Привычное понятие "Иран". За ним - отдаленное тысячелетием "Ираншахр". Так именовалась иранская держава при правителях Сасанидского дома. Сасаном звался жрец огня в области Парс. Отпрыск Сасана Ардашир, бывший правителем крепости Дарабгерд, в 224г. торжественно короновался как шаханшах - царь царей. Этому предшествовало подчинение ряда удельных князей и судьбоносное событие, предопределившее его судьбу, - разгром парфянского царя Артабана V. Своей столицей первый сасанидский шаханшах сделал двойной город Селевкию (Бех-Ардашир) - Ктесифон, расположенный по обоим берегам Тигра.

Молодое государство родилось в войнах. Длительное противоборство Ардашира с самостийностью иранских владетелей в изложении официальных историографов и сказителей было представлено как ряд героических сражений, в которых шаханшах победил злого дракона. Ардашир сумел захватить Мидию, Атурпатакан (территорию Иранского или Южного Азербайджана), Сакастан (Систан), Хорасан, Мервский оазис. За несколько лет непрерывных войн Сасанидская держава достигла пределов поверженной ею Парфии.

В кровопролитных битвах проходило соперничество Сасанидской державы с Римской империей и ее преемницей- Византией на Ближнем Востоке. Иранские войска противоборствовали с кочевниками с севера и северо-востока (гуннами и эфталитами).

Войны с целью грабежа и державного престижа составляли важную сторону жизни Сасанидской державы. Обогащая прежде всего правящую верхушку, они не вливали живительных сил в сам экономический организм Сасанидской монархии, обескровливали ее физически, истощали ее производительные силы. Наиболее здоровая часть населения гибла на полях сражений. Народ устал от войн. По своему состоянию Ираншахр был подобен человеку, изнемогающему от непосильных тягот, связанных со смертельным риском, ослабленному потерей крови. Недуги подтачивали не только тело. Неладно было и с головой, понимая под ней элиту (знать, духовенство) и сам царствующий дом. "Рыба с головы гниет...". Так обстояло дело и с Сасанидским государством. С конца VI в. в недрах самой династии возникли раздоры, дворцовые перевороты следовали один за другим. В борьбу были вовлечены и духовенство, и знать, и вооруженные

Кузнецов Вячеслав Семенович - доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН.

стр. 37

силы, ослабленные в многолетних войнах с Византией, тогда как наместники, особенно восточных пограничных провинций, становились постепенно более или менее самостоятельными.

29 февраля 628 г. был убит шаханшах Хосров II Парвиз, свергнутый в результате заговора вельмож ¹ . В ряду сасанидских правителей Хосров был последним великим царем. Не только по своим деяниям, но и по продолжительности царствования. Он владел троном из слоновой кости 38 лет. С гибелью Хосрова II соперничающие кланы знати решали, кому его занимать. Имена правителей менялись как в калейдоскопе. Шируйе царствовал 8 месяцев, сменивший его Ардашар - полтора года, Шахрбараз - 40 дней, дочь Хосрова Бурандухт - год и четыре месяца, другая дочь Азермидухт - полгода, Хосров и Фаррухзад Хосров- несколько дней. "Царей, вступивших на престол после смерти Борамы (Бурандухт) не следует считать преемниками друг друга. В это время войска, стоявшие в разных концах государства, провозглашали в одно и то же время несколько царей", - отмечал армянский епископ Себеос, современник тех лет. То были годы, говоря словами Себеоса, "похитителей престола и царствовавших рабов" ² .

Шаханшах перестал быть самовластным владыкой Сасанидской державы, он превратился в орудие соперничающих кланов знати. В своих поступках цари не руководствовались державными интересами как таковыми, но поступали согласно наветов, наговоров тех, кто волею случая оказался в наперсниках и преследовал сугубо личные цели, не думая о благополучии Ираншахра.

Правители страны не заботились о самосохранении и упрочении иранского общества и его государственности, что в свою очередь отражалось и на настроениях плебса. С особою царя, как верховного правителя Сасанидской державы, не считались не только знатные, военачальники. К нему не испытывала благоговения и чернь, хотя согласно традиционного представления шаханшах вступал на трон по воле всеблагого Творца, Ахура-Мазды. Когда свергнутого Хосрова II везли из шахского дворца по улицам города, один сапожник с криками "Негодяй! Распутник! Тиран!" бросил в него колодкой.

Общество сасанидского Ирана переживало глубочайший духовный кризис, ибо не было личности, которая бы пользовалась, если не всеобщим, то большим почитанием. Маздеистская (зороастрийская) церковь, считавшаяся опорой власти шаханшахов, тоже не пользовалась безграничным авторитетом. Как показали последующие события в Ираншахре массы изверились не только в маздеистской церкви как государственном институте, но и в известной степени в самой зороастрийской религии.

Добрая мысль (хумата), доброе слово (хухта), доброе деяние (хуваршта) - в этой триаде заключены морально-этические заповеди, которыми должен руководствоваться истинный маздеянин. Но в жизни эти заповеди остались мертвой буквой, они не стали доминантой повседневной жизни сасанидского Ирана. Ими прежде всего не руководствовалась элита (светская знать, духовенство) как в отношениях с представителями своего круга, так и с чернью. Все это отнюдь не способствовало духовной сплоченности сасанидского общества.

Ослаблением его не преминули воспользоваться соседи- арабы. Они вторглись в пределы нижнего Междуречья (Вавилония, Ирак или Савад), являвшегося западной провинцией Сасанидского государства. Угроза ему возросла с того времени, когда на его западных рубежах стихийные грабительские налеты отдельных арабских племен сменились целеустремленным наступлением рати мусульманского Арабского халифата. Его правители форсируют выступление против Ираншахра, ослабленного смутами. В сражениях с мусульманами персы терпят одно поражение за другим. Это свидетельствовало о недееспособности Ктесифона обеспечить защиту рубежей Ираншахра и воспрепятствовать его развалу.

Спасение гибнущей державы виделось теми, кого это заботило по тем или иным причинам, в том, чтобы трон занял Сасанид по крови. Эту идею

стр. 38

приняли близко к сердцу знатные обитательницы Ктесифона ³ . В поисках наследника царствующего дома они вспомнили о внуке Хосрова II Парвиза Йездигерде.

Едва объявили гсаханшахом Фаррухзад Хосрова, как возмутились владетельные лица Парса (Фарса), коронного удела дома Сасанидов. Они посчитали, что трон должен занять прямой потомок рода шаханшахов, внук Хосрова II Парвиза Йездигерд. Он, как гласит предание, появился на свет вопреки желанию деда и им же чуть ли не был лишен жизни. Сказали как-то Хосрову звездочеты: "У одного из твоих сыновей родится мальчик. При нем твой трон рухнет, а держава твоя погибнет. А знак тому будет такой: на теле у него будет чего-то недоставать". "Раз так,- решил Хасров II Парвиз, - не будет внуков у меня". И лишил всех сыновей своих, а их было 18, возможности встречаться с женщинами ⁴ . Но старший сын шаханшаха Шахрияр взмолился перед матерью своей Ширин, чтоб помогла ему встречаться с одной девушкой знатного рода. И уступила мать просьбам сына. И у Шахрияра родился мальчик, нареченный Иездигердом. Пять лет скрывала Ширин от Хосрова, что у него есть внук. Но как-то стала замечать царица, что, старея, супруг стал нежен с маленькими детьми. И, выбрав подходящий случай, объявила: "Будь счастлив, царь! Ты увидишь сына одного из твоих сыновей". Ширин, нарядив и надушив Йездигерда, привела его к Хосрову. "Это Йездигерд, сын Шахрияра". Хосров взял внука на колени и поцеловал.

Как-то, когда привели Йездигерда к деду, Хосров вспомнил о пророчестве. Сняв с внука рубаху, он придирчиво принялся разглядывать его. И тут Хосров увидел, что на одном бедре чего-то не хватает ⁵ . Впав в ярость, он решил убить Йездигерда. Но помешала бабушка. Ширин повисла на Хосрове, молила богом не убивать внучонка. Раз это случилось, убеждала она, то ничего уж изменить нельзя. "Это - несчастный человек, - ответствовал Хосров, - о котором мне говорили. Унеси его отсюда! Я не хочу его видеть!"

Йездигерд был отправлен из столицы с матерью. Тихо и неприметно жил он в Стахре (Истахр, древний Персеполис) до тех пор, пока о нем не вспомнили, как о достойном занять трон шаханшаха. Был он тогда годами молод. (Определенно назвать возраст не представляется возможным из-за противоречивости сведений).

Не располагая подробными свидетельствами о годах жизни Йездигерда в Стахре, о его близких, можно с определенностью сказать лишь, что он воспитывался в соответствии с бытовыми заповедями маздеизма. Как было принято, мальчика по достижении семилетнего возраста посвящают в таинство очищения. Обряжают в рубашку, предохраняющую от козней злого духа, и опоясывают священным поясом с тремя шнурками. Они должны были напоминать о 3-х главных нравственных основах веры иранцев.

Очевидно, Йездигерд с малолетства был приучен неукоснительно соблюдать основные маздеистские обряды и предписания. Многие авторы отмечали благочестие шаханшаха Йездигерда, которое проявлялось в том, что он не приступал к еде, даже будучи голодным, не совершив молитву, приличествующую зороастрийцу. Выполнил Йездигерд, став совершеннолетним, и такую заповедь веры, как жениться и иметь детей.

Само по себе пребывание в Стахре, колыбели иранской государственности и духовности, не могло не повлиять на формирование его представлений о величии и славных делах его предков, так или иначе приобщало к исторической памяти иранского народа. Согласно персидской легенде именно в Стахре хранился оригинал маздеистского канона Авесты, написанный золотыми буквами и переплетенный в золото, который покровитель пророка Зороастра (Зардушт) Виштасп прислал ему. В Накш- и Рустаме в окрестностях Стахра находился известный алтарь огня. Среди тех, кто с благовонием взирал на действа мобедов (жрецов) вокруг этого алтаря, где денно и нощно горел священный огонь, мог быть и царственный отрок.

В тех же окрестностях Стахра наскальные изображения наглядно свидетельствовали о былом величии царствующего дома, к которому он

стр. 39

принадлежал по рождению. Не могла не поразить подростка изображенная на камне судьбоносная победа Ардашира Папапакана, основателя дома Сасанидов, над парфянским царем Артабаном. И верховный бог Ахура-Мазда и Ардашир сидят на конях. Под ногами лошади Ардашира - поверженный Артабан, под копытами коня всеблагого творца - властитель зла и тьмы Анхра-Майнью.

Среди близких, чьими заботами и вниманием Йездигерд был окружен в Стахре, прежде всего была его мать (имени ее не упоминается). Отец Шахрияр, вероятно, погиб во время поголовного избиения своих братьев шаханшахом Шируйе. Мать Йездигерда, очевидно, делала все, чтобы отголоски кровавых событий в столице миновали ее отпрыска. Она была не лишена чувства мужества. Когда арабские войска пошли на Ктесифон, где уже царствовал ее сын (о чем ниже) мать Йездигерда лично участвовала в сражении. (О дальнейшей ее судьбе упоминаний нет).

Легитимистские настроения при дворе в Ктесифоне, о чем говорилось выше, разделяли и влиятельные лица в Парсе (Фарсе), в наследственных землях дома Сасанидов, где в Стахре пребывал Йездигерд. Вельможи Парса, "сильные люди", решил провозгласить шаханшахом Йездигерда. Под сводами храма Ардашира, где изначально короновались обладатели трона из слоновой кости, состоялась традиционная церемония возведения в сан шаханшаха ⁶ .

Этот акт заключался в следующем. Мобедан мобед (верховный зороастрийский священнослужитель. - В. К .) торжественно возглашает: "Небесные существа решили, что имярек будет царем. Признайте, о, люди, его своим царем и вы будете счастливы". Будучи коронован мобедан мобед ом от имени Бога и религии Зороастра, новый царь отвечал: "Так как это воля Бога, я буду радеть о благе людей" ⁷ . Очевидно, в соответствии с этой традицией шаханшахом был провозглашен и Йездигерд. В этот момент трон в Ктесифоне занимал малолетний Фаррухзад Хосров, которого поддерживала часть вельмож. Хорасанский правитель и военачальник Рустам двинул войско на Ктесифон. Фаррухзад Хосров был убит. Из-за молодости лет Йездигерда фактически государственными делами вершили какое-то время его тетка Бурандухт и Рустам, который сыграл большую роль в воцарении Йездигерда. С кончиной Бурандухт наиболее влиятельной фигурой при дворе стал Рустам ⁸ .

То, что воцарению Йездигерда III предшествовало убийство Фаррухзад Хосрова не укрепило престижа нового царя царей. Те силы, которые способствовали воцарению Фаррухзад Хосрова, усмотрели в расправе с ним угрозу их личным амбициям. И начало правления Йездигерда ознаменовалось бунтом военачальников в трех регионах. Восстало и не признавало власти нового шаханшаха войско в восточном Иране, войско Хорема в Ассирии, рать атрапатаканская ⁹ . Бунты эти не повлекли за собой смены правителя, но показательны с точки зрения отношений между периферией и центром, что в последующем сыграло крайне негативную роль в исторических судьбах Сасанидской державы.

С воцарением Йездигерда 111(632-651) само по себе не сошли на нет амбициозные устремления военачальников и вельмож на местах, которые не признавали власти шаханшаха и вели себя как полновластные царьки. Акцентируя это обстоятельство, епископ Себеос писал: "В число годов Газкерта (Йездигерда III.- В. К.) я помещу и годы похитителей престола и царствовавших рабов, Хорема, Хорох-Ормизда, Хозроя и Ормизда" ¹⁰ .

Звучанье имени "Йездигерд" не могло вызвать в исторической памяти жителей Ираншахра воспоминаний о славных событиях в жизни страны. Среди сасанидских шаханшахов ранее было двое, носивших имя Йездигерд. Йездигерд I - Грешник (399-420) решил было свести на нет политическое влияние зороастрийского духовенства. Что сталось с ним? Находясь в отдаленной прикаспийской Гиркании, он бесследно исчез. Народу было объявлено, что царя грешника поразил разгневанный персидский Бог.

Йездигерд II (438-457) подверг гонениям евреев и христиан. Преследование иноверцев и насильственное насаждение маздеизма привело к восстанию (450-451) ¹¹ .

стр. 40

Как было принято в сасанидском Иране, воцарение нового шаханшаха сопровождалось выпуском новых денег. Бывшие в казне деньги переливались и перечеканивались с изображением царствующего государя. Выпуск монеты с изображение Йездигерда III и ее распространение олицетворяли не только верность традиции, но и в определенной степени свидетельствовали о прочности власти нового шаханшаха. Дело в том, что царскую монету чеканили в разных частях Ираншахра и выпуск ее различными монетными дворами служил внешним показателем степени суверенности шаханшаха. Драхмы Йездигерда III обнаруживают и на территории современного Китая ¹² .

Среди причин упадка Сасанидской державы было падение авторитета царствующего дома. Одним из средств повысить его было напомнить подданным Ираншахра о славных делах правителей Ирана. В первые же годы правления Йездигерда III осуществляется составление "Хватай-намака" ("Книга владык"). Составление этого свода исторических сочинений было начато по поручению выдающегося правителя Хосрова I Ануширвана (531-579). И весьма показательно, что именно в царствование Йездигерда III была продолжена работа над "Хватай-намаком". При Йездигерде III изложение событий было доведено до времени правления Хосрова II Парвиза (590-628). Правление Йездигерда III отмечено также терпимостью к исповедующим иную, чем государственная (маздеизм) религию. Так, в годы его царствования в Ширазе был построен монастырь, очевидно, христианский ¹³ .

С первых же дней своего царствования Йездигерд III задумал преобразовать практику отправления народных верований иранцев. Он изменил некоторые бытовавшие правила, связанные с народными поверьями. Шаханшах переменил народный календарь, составленный будто бы легендарным правителем Джемшидом, переиначил даже названия двенадцати месяцев иранского календаря, заменив имена ангелов, которые они носили, названиями, более сходными с физическими свойствами каждого месяца. Шаханшах утвердил этот новый календарь с 20 июня 632 г., то есть со дня своего восшествия на престол и с того же числа приказал вести новое летосчисление. Эта эра называется Йездигердовой. Таким приемом новый шаханшах как бы подводил черту под правлением прежних царей и открывал новый период в жизни Ираншахра.

Новшество с переименованием месяцев и изменением некоторых традиционных религиозных установлений было с неприязнью встречено широкими слоями иранского общества. С кончиной Йездигерда III и соответственно с падением дома Сасанидов упомянутые нововведения сошли на нет, персы восстановили старинный календарь со всеми связанными с ним религиозными заповедями ¹⁴

Словом, действуя в интересах жречества, как социальной группы, Йездигерд реформами в области традиционных народных верований не укрепил ни позиций официального зороастрийского духовенства, ни своих собственных.

По словам епископа Себеоса страхи омрачили начало царствования Йездигерда, причина которых крылась в раздорах в иранском войске ¹⁵ . Но не одни отзвуки внутренних смут тревожили шаханшаха. Над Ктесифоном, над авторитетом нового царя довлела угроза со стороны арабов- мусульман, которую он унаследовал от прежних правителей Ираншахра. Их неспособность отразить нападение арабов имела следствием выход их на подступы к столице Ираншахра. Задачу отражения арабов Йездигерд возложил на воеводу Хормузда Джадуйе.

Весной 634 г. у развалин древнего Вавилона войска персов и арабов встретились. Последние одержали верх. Противостоявшее им воинство в основном состояло из крестьян и ремесленников. Флангами иранского войска по всей видимости командовали не военачальники, а старшины низшего податного сословия. Они не имели опыта руководства боевыми действиями. Свою роль также, очевидно, сыграла этническая разнородность сил, противостоящих арабам. В Вавилонии было значительное

стр. 41

сирийское население, чуждое персам в этническом и религиозном отношениях. Разношерстное ополчение и собственно персидское войско оказались, по всей вероятности, ненадежными союзниками. Чтобы смягчить горечь поражения и предостеречь противника на будущее, Йездигерд в письме арабскому полководцу Мусанне, которое будто бы направил, сообщал: "Я послал против тебя войско диких персов, истинно, они - пастухи кур и свиней" ¹⁶ . Иное дело, стоит за этими строками, коль я выставлю свое настоящее войско. Но после драки кулаками не машут.

Символическое же значение исхода битвы у Вавилона заключалось в том, что шаханшахское войско и народное ополчение не смогли общими усилиями сдержать внешнего врага. Среди народа Ираншахра росло возмущение, а земельные магнаты заявляли, что если Ктесифон промедлит с помощью, им придется покориться врагу. В таких условиях Йездигерд не мог оставаться безучастным к голосам подданных с мест и настаивал, чтобы Рустам немедленно выступил против арабов ¹⁷ .

Рустам же, ответственный за военные дела, по неизвестным причинам выжидал. Арабы тем временем совершали непрерывные рейды через Евфрат в Месопотамию. Нападениям подвергались замки иранской знати, их земли лежали невозделанными. Наступило лето 635 г., но помощи в борьбе с арабами не было. Стада угонялись с пастбищ, частые грабительские набеги продолжались.

Для самого Йездигерда поражение под Вавилоном было не просто военной неудачей. Оно дало основание в стране и за ее пределами считать, что подобно своим предшественникам новый шаханшах тоже неспособен организовать успешное сопротивление арабам.

Однако на какое-то время Йездигерд развеял подобного рода представления. Разгром ополчений заставил его направить против мусульман хорошо оснащенное регулярное войско, которому были приданы боевые слоны. Под началом Бахман Джадуйе иранское войско в октябре-ноябре 634г. в сражении при Кусе ан-Натифе разгромило халифское воинство. Воспользоваться плодами этой победы Бахману Джадуйе помешала очередная вспышка междоусобиц среди иранской знати. Получив известия о восстаниях против Рустама и Перозана, а следовательно и против власти шаханшаха Йездигерда, он был вынужден вернуться в столицу ¹⁸ . Вместо того, чтобы преследовать разбитое арабское воинство, Бахману Джадуйе пришлось укреплять пошатнувшиеся устои шахского трона.

Неустойчивая внутриполитическая обстановка в Ираншахре побуждает Йездигерда обратиться к дипломатии в поисках решения конфликта с халифатом. Шаханшах намерен сам непосредственно из уст противной стороны узнать, в чем причина столкновений. С этой целью он направил посла к арабскому военачальнику С'аду ибн Абу Ваккасу ¹⁹ . Тот в свою очередь отрядил ответное посольство в Ктесифон, где Йездигерд встретился с арабскими представителями.

На вопрос шаханшаха, почему они, арабы, нападают на рубежи Ираншахра, один из арабских послов Нуман ибн Мукаррин отвечал: "Аллах повелел нам устами его пророка распространить власть ислама на все страны. Этому предписанию подчиняясь, и говорим вам: станьте нашими братьями, приняв нашу веру. Или согласитесь платить дань. Поступите так или иначе, если хотите избежать войны. - Мы всегда, - ответил Йездигерд - крайне мало уважали вас. Арабы были известны в Персии лишь в двух качествах: как торговцы и как попрошайки. Ваша пища - зеленые ящерицы, ваше питье - соленая вода, а ваши одежды, украшения сделаны из грубой шерсти. Но за последние годы немало ваших приходило в Персию. Они ели хорошую пищу, они пили сладкую воду и наслаждались роскошью мягких одежд. Они поведали об этих удовольствиях своим братьям и те собираются толпами разделить наслаждения. Но, не довольствуясь всеми этими хорошими вещами, которые вы таким образом получили, вы возжелали обратить нас в новую веру, которую мы не желаем принимать.

- Вы кажетесь мне, - продолжал шаханшах, - наподобие лисицы из нашей басни, которая повадилась лазить в сад, где росло много винограда.

стр. 42

Щедрый садовник обычно не мешал ей. Виноградник не станет давать намного меньше, если бедная голодная лисица, рассудил садовник, полакомится виноградом. Но животное, не довольствуясь счастливым случаем, выпавшим на ее долю, побежало и рассказало своему племени о существовании винограда и доброй натуре садовника. Лисы заполонили сад, и снисходительный хозяин был вынужден закрыть ворота и перебить всех незванных гостей, чтобы спасти себя от разорения. Однако, когда я буду удовлетворен тем, что вы были вынуждены держаться линии поведения, которой вы следовали из-за полной нужды, я не только прощу вас, но и нагружу ваших верблюдов пшеницей и финиками, чтобы вы по возвращении домой могли отпраздновать с вашими соплеменниками. Но будьте уверены, что если вы останетесь невосприимчивы к моей доброте и останетесь в Персии, вам не спастись от моего справедливого возмездия.

- Мои сотоварищи, - продолжал другой посланец, шейх Магура, - люди известные среди арабов. Если из-за чувства щепетильности, которым пронизано их обращение с царем, они воздерживаются отвечать и, не таясь, выражать свои мысли, то я сделаю это за них.

- То, что ты сказал о нашей бедности, нашей разобщенности и нашем состоянии дикости, совершенно верно. Да, мы были так жалки, что среди нас можно было видеть таких, что утоляли голод, поедая насекомых и змей.

- А другие, случалось, убивали своих дочерей, дабы избежать дележки с ними еды.

- Погруженные во мрак суеверий идолопоклонства, без законов или запретов, всегда враги друг другу, мы, где только могли, занимались лишь грабежами и убийствами.

- Все это было, а ныне мы новые люди. Аллах возвысил в нашей среде человека, самого выдающегося среди арабов благородством своего рождения, благодаря своим добродетелям, своему гению. И Аллах избрал его своим поборником и своим пророком.

- Голосом этого человека Аллах сказал нам: "Я единственный Бог, предвечный, творец вселенной. Моя доброта посылает вам пастыря направлять вас. Путь, который он показывает вам, избавит вас от страданий, которые я сохраняю в жизни, чтобы прийти к нечестивым и преступникам". Убеждения постепенно проникли в наши сердца. Мы уверовали в предназначение Пророка. Мы признали, что его слова- слова Аллаха, а его приказы - приказы Аллаха, и что вера, поведенная нам, которую он назвал Ислам, единственно истинная вера.

- Земля, - говорил пророк, - принадлежит Аллаху. Он дает ее вам. Народы, что воспримут вашу веру, сольются с вами. Они будут пользоваться теми же самыми преимуществами и подлежать тем же самым законам.

- На тех, кто пожелает держаться своей веры, вы должны наложить обязательство объявить себя подчиненными вам и платить дань. А за это вы станете защищать их. Но с теми, кто откажется принять Ислам или стать данниками, вы должны сражаться до тех пор, пока не истребите их. Некоторые погибнут в этой борьбе. Те, кто умрет, обретут рай, а те, кто выживет, - победу. Это - удел мощи и славы, ради которых мы непоколебимо идем походом.

- Ныне ты знаешь нас. И это тебе выбирать: или Ислам, или дань. Или еще - войну насмерть.

- Если бы вы не были, - сказал на прощанье шаханшах, - посланцами, вас следовало бы перебить до единого. Принесите кучу земли, распорядился Йездигерд, и пусть самый сильный из них унесет ее из городских ворот, как ношу". Рослый всадник-араб погрузил поклажу на коня и умчался ²⁰ .

Йездигерд, снизойдя до встречи с арабскими послами, повел себя как достойный преемник шаханшаха ХосроваП Парвиза. Неустойчивая обстановка в стране не поколебала решимости Йездигерда дать решительную отповедь поползновениям халифа. Но словесными эскападами шаханшах был бессилен сдержать натиск арабов на границы Ираншахра. Йездигерд, очевидно, находился в плену представлений о былом величии иранской

стр. 43

державы, одно лишь слово правителя которой приводило в чувство зарвавшихся соседей. Высокомерие, которое по примеру деда Йездигерд продемонстрировал во время приема арабских послов, отнюдь не свидетельствовало о его силе как правителя.

И об этом противная сторона была осведомлена.

Когда после этого шаханшах встретился с Рустамом, он рассказал ему, какой афронт он устроил простодушным арабам. "Простодушным? - воскликнул Рустам. - Они искусны изображать из себя простофиль". Он тут же послал вдогонку вернуть землю, но всадник уже скрылся из виду. Добравшись до Кадисии, он положил землю перед своим вождем и молвил: "Радуйся, о Сад! Господь дал тебе землю Персии" ²¹ .

Так было согласно мусульманской традиции. Арабские правители по-своему интерпретировали события в благоприятном для них свете. До обладания же землями собственно Ирана было еще далеко.

Попытка обратить Иездигерда в ислам путем угрозы войны не повлияла на него. И тогда арабы умерили свои притязания, выражая желание довольствоваться территориальными уступками со стороны сасанидского двора. Они изъявляли готовность поделить с шаханшахом земли от Кадисии до Евфрата и требовали предоставить им "коридор" к одному из торговых центров в Междуречье для осуществления торговых операций. Рустам усомнился в искренности заверений арабов. Все это только слова, считал он, и за ними последуют беспрерывные войны ²² .

Йездигерд отказался покупать мир ценой территориальных уступок. Какими бы он здесь не руководствовался соображениями, объективно шаханшах был против сокращения пределов Ираншахра, и так он чтил, вероятнее всего и не думая об этом, память тысяч безвестных иранцев, сложивших головы за расширение владений дома Сасанидов. Оделив арабское посольство мешком земли, Йездигерд тем самым подкрепил свое нежелание принимать ислам, выказав пренебрежение к уверениям, что распоряжаться землею как таковою волен Аллах. Шаханшах демонстративно показал, что по меньшей мере в пределах его государства он хозяин земли, а не бог, которого почитают арабы. Но в отличие от своего деда Йездигерд отнесся к предложению перейти в ислам мягче, нежели тот. Когда в самый критический для Хосрова II Парвиза момент пришло письмо от пророка Мухаммеда с предложением принять ислам, он порвал послание и приказал своему наместнику в Йемене доставить к нему "раба".

После провала переговоров с шаханшахом, угрозы которого не были мгновенно подкреплены делами, грабительские набеги арабов на культурные области Вавилонии усилились. Местное население настойчиво просит шаханшаха прислать помощь. На решение Иездигерда выступить против мусульман повлияло следующее обстоятельство. С'ад ибн Абу Ваккас, прославившийся завоеваниями в Иране и чье имя как удачливого полководца производило соответствующее впечатление на персов, был отозван халифом Омаром по навету подчиненных Сада и его заменил Омар Ясир. Об этом прослышал Йездигерд ²³ . Омар Ясир, новое лицо, неизвестное своими деяниями, ратными способностями, ему еще нужно было время, чтобы сплотить под своим началом арабскую рать - это все вдохновляло и давно известные надежды на успех. На призыв Йездигерда выступать против мусульман иранское ополчение прибывает из разных концов государства (Хамадана, Исфахана, Рейя). Это свидетельствовало о том, что молодой шаханшах пользуется определенным доверием, раз его обращение находит отклик в различных частях страны, которым еще непосредственно не угрожали арабы-мусульмане своим вторжением.

Но, если Йездигерд намеревался освободить Месопотамию от арабов, то местное население сдержанно восприняло приход освободителей. Иранский главнокомандующий Рустам во время продвижения к Хире, центру бывшей иранской провинции, упрекал ее жителей, что они встали на сторону арабов, но люди отвечали ему, что оставленные шахом они были вынуждены покориться арабам ²⁴ . Это обстоятельство не повлияло на Рустама, который не спешил оставлять Ктесифон и выступил в поход, как говорят, липа по настоянию шаханшаха.

стр. 44

В ноябре 635 г. арабская и иранская рать сошлись в битве на равнине Кадисия. Йездигерд находился в столице и Рустам регулярно отправлял гонцов в Ктесифон, информируя шаханшаха о всем происходящем. Намереваясь обласкать его вниманием или смягчить недовольство вынужденным отъездом из столицы (Рустам покинул ее под прямым нажимом шаханшаха), Йездигерд распорядился отправить к нему своего личного пекаря с яствами со своего стола. Но в первый же день сражения пекарь с грузом царских сластей был схвачен арабами. Между тем иранские войска стали терпеть поражение. На третий день битвы Йездигерд послал на подмогу свою личную охрану, но это уже не могло повлиять на исход битвы.

Почему арабы как правило одерживали победы над иранцами? Отметим некоторые принципиальные обстоятельства, связанные с боевыми действиями между халифатом и Ираншахром в Месопотамии, одним из кульминационных моментов которых явилась битва при Кадисии. Месопотамия, некогда поделенная между Византией и Ираншахром, была ареной вооруженного противостояния названных держав со всеми вытекающими последствиями. Сирийские летописцы сообщают о тех ужасах, которыми сопровождался постой войск ²⁵ . Сасанидские, очевидно, не составляли исключения. Поэтому нет оснований полагать, что местное, в особенности, неиранское население, имело причины стоять плечом к плечу с иранским воинством при отражении арабского вторжения. Психологическое отчуждение между теми, кто уже покорился арабам, и теми, кто пытался помешать их продвижению, несомненно имело место, и оно бесспорно сыграло свою роль в исходе сражения и последующем нападении арабов на столицу Ираншахра. В сраженьях арабов и персов чаще всего верх одерживали первые. Так было еще до воцарения Йездигерда III. Персы приписали свои неудачи некомпетентности своих бессильных правителей. Дело, очевидно,

стр. 45

заключалось не в личных качествах последних и не в том, что долгие "войны с Римом обескровили военный талант Персии" ²⁶ .

В отличие от Сасанидской монархии, насчитывавшей не одну сотню лет существования и закосневшей от бюрократических распорядков, молодое арабское государство не было столь плотно опутано узами иерархического подчинения и предоставляло сочленам общины больше возможностей для самовыражения, в том числе и на поле брани. В ряде случаев персидские военачальники не находили, что противопоставить тактической инициативе арабов и часто уступали им в ратном рвении, а то и просто в личном мужестве.

Прямая измена со стороны отдельных иранских владетелей помогла арабам развить успех, достигнутый в Кадисии. После битвы там остатки иранской армии собираются в близлежащем Вавилоне. Об этом арабских военачальников загодя известил дехкан Бурса, и те перебросили подкрепления, которые перешли Евфрат по мосту, построенному для них дехканом и подошли к Вавилону. Иранские войска были разгромлены. Последней крепостью на пути арабов к столице Ираншахра оказался Сабат. Местный дехкан заключил мир с завоевателями и согласился на уплату джизьи (подушной подати. - В. К. ). Дорога на Ктесифон перед арабами была открыта. В начале 637 г. они подошли к Бех-Ардаширу, правобережной части иранской столицы. Тот же дехкан Сабата передал арабам 20 катапульт, из которых они обстреливали защитников столицы Ираншахра.

Среди защитников Бех-Ардашира начался голод: ели кошек и собак. Собака согласно заповедей зороастрийской веры считалась священным животным. Даже плохое обращение с собакой квалифицировалось как грех, не говоря уже об убийстве. Само по себе убивать собаку считалось греховным поступком. И если не брать во внимание конкретную обстановку, то истребление собак защитниками столицы было грехом, косвенным виновником свершения которого можно было рассматривать шаханшаха Йездигерда.

Йездигерд попытался снять осаду столицы, вступив в переговоры с арабами. Он предлагал мусульманам мир на условиях передачи им всех завоеванных земель к западу от Тигра. О переходе в ислам Йездигерд речи не вел. Но соглашение не состоялось. Мирная инициатива шаханшаха, очевидно, только укрепила решимость С'ада завладеть сасанидской столицей.

С началом осады Ктесифона Йездигерд не спешил его покинуть, но оставил столицу лишь после того, как арабы заняли Бех-Ардашир. Хотя арабов и ставку шаханшаха разделяли только воды Тигра, он не пустился в паническое бегство. Сначала в Хулван были отправлены родственники шаханшаха и часть государственной казны. Потом уже в дорогу собрался Йездигерд со свитой. Оборону столицы он поручил отрядам под началом полководцев Михрана (из Рейя) и Махвергана, но им не удалось справиться с поставленной задачей. Овладению арабами Ктесифона опять же способствовала измена. Местный крестьянин показал С'аду брод. Арабский полководец колебался, но предупреждение перса о том, что Йездигерд может вернуться, укрепило С'ада в решении начать переправу.

Сам по себе этот факт свидетельствует о том, что шаханшаха арабский военачальник считал сильной личностью, способной продолжить борьбу за столицу сасанидского государства. Равным образом С'ад принимал во внимание, что и вне пределов Ктесифона Йездигерд оставался шаханшахом и располагал определенными силами. Вернись он в покинутую столицу, было еще не известно, как повели бы себя те иранцы, которые переметнулись на сторону арабов.

В условиях развала сасанидского государства, пассивности и измены со стороны иранских верхов, Йездигерд оставался живым символом сопротивления арабам уже лишь только потому, что не отказался от веры предков и не пошел с покорностью к халифу. Однако ему не удалось создать из страны единый вооруженный лагерь, так как его подданные отличались и по своему социальному положению и по этнорелигиозной принадлежнос-

стр. 46

ти. Не случайно Йездигерд не чувствует себя в безопасности в пределах своего государства и даже в родовых землях сасанидской короны. И он сам собственным неустойчивым поведением демонстрирует арабам и обитателям Ираншахра неспособность обеспечить защиту кровных земель от арабского захвата. Это наглядно показали события вокруг Хулвана.

Хулван (в Хузистане) располагался на стыке Вавилонии и Мидии, значительная часть которой находилась под властью древних иранских родов. В Мидии были родовые имения иранской знати, летняя резиденция шаханшахов, царские земли рода Сасанидов. Хулван был своего рода "воротами" в области, населенные собственно иранцами.

Его и сделал своей очередной ставкой Йездигерд. Он пытался дать отпор преследующим его арабам. Основным очагом сопротивления стала крепость Джалула. Отмечая роль шаханшаха в организации сопротивления, сирийский летописец позднее писал: "Вновь собрал Яздегерд третий сбор в месте, называемом Гаула (Джалула)". Сюда на выручку Йездигерду стали прибывать воины из Ширвана и Азербайджана ²⁷ . Из шахской казны были выделены значительные средства на обеспечение обороны Дажлулы. Тем не менее после долгой осады арабы овладели ею.

С приближением арабского войска к Хулвану и, очевидно, не будучи уверенным в надежности своего войска, Йездигерд бежал в Спахан (Исфахан). Проще всего конечно объяснить этот поступок шаханшаха просто трусостью ²⁸ . Но не зная всех обстоятельств, неправомерно сводить дело лишь к малодушию Йездигерда.

Покидая Хулван, Йездигерд не бросил его на произвол судьбы, но оставил там в качестве своего наместника военачальника Манучихра, сына Хормуздана. Но он, очевидно, не проявил особого рвения отстаивать власть дома Сасанидов и не воспрепятствовал жителям города договориться с арабами. Горожане признали их власть, а те, в свою очередь, дали им гарантию неприкосновенности. С учетом данного обстоятельства, видимо, нельзя исключать того, что пребывание в Хулване шаханшаха тяготило жителей, и он не чувствовал себя здесь в безопасности, тем более, что нет свидетельств их намерения положить жизнь за царя.

Переезды Йездигерда из одного города в другой вряд ли правомерно воспринимать как паническое бегство, исключительно в стремлении спасти свою жизнь.

Во время отступления из Хулвана Йездигерд не забывал об организации сопротивления арабам. Из Спахана он выслал передовой отряд во главе с Сийахом. В составе этого отряда был цвет нации, говоря современным языком, семьдесят мужей из числа великих ("великие"- "вазурги" - лица, занимающие высшие придворные должности. - В. К. ). После того, как отряд Сийаха пополнился добровольцами и ополченцами из Парса, Йездигерд направил его в Хузистан на помощь осажденному Шушу. В известном смысле шаханшах выступал как символ сопротивляющегося Ираншахра. "Из всех персов не оставалось никого, кто бы поднялся против арабов, кроме царя Яздигерда (Йездигерда. - В. К .) и одного из его военачальников, по имени Хормиздан, мидийца, который собрал ему войска и занял Шуш и Шуштре" ²⁹ , - писал сириец - аноним. Несмотря на присутствие "великих" отряд Сийаха выждал, пока арабы не заняли Шуш, а потом воины Сийаха вместе со своим начальником приняли ислам и участвовали в осаде и штурме Шуштра, где держали оборону свои же иранцы.

Вынужденный спасаться бегством, оказавшись неспособным сдержать продвижение арабов в Месопотамию, Йездигерд, возможно, тешил себя надеждой, что арабы довольствуются плодородной равниной Междуречья и оставят в покое земли Ираншахра за горной грядой. Но захват Шуша, древней столицы Мидии, и наступление арабской рати на Спахан положили конец этим надеждам. Нашествие арабов вглубь Персии было неизбежным. Осознав это, Йездигерд попытался еще раз воспрепятствовать продвижению врага. Он приказал правителям провинций собрать все силы для решительной атаки. Многие из местных владетелей пользовались

стр. 47

действительно независимой властью, но теперь их интересы были объединены общей опасностью. От берегов Каспия до Индийского океана, от Аму-Дарьи до Персидского залива собирались ратники под знамя Йездигерда.

Сознание родоплеменной общности, принадлежности к иранцам как таковым, независимому существованию которых угрожают иноверцы-"змееголовые", видимо, сыграло свою роль в том, что на призыв Йездигерда откликнулись жители ряда районов Ираншахра. Для них, очевидно, он все еще оставался символом Ираншахра, державы иранцев. Иранская рать сосредоточилась в Нехавенде, центре Мидии, куда прибыли конногвардейцы шаханшаха, мидийцы и исфаханцы ³⁰ , отряды из Хорсана, Систана, Парса, прикаспийских провинций, ополчение белуджей из Кермана. Командование всей этой ратью Йездигерд доверил Фирузану.

Известие о масштабе военных приготовлений персов произвело ошеломляющее впечатление при дворе халифа. Для поддержания духа своих людей Омар хотел сам возглавить поход, но потом отказался от такого намерения.

В сражении в окрестностях Нехавенда (642 г.) иранцы потерпели поражение. Командующий Фирузан пустился в бега и был убит ³¹ . С разгромом иранского войска Динар, родовитый иранец и правитель округа Нехавенд, сдался на милость победителя и выговорил у мусульман охранную грамоту для себя и горожан.

Как и катастрофа в битве на равнине Кадисия, разгром при Нехавенде имел самые пагубные последствия для последующих судеб Ираншахра и самого Йездигерда. К этим победам арабов оказались в той или иной степени сопричастны полководцы Рустам и Фирузан, облеченные доверием Йездигерда. Несомненно победа мусульман у Нехавенда означала дальнейшее падение его авторитета.

Разгромленные арабами разрозненные части иранского ополчения и местные правители не смогли договориться об организации совместного сопротивления. Достаточно веского слова не нашлось и у шаханшаха, если он только действительно пытался внести успокоение в ряды иранцев и продолжал выступать как национальный вождь, а не просто как Сасанид по крови. Но, очевидно, прав арабский историк Табари, отмечая, что "с того дня у них, то есть у персов, не было больше объединения, и население каждой провинции воевало со своими врагами у себя в провинции" ³² .

Соображения личного самосохранения у некоторых персидских военачальников порою брали верх над необходимостью рисковать собственной жизнью и благополучием во имя державных интересов. Иранские предводители в Хамадане, соседнем с Нехавендом, предпочли сраженью мир с арабами. В Хамадане победителям досталась царская казна, спрятанная в здешнем храме огня. С утратой этих сокровищ Йездигерд лишился важного источника своей силы, возможностей нанять войско. Оставалось больше уповать просто на неприятие персами власти иноверцев - анеров (незороастрийцев. - В. К. ).

Отступая, Йездигерд прибыл в Стахр. Вернулся он сюда в том же сане шаханшаха, что и уехал в Ктесифон. Но таковым уже больше оставался по званью. Трон из слоновой кости и царская корона достались таям (так иранцы называли арабов. - В. К. ). Йездигерд не смог сберечь главного, что было святыней всех иранцев и символом их державы - знамя Каве ³³ . Такого не было еще за всю историю существования Ираншахра, чтобы его первейшую святыню враги, глумясь, в куски изрезали и продавали по частям.

Дорога отступления, что привела шаханшаха в Стахр, проходила по тем местам, где не подвластные времени изображения в скалах напоминали о славных деяниях великих предков. Вот безвестный мастер изобразил триумф Шапура I над ромейским государем Валерианом, сам Ахура-Мазда (высшее божество в маздеизме, бог-творец. - В. К .) возводит в сан шаханшаха Ардашира I Папакана ³⁴ . Эти сцены служили не только суровым упреком Йездигерду, который не смог быть достойным прежних шахан-шахов, но и пугающим предостережением: теперь ему грозила участь побежденного римлянина Валериана, который взывает о милосердии.

стр. 48

Но и в Стахре Йездигерд не чувствовал себя в безопасности и решил перебраться в Спахан (Исфахан). Йездигерд надеялся на помощь местного дехкана Матийара. То пришел к власти с согласия исфаханской знати, которая, очевидно, не испрашивала благословения шаханшаха. Обоюдные амбиции, как последнего, так и дехкана сделали невозможной встречу между ними. Когда Матийар попытался было войти в резиденцию Йездигерда без доклада, ему преградил путь привратник. Взбешенный поведением слуги, дехкан избил его. Такое обращение с его слугой возмутило шаханшаха, и, не решившись спросить за дерзость с Матийара, он, спасая уязвленное самолюбие, счел за благо покинуть Спахан.

В Рее, куда приезжает Йездигерд, он стал неумеренно употреблять вино, что с точки зрения этики маздеизма осуждалось. Пристрастием к вину персы вообще не отличались. Случалось, правители пили вино на ответственных собраниях, надеясь на то, что в разгоряченных спиртным головах родятся нужные решения ³⁵ . Но помогло ль вино найти ему такое? Для встречи с шаханшахом в Рей прибывает владетель Табаристана. Он еще чтит авторитет шаханшаха и признает его своим повелителем. Табаристанский правитель предложил Йездигерду убежище. Южное побережье Каспия, районы Дейлема, Табаристана и Джурджана, населенные мужественными горцами, представляли собой серьезное препятствие для арабов. Прибрежные горы были почти неприступны. Местные жители, которым сасанидские шаханшахи предоставляли относительную свободу, были полны решимости противостоять арабам. По роковой ошибке Йездигерд отклонил предложение правителя Табаристана. По-видимому, его мучила мысль похоронить себя в отдаленных горах, он все еще надеялся добиться помощи от сатрапов восточных провинций ³⁶ .

Почтительно-уважительное отношение к нему табаристанского владетеля или благостное настроение от возлияний побудили шаханшаха отнестись к нему особенно ласково. Табаристанский правитель говорит Йездигерду о желании быть утвержденным в должности спахбеда. Шаханшах собственноручно вручает просителю перстень с печатью, чтоб тот сам составил ферман по всей форме. Летописцы не случайно выделяют это обстоятельство. Оно проливает свет не только на особенности характера Йездигерда, но показывает, как менялось его поведение в зависимости от обстоятельств. Согласно придворному этикету сасанидского двора во время приемов шаханшах не показывался на людях: его скрывал занавес. Обстоятельства резко изменились и тут уже не до соблюдения этикета: Йездигерд доверяет правителю Табаристана свой перстень, чтобы тот сам скрепил составленный им же указ.

Рассылая гонцов с посланиями во все концы страны, Йездигерд, очевидно, стремился возродить дух сопротивления арабам. В воззвании к марзбанам Туса Йездигерд говорит о тех бедах, которые несут арабы иранцам: "Бедствия понесены от змеедов с мордой Анхрамайнью, от змееголовых всем беда, огни погасли в храмах оскверненных. Жизнь смолкла в городах опустошенных. В полях потоптаны посевы" ³⁷ .

Определенные надежды связывал Йездигерд и с Китаем. В 638 г. ко двору династии Тан, правившей в Китае, прибыло посольство, отправленное Йездигердом, во главе с Му-сы- банем. Отправка посольства в Китай неслучайна. Из всех ближних и дальних соседей Ирана именно с Китаем были установлены нормальные отношения и именно при Сасанидах они становятся наиболее интенсивными ³⁸ .

Известное представление о реакции танского двора на приезд посольства Йездигерда дает китайская хроника. Прежде всего в соответствии с традиционной внешнеполитической китайской догмой приезд персидского посла был квалифицирован как прибытие с "данью".

Из подношений танскому государю подробно говорится только о мангусте. Приводятся сведения о внешнем облике, окрасе, размере. Сообщается о ее способности ловить мышь в норе. И потом уже следует пассаж об Йездигерде. "Йездигерд (И-сы- сы) не является правящим государем, будучи изгнанным большими вождями, бежал в Тохаристан (Ту-хо-ло)" ³⁹ . Царь по

стр. 49

крови, которого не потерпели знатные лица дома, не вызвал интереса у тогдашнего китайского владыки и от него он, очевидно, отмахнулся.

Шаханшах по званию, но без реальной власти, Йездигерд перемещается как перекати-поле по пространствам былой державы. Идут за сильным и удачливым, а таким для местных владетелей обладатель царского титула не являлся. Опасение измены со ^стороны Абана Джазавейху (очевидно, местный правитель) заставляет Йездигерда покинуть Рей ⁴⁰ . Претензии Йездигерда на оказание ему царских почестей наталкиваются на открытое неповиновение. После двух-трех лет пребывания шаханшаха в Кермане местный дехкан попросту выгнал его из своих владений. Видя нерасположение к себе со стороны многих местных владетелей, сталкиваясь с прямой изменой, Йездигерд не доверяет им и потому в ряде случаев берет с собой в заложники детей дехканов, рассчитывая так обеспечить личную безопасность. Подобная практика не укрепляет симпатий к нему у местных правителей. Приезд беглого шаханшаха для любого из них требовал значительных расходов. Шаханшаха в его скитаниях по стране сопровождало несколько тысяч человек. В основном это были дворцовые рабы и прислуга, писцы и конюшенные, жены и наложницы, члены царского рода. Их содержание требовало больших затрат, что не укрепляло симпатий к нему со стороны местных владетелей и простого населения.

Требование шаханшаха платить ему налоги привело его к столкновению с правителем Сакастана и заставило перебраться в Хорасан. На его северо-востоке провинция Мерв - оплот сасанидского владычества. Местного марзбана Махойе некогда облагодетельствовал Йездигерд и у шаханшаха были основания питать надежды на мервского владетеля. В числе первоочередных дел, совершенных Йездигердом по приезде в Мерв, - установка древнего алтаря огня, вывезенного им во время отступления из Рейя. Этим поступком шаханшах продемонстрировал свое намерение сделать Мерв оплотом маздеизма и показал себя ревнителем древней иранской религии.

Поклонение огню составляло одну из основных заповедей маздеистского культа. Огонь - свет - тепло - жизнь. В конечном счете он эманация преблагого творца всего сущего - Ахура- Мазды. Местами культового отправления были храмы огня и алтари огня. Во всех больших городах имелись храмы, в них священный огонь, называемый "негасимым", постоянно поддерживался жрецами. Священный огонь на уровне обыденного сознания маздеянина воспринимался как сын или отпрыск Ахура-Мазды. Поддержание священного огня наряду со жрецами было одной из функций царя. Эта традиция уходит в глубь веков: на мидийском рельефе в гробнице Кызкапан (VII-VI вв. до н. э.) изображены царь и жрец перед алтарем огня. При Сасанидах официально 3 священные огня являлись покровителями 3 основных сословий иранского общества. Огни эти суть: Фарнбаг - защитник духовенства, Гуснасп - покровитель военного сословия, Бюрджин-Митр - защитник земледельцев. По традиции, обрядившись в белые одежды, царь и военные молились Ахура-Мазде в храме огня.

В Мерве шаханшах намеревался, очевидно, жить в привычной столичной обстановке, распорядившись благоустроить местность садами и цветниками. Но, самое главное, он не оставляет мысли о борьбе с арабскими завоевателями. В занятые арабами города и селенья Йездигерд отряжает посланцев, которые от имени шаханшаха призывают иранцев к выступлениям против "змееголовых пожирателей ящериц". Посланцы Йездигерда подстрекали население на занятых арабами землях к восстанию. Призывы шаханшаха к борьбе против арабов находили известный отклик среди иранцев. К примеру, восстали жители Джабилы во главе с Фейрузаном.

Халиф Омар, принимая депутацию из завоеванных земель, спросил: "В чем причина, что эти персы постоянно нарушают слово и бунтуют против нас?" - "Ты запретил нам расширять нашу границу, а царь (Йездигерд. - В. К .), находясь среди них, подстрекает их. Два царя никоим образом не могут ужиться вместе до тех пор, пока один не изгонит другого. Это не наша жестокость, но их царь, который побуждает их подняться против нас

стр. 50

после того, как покорились. И будет так продолжаться до тех пор, пока ты не уберешь барьер и не позволишь нам пойти вперед и изгнать их паря. До тех пор их надежды и их козни не прекратятся". Подобного взгляда придерживался правитель Хузистана Хормузан, принявший ислам ⁴¹ .

Все это побудило халифа Омара снять прежний запрет на дальнейшее продвижение вглубь Ирашпахра. В ликвидации рода Сасанидов и полном завладении Ираншахром халиф Омар усматривал условие самосохранения. Он отправил в Хорасан войско под началом ал-Ахнафа, несомненно, имея в виду покончить с "возмутителем спокойствия" Йездигердом. Узнав о приближении арабов к Мерву, шаханшах располагается в Маверруде (центр одноименной области в районе Бала-Мургаба). Отсюда он написал письма с просьбой об оказании помощи хакану тюрок, царю (ихшиду) Согда, правителю Китая. Не получив в нужный момент поддержки и потому не рассчитывая на собственные силы, шаханшах двинулся в Балх. Сделав своей ставкой Маверруд, ал-Ахнаф выслал в погоню ополчение арабов, жителей города Куфы. В окрестностях Балха куфийцы разгромили отряд иранцев (жителей Фарса), с которым был шаханшах. Послы Йездигерда добрались до хакана и ихшида Согда, но они не поспешили на помощь, пока он сам не переправился через реку с остатками отряда иранских ополченцев. Появление самого шаханшаха явилось более весомым аргументом, нежели обращения, переданные через его посланцев. Против арабов сложилась коалиция: тюрки во главе с хаканом, жители Ферганы и Согда, Йездигерд во главе иранцев. Куфийцы отступили перед воинами коалиции, которые остановились перед ставкой ал-Ахнафа у Маверруда. Но тут в действиях союзников произошел сбой. По обычаю тюрок их рать не идет в сражение, пока не выедут трое верховых и каждый бьет в барабан. И в ту ночь тюркское воинство выступило было после выезда 3-го верхового, но на пути попались тела убитых соплеменников. Хакан увидел в этом дурное предзнаменование и вернулся со своими людьми в Балх.

Покинутый тюркским предводителем Йездигерд однако совершил успешный рейд в окрестности Мерва. Находившийся там один из арабских предводителей Хариса бин Нуман был осажден. Кроме того, шаханшаху удалось завладеть казной, ранее спрятанной в окрестностях Мерва.

Временный успех, очевидно, вскружил голову шаханшаху, что и сыграло свою роль в его конечной судьбе. Намерение Йездигерда по своему усмотрению распорядиться ценностями, которыми удалось завладеть в Мерве, привело к столкновению с собственными людьми, сопровождавшими его жителями Фарса. О чем они сообщили ал-Ахнафу. Сложное сплетение обстоятельств, где давали себя знать взаимоисключающие амбиции, обиды и страхи предопределили трагический исход пребывания Йездигерда на восточной окраине былой Сасанидской державы.

Махойе, которого некогда облагодетельствовал Йездигерд, не считал нужным потакать всем претензиям шаханшаха. Он встретил в штыки требование Йездигерда платить налог. И уж совсем не мог снести Махойе намерения шаханшаха сместить его и заменить племянником марзбана или братом Рустама Феррохзадом, который оставался доверенным человеком шаханшаха во время его скитаний. Предводитель окрестных тюрок Низек чувствовал себя также оскорбленным отказом Йездигерда отдать в жены свою дочь. Низек обратился к шаханшаху с такими словами: "Дай мне дочь и я стану сражаться против твоих врагов". - "И ты осмеливаешься равняться со мной, собака!" - взорвался Йездигерд и ударил его плетью ⁴² . Такого оскорбления Низек естественно не смог стерпеть. Вчерашние союзники стали смертельными врагами.

Кроме личных обид давала себя, несомненно, знать и боязнь арабов. Халиф не оставлял намерения заполучить шаханшаха. Тот же Махойе не мог не сознавать, что за укрывательство шаханшаха в своих владениях пришлось бы рано или поздно держать ответ перед арабами. Пребывание Йездигерда в окрестностях Мерва тяготило многих, в том числе и из-за расходов на содержание его свиты. В Мерв, согласно легенде, Йездигерд прибыл с 1 тыс. всадников, 1 тыс. музыкантов, 1 тыс. хлебопеков и 1 тыс.

стр. 51

мастеров по изготовлению сладостей ⁴³ . Можно представить, сколько требовалось для их содержания. И самоутверждение шаханшаха в Мерве было чревато для местного населения новыми тяготами и опасностями.

Словом, в Мерве и его окрестностях местные владетели решили избавиться от Йездигерда. Ставка его подверглась нападению (чьих именно сил, вопрос на этот счет можно считать открытым, но только не арабских войск). В сочинении историка Табари содержится информация, что против Йездигерда совместно выступили Махойе и предводитель тюрок. Очевидно, она близка к исторической действительности.

Спасая свою жизнь, шаханшах бежал один и оказался на мельнице на р. Мургаб у деревни Зарк (Зарик). Мельник убил его, польстившись на украшения шаханшаха. Тело бросил в реку. Там его и нашли местные жители. Мервский патриарх Илья собрал христиан и обратился к ним с такими словами: "Вот убит царь персов, сын Шахрияра, сына Кисры (ХосроваП Парвиза. - В. К .). А Шахрияр - дитя благоверной Ширин, справедливость к людям ее веры (т. е. христианам. - В. К .) без лицеприятия известна" ⁴⁴ . По почину своего патриарха мервские христиане соборовали тело Йездигерда. О месте его захоронения сведения расходятся.

Гибель Йездигерда вышла за рамки события личностного порядка. Погиб не просто представитель дома Сасанидов, но и царь - борец против политического и духовного господства ислама над маздеизмом. С крахом правления сасанидского дома ислам не имел перед собой сдерживающих начал в лице властных институтов для своего торжества над маздеизмом. "С приходом ислама и арабским завоеванием, зороастризм был объявлен еретическим и большая часть его литературы была уничтожена" ⁴⁵ .

Смерть Йездигерда означала не только окончательную гибель Ираншахра, утрату иранцами своей государственности. Вместе с тем они лишались прежней духовности - зороастрийской веры, - стражем которой выступал шаханшах. По злой иронии судьбы, змееголовые пожиратели ящериц и змей, каковыми для зороастрийского Ирана представлялись арабы, обращают массы иранцев в свою веру. В борьбе мусульманского Арабского халифата и зороастрийского Ираншахра не только в военном и политическом отношении, но и в духовном первый демонстрирует свое превосходство.

В сложных перипетиях судьбы последнего правителя зороастрийского Ираншахра Йездигерда отразился весь комплекс социально-политических, военных, психологических аспектов проблемы взаимодействия двух различных этнорелигиозных общин. Для зороастризма (маздеизма), государственной религии сасанидского Ирана, было свойственно предвзятое отношение к иноверцам. В частности, арабы в общественном сознании иранцев-зоро-астрийцев воспринимаются как особи, наделенные чертами и свойствами, противными благому творцу Ахура-Мазде и заповедям веры. Арабы в представлениях истовых зороастрийцев имеют обличье Анхра-Майнью, антипода Ахура-Мазды, они пожиратели змей, творений Ахура-Майнью.

Неприязнь к иноверцам, присущая зороастризму, не получила распространения среди иранцев-маздеистов. Во время столкновений с противниками Ираншахра зороастризм не выступил в качестве духовного стимула в борьбе иранцев- зороастрийцев с чужаками-иноверцами, покушавшимися на независимость (политическую и духовную) иранского государства. Защита веры не выступает как одна из основных мотиваций поведения иранцев-зороастрийцев в контактах с внешними силами, в борьбе с внешним врагом. Сознание необходимости защищать свою веру не гипертрофировалось до религиозного антагонизма, который бы определял отношение всего иранского зороастрийского социума к внешнему миру согласно заповеди "не щади живота своего ради веры".

Классово-сословное деление общества сасанидского Ирана не объединяло его в единое целое, но, наоборот, создавало предпосылки для отчуждения, если не неприязни, между верхами и низами. Социальные различия между ними не способствовали укреплению чувства этнорелигиозной общности между ними. Для элиты сасанидского Ирана в ряде случаев соображения социального эгоизма брали верх над общенациональными (услов-

стр. 52

но говоря) интересами, одно из опосредствующих начал которых составляла своя религия. "Арабы были ненавистны иранской знати не потому, что они "пожирающие змей ахраманолицые и "вороноголовые", а потому, что это были люди с "голодным брюхом", не имеющие ни сокровищ, ни имени, на благородного рода, господство которых принесет великим унижение и возвысит подлых" ⁴⁶ .

И в этом смысле трагедия Йездигерда в том, что он не нашел поддержки как среди иранской знати, которой претили самодержавные замашки шаха, так и среди широких масс, у которых не было особых оснований радеть за благополучие дома Сасанидов.

С гибелью Йездигерда попытки свергнуть власть арабов в Иране не прекращаются. Сын Йездигерда Пероз, бежавший в Тохаристан, отправил посланника к танскому двору, донося о своих трудных обстоятельствах и рассчитывая на помощь Китая. В ответ государь Гао-цзун извинился за то, что отдаленность пути не позволяет ему предпринять похода. Пероз однако не отступился. Он вновь жалуется танскому двору на вторжение войск Арабского халифата. В это время танский престолонаследник вынашивает планы распространения власти Китая на сопредельные земли Запада (Сиюй). С этой целью учреждается Босы дудуфу ("Персидское наместничество") и в ранг дуду, китайского наместника, возводится Пероз. Этот эфемерный протекторат сокрушило войско халифата. Дуду Пероз бежал на восток и в 670-673 гг. прибыл ко двору Гао-цзуна. Тот обошелся с ним милостиво, пожаловал Перозу чин "юувэйцзянцзюня" ("воевода западной охраны"). В 679 г. указом танского государя на запад был отправлен с войском начальник Чиновного приказа Пэй Синцзянь с целью возвести в сан персидского царя Персе, сына умершего Пероза. Пэй, однако "из-за дальности пути" не выполнил поручения и вернулся восвояси. Персе даже не смог вступить в пределы былого царства, которым владели предки. Очевидно, Пэя заставили отступить не тяготы дальнего пути, а арабские войска, дислоцировавшиеся в Мавераннахре. По прибытии в Китай Персе получил воинское звание "цзовэйцзянцзюнь" ("воевода восточной охраны") ⁴⁷ .

Эстафету борьбы с Арабским халифатом принял другой сын Пероза и внук Йездигерда III Хосров. После того, как в 705 г. (709?) арабский полководец Кутейба предотвратил антиарабские выступления в Хорасане, Хосров отправился в Китай, чтобы дождаться благоприятного случая. И когда в 727- 728 (729 г.) тюргешский каган продолжил кампанию против арабов, кагана в походе сопровождал упомянутый Хосров. Присутствие его в тюргешском войске может быть расценено как свидетельство того, что танский двор не воспрепятствовал своему протеже участвовать в антиарабской акции. Попытки сына Йездигерда III Пероза (Фируза) сбросить иностранное господство и его имя послужили стимулом в борьбе за независимость Ирана и возврат к прежней вере. В первой половине VIII в. в связи с пророчеством о прекращении власти ислама в Иране возникает движение за возврат к зороастризму, ожидалось даже появление самого пророка Зороастра. В Хорасане Сумбад поднимает восстание и объявляет себя "испехбедом" Фирузом по имени сына Йездигерда III ⁴⁸ . В 766 г. войска халифа Мансура положили конец царству испехбедов.

Все подобные выступления против Арабского халифата, в которых использовалось имя потомков дома Сасанидов, не поколебали существенно политическое и духовное господство ислама в Иране. Сокрушительный удар ему нанес, сам того уже не ведая, внук Йездигерда III.

История распорядилась так, что маздеизм, поборником которого в противостоянии с исламом выступал Йездигерд III, так или иначе отомстил магометанству. Ислам заплатил за победу над маздеизмом, поборником которого выступал Йездигерд III, внутренним расколом.

Те иранцы, которые поначалу приняли инородную веру (исключением были эмигранты и часть тех иранцев, которые остались на родине и сохранили приверженность зороастризму), потом отказались от официального, условно выражаясь, "правоверного" ислама, и стали исповедовать раскольническую ветвь- шиизм. Последний (от арабского "шия" -

стр. 53

партия, секта, схизма) зародился в ходе борьбы среди арабов за власть между преемниками пророка Мухаммеда. Первоначально шииты выступали как политическая группа. Позднее она превратилась в особое религиозное течение, признававшее Али, двоюродного брата пророка и зятя, и его потомков единственно законными преемниками пророка Мухаммеда. Сын Али Хусейн стал символом шиитского движения. Главная черта шиизма, - вера в то, что законными преемниками пророка Мухаммеда - имамами - могут быть только его сородичи-потомки.

Обращение иранцев к шиизму объективно имело политическую значимость в том смысле, что иранцы продемонстрировали свое нежелание всецело исповедовать религию победителей-арабов.

Не желая перейти в ислам, Йездигерд III погиб, отстаивая свое право исповедовать веру своих царственных предков и исконную религию иранцев - маздеизм (зороастризм).

Кровь его размыла первозданную целостность ислама. Согласно традиции шиитский имам (предводитель) Хусейн, сын дочери пророка Фатимы и его кузена Али, был женат на дочери Йездигерда III Шахр-бану (ас-Сулафа, Шах-и-Занан). Шииты считают это историческим фактом ⁴⁹ .

Имя Йездигерда III сохранилось в генеалогических преданиях азиатских правителей, в топонимике Ирана, в летосчислении. Родоначальник династии Яминья, чьей столицей был город Газни и к которой принадлежал султан Махмуд Газневи, говорят, был потомком Йездигерда III ⁵⁰ . В путевом журнале Е. И. Чирикова, русского комиссара-посредника по турецко-персидскому разграничению в 1849-1852гг., описаны развалины замка (крепости) Йездигерда III в окрестностях Зохаба и они же нанесены на карту к упомянутому путевому журналу ⁵¹ .

В Индии парсы, потомки иранцев, не желавших быть обращенными в ислам и бежавших в Индостан, по сей день ведут летосчисление от эры Йездигерда III.

Общественную и политическую жизнь нынешнего Ирана, Исламской Республики Иран, олицетворяют мечети. Но кое- где встречаются и храмы огня, напоминания о временах зороастрийского Ираншахра, последним правителем которого был Йездигерд III.

Примечания

1. КОЛЕСНИКОВ А. И. Иран в начале VII века. - Палестинский сборник. Вып. 22 (85). Л. 1970, с. 86.

2. СЕБЕОС. История епископа Себеоса. Ереван. 1939, с. 25.

3. MUIR W. The Caliphate. Its rise, decline, and fall. Edinburgh. 1924, p. 97.

4. В Акр Бабил в специальном дворце содержались сыновья Хосрова II Парвиза под надзором воспитателей, которых к ним приставил отец; всадники смотрели за тем, чтобы они не выходили за пределы отведенного для них места. См. КОЛЕСНИКОВ А. И. Ук. соч., с. 86.

5. Очевидно, речь идет об ассимметрии мышечных складок.

6. КРЫМСКИЙ А. История Сасанидов и завоевание Ирана арабами. М. 1905, с. 131.

7. DHALLA М. N. Zoroastrian civilization. N. Y. 1922, p. 309.

8. КРЫМСКИЙ А. Ук. соч., с. 135, 136; КОЛЕСНИКОВ А. И. Завоевание Ирана арабами. М.1982, с. 238.

9. ПАТКАНЬЯН К. Опыт истории династий Сасанидов по сведениям, сообщаемым армянскими писателями. СПб. 1863, с. 85.

10. СЕБЕОС. История императора Иракла. Сочинения епископа Себеоса. СПб. 1863, с. 22.

11. КРЫМСКИЙ А. Ук. соч., с. 51, 55.

12. XIA NAI (HSIA NAI). Sassanian objects recently found in China.- Social sciences in China. Vol. I. N 2. 1980, p. 154.

13. КРЫМСКИЙ А. Ук. соч., с. 6, 7; БАРТОЛЬД В. Историко- географический обзор Ирана. СПб. 1913, с. 105.

14. МЕНЦОВФ. Йездежерд III, последний государь Персии, до покорения аравитянами. - Журнал министерства народного просвещения, 1838, часть семнадцатая, с. 629.

15. СЕБЕОС. История императора Иракла, с. 100.

стр. 54

16. КОЛЕСНИКОВ А. И. Завоевание Ирана арабами, с. 70.

17. MUIR W. Op. cit., p. 100.

18. КОЛЕСНИКОВ А. И. Завоевание Ирана арабами, с. 74.

19. MALCOLM J. The History of Persia. Lnd. 1845, p. 172-173.

20. КУЗНЕЦОВ В. С. Последний правитель Ираншахра. Новосибирск. 1991, с. 91-94.

21. MUIR W. Op. cit., p. 102.

22. КОЛЕСНИКОВ А. И. Завоевание Ирана арабами, с. 87.

23. MALCOLM J. Op. cit., p. 175.

24. MUIR W. Op. cit., p. 102; TALBOT R. D. Hira. - Journal of the Royal Central Asian Society. Vol. XIX, April, 1932, part II, p. 259.

25. ПИГУЛЕВСКАЯ Н. В. Анонимная иранская хроника о времени Сасанидов (Сирийские источники по истории Ирана и Византии).- Записки Института востоковедения АН СССР. Т. VII. М. 1939, с. 56.

26. BENJAMIN S. G. W. Persia. Lnd. N. Y. 1941, p. 273.

27. ПИГУЛЕВСКАЯ Н. В. Византия и Иран на рубеже VI-VII веков. М.-Л. 1946, с. 280; MALCOLM J. Op. cit, p. 175.

28. Игнорируя конкретные условия, в которых пребывал Йездигерд III, А. Е. Крымский клеймит его как "малодушного". См. КРЫМСКИЙ А. Ук. соч., с. 161.

29. ПИГУЛЕВСКАЯ Н. В. Анонимная иранская хроника о времени Сасанидов, с. 76.

30. Исфаханцы традиционно были верноподданными слугами дома Сасанидов. Правители его предпочитали исфаханцев в качестве слуг и прислуги. За ними по степени доверия шли жители Махина, Рея, Систана. Согласно указа шаханшаха Хосрова Ануширвана царское знамя, дерефш-и-Кавияни, должно всегда находиться на попечении исфаханского семейства Гударз. См.: BROWNE Е. G. Account of a rare manuscript concerning history of Isfahan. - Reprinted from "Journal of the Royal Asiatic Society", July and October 1901. Lnd. 1901, p. 69.

31. Он не смог пройти через горное ущелье, которое заполнил рой пчел, из-за этого сбился с пути, попал в плен и был убит. Этому факту обязана своим появлением следующая арабская поговорка: "Пчела - часть воинства господнего".

32. КОЛЕСНИКОВ А. И. Завоевание Ирана арабами, с. 112.

33. Дерефш-и-Кавияни - царское знамя, первоначально - кожаный передник легендарного кузнеца Кавы (Каве), который возглавил восстание иранцев против иноземного господства. В рассматриваемое время знамя было сшито из шкур пантер и украшено драгоценными камнями. Попало в руки арабам в битве при Кадисии.

34. HAAS W. S. Iran. N. Y. 1946, p. 21.

35. MODY J. J. Wine among ancient persians. Bombay. 1888, p. 16.

36. МЮЛЛЕР А. История ислама от основания до новейшего времени. Т. 1. СПб. 1895, с. 274,275.

37. Ахриман (Анхра-Манью) - антипод творца всеблагого Ахура-Мазды, властитель черных сил, мрака, источник смерти и разрушения. ФИРДОУСИ. Шах-Наме. М. 1972, с. 770.

38. С 455 по 521 гг. сасанидский двор направил в Китай десять посольств. Помимо политических контактов имел место и оживленный торговый обмен. Показательны, например, находки на территории современного Китая монет сасанидских шаханшахов Шапура II (310-379), Пероза (459- 484), Хосрова II (590-628), Йездигерда III (632-651). КУЗНЕЦОВ В. С. Императорский Китай, Иран и исламский мир. - Северная Азия и соседние территории в средние века. Новосибирск. 1982, с. 100.

39. Синь Тан шу (сост. Оуян Сю, Сун Ци). Пекин. Чжунхуа шуцзюй. 1975. Т. 20, с. 6259.

40. История Ат-Табари. Ташкент. 1987, с. 18; КОЛЕСНИКОВ А. И. Завоевание Ирана арабами, с.136, 137, 142.

41. MUIR W. Op. cit., p. 170, 172.

42. История Ат-Табари, с. 28.

43. ЖУКОВСКИЙ В. А. Древности Закаспийского края. Развалины старого Мерва. СПб. 1894, с. 9.

44. История Ат-Табари, с. 30.

45. BURKE Е. Inlow. Shahan shah. A Study of the monarchy of Iran. Delhi. 1979, p. 97.

46. КОЛЕСНИКОВ А. И. Иран в начале VII века, с. 39.

47. Синь Тань шу, с. 6253, 6259.

48. ТУРАЕВ Б. А. История древнего Востока. Т. II. Л. 1935, с. 290-291.

49. BROWN Е. G. A literary history of Persia. Lnd. 1919, p. 131.

50. ТАТЕ G. P. Seistan. Parti-HI. Calcutta. 1910, p. 36.

51. ЧИРИКОВ Е. И. Путевой журнал Е. И. Чирикова - русского комиссара-посредника по турецко-персидскому разграничению 1849-1852. СПб. 1875, с. 308-311.

Постоянный адрес данной публикации: