Непростая военно-политическая ситуация в Восточной Азии и некоторое ощущение собственной стратегической беззащитности стали в последнее время важнейшим фактором, который подталкивает Японию к поискам путей долговременного примирения с Москвой. Берусь утверждать, что Токио больше не видит в России потенциальной угрозы и, напротив, рассматривает ее как существенный ресурс обеспечения национальной безопасности.

Именно это соображение в первую очередь двигало руководством Японии, когда оно в конце 90-х годов приступило к налаживанию диалога с нашей страной и к достаточно активным попыткам вывести из глухого застоя переговоры о решении проблемы Южных Курил и о подписании мирного договора.

Другие факторы сближения работают пока, надо признаться, плоховато. Интерес к развитию экономических отношений с Россией носит здесь достаточно вялый характер: крупный бизнес не верит, что переживающая кризис соседняя страна может стать заметным покупателем японских товаров - как бытовых, так и, скажем, комплектного заводского оборудования. Не усматривают пока деловые круги Японии и возможностей для существенных инвестиций в России. Мелкий и средний бизнес в массе своей также остерегается завязывать контакты с российскими предпринимателями, поскольку наслушался пугающих историй о провале многих совместных начинаний. В Токио не считают, что застойная ситуация в хозяйственных связях двух стран может в ближайшее время резко улучшиться, а частный сектор не включает Россию в число своих внешнеполитических приоритетов.

Стратегический интерес, правда, имеется. Это интерес к энергетическим ресурсам Востока России - в частности, к газу. Японские фирмы участвуют в разработке нефтегазовых месторождений Сахалина, в Токио прорабатываются варианты прокладки межостровного трубопровода. В середине 90-х годов в Японии заговорили о возможности участия в обустройстве и эксплуатации газовых месторождений Иркутской области (в первую очередь Ковыктинского). Однако реализация этих планов затормозилась из-за финансового кризиса в России 1998 года и небывалых экономических катаклизмов в Восточной Азии, которые на время сняли вопрос об ускорении хозяйственного развития этого региона и соответственно привлечении для этих целей дополнительных ресурсов.

ТОКИО НЕ СПЕШИТ...

На сегодня кризис преодолен, однако интерес к российской нефти и газу еще не восстановился. Во многом это связано с трудностями выхода самой Японии из самого длительного экономического кризиса в ее послевоенной истории, который привел, например, к резкому ужесточению условий получения банковских кредитов. Многие государственные ресурсы направлены сейчас также на стимулирование экономического развития внутри страны.

К тому же сама Япония не испытывает острой сиюминутной нужды в новых энергетических ресурсах - поставки нефти и газа в страну хорошо налажены, подкреплены долгосрочными контрактами. Все это делает интерес частного бизнеса к энергетическим проектам в России не экстренным, а, скорее, долгосрочным. Государство также не видит пока необходимости бросать казенные ресурсы в Восточную Сибирь, оно намерено вначале посмотреть, как пойдет дело с более близкими к полномасштабной реализации сахалинскими проектами. Кстати, со сбытом сахалинского газа также пока не все ясно - потребители в Японии обеспечены этим топливом. Иными словами, в Токио уверены, что Россия с ее энергетическими ресурсами никуда не убежит.

Другое дело геополитика. На заседании руководства правящей Либерально-демократической партии летом прошлого года председатель Политического совета ЛДП Сидзука Камэи призвал к гибкому проведению дипломатии в отношении России, исходя из интересов укрепления мира и стабильности в Восточной Азии. В этих, казалось бы, банальных словах - ключ к пониманию позиции тех сил в Токио, которые выступают за развитие диалога с Москвой.

Как правило, это так называемые "новые националисты" - консервативные политики, считающие, что Япония должна проводить более самостоятельную политику и сама выстраивать систему защиты национальных интересов, не полагаясь лишь на договор безопасности с США. В их числе - бывший премьер-министр Рютаро Хасимото, генеральный секретарь ЛДП Хирому Нонака, уже упомянутый Сидзука Камэи, бывший министр, а ныне начальник Административного департамента ЛДП Мунэо Судзуки, которого называют "мотором" развития диалога с Россией. С ними связана также группа достаточно влиятельных дипломатов.

Не следует забывать, что у Японии нет глобальных интересов в области обеспечения безопасности. В делах далеких регионов, будь то Косово или Ближний Восток, она принимает участие либо под давлением США, либо для достаточно пустой демонстрации активности своей дипломатии.

Однако ситуация в Северо-Восточной Азии крайне беспокоит Токио. Тем более что после окончания "холодной войны" его единственным надежным другом там оказались США. Согласно закрытому прогнозу, который был сделан по указанию правительства экспертами Управления национальной обороны Японии, угрозы ухода Соединенных Штатов из региона в обозримой перспективе не существует. США, полагают в Токио, по меньшей мере до середины наступившего столетия будут сохранять там свое военное и политическое присутствие. В Токио убедились также, что возникшие одно время страхи по поводу возможного стратегического сближения Вашингтона и Пекина излишни: слишком велики стратегические разногласия между двумя державами.

ЗАЧЕМ НУЖНО ВОЕННОЕ ПРИСУТСТВИЕ США

Союз с США на всю обозримую перспективу, вне всякого сомнения, будет основой обеспечения безопасности Японии. Несмотря на значительные военные расходы, Токио вряд ли имеет сейчас возможность и желание выстроить систему самостоятельной обороны против крупномаштабной агрессии. С

стр. 48

окончанием "холодной войны" и без того небольшая угроза морского десанта на территорию Японии резко уменьшилась. В связи с этим в Токио принимают меры по некоторому сокращению сухопутных сил. В частности, две дивизии сокращаются до бригад, а войска и техника переводятся с севера - с "российского направления" на "западное" - то есть будут прикрывать страну от Китая и Северной Кореи.

Однако Токио не собирается просить Вашингтон о сокращении его военного присутствия в Японии, хотя вопросы, зачем оно нужно, все чаще раздаются и в печати, и со стороны общественности - особенно на острове Окинава, где сосредоточено 70 процентов всех объектов американских вооруженных сил в стране. Токио считает войска США на своей территории гарантией от любых неожиданностей. Более того, он начал рассмотрение вопроса о законодательном расширении полномочий союзников - им, в частности, предполагается дать право на изъятие любого имущества и на первоочередное использование транспортной сети и портов в Японии в случае чрезвычайных обстоятельств.

Впрочем, гораздо больше, чем вражеский десант, Токио волнует сейчас ракетная проблема, поскольку сразу же после исчезновения "советской угрозы" Япония обнаружила, что она по-прежнему находится под прицелом. Вслух здесь больше всего говорят о северокорейских "Нодонах" и "Тэпходонах". Шумиха вокруг них достигла градуса истерии после того, как в августе 1998 года Пхеньян без предупреждения испытал свою новую баллистическую ракету, которая перелетела через Японию и шлепнулась в воды Тихого океана.

Разумеется, Токио не нравится то, что у КНДР уже есть штук двадцать "Нодонов", способных долететь до некоторых районов Японии. Однако здесь отдают себе отчет в том, что Северная Корея находится на грани экономического коллапса и вряд ли сможет развернуть и поддерживать в боевой готовности реальные ракетные силы. Сложно ей будет продолжать и программу создания более совершенных "Тэпходонов", способных нанести удар по всей территории Японии. К тому же северокорейский лидер Ким Чен Ир взял на себя обязательство не испытывать больше баллистические ракеты. От этих слов ему трудно будет отказаться, не ставя под угрозу свой новый облик "политика, с которым можно иметь дело".

Более реальную угрозу поэтому Токио видит в военной программе Китая, который помимо последовательного укрепления армии, ВВС и ВМС испытывает новые баллистические ракеты, способные ударить по части США и по всей Европе, не говоря уже о Японии. Именно от них, в первую очередь, Соединенные Штаты предлагают Японии прикрыться так называемым щитом противоракетной обороны театра военных действий (ПРО ТВД). Цели американцев понятны: ПРО ТВД формально не запрещена Договором о ПРО с Россией. Однако она может служить компонентом и передовым рубежом пресловутой национальной системы ПРО, создание которой нарушает договоренности с Москвой.

СОЮЗНИК, КОТОРОГО "ВОДЯТ ЗА НОС"

В Японии полагают, что остро ощущается нужда в защите от китайской или северокорейской ракетной угрозы, однако Токио колеблется. Предлагаемый американцами вариант крайне дорог, и нет никаких гарантий его эффективности. С другой стороны, развертывание ПРО ТВД может серьезно обострить отношения с Китаем. Создание этой системы, бесспорно, усилит гонку вооружений, поскольку Пекин попытается нейтрализовать японо-американский щит новыми ракетными разработками. Токио также понимает, что развертывание ПРО ТВД вызовет недовольство Москвы и станет дополнительным фактором российско-китайского сближения и сотрудничества, в том числе в области военных технологий.

Короче говоря, Токио согласился пока лишь на совместное с США изучение вопроса о целесообразности создания противоракетного щита. Одновременно он старается помалкивать по поводу НПРО США: лидеры Японии не хотят слишком громко поддерживать Вашингтон, видя, что не только Россия, но и страны Западной Европы осуждают его планы создания этой системы. С другой стороны, Токио уже "выразил понимание" причин, побуждающих США задумываться об НПРО: нельзя же, в самом деле, водить за нос главного союзника, на которого возлагаются основные надежды перед лицом китайской или северокорейской угрозы.

Однако здесь осознают: союза с Вашингтоном вполне достаточно для обороны Японии от маловероятной прямой агрессии, но его может не хватить для более тонких дипломатических ходов в регионе. Токио хотел бы повышения своей доли участия в делах региона, где решающую роль от имени Запада играют США. Япония хотела бы, в частности, принимать непосредственное участие в многосторонних консультациях, направленных на урегулирование ситуации на Корейском полуострове. До сих пор, по крайне мере до прямой встречи лидеров Пхеньяна и Сеула, они шли в четырехстороннем формате - США - Южная Корея - Китай - КНДР.

Предложение Токио о подключении к этим консультациям Японии и России не вызвало энтузиазма в Вашингтоне. Там не сказали "нет", но явно дали понять, что не одобряют такого рвения дальневосточного союзника. Точно так же Вашингтон без громких слов, но последовательно отвергает неформальные инициативы Токио о проведении каких-либо трехсторонних встреч на высоком или высшем уровне с участием США, Южной Кореи и Японии для выработки единого подхода к КНДР и к ситуации в регионе. Пока такие консультации действуют лишь на относительно низком рабочем уровне и проходят без шума.

Вашингтон явно не хочет заметного повышения статуса Японии в регионе, где ей отводится в основном финансово- экономическая роль. В политическом плане страну держат на задворках, делая прозрачные ссылки на то, что усиление Токио может пробудить в Восточной Азии плохую память о его

стр. 49

агрессивно-имперском прошлом. В результате, например, США лишь дозированно передают Японии информацию о переговорах с тем же Пхеньяном и лишь учитывают мнение Токио на переговорах. Такая линия четко соответствует американскому пониманию лидерства в отношениях даже с близкими союзниками.

Токио же довольно робко делает намеки на свою готовность играть более активную роль в регионе. Нет у него и четко продуманной концепции активизации деятельности в Восточной Азии. Однако в целом здесь полагают, что установление особых доверительных отношений с Россией подняло бы вес Токио в АТР, в том числе в глазах американцев, и дало бы возможность Японии вести более самостоятельные дипломатические игры.

ГЛАВНЫЙ ИСТОЧНИК БЕСПОКОЙСТВА

Как уже говорилось выше, сейчас главный источник беспокойства для Японии - это Китай. Формально с ним долгие годы ведется игра в дружбу. Японские средства массовой информации в отличие от американских не критикуют Пекин по вопросам соблюдения прав человека, угнетения национальных меньшинств и т.д. Токио выступает главным ходатаем Пекина, добиваясь его приема во Всемирную торговую организацию (ВТО), предоставляет ему льготные кредиты по линии официальной помощи развития.

Однако в Японии все больше осознают, что политика умиротворения Пекина не дает ожидаемых результатов. КНР не собирается отказываться от антияпонской риторики и при каждом удобном случае говорит о сохранении в Токио влияния милитаристских сил. Недостаточно искреннее раскаяние Японии за агрессию в Китае в первой половине XX века - постоянная и, похоже, вечная тема пекинской пропаганды.

Токио, впрочем, сам дает немало поводов для этого: здесь не желают так же безоговорочно каяться за преступления прошлого, как, например, это делает Германия. Не признают японцы и многие кровавые события агрессии в Китае - скажем, масштабы резни в Нанкине, которая для Пекина служит символом страданий его народа. С восточной тонкостью ведется тяжба вокруг терминов: понятие "раскаяние" по- японски можно выразить разными словами, имеющими неуловимые для европейца оттенки в выражении интенсивности чувства вины. В результате в Пекине постоянно говорят, что Токио еще не дошел до нужной кондиции в своих извинениях перед китайским народом.

"Нападками по проблемам истории, - сказал корреспонденту ИТАР-ТАСС представитель МИД Японии, - Пекин прикрывает свое намерение навсегда оставить нашу страну в положении вечно кающегося изгоя, который не имеет права на существенную политическую и тем более военную роль в регионе". Такое мнение обычно не высказывается публично, однако постоянно присутствует в частных высказываниях японских политиков и дипломатов.

Не следует, впрочем, забывать, что КНР умело сочетает свой постоянный нажим на Токио с развитием двусторонних экономических связей по всем направлениям, которые носят тотальный и взаимовыгодный характер. Япония - важнейший источник внешних инвестиций для Китая, один из крупнейших торговых партнеров. В КНР переносятся многие сборочные производства страны, в том числе электронные, а оттуда завозится огромный массив товаров. Активность экономических связей, растущая хозяйственная взаимозависимость - это тоже неотъемлемая часть противоречивых отношений между Токио и Пекином.

Отдельная тема - территориальные и морские споры между двумя странами. Накал страстей вокруг островов Сенкаку (Дяоюйдао) не идет ни в какое сравнение с нынешними эмоциями вокруг Южных Курил. Несколько раз в конце 90-х годов конфликт выливался в попытки высадки десанта на эти территории, которые предпринимали "возмущенные граждане", в основном из Гонконга, при молчаливом одобрении Пекина. Официально КНР продолжает линию на то, чтобы передать решение территориального вопроса на суд будущих поколений, однако она никогда ни словом не обмолвилась о том, что готова отказаться от своих притязаний. Конфликт вокруг Сенкаку связан с куда более крупной проблемой - разграничением экономических зон двух стран. Позиция Пекина заключается в том, что он имеет права на весь континентальный шельф, который тянется от китайского побережья. На практике это означает претензии на свободное проведение геологоразведочных работ и добычу полезных ископаемых, в первую очередь нефти и газа, и в пределах японской экономической зоны вплоть до Окинавы.

Китай все более демонстративно подкрепляет свои заявления реальными делами. Его исследовательские суда, в частности принадлежащие ВМС, практически регулярно без предупреждения заходят в пределы японской зоны. Недавно Пекин сделал новый шаг в наращивании этой активности. КНР арендовала оборудованное по последнему слову техники норвежское судно для разведки на нефть осенью 1999 года и в первой половине прошлого года. Район его деятельности, который откровенно залезал в японскую зону, был официально закрыт для иностранного судоходства в соответствии с предупреждением штаба ВМС КНР. Соответствующее извещение китайские военные спокойно послали и в японское Управление безопасности на море.

Токио растерялся от такой дерзости, послал запрос в МИД КНР, но получил в ответ пустую отписку. В результате Япония была вынуждена смириться с "китайским вторжением", что создает прецедент для расширения натиска Пекина на морских рубежах. Он, кстати, подкрепляется и растущей активностью боевых кораблей ВМС КНР, которые постоянно действуют теперь у самой кромки японских территориальных вод.

Токио явно не знает, что делать с неуклонным усилением мощи и влияния Пекина в регионе. В знак протеста против его последнего ядерного испытания Япония заморозила небольшую часть финансовой помощи, однако не решилась трогать основной блок льготных иеновых кредитов. К тому же это ограничение достаточно быстро было отменено. В ответ на последнее испытание межконтинентальной китайской ракеты большой дальности Токио выступил с выражением озабоченности, но не стал раздувать дело дальше.

Вторжения китайских судов в японскую экономическую зону и активность ВМС КНР у берегов страны вызывает протесты в Либерально-демократической партии, особенно в ее крайнем националистическом крыле. В августе прошлого года парламентарии от ЛДП заблокировали резолюцию в поддержку выделения КНР нового иенового кредита, выразив протест против "вызывающих действий" Пекина. Однако вмешались влиятельные лоб-

стр. 50

бисты деловых кругов. Они ссылались на то, что кредит предоставляется на связанной основе, то есть КНР будет обязана закупить на него оборудование только в Японии, что послужит стимулированию ее промышленности. В результате вопрос был "отложен". Этот небольшой пример хорошо иллюстрирует противоречивость политики Токио в отношении КНР.

ЧЕТЫРЕХУГОЛЬНИК СОТРУДНИЧЕСТВА?

В Токио, конечно, не считают, что Китай при всех его усилиях по наращиванию военной мощи может пойти на прямую агрессию, однако долгосрочные прогнозы Управления национальной обороны, как писала газета "Иомиури", предусматривают, например, что между КНР и Тайванем в первой половине наступившего столетия при некоторых условиях может вспыхнуть вооруженный конфликт. Такая перспектива также крайне пугает местных политиков и дипломатов: боевые действия на морских транспортных путях могут отрезать Японию, скажем, от поставок нефти с Ближнего Востока и дестабилизировать весь регион.

Не меньше здесь боятся усилий Пекина, направленных на то, чтобы в стратегической перспективе постепенно вытеснять США из Восточной Азии и обеспечить себе там если не лидирующие позиции, то "блокирующий пакет акций".

"Мы считаем, - сказал в частной беседе со мной японский дипломат, - что одного лишь союза с США недостаточно для сдерживания амбиций Китая. С нашей точки зрения, идеально было бы создать в регионе хорошо действующий четырехугольник сотрудничества Япония-США-Китай-Россия. Такая геометрическая фигура, как известно, не отличается большой жесткостью. Сейчас его стороны перекошены - Россия, например, ближе к Китаю, чем к Японии. Поэтому для укрепления этой фигуры мы остро нуждаемся в подтягивании японо-российской стороны регионального четырехугольника. Япония знает, что ни Москва, ни Пекин не стремятся сейчас к восстановлению союза по образцу 50-х годов. В то же время мы не заинтересованы в чрезмерном военно-стратегическом сближении России и Китая, в частности мы озабочены поставками ваших вооружений и военной технологии Пекину. Хотя, разумеется, Токио последовательно выступает за дружественные отношения между всеми странами региона и приветствует спокойную ситуацию на гигантской российско- китайской границе".

Короче говоря, сторонники такого подхода считают, что усиление диалога или установление прочных партнерских отношений между Токио и Москвой может стабилизировать баланс сил в регионе. В Японии думают, что Россия должна разделять такую точку зрения, поскольку она тоже не может быть заинтересована в одностороннем усилении Пекина в Восточной Азии - ведь это якобы чревато расширением косвенной китайской экспансии на российском Дальнем Востоке.

Схожесть усматривают в Токио и в подходе России и Японии к ситуации на Корейском полуострове. Здесь полагают, что обе страны заинтересованы в сохранении стабильности и даже в определенном замораживании ситуации в этом районе. Япония не верит в возникновение войны между двумя корейскими государствами, но она также отвергает вероятность их быстрого объединения.

ТРЕВОГИ И НАДЕЖДЫ ТОКИО

Токио боится, скорее, неуправляемой дестабилизации режима в КНДР, которая может привести к полному краху экономики, бунтам, массовому наплыву беженцев, в том числе в Японию. Не менее опасаются здесь, что Пхеньян при обострении обстановки может решиться на локальные враждебные акты типа вылазок диверсантов, организации взрывов в Японии, в том числе на ее атомных электростанциях и т.д., для отвлечения внимания от своих проблем.

Япония хотела бы постепенного умиротворения КНДР путем развития ее медленного позитивного диалога с Сеулом и с Западом в целом. Одновременно она боится, что Северной Корее на этом пути будут сделаны слишком быстрые уступки, которые укрепят ее самонадеянность. Например, Японии не нравится, что Сеул в своем стремлении сблизиться с Пхеньяном не давит на него "должным образом" по проблеме ракет.

Токио опасается также, что Сеул и Пхеньян волей-неволей будут искать точки сближения на антияпонской основе, поскольку нелюбовь к бывшей метрополии - это, пожалуй, одна из немногих "идеологических основ" исторического примирения двух частей разделенного полуострова. Здесь, в частности, с досадой обратили внимание на то, что обмен визитами членов разделенных семей Севера и Юга был приурочен в 2000 году к 15 августа - годовщине освобождения Кореи от японского колониального господства.

Токио, конечно, имеет собственный канал отношений с Пхеньяном: он ведет с ним с 1992 года трудные переговоры об установлении дипломатических связей. Однако они буксуют из-за требований Японии прояснить судьбу не менее десяти ее граждан, которых, как полагают, в 70-80-е годы могла похитить северокорейская агентура. Пхеньян называет это провокацией и, со своей стороны, добивается от Токио денежной компенсации за ущерб, причиненный колониальным господством. В полной мере каналом полноценного диалога это назвать нельзя, и Японию раздражает то, что она фактически отстранена от влияния на корейские дела.

Это также повышает в глазах Японии ценность партнерства с Россией, которая в последнее время доказала, что имеет прочные позиции не только в Пекине, но и Пхеньяне. При этом, как складывается впечатление, именно активность Москвы в регионе, рост ее влияния в Восточной Азии будут стимулировать Японию к выработке более компромиссной позиции по Южным Курилам.

Постоянный адрес данной публикации: