Статья вторая (*)

Значение "всемирно-исторического взгляда", о верности которому радел в свое время советский историк Б.Ф. Поршнев (см. статью первую), состоит в том, что такому взгляду открывается "синхроническое единство мировой истории" (1). Усмотреть в многообразии процессов и явлений всемирное единство, свободное от идеологических схем наподобие "мировой цивилизации", "глобализации" и т.п., - значит выявить всемирно-исторические связи крупнейших, определяющих эпоху событий. И в свою очередь, это значит сделать шаг к преодолению того, как писал Б.Ф. Поршнев, "зияющего разрыва" (2), который образовался в науке (и мировосприятии) между историей России и всемирной историей, с одной стороны, всемирной историей и историей азиатского Востока - с другой.

VIII

Пионерами европейских колониальных захватов, в результате которых мир был поделен, явились испанцы и португальцы. В 1494 г. они, оперевшись на авторитет папского престола, сделали попытку произвести первый в истории "раздел земного шара" (3). По Тордесильясскому договору между Испанией и Португалией, утвержденному папой Александром VI Борджа, на карте была проведена линия в Атлантическом океане по меридиану западнее островов Зеленого Мыса, примерно вдоль 50 западной долготы; все, что лежало к востоку от этой линии, признавалось сферой интересов и сферой владения португальцев, все, что к западу, отдавалось испанцам.

Однако две первые колониальные империи европейских держав оказались недолговечными, и в ожесточенном соперничестве с голландцами, французами и, главное, англичанами они были сокрушены. В 1580 г. Филипп II Испанский, захватив португальский трон, на короткое время стал "владыкой заокеанских путей" (4), в том числе и на "португальском" востоке (Суматра, Ява, Целебес, Малакка, Цейлон, Гоа, Ормузский пролив, восточноафриканское побережье и др.). Но уже в 1588 г. произошло, как писали, "величайшее событие Елисаветина царствования (имеется в виду английская королева Елизавета Тюдор. - В.М.)" (5): "Непобедимая армада", снаряженная испанцами для завоевания Британских островов, была уничтожена. В общей сложности, как отмечал Е.В. Тарле, борьба англичан против испанского господства на морях "продолжалась 100 лет", пока, наконец, испанское могущество не было "сломлено Англией" (6).

* Продолжение. Начало см.: Восток. 2000. N 1, с. 52-64.

стр. 32

Обычно считается, что Англия, в которой произошел на рубеже XVIII-XIX вв. первый машинный переворот (промышленная революция) и которая к началу XIX в. вышла победительницей из борьбы европейских держав за господство над главными морскими коммуникациями, активно включилась в колониальную экспансию позднее других - когда стал ослабевать натиск иберийских колонизаторов и шедших за ними голландцев. Однако это не совсем так. Есть точная дата - 1553-й год, когда Англия начала широкое, хорошо организованное колониальное предприятие на востоке, упоминаемое, правда, очень мало.

Обратить острие своих колониальных замыслов на восток, причем прежде всего не на морских, а на сухопутных коммуникациях, которые вели в глубь Евразии, побудил британцев ряд причин. Таковыми можно считать происшедший в 1529- 1533 гг. разрыв с папским Римом (в результате проникновения в Англию протестантских учений и реформации английской католической церкви в англиканскую), а также, как пишет Ф. Бродель, "разрыв с континентом", имея под этим в виду, что Англия, по его выражению, "стала островом" в 1558-1562 гг., когда увидела, что французы отвоевали принадлежавшие ей ранее на северо- западе континента Кале и Гавр (7). Кроме того, в Северном море и на Балтике хозяйничали голландцы. К 1550 г. их корабли обеспечивали самую большую долю перевозок между Северной Европой и Пиренеями. К 1560 г. голландцы владели 70% грузоперевозок по Балтийскому морю, были первой державой Европы в зерновой торговле (8).

Объектом начатого англичанами в этих условиях экспансионистского "расширения" на восток стало Московское государство, которое, после первого в русской истории венчания на царство в 1547 г. Ивана IV Васильевича (Грозного) и реформ 1550-х годов, переживало подъем практически во всех областях - экономике, культуре, административном управлении.

IX

Ю.В. Толстой, собравший и опубликовавший в 1875 г. в Санкт-Петербурге ценные документы по истории русско-английских отношений за первые 40 лет их существования, пишет: "В половине XVI века английские купцы увидели, что запрос на английские произведения значительно уменьшился... Некоторые из славных граждан лондонских... собрались для обсуждения средств к отвращению такого упадка английской торговли и остановились на мысли, что им следует, по примеру испанцев и португальцев, искать новых источников к обогащению открытием новых стран и учреждением новых торговых сношений... Постановили снарядить эскадру для отыскания и открытия на северо-востоке пути в новые и неведомые дотоле страны. Для снаряжения этих кораблей решено было составить общество, каждый член которого должен был внести не менее 25 фунтов стерлингов. Скоро собрано было 6 тысяч фунтов, на которые куплены, исправлены и снаряжены 3 корабля" (9).

Так за полвека до возникновения Ост-Индской компании было положено начало лондонскому "Обществу купцов, искателей открытия стран, земель, островов, государств и владений, неизвестных и доселе не посещавшихся морским путем", крупнейшим отделением которого стала Московитская компания. "Неизвестная" страна, куда отплыла эскадра, снаряженная "славными гражданами лондонскими", была Россия. Предприятие, затеянное английскими merchant adventurers, было, что называется, не частным, а смешанным: его патроном выступил король Англии Эдуард VI.

Здесь начинается история, которая сначала достигнет кульминации в период смуты в Московском царстве в 1612-1613 гг., чтобы затем выйти на новый виток в первой четверти XVIII в. в силу причин, связанных с превращением Московии в Российскую империю и военными победами Петра. Русская исследовательница начала XX в. И. И. Любименко отмечала, что XVI век был "выдающимся моментом в истории

33

английской торговли", которая за каких-нибудь 50 лет (и это, заметим, в условиях превосходства голландцев на Севере и не сломленного до конца морского могущества Испании) "делает колоссальный шаг вперед" (10). И.И. Любименко не скрывает, что первый "колоссальный шаг вперед" в мировой торговле был сделан англичанами благодаря тому, что в середине XVI - начале XVII в. им во многом удалось не только превратить Россию в "поле легкой наживы" (11), но и широко использовать развитую речную систему Русской (Восточно-Европейской) равнины и старые караванные пути для колониального по своим задачам проникновения "транзитом" через территорию России в страны Востока, в глубь континента Евразии.

Но почему все-таки в этом случае приходится говорить прежде всего не о взаимовыгодных торговых связях между Англией и Россией, а о попытках колонизации, которую первая из них предприняла по отношению ко второй вплоть до разработанного в 1612 г. проекта, установить, используя ситуацию Смутного времени, протекторат Англии над Россией (о чем ниже)? Почему, наконец, такая попытка вообще оказалась возможной в условиях общего подъема в Московском государстве в 50-х годах XVI в., крупных военных побед над Казанью (1552) и Астраханью (1556), имевших далеко идущее международное значение, и т.д.? Эти вопросы тем более уместны и насущны, если учесть отзывы некоторых из англичан, с 1553 г. активно проникавших в Россию, о состоянии дел в Русском государстве на то время.

Ричард Ченслер, умный авантюрист, тонкий наблюдатель, прибывший в 1553 г. с лондонской эскадрой в качестве кормчего в устье Северной Двины, узнавший в Москве нравы царского двора и лично Ивана Грозного и составивший впоследствии книгу "Новое плавание и открытие царства Московии по северо- восточному пути в 1553 году", сравнивая практику отношения к королевской службе в Англии с практикой служения православному Московскому государю, писал: "Если бы русские знали свою силу, никто бы не мог соперничать с ними" (12).

Такое замечание из уст Р. Ченслера, несомненно, ценно. Он, как уже сказано, принадлежал к классу лондонских "странствующих купцов - искателей приключений". "Достойные собратья испанских и португальских конкистадоров, эти дерзкие и предприимчивые хищники, не отделяли торговли от пиратства и войны" (13). В 1555 г. из "Общества купцов - искателей открытий" выделилась Московитская компания, и в короткий срок ее опорные пункты были созданы в Архангельске, Холмогорах, Нарве, а также (что, как мы увидим, с точки зрения английских планов колониального проникновения на континент имело особое значение) в Ярославле и других волжских городах, вплоть до Астрахани (14).

Неизменное повторение в истории России на протяжении многих веков одних и тех же геополитических конфигураций может быть вполне понято лишь в том случае, если, памятуя о "синхроническом единстве", удерживать в поле зрения те два геостратегических направления - восточное и западное, - на которых России приходилось (и приходится) защищать свои интересы одновременно и в направлении которых были повернуты две головы двуглавого российского (византийского) орла.

Х

За год до прибытия в устье Северной Двины эскадры лондонских "искателей открытий" произошло "Казанское взятие". До этого повторявшиеся опустошительные набеги казанских, а также крымских татар были неотъемлемым элементом жизни Русского государства.

Казанское ханство, наследовавшее в Среднем Поволжье Золотой Орде, просуществовало 114 лет (1438-1552), и за это время у него произошло 13 военных столкновений с Москвой. После 1529 г. и первой неудачной осады Вены Османская империя начинает менять направление своей экспансии. Вена, столица "Римского кесаря",

стр. 34

навсегда оставшаяся самой крайней точкой османского продвижения в Западную Европу, по-прежнему привлекала турок, но главное направление военного удара они постепенно стали переносить на юго-восток Европы, Русское государство, а также Закавказье и Иран (15). И здесь крымско-татарская династия Гиреев, вассалов Османской империи, сделала поощряемую Стамбулом попытку сомкнуть владения крымских и казанских ханов под единой властью, провозгласив Казань "юртом" Османской империи (16). Осуществись этот план (а в рамках его осуществления только за последние 22 года существования Казанского ханства было совершено пять крупных набегов на Москву - в 1530, 1536, 1545, 1549, 1550-1551 гг.), на юго-востоке замкнулось бы полукольцо окружения Московского государства от Крыма до Урала.

Положение дел на восточных и южных рубежах осложнялось положением дел на западе. Там за 103 года (1492-1595) Московское царство вынуждено было вести 10 (!) войн - три со Швецией и семь с Ливонским орденом и Польшей.

Казанские татары в своих набегах доходили иногда до Костромы и Устюга. Помимо опустошений набеги сопровождались угоном русских в полон; в 1551 г., например, в Казани находилось до 60 тыс. человек русского полона (17).

И наконец, the last bul not the least. "Казань держала в своих руках Волжский путь, связывающий Восточную Европу через Каспийское море с рынками Азербайджана и Ирана, и Камский путь на Урал, ведущий в богатую пушниной Сибирь и торговые города Средней Азии" (18). Со взятием Казани и Астрахани Русское государство осуществило объединение "всего волжского бассейна" (19), что имело огромное значение в торговле русских с "Кизылбашской землей", как называли в XVI в. Иран, с Закавказьем и Средней Азией. Дополнительные возможности для укрепления русских позиций на востоке и юге открывались и в связи с тем, что Сефевидский Иран, который вел затяжную, ожесточенную войну с Османами, "рассматривал Россию как возможного союзника в борьбе с Турцией" (20).

С точки зрения геополитического положения Московского государства взятие Казани и Астрахани имело двойное значение. Во-первых, если использовать выражение, которое употребил, обращаясь по случаю этих событий к Ивану Грозному, владыка Самарканда, сабля русского царя уподобилась ключу: "...ключом замки открываются, и так же, которых земель дороги затворяются, ты своею саблею дороги отворяешь" (21). Во-вторых, только после этих двух событий, имевших место соответственно в 1552 и 1556 гг., Россия смогла начать в 1558 г. Ливонскую войну на западе за выход к Балтийскому морю в районах, которые контролировал раньше Тевтонский (Ливонский) орден и которые после его распада поделили между собой Шведское и Польское королевства (последнее с 1569 г., после заключения Люблинской унии, объединившей территории Польши и Великого княжества Литовского, превратилось в Речь Посполиту).

Значение неудачной для России Ливонской войны, которая длилась четверть века (1558 - 1583) и была связана с попытками обеспечить стратегически важные и запертые враждебными державами выходы к Балтике и дальше в Атлантический океан, в специальном объяснении не нуждается, хотя некоторые замечания все же стоит сделать.

Уже к концу XIV - началу XV и. (до Грюнвальдской битвы 1410 г.) владения Тевтонского ордена, контролировавшего эти территории, простирались от Вислы до Нарвы, занимая площадь 200 тыс. км2. Многие орденские города (Данциг, Кенигсберг и др.) были членами Ганзейского союза. В XIV-XVI вв. экономической ролью Ганзы (торгового союза северонемецких городов во главе с Любеком, раскинувшего свои конторы от Лондона до Новгорода и от Бергена до Брюгге) было осуществление монопольного посредничества в торговле производящих районов Северной, Западной, Восточной и отчасти Центральной Европы при опоре на военную силу Тевтонского ордена (немецкий посредник, монополизировавший торговлю, шел в балтийские земли за немецким крестоносцем). В конце XIII в. в состав Ганзейского союза вошел

стр. 35

Ревель (Таллинн), в начале XIV в. - Рига - важнейшие опорные пункты на русских торговых путях к Смоленску, Полоцку и Новгороду. Именно в это время Русь находилась под властью Золотой Орды, и серьезное противостояние экспансии с запада, которую поощряло и усиливало татаро-монгольское иго, было для нее невозможным.

Но у Ливонской войны, начатой Иваном Грозным после сокрушения Казани и Астрахани, было еще одно значение, которое для русского человека XVI столетия стояло не на последнем месте.

Татаро-монгольское нашествие XIII в. разрезало русские земли на две части, два русских центра - северо-восточный Залесский край (Владимир, Суздаль, Москва) и юго-запад с Галичиной (Галич, Львов, Перемышль) и Волынью (Холм, Бельск, Дорогобуж, Луцк). Практически сразу после того, как Галицко-Волынская Русь, находившаяся на пересечении водно-сухопутных коммуникаций и игравшая важную роль в европейской торговле (вывоз хлеба, изделий ремесла и т.п.), была захвачена в 1240 г. татаро-монгольскими войсками, на нее усилилось католическое давление с запада, проводником которого стал папа Иннокентий IV.

Давление было значительным. Буллы Иннокентия IV (10 посланий в 1246-1248 гг.), направлявшиеся в основном князю Даниилу, призывали его подчинить Русскую церковь папскому престолу, все же просьбы Даниила Романовича о военной помощи в борьбе против монголов Римом отклонялись. Единственной "помощью" была отправка на Русь папского посланца, архиепископа Альберта, которому предписывалось "уничтожать и разрушать, рассеивать и губить, строить и взращивать" (22). В 1254 г. князь Даниил после переговоров с папскими представителями принял титул короля, но отказался от навязывавшейся ему церковной унии, а в 1259 г. предпочел окончательно перейти под власть золотоордынского хана.

В дальнейшем ослабление связей Юго-Западной (Галицко-Волынской) Руси с Золотой Ордой привело к тому, что в 1340 г. она была включена в состав Великого княжества Литовского. Точнее, Юго-Западная Русь была в XIV в. разделена: Галичина присоединена к Польше, Волынь с Подолией - к Литве, которая расширила свою территорию также за счет других русских земель - киевских, смоленских, переяславских, витебских, чернигово-северских, туровских. Таким образом, в XIV в. Великое княжество Литовское, увеличив немногим более чем за 100 лет (времена монгольского ига на Руси) первоначальную основную территорию Литвы и Жмуди в 8 - 10 раз, образовало - по национальному и вероисповедному составу населения - Литовско-Русское государство. Люблинской унии 1569 г., согласно которой Великое княжество Литовское объединял ось с королевством Польским в Речь Посполиту (Rzeczpospolita, букв. - республика), предшествовала Кревская уния 1385 г., когда князь Литовский Ягайло получил руку королевы Польши и польский трон в обмен на обязательство принять католичество вместе со своими подданными (в том числе составлявшими подавляющее большинство православными русскими) и присоединить к польской короне все земли Литовско-Русского государства.

Так на западных рубежах Руси завязался многовековой геополитический сюжет, в котором борьба за возвращение русских земель под власть русского царя соединилась с борьбой против экспансии "латинства", уже в XIII в. устремившегося на восток. Ливонская война 1558-15S3 гг. за выход России к Балтийскому морю включала и эти аспекты. И здесь, прежде чем вернуться к масштабному предприятию английских merchant adventurers, ставшему совершенно новым фактором в "расширении" западных держав на восток, есть смысл задержать внимание на XIII веке, когда впервые возникает тот геополитический вызов, который раз за разом повторяется в русской истории уже более семи столетий и который для краткости я буду называть "Клещи". Смысл этого геополитического вызова - в организации одновременно дипломатического и военно-стратегического давления на Россию на двух фронтах, на западе и на востоке. И уже в XIII в. Даниил Галицкий, а еще больше Александр Невский, которого

стр. 36

Русская церковь в благодарность за его государственный подвиг причислила к лику святых и зовет "благоверным" князем, поняли, каким, в принципе, должен быть на вызов ответ, чтобы готовые сомкнуться "Клещи" не расчленили русскую землю и не превратили русский народ в историческую пыль. "Формула географической причинности" в истории России всецело вбирает этот опыт.

XI

XIII век в Европе - это "период расцвета политического могущества папства" (23). В 1201 г. немецкие крестоносцы католического Тевтонского ордена утверждаются в Риге, в 1204 г. крестоносцы в своем продвижении на восток захватывают и грабят Константинополь.

XIII век в Азии - это образование мировой империи монголов, которая возникает при Чингис-хане (Темучине) "в отдаленных степях и горах, лежащих на север от Китая" (24), потрясает в завоевательных походах "все страны от Китая до Адриатического моря" (25) и которой удается "объединить и связать цивилизации Дальнего и Ближнего Востока", оказав "огромное влияние на жизнь всего Старого Света" (26).

География походов Чингис-хана, внимательно изучавшаяся А.Е. Снесаревым и изложенная им, в частности, в курсе лекций по военной географии в Академии Генерального штаба Красной Армии в 1918-1919 гг. (27), - это бесценный, хотя и трудный учебник геополитики.

Среди многообразия возникающих здесь вопросов я выделю один. Завоевав Северный Китай. Чингис-хан повернул на запад, в сторону Семиречья, и дальше, на юго-запад от Семиречья, в Среднюю Азию с ее древними, богатыми культурно-историческими и хозяйственными центрами (Самарканд, Бухара, Мерв, Ургенч и др.). К 1221 г. великий хан Монголии был уже полным хозяином Средней Азии. И вот оттуда-то, из Средней Азии, монгольские войска развернули наступление одновременно в двух геостратегических направлениях - на юг и на север. Сам Чингис-хан с войском через Афганистан вышел к берегам Инда, а один из его крупных отрядов, пройдя через Ширванское ущелье, н обход укрепленных Дербентских ворот, - на Северный Кавказ. Этот отряд разгромил аланов и кипчаков (половцев), оттеснив последних к тем половецким племенам, которые кочевали между Волгой и Доном. Выход на Северный Кавказ сразу открыл монголам новые военно-стратегические возможности: он позволил им разграбить Крым, а после победы в 1223 г. над соединенным русско-половецким войском у реки Калки (на территории нынешней Донецкой области) двинуться к слиянию Волги и Камы на разграбление Булгара (здесь, правда, монголы были разбиты и повернули назад) (28).

Таким образом, Чингис-хан и его полководцы были первыми (на исторической памяти России), кто еще в ХIII в. показали военно-стратегическое значение Средней Азии, откуда, в случае сосредоточения там значительной военной мощи, может быть с успехом развито наступление одновременно на нескольких оперативных направлениях.

Разделив империю на уделы. Чингис-хан дал в удел старшему сыну Джучи земли от Иртыша до тех мест на западе, "куда доходили копыта монгольских коней", с включением в удел Джучи районов нижней Сырдарьи и северной части Хорезма со столицей Ургенчем. При великом хане Угэдее (1227 - 1236) последовали завоевание Юго-Восточной Европы, образование Золотой Орды со ставкой в Сарае, в низовьях Волги (на территории нынешней Астраханской области), а также завоевание всего Закавказья. Северного Кавказа. Крыма, половецких (южнорусских) степей, Булгара, укрепление монгольской власти и Иране и завоевание в 1238 г. Рязанского и Владимирского княжеств. В 1240 г. татаро- монголы взяли и разграбили "мать русских городов" - Киев. При хане Батые (1236-1255) удел Джучи стал большим

стр. 37

государством, которое в русских летописях носило имя Золотой Орды, а в восточных источниках - Джучиева улуса, или Синей Орды.

События XIII в. показали исключительно важное значение тех точек и магистралей, контроль над которыми дает возможность влиять на геополитическую обстановку в Евразии в целом. Захват крестоносцами Константинополя и образование на части территории Византии так называемой Латинской империи привели к появлению и укреплению на северных берегах Черного моря венецианских и генуэзских торговых колоний. Татаро-монгольское завоевание Руси и половецких степей и образование на нижней Волге столицы нового золотоордынского государства перекрыло Волжский путь, связавший Русский Север со Средней Азией, Кавказом и Ираном.

Как только острие военного натиска монголов обратилось на Русь, крупный шаг к экспансии в ее пределы сделал папский Рим. Юго-Западная (Галицко-Волынская) Русь, как уже отмечалось, ушла из-под влияния курии ценой того, что "была полностью включена в орбиту татаро-монгольского властвования" (29). И тогда папский престол в Ватикане предпринимает шаг, которым начинается, ни много ни мало, целая "полоса... в мировой истории внешнеполитических отношений", растянувшаяся "почти на 2/2 века" и занимающая "особое место между эпохой крестовых походов и эпохой Колумба" (30). Я имею в виду отправленную Иннокентием IV миссию Джованни дель Плано Карпини, составившего "Историю манголов". Это было "первое в истории европейское посольство в Монголию", которым и открылась "полоса проникновения европейцев сухим путем в дальние восточные страны: Монголию, Китай и Индию" (31).

Плано Карпини отправился из Лиона в Монголию через русские земли, старинным степным трактом, который начинался от Днепра (место близ нынешнего Днепропетровска) и шел к низовьям Дона и Волги. Из Сарая он выехал на восток, к Аральскому морю и Яику, пересекая "Куманскую землю" (половецкие степи). От Днепра до Яика он насчитал 14 больших монгольских кочевий, расположенных в определенной последовательности, которая задавалась речной системой Восточно-Европейской равнины, - "по Днепру, Дону и Волге" (32).

За Яиком Плано Карпини углубился в земли некогда обитавших там печенежских племен, и здесь всюду, как и по Днепру, "брат ордена миноритов, легат апостольского престола, посланец к татарам и иным народам Востока", как он именует себя в своей книге, замечал, что монголы "произвели великое избиение в земле Русской". Повсюду, писал Плато Карпини. "мы находили бесчисленные головы и кости мертвых людей, лежавшие на поле"; монголы "опустошили всю Руссию" (33). Затем мимо мест, где находился разрушенный Чингис-ханом Хорезм, мимо места, где сейчас Чимкент, далее между отрогами Тянь-Шаня и озером Балхаш посланник папы Римского прибыл в Каракорум - столицу Монголии. Начало "делу проникновения европейского влияния на восток" (34) было положено.

Описание путешествия Плано Карпини "составлено с таким искусством, что основные цели миссии скрыты совершенно", а вместе с тем "цели, которые преследовала папская курия в Орде" (35), носили вполне определенный характер. Деятельность миссии была подкреплена отправкой в 1248 г. двух монгольских посольств к папе Римскому и в 1253-1254 гг. миссией Гийома де Рубрука, посланного в Монголию французским королем Людовиком IX. союзником папы. Цели всех миссий и посольств совпадали: Иннокентий IV предлагал татаро- монголам, во-первых, союз в борьбе с византийским императором, перебравшимся в Никею после захвата Константинополя крестоносцами, и, во- вторых, "союз латинян и татаро-монголов, столь опасный для Руси" (36).

Союз не состоялся, и в XIII в. "Клещи" не сомкнулись. "Восторжествовала принятая в 1246 г. князем Александром Ярославичем Невским политика, благодаря которой был установлен определенный modus vivendi с татаро- монголами, организовавшими свое властвование над побежденной Русью; вместе с тем это была политика борьбы с

стр. 38

опасностью с Запада, со стороны крестоносцев, грозивших полным истреблением русскому народу, его культуре, его вере" (37).

К этой оценке историка В.Т. Пашуто, высказанной в 1949 г., надо нечто добавить. Груды человеческих костей, усеявших русскую землю после того, как по ней прошли монголы, ни забыть, ни списать со счетов было невозможно. Но еще более невозможным было не попытаться, комбинируя средства войны и дипломатии, разжать "Клещи". Когда в одном и том же 1240 г. наступавшие с востока монголы жгли Киев, а наступавшие с запада немецкие рыцари овладевали Псковом, определяющим в геополитическом выборе русских стал фактор веры: для князя Александра Ярославича Невского, помнившего Христову заповедь "не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить" (Матф. 10, 28), языческая и в язычестве своем веротерпимая Монгольская империя предстала менее опасной и страшной, чем агрессия с запада, носители которой выжигали русскую веру каленым железом.

XII

После того, как сабля Ивана Грозного, уподобившись, по выражению владыки Самарканда, "ключу", отомкнула такие запиравшие Волжский путь "замки", как Казанское и Астраханское ханства. "Волга стала главной торговой магистралью, связывавшей Россию с рынками Востока и соединявшей вместе с тем государства Востока и Запада" (38). Но это "вместе с тем" и содержало те возможности, за которые двумя руками ухватились английские "купцы - искатели открытий", поддержанные британской короной. В том, что за этим стояло стремление "использовать... положение Московского государства в своих интересах" (39), сомнений нет. Вопрос в том, как именно это положение использовалось и как вырисовывается в связи с этим "формула географической причинности во всемирной истории".

Созданная англичанами Московитская компания, добившись от Ивана Грозного монопольных привилегий в торговле с русскими купцами и через русские земли с Востоком (царь Иван одно время рассчитывал на военную помощь Англии в Ливонской войне), сделала практикой слать своих агентов в восточные страны от Ярославля, зачастую минуя Москву. Веер направлений, по которым стремительно развивалась в 50-80-е годы XVI в. английская торговля с Востоком, чрезвычайно широк: от Шемахи (Азербайджан), которая была "одним из главных поставщиков шелка-сырца на мировой рынок" (40) и в которую англичане проникают в 1568 г., до Китая.

В 1558 г. Энтони Дженкинсон едет "из города Москвы в России до города Бухары в Бактрии" с грамотами "от русского царя... к различным царям и государствам" (41); в 1565-1567 гг. Ричард Джонсон и Александр Китчин через Холмогоры, Ярославль и Астрахань пробираются в Персию; в 1568-1569 гг. тем же путем следуют Артур Эдварде и Лоуренс Чеплен: в 1568-1574 гг. в Персии ведут дела, проехав через Россию, Томас Банистер и Джеффри Дэкет; в 1579-1581 гг. там же и тем же путем оказывается Кристофер Бэрроу (42).

В 1568 г. Генри Лэйн составил записку с кратким описанием английских открытий на русском северо-востоке за 33 года. По его словам, в 1553 г. англичанами была предпринята "первая... попытка открыть через северо- восточные и северо-западные моря путь в Китай" (43). Г. Лэйн подтвердил, что действительной целью путешествия Э. Дженкинсона, который "доехал до Бухары, но не далее", было "открыть сухопутную дорогу в Китай" (44). Там же сообщалось, что одновременно с поисками сухопутных маршрутов в Китай через территорию России силами английской Московитской компании "началась торговля через Нарву в Ливонии, граничащей с Литвой и всеми русскими владениями: тамошние рынки, ярмарки, товары, большие города и реки были обследованы... отчеты получал агент Генри Лэйн" (45).

Исключительные привилегии, которые в короткое время выторговали английские купцы и английская дипломатия у Ивана Грозного, не дали того результата, которого

стр. 39

добивался русский царь, стремившийся к заключению "наступательного и оборонительного договора" (46) с Англией против Швеции и Польши. Королева Елизавета уклонилась от военного союза с Иваном Грозным в Ливонской войне, а вместо этого предложила ему, что называется, политическое убежище на Британских островах на случай, если "по тайному ли заговору, по внешней ли вражде он будет вынужден бежать из России" (47).

Меру гнева русского царя на это предложение (как, впрочем, и достоинство ответа) можно оценить по следующему его письму Елизавете Тюдор (1570): "Мы думали, что ты в своем государстве государыня, что ты имеешь государскую власть и заботишься о своей государской чести и о выгодах своего государства, поэтому мы и хотели делать с тобой дела по-государски. Но мы видим, что твоим государством правят помимо тебя люди, да не то что люди - мужики торговые, - а ты пребываешь в своем девическом чину как есть пошлая девица" (48).

Начавшаяся вскоре смута в Русском государстве предоставила чрезвычайно благоприятные возможности для того, чтобы английские "мужики торговые", полностью опираясь на поддержку короля Якова I Стюарта, попытались установить контроль по типу протектората над основной частью российской территории.

Договор 1609 г. между царем Василием Шуйским и шведским королем стал поводом для вторжения в Россию 15-тысячного отряда шведских, английских и шотландских наемников под командованием шведа Якова Делагарди. После того как отряд занял Тихвин, Старую Руссу, Порхов, Нарву, представители английской Московитской компании Томас Смит и Джон Меррик вошли в контакт с Делагарди, в результате чего в 1612 г. появился документ, который широко не известен, но который представляет, несомненно, большой интерес не только с точки зрения исторического прошлого. Документ, предназначавшийся для рассмотрения его королем Яковом I, содержал подробную характеристику тех выгод, которые представляет русский рынок для Англии и предложения по установлению над Россией британского протектората.

В документе утверждалось следующее: "Северные части этой империи (Московского царства. - В.М.), еще... не тронутые войною... поддерживающие давно сношения с нашей нацией... и благодаря долгому общению получившие вкус к нашей натуре и условиям жизни, особенно же привлекаемые великой мудростью и добротой его величества, гораздо больше желают отдаться в его руки, чем чьи-либо иные".

В документе содержалось подробное географическое и экономическое описание не только Севера России, но и бассейна Волги до Каспийского моря (английские путешественники второй половины XVI в. путешествовали не напрасно). Что же до товаров, вывозившихся англичанами "из этой части страны", то в приводившемся детальном списке упоминались "лен, пенька, канаты, смола, деготь, сало, мачтовый лес (необходимый материал для нашего флота), меха всех сортов, воск, мед, бобровые шкуры для шапок, воловьи, коровьи и буйволовые кожи, поташ, льняное и конопляное масло, икра и так далее". В обмен из Англии поступали сукно, олово и свинец.

Основная часть документа, содержавшая предложения, выглядела так: "Когда мы представим себе, насколько более значительные количества сукна, олова и свинца могли бы найти сбыт вниз по течению Волги и других рек... и какой доход мог бы быть получен от всех тех богатых восточных товаров, которые мы получаем сейчас лишь через Турцию... мы должны придти к следующему решению. Если бы у нас представилась возможность любыми средствами (курсив мой. - В.М.) установить и наладить обеспеченную торговлю по этому пути, то она была бы не только более доходной и плодотворной для нашей страны, чем для любой иной, но, кроме того, в этом случае наше королевство превратилось бы в складочное место для вышеназванных восточных товаров, из которого они могли бы распространяться во Францию, Германию, Нидерланды и Данию... Таким образом, даже если бы не существовало иных важных доводов, кроме соображений пользы, то и для его величества, и для нашей

стр. 40

страны имелось бы достаточно оснований, чтобы взять в свои руки защиту этого народа и протекторат над ним (курсив мой. - В.М.)..." (49).

Прервем цитирование. Упоминаемая в английском документе непригодность пути для торговли в Востоком "лишь через Турцию" вполне подтверждает мнение Ф. Броделя о том, что это был "сколько раз лелеемый проект обойти с тыла торговлю пряностями по Индийскому океану, разрезая "русский перешеек" с севера на юг... пересечь Россию, достигнуть Индийского океана и составить конкуренцию голландским кораблям" (50). Но Ф. Бродель не учел, что "конкуренция голландским кораблям" была не единственной целью английских колонизаторов второй половины XVI - начала XVII в.: Россия как объект колонизации представляла для них ценность сама по себе, а не только как маршрутный "перешеек", который, по расчетам, должен был привести их в Китай и Индию.

Продолжим цитирование английского проекта 1612 г. "Если бы ваше величество получило предложение суверенитета над той частью Московии, которая лежит между Архангельском и рекой Волгой вместе с путем по этой реке до Каспийского или Персидского моря, или, по крайней мере, управления (commands) и протектората над нею с установлением свободы и гарантий торговли, - это было бы величайшим и счастливейшим предложением, которое когда-либо делалось какому-либо королю нашей страны с тех пор, как Колумб предложил Генриху VII открытие Вест-Индии" (51).

Яков I оценил "величайшее и счастливейшее предложение". Он предоставил Джону Меррику необходимые полномочия на ведение в Москве переговоров и в выданной ему верительной грамоте писал: "Представления и предложения, клонящиеся ко благу и безопасности этой страны при нашем посредничестве и вмешательстве (курсив мой. - В.М.)... ныне переданы нам. Мы немало тронуты, чувствуя нежное сострадание к бедствиям столь цветущей империи, к которой мы и наши августейшие предшественники всегда испытывали особое расположение" (52).

Дж. Меррик успел вернуться в Россию с королевскими полномочиями и готовился привести в действие механизм установления в России британского протектората, но англичане опоздали: нижегородское ополчение уже покончило с польским гарнизоном в Москве, а венчание на царство Михаила Федоровича Романова положило конец Смутному времени в государстве.

XIII

"Формула географической причинности" в истории России сложилась и приобрела завершенный вид к исходу трех столетий (XVI-e, XVII-e и XVIII-е), которые предшествовали первой промышленной революции и были заполнены ожесточенной борьбой за раздел мира между ведущими европейскими державами. На протяжении этих трех столетий бурное развитие международной торговли и международные войны конструируют новый тип связи исторических событий - синхроническое единство мировой истории.

Символическим выражением нового всемирно-исторического единства можно считать хронологический центр указанного трехсотлетия - 1648 год. В этот год начинается решающий этап протестантской революции в Англии, заключается Вестфальский мир, который кладет конец опустошительной Тридцатилетней войне (1618-1648 гг.) в Западной Европе и дробит немецкоязычные земли на 300 (!) территорий, и в этот же год Семен Дежнев подводит своеобразный итог нескольким десятилетиям продвижения русских в Северную Азию после Ермака, огибая северо-восточную оконечность Азиатского континента. Намечаются основные, устойчивые геополитические соотношения Нового времени.

Русский географ В.П. Семенов-Тянь-Шанский еще в начале XX в. писал, что "из двух движений", начатых после плаваний Колумба и Васко да Гамы, - движения

стр. 41

испанцев на запад, в Америку, и движения португальцев на восток, в Индию, возникла совершенно новая "система... территориального владения". Она была представлена "разбросанными по морям и океанам островами и кусками материков, связанными периодическими рейсами кораблей военных и коммерческих". Эта система "дала исполинский толчок усовершенствования техники мореплавания, но была роковой для Пиренейского полуострова". Примеру этой, как называл ее В.П. Семенов-Тянь-Шан-ский, "клочкообразной системы" очень быстро "последовали... Голландия и Франция, впоследствии обе на 3/4 сломавшие в ней свое оружие". И только "одна Англия... выдержала без ущерба для себя... эту клочкообразную систему" (53).

В это же время Россия на севере и востоке Азии почти достигает "своих естественных границ, образуемых Ледовитым и Восточным океанами" (54). Она получает таким образом "осевую позицию", и это становится ключевым геополитическим фактом Нового времени: контролируемая Россией "обширная область Евразии" превращается в осевое пространство мировой политики. Превращение это, далекое от того, чтобы быть плавным, - в центре всемирно- исторической драмы Нового времени.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Б.Ф. Поршнев. Франция, английская революция и европейская политика в середине XVII века. М., 1970,с. 16.

2 Там же, с. 31.

3 Е.В. Тарле. Очерки истории колониальной политики западноевропейских государств (конец XV - начало XIX в.). М.-Л., 1965, с. 37.

4 Там же, с. 38.

5 Ю. В. Толстой. Первые сорок лет сношений между Россией и Англией. 1553- 1593. Грамоты, собранные, переписанные и изданные Юрием Толстым. СПб., 1875, с. 45.

6 Е.В. Тарле. Указ. соч., с. 38.

7 Ф. Бродель. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. Т. 3. Время мира. М., 1998, с. 360-361.

8 Там же, с. 206.

9 Ю. В. Толстой. Указ. соч., с. 1.

10 И.И. Любименко. История торговых сношений России с Англией. Вып. 1. - XVI век. Юрьев. 1912. с.66, 67.

11 Там же, с. 131.

12 Цит. по: Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. Пер. с английского Ю.В. Готье. Л-д, 1937,с.61.

13 В. Виргинский. Проекты превращения Северовосточной России в английскую колонию в XVII веке. - Исторический журнал (М.) 1940, N 11, с. 89.

14 См.: Там же, с. 89-90.

15 См.: Н.А. Смирнов. Россия и Турция в XV1-XVII вв. Т. 1. М., 1946, с. 6.

16 См.: История внешней политики России. Конец XV-XVII век. (От свержения ордынского ига до Северной войны). М., 1999, с. 135-136.

17 См.; С.В. Бахрушин. Иван Грозный. М., 1945, с. 29.

18 Там же, с. 29-30.

19 М.В. Фехнер. Торговля русского государства с Востоком в XVI в. М., 1956, с. 7.

20 Там же.

21 Цит. по: С.В. Бахрушин. Указ. соч., с. 35.

22 С.А. Большакова. Папские послания Галицкому князю как исторический источник. - Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1975. М., 1976, с. 124.

23 В.Т. Пашуто. О политике папской курии на Руси (XIII век). - Вопросы истории. М., 1949, N 5, с. 55.

24 Б.Я. Владимирцов. Чингис-хан. - Чингис-хан. СПб., 1998, с. 78.

25 В.В. Бартольд. Чингис-хан. - Чингис-хан. СПб., 1998, с. 50.

Б.Я. Владимирцов. Указ. соч., с. 78.

27 См.: А.Е. Снесарев. Афганистан. М., 1921. с. 31.

стр. 42

28 См.: А. Якубовский. Монгольская империя. - Исторический журнал. 1940, N 3, с. 92-95.

29 В.Т. Пашуто. Указ. соч., с. 65.

30 М. Адамович. Путешествие Плано Карпини и Рубриквиса в Монголию в XIII веке. - Исторический журнал. 1940, N 11,с.96.

31 Там же.

32 Там же, с. 100.

33 Дж. Дель Плано Карпини. История манголов. М., 1997, с. 30, 51.

34 М. Адамович. Указ. соч., с. 109.

35 В.Т. Пашуто. Указ. соч., с. 65, 67.

36 Там же, с. 70.

37 Там же, с. 74.

38 М.В. Фехнер. Указ. соч., с. 19.

39 И.И. Любименко. Английский проект 1612 года о подчинении русского Севера протекторату короля Иакова I. [Б.м., б.г.]

40 М.В. Фехнер. Указ. соч., с. 26.

41 Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке..., с. 168.

42 Там же, с. 166-290.

43 Там же, с. 286.

44 Там же, с. 289.

45 Там же.

46 Ю.В. Толстой. Указ. соч., с. 23.

47 Там же. с. 24.

48 Там же.

49 Цит. по: В. Виргинский. Указ. соч., с. 92.

50 Ф. Бродель. Указ. соч., Т. 2. с. 468.

51 Там же, с. 92-93.

52 Там же, с. 94.

53 В.П. Семенов-Тянь-Шанский. О могущественном территориальном владении применительно к России. Очерк по политической географии. Петроград, 1915, с. 12, 13.

54 С.В. Бахрушин. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI и XVII вв. М., 1928, с. 169.

(Продолжение следует)

Постоянный адрес данной публикации: