В поисках причин возникших и возникающих сложностей в межнациональных отношениях у нас, прежде всего и чаще всего делался упор на социально-экономическое состояние охваченного конфликтом региона. Значение этого фактора общеизвестно и в теоретическом плане. Однако универсальность применения данного положения ко всем регионам страны и при всех конкретных ситуациях вызывает сомнения. Мало о чем говорят и имеющие порою хождение в официальных оценках политические формулировки типа "дело рук националистов", "действовали коррумпированные кланы", "выступили экстремистские элементы" и т. п. По моему глубокому убеждению, они могут иметь применение лишь при характеристике форм выражения стычек или трений на межнациональной почве, но никак не выявляют и тем более не искореняют первопричину событий. Если мы хотим разобраться по существу в межнациональных конфликтных ситуациях, то следует, вовсе не игнорируя социально-экономическое состояние регионов, учитывать ряд обстоятельств исторического порядка, из которых наиболее значительными представляются особенности формирования этнического самосознания и конфессиональная принадлежность конфликтующих этнических общин. Быть может, такая постановка вопроса правомерна не для всех межнациональных проблем в рамках СССР, но она продиктована этнополитической и историко-культурной обстановкой на Кавказе в древности и позднее.

В период раннего христианства народы Закавказья объединяло (говоря словами Н. Я. Марра) согласное понимание ими христианского учения, в литературе - тождественные редакции Священного писания, в искусстве - часто совпадавшие художественные формы. Но к началу VII в. это согласие и понимание нарушились вследствие византийской ориентации части христианского Кавказа, что постепенно привело к переоценке имевшихся культурных ценностей и достижений. Это происходило не только в границах основных этнических единиц армян, грузин и албанов, но и внутри каждой из них, выдвигая на первый план конфессию, которой стали определять и этническую принадлежность: теперь в глазах носителей новой ориентации приверженец халкедонитского толка отождествлялся в глазах монофизита с греком-ромеем или, несколько позже, с грузином, а монофизит, последователь "согласного понимания христианского учения" - с армянином. Иными словами, совпадение церкви с этносом нарушила сложившиеся этноконфессиональные границы, приведя к арменизации части албанов и, возможно, грузин, к грузинизации части армян и тех же албанов.

Ощутимому лишению прежних национальных рамок подвергались на почве конфессиональной принадлежности албаны. Однако едва ли правомерно данный факт объяснять некоей экспансивностью армянской и грузинской церквей. Способствовал этому и уровень этнокультурной консолидации народов, выступавших под собирательным названием "албаны-арранцы". А затем произошла инфильтрация в Кавказскую Албанию новых этнических групп в период хазарских нашествий, иранского, затем сельджукского завоеваний. В течение нескольких столетий эти факторы действовали с такой силой, что былой этнокультурный мир подвергся существенным изменениям. Наряду с персидскими поселениями образовались в культурных центрах края арабские или персидско-арабские, объединенные такими могучими факторами, как ислам и политическая власть.

В период сельджукского владычества значение упомянутых поселений возросло, хотя нельзя сказать, что их сношения с сельджуками про-

Мурадян Паруйр Мамбреевич - доктор исторических наук, зав. отделом Института востоковедения АН Армянской ССР,

стр. 77

ходили без противоборства. Помимо армянских княжеств или царств и вставшего на путь централизации при Баграте IV и Давиде Строителе Грузинского государства, сельджукам противостояли и мусульманские государственные образования Закавказья: арабы- иазидиды в Ширване и шаддадиды-курды в Арране, воспринявшие местные, персидские традиции управления государством и налаживания культурной жизни. В крае, давно вступившем в эпоху зрелого феодализма, с уже оформившимися государственными учреждениями и вековыми традициями письменной культуры, утвердилось государство прежних кочевников, еще сохранявших пережитки родового строя и говоривших на тюркском языке. Персидский язык стал языком государственного аппарата, а впоследствии - и придворной литературы. Затем и закавказский культурный мир вступил в новую эпоху, когда ислам превратился в постоянно действующий фактор. Это привело к новым общениям и этнокультурным изменениям, особенно после падения Константинополя в 1453 году. Соперничество Ирана и новообразованной Турции превратило Закавказье в зону постоянных столкновений, а проникновение туда тюркоязычных племен сопровождалось исламизацией не только отдельных княжеских родов грузинского или армянского происхождения, но и значительной части коренного населения.

В средневековом обществе перемена политической ориентации предопределяла нередко и перемену веры. Связь религии и политики в сознании средневекового человека не только традиционна, но и естественна; поэтому один и тот же деятель в первоисточниках мог фигурировать не только по этнической, но и по конфессиональной или политической принадлежности. Так, полководец Григорий Бакуриан в одних источниках называется армянином, в других - грузином. В донесениях послов европейских государств первой четверти XVIII в. сын нацвала Тбилиси Иосиф, католик по вероисповеданию, называется то грузином, то армянином, то франком, а то и "армянином-грузином из Тбилиси". Следовательно, упрощенный подход к проблемам этноконфессиональной и этнокультурной истории края может сегодня привести (и уже приводит) к искажению исторической действительности.

При описании сегодняшних событий в Нагорном Карабахе и вокруг него в печати указываются их причины социально-экономического характера, но умалчивается об искажениях этнической, политической, конфессиональной и культурной истории края. В азербайджанской научной литературе последних лет армянское население Карабаха и прилегающих районов объявляется арменизированными албанами. Но говорить об албанском происхождении армян Карабаха - это значит исходить из местнических, лжепатриотических концепций. Ведь албанами объявляются средневековые историографы, законоведы, поэты и книжники, творившие на армянском языке и неоднократно подчеркивавшие свое армянское происхождение. Албанской признается масса памятников культовой архитектуры (одних таких только крупных культовых архитектурных сооружений - 1600), не считая малых форм, снабженных огромным количеством строительных, поминальных и иных надписей на армянском языке. Та же тенденция сохраняется при издании первоисточников. Поскольку таких случаев довольно много, полагаю, что на ниве взаимопонимания и улаживания конфликтных ситуаций нам, служителям науки, следует проявлять компетентность, сдержанность и обычную человеческую порядочность. А взаимное уважение должно стоять на первом плане.

Постоянный адрес данной публикации: