Коран, содержащий прямую речь Аллаха, обращенную к Пророку Мухаммаду и, через него, ко всем людям, является не только единственно верным Писанием и Священной книгой для мусульман, но и важнейшим ориентиром в их духовной жизни, ритуального быта, а также средоточием художественных принципов. После смерти Пророка Мухаммада в 632 г. управлять общиной стали халифы, однако вскоре вопрос о праве наследования власти привел к распрям, в результате которых ислам раскололся на шиитов и суннитов. Шиитское направление скоро стало популярным среди новообращенных мусульман - персов, что впоследствии привело к принятию шиизма в Иране в качестве государственной религии. Принципиальные различия в шиизме и суннизме определили основные принципы мусульманского искусства Ирана. Искусство Ирана, как и любое другое, отражало эстетические взгляды своего времени, выработав для образного отражения действительности особую художественную систему. Каковы были эстетические взгляды, лежащие в основе иранского и, шире, мусульманского изобразительного искусства?

Ключевые слова: ислам, Иран, каллиграфический орнамент, растительный орнамент, керамика.

В Коране нет прямых высказываний по поводу изобразительного искусства. К изображению живых существ мусульманские ортодоксы относились с явным неодобрением, что нашло выражение в известном хадисе, где говорится, что несчастье постигнет того, кто будет изображать живое существо, так как в день Страшного суда от него потребуют, чтобы он дал изображению душу, но он не сможет это сделать. Ислам категорически запрещал изображение божества. Идолы, скульптурные изображения древнеплеменных богов считались наваждением Сатаны. С одной стороны, любой пластический образ Бога для мусульманина есть обман, идол, с другой - Коран говорит о "лике" Бога, Его "руках", троне, на котором Он восседает. Это несоответствие привело к многочисленным богословским спорам, в результате которых принято считать данные описания понятными простому человеку выражениями, за которыми стоит глубинный философский смысл. Такое многоступенчатое и последовательно углубляющееся понимание коранического текста характерно для ислама. Традиция позволяет также видеть многоступенчатость и скрытые смыслы в простых формах и предметах художественного мира и даже быта мусульманина.

В исламе долгое время не было разделения на светское и духовное. Любой элемент жизни мусульманина имел религиозный смысл и соотносился с принципами веры. Поэтому всякое художественное творчество определялось религиозным мироощущением. Религиозная и государственная практика требовала художественного оформления, в символах и отражениях отвлеченных истин, и в первую очередь главной истины: существования единственного Бога, кроме которого нет никакого другого божества.

Орнамент прекрасно подходил для этого, и он явился способом художественного выражения исламского мироощущения. Орнамент стал одной из главных сфер развития мусульманского искусства. Бесконечные повторения, принятые в орнаменте, отражают философские представления мусульман о Божественном. Это своеобразный рассказ художественными элементами, абстрактным орнаментом об абстрактном. В исламе повторение 99 имен Аллаха считается делом благочестивым. Их произнесение составляет основу молитв и мистических радений. Повторение - один из способов постижения истины и выражения своей преданности Богу. И это нашло свое отражение в искусстве.

В каллиграфическом орнаменте надпись как элемент художественного оформления стала важнейшим признаком мусульманского искусства. Арабский шрифт, допускающий разные варианты написания букв, открывал мусульманским художникам-каллиграфам большое поле для творчества. Сама надпись в каллиграфическом орнаменте часто не сразу и трудно читается. "Поэтому ее первая функция - чисто декоративная, радующая глаз и затягивающая человека в непрерывный и бесконечный поток ритмических вертикалей и изогнутых или втянутых линий, утопающих в различных мелких узорах. В этой бесконечной пляске форм (типичная черта всех исламских орнаментов) бесконечное движение, некогда начатое Аллахом, одно из явлений его сущности миру" [Пиотровский, 2001, с. 41]. Обычно на предметах и зданиях воспроизводились основные цитаты из Корана, часты были имена Бога.

Имена Аллаха, нанесенные на художественную вещь, служили оберегом для самих предметов и их хозяев. Тарелки с надписями вешались на стены напротив двери, чтобы взгляд человека первым делом падал на нее. Практика изготовления различных талисманов с надписями - колец мужских и женских, нагрудных украшений, специальных деталей интерьера, в том числе и керамических, сохранилась до наших дней.

Следует отметить еще и такую особенность каллиграфического орнамента, по преимуществу куфического. Он требует от зрителя, пытающегося его прочесть, определенных усилий. Это создает особый эффект радости познания, когда текст понят. Процесс этот в какой-то степени сродни мистическому опыту, процессу познания Бога, движения к нему, чтению Корана и возглашению молитвы. Искусно изготовленные надписи становятся единственным украшением многих иранских чаш и блюд, чаще всего выполненные почерком куфи (простое куфи, позднее - цветущее куфи). Куфический декоративный шрифт был чрезвычайно удобен для росписи любых поверхностей, так как буквы привязаны к горизонтальной базовой линии, а сама надпись естественным образом приобретает декоративные очертания по контуру предмета. На керамических (бытовых) предметах надписи, как правило, сделаны черным или коричнево-красным по белому или желтоватому фону, что придает удивительную лаконичность и изысканность этим произведениям. Надписи могли быть и выпуклыми.

В целом по развитию каллиграфического орнамента на керамике можно проследить все стадии становления принципов ислама в искусстве Иране. Вначале предметы оформлялись весьма скупо: допускалась только строгая надпись, что составляло резкий контраст с домусульманскими богато украшенными предметами. Вскоре почерк меняется: куфическая надпись превращается в цветущий куфи, а далее, как по волшебству, у букв вырастают завитки и цветочки. Уже неразделим орнамент растительный и каллиграфический - неясно, где начинается буква и где заканчивается лепесток розы, хотя и несколько стилизованный.

На протяжении более чем тысячелетней истории исламского искусства надписи являются неотъемлемой частью украшения керамических предметов. Во всех техниках декора - ангобе, люстре, сграффито, шамплеве, минаи, лагаби и т.д. - присутствуют нарисованные, налепленные, процарапанные, гравированные, отформованные надписи. Иногда эта особенность доходит до абсурда: создаются псевдонадписи (т.е. узор из напоминающих буквы элементов, но нечитаемый).

Другой вид каллиграфического орнамента составляли различные благопожелания. Все они изначально исходят только от Аллаха, и потому наличие подобных пожеланий в орнаменте, украшающем вещь, всегда было напоминанием о его могуществе и о том, что только он своей милостью может дать человеку благополучие. Содержание каллиграфического орнамента всегда было, таким образом, проповедью единобожия. Примеры этого вида орнамента легче всего проследить на бытовых предметах - чашах и тарелках: их поверхность весьма часто украшалась надписями, содержащими благие пожелания. Это обусловлено во многом еще и спросом на подобные вещи, которые были предметом быта и интерьера в домах совершенно разного достатка. Они служили частым подарком по разным поводам. До наших дней сохранился такой тип декорирования предметов, встречающийся в творчестве как традиционных деревенских мастеров, так и художников-керамистов Тегерана.

Другим видом мусульманского орнамента была арабеска, растительный орнамент. Ее художественная красота тоже полна символов. Это отражение разнообразия окружающего мира, прославление и любование миром, созданным Аллахом для человека. Коран многократно упоминает растительный мир и животных как великое свидетельство благорасположения Аллаха к людям, которые всем этим пользуются. Изображение красоты и умиротворенности переплетающихся цветов и трав, птиц вызывает в памяти коранические картинки райских садов. Они наилучшим образом представлены на предметах, выполненных в технике люстра и минаи. Тема изображения рая в иранском художественном искусстве огромна и требует детального описания. Скажем только, что, например, декоративные глазурованные панели сефевидского периода, изображающие сцены придворной жизни, весьма детально выписаны. Фигуры людей, их одежда, лица, сосуды, еда четко прописаны. Но при этом в пейзаже нет тени и перспективы, нет портретного сходства - есть образы идеальные: красавица, дервиш - поэт, Симург (волшебная птица), лань и заяц. Это наводит на мысль, что в изображении скрыты невидные на поверхности смыслы, возможно - образы желаемого рая.

У арабески есть и другая особенность, отражающая религиозные идеи. Она создает ощущение бесконечного движения, полного повторений, разнообразия и подвижности, и как бы передает идею беспрерывности, бесконечности и многообразия, которые и составляют важный аспект представления о Боге. Такой художественный намек или напоминание о божественной сути является характерной чертой всех типов мусульманского орнамента. Поэтому для мусульманского искусства становится обязательным заполнение всякого пустого пространства.

Интересна точка зрения Т. Бургхарда, который считает, что орнамент часто "не отражает никаких идей, но качественно преобразует окружающую среду, поскольку среда участвует в равновесии, центр притяжения которого - невидим" [Бургхард, 2009, с. 44]. Орнамент как бы создает пространство для медитации. Действительно, созерцание сложнейшего и тончайше выполненного орнамента, например на сосудах времен Ильханидов (1258 - 1334), уносит зрителя в какое-то иное пространство, за пределами которого остаются все обыденные хлопоты и волнения.

Мусульманские художники избегали создавать рельефы, выпуклые скульптурные изображения на плоскости, столь популярные в древнеиранском искусстве, так как им казалось, что они слишком напоминают живые образцы. Они вообще не признавали объемного "трехмерного" изображения фигур. В шиитском Иране искусство не чуждалось изображений людей, птиц, зверей и других живых существ, что связано еще и с влиянием суфийских идей, древними корнями зороастрийцев. Несколько наивное на первый взгляд изображение на керамике животных и людей связано не с технологическими трудностями или незнанием перспективы и светотени, а с четкими идейными представлениями. Изображения зайцев, ланей и прочих животных на сефевидских плитках в виде восьмиконечной звезды - весьма стилизованные, а

по краю, как правило, присутствует надпись. Скульптуры в виде львов (и некоторых других животных), встречающиеся в иранской керамике, никогда не выходят за пределы почти геральдической стилизации. Традиция изготовления сосудов в виде животных относится еще к временам неолита, но во времена ислама она трансформируется: животные становятся все более стилизованными, покрываются бесконечной вязью священных текстов. Сосуды в виде петухов, выполненные в сложнейшей технике сквозного прорезного орнамента по всему телу предмета, привлекают внимание зрителя не к форме, а исключительно к удивительному декору. Этот процесс отражает изменения в быте иранцев, когда древние традиции не перечеркивались исламом, а как бы входили в их незримую ткань.

"Ислам относился к пережиточным верованиям сравнительно терпимо. Правда, высшее духовенство выражало неодобрение людям, совершавшим старые обряды, но рядовые муллы наряду с шаманами и прочими служителями древних культов сами выступали как гадальщики и врачеватели..." [Сухарева, 1975, с. 82].

Надо отметить, что на протяжении значительного времени на все искусство Ирана в целом влияли китайские художественные вкусы. В керамике, например, были периоды откровенной моды на все китайское. Иранские гончары создавали китайские копии, а потом вырабатывали свой собственный стиль, что привело к замечательным декоративным шедеврам, далеким от мусульманской идеологии: среди традиционного исламского узора появляется изображение летящей птицы, выполненное явно в китайской манере.

Строгий запрет суннизма на изображение любого живого существа, связанный с преклонением перед божественной тайной, сокрытой в каждом одушевленном творении, не мог найти своего подтверждения в искусстве Ирана. Одной из причин этого являются принципиальные иные, чем в других мусульманских странах, взгляды на художественное творчество. Оно воспринималось в мусульманском Иране как одна из форм познания человеком окружающего его предметного мира. В произведениях классиков восточной литературы и поэзии X-XV вв. - Фирдоуси, Низами, Омара Хайяма, Саади, Навои, Джами - нередко встречаются высказывания по поводу искусства, как правило содержащие восхищение произведениями изобразительного искусства, воспроизводящими живую природу и человека. У Низами в поэме "Хосров и Ширин" Фархад:

  
  
 ...первым же руки своей движеньем  
 Стал покрывать скалу одним изображеньем:  
 Киркою стан Ширин он высек; так Мани  
 Свой украшал Эрженг, творя в былые дни,  
 И, лишнего киркой не совершая взмаха,  
 На царственном коне изобразил он шаха 
  
 

[Низами, 1947, с. 144].

В "Искандер-наме" Низами находим "Рассказ о художнике Мани", который написал ручей на камне так правдоподобно, что путники разбивали свои кувшины, пытаясь зачерпнуть воду. Поэт восхваляет талант художника и силу воздействия его искусства.

Фирдоуси, описывая дворец в Сиавушгороде, пишет:

  
  
 И роспись везде на стенах галерей:  
 Сраженья, охоты, забавы царей  
  
 

[Фирдоуси. Шахнаме, т. 2, с. 209].

Джами в поэме "Юсуф и Зулейха" так описывает убранство дворца:

  
  
 На сорока столбах - изображенья  
 Зверей и птиц, исполненных движения.  
 Искуснейший художник светлый зал  
 Портретами влюбленных расписал.  
 ...Короче: был чертог подобен чуду.  
 В нем образы влюбленных жили всюду  
  
 

[Джами, 1964, с. 201 - 202].

С точки зрения поэтов средневекового Ирана, способность к изобразительному творчеству свидетельствует о большой одаренности человека, обладающего способностью преображать действительность. Низами так воспевал дар Шапура как художника:

  
  
 "Он был калама царь, был ликописи скор,  
 Без кисти мысль его могла сплетать узор,  
 Столь тонко создавал он нежные творенья,  
 Что на воде бы мог рождать изображения". 
  
 

Почтительное отношение к художнику и в современном Иране бросается в глаза иностранцу. В художественных мастерских отношение к преподавателю строго регламентировано и не зависит от стоимости занятий, известности и статуса педагога. Обращение к преподавателю "Господин такой-то" будет верхом бестактности, необходимо говорить: "Господин Учитель".

Искусство ислама - загадочное, наполненное скрытыми смыслами, притягивает внимание многих современных европейских и мусульманских исследователей. Иранское искусство исламского периода значительно отличается от искусства других мусульманских стран, сохраняя при этом в себе основные принципы исламского искусства в целом: проповедь красоты и единственности Бога, символичный рассказ о его вездесущности посредством принятых образцов. Каллиграфический орнамент в искусстве Ирана, как и в других мусульманских странах, превратился в самостоятельный художественный жанр. Все особенности развития исламского искусства Ирана легко прослеживаются на самом бытовом искусстве - искусстве керамики, так сильно развитом на Востоке по причине климатических и традиционных особенностей ее использования. Керамика исламского Ирана за свою более чем тысячелетнюю историю прошла интереснейшую эволюцию, по которой можно наблюдать не только развитие технологических знаний и приемов, но и эволюцию художественных философских взглядов.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Буркхард Т. Искусство ислама. Язык и значение. Таганрог: Ирби, 2009.

Веймарн Б. В. К вопросу об эстетических основах изобразительного искусства средневекового Ирана // Искусство Востока и Античности. Сборник статей. М.: Наука, 1977.

Джами Абдуррахман. Избранное. Из книги поэм. М.: Художественная литература, 1964.

Низами Гянджеви. Хосров и Ширин. Баку: Азербайджанское гос. издательство, 1947.

Сухарева О. А. Пережитки демонологии и шаманства у равнинных таджиков // Домусульманские верования и обряды в Средней Азии. М.: Наука, 1975.

Пиотровский М. Б. О мусульманском искусстве. СПб.: Государственный Эрмитаж, 2001.

Фильштинский И. М., Шидфар Б. Я. Очерк арабо-мусульманской культуры. М.: Наука, 1971.

Фирдоуси. Шахнаме. Т. 2. М., 1960.

Постоянный адрес данной публикации: