С каждым годом за океаном растет количество монографий, сборников статей, различных учебников, библиографических справочников, журналов по различным проблемам СССР, в особенности по истории советского общества, КПСС, внутренней и внешней политики Советского государства. Все эти издания вместе с целой сетью "русских" и "русских и восточноевропейских институтов" ("центров"), определенными формами подготовки кадров, библиотеками и хранилищами литературы, организацией исследовательской работы, системой координации и финансирования образуют весьма своеобразную инфраструктуру американской "советологической индустрии" ¹ .

В многочисленных публикациях фальсифицируется и очерняется историческое прошлое и настоящее народов нашей страны. Особому глумлению подвергаются традиции борьбы за национальное и социальное освобождение. Многовековой путь народов СССР, борьба за свободу, демократию и социализм изображаются в Ложном свете, ее всемирно-историческое значение принижается для того, чтобы ослабить интерес народов других стран к этому бесценному опыту. Все это подтверждает первостепенное значение задачи, поставленной ЦК КПСС перед советскими учеными,- "аргументированно разоблачать фальсификаторов истории нашей страны" ² .

Тот факт, что в США общественные науки, в том числе исторические, состоят на службе у истэблишмента, неоднократно признавали и высшие руководители этой страны и те, кто за океаном направляет исследовательскую и преподавательскую деятельность, связанную с изучением истории, внешней и внутренней политики СССР. Пагубное влияние, оказываемое истэблишментом на общественные науки, разжигание оголтелого антикоммунизма и антисоветизма вызывают тревогу прогрессивных ученых США. Так, в 1978 г. Американский институт марксистских исследований провел конференцию "Антисоветизм и его влияние на американскую науку" ³ . Выступавшие на этом форуме деятели науки привели на этот счет немало примеров, возвысили свой голос против использования науки в интересах правящих кругов. Они с тревогой отмечали, что из-за этого изучение истории теряет самое важное - свое общественное значение.

Стремлению поставить изучение российской и советской истории на службу антисоветизму подчинена публикация в США ряда периодических изданий, целиком посвященных истории России и СССР. Так, Питтсбургский университет издает два журнала: "Советский Союз" ⁴ и "Русская история" ⁵ ; Аризонский выпускает журнал "Русская история" ⁶ ; Гарвардский (г. Кембридж, Массачусетс) осуществляет

¹ См.: Игрицкий Ю. И. Буржуазная советология в современной борьбе идей.- Вопросы истории, 1979, N 11; Романовский Н. В. Развитой социализм и советология.- Вопросы истории, 1981, N 6, и др.

² О 60-й годовщине образования Союза Советских Социалистических Республик. Постановление ЦК КПСС от 19 февраля 1982 г. М. 1982, с. 30.

³ Бурганова Л. А. Антикоммунизм и исторические исследования в США.- Вопросы истории, 1979, N 9, с. 164-165.

⁴ Soviet Union.- Pittsburg (Pa.), 1974

⁵ Russian History.- Pittsburg (Pa.), 1974

⁶ Russian History.- Temp (Ariz.). 1974

стр. 162

издание нескольких периодических публикаций, в том числе двух журналов, сосредоточивших свои интересы на советской исторической науке: "Рецензия: обзор советских научных публикаций" ⁷ и обозреваемый ниже журнал "Критика: обзор советских книг по русской истории" ⁸ . Подобные издания имеют и некоторые другие университеты. Кроме того, различные американские университеты публикуют ученые записки, в которых также печатаются материалы по истории и филологии Советского Союза.

В содержании журнала "Kritika" ярко проступают черты, характерные для нынешних тенденций в подходе советологов к истории России и Советского Союза, а также и к советской исторической науке. С 1965 по 1975 г. этот журнал выходил в свет три, а теперь два раза в год. Объем его - 60-70 с. большого формата. В каждом номере помещаются несколько развернутых рецензий и значительное число аннотаций на труды советских историков. В поле зрения рецензентов и библиографов попадают книги, издающиеся не только в Москве и Ленинграде, но и в других городах нашей страны. Помимо собственно исторических трудов, здесь подчас рецензируются работы советских ученых по фольклору, истории русского языка, психологии и искусству. Журнал адресован научным работникам, преподавателям и аспирантам, специализирующимся по истории СССР.

Среди авторов рецензий встречаются молодые исследователи, но тон задают Р. Пайпс, Э. Еинан, Т. фон Лауэ, II. Кинез, Р. Дзниелс, О. Прицак и другие, известные своими антисоветскими и антикоммунистическими взглядами.

"Kritika" - официальное издание одного из старейших в США университетов - Гарвардского. Для этого издания характерен флер академизма, что находит свое отражение в определенном круге интересов, тональности, языке. Рецензенты подчас демонстрируют свою осведомленность в дайной проблеме, знание трудов по этому вопросу других авторов, упоминают ранее опубликованные работы данного ученого, сопоставляют взгляды советских, американских и других иностранных исследователей. Принятые у нас термины даются в переводе, транскрибируются на латинице. "Академизм" проявляется, в частности, и в том, что "Kritika" по крайней мере дважды вынесла на свои страницы полемику между советскими и американскими учеными.

В то же время обращает на себя внимание тенденция игнорировать труды советских ученых по послеоктябрьскому периоду истории нашей страны. Так, в 1979-1981 гг. из 25 рецензий и примерно полутора сотен аннотаций только несколько касалось советского периода.

Больше всего авторов и редакторов журнала привлекают работы по источниковедению, издания летописей и родословных книг, сборники документов, а также мемуары. Журнал откликнулся на книги Т. Н. Протасьевой "Описание рукописей Синодального собрания" (Тт. 1-2. М. 1970-1976, N 1); коллективный труд "История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях: Аннотированный указатель книг и публикаций в журналах" (Т. 1. XV - XVIII вв. М. 1976.- 1978, N 2); работы А. Г. Кузьмина "Начальные этапы древнерусского летописания" (М. 1977); Я. С. Лурье "Общерусские летописи XIV-XV веков" (Л. 1976) и "Общерусские летописи XIV-XV веков" (Л. 1976) (1981, N 1); Л. Н. Пушкарева "Классификация русских письменных источников по отечественной истории" (М. 1975.-1976, N 2); М. Е. Бычковой "Родословные книги XVI-XVII вв, как исторический источник" (М. 1975.-1976, Л" 2); Б. М. Клосса "Никоновский свод и русские летописи XVI-XVII веков" (М. 1980-1982, N 1) и другие.

Пристальное внимание журнала вызывают выходящие у нас книги по истории Киевской Руси, Русского государства, Новгорода, русского абсолютизма, крестьянской общины, крепостного права, реформы 1861 года. Были отрецензированы труды С. Б. Веселовского "Исследования по истории класса служилых землевладельцев" (М. 1969.- 1969, N 1), "Дьяки и подьячие в XV-XVII веках"

⁷ Recenziya: A Review of Soviet Scholarly Publications. Cambridge (Mass.), 1970.

⁸ Kritika.- A Review of Current Soviet Books on Russian History. Cambridge (Mass.), 1965.

стр. 163

:(М. 1975.- -1977, N 1), "Ономастика: Древнерусские имена, прозвища и фамилии" (М. 1974.-1975, NN 1-2), а также сборник изданных в его честь статей "История и генеалогия. С. Б. Веселовский и проблемы историко-генеалогическия исследований" (М. 1978.-1979, Л 2); были также замечены работы А. С. Хорошева "Церковь в социально-политической системе Новгородской феодальной республики" , (М. 1982.-1982, N 1) и другие. Монографию акад. Н. М. Дружинина "Русская деревня на переломе, 1861 - 1880 годы" (М. 1978. -1979, N 2) рецензент назвал выдающимся трудом по аграрной истории России, а его автора - "старейшиной советской исторической науки" (там же, с. 117). .

Однако доброжелательный тон, уважение к трудам советских ученых сразу же исчезают, как только речь заходит об идеологических моментах, о классовом и историческом подходе к тем или иным явлениям. Приведем несколько примеров. В рецензии на книгу П. А. Зайончковского "Самодержавие и русская армия на рубеже XIX-XX столетий. 1881 -1903" (М. 1973) сказано, что в ней имеются некоторые добавления к тому, что уже известно об императорской армии, содержится ряд глубоких размышлений маститого историка и прекрасный библиографический очерк (1975, NN 1-2, с. 61). В то же время рецензент склонен вопреки фактам восхвалять роль великих князей в командовании русской армией, хотя хорошо известно, насколько бездарной была их деятельность. Более того, рецензент явно берет под защиту трех последних российских императоров (с. 56). Его тенденциозность отчетливо проявляется в том, что он умалчивает о многочисленных и неопровержимых фактах, содержащихся в книге советского ученого и свидетельствующих о пагубных последствиях вмешательства невежественных представителей царской фамилии в военные дела.

Авторы, печатающиеся на страницах журнала "Kritika", выступают против исторического и классового подхода к оценке фактов в работах советских историков. Так, рецензент книги Н. М. Пирумовой "Земское либеральное движение. Социальные корни и эволюция до начала XX века" (М. 1977.-1978, N 2), признавая, что она тщательно изучила историю, социальный состав, программы и тактику земства, что в книге имеется много интересных данных, особенно о раннем земском либерализме и т. д., в то же время решительно возражает против классовой оценки российских либералов. При этом логика и аргументация Н. М. Пирумовой вообще игнорируются. В отзыве на книгу Т. М. Китаниной "Хлебная торговля в России в 1875-1914 гг. Очерки правительственной политики" (М. 1978.- 1980, N 1) положительно оцениваются собранные исследователем факты, а вытекающий из них вывод решительно отвергается; рецензент никак не хочет согласиться с тем, что налоговая политика царизма носила явно выраженный классовый характер. Никаких сколько-нибудь убедительных контраргументов он не приводит. По такому же шаблону написана рецензия на книгу Я. В. Водарского "Население России в конце XVII - начале XVIII века" (М. 1977). Американский критик признает, что работа создана на основе хорошо проверенных источников, в ней много новых данных, но в целом она вызывает резкое недовольство рецензента, поскольку.в ней идет речь о классовой борьбе, ее влиянии на развитие абсолютизма. Вопреки фактам и без всяких аргументов он утверждает, будто в рассматриваемое время в России не было и не могло быть классовой борьбы (1979, N 1, с. 47-48). И это говорится о периоде, отмеченном такими крупными событиями, как крестьянские войны под руководством С. Разина и К. Булавина!

Стремление советских историков к анализу сути исторического процесса - классовой борьбы, раскрытию ее роли на том или ином этапе истории России вызывает наибольшее неудовольствие рецензентов. В рецензии на книгу Ю. И. Кирьянова "Жизненный уровень рабочих России (конец XIX - начало XX века)" (М, 1979) объявляется ошибочным мнение автора о том, что рабочие могли улучшить свою судьбу "только с помощью своих действий", и предлагается акцентировать внимание не на классовой борьбе рабочих, а на рабочем законодательстве царизма, деятельности земства и т. д. (1980, N 2, с. 102). При этом совершенно игнорируется то, что самые существенные завоевания рабочего класса, как это убедительно показано в книге, приходятся именно на периоды активной революционной борьбы в 1890 годах и особенно в ходе революции 1905-1907 годов.

стр. 164

Книга В. А. Твардовской "Идеология пореформенного самодержавия (М. Н. Катков и его издания) " (М. 1978) подвергается критике за тезис о "кризисе самодержавия" и "эпохе контрреформ" при Александре III (1981, N 1, с. 29, 39). Здесь американский автор пытается опровергнуть давно установленные факты, свидетельствующие о том, что в 70-80-х годах XIX в. самодержавие переживало глубокий политический и идейный кризис, о котором, кстати говоря, писали и такие американские историки, как Н. Рязановский, Д. Макензи и М. Куран ⁹ и др. Мы уже не говорим о неопровержимых свидетельствах указанного кризиса, имеющихся в мемуарной литературе, исходящей как из правительственного лагеря (Д. А. Милютин, К. П. Победоносцев, Б. Н. Чичерин и др.), так и из стана народников (М. Н. Михайловский, документы "Народной воли"). Для рецензий характерно явное стремление уйти от аргументированной полемики. Так, в качестве довода, который должен доказать "ошибочность" позиции Твардовской, рецензент выдвигает то обстоятельство, что не все-де намеченные властями контрреформы им удалось осуществить. Но советский историк дает исчерпывающее объяснение этому, указывая, что "только общая обстановка в стране с нарастанием революционного движения, во главе которого уже шел русский пролетариат, помешала этим планам" (с. 251). Однако рецензент скрывает от читателя это существенное обстоятельство.

Нападки гарвардского журнала на методологию советской исторической науки являются частью его фронтальной атаки против В. И. Ленина и ленинизма. "Kritika" предпринимает постоянные усилия для того, чтобы преуменьшить роль Ленина в формировании марксистской партии в России и в то же время незаслуженно возвеличить роль Аксельрода, Дана, Потресова и других будущих меньшевиков. В частности, это пытался сделать рецензент книги Г. С. Жуйкова "Петербургские марксисты и группа "Освобождение труда" (Л. 1975.- 1976, N 2). Американский критик игнорировал концепцию советского автора, систему содержащихся в ней фактов, логику аргументации. Его решительно не устраивает методология советского исследователя. Рецензия выдержана в духе противопоставления работе советского историка сочинений антикоммунистов А. Ашера, Р. Пайпса и С. Барона ¹⁰ , которые объявляются образцовыми.

Журнал "Kritika" откликнулся на вышедшую в 1975 г, работу К. В. Гусева "Партия эсеров: от мелкобуржуазной революционности к контрреволюции". Рецензент пытается уверить читателей, будто в этой книге извращена история, неверно изложена тактика большевиков по отношению к Советам летом 1917 года. Он не согласен с утверждением советского ученого о том, что коренной слабостью эсеров были внутренние разногласия, отсутствие единства по ряду принципиальных политических вопросов, отсутствие четкого классового сознания, стремление выступать в качестве "третьей силы" и, наконец, то, что для их существования как партии оказалась фатальной борьба против Советской власти (1979, N 1, с. 53). Изменение отношения большевиков к эсерам рецензент пытается объяснить не переходом последних в стан контрреволюции, а стремлением большевиков установить однопартийную систему. Все эти утверждения рассчитаны на несведущих людей, не знающих истории нашей революции, в частности того, что левые эсеры сначала входили в состав Советского правительства, что затем они вступили в сговор с белогвардейщиной, Колчаком и Деникиным, с иностранными интервентами, занимались организацией мятежей в Кронштадте и на Тамбовщине, развернули террор против советских руководителей и т. д.

Именно такой подход к оценке трудов советских ученых типичен для тех, кто печатает свои рецензии в журнале "Kritika". E. Д. Черменского, автора книги "Четвертая Государственная дума и свержение царизма в России" (М. 1976), рецензент упрекает за "несправедливую", по его словам, оценку русского либе-

⁹ Riasanovsky N. A History of Russia. N. Y. 1977, p. 435; Mackenzie D., Сuгran M. A History of Russia and the Soviet Union. Homewood. 1977, p. 338.

¹⁰ Pipes R. Social Democracy and the St. Petersburg Labor Movement. 1885- 1897. Cambridge. 1963; Baron S. Plekhanov, the Father of Russian Marxism. Stanford. 1963; Asсher A. P. Axelrod and the Development of Menshevism. Cambridge. 1972.

стр. 165

рализма и земства, за то, что "Союз освобождения", кадеты и октябристы характеризуются им как контрреволюционные организации (1978, N 1, с. 57). Но ведь и сами кадеты - П. Н. Милюков, В. А. Маклаков, А. И. Шингарев и октябристы - И. В. Родзянко, А. И. и Н. И. Гучковы никогда не скрывали своей ненависти к революции, приверженности к буржуазным порядкам. Об этом можно прочитать хотя бы в изданных ими мемуарах. "Kritika" и на этот раз берет под защиту тех, кто боролся против трудового народа, отстаивая свои корыстные классовые интересы.

Установка руководителей журнала на дезинформацию и сокрытие правды об истории Советского Союза прослеживается из номера в номер. В рецензии на коллективный труд Ю. С. Токарева, В. М. Ковальчука, Д. И. Патрикеева, Г. Л. Соболева и А. Л. Фраймана "Проблемы государственного строительства в первые годы Советской власти" (М. 1973) отмечается добротность материала, признается наличие ряда интересных статей и т. д. Но в целом, как и можно было ожидать, книга рецензенту не понравилась, потому что "большинство материалов пропитано партийной линией" (1976, N 1, с. 42). При этом никаких возражений по существу авторской концепции не приводится. И это еще раз подтверждает, что рецензентов и издателей журнала совсем не интересует конструктивная научная полемика. Упоминая в рецензии одну из статей, в которой идет речь о необходимой для защиты молодой советской экономики монополии внешней торговли, критик пытается иронизировать по поводу заявления автора статьи о вероломстве Запада в вопросе об установлении торговых отношений с Советской Россией (с. 48). Но ирония здесь совершенно неуместна. Неопровержимые факты - бойкот, нефтяная блокада, нота Керзона и многие другие - свидетельствуют, что правительства западных стран, капиталистические монополии пытались использовать внешнюю торговлю для удушения диктатуры пролетариата.

В 1968 г. Е. Е. Чертан опубликовал в Кишиневе книгу "Русско-румынские отношения в 1858-1863 годах". В ней убедительно показано, что Россия в то время предотвратила вмешательство иностранных государств во внутренние дела Румынии и это имело прогрессивное значение. Сотрудник Гарвардского университета М. Никсон в рецензии на эту работу повторил расхожие на Западе безосновательные обвинения по адресу России и ее политики в данном регионе. Ознакомившись с отзывом, Е. Е. Чертан в письме в редакцию "Kritika" указал: "На мою книгу помещена рецензия, написанная, мягко говоря, без достаточного знания существа вопроса, то есть истории русско-румынских отношений исследуемого периода" (1971, N 3, с. 212). Разъяснив в письме еще раз свою позицию, он в заключение заявил: "Я хочу выразить пожелание, чтобы предпринятое журналом "Kritika" доброе дело ознакомления читателей с советской исторической литературой не было испорчено тенденциозным подходом к рецензируемым публикациям" (там же, с. 220). Письмо советского историка было опубликовано, но, как показывает последующий опыт, тенденциозность, предвзятость в критике работ советских историков в журнале не только сохраняются, но и усилились.

В этом отношении примечательна полемика Р. Г. Скрынникова с Э. Кинаном. В 1971 г. Кинан опубликовал книгу "Апокриф о Курбском и Грозном. История составления в XVII в. "переписки", приписываемой князю Курбскому и царю Ивану IV" ¹¹ . Это сочинение было высоко оценено Гарвардским университетом, присудившим ему одну из высших академических премий. Суть "открытия" Кинана состоит в том, что он в духе распространяемых на Западе вздорных представлений о "вековечной отсталости" России утверждает, что один из шедевров русской публицистики XVI в., получивший международное признание, будто бы представляет собой подлог, что такой переписки в действительности не было, поскольку в то время в "варварской Руси" не было и не могло быть образованных людей, способных создать столь выдающийся памятник культуры. По мнению Кинана, переписка была сочинена другими людьми и в другое время.

¹¹ Keenan E. The Kurbski-Groznyi Apocrypha. The Seventeeth Century Genesis of the "Correspondence" Attributed to Prince A. N. Kurbski and Tzar Ivan IV. Cambridge. 1971.

стр. 166

Скрынников, специалист по истории той эпохи, автор ряда исследований ¹² , ознакомился с книгой американского автора и, установив ее полную научную несостоятельность, написал в ответ острополемическую книгу ¹³ . Кинан ответил на нее статьей в журнале "Kritika" (1973, N 1), в которой заявил, что придерживается противоположных методологических принципов. Он признал, что со Скрынниковым он расходится по трем принципиальным вопросам: у них различное понимание того, что именно он, Кинан, пытался выяснить, они по- разному видят реальности "Московии XVI-XVII веков", у них разное представление о том, что такое исторический факт.

В ответ на статью Кинана Скрынников поместил в том же журнале письмо (1976, N 1), в котором писал: "Как и Кинан, я считаю, что наше глубочайшее различие состоит в понимании "реальностей Московии". Историк должен иметь дело с миром, который безвозвратно ушел, но мы не можем рассматривать его как во многом "воображаемый мир". Кинан храбро создает свой воображаемый "мир", состоящий из текстов... Этот мир, по словам самого Кинана, "напоминает больше группу теорем, чем набор исторических гипотез". Но мир Кинана кажется безжизненным, поскольку он имеет мало общего с действительной реальностью средневековой Руси" (с. 52, 61). В заключение советский ученый писал: "К сожалению, необходимо заявить, что Кинан в своей рецензии на мою книгу избежал обсуждения сущности основных спорных вопросов и пытался подорвать мою аргументацию с неожиданной стороны, выдвинув вопрос о переводе его книги и искажениях... Новации Кинана в науке напоминают мне во многих подробностях давно уже опровергнутую историографию" (с. 61).

Скрынников упомянул, в частности, М. Т. Каченовского, с которым связано основание и развитие "скептической школы". Каченовский, как известно, пытался доказать, что основные тексты по истории Киевской Руси являются областью "легенд", они недостоверны по той причине, что дошли до нас не в оригиналах, а в копиях (с. 61). Как известно, эта теория не нашла сторонников и стала лишь одним из эпизодов в истории отечественной науки. В журнале "Kritika" остались глухи к аргументированному выступлению Скрынникова. Об этом, в частности, говорит отклик на книгу, вышедшую под редакцией Я. С. Лурье и Ю. Д. Рыкова, "Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским" (Л. 1979), в которой американский рецензент полностью одобрил позицию, занятую Кинаном, указавшим, по его словам, "самую плодотворную линию исследования" (1981, N 1, с. 16).

Эта полемика вызвала большой резонанс. В 1972-1975 гг. и в нашей стране и за рубежом выступили крупные специалисты. Так, акад. Д. С. Лихачев писал о "фантастичности концепции" Кинана, о том, что "в ней... слишком много неясностей, недоговоренностей и скрытых противоречий" ¹⁴ . Авторы специальной работы, посвященной этой дискуссии, датские слависты Н. Россинг и Б. Ронне, детально рассмотрев текстологические и общеисторические аргументы Кинана, пришли к выводу о несостоятельности его попыток пересмотреть авторство и время переписки Ивана IV с Курбским ¹⁵ .

Антисоветизм журнала "Kritika", тенденциозность и предвзятость в оценке трудов советских историков проявляются даже в переводе на английский язык некоторых общепринятых понятий и терминов. Октябрьская революция, которая во всем мире рассматривается как величайшая социальная революция, как самое важное событие XX в., на страницах журнала определяется французским словом "соир", т. е. "переворот" (1971, N 1, с. 47; 1976, N 1, с. 45). Комитеты бед-

¹² Скрынников Р. Г. Начало опричнины. Л. 1966; его же. Опричный террор. Л. 1969; его же. Иван Грозный. М. 1975; его же. Россия после опричнины. Очерки политической и социальной истории. Л. 1975; его же. Загадка древнего автографа.- Вопросы истории, 1977, N 9.

¹³ Скрынников Р. Г. Переписка Грозного и Курбского. Парадоксы Э. Кинана. Л. 1973.

¹⁴ Лихачев Д. С. Курбский и Грозный - были ли они писателями? - Русская литература, 1972, N 4, с. 202.

¹⁵ Rоssing N., Ronne В. Apockryphal - Not Apockryphal? A Critical Analysis of the Discussion Concerning the Correspondence between Tsar Ivan IV Grozny] and Prince Andrej Kurbskij. Copenhagen. 1980.

стр. 167

ноты, созданные в 1918-1919 гг. для защиты завоеваний революции, в журнале получили название "Комитеты для бедноты", что, конечно, извращает их сущность (1976, N 1, с. 46) ¹⁶ . Подчас смысл искажается даже в переводе названий советских книг. К примеру, название книги А. П. Пьянкова "Происхождение общественного и государственного строя Древней Руси" (1980) переведено произвольно: "Происхождение правящего социального строя в Древней Руси" (1981, ЭД 2).

Нельзя считать случайностью, что редакция журнала, во главе которой стоят такие антисоветчики, как Пайпс и Кинан, занимает враждебные нам идеологические позиции, что она принципиально отвергает научные методы критики и прежде всего принцип историзма. Авторы и издатели журнала не озабочены объективностью своих выступлений. Не гнушаясь фальсификацией фактов, цитат, источников, тезисов и концепций рецензируемых книг, они видят свою главную задачу в извращении истории нашей страны, которую хотят представить как царство "вековечной отсталости", вообще не знающее традиций борьбы за демократию и социальный прогресс. Гарвардский журнал служит явно антинаучным целям. В интересах американских правящих кругов он создает абсолютно ложное представление об истории России и СССР, а также о советской исторической науке.

¹⁶ Напомним, что в западной историографии имеется точный перевод: "The Committees of Poor Peasants". См напр., Car r E. H. The Bolshevic Revolution, 1917- 1923. Vol. II. Lnd. 1952, p. 159.

Permanent link to this publication: