Изучение коллаборационизма в СССР имеет свою предысторию. Первые, исключительно негативные оценки сотрудничества советских граждан с оккупантами прозвучали еще во время войны. Они отражали как официальную советскую позицию, так и реальное отношение значительной части советского общества к коллаборационизму. Уже после войны один из представителей "фронтового поколения" советской литературы В. Некрасов, вспоминая свои представления военных лет, писал: "Будем говорить прямо - для нас, советских офицеров и солдат, "власовец" был враг. К тому же изменник. Мы его ненавидели и презирали хуже немца, фашиста"1 . В общих работах о войне коллаборационизм обычно упоминался в связи с описанием фашистской оккупации: "Верными лакеями фашистов в проведении всех мероприятий по порабощению народа и уничтожению советских патриотов были буржуазные националисты... в том числе националистическое отребье, прибывшее в обозе гитлеровской армии". Подчеркивалась незначительная численность пошедших на сотрудничество с противником, неприязнь по отношению к ним со стороны большинства советского народа: "Но фашистам не удалось обмануть советских людей. Изменников и предателей, шпионов и грязных авантюристов народ заклеймил беспощадным презрением"2 . В результате масштаб коллаборационизма приуменьшался. Современный исследователь отмечает, что в отечественной историографии в случае необходимости объяснялся скорее термин "коллаборационист" (личность), чем "коллаборационизм" (явление): "этим как бы подчеркивается, что само по себе это явление было малозначительным, недостойным упоминания, что коллаборационисты - отдельно взятые личности - являлись абсолютно незаметным недоразумением в период второй мировой войны"3 . Документы о коллаборационизме в СССР сохраняли секретный характер и практически не публиковались, за исключением материалов отдельных судебных процессов, вышедших специальными изданиями еще в годы войны4 . Немногочисленные специальные работы, написанные в пропагандистском ключе, в основ ... Читать далее