Вышла новая книга историка-китаиста, кандидата исторических наук, ведущего научного сотрудника Института Дальнего Востока РАН Р.А. Мировицкой "Китайская государственность и советская политика в Китае в годы тихоокеанской войны 1941-1945 гг." (М., 1999, 309 с.). За последние годы появилось много интересных исследований политологического, исторического и мемуарного плана, связанных с проблемами китайской государственности и историей советско-китайских отношений в первой половине XX в. ¹ Вместе с тем исследование Р.А. Мировицкой занимает свою, строго определенную нишу в данной проблематике.

Автор проделала титаническую архивную работу с рассекреченными документами и ввела их в научный оборот. Ей удалось создать предельно достоверную историческую картину, раскрывающую внутренние механизмы и особенности советской, японской и американской политики в Китае в 1939- 1945 гг. Работа содержит массу ценной, а порой уникальной информации: о межсоюзнических контактах на высшем уровне, внутриполитической обстановке в Китае, тайных расчетах и реальных шагах И.В. Сталина, Ф. Рузвельта, Чан Кайши относительно роли СССР в Китае.

На протяжении всего повествования автор периодически обращается к истории взаимоотношений СССР, США и Китая, ссылаясь на новые, ранее не известные архивные документы из переписки Сталина, Рузвельта, Чан Кайши, стенограммы советско-китайских и американо-китайских переговоров, записки и депеши В.М. Молотова, А.С. Панюшкина, С.А. Лозовского, других советских и китайских дипломатов. Перед читателем разворачивается сложная и многоплановая картина формирования "треугольника" СССР - Китай - США в годы войны. Р.А. Мировицкая отмечает, что одной из центральных проблем для китайского правительства в его отношениях с США и СССР была проблема повышения роли и значимости Китая как полноправного и полноценного политического союзника, ликвидация полуколониального статуса Китая. Чан Кайши прилагал много усилий, чтобы повысить уровень китайско-американских и китайско-советских отношений, и, судя по документам и материалам, приведенным в работе, к концу войны ему это в основном удалось. Использованные автором источники, отмечает автор, позволяют сформулировать и обсудить ряд более общих проблем. В частности, чем, в конечном счете, было обусловлено политическое сближение СССР, США и Китая в 1939-1945 гг. и можем ли мы проводить некие исторические параллели между "треугольником" времен второй мировой войны и аналогичной современной конструкцией?

Лузянин Сергей Геннадиевич - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник, зам. руководителя Центра "Россия - Китай" Института Дальнего Востока РАН.

¹ Мясников B.C. Договорными статьями утвердили. Дипломатическая история русско-китайской границы XVII-XX вв. М., 1996; Тихвинский С.Л. Путь Китая к объединению и независимости 1898-1949. М.. 1996; Титаренко МЛ.Китай: цивилизация и реформы. М., 1999; Дедовский A.M. СССР и Сталин в судьбах Китая. Свидетельства и воспоминания очевидца событий 1937-1953 гг. М., 1999; Воскресенский А.Д. Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений. М., 1999.

стр. 165

Автор шаг за шагом прослеживает эволюцию советской политики в Китае. К лету 1937 г., как она отмечает, когда Япония развернула широкомасштабную войну против Китая, оккупировав больше половины его территории, определились следующие приоритеты советской политики: 1) необходимость военно-технической помощи Китаю для усиления его армии в войне против Японии; 2) соблюдение интересов СССР по сохранению политического единства в Китае; 3) забота о китайских коммунистах при сохранении в Китае во время войны ситуации "две политические партии, две армии - одна страна" (с. 42). Указанные приоритеты в основном вошли в известный Договор о нейтралитете между СССР и Китайской Республикой, подписанный 21 августа 1937 г. в Москве.

В августе 1938 г. китайское руководство все настойчивее ставило перед советским правительством вопрос об углублении отношений Москвы и Чунцина и вступлении СССР в войну на Дальнем Востоке в союзе с Китаем против Японии. Однако в ответ было заявлено, что СССР сможет подключиться к войне, если будет соблюден ряд следующих условий: 1) соответствующее решение Лиги наций; 2) совместное выступление 4-х великих держав; 3) прямое нападение Японии на территорию СССР (с. 52). Советское руководство и лидеры западных стран считали, что данные условия вряд ли будут осуществимы, и СССР в ближайшее время не вступит в войну против Японии. Надежда у Чан Кайши появилась летом 1939 г., когда между советско- монгольскими войсками и Квантунской армией начались бои на монголо-маньчжурской границе у реки Халхин-гол. Однако военный конфликт не вылился в большую советско-японскую войну и был локализован Советским Союзом. Подписание 13 апреля 1941 г. советско-японского пакта о нейтралитете окончательно отодвинуло планы Китая по созданию единого антияпонского фронта СССР на Дальнем Востоке.

В 1941-1943 гг., как отмечает автор, советско-китайские отношения несколько охладились, что было связано с сокращением советской военной помощи Китаю и торговли. Москва из-за тяжелого положения на советско-германском фронте уже не в состоянии была поддерживать прежний уровень военных поставок. Чан Кайши опасался быстрой победы Германии на восточном фронте и неизбежного усиления Японии на Дальнем Востоке.

В начале 1943 г. китайская сторона возобновила шаги по углублению советско-китайских отношений, выступила с инициативой обмена делегациями на уровне министров иностранных дел. В Чунцине в начале января 1943 г. между советским послом А.С. Панюшкиным и китайским экс-послом в Москве Шао Лицзы состоялась беседа, в ходе которой Шао Лицзы сообщил советскому послу, что было бы совсем неплохо, если бы кто-либо из важных представителей китайского правительства посетил СССР.

В июне 1944 г., учитывая кардинальные изменения на фронтах второй мировой войны и рост силы и влияния Советского Союза, правительство Чан Кайши приняло политическое решение начать переговоры с советским правительством по всем аспектам китайско-советских отношений. Одновременно и советское руководство поставило задачу нормализации отношений с Китаем, официально пригласив китайскую правительственную делегацию во главе с премьер-министром Китая Сун Цзывэнем в Москву. Советская дипломатия предполагала добиться заключения договора о ненападении сроком на 10-20 лет, установить военное сотрудничество с Китаем, обеспечить транзит китайских военных грузов через территорию СССР, разрешить проблему Синьцзяна.

4-11 февраля 1945 г. в Ялте прошла конференция союзников СССР, США и Великобритании. Ялтинские решения по блоку дальневосточных вопросов были следующими: СССР брал на себя обязательство вступить в "войну против Японии на стороне союзников при условии: 1. Сохранения статус-кво Внешней Монголии (МНР); 2. Восстановления принадлежащих России прав, нарушенных вероломным нападением Японии в 1904 г., а именно: а) возвращения Советскому Союзу южной части о. Сахалин и всех прилегающих к ней островов; б) интернационализации торгового порта

стр. 166

Дайрен с обеспечением преимущественных интересов Советского Союза в этом порту и восстановления аренды на Порт-Артур как на военно-морскую базу СССР; г) совместной эксплуатации Китайско-Восточной железной дороги и Южно- Маньчжурской железной дороги, дающей выход на Дайрен, на началах организации смешанного Советско-Китайского Общества с обеспечением преимущественных интересов Советского Союза, при этом имелось в виду, что Китай сохранит в Маньчжурии полный суверенитет; 3. Передачи Советскому Союзу Курильских островов. Предполагалось, что соглашение относительно Внешней Монголии и вышеупомянутых портов и железных дорог потребует согласия Чан Кайши. По просьбе Сталина Рузвельт обещал получить такое согласие. Главы правительства трех великих держав согласились в том, что эти претензии Советского Союза должны быть безусловно удовлетворены после победы над Японией. Со своей стороны СССР выразил готовность заключить с Национальным Китайским Правительством Пакт о дружбе и союзе между СССР и Китаем для оказания ему помощи своими вооруженными силами в целях освобождения Китая от японского ига ² .

На базе ялтинских решений 29 июня 1945 г. начались советско-китайские переговоры в Москве. Переговоры были не простыми для обеих сторон. Р.А. Мировицкая приводит интересные стенограммы бесед Сталина, Молотова с делегацией Сун Цзы-вэня. Из документов видно, что кульминация переговоров наступила 9 июля, когда Сун Цзывэнь, руководствуясь полученной телеграммой от Чан Кайши, сообщил советскому руководству следующее: "1. В интересах общего блага Китай готов пойти на совместное использование Порт-Артура с целью организации там военно- морской базы, сделать Дайрен открытым портом сроком на 20 лет, совместную эксплуатацию железных дорог при соблюдении суверенитета и целостности Маньчжурии. 2. Китайское правительство выражает желание, чтобы Советский Союз сотрудничал с ним в устранении беспорядков в Синьцзяне и возобновлении торговли. 3. Ввиду отдельной административной и военной организации КПК военные и административные власти Китая не могут быть полностью объединены под руководством Центрального правительства. Мы хотим, чтобы всякая военная помощь - политическая, материальная или моральная, которую советское правительство будет оказывать Китаю, оказывалась бы только Центральному правительству. Китайское правительство готово после поражения Японии и после того, как будут достигнуты цели, упомянутые в вышеуказанных трех пунктах, предоставить Монголии независимость" (с.227).

14 августа состоялось подписание договора и всех прилагающихся к нему документов. С советской стороны Договор о дружбе и союзе между СССР и Китаем подписали министр иностранных дел В.М. Молотов, с китайской стороны - министр иностранных дел Ван Шицзэ.

Оценивая подписанный договор, Р.А. Мировицкая справедливо отмечает, что "договор соответствовал национально-государственным интересам СССР, ибо укреплял стратегические позиции Советского Союза на Дальнем Востоке. Договор соответствовал национально- государственным интересам Китая, так как он находился в русле внешнеполитической стратегии Китая, зафиксировал незыблемость китайских границ в таких пограничных с СССР провинциях Китая, как северо-восточные провинции и Синьцзян, решимость сторон строить отношения на принципе дружбы и взаимопонимания" (с. 234).

Красной нитью через всю работу проходит синьцзянская тема. По своей важности и значимости она имеет право на специальное рассмотрение. Политика СССР в Синьцзяне в 20-30-е годы складывалась из учета различных факторов и обстоятельств - экономической целесообразности развития взаимной торговли, этнической близости этой провинции Китая к Советской Средней Азии, сильными антикитай-

² Крымская конференция руководителей трех союзных держав - СССР, США, Великобритании (4-11 февраля 1945 г.). Сборник документов. М., 1979, с. 247.

стр. 167

скими настроениями мусульманского населения Синьцзяна, приведшими к восстанию 1931-1934 гг., подавленному китайцами. Фактически Синьцзян в те годы не контролировался центральными китайскими властями, а руководство осуществлялось местными генерал- губернаторами. Последние определяли внешнюю политику Синьцзяна в ее контактах с соседним Советским Союзом.

Кульминацией событий времен войны стало антикитайское восстание в Синьцзяне в октябре 1944 - октябре 1945 г., приведшее к созданию на территории провинции так называемой Восточно-Туркестанской республики (ВТР). Возглавил правительство ВТР один из руководителей повстанцев, авторитетный представитель мусульманского духовенства узбек Алихан-тюре Закирходжаев.

Последние исследования российских историков, в частности работы алтайского ученого В.А. Баркина, позволяют говорить о том, что восстание коренных народов провинции не только нашло у Советского Союза поддержку, но отчасти им было инициировано. С первых дней существования ВТР была создана специальная оперативная группа во главе с начальником отдела НКВД генералом Егнаровым и его заместителем, начальником 4-го отдела первого управления НКВД генералом Лангфангом. Штаб этой группы находился в Алма-Ате, однако основная часть сотрудников действовала в Синьцзяне ³ .

Дальнейшие действия Советского руководства характеризовались постепенным отходом от поддержки и сотрудничества с мусульманским образованием на территории Китая. В итоге, под давлением СССР 12 октября 1945 г. правительство ВТР вынуждено было вступить в переговоры с делегацией Центрального правительства Китая, которую возглавил генерал Чжан Чжичжун. В результате 2 января 1946 г. в Урумчи делегации Восточно-Туркестанской республики и Центрального правительства Китая подписали основную часть мирного соглашения. В документе декларировались гражданские свободы всем национальностям, проживавшим в Синьцзяне, свобода вероисповедания. Вооруженные силы ВТР сохранялись, но переходили под командование провинциального правительства.

Анализируя причины эволюции советской политики в Синьцзяне в 1944-1945 гг., необходимо отметить, что советское руководство, поддерживая мусульманских повстанцев, изначально не ставило цель создания на территории Синьцзяна отдельного от Китая государства. В Москве прекрасно понимали, что существование подобного государства будет иметь не только антикитайскую, но и антисоветскую, антироссийскую направленность, а также будет дестабилизировать ситуацию в регионе. По большому счету у СССР имелось по крайней мере три стопроцентных исторических шанса оторвать Синьцзян от Китая в 1925-1927 гг. во время китайской революции; в 1931-1934 гг. в ходе мусульманского восстания в Синьцзяне против Китая; и в 1944-1945 гг. в годы Восточно-Туркестанской республики. Однако ни в первом, ни во втором, ни в третьем случае СССР этого не сделал. Это обстоятельство подтверждает вышеизложенный тезис о доминировании во внешней стратегии Москвы в то время общегосударственных геополитических интересов, направленных на сохранение единства и целостности Китая, а также стабильности в советской Центральной Азии и сопредельных СССР территориях.

В книге неоднократно затрагивается монгольская проблема в связи с проведением Ялтинской конференции союзников 1945 г. и советско-китайских переговоров в Москве летом 1945 г.

Военные действия на р. Халхин-Гол в середине мая по 16 сентября 1939 г. между советско-монгольскими частями и японской Квантунской армией закончились полным поражением Японии и Маньчжоу-Го. Победа на Халхин-Голе подтвердила дееспособность советско-монгольского Протокола о дружбе и взаимопомощи 1936 г. и фактическую недействительность ст. 5 советско-китайского соглашения от 1924 г., по которой Внешняя Монголия считалась "частью Китая и Советский Союз призна-

Бармин П.Л. Синьцзян в советско-китайских отношениях 1941-1949 гг. Барнаул, 1999, с. 64-89.

стр. 168

вал китайский суверенитет над этой территорией" ⁴ . Строго говоря, исходя из упомянутой статьи Договора, летом 1939 г. МНР, как "часть своей территории", от японского агрессора должен был защищать Китай, а не Советский Союз. Однако и в Москве, и в Улан-Баторе, и в Чунцине понимали, что фактически монгольское государство с 1921 г. существует независимо от Китая и развивается как таковое под плотной политической и идеологической "опекой" СССР. И хотя Китай официально не признавал советско-монгольского Протокола 1936 г. и даже по поводу его подписания высказывал формальные протесты, было ясно, что у Китая нет сил и средств защищать Монголию.

СССР, оказав прямую военную защиту в мае - сентябре 1939 г., продолжал осуществлять дипломатическую поддержку Монголии как в рамках советско-японских контактов, так и в отношениях с другими странами - США и Англией.

Основной этап решения монгольского вопроса пришелся на лето 1944 г. - февраль 1945 г. В июле 1944 г. в Улан-Батор с шестидневным визитом прибыл вице-президент США Генри Уоллес, обсудивший с монгольским руководством и советскими представителями проблемы монголо-китайских отношений и международного признания МНР.

8 февраля 1945 г. в ходе начавшейся Ялтинской конференции Сталин на одной из встреч спросил Рузвельта, что тот думает "о сохранении статус-кво во Внешней Монголии". Рузвельт ответил, что "он еще не говорил по этому вопросу с Чан Кайши, но думает, что статус-кво во Внешней Монголии должно быть сохранено" ⁵ . 11 февраля 1945 г. было подписано упоминавшееся выше соглашение руководителей СССР, США и Великобритании об условиях вступления СССР в войну против Японии, первым из которых было сохранение статус-кво Внешней Монголии (МНР).

Монгольский вопрос стал одним из центральных на советско- китайских переговорах в Москве летом 1945 г. Для китайской стороны это был последний шанс решить его в свою пользу, тем самым частично пересмотрев Ялтинские соглашения союзников. Однако все попытки китайцев поставить вопрос о включении МНР в состав Китая были разбиты заявлением Сталина о том, что "в случае, если не будет обсуждаться декларация о независимости Внешней Монголии, то мы не будем обсуждать и другие вопросы. Тогда давайте прервем переговоры" ⁶ . Сталин четко дал понять китайским представителям, что СССР не вступит в войну против Японии без признания Китаем независимости МНР.

После объявления Советским Союзом 8 августа и МНР 10 августа войны Японии успешно завершились советско- китайские переговоры. Между министрами иностранных дел Китая и СССР состоялся обмен специальными нотами о государственной независимости МНР. Нота МИФ Китая гласила: "Ввиду неоднократно выраженного народом Внешней Монголии стремления к независимости, Китайское правительство заявляет, что после поражения Японии, если плебисцит народа Внешней Монголии подтвердит это стремление, Китайское правительство признает независимость Внешней Монголии, в ее существующих границах". В советской ноте говорилось, что советское правительство "будет уважать государственную независимость и территориальную целостность МНР (Внешней Монголии) ⁷ . Ссылка в китайской ноте на плебисцит была связана с желанием Китая "сохранить лицо" и достойно выйти из ситуации, представив дело как дар Китая монгольскому народу. Фактически все решила жесткая и бескомпромиссная позиция Сталина. Сталин вместе с тем пресек

⁴ Подробнее см.: Лузянин С.Г. Монголия: между Китаем и Советской Россией (1920-1924). - Проблемы Дальнего Востока, 1995, N 2, с. 71-84.

⁵ СССР на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Сборник документов. М., 1984, т. 4. с. 130.

⁶ Лхагва Т. Что же думал Сталин о монголах. - Проблемы Дальнего Востока, 1991. N 3: Гарушянц Ю.М. Борьба за независимость Монголии. - Проблемы Дальнего Востока, 1997, N 3, с. 112-123.

⁷ Цит. по: Капица М.С., Иваненко В.И. Дружба, завоеванная в борьбе (советско-монгольские отношения). М., 1965, с. 145.

стр. 169

панмонгольские устремления Чойбалсана и других монгольских лидеров к изменению сложившихся границ между МНР и Китаем, сохранив в данном регионе стабильность ситуации на будущие времена.

12 ноября 1945 г. протоколы комиссий по проведению плебисцита были утверждены президиумом малого Хурала. Советскому и китайскому правительствам были направлены соответствующие ноты об итогах голосования. 5 января 1946 г. правительство Китайской Республики, ознакомившись с итогами плебисцита, официально признало независимость МНР. В результате реализации Ялтинских соглашений, драматических советско-китайских переговоров, завершившихся подписанием 14 августа 1945 г. Договора о дружбе и союзе, плебисцита и официального признания Китаем 5 января 1946 г. независимости МНР последняя приобрела полноценный международный статус суверенного государства.

Завершая небольшой экскурс в историю советско-китайских отношений времен второй мировой войны, необходимо подчеркнуть, что современное российско-китайское стратегическое взаимодействие развивается не только с учетом текущих реалий и потребностей, но и благодарен огромному историческому опыту этих отношений, Позитивный опыт плодотворного межгосударственного сотрудничества, особенно в кризисные и для Китая, и для СССР годы войны, разрешение сложнейших синьцзян-ского, монгольского, других вопросов советско-китайских отношений, поможет в настоящее время избежать многих "подводных камней" и препятствий в развитии этого партнерства.

Постоянный адрес данной публикации: