М.: Изд. дом Марджани, 2011. 560 с. (Ислам и современность)

Избранная автором тема полностью отвечает одному из наиболее перспективных направлений современного отечественного востоковедения - изучению социально-экономических тенденций и реалий восточных обществ, к тому же в данном случае неразрывно связанных с религиозными структурами и обычаями. На этом основана научная актуальность и значимость монографии, новизна которой состоит в том, что в таком аспекте - сквозь призму традиционного исламского религиозно-благотворительного института вакфа - история Турции рассматривается впервые в отечественной и западной историографии.

С VIII в. в исламском мире, объединенном тогда Арабским халифатом, начинается формирование специфической формы мусульманской собственности - вакфов, ставших впоследствии важнейшим общественным институтом, который "на протяжении столетий определял многие аспекты социально-экономической и религиозной жизни" (с. 12 - 13). Можно согласиться с ретроспективной оценкой вакфа не только как "религиозного и правового института", но и как "важной социально-экономической категории, которая и сегодня не утратила своего значения в мусульманских обществах" (с. 12).

Автор исследует данный феномен в общественной жизни страны на протяжении 85 лет, т.е., по сути, на протяжении всей новейшей истории Турции. Уже эти обстоятельства делают рецензируемую монографию новаторской. Еще более увеличивает ценность исследования то, что П. В. Шлыков смог основательно поработать в турецких архивах и библиотеках. Кроме того, как стипендиат одного из вакфов в 2006 - 2007 гг. автор имел возможность познакомиться с механизмом функционирования этих институтов изнутри, лично пообщаться с людьми, связанными с работой подобных благотворительных фондов в современной Турции. Все это позволило ему

осмыслить разные аспекты существования института вакфа в Турции и показать амбивалентную сущность современных вакфов.

Как известно, успех научной работы зависит от источников, а их значимость и разнообразие в данном случае удивляет и радует. Блестящее знание не только турецкого, но и османского языка с его арабской графикой, а также западных языков (английского и французского) позволило П. В. Шлыкову максимально расширить круг привлеченных источников и научной литературы. Среди источников им обработаны и проанализированы самые разнообразные документы: нормативные акты Турецкой Республики, начиная с 1920-х гг., законы о вакфах, а также более широкий круг правовых документов, позволивший проследить изменение отношения к вакфам со стороны государства (подзаконные акты, уставы, вакуфные грамоты и многое другое). Документальные источники создали необходимый фундамент исследования, а вслед за тем были привлечены иные по характеру материалы: официальные выступления и публикации политических деятелей, мемуары и сочинения современников и т.п. Тщательное сопоставление и анализ разноплановых источников (причем не только материалов турецких архивов и значительного числа опубликованных документов, но и массовых источников, которые трудны в обработке и крайне редко используются исследователями) многократно увеличили научную ценность исследования.

Во второй по важности части введения (с. 14 - 25), по сути, дана интегрированная характеристика отечественной и иностранной научной литературы по проблеме вакфов и смежным вопросам общественно-политического развития региона Ближнего Востока на разных этапах его исторического пути. Здесь рассмотрено, вероятно, подавляющее большинство научных исследований различного происхождения, убедительно показано, что данная тема во всем ее объеме никогда не являлась объектом специального исследования. Кроме того, представлен критический анализ с указанием специфики сильных сторон и недостатков различных по своему происхождению работ. Как справедливо пишет автор, "среди опубликованных работ западных, российских и турецких авторов крайне мало исследований, посвященных особенностям деятельности вакфов в XX в. и анализирующих их эволюцию в рамках проводившейся в разных странах мусульманского мира модернизации социальных, политических и экономических структур... Взгляд на вакфы как средневековый мусульманский институт, неспособный - несмотря на удивительные "адаптационные возможности" - приспособиться к существованию в условиях светских режимов, не только мешал развитию этого института в XX в., но и отразился на характере научных изысканий. Если при исследовании османских вакфов существует необходимость строгого отбора научной литературы ввиду большого количества публикаций, то в случае с "современными" вакфами возникает прямо противоположная ситуация" (с. 21 - 22).

В главе 1 "Социально-исторические основы вакфов" П. В. Шлыков подробно разбирает концепции возникновения и развития вакфов, анализирует экономические, религиозно-культурные и социально-философские факторы их широкого распространения в средние века и новое время. Крайне важно, что автор обосновывает тезис о комплементарности этих факторов, "определивших универсальную способность вакфов удовлетворять индивидуальные, групповые и государственные нужды, а также продолжительность существования самого института" (с. 42 - 43). Особое место в главе уделено раскрытию социально-экономического значения вакфов в Османском государстве и определению их места в общественно-политической жизни империи на различных этапах ее исторического пути. Широкие масштабы распространения и деятельности вакфов (включавшие сельскохозяйственные угодья, мелкотоварные производства, торговые центры, жилые комплексы) показывают, что они играли существенную роль в экономике Османского государства. Причем, даже единичный крупный вакф мог определять значительную долю экономической активности отдельного региона (например, вакф жены Сулеймана Кануни Хюррем-султан, или Роксоланы, в Иерусалиме).

Вакфы были глубоко интегрированы в различные сектора экономики, что позволяло им удовлетворять самые разнообразные потребности: "человек мог родиться в вакуфном доме, спать в колыбели, приобретенной за деньги вакфа, и питаться на его средства, читать книги из вакуфной библиотеки, а затем стать учителем вакуфной школы и получать жалованье от вакфа, наконец умереть и быть похороненным на кладбище, принадлежащем вакфу, в гробу, также приобретенном на средства вакфа" (с. 48). Автор приходит к выводу, что вакфы являлись важным фактором социальной политики, обладая, с одной стороны, сервисно-благотворительными, а с другой - социально-интегративными функциями. Как пишет автор, "вакфы содержали больницы, сиротские дома и приюты, а иные - просто поддерживали благосостояние узкого круга лиц (в некотором

смысле "клиентов"), причем не обязательно неимущих... нередки были случаи, когда вакфы брали на себя расходы по содержанию системы водоснабжения, фортификационных сооружений и целому ряду "социальных программ" (помощь потерявшим работоспособность и отошедшим от дел морякам и ремесленникам или нуждающимся детям). Существовали даже вакфы с довольно экзотическими целями, выделяющие средства на содержание животных" (с. 45).

Отдельный раздел первой главы посвящен проблемам реформирования системы вакфов в Османской империи, в нем показана динамика этого процесса и раскрыты основные особенности государственной политики властей по отношению к вакфам. Поскольку к XIX столетию продуктивность деятельности и общественная полезность института явно снизилась, власти попытались установить прямой контроль над вакфами и их доходами. Однако масштабы, многообразие и степень разветвленности системы вакфов были таковы, что, в сущности, реальная деятельность учрежденного в 1826 г. Министерства вакфов сводилась по большей части лишь к формальной регистрации решений, принимаемых на местах мусульманскими судьями (кадиями, назырами, мютевелли). По существу, как показывает автор, система вакфов оставалась максимально децентрализованной, регулировалась в гораздо большей степени семейными и корпоративными, а не государственными отношениями. В итоге желание сконцентрировать в одних руках управление разрозненными вакфами, которое впредь должно было исходить из установки на централизацию и выстраивание "властной вертикали", и стремление заставить систему вакфов служить интересам государства, уменьшая тем самым финансово-политическое влияние религиозных кругов, т.е. главные цели и задачи создания министерства так и остались нереализованными, искать подходы к их решению пришлось уже младотуркам и кемалистам.

Вторая глава "Вакфы во время Кемалистской революции и в период Первой республики" посвящена детальному анализу разных аспектов существования вакфов в 1920 - 1940-е гг. В центре внимания - причины и последствия изменений в восприятии института вакфа турецким обществом, выстраиваемая кемалистами новая конфигурация системы контроля и управления вакфами, формирование стратегии "секуляризации" и отчуждения имущества вакфов. Все эти вопросы рассматриваются в тесной связи с социально-политическим контекстом, как часть программы кемалистов по модернизации и вестернизации Турции, превращения ее в современное государство.

Автор стоит на позиции, что радикальное реформирование системы вакфов в первые десятилетия республиканской истории полностью вписывалось в концепцию Мустафы Кемаля по выстраиванию взаимоотношений между государством и религией. Задача, которую ставила перед собой новая власть, заключалась не столько в отделении религии от государства, сколько в ее подчинении государственной машине. Вытесняя ислам не только из политики и экономики, но и из сферы культуры и образования, государство устанавливало тотальный контроль над духовной жизнью, стремясь разрушить религиозный базис общественной культуры, внедряя новые, прозападные ценности вместо традиционных исламских. Не решившись полностью упразднить институт вакфа, кемалисты попытались его в некотором смысле "секуляризировать", уничтожив всякую связь вакфов с мусульманским благочестием, чтобы "поставить их на службу турецкому национализму" (с. 93).

Автор обращает внимание на довольно интересный факт: "кемалисты, стремясь разорвать генетическую связь вновь создаваемых вакфов с прежними, а новые нормы и их лексикон со старыми традициями, ввели в Гражданский кодекс 1926 г. термин "фонд" или "учреждение/организация" (тесис), призванный заменить и вытеснить понятие "вакф"... впредь "вакфами" должны были именоваться лишь "фонды", созданные в дореспубликанское время еще по старым исламским законам" (с. 94). Завершилось правовое оформление новой системы управления вакфами к 1935 г., когда был принят Закон N 2762 о вакфах, определяющий положение и регулирующий деятельность старых вакфов. Именно в этот период была введена классификация вакфов, существующая в Турции до сих пор, - разделение их на две группы: "старые" (дореспубликанские) и "новые", созданные в соответствии с нормами Гражданского кодекса и до 1967 г. именовавшиеся просто "учреждениями/организациями" (с. 95).

Во второй главе каждый параграф тесно взаимосвязан со всеми остальными и каждый очень значим. Но, пожалуй, все-таки последний "Изъятие и перераспределение вакуфных земель и недвижимости" в определенном смысле подводит итог всему периоду. В частности, на страницах раздела прописан механизм перераспределения, как посредством аукционов, так и методом экспроприации. Разумеется, основной предмет анализа этих процессов автор формулирует, а потом и изучает, кто же станет новым собственником пахотных земель, лесов, полей и других

угодий. Как видит читатель, спектр новых владельцев очень широк: собственно государство, крупные земельные собственники (в данном случае одна из социальных опор режима - либеральные помещики), сельская верхушка, и представители некоторых социальных групп. В этом контексте особое значение приобретает вывод П. В. Шлыкова о том, что "...до 1945 г. турецкое правительство фактически так и не приступило к аграрной реформе - реальному переделу земли в пользу крестьян" (с. 122). На последующих страницах как раз и рассматривается то, как в послевоенное время переплетаются две проблемы - экспроприации вакуфных земель и попытки решения проблемы малоземелья крестьян. Общественная значимость этих процессов, как и научная, очевидна.

Третья, заключительная глава, символически названная "Возрождение системы вакфов и их новая роль в современном турецком обществе", содержит исследование реалий последних пятидесяти лет. Сначала рассматривается во многом определившая настоящее положение вещей реформация (или антиреформация по отношению к кемалистским мероприятиям) системы власти 1960-х гг. Затем исследуется становление сектора "новых" вакфов после 1967 г., издержки их возрождения для современной Турции и, наконец, тенденции развития и функционирование вакфов в 1990- первое десятилетие 2000-е гг. Все разделы третьей главы одинаково важны. Но все-таки третий раздел об оборотной стороне возрождения вакфов несет особую нагрузку. Во-первых, он рассматривает процесс, имеющий отношение практически ко всем областям современной общественной жизни страны: экономике, политике, социальной жизни, проблемам демографии, образования и т.д.; во-вторых, реалии и последствия, связанные с современной политикой в отношении вакфов отнюдь неоднозначны, часто противоречивы и иногда просто опасны.

Автор убедительно показывает, что вакфы как структуры, сочетающие в себе черты общественно-политических и финансово-экономических организаций, стали удобным средством воплощения в жизнь идей строительства исламского общества и государства в Турции. В первую очередь исламисты стали основывать вакфы для распространения религиозного образования: создания школ имамов-хатибов, курсов по изучению Корана и теологических факультетов, финансирования их деятельности и помощи учащимся там студентам (это в определенной степени соответствовало желанию набиравшей силу религиозной элиты взять на себя заботу о возрождающихся религиозных институтах). Еще одним каналом общественной деятельности исламистов стало создание "своих" вакфов взаимопомощи, как результат тесного сотрудничества с исламскими финансовыми организациями. Наряду с исламистскими вакфами взаимопомощи и образования в 1980 - 1990-е гг. стали появляться вакфы, для которых были характерны амбициозные программы в области исламских исследований, главным образом в сфере издательской деятельности (публикации научных трудов, журналов, выпуск аудио- и видеоматериалов). Кроме того, организационные и функциональные возможности вакфов (в том числе вакфов взаимопомощи) позволяли суфийским тарикатам (запрещенным и распущенным в 1925 г.) понемногу выходить из подполья, не вступая в противоречие с действующим законодательством. Нередко вакфы даже становились структурами полуофициального представительства тарикатов и исламистских течений. Кроме того, как показал автор, для движений политического ислама вакфы оказались важнейшей составляющей успеха. В 1970-е гг. политики, связанные с партиями Неджметтина Эрбакана, смогли через посредство вакфов сформировать достаточную материально-финансовую и кадровую базу своих организаций. Для ныне правящей Партии справедливости и развития (ПСР) также характерно использование в своей деятельности ресурсов вакфов.

Во всех разделах монографии присутствует много таблиц, где сводится воедино большой статистический материал. Не менее важно и то, что каждая из них снабжена выводами и оценками автора. Самая объемная статистика и подборки документов размещены в приложении, что придает исследованию достоверность и большую научно-практическую значимость. Особое внимание обращает на себя очень интересная подборка оригинальных и ранее нигде не публиковавшихся документов из турецких архивов с параллельным переводом на русский язык, подробный глоссарий и обширный аннотированный указатель имен, который благодаря своей насыщенности служит библиографическим справочником по новейшей истории Турции.

В целом монография П. В. Шлыкова заполняет определенный пробел, существующий в отечественной востоковедной науке: отсутствие фундаментальных исследований полифункциональной роли института вакфа в современных мусульманских странах, в частности Турецкой Республике.

Permanent link to this publication: