Хань (206 г. до н.э. - 220 г. н.э.) занимает важное место в цепочке династий, правивших Китаем со II тыс. до н.э. по 1911 г. н.э. Она завершает китайскую древность и рабовладельческий строй, если таковой вообще когда-либо существовал в Китае. Именно тогда завершился процесс сложения той письменности, которую мы знаем сегодня; были восстановлены древние книги, написаны первые комментарии к ним, придуман метод фаньце, позволяющий при помощи двух иероглифов передавать звучание третьего, составлены первые словари китайского языка; окончательно установилась императорская форма правления; конфуцианство превратилось в официальную идеологию; государственная монополия на соль, железо и некоторые другие товары и услуги, включая литье монет, стала важной частью экономической жизни страны.

Разные виды государственного регулирования экономики вводились в древнем Китае начиная с периода Чжаньго (475/403-221 гг. до н.э.), особенно в западном царстве Цинь (на территории современной провинции Шэньси), и в правление Цинь Ши-хуанди (246-210 гг. до н.э.) после завоевания им других тогдашних царств и объединения страны в 221 гг. до н.э.(1), однако осуществление монополии на соль и железо при Хань (117 гг. до н.э.) имело свою специфику.

Во-первых, к этому времени династия Хань прошла через гуманное, можно даже сказать демократическое, правление Вэнь-ди (179-157 гг. до н.э.), оставившее заметный след в истории этого периода. Тогда государственные дела решались путем обсуждений с чиновниками, а если "что-либо было неудобно для народа, [император] тут же отказывался [от этого], чтобы принести ему пользу"(2).

Во-вторых, монополия на соль, железо, вино и т.д. ассоциировалась с легистскими методами управления государством и, следовательно, с Цинь, что априори вызывало неприятие ее конфуциански мыслящими сановниками(3), к тому же не забывшими сожжения по приказу Цинь Ши- хуанди книг и умерщвления их духовных предшественников(4).

В-третьих, рассматриваемое мероприятие было более зрелым, полным и последовательным по сравнению с предыдущим, т.е. оно выдвигало ряд требований в адрес тех, кто был к нему причастен.

На этом фоне развернулись события, отраженные в рецензируемой книге.

стр. 196

В 119 г. до н.э. два высших чиновника. Кун Цзинь и Дунго Сянь-ян(5), обратились к императору У-ди с предложением ввести государственную монополию на соль и железо, мотивируя его тем, что "горы и моря являются кладовыми неба и земли, все [их богатства] должны принадлежать ведомству Шаофу"(6). Получив одобрение, они в 117 г. до н.э. по всей стране начали организовывать учреждения для ее практического осуществления. Любопытно отметить, что при этом их действия были направлены как против собственных интересов, так и против интересов той социальной прослойки, из которой они вышли (Кун Цзинь был крупным владельцем металлоплавильных мастерских, Дунго Сянь-ян - соляных промыслов). К ним присоединился еще один сановник-Сан Хун-ян (152/141-80 гг. до н.э.), происходивший из купеческой семьи, и, следовательно, тоже "предатель" своего класса.

Их мероприятия вызвали сопротивление других чиновников, сторонников столь любимых конфуцианцами древних порядков. В 117г. до н.э. против монополии выступили Сюй Янь и Чу Да (в книге - Чу Тай), в 111 г. до н.э. - бывший пастух Бу Ши, указывавший на широкое недовольство монополией в стране и предложивший сварить Сан Хун-яна живым(7), в 104 г. до н.э. (по другой версии - между 120 и 115 гг. до н.э.) - выдающийся конфуцианский философ Дун Чжун-шу. Противником ее был и ученик Дун Чжун-шу древнекитайский историк Сыма Цянь (145/135-86 гг. до н.э.).

Все это создавало условия для главного события, отраженного в труде Хуань Куаня (I в. до н.э.), - придворной дискуссии, происходившей формально по поводу монополии на соль и железо, фактически - по широкому спектру вопросов, связанных с управлением страной. Она состоялась в Чанъани (нынешний Сиань, административный центр провинции Шэньси) в 81 г. до н.э. по повелению Чжао-ди (86-74 гг. до н.э.). По сути дела, это было очередное и самое крупное, на этот раз санкционированное свыше, антимонопольное выступление конфуцианских ученых, инициированное потомственным чиновником Ду Янь-нянем. Любопытна его аргументация. Он полагал, что отрицательные природные явления, в частности неурожай, вызваны расточительной, воинственной политикой У-ди, ради которой и была осуществлена монополия, являющаяся предметом спора, и поэтому считал необходимым вернуться к мягкой политике Вэнь-ди. Участниками дискуссии с правительственной стороны были канцлер Тянь Цянь-цю (? - 77 г. до н.э.)(8), Сан Хун-ян и их подчиненные, собирательно именуемые Хуань Куанем чэнсянши и тиши. (в переводе - "писец канцлера" и "императорский секретарь"), с другой стороны - более 60 конфуцианских ученых, называемых в источнике сянь лян и вэнь сюэ (в переводе - "достойные и хорошие люди" и "знатоки писаний").

Дискуссии предшествовал указ Чжао-ди о необходимости опросить рекомендованных округами и удельными царствами лиц, от чего страдает народ, а завершилась она совместным докладом Сан Хун-яна и Тянь Цянь-цю, в котором они просили ликвидировать государственные учреждения, ведавшие на территории столичных областей железом, а в округах и уделах -продажей алкоголя. В августе 81 г. до н.э. их предложение было одобрено императором.

Кроме упомянутого доклада сохранилась запись выступлений обеих сторон. Она и легла в основу произведения Хуань Куаня, который, однако, не ограничился ее простым воспроизведением, а расширил первоначальный текст, добавив к нему 19 глав. В результате на свет появился дошедший до наших дней "Янь те лунь", насчитывающий 60 глав и благодаря многолетнему труду Ю.Л. Кроля доступный теперь русскому читателю. Симпатии Хуань Куаня были на стороне противников монополии, поэтому он отредактировал свой труд таким образом, что перевес в споре оказался на стороне конфуцианских ученых: их выступлениям отведено значительно больше места, ими завершаются главы памятников, отмечается замешательство или неспособность их оппонентов выдвинуть какие-либо возражения и т.п.

Переводчик такого специфического трактата, как "Янь те лунь", не мог на задаться вопросом, что представляет собой этот документ. Ю.Л. Кроль изложил свои рассуждения во второй части Введения - ""Спор о соли и железе" как памятник китайской культуры" (с. 28-128). По сути дела, это большое исследование, в котором кроме проблемы, указанной в заглавии, изучаются разные элементы древнекитайской мысли: "Представления о микрокосме", "Представления о макрокосме", "Представления о времени", "Представления о "роде"", "Представления о единстве", "Правовые воззрения", "Экономические взгляды"(9). Собственно говоря, в построении переводчика основная тема отошла здесь на последний план, уступив место описанию философского содержания "Спора". И все же Ю.Л. Кроль дал ответ и на первый вопрос: "Янь те лунь" - это один из важнейших источников по "идеологии, экономической и социальной истории, духовной и даже материальной культуре западноханьского

стр. 197

общества (II-I вв. до н.э.)", но он "стоит особняком" среди них "как единственный в своем роде крупный памятник спора" (с. 28). В связи с этим, рассмотрев, возможно излишне подробно, высказывания современных китайских и зарубежных ученых по поводу идейных позиций спорящих сторон и предложив свою трактовку (Сан Хун-ян и "императорский секретарь" - легисты-эклектики, "писец канцлера" представляет эклектическую смесь легизма, даосизма и конфуцианства, их оппоненты - конфуцианцы-эклектики), Ю.Л. Кроль заключает, что трактат, будучи "памятником культурной традиции спора", важен именно для истории культуры, поэтому нужен новый подход к нему и исследование его "культуроведческими методами".

Суть этого подхода состоит в "выявлении наиболее общих представлений спорящих... и выяснении, как они реализовались в разных областях - во взглядах на управление государством, войну и мир, право и экономику" (с. 49). Ю.Л. Кролю удалось выявить "системные связи" между взглядами сторон, а также то, в чем они были согласны, а в чем нет. Сделано же это путем изучения пяти "категорий культуры":

- представлений о микрокосме (т.е. о человеческой природе);

- представлений о макрокосме, охватывающих пространство и время в их взаимосвязи, квадратное моноцентрическое земное пространство, "государство центра" и "пограничные округа", отношение к сюнну(10), мироустройство, внутреннюю и внешнюю политику и т.д.;

- представлений о времени, включающих линейные и циклические представления, древность и современность, нормативное поведение, благоприятные и неблагоприятные отрезки времени, принципы чан (следование неизменным правилам) и цюань (приспособление к изменяющейся реальности) и т.п.;

- представлений о "роде" (лэй), охватывающих использование этой категории китайской культуры, "моделировавшей поведение объектов, качеств и сил космоса по отношению друг к другу", конфуцианцами и легистами, изоморфизм космоса и социума, концепцию био - ответ Неба, набор кадров бюрократии, поведение правителя, лэй - основу классификации людей, вещей, свойств, космоса и др.;

- представлений о единстве: единое в уже разделенном мире, универсальный принцип миропорядка, светлое начало ян и темное начало инь, перемежающиеся расцвет и упадок противоположностей, единство и правитель, единовластие, единство - чиновничество - идеология, единые стандарты в экономике, единство - главное в шкале ценностей обеих сторон спора.

Раскрытие автором указанных пяти категорий культуры изложено, по понятным причинам, крайне сжато. В каждом случае Ю.Л. Кроль пытался решить четыре проблемы: 1) реконструировать взгляды спорящих сторон - в источнике нет их систематического изложения; 2) сопоставить их с традициями древнекитайской философии; 3) выявить элементы воплощения указанных пяти представлений в других идеях участников дискуссии; 4) установить уровни совпадений и различий между ними (с. 50).

Рассмотренные Ю.Л. Кролем категории культуры отражались в воззрениях обеих сторон на разные вопросы жизни страны. Автор остановился на двух из них - праве и экономике. С моей точки зрения, он сделал правильный выбор, ибо это - важнейшие элементы из того, что осталось не изученным им в предыдущих частях книги, причем более существенным представляется первый из них. Поэтому, вопреки порядку расположения материала в книге, сначала коротко, благо о них говорится и в других местах рецензии, остановлюсь на проблемах экономики.

Раздел "Экономические взгляды" построен по четкому плану: сначала рассматриваются взгляды конфуцианцев, затем - легистов; попутно, и особенно в конце раздела, дается их сопоставление, что позволяет Ю.Л. Кролю сделать общие наблюдения.

В основе экономических взглядов конфуцианцев лежала их "концепция мироустроения", предполагавшая развитие этического и подавление корыстного начала в людях, поэтому чиновники, по их представлениям, не должны были вмешиваться в экономику и состязаться с народом в погоне за выгодой. Отсюда вытекала необходимость отказа от монополии, откупа от наказаний и т.п. Требовалось следовать принципу единства (ибо если верхи богатеют, то низы нищают); собирать только один налог с доходов от земли (цзу шуй); правителю и всей бюрократии, а в идеале и народу умерить свои расходы и прекратить "неэквивалентный обмен" с варварами (с. 94-96).

Поскольку разные виды труда имеют разное значение для государства, то необходимо поощрять "основное" занятие - земледелие и ограничивать "второстепенное" - ремесло и торговлю, хотя они тоже связаны принципом единства: "...когда процветает второстепенное, то приходит в упадок основное" (с. 98). Обеспечение благосостояния народа должно

стр. 198

предшествовать нравственному воздействию на него, путь же к богатству пролегает через земледельческий труд, согласующийся с временами года, и бережливость. Идеальной формой землепользования конфуцианцы считали систему так называемых "колодезных полей", когда квадрат земли в 900 му(11) делился на девять участков по 100 му, восемь из них передавались в частное владение восьми семьям, которые сообща обрабатывали в пользу правителя или общины центральный, девятый участок. Очевидно, что экономическая политика конфуцианцев имела целью "устроение простолюдинов" (с. 100).

В экономических взглядах правительственной стороны хотя и проявляется определенное сходство с идеями конфуцианцев, но в целом, как отмечает автор, их отправной точкой является концепция монаршего универсализма, согласно которой накопление и перераспределение богатства входит в функцию государства. Торговля, выполняющая эту роль, возникает вследствие разделения труда и неравномерного размещения природных ресурсов (с. 100-101). Легисты, соглашаясь с необходимостью умерять расточительство, в то же время были против "чрезвычайной бережливости", считая, что крупные свершения требуют больших затрат, особенно в области внешней политики, которая оправдывает неэквивалентный обмен с варварами (с. 104-105), Исходя из установки, что главная экономическая задача монарха заключается в том, чтобы сделать государство богатым, соглашаясь с конфуцианцами, что "основным" является земледелие, они вместе с тем ратовали за использование всех средств, т.е. и "второстепенного" тоже, для достижения указанной цели (с. 105-107). Обе стороны "проявляли известную заботу о классе мелких земельных собственников", но легизм нес им "жестокую государственную эксплуатацию", а конфуцианство - "отмену частной собственности на землю" (с. 108).

На фоне приведенных рассуждений рассмотрим последний вопрос, затронутый ЮЛ. Кролем, - правовые воззрения спорящих сторон.

При Западной Хань (конец III-I в. до н.э.), пишет автор, начался процесс "конфуцианизации" права(12). В концепции этой школы наказания выполняют определенную функцию в космосе, связаны с темной силой инь и копируют действия Неба осенью и зимой. Конфуцианская сторона различала два вида законоположений: указы императора, в которых излагались наставления, и законы, фиксировавшие наказания. "Благородный муж" распознает и ликвидирует зло в зародыше, "обычный человек", т.е. чиновник, наказывает за преступления уже совершенные, следовательно, нормы поведения и наставления выше законов и наказаний. Важно также, чтобы наказание соответствовало преступлению, а награда - заслуге; при вынесении приговора необходимо учитывать намерения виновного, а не само преступное действие: коллективное наказание не должно применяться, но подстрекателя к правонарушению следует карать особенно строго (с. 86- 89). Как видно, даже в конфуцианском изложении юридическая сторона вопроса, в отличие от этико-философской, сведена к наказаниям, и только.

Соглашаясь с конфуцианцами относительно связи наказаний с инь и осенне-зимними сезонами года, их оппоненты в то же время считали, что опоры на нравственность недостаточно для предотвращения преступлений - только наказания, наносящие увечья, могут остановить насилие. Необходим институт, не связанный с личностью правителя, иначе говоря - законы, являющиеся "идеальным стандартом" и воплощающие универсализм монарха. Они полагали, что законов может быть много, если это диктуется обстоятельствами. В системе наград и наказаний более важным является второй элемент, ибо именно наказания исправляют народ, поэтому необходимо, чтобы они были суровыми даже за легкие преступления. Указанные идеи должны лежать в основе отношения правителя к его чиновникам и применения принципа коллективной ответственности к членам семьи преступника и его соседям, входящим в состав пяти дворов, объединенных именно данным принципом (с. 89-93)(13).

Очевидно, что и сходства, и различия во взглядах спорящих сторон отражают не столько их реальные познания в области разработки и осуществления права и законов, сколько их общефилософские позиции. Ю.Л. Кроль заключает: "Правовые взгляды конфуцианцев определены мыслями о благом царе-мироустроителе и духовном преображении и проникнуты партикуляризмом, а легистов - их представлением о законе как стандарте, институте, воплощающем его универсализм и устрашающем нарушителей". Подводя же итог всему исследованию, он пишет:

"Следовательно, выявленные нами различия между взглядами конфуцианцев и легистов в "Янь те лунь" выводятся из одного ядра - основного различия между их представлениями о государе и народе, об отношении государя к народу, его воздействии на народ" (с. 110-111).

Вторая часть книги охватывает перевод первых 12 глав (двух цзюаней) "Янь те луня" (с. 129-180) и комментарий к нему (с. 181-364). Несмотря на внимательное прочтение книги, мне не

стр. 199

удалось найти пояснения Ю.Л. Кроля, почему именно 12 глав вошло в первый том, ведь в самом источнике они ни структурно, ни тематически не отделены от остальных. Чтобы дать представление о содержании этих глав, приведем их названия: 1. "Основные суждения", 2. "Усердно пахать", 3. "Пустить в обращение то. что имеет [народ]", 4. "Литье монеты", 5. "Запрет пахарям", 6. "Восстановить древние [порядки]", 7. "Осуждение [Шанского] Яна"(14), 8. "Чао Цо"(15), 9. "Язвительная критика могущественных", 10. "Язвительная критика в ответ", 11. "Обсуждение конфуцианских ученых" и 12. "Озабоченность границами". Представляется уместным сделать несколько пояснений к главам 5, 9, 10 и 11.

В гл. 5 сутью спора является допуск земледельцев к богатствам недр. Легисты, естественно, считали, что недра должны находиться в ведении государства, конфуцианцы же ратовали за право народа пользоваться ими, ибо это ведет к обогащению страны. Ее название отражает подход первых из них.

Сходные вопросы затрагиваются и в гл. 9, но применительно к могущественным домам аристократии. Любопытно, что с "язвительной критикой" их выступают обе стороны, считая богатую и влиятельную знать (сановников) угрозой для государства и источником бед. При этом, однако, у них прямо противоположное представление о причинах этого явления и выходе из него: легисты рассматривают государственное владение богатствами страны как залог его силы и процветания, их оппоненты же именно в монополии видят корень зла.

Сложности перевода названия гл. 10 (в оригинале - "Цы фу") достаточно подробно изложены Ю.Л. Кролем (с. 321-322, примеч. 1). Его интерпретация фу как "отвечать" представляется мне правильной, но не в форме "в ответ", которую можно понять таким образом, что могущественные дома "язвительно критикуют" участников спора. На самом же деле в данной главе стороны довольно огульно нападают друг на друга и лишь в последнем выступлении "знатока писаний" содержатся конкретные упреки в адрес Дунго Сянь-яна и Кун Цзиня и их усилий по введению монополии на соль и железо (с. 172). Вероятно, правильным вариантом было бы: "Язвительная критика и ответ [на нее]" или "[Взаимная] критика и ответ [на нее]".

В гл. 11 продолжено обсуждение постулатов конфуцианского учения без связи с исходной темой дискуссии, причем предметом спора являются не взгляды отдельных мыслителей, а концепции школы в целом. Полагаю, что оригинальное заглавие "Лунь жу" было бы лучше перевести как "Обсуждение конфуцианства", "Обсуждение конфуцианских [идей]". Вариант автора можно понять и как "Обсуждение, в котором участвовали конфуцианские ученые", а это, конечно, не соответствует содержанию источника.

Ю.Л. Кроль, несомненно, проделал большую работу, подготовив русский перевод "Янь те луня". Он учел разные издания источника, ознакомился с переводами своих предшественников (см. с. 111), значительной литературой по затрагиваемым им темам (около 600 наименований на русском, китайском, японском и западных языках) и создал продуманный, фундированный труд. Все это позволяет, а возможность выхода в свет второго тома подталкивает рецензента поспорить с автором и высказать некоторые соображения и предложения.

Рецензируемая книга является лишь первым томом работы. Однако она, тем не менее, издана как самостоятельное целое, со своей библиографией, иероглифами и английским резюме, поэтому сразу бросается в глаза отсутствие указателей, совершенно необходимых в такой публикации.

Название второй части Введения не отражает ее содержания, ибо заявленной теме отведены лишь относительно небольшие фрагменты. Думается, что все остальные части ("Представления о микро- и макрокосме", "О времени " и т.д.) следовало бы выделить в самостоятельную главу, вне рамок Введения.

Сведения о предыдущих переводах и использованных текстах памятника даны в чрезмерно сжатой форме. Желательно было бы сделать это более фундаментально и не ограничиваться упоминанием лишь текста Ван Ли-ци, а поместить информацию хотя бы об изданиях: Чжан Дунь- жэня (1754-1834), лучшего для цинского времени, Го Мо-жо, как бы освещенного авторитетом тогдашнего президента АН КНР, и стандартного, вышедшего в рамках "Чжу-цзы цзи-чэн"(16).

Каждый ученый имеет определенную свободу выбора передачи китайского текста на русский, но в то же время есть и уже устоявшиеся приемы, которым разумнее следовать. К ним относится, в частности, форма передачи имен правителей, например: Хуань-гун или Чжоу-гун вместо избранной автором "князь (гун) Хуань", "князь (гун) Чжоу" или Вэнь-ван и У-ван вместо "[государи] Вэнь и У" (с. 141, 168, 170, 171, 235 и др.).

стр. 200

Автор пишет: "Обе монополии были введены в 119 (согласно гл. 30 "Ши цзи") или в 117 (согласно гл. 24Б "Ханьшу") г. до н.э." (с. 7). Это недоразумение. В действительности между двумя источниками, в хронологии соответствующих пассажей которых нелегко разобраться, нет расхождения: в 119 г. до н.э. Кун Цзинь и Дунго Сянь-ян подали императору доклад о необходимости установления монополии, а в 117 г. до н.э. начали ее практически осуществлять(17).

Некоторые формулировки автора вызывают затруднения в их понимании. Например: "Она (проблема связей источника с древнекитайской культурой, идеологией и т.д. - С.К.) может быть представлена в виде четырех более частных проблем..." (с. 29). Непонятно, о каких "частных проблемах" идет речь. Или: "Из приведенного материала видно, что три принципа конфуцианской экономической политики..." (с. 100). К сожалению, не "видно", а лишь можно попытаться догадаться, какие принципы автор имеет в виду, причем с той же трудностью читатель столкнется, если прочтет сообщение Ю.Л. Кроля в сборнике "Двадцать третья научная конференция "Общество и государство в Китае". Тезисы докладов", на которое автор ссылается (с. 126, примеч. 340). Непонятно и выражение "уравнивание перевозок" (с. 102, 131 и др.) в качестве перевода словосочетания цзюнь шу. Вариант Р.В. Вяткина: "выравнивание цен с помощью перевозок товаров и их продажи"(18) - хоть и более громоздкий, но более понятен и ближе к оригиналу.

В переводе обращает на себя внимание большое количество кавычек. Чуть ли не в каждой второй фразе имеется закавыченная часть, что сильно затрудняет чтение, ибо читатель каждый раз останавливается, тщетно пытаясь понять, что они должны означать. Желательно было бы учесть это при редактировании второго тома. Хорошо бы также в переводе и комментариях к нему давать колонтитулы, обозначающие номер главы, как, например, в переводе "Исторических записок". Такой прием значительно облегчает поиск соответствующих мест источника.

Российское китаеведение обогатилось первым полным комментированным переводом еще одного крупного памятника древнекитайской письменности.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См., например: Цинь Хань ши. - Чжунго да байкэцюаньшу. Чжунго лиши. Чжэн вэнь (История династии Цинь и Хань. - Большая китайская энциклопедия. История Китая. Основной текст). Пекин-Шанхай, 1986, с. 89, 160-162, 200-201; Книга правителя области Шан (Шан цзюнь шу). Пер. с кит., вступ. ст. и коммент. Л.С. Переломова. М., 1968, с. 68-76.

2 Сыма Цянь. Ши цзи (Исторические записки). Т. 1-8. Пекин, 1982. Т. 2, цз. 10, с. 433.

З B 134 г. до н.э. крупный мыслитель и политик Дун Чжун-шу (179-104 гг. до н.э.) предложил императору У-ди (140-87 гг. до н.э.) запретить все учения, за исключением конфуцианства, что и было одобрено монархом. См.: Бань Гу. Хань шу (История династии Хань). Пекин, 1983. Т. 1, цз. 6, с. 161; Т. 8, цз. 56, с. 2523, 2525. С тех пор конфуцианство, уже до этого широко распространившееся в Китае, стало официальной идеологией империи. Оно по традиции было настроено враждебно к легизму, хотя и впитало в себя многие его идеи.

4 Это произошло в 213 г. до н.э. по предложению Ли Сы (ок. 278-208 г. до н.э.), убежденного легиста, занимавшего пост канцлера. Тогда сложили головы свыше 460 ученых, еще большее число их было сослано в опасные и захолустные пограничные районы. См.: Сыма Цянь. Ши цзи. Т. 1, цз. 6, с. 254-255, 258; Т. 8, цз. 87,с. 2546.

5 Если после имени человека не стоят даты жизни, то это означает, что их нет в источниках.

6 Сыма Цянь. Ши цзи. Т. 4, цз. 30, с. 1429. Цит. по: Сыма Цянь. Исторические записки (Ши цзи). Т. IV. Пер. с кит., вступ., коммент. и прил. Р.В. Вяткина. М., 1986, с. 210. Шаофу - ведомство, отвечавшее за сбор налогов с гор, морей и озер, шедших на нужды императора и его двора.

7 См.: Сыма Цянь. Исторические записки, с. 222.

8 Из-за преклонного возраста он передвигался на легкой повозке (чэ), поэтому современники звали его также Чэ Цянь-цю (см.: Бань Гу. Хань шу. Т. 9, цз. 66, с. 2883-2887).

9 Ряд из названных проблем уже был освещен Ю.Л. Кролем в многочисленных статьях (см. с. 369-372 рецензируемой книги).

10 Сюнну - китайское название хунну, кочевого тюркского народа, сложившегося в древности в Центральной Азии [см., например: Л.Н. Гумилев. Хунну. Средняя Азия в древние времена. М., 1960; Материалы по истории сюнну (По китайским источникам). Предисл. и примеч. B.C. Таскина. Вып. 2. М? 1973].

11 В ханьское время 1 му равнялся примерно 660 кв.м, или 0,066 га.

стр. 201

12 С точки зрения рецензента, трудно говорить о наличии права в древнем Китае, ибо в действительности там существовала только пенитенциарная система. Подробно об этом см., например: С. Кучера. Некоторые соображения относительно законодательства и правовой мысли древнего Китая. - Двадцать пятая научная конференция "Общество и государство в Китае". Тезисы и доклады. М., 1999, с. 6-16.

13 Коллективные наказания широко применялись в древнем Китае, особого размаха они достигли в Цинь при Шан Яне (? - 338 г. до н.э.), который и сам был наказан истреблением его рода (см.: С. Кучера. Становление традиции коллективной ответственности и наказания в Китае. - Роль традиций в истории и культуре Китая. М? 1972, с. 166-173).

14 См. примеч. 13.

15 Чао Цо (200-154 гг. до н.э.) - крупный чиновник и политический мыслитель, сторонник легистских идей (см.: Бань Гу. Хань шу. Т. 6, цз. 30, с. 1735).

16 "Чжу-цзы цзи-чэн (Полное собрание [трактатов] всех [древнекитайских] философов)" - восьмитомное издание текстов разных школ, несколько раз переиздававшееся в КНР.

17 См.: Сыма Цянь. Ши цзи. Т. 4, цз. 30, с. 1428-1429; Бань Гу. Хань шу. Т. 4, цз. 246, с. 1164-1166. Хронология событий очень четко разработана Р.В. Вяткиным (см.: Сыма Цянь. Исторические записки, с. 210-211).

18 Сыма Цянь. Исторические записки, с. 214, а также с. 330-331, примеч. 79.

Постоянный адрес данной публикации: