные исследователи³⁴ . Однако единственную заслуживающую внимания попытку определить конкретный экономический облик российской буржуазии начала XX в. предпринял американский историк Д. Броуэр. Он подверг критике представления об отсутствии буржуазии в России качала XX века. Основываясь на материалах обследования 57 провинциальных городов (за 1913 г.), извлеченных из фонда Главного управления по делам местного хозяйства МВД (ЦГИА СССР), Броуэр пришел к выводу о громадном численном преобладании мелких предпринимателей в составе российской провинциальной буржуазии над крупными и средними капиталистами. Он отмечает и наличие, хотя и немногочисленного, слоя крупных капиталистов ("городских аристократов")³⁵ . Рассмотрение социальной структуры на ограниченном материале провинциальных городов, произведенное Броуэром, недостаточно для общих выводов об экономическом облике класса российских капиталистов, поскольку при этом не учитывается значительная часть крупной буржуазии, сосредоточенной главным образом в столичных городах. Тем не менее исследование Броуэра представляет интерес, ибо в работах других американских и английских историков отсутствует конкретный анализ структуры класса российской буржуазии в период империализма.

Некоторые из этих авторов основной упор делают на освещении слабых сторон, проявлений отсталости российского монополистического капитала. Так, О. Крисп утверждает, что высокая концентрация производства и капитала в российской промышленности являлась не свидетельством высокого уровня ее развития, а скорее "проявлением недостаточно развитого капитализма"³⁶ . Действительно, процесс концентрации производства и централизации капиталов в России начала XX в. нес на себе некоторые черты экономической и политической отсталости. Попытки же буржуазных историков придать этим чертам исключительное, определяющее значение явно несостоятельны. Высокий уровень концентрации производства в российской промышленности начала XX в. был в первую очередь результатом вступления России в стадию империализма, для которой характерно обобществление производства. Исследования советских историков показывают, что принципиальной разницы между российским империализмом и империализмом высокоразвитых капиталистических стран не существовало³⁷ . Доимпериалистические черты в более или менее значительной степени были присущи лишь некоторым отдельным отрядам российской буржуазии³⁸ . Уже в 80 - 90-е

³² Там же. Т. 16, с. 417.

³³ Дякин В. С. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907 - 1911 гг. Л. 1978, с. 6.

³⁴ Напр., Clarkson J. D. A History of Russia. N. Y. 1961, p. 375.

³⁵ Brower D. R. Urban Russia on the Eve of World War One: a Social Profile. - Journal of Social History, 1980, vol. 13, N 3, pp. 424 - 435. Подобный вывод в советской историографии сделан еще раньше в результате анализа данных статистики уплаты промыслового налога за 1912 г. (Гиндин И. Ф. Русская буржуазия в период капитализма, ее развитие и особенности. - История СССР, 1963, N 3, с. 38).

³⁶ Crisp O. Studies in the Russian Economy before 1914. Lnd. 1976, p. 41.

³⁷ См.: Сидоров А. Л. В. И. Ленин о русском военно-феодальном империализме (о содержании термина "военно-феодальный империализм"). В кн.: Об особенностях империализма в России. М. 1963; Тарновский К. Н. Советская историография российского империализма. М. 1964.

³⁸ См.: Гиндин И. Ф., Иванов Л. М. О неравномерности развития российского капитализма в начале XX века. - Вопросы истории, 1965, N 9; Гиндин И. Ф. О некоторых особенностях экономической и социальной структуры российского капитализма в начале XX века. - История СССР, 1966, N 3; Рабинович Г. Х. Ук. соч.

стр. 27

годы XIX в. в России появились первые монополистические объединения типа картелей и синдикатов³⁹ . В начале XX в. наряду с этими формами монополий получают развитие и высшие типы монополистических объединений - концерны и тресты⁴⁰ . Акционерное учредительство и биржевая игра становятся важнейшими формами деятельности российского капитала⁴¹ .

Буржуазные историки неверно истолковывают и вопрос о национальной и региональной неоднородности российской буржуазии. То обстоятельство, что российская буржуазия, возможно, как никакой другой отряд мирового капитала, была разнородной, служит некоторым из них свидетельством отсутствия в России начала XX в. буржуазии как оформленного социального целого. Американский историк М. Раев считает, например, что в России в начале XX в. имелись только "группы купцов и промышленников"⁴² . Капиталисты в России накануне 1917 г. "едва ли составляли класс", утверждает английский журналист и историк Д. Браун⁴³ . Противоречия, существовавшие между различными региональными и отраслевыми группировками российских капиталистов, истолковываются английским историком Дж. Уайтом как основной фактор, препятствовавший образованию единой всероссийской организации буржуазии. Именно противоречия между московскими и петербургскими капиталистами помешали, по мнению Уайта, Совету съездов представителей промышленности и торговли представлять интересы всего российского капитала. Совет съездов, по его мнению, отражал интересы только "петербургской части" российской буржуазии⁴⁴ .

Более реалистической является точка зрения Р. Рузы, которая полагает, что в работе Совета съездов участвовали и руководители предприятий, владевших заведениями в различных районах империи; они рассматривали столицу всего лишь как свою удобно расположенную штаб-квартиру. Против тезиса о Совете съездов как организации только петербургской буржуазии говорит, по ее мнению, тот факт, что журнал "Промышленность и торговля" освещал многие вопросы социально-экономической жизни вразрез с позицией петербургских капиталистов. Борьба, которая шла внутри Совета съездов между различными группировками, свидетельствует о том, что не только петербургские предприниматели, но и капиталисты других регионов считались с этой организацией и стремились отстаивать в ней свои интересы⁴⁵ .

Одну из причин экономической слабости буржуазии в России буржуазные историки усматривают в том, что значительную часть ее составляли лица еврейской национальности, которые в силу их приниженного политического положения и гонений со стороны царских властей

³⁹ Бовыкин В. И. Зарождение финансового капитала в России. М. 1967.

⁴⁰ Крупина Т. Д. К вопросу об особенностях монополизации промышленности в России. В кн.: Об особенностях империализма в России; Лаверычев В. Я. Монополистический капитал в текстильной промышленности России (1900 - 1917 гг.). М. 1963; Алияров С. С. Нефтяные монополии в Азербайджане в период первой мировой войны. Баку. 1974; Дьяконова И. А. Нобелевская корпорация в России. М. 1980.

⁴¹ Шепелев Л. Е. Акционерные компании в России. Л. 1973; Боханов А. Н. Биржевая пресса России. - История СССР, 1980, N 2; Буранов Ю. А. Акционирование горнозаводской промышленности Урала (1861 - 1917 гг.). М. 1982.

⁴² Цит. по: Cantor N. Perspectives on the European Past. Conversations with Historians. N. Y. -Lnd. 1971, p. 263.

⁴³ Brown D. Doomsday 1917. The Destruction of Russia's Ruling Class. Lnd 1975, p. 37.

⁴⁴ White J. Moscow, Petersburg and the Russian Industrialists. In Reply to Ruth Amende Roosa. - Soviet Studies, 1973, vol. 24, N 3. В этом номере журнала опубликована полемика между Уайтом и Рузой по вопросу о характере Совета съездов представителей промышленности и торговли. При этом Уайт опирался главным образом на воспоминания П. А. Бурышкина, а Руза использовала материалы органа Совета съездов журнала "Промышленность и торговля".

⁴⁵ Roosa R. A. "United" Russian Industry. - Soviet Studies, 1973, vol. 24, N 3, pp. 423 - 425.

стр. 28

не могли стать "неотъемлемой частью" класса буржуазии⁴⁶ . Притеснения еврейской буржуазии изображаются буржуазными историками как фактор, существенным образом ограничивавший ее предпринимательскую активность. Так, авторы коллективной монографии "Экономическая история евреев"⁴⁷ , характеризуя участие евреев в различных сферах капиталистического предпринимательства, утверждают, что успехи еврейской буржуазии были бы весомее, если бы дискриминация не ограничивала "выгоды экономического прогресса для евреев"⁴⁸ . Подобные утверждения имеются и в работах других авторов⁴⁹ . При этом буржуазные исследователи явно недооценивают степень сплоченности буржуазии в класс российского общества. Факты показывают с очевидностью, что политика царизма в еврейском вопросе была дискриминационной по отношению прежде всего к низам еврейской нации. Именно их главным образом и касались ограничения в передвижении и хозяйственных занятиях. Препятствия же, чинимые еврейской буржуазной верхушке, не были непреодолимыми. Ограничения на место жительства лицам еврейской национальности, имевшим высшее образование или же состоявшим в первой купеческой гильдии, были отменены еще в 1856 году.

Многие из еврейских предпринимателей приняли православную веру, а связь с заграничными еврейскими общинами, в которых заправляли крупнейшие западные промышленники и банкиры, облегчала им кредит, чем и можно объяснить в первую очередь широкий размах предпринимательской активности еврейской буржуазии. Среди крупнейших представителей финансовой олигархии были евреи М. Л. Балабанов (один из заправил металлургической промышленности), Н. А. Гордон (нефтяной и табачный король), Г. Д. Лесин (биржевик), И. П. Манус (тяжелая промышленность), Г. И. Рубинштейн (Азовско-Донской банк), М. А. Соловейчик (Сибирский торговый банк), Я. И. Утин (глава Учетно-ссудного банка) и др. Лица еврейской национальности составляли 55% всех российских купцов первой и второй гильдий⁵⁰ .

Проблему взаимоотношений российской буржуазии с иностранными предпринимателями современные американские и английские историки нередко освещают в том же ракурсе - в поисках доказательств слабости российской буржуазии. Роль иностранного капитала в индустриализации России многие из них оценивают как свидетельство и одновременно одну из главных причин слабости российской буржуазии. Класс российских капиталистов, по их мнению, был неразвитым "отчасти из-за кардинальной роли, которую играли в России иностранные инвеститоры"; крупные российские буржуа - это всего лишь "агенты" иностранных финансистов и промышленников, которые "эксплуатировали свой народ и естественные ресурсы страны в интересах иностранцев"⁵¹ . В буржуазной историографии можно встретить утверждения о доминирующем положении иностранного капитала в российской промышленности вплоть до первой мировой войны и его дальнейшем росте пропор-

⁴⁶ Miller J. Questions on 1917. - Soviet Studies, 1967, vol. 19, N 2, p. 255.

⁴⁷ Основные авторы этого труда - С. Бэрон и А. Каган. Бэрон, перу которого принадлежит 15-томная "История евреев", в редакционном введении к книге охарактеризован как "самый выдающийся" из нынешних еврейских историков.

⁴⁸ Economic History of the Jews. N. Y. 1976, p. 97.

⁴⁹ Greenberg A. The Jews in Russia. The Struggle for Emancipation. Vol. 2. New Haven. - Lnd. 1965, pp. 33 - 34; Dijur J. M. Jews in the Russian Economy. In: Russian Jewry (1860 - 1917). N. Y.-Lnd. 1966, p. 142; Baron S. W. The Russian Jew under the Tsars and Soviets. N. Y.-Lnd. 1976, pp. 88 - 94.

⁵⁰ Востоков Л. Антинародная деятельность сионистов в России. - Вопросы истории, 1973, N 3, с. 23.

⁵¹ Wren M. C. The Course of Russian History. N. Y. 1958, p. 546; Carmichael J. A. Short History of the Russian Revolution. Lnd. 1966, p. 139; Goldstein R. Op. cit., p. 58.

стр. 29

ционально капиталу российского происхождения и даже тезис о полуколониальной зависимости России от западноевропейских государств⁵² . Так, Ф. Карстенсен, отрицая наличие процесса русификации управленческого аппарата иностранных компаний, действовавших в России (он "обосновывает" свое отрицание примером лишь двух американских корпораций - "Zinger" и "International Harvester C°", утверждает, что это обстоятельство "может быть важным для понимания политической слабости русского среднего класса (т. е. буржуазии. - Авт. ) и конечной победы большевизма"⁵³ .

Однако в изданиях 60 - 70-х годов тезис о полуколониальной зависимости России встречается гораздо реже, чем в "советоведческих" работах предшествовавшего периода. Это обусловлено как стремлением современных буржуазных историков обелить деятельность иностранных капиталистов в России, так, возможно, и влиянием советской историографии, в которой давно изжито представление о России как полуколонии западноевропейских государств и показано его происхождение. Ряд буржуазных авторов (Маккей, Кларксон, Мендель и др.) отмечает уменьшение доли иностранного капитала в общем объеме акционерного капитала, вложенного в российскую промышленность в последнее предреволюционное десятилетие, увеличение числа русского административно- управленческого персонала иностранных монополий как показатель роста кадров отечественной буржуазии в России⁵⁴ .

Особый интерес в этом плане представляют работы Дж. Маккея, который пришел к отрицанию тезиса о полуколониальной зависимости в результате конкретно- исторического исследования предпринимательства иностранцев в России, выполненного им на основе изучения обширного круга документальных материалов из архивов ряда крупнейших французских и бельгийских банков. Маккей считает, что иностранный капитал не препятствовал развитию российской буржуазии, наоборот, выступив на первом этапе как "заменитель" отечественного капитала и предпринимательской инициативы в ряде отраслей промышленности, он затем своим примером и созданием надлежащих условий вызвал рост отечественного предпринимательства в этих отраслях⁵⁵ .

Мысль о том, что главное, в чем нуждалась Россия в конце XIX в. для ускорения промышленного развития, был не капитал, а умение делать бизнес, он обосновывает фактами широкого использования иностранными предпринимателями капитала российского происхождения. Об этом же, по мнению Маккея, свидетельствует уменьшение в 1906 - 1914 гг. активного производительного иностранного инвестирования и рост пассивных капиталовложений. Эти перемены, как он считает, были показателем того, что русские капиталисты освоили технику предпринимательства. Россия "теперь нуждалась только в деньгах иностранца, а не в его умении организовать дело". Не доминировали иностранцы и в банках: "Русские банкиры были энергичными и уверенными в себе людьми, которые работали с иностранцами как равные"⁵⁶ .

Однако в целом буржуазные историки склонны идеализировать деятельность иностранного капитала в России. Тот же Маккей утверждает, что единственной заботой иностранных капиталистов в России был поиск больших, чем на родине, прибылей, чего они и достигали посред-

⁵² Parker W. H. An Historical Geography of Russia. Lnd. 1968, pp. 280, 282.

⁵³ Carstensen F. V. American Multinational Corporations in Imperial Russia: Chapters on Foreign Enterprise and Russian Economic Development. - The Journal of Economic History, 1977, vol. 37, N 1, p. 247.

⁵⁴ Clarkson J. D. Op. cit., p. 405; Mendel A. P. On Interpreting the Fate of Imperial Russia. In: Russia under the Last Tsar, p. 25; The Modernization of Japan and Russia. A Comparative Study. N. Y.-Lnd. 1973, p. 179.

⁵⁵ McKay J. P. Op. cit., p. 15.

⁵⁶ Ibid., pp. 212, 215 - 216, 236 - 237, 240.

стр. 30

ством превосходства в технике и технологии. Он умалчивает о политических мотивах в деятельности иностранного капитала, об отрицательных сторонах его влияния на развитие производительных сил страны⁵⁷ . Крисп, исследующая деятельность французского капитала в России, без всяких на то оснований отрицает факты давления французских капиталистов на свое правительство с целью побудить его к более активной защите их интересов. Она категорически отрицает наличие политических намерений в деятельности иностранного капитала, заявляя, что французские дельцы преследовали "чисто финансовые цели". Там, где затрагивались политические мотивы, это было исключительно делом рук французского правительства⁵⁸ .

Все же деятельность иностранных капиталистов в России была не столь безобидной, как пытаются представить дело буржуазные авторы. Конкурентная борьба шла не только между иностранными и русскими монополиями, между монополиями разных национальностей, но и между иностранными капиталистами одной национальности. В этой борьбе капиталисты прибегали к различным средствам, в том числе и к нажиму на свои правительства, с тем чтобы подтолкнуть их к более активной защите экономических интересов своих подданных в России⁵⁹ . Не выдерживает критики и мнение об аполитичности иностранного капитала. Исследования советских историков показывают, как часто коммерческие дела использовались для решения политических вопросов⁶⁰ .

Наряду с положительным влиянием иностранный капитал оказывал и сдерживающее воздействие на развитие производительных сил страны (особенно в последнее предреволюционное десятилетие), конечный результат его воздействия в целом был отрицательным⁶¹ . Реакционная роль иностранного капитала в России проявлялась и в том, что его приток поддерживал существование самодержавия, помогал ему подавлять революционные выступления народных масс.

К просчетам в освещении развития российской буржуазии ведет и неправильная оценка "безнациональной" буржуазии в России. К этой категории следует отнести тех иностранных предпринимателей, которые внедрились в российскую экономику еще в XIX в., приняли российское подданство, обрусели, вели основные дела на территории империи. В начале XX в. они представляли собой неотъемлемую часть класса российских капиталистов. В работах же американских и английских историков они нередко фигурируют как представители иностранного капитала или в качестве предпринимателей- космополитов⁶² .

Критический анализ англо-американской историографии показывает, что ныне в ней сохраняются уже отмеченные советскими исследова-

⁵⁷ См. Ананьич Б. В. Иностранное предпринимательство и промышленное развитие России в конце XIX - начале XX в. (о книге Джона Маккия). В кн.: Критика новейшей буржуазной историографии.

⁵⁸ Crisp О. Russo-Chinese Bank: An Episode in Franko-Russian Relations. - Slavonic and East European Review, 1974, vol. LII, N 127, p. 211.

⁵⁹ См., напр.: Шацилло К. Ф. Иностранный капитал и военно-морские программы России накануне первой мировой войны. В кн.: Исторические записки. 1961. Т. 69; Фурсенко А. А. Первый нефтяной экспортный синдикат в России (1893 - 1897). В кн.: Монополии и иностранный капитал в России.

⁶⁰ См.: Гиндин И. Ф. Коммерция и политика (из истории франко-русских взаимоотношений 1912 - 1913 годов). В кн.: Французский ежегодник. М. 1963; Ганелин Р. Ш. Царизм, буржуазия и американский капитал перед Февральской революцией 1917 г. В кн.: Исторические записки. 1968. Т. 81.

⁶¹ Бовыкин В. И. К вопросу о роли иностранного капитала в России, с. 73.

⁶² Treadgod D. W. Twentieth Century Russia. Chicago. 1959, p. 96; Henderson W. O. The Industrial Revolution on the Continent. Germany, France, Russia, 1800 - 1914. Lnd. 1961, pp. 203, 211 - 212, 215 - 216, 218 - 219; Tolf R. W. The Russian Rockefellers. The Saga of the Nobel Family and the Russian Oil Industry. Stanford. 1976; Milward A. S., Saul S. B. Op. cit., p. 407.

стр. 31

телями две расходящиеся тенденции. Одна из них, руководствуясь теориями "русской исключительности", "модернизации", "стадий экономической отсталости" и др., изображает российскую буржуазию неразвитым, слабым экономически классом, что сочетается с преувеличением роли государства и иностранного капитала в экономическом развитии, искажением национального состава, экономического и политического облика российских капиталистов. Часть буржуазных авторов (Т. Лауэ, Д. Браун) вообще отрицает наличие в начале XX в. сложившегося класса российской буржуазии. Более высоко оценивают степень зрелости российского капитала буржуазные историки, оптимистически оценивающие возможность мирного обновления России в рамках капиталистического строя и рассматривающие прогресс капиталистического предпринимательства в начале XX в. как признак "модернизации".

Особо следует отметить появление в новейшей буржуазной историографии работ, авторы которых, оставаясь в целом на позициях господствующих теоретических схем и концепций, вместе с тем пытаются пересмотреть отдельные их положения и, в частности, внести поправки в представления о роли государства и иностранного капитала, дать более объективную, сбалансированную оценку значения российской буржуазии. Авторы этих работ (Маккей, Броуэр, Каган, Блэкуэлл и др.) пришли к пересмотру ранее господствовавших оценок и мнений на основе конкретно-исторических исследований, выполненных с привлечением документального (в том числе, архивного) материала, ознакомления с работами советских историков.

Permanent link to this publication: