СОВРЕМЕННАЯ КОРЕЙСКАЯ СЕМЬЯ: КОНФУЦИАНСТВО И ИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО ^*

Последние десятилетия XX в. стали для Южной Кореи временем стремительных перемен. Еще в начале 60-х годов Корея представляла собой типичную систему "третьего мира". По такому ключевому макроэкономическому показателю, как валовой национальный продукт (ВНП) на душу населения, Южная Корея (далее для краткости - просто Корея) находилась примерно на том же уровне, что и Египет или Нигерия ¹ . Промышленность практически отсутствовала, а большинство населения жило в деревнях, где почти в неприкосновенности сохранялся традиционный уклад жизни доиндустриального общества. Всего лишь спустя четверть века все изменилось. Корея, которая на протяжении 70-80-х годов занимала одно из первых мест в мире по темпам экономического роста, превратилась в промышленную державу мирового класса. Беспримерный экономический рывок привел к кардинальным изменениям во всем корейском обществе.

В новых условиях некоторые традиционные институты отмирают, а другие, наоборот, проявляют стойкость и жизнеспособность. В большинстве случаев, однако, традиции не исчезают бесследно, но и не сохраняются в прежнем виде, а видоизменяются под влиянием новых социальных условий.

Специфика семейных отношений в Корее во многом связана с тем, что конфуцианство с присущим ему культом патриархальной семьи, хотя и лишилось статуса официальной идеологии, по-прежнему определяет многое в моральных ценностях общества. Конфуцианская традиция испокон веков придавала семье огромное значение, ставя ее на первое место среди коллективов, к которым принадлежал каждый индивид. В этом отношении семья играла даже более важную роль, чем государство, являясь в традиционной дальневосточной идеологии как бы "коллективом N 1".

Идеалом в конфуцианской традиции считалась обширная патриархальная семья, в которой под одной крышей жили представители трех, а то и четырех поколений. Исключительную роль в семье играл старший сын, он брал на себя основную тяжесть заботы о родителях в старости, а также совершал жертвоприношения перед поминальными табличками предков. Воспитание детей и забота о престарелых родителях относились к важнейшим обязанностям человека. Впрочем, по традиционным представлениям, эти две обязанности сливались в одну, ибо недостаточное внимание сыновей рассматривалось как тяжелый случай сыновней непочтительности. Отсутствие сыновей означало, что прерывается прямая мужская линия рода, и, значит, некому будет совершать жертвоприношения душам предков. Дочери не пользовались особой любовью, ибо, выйдя замуж, они оказывались "отрезанным ломтем" и участ-

^* Статья основана на материалах корейской прессы, исследованиях корейских социологов и личных наблюдениях автора, работавшего в 1992-1996 гг. в Южной Корее.

стр. 44

вовать в обрядах в честь покойных предков не могли. Немалую роль в стремлении иметь побольше сыновей играли и экономические причины - многодетность воспринималась как гарантия обеспеченной старости.

Многие из этих традиций живы и в наши дни. Семья у корейцев играет в повседневной жизни гораздо большую роль, чем у подавляющего большинства народов иных развитых государств, являясь главным источником социальных гарантий, материальной и моральной страховкой в случае неудач. Не случайно, что, когда в 1987 г. социологи попросили сеульских старшеклассников назвать их главную цель в жизни, на первом месте оказалось "создание хорошей семьи" ² . Однако представления о том, что такое "хорошая семья", за последние десятилетия претерпели немалые изменения.

Размыванию традиционных представлений способствовал ряд факторов. Среди них: урбанизация, массовая миграция молодежи в города; стремительный промышленный рост, который в корне изменил образ жизни корейца-крестьянина, ставшего служащим или рабочим; прямое влияние западных образцов и идей; постепенное исчезновение из школьных программ иероглифики и конфуцианского канона. Важным фактором, способствующим кризису традиционной модели семьи, стало и распространение западного образования, особенно среди женщин. В школе и в университете кореянки знакомились с западными представлениями об отношениях полов, о разделении ролей в семье. Часто эти представления вступали в конфликт с традиционными воззрениями, которые культивировались в семье.

Однако, несмотря на все перемены, для корейцев по-прежнему характерны прочные семейные связи. В целом, как отмечают корейские социологи, приверженность традиционным семейным ценностям остается весьма типичной для современных корейцев, в том числе и молодых ³ . Отчасти это объясняется и экономическими причинами: в условиях слабого развития системы пенсионного обеспечения как бы подразумевается, что обеспечение престарелых родителей должны брать на себя их дети. Однако большую роль при формировании тесных связей между родителями и детьми, да и вообще между близкими родственниками, играют, как представляется, культурно-идеологические факторы, сохраняющееся влияние традиционных конфуцианских патриархальных ценностей.

Корейская семья в целом на удивление сохранила патриархальный или, скажем осторожнее, традиционный характер. Существовать в корейском обществе человеку бессемейному и трудно, и просто неприятно. Такое все более обычное для стран Запада явление, как принципиальный отказ от вступления в брак, в Корее практически отсутствует. Как только мужчина или женщина достигает брачного возраста (примерно 23-26, 25- 29 лет соответственно), и сам он, и его (или ее) родители начинают принимать меры для того, чтобы в кратчайшие сроки найти супругу или супруга. Даже если потенциальный кандидат (или кандидатка) сам особо и не стремится к семейной жизни, все его окружение активно подталкивает его к браку, и противостоять такому давлению непросто. При этом по-прежнему значительная часть - едва ли не большинство - браков заключается не по инициативе самих молодых, а по рекомендации родителей и родственников. Не возбраняется прибегать и к услугам профессиональных брачных посредников, свах. В некоторых случаях в поисках невесты активное участие принимают друзья и порою даже начальство молодых людей.

В целом, если пользоваться современной феминистской терминологией, Корея остается "шовинистическим" обществом (имеется в виду, конечно, так называемый "мужской шовинизм"). Участие корейских женщин в политике и бизнесе остается очень скромным (по крайней мере в сравнении с развитыми странами Запада). Среди 724 человек, побывавших на министерских постах на протяжении почти полувекового периода (1948-1995), было только 14 женщин, а среди 3233 депутатов парламента

стр. 45

14 созывов (1948-1991) женщин было 45, т.е. менее 1 % ⁴ . Феминистское движение, столь популярное ныне на Западе, и особенно в США, не могло не проникнуть в Корею, культурная и политическая элита которой весьма чутко откликается на все заокеанские веяния, в том числе и идейные. Однако феминизм в целом оказался мало совместим с глубоко патриархальными ценностями, крепко укоренившимися в корейском обществе, так что феминистские декларации в Корее можно услышать, пожалуй, только от некоторых молодых представительниц образованной элиты, но и для них феминизм остается, скорее, просто набором фраз, поверхностной модой, а не внутренним убеждением.

Особая роль мужчины - главы семьи - объясняется не только культурными, но и чисто экономическими причинами. В современной Корее мужчина по-прежнему остается "добытчиком" в полном смысле этого слова. Большинство замужних кореянок - домохозяйки (чубу), и происходит это не только потому, что такова традиция, но и потому, что найти более или менее высокооплачиваемую работу для женщины очень трудно, а во многих случаях невозможно. Поэтому в большинстве семей зарплата мужа является не просто главным, но и практически единственным источником дохода. По данным статистики, в 1991 г. источником 85,3 % дохода в семье служила работа ее главы, в то время как совокупный заработок всех остальных членов семьи, включая, разумеется, и доходы жены, составлял только 14,7 %. Однако в последние годы наблюдаются определенные изменения (в 1970 г. доля главы семьи была еще выше и составляла 92 %) ⁵ , хотя происходят они достаточно медленно.

Среди индустриально развитых стран, пожалуй, только Корея и Япония сохранили вплоть до наших дней ту модель семьи, которая еще недавно преобладала повсюду: работающий муж и жена-домохозяйка. Правда, после окончания школы или вуза молодые кореянки обычно некоторое время работают, но замужество для большинства из них означает увольнение (часто даже принудительное, ибо во многих компаниях замужнюю женщину увольняют автоматически), и всю дальнейшую жизнь они проводят, занимаясь исключительно домом и детьми. Роль мужа в домашних делах невелика. Согласно проведенному в 1992 г. в Сеуле исследованию, неработающая замужняя кореянка тратит на домашние дела 8 час. 20 мин. в день, в то время как ее муж - всего лишь 20 мин. В воскресенье соотношение несколько меняется (5 час. 41 мин. и 1 час 37 мин. соответственно), так как мужья часто помогают женам провести генеральную уборку или вместе с ними ходят на рынок ⁶ .

До недавнего времени для корейской и шире - дальневосточной культуры было характерно четкое противопоставление женской и мужской сферы деятельности, и для мужчины (по крайней мере семейного) считалось зазорным заниматься теми делами, которые испокон веков воспринимались как женские. Еще в начале 80-х годов побывавшая в Японии кореянка на вопрос японского журналиста о том, что ее больше всего поразило у соседей, ответила, что самое большое удивление она испытала, когда увидела мужчин, моющих посуду и готовящих еду ⁷ . Однако за последнее десятилетие ситуация изменилась, и сейчас в молодых образованных семьях никто не видит ничего зазорного в том, что муж помогает жене готовить еду или убирать квартиру. Разумеется, делает он это весьма редко, проводя, как правило, на работе и в дороге на работу по 10-12 час. в сутки (даже официально средняя продолжительность рабочей недели в Корее составляет почти 50 час.).

Создается впечатление, что по мере того как идут годы совместной жизни, роль жены в семейных делах растет. На смену робкому двадцатилетнему существу с нежным голосом и грациозными движениями приходит решительная коренастая тетушка. Кореянки, особенно средних лет, отличаются весьма напористым характером. Это, конечно, субъективные наблюдения автора, но некоторые из них подтверждаются работами корейских социологов. В 1984 г. исследование, специально посвящен-

стр. 46

ное тому, как принимаются важные решения в корейских семьях, показало, что роль жены действительно постепенно, но существенно возрастает ⁸ .

То обстоятельство, что муж является главным или вообще единственным "добытчиком" в семье, равно как и немалое давление патриархальной традиции, конечно, укрепляют власть мужа, но она менее абсолютна, чем может показаться на первый взгляд. Важно, что в Корее, как и в Японии, жена - полновластная хозяйка в финансовых вопросах семьи. Это и логично: по конфуцианской традиции ведение дома (т.е. прежде всего управление расходами) и должно быть женским делом. В подавляющем большинстве семей рабочих и служащих муж отдает жене всю зарплату и получает от жены по мере необходимости те или иные суммы на карманные расходы (аналогичная ситуация, кстати, существует и в Японии). Иногда жена выдает мужу некую сумму ежедневно, в некоторых же семьях деньги на карманные расходы вручаются раз в неделю или раз в месяц. Сумма, которую жены считают достаточной для мужа, в разных семьях, разумеется, различная, но в середине 90-х годов наиболее типичное "довольствие" составляло 5-10 тыс. вон (4-8 $) в день.

Поскольку все деньги находятся в руках жены, на ней почти целиком лежит и планирование расходов. В большинстве семей именно жена играет решающую роль при определении того, какую машину или мебель покупать, где учить детей, как решать извечный жилищный вопрос. Она же отвечает за сбережения, которым корейцы придают особое значение. Доля накоплений в семейном бюджете в Корее уже многие годы остается одной из самых высоких в мире - обстоятельство, на которое многие экономисты указывают как на один из факторов, способствующих быстрому росту экономики страны.

По традиции жены практически не участвуют в служебной и "околослужебной" жизни мужей. Контакты с сослуживцами мужей ограничиваются совместными семейными выездами за город, распространившимися в последнее время в связи с всеобщей автомобилизацией. В рабочие дни мужья и жены вообще довольно мало видятся. Корейский служащий редко может сразу же после работы пойти домой. Как правило, после окончания официального рабочего дня ему предстоит еще деловой ужин с партнерами или коллегами, который может затянуться до 10 час. вечера. Показательно, что в 1989 г. примерно треть корейцев призналась, что ужинает с семьей реже одного-двух раз в неделю ⁹ . Домой, таким образом, муж возвращается незадолго до полуночи, а рано утром - часов в 6 или самое позднее в 7 - он встает и, быстро позавтракав, исчезает на целый день. Вторая половина дня в субботу теоретически является свободным временем, но на практике, особенно для служащих частных фирм, она занята или деловыми встречами, или сверхурочными. Так как отпусков нет, то на семейное общение остается только воскресенье, но и этот день большинство мужчин предпочитают проводить в дружеской компании, а не с женами, 8,8 % опрошенных корейцев заявили, что ни разу не ходили с женой куда-нибудь, а еще 26,7 % признали, что делали это "крайне редко" ¹⁰ . Женщины, которые столь редко могут видеть мужей, тоже образуют собственные, чисто женские, компании, что еще более ослабляет эмоциональные связи между супругами.

В начале 90-х годов корейский антрополог Ким Ын Хи, занимающаяся исследованием семейной жизни средних городских слоев, записала рассказ 29-летней кореянки: "У мужа нет своей жизни. У него нет выходных. Каждый день он возвращается домой очень поздно. Времени поговорить у нас нет. По воскресеньям, чтобы снять стресс, он уезжает играть в теннис с сослуживцами, часто ходит с начальством [выпить]. На детей совсем не обращает внимания" ¹¹ . По личному опыту автора, подобным образом (за исключением фразы о детях, на которых их отец "не обращает внимания") о своей семейной жизни могли бы рассказывать почти все кореянки из средних городских семей.

стр. 47

Важной проблемой в семье остаются непростые отношения свекрови и невестки. Корея - это страна патрилокального брака, и старший сын в соответствии с конфуцианскими представлениями должен был все время жить вместе с родителями. Разумеется, относилось это и к его жене - старшей невестке. После женитьбы старшего сына ставшая свекровью женщина переходит в новый социальный ранг. Традиция требовала от невестки полного и безусловного повиновения распоряжениям свекрови, любые проявления неуважения и непочтительности жестко пресекались.

Однако развитие современной экономики и модернизация корейского общества привели к серьезным изменениям в этой сфере. Как и в Японии, все больше молодых кореянок предпочитают жить отдельно от родителей мужа. Это по-прежнему довольно сложно, но такие семьи уже появляются, особенно среди представителей городской верхушки.

Тем не менее и в наше время большинство свекровей по-прежнему живут вместе с невестками. Показательно, что в 1992 г. 84.9 % опрошенных сеульцев считали родителей мужа членами своей семьи (для сравнения, в Японии, которая заметно дальше ушла по пути вестернизации, так думали только 22.4 %) ¹² .

Конфликты свекрови с невесткой происходят довольно часто. Некоторые специалисты полагают, что реально трения между ними в последнее время даже участились (впрочем, это мнение разделяют не все исследователи). Корейский социолог Ли Кан Док, например, считает, что в этом находит свое выражение переживаемый сейчас болезненный переход от патриархальной семьи к нуклеарной. Исходной причиной большинства конфликтов становятся разные представления о ролевых моделях. Свекрови, женщины 50-70 лет, родившиеся еще до войны и выросшие в традиционном патриархальном конфуцианском обществе, рассчитывают на то, что их невестки будут повиноваться им так же беспрекословно, как они повиновались своим свекровям. Невестки же, особенно в тех случаях, когда они происходят из обеспеченных вестернизированных семей, редко готовы вести себя в соответствии со старинными установлениями ¹³ .

Согласно конфуцианской традиции любой человек находится в абсолютном повиновении у родителей всегда, а не до достижения совершеннолетия, как это было принято в Европе. То качество, которое в конфуцианской этике именовалось хе и на русский язык переводится несколько неуклюжим (по крайней мере, на субъективный взгляд автора) термином "сыновняя почтительность", с давних времен считалось в Корее важнейшей человеческой добродетелью. Образ блудного сына едва ли мог возникнуть в странах конфуцианской культуры, ибо с точки зрения конфуцианской этики блудный сын - это не несчастный человек, по неопытности и недомыслию допустивший трагическую ошибку, а негодяй, нарушивший главную и высшую этическую заповедь, которая требовала от корейца, китайца или японца беспрекословно исполнять повеления родителей, по возможности чаще находиться рядом с ними, оказывать им всяческую заботу и помощь.

В целом эта система ценностей сохраняется в Корее и в наши дни. В ходе проведенного в 1993 г. в Сеуле опроса молодые корейцы называли "сыновнюю почтительность" первым среди тех традиционных качеств корейского национального характера, которые следует сохранять и в будущем ¹⁴ . Выражения "почтительный сын" (хечжа) или "почтительная дочь" (хене) считаются одними из высших комплиментов. Образ "почтительного сына" является важной частью имиджа любого человека, находящегося в центре общественного внимания. Поэтому "сыновнюю почтительность" демонстрируют очень охотно. Газеты сообщают о проявлениях сыновней или дочерней почтительности со стороны певцов, актеров и, конечно, политических деятелей ¹⁵ .

стр. 48

Сейчас, правда, многие корейцы жалуются на рост индивидуализма и ослабление традиционных этических устоев среди подрастающего поколения. Это бесспорные явления, но очевидно, что американская традиция формально вежливых и, по сути, весьма отчужденных отношений между родителями и детьми еще не скоро проникнет в Корею (если проникнет вообще). Показательно, что среди представителей так называемого "нового поколения", которых не без основания считают весьма вестернизированными, появилась в последние годы привычка совершать совместные поездки за границу с родителями - отцами или, чаще, матерями. При этом речь идет об уже работающих выпускниках университетов ¹⁶ . Трудно представить нечто подобное, скажем, в США или Австралии (не как единичные случаи, а как массовое явление, конечно).

Традиция предписывает, чтобы родители всегда жили вместе со старшим сыном. Однако в последнее время это правило стало соблюдаться менее строго, чем раньше. Социолог Чхве Хон Ги замечает: "В современной семье происходит изменение ценностей, ведущее к тому, что забота о родителях в старости не обязательно возлагается на старшего сына и его жену, как это было в традиционной семье, а может, в связи с обстоятельствами, исполняться кем угодно из детей, вне зависимости от пола и старшинства" ¹⁷ .

"Сыновняя почтительность", забота о родителях придает им уверенность в старости, несмотря на почти полное отсутствие пенсий и на исключительно слабое, по сравнению с любым государством со сходным уровнем жизни, развитие социального и медицинского страхования. В 1985 г. только 16.9 % опрошенных социологами корейцев разных возрастов считали, что недостаток денег может стать для них в старости острой проблемой ¹⁸ . По меркам любого классического капиталистического общества может показаться удивительным, что в стране с очень низким уровнем развития социального обеспечения, с населением в 44 млн. человек в 1990 г. только 6409 стариков находились в домах престарелых ¹⁹ .

Сохранение в Корее прочных семейных связей является важным социальным и экономическим фактором, ибо оно избавляет государство от необходимости содержать дорогостоящую систему социального обеспечения и, значит, позволяет удерживать налоги на уровне очень низком по сравнению с любой другой развитой страной. Кроме того, отсутствие развитой системы социального обеспечения объективно укрепляет семью, заставляя родителей уделять больше внимания воспитанию и образованию детей - своей будущей опоры в старости.

Одним из проявлений во многом сохраняющегося патриархального характера корейской семьи является отношение к разводам. Развод воспринимается обычно как явление редкое и нетипичное для корейского общества, как признак "чуждого образа жизни". Один корейский публицист, отражая общепринятое мнение, заметил, что "в западном обществе развестись так же просто, как каши поесть" ²⁰ . В Корее, как подразумевается, это совсем не так.

В действительности развод, который до сравнительно недавнего времени был исключительным явлением, в последние годы стал известен и в Корее. Однако и поныне браки остаются весьма прочными. Показательно, например, что за время жизни в Корее, мне не пришлось встретить среди своих знакомых ни одного разведенного. В 1990 г. уровень разводов в Корее составил 1.13 (против 4.89 в США) на 1000 человек ²¹ . В 1989 г. в Сеуле в среднем в день регистрировалось 227 браков и только 26 разводов. Таким образом, соотношение разводов и браков составляло 11.5 % - цифра существенно меньшая, чем в большинстве развитых государств, не относящихся к конфуцианскому культурному ареалу ²² . Разумеется, по мере разрушения патриархальных семейных установок и увеличения степени экономической независимости женщин число разводов постепенно растет. В 1970 г. доля разводов составляла только

стр. 49

0.41 %, таким образом, за 20 лет она выросла почти в три раза ²³ . При этом доля разводов существенно выше среди молодежи и образованных слоев населения, которых процесс распада патриархальных ценностей затронул более серьезно.

Однако и поныне отношение общественного мнения к разведенным в Корее остается настороженным. Разведенному мужчине трудно, а женщине почти невозможно вступить в новый брак, даже если у них нет детей. Развод во многих случаях является препятствием в дальнейшей карьере, ибо во многих крупных фирмах и государственных организациях не раз подумают, прежде чем назначить на ответственную должность человека, который в прошлом "не смог сохранить семью". Развод может существенно, если не безнадежно, испортить карьеру государственного чиновника, политического деятеля и даже, как это ни покажется странным российскому читателю, артиста или эстрадной звезды.

Выше уже упоминалось, что в старой Корее бездетность (в частности, отсутствие сыновей) воспринималась как величайшее несчастье. В настоящее время эта ситуация постепенно меняется, хотя привязанность к детям по-прежнему остается одной из самых характерных черт корейского национального характера. Вопрос о сыне или внуке способен смягчить даже самого недружелюбного и настороженного человека. Не случайно, что опросом, проведенным среди сеульских домохозяек в 1992 г., было выявлено, что вторым по серьезности источником беспокойства для современных кореянок является неуверенность в будущем своих детей (в Японии, по данным аналогичного исследования, этот источник обеспокоенности является лишь четвертым) ²⁴ .

Тем не менее в Корее, как и в других развитых странах мира, произошла "демографическая революция" - переход к планируемой рождаемости и резкому снижению числа детей в семье, вызванный целым комплексом культурных, экономических и социальных причин. В Корее "демографическая революция" свершилась в 60-70-е годы. По данным проведенного 1959 г. социологического обследования, среднее желаемое число детей составляло тогда 4.1 ребенка на семью. В 1966 г. этот показатель сократился до 3.9, причем в Сеуле он был заметно ниже, чем в среднем по стране - 2.9 ²⁵ . В 1985 г. обследование показало, что 67 % корейских семейных пар рассчитывают иметь только 2 детей, а среднее желаемое число детей составляет 2.4 ребенка на семью ²⁶ .

С модернизацией страны, проникновением западных идеалов и представлений постепенно ослабевает и прежнее стремление во что бы то ни стало иметь сына. В ходе проведенного еще в 1975 г. социологического опроса 66.3 % мужчин и 68.1 % женщин заявили, что не видят разницы между сыновьями и дочерьми, и только 29.7 % мужчин и 24.6 % женщин выразили чисто традиционную конфуцианскую установку, заявив, что для них не важно, есть ли в семье дочь, но обязательно необходим сын ²⁷ . Таким образом, влияние конфуцианских представлений об идеальном составе семьи несколько ослабло, но все равно остается заметным.

Однако старые привычки умирают медленно, развитие современных технологий принесло новую угрозу. Корейское правительство сильно встревожено появлением дешевых и надежных способов определения пола ребенка на ранних стадиях беременности. Существуют обоснованные опасения, что если родители смогут заранее узнать пол ребенка, то некоторые матери, снова беременные девочками, будут совершать аборты, и в результате возникнет серьезный демографический перекос. Признаки этого перекоса вполне ощутимы. Уже в 1989 г., когда проблема только начинала привлекать к себе внимание, среди рождений первенцев на каждые 100 мальчиков приходилось 95 девочек. Пропорция эта близка к естественной, но вот среди рождений вторых детей соотношение было уже 100 к 89, среди рождений третьих -100 к 54 и среди четвертых - 100 к 48 ²⁸ . Таким образом, пары достаточно спокойно

стр. 50

относятся к тому, что их первый ребенок - девочка, но вот появление второй или тем более третьей дочери в семье рассматривается как нежелательное событие, и они принимают меры к тому, чтобы на свет появился именно сын.

Стремясь не допустить столь нежелательного развития демографической ситуации, власти решили принять определенные юридические меры. В соответствии с изданным в мае 1994 г. решением Министерства здравоохранения выяснение половой принадлежности эмбриона категорически запрещено. Врач, нарушивший этот запрет, лишается лицензии на 12 месяцев (весьма серьезное наказание, учитывая привилегированный статус и высокие доходы врачей). Повторное нарушение запрета ведет к пожизненному лишению права заниматься медицинской практикой ²⁹ . Впрочем, запреты эти затрагивают преимущественно семьи, относящиеся к бедным и средним слоям. Богатые люди имеют возможность обойти эти ограничения, слетав, например, в одну из стран, где определение пола ребенка разрешается, или же найти доктора, который, получив приличную компенсацию за риск, согласится забыть о министерских запретах.

Малолетних детей воспитывают очень либерально. Ребенку, не достигшему 5-6 лет, позволяется многое, на свои просьбы он почти не получает отказа. Малыша редко ругают и почти никогда не наказывают, он постоянно находится рядом с матерью. Отношение, однако, меняется, когда ребенок достигает 5-6 лет и начинает готовиться к поступлению в школу. С этого момента либерализм и потакание капризам малыша сменяются новым воспитательным стилем - жестким, суровым, ориентированным на воспитание в ребенке уважения к родителям, учителям и вообще ко всем, кто старше по возрасту, занимает более высокое место в социальной иерархии. Ребенка учат обращаться к старшим в вежливой форме, отдавать им поясные поклоны, вести себя в их присутствии тихо и скромно, беспрекословно выполнять их распоряжения. Телесные наказания в Корее применяются в воспитании довольно широко, причем относится это не только к домашней педагогике, но и к государственной: телесные наказания в начальной школе официально разрешены и достаточно широко практикуются. 73 % корейских родителей заявили, что при необходимости бьют детей ³⁰ .

Дети растут, как правило, в здоровой семейной обстановке, и в стране почти отсутствуют такие обычные для многих стран Запада реалии, как неполные семьи, наркомания, уличные преступления. Вместе с тем маленькие корейцы рано вынуждены начинать взрослую жизнь. Вызвано это спецификой корейской системы социальной мобильности, признающей только один путь наверх - через образование, доступ к которому весьма конкурентен. Жизненный успех человека в основном определяется тем, как он сдаст (и сдаст ли) вступительные экзамены в вуз; готовиться к этим экзаменам начинают очень рано. В таких условиях ребенок с малых лет начинает ощущать ответственность за свои поступки, он уделяет занятиям много больше времени и тратит больше сил, чем дети в неконфуцианских странах.

Корейские школьники собраннее и прагматичнее своих зарубежных сверстников, ибо они осознают, что их школьные успехи оказывают определяющее влияние на дальнейшую жизнь и карьеру (тем более, что и родители, и учителя часто напоминают им об этом). По данным опроса, проведенного в конце 80-х годов среди школьников старших классов (16- 18 лет), в наибольшей степени их волновали учеба (37.2 %) и будущая карьера (35.8 %), а вот о любви как о важнейшей проблеме своей жизни сказали только 3.9 % ³¹ . Нацеленность на учебу и карьеру, как отмечают корейские социологи, особенно характерна для детей из городских семей, в деревне к этому отношение более спокойное ³² .

Конечно, конфликт поколений существует в настоящее время и в Корее, но он имеет скрытый и умеренный характер, отношение к родителям по- прежнему в ос-

стр. 51

новном определяется традиционными представлениями о "сыновней почтительности". Дети, как правило, являются объектом всеобщей любви, и даже в тех семьях, где между супругами существует разлад, он редко сказывается на детях. Эти субъективные впечатления автора подтверждаются, в частности, тем, что в ходе проведенного среди сеульских старшеклассников в конце 80-х годов опроса 57.1 % определили атмосферу в своей семье как "хорошую", а 25.3 % - как "очень хорошую" ³³ . Показательно также, что главной причиной своих проблем в отношении с родителями старшеклассники называли "боязнь того, что родители возлагают на меня преувеличенные надежды". Это в качестве главной проблемы назвали 30.8 % опрошенных, в то время как "непонимание со стороны родителей" на первое место поставили 21.5 % ³⁴ .

Заметим, кстати, что проблема подростковых криминальных группировок и вообще подростковой преступности и даже просто хулиганства в Корее почти неизвестна. Главная причина - исключительная занятость детей в школе и то огромное влияние, которое оказывают школьные успехи (или неудачи) на весь последующий жизненный путь ребят. Однако существуют и другие факторы. Сама атмосфера корейского общества, в котором не существует уличной преступности, оказывает на детей немалое влияние. Не следует забывать, что Корея - это страна домохозяек, что подавляющее большинство женщин либо не работают вообще, либо работают неполный рабочий день, так что дети находятся под постоянным материнским присмотром. Сохранение в Корее патриархальных традиций безусловного повиновения родителям тоже способствует ликвидации разного рода социальных отклонений. Вообще жесткое давление на ребенка, который с детства должен соответствовать предъявляемым ему требованиям, много работать и отвечать за свои слова и поступки, весьма характерно для корейской педагогики - как семейной, так и школьной. К сожалению, подавление нестандартного поведения имеет и свои теневые стороны, ибо ребенок приучается к конформизму, а его способность к оригинальным решениям оказывается заметно ослабленной.

В целом те изменения, которые происходят в корейской семейной жизни, нельзя не считать достаточно типичными. Корея, хотя и медленно, но идет по тому пути, по которому прошли уже многие общества, по пути постепенного распада патриархальных семейных отношений и перехода к новой семье: нуклеарной, индивидуалистической, неиерархической и менее прочной. Проявлением этого стало заметное уменьшение числа неразделенных патриархальных семей, ослабление власти главы семьи над ее членами, смягчение былого категорического неприятия разводов. Все эти инновационные изменения являются результатом как прямого западного влияния, так и внутреннего развития корейского общества, которое само стало индустриальным и более не может существовать по тем нормам и правилам, которые возникли в сельской общине и были приспособлены к ее нуждам.

Однако специфика этого процесса в Корее связана с тем, что конфуцианство, которое на протяжении многих веков было господствующей государственной философией и поныне сохраняет огромное влияние на повседневную жизнь людей и систему их ценностей, всегда идеализировало патриархальную семью. Вообще говоря, почти все традиционные религиозные и идеологические системы были на стороне патриархальной семьи. Вряд ли в какой другой системе подобное отношение было выражено так сильно, как в конфуцианстве. В результате процессы реорганизации семейной жизни идут в Корее намного медленнее, чем можно было бы ожидать, и в целом семейные отношения сохраняют былой патриархальный характер. В то же время эта замедленность и даже архаичность для корейского общества становится источником не слабости, а силы, ибо сохраняющаяся там крепкая семья в состоянии выполнять

стр. 52

ряд задач, которые в иных странах пришлось переложить на плечи общества, оказавшегося в этой области, как приходится признать, не столь эффективным.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Это отнюдь не полемическое преувеличение, а статистический факт. В 1954 г. ВНП на душу населения составлял: в Нигерии - 150 $, в Египте - 203, а в Южной Корее - 146. См.: Johnson Chalmers. Political Institution and Economic Pierformance: the Government-Business Relations in Japan, South Korea and Taiwan. - The Political Economy of New Asian Industrialism. Ithaca - L., 1987, p. 136.

² Син Инхо. Кодынъ хакке хаксэнъ качхигван-е кванхан чоса енгу (Исследование системы ценностей старшеклассников). Маг. дисс. Сеул, 1988, с. 35.

³ Чхонъсонен мунхва-ый пенчхон кваджонъ (Процесс изменений в молодежной культуре). Сеул. 1992, с. 152-153; Сонъ Кютхэк. Сэ сидэ-ый хе (Сыновняя почтительность в новую эпоху). Сеул. 1995, с. 7.

⁴ О женщинах-министрах см.: Чхве Посик. Сикхепвае, ангебуджанъдо халь су иссотта! (Посмотрим, можно и стать начальником АПНБ). - Вольган Чосон. Сеул, 1995, N 7; о женщинах-депутатах см.: Хангук-ый инмэк (Персональные связи в Корее). Сеул, 1992, с. 68.

⁵ Официальные корейские данные. См.: Хангук-ый сахве чипхе: 1993 (Индикаторы социального развития Кореи за 1993 год). Сеул, 1994, с. 98-99.

⁶ Ли Киенъ и др. Тоси кынроджа каджонъ пубу-ый сэнъхваль сиган куджо-е кванхан енгу (Исследование бюджета времени супругов в городских рабочих семьях). - Тэхан качжонъ хакхведжи. Сеул, 1994, N 3, с.39-40.

⁷ Курода Кассыхиро. Хангугин-ын хангугин-ида (Кореец - это кореец). Сеул, 1986, с. 29-33.

⁸ Ли Хенъсиль, Ок Сонхва. Нампхен-гва пуин-ый сонъ екхаль сильтхэ-ва ыйса кельджонъ-е кванхан енгу (Принятие решений и разделение ролей между мужем и женой). - Тэхан каджонъ хакхведжи. Сеул, 1985, N 12, с, 26-42. Есть и другие исследования, подтверждающие эту тенденцию.

⁹ Хангугин-ый сиксэнъхвалъ лаипхы сытхаиль (Стиль питания корейцев). Хангук кэллоп чоса енгусо пхен. (Корейский ин-т исследований Гэллапа). Сеул, 1990, с. 48.

¹⁰ Хан Нам-чже. Хангук тоси каджок енгу (Исследование корейской городской семьи). Сеул, 1984, с.140.

¹¹ Ким Ынхи. Тоси чунъсанъчхынъ-есо-ый хэккаджокхва- ва каджок-е виге кванге пенхенъ-ый мунх-ваджок пунсок (Культурологический анализ перехода к нуклеарной семье в средних городских слоях и [связанных с этим] изменений в семейных иерархических связях). - Хангук мунхва иллюхак. N 24. Сеул, 1994,с. 201.

¹² Пен Хвасун. Каджогыйсик-е кванхан Хангук-ква Ильбон-ый пиге енгу (Сравнительное исследование семейной психологии в Японии и Корее). - Есонъ енгу. Сеул, 1992, N 2, с. 106.

¹³ Ли Канъдок. Хангуг-ый чонтхонъджок каджок юлли-е тэхан кочхаль (Корейская традиционная семейная этика). - Тэхан каджонъ хакхведжи. Сеул, 1985, N 12.

¹⁴ Ко Помсо. Качхигваннон енгу (Исследование теории системы ценностей). Сеул, 1992. Таких сообщений в популярной прессе великое множество. См., например, Ене чонъбо синмун. 10.05.1995; 14.05.1995.

¹⁶ Ильган сыпхочхы. 12.11.1995.

¹⁷ Чхве Хонъги. Хендэ Хангуг-ый каджок чедо-ва каджок ыйсик (Семейная система и семейное сознание в современной Корее). - Кукминый сик-ый хендэджок чиндан. Сеул, 1983, с. 157.

¹⁸ Сон Сонгенъ.Лим Чонъбин. Ноху сэнъхваль тэчхэк-е тэхан санъненчхынъ-ый ыйсик енгу (Исследование отношения лиц среднего возраста к подготовке к старости). - Тэхан каджонъ хакхведжи. Сеул, 1985, N 7, с. 120.

¹⁹ Хангук-ый сахве чипхе: 1993, с. 272.

²⁰ Чо Тонъчхун. Анэе, сэнъгак-ыль паккуджа! (Жены! Смените образ мышления!). Сеул, 1987, с. 145.

²¹ Ким Хесон, Пак Хеин, Ок Сонхва. Каджок кванге хак (Теория семейных связей). Сеул, 1994.

²² Ихон-гва каджок мундже (Развод и семейные проблемы). Сеул, 1993, с. 33.

²³ Ким Хесон и др. Указ. соч.

²⁴ Пен Хвасун. Каджок ыйсик-е кванхан Хангук-ква Ильбон-ый пиге енгу (Сравнительное исследование семейной психологии в Японии и Корее). - Есонъ енгу. Сеул, 1992, N 2, с. 102.

²⁵ Хан Намдже. Хендэ Хангук каджок енгу (Исследование современных корейских семейных отношений). Сеул, 1990, с. 57.

стр. 53

²⁶ Ли Инхи, Ким Хенджу. Чорхон намне-ый чане чхульсан тхэдо-е кванхан енгу (Исследование отношения женатых мужчин и женщин к рождению детей). - Ли Инхи кесу чонънен кинем нонмун чип. Сеул, 1987, с. 310.

²⁷ Хан Намдзке. Указ. соч., с. 77.

²⁸ Newsweek. 28.08.1995.

²⁹ The Korea Times. 02.06.1994.

³⁰ Ким Сонго, Ким Чонъхан. Хангуг-ый чунъчхынъ мунхва (Культура корейских средних слоев). Сеул, 1991,с. 175.

³¹ Чхонъсонен мунхва-ый пенчхон кваджонъ (Процесс изменений в молодежной культуре). Сеул, 1992, с. 22.

³² Там же, с. 22.

³³ Там же, с. 25.

³⁴ G. Steenson. Coping with Korea. Oxford - New York, 1987, p. 31.

Постоянный адрес данной публикации: