Жизнь и судьба этого человека трагичны ¹ . Акад. Н. И. Конрад назвал иеромонаха Алексия из Оптиной пустыни одним из крупнейших русских синологов. Заметный вклад внес он также в отечественную археологию, археографию, был талантливым художником и краеведом. Но лишь малая часть его творческого наследия была опубликована при его жизни. Архив ученого, находившийся в музее Оптиной пустыни, после его ликвидации в 1926 г. поступил в Отдел рукописей нынешней Российской государственной библиотеки, до настоящего времени находится в неразобранном виде и практически недоступен исследователям. Рукопись дипломной работы "Весьегонская писцовая книга XVII века", за которую он, будучи выпускником ярославского Демидовского лицея, получил звание кандидата юридических наук, погибла в 1918 г. при пожаре в здании лицея. Утрачены многие его картины, утрачена даже могила этого ученого и подвижника, человека энциклопедических знаний. Правда, земляки - жители Весьегонска Тверской обл. - достойно чтят его память.

Александр Николаевич Виноградов родился 5 февраля 1845 г. в селе Чамерове Весьегонского уезда Тверской губ., в семье священника-миссионера, проповедовавшего среди староверов. Двумя годами позже в этой семье родился другой сын, Константин (1847 - 1906), ставший светилом отечественной патологоанатомии. С 1859 г. по 1867 г. Саша учился в Петербургской духовной семинарии, удивляя своими способностями преподавателей, особенно академика живописи проф. Ф. Г. Солнцева. Талантливый ученик состоял в 1865 - 1867 гг. помощником наблюдателя иконографии при семинарии и одновременно учился в школе рисования Общества поощрения русских художников и в Академии художеств. Окончив семинарию, он около года провел в Петербургской духовной академии, затем был назначен учителем иконописания в Ярославской духовной семинарии. Там Александр занимался церковной архитектурой и иконографией, объединив их в один курс церковной археологии.

В 1870 г. он стал студентом Демидовского юридического лицея в Ярославле, оставаясь одновременно учителем иконописания в семинарии. Теперь он много времени уделял краеведению и работе над выпускным сочинением "Весьегонская писцовая книга XVII века". Успешная защита диплома состоялась в 1874 году. "Мною, в бытность учеником семинарии и затем студентом Демидовского юридического лицея, были собраны более 60 NN разного рода песен в Тверской, Новгородской и Ярославской губерниях, по большей части русские, отчасти и карель-

Зелов Николай Степанович - главный специалист, руководитель архивохранилища личных фондов Государственного архива Российской Федерации.

стр. 139

ские, в районе моей родины и соприкасающихся с нею местностей, - писал он 5 мая 1897 г. председателю песенной комиссии Русского географического общества Т. И. Филиппову. - Долго разрабатывая свой собранный и разбросанный в разных заметках этот материал, я составил сборник, довольно изящно мною переписанный, который хотел напечатать и издать на свой счет" ² .

В 1874 г. его назначили аудитором и прикомандировали к С. -Петербургскому военно-окружному суду. "Посещая канцелярию суда, я изучал обязанность то прокурора, то следователя, иногда, принимая роль защитника, участвуя как наблюдатель при судебных процессах, - писал Виноградов в автобиографии, - я не мог настолько войти в курс, чтобы мог себе сказать, что я на своем месте; правонарушения - уголовные, гражданские или дисциплинарные - по их существу производили на меня отрицательные действия". Зато научные занятия были для него "средством примирения противоречий в душе". Он ведет археографическую работу в родных краях, записывает песни, поговорки и 5 ноября 1876 г. избирается членом Археографического общества, а 20 мая 1877 г. - членом Русского географического общества за предоставление материалов о тверских карелах, их песнях и обрядах.

В 1876 - 1878 гг. Александр Николаевич, исполняя поручения Археологического общества, собирал различные сведения, проводил описание, измерения и зарисовки видов деревянных храмов и часовен в Весьегонском, Бежецком, Кашинском уездах Тверской губ., Устюженском, Череповецком уездах Новгородской губ., Мологском уезде Ярославской губернии, сделал до 1 тыс. рисунков с 200 памятников, подробно измерив фасады, внутренние и внешние детали каждого памятника. Они отражены в его работе "Краткие сведения о деревянных старинных храмах и некоторых при них достопримечательностях..." (СПб. 1877). "Ни утомительность и нередко неприятности в пути, ни продолжительность путешествия на деревенских экипажах (телегах), ни особенная напряженность в работе не отвлекали моей ревности и страсти к изучению древностей,- вспоминал Александр Николаевич.- Духовенство, местные власти, народ везде оказывали ко мне особливое сочувствие и доверие; один мужичок, при описании его прихода деревянного храма, даже подарил мне на дорогу 5 рублей серебром в награду за великие труды. Археологическое общество истратило для меня на путевые расходы во все командировки не более 200 р. сереб., да кроме сего и своих пришлось прибавить рублей 100. Я очень сожалею, что, лишенный материальной, более крупной помощи, не мог иметь при себе помощников - рисовальщика, чертежников, фотографов" ³ .

Виноградов оставил военно-судебное ведомство, хотя и не знал, куда теперь поступить и что предпринять в жизни. Проф. С.-Петербургского университета М. И. Горчаков рекомендовал ему поступить в университет и обещал оказать содействие в получении стипендии. "Мне приятно было это предложение, и я было избрал этот путь - вспоминал Александр Николаевич, - но сенатор Н. В. Калачов, узнав меня как труженика очень добросовестного, предложил в свою очередь поступить в его Археологический институт, имеющий исключительно цель - приготовление ученых-архивистов и археологов для собирания и разработки актов и памятников, касающихся России, особенно местных, провинциальных". 4 мая 1876г. в заседании Русского археологического общества он прочел доклад о деревянных храмах Весьегонского уезда, познакомив собравшихся со своими рисунками храмов в селах Дроздеево, Чернецком, Титовском и колокольни в с. Чамерово. При этом он использовал также материалы, предоставленные краеведу священниками ряда приходов.

"Кроме сведений о храмах деревянных по уезду на основании Вашего известия, о чем я упомянул в своей записке,- сообщал он отцу, весьегонскому священнику, в письме от 5 мая,- я прочитал описание некоторых монет и вещей из коллекции покойного П. И. Попова, курганов и насыпей около г. Весьегонска. По поводу моего чтения поднялись различные споры, и все ученые разделились на две партии, из которых большинство стало на мою сторону и в мою защиту. Граф С. С. Уваров, академик Чистович, П. И. Савваитов (бывший мой профессор по семинарии) и Ф. Г. Солнцев, В. А. Прохоров, А. Ф. Бычков и еще много других лиц были за меня и в восторге остались от моих трудов" ⁴ . 25 октября 1877 г. он вновь писал отцу: "Вчера был в заседании Археологического общества, где труды мои произвели самое отрадное впечатление на ученых специалистов... Таким образом, первая цель моя достигнута. Вторая - моя поездка, труды и ходатайство о вспоможении

стр. 140

бедным церквям. Общество наше намерено нарочно ходатайствовать перед казною и Комиссией о сохранении памятников старины некоторого денежного вспомоществования на починку этих ветхих памятников" ⁵ . Прочел он и лекцию землякам по истории их города, бывшего села Веси-Егонской. Выступление было посвящено столетию Весьегонска (1876 г.), а сбор от лекции Александр Николаевич направил Славянскому комитету в пользу пострадавших славянских семейств Боснии и Герцеговины во время освободительного движения сербов против турок.

С 1876 г. Александр Николаевич является сотрудником Археологического общества и изучает по его поручению памятники церковной архитектуры в Тверской губернии. С 1877 г. он заодно и сотрудник Русского географического общества. Молодой ученый в 1877 г. публикует работы: "О деревянных старинных храмах Весьегонского уезда и некоторых при них достопримечательностях, также курганах и насыпях по Весьегонскому уезду Тверской губернии"; "Опыт сравнительного описания и объяснения некоторых символических икон древнерусского искусства". В первой работе сообщалось о храмах в Дамской пустыни, с. Чистая Дуброва, погостах Спас-на-Рене и Лекма, наличии в них старинных икон, уникальной церковной утвари, памятных даров. В храме Дамской пустыни хранились потир и блюдца, подаренные Петром I, и исключительно изящное по оформлению Евангелие большого формата - дар царевича Алексея Петровича.

Виноградов рассказал и о других храмах уезда, приложил к работе планы-чертежи весьегонских церквей, описал курганы и насыпи у Бодачева, Стрелицы, Чамерова, других сел и деревень в окрестностях Весьегонска, рассказал о находках в уезде, сделанных рядом археологов и местными любителями истории. Происхождение курганов Александр Николаевич связывал с угрофиннами, татаро-монгольскими и литовскими походами на Русь. Во второй работе он дал этнографическое и историческое описание восьми икон, находившихся в Академии художеств.

Уже после издания первых своих работ по археологии он стал студентом Археологического института, два года увлеченно занимался там, слушал лекции И. Е. Андреевского, Н. В. Калачова, Н. А. Покровского, В. Ф. Миллера, Е. Е. Замысловского по архивному делу, истории русских земских учреждений, метрологии, а в летнее время продолжал изучение деревянных церковных памятников Новгородской, Ярославской, Тверской губерний. В 1879 г. он публикует труд "Родословное древо по памятникам христианской иконографии". Много времени уделяет изучению росписи Ильинской церкви в Ярославле. Увлеченно занимается палеографией и проводит описание коллекции князя П. Я. Путятина, собственника музея, организованного им в своем тверском имении Бологое. Во время русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг. является секретарем общества Красного креста, участвует в организации журналов "Вестник народной помощи", "Русь".

Виноградов одним из первых отечественных ученых обратил внимание на состояние памятников деревянного зодчества, ратуя за их реставрацию и необходимость сохранения для будущих поколений. "Много исчезло от пожаров, руки невежества и других случаев, - писал он. - Между тем деревянная архитектура русских храмов старинных справедливо должна заслуживать к себе внимание и встречать заботливость о сохранении". Он предложил (и сам приступил к такой работе) создать коллекцию планов, чертежей и фотоснимков деревянных церквей; написал учебное пособие для подготовки реставраторов; намечал организовать публичные лекции о деревянном русском зодчестве ради привлечения общественности к проблеме их сохранности. Отчасти все это нашло потом отражение в его очерках "О церковных памятниках деревянного зодчества в епархиях: Новгородской, Тверской, Ярославской, Иркутской и Красноярской" (СПб. 1891) и "Памятники деревянного зодчества в епархиях Новгородской, Тверской, Ярославской, Иркутской и Красноярской" (СПб. 1892).

Трагичным для Александра Николаевича оказался 1879 г., когда он пережил приступ психического заболевания. Но, едва оправившись от болезни, он вновь приступил к научной работе. В мае 1881 г. он принял постриг под именем Алексия и в чине иеромонаха был назначен в состав русской духовной миссии в Пекине. Началась совершенно новая полоса его жизни. Он изучает китайский язык и успешно овладевает иероглификой, участвует в переводе православных церковно-служебных книг на китайский язык и в сооружении в Пекине православной церкви. Продолжает он заниматься и собственно наукой, начав собирать коллекцию

стр. 141

китайских рукописей, книг, буддийских икон и скульптур. Алексий публикует "Исторический очерк западных христианских миссий в Китае" (Казань. 1886). Цель этой работы, как считал автор, - помочь русским миссионерам освоить опыт католических орденов. Миссионер, по его мнению, должен владеть в совершенстве (включая диалекты) разговорным и литературным местным языком, а также быть сведущим в ряде европейских языков, маньчжурском, монгольском и тибетском. Сам он в совершенстве знал английский, китайский, а также читал и разговаривал на других языках.

Большая умственная нагрузка вновь повлекла психический срыв. В 1887 г. он вернулся в Россию и был определен в Киево-Печерскую лавру. "Вероятно, ему удалось быстро восстановить силы: находясь проездом в Урге (Улан-Батор), Алексий рисовал картины для русского консульства, а затем, уже в Сибири, собирал сведения о церковном деревянном творчестве,- писал о нем один из исследователей его жизни. - В 1888 г. он прибыл в Киев, но здесь не было нужных ему для работы материалов, поэтому он обратился за помощью к митрополиту Киевскому и Галицкому Платону, который отправлялся в Петербург". Митрополит зачислил Алексия в свою свиту, и в ноябре 1888 г. тот был уже на подворье Киево-Печерской лавры, находившемся на Васильевском острове С.- Петербурга. В столице он выступает с докладами о Китае, его памятниках. Однажды произнес напутственное слово уходившим в дальние плавания морякам. Академии художеств он передал часть своей коллекции, собранной в Китае, и альбомы с видовыми рисунками Пекина. В 1889 г. его удостоили звания почетного вольного общинника Академии художеств ⁶ .

На свои средства Алексий издал т. I своей работы "История Библии на Востоке". К этому фундаментальному труду примыкает другое его исследование - "Китайская библиотека и ученые труды членов Императорской Российской духовной и дипломатической миссии в г. Пекине" (СПб. 1889). Он пишет также очерк "Миссионерские диалоги М. Риччи с китайскими учеными о христианстве и язычестве" (СПб. 1889), предлагая русским миссионерам учесть опыт итальянского китаиста М. Риччи (1552 - 1600) и использовать китайские классические тексты для христианских проповедей. Исследование об истории Библии на Востоке он завершил обзором католической литературы XVI - XVII вв. на тему "Древнепатриархальные династии царей Ассиро- Вавилонии и Персии, Китая, Европы и Магометанин". Синолог сравнивал там, между прочим, системы летосчисления у китайцев и народов Ближнего Востока.

Издается трехтомный труд Алексия "История английско-американской Библии" (СПб. 1889 - 1891). На базе огромного количества источников автор рисует картину появления англоязычной Библии, проводит сравнение различных вариантов и их толкований, дает обзор христианских сект и библейских обществ. Он уделил также большое внимание переводу Библии на другие европейские и на восточные языки. Одновременно Алексий продолжал заниматься русской церковной археологией. 5 ноября 1891 г. он выступил с сообщением о памятниках деревянного зодчества на заседании Русского географического общества. Его работа "Памятники деревянного церковного зодчества в епархиях Новгородской, Тверской, Ярославской, Иркутской и Красноярской" (XVI - XVIII вв.) получила высокую оценку научной общественности. Автор награждается нагрудным кабинетным крестом, затем удостаивается приема у императрицы Александры Федоровны.

На декабрьском заседании Русского географического общества 1895 г. Алексий передал его вице- председателю П. П. Семенову-Тян-Шанскому рукописный сборник песен, записанных им в Тверской, Ярославской и Новгородской губерниях. Вскоре он вновь уезжает в Китай для собирания новых материалов и завершения труда "История Библии на Востоке". В Пекине иеромонах пополнил свои коллекции, изучал китайскую живопись и архитектуру, делал зарисовки различных памятников. В 1897 г. он предложил Академии художеств направить в Пекин для изучения памятников культуры группу архитекторов и художников.

Очередной приступ болезни в 1897г. заставил его навсегда покинуть Китай. Синод отправил его в Оптину пустынь близ Козельска, где он и продолжал научную деятельность: работал над второй частью "Истории Библии на Востоке" и собирал материалы для третьей части, составлял китайско- русский словарь, переводил на китайский язык православный молитвослов, а на русский - учебник грамматики

стр. 142

китайского языка, работал над статьями по грамматике и фонетике китайского языка, переводил с французского языка "Священный эдикт" (Шан-юй) - наставление трех императоров Маньжурской династии китайскому народу, продолжал заниматься археологией местного края, проводил раскопки на месте битвы жителей Козельска с татаро-монголами в 1238 г., выступая за создание монумента в память этого события, пытался организовать художественную школу для даровитых детей, направлял денежные суммы в Академию художеств для их передачи талантливым ученикам.

Свое богатейшее собрание снимков с древних икон он подарил иконописной мастерской Воскресенского женского монастыря в С.-Петербурге и С.-Петербургской духовной академии. Книгу старинного крюкового напева, обнаруженную им в Николо-Раменской церкви Весьегонского уезда, он тоже подарил академии. Туда же передал и документы по истории раскола, интересную переписку своего отца - Николая Сергеевича Виноградова - с разными церковнослужителями. Уже в Оптиной пустыни он написал жития святого Георгия и Пафнутия Боровского, изучал византийское церковное зодчество, занимался живописью: писал портреты князей, царей и митрополитов, расписывал трапезную и один из монастырских храмов.

Но научная деятельность Алексия не нашла должной оценки у монастырского начальства. Осложнились его отношения и с монахами пустыни в результате его любви к девушке и с просьбой о расстрижении. Чувствовал себя он все хуже и хуже. Его жизненный путь завершился в марте 1919 г., когда он скончался от голода.

Примечания

1. О первой половине его жизни см. анонимную брошюру: Иеромонах Алексей Виноградов (в миру Александр Николаевич). СПб. 1891.

2. Государственный архив Российской Федерации, ф. 1099, оп. 1, д. 1556, л. 23 - 24.

3. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки, ф. 52 (без описи, дела и пагинации).

4. Там же.

5. Там же.

6. ГОЛОВЩИКОВ К. Д. Деятели Ярославского края. Вып. 1. Ярославль. 1898, с. 88 сл.

Постоянный адрес данной публикации: