В речи, произнесенной 4 июля 1835 г. перед членами Ассоциации подмастерьев Бостона, местный общественный деятель Г. Сивер заявил: "Именно мастеровые Бостона первыми взрастили младенца в "колыбели свободы" и первыми привели в движение колесо революции. Это были люди с горячими сердцами и сильными руками, они знали свои права и не боялись отстаивать их, они первыми выступили как поборники и защитники свободы"¹ . Однако в вышедшей в 1877 г. объемистой книге (в нее вошли речи, посвященные столетию независимости США) имеется лишь одно-единственное высказывание о том, что трудящиеся колоний - мастеровые, ремесленники, лавочники, наемные рабочие, подмастерья, матросы - сыграли важную роль как в сопротивлении британской тирании, так и в завоевании независимости американскими колониями. Оно принадлежит негру, преподавателю Гарвардского университета Джону М. Лэнгстону. В выступлении по поводу сотой годовщины провозглашения независимости США в Портсмуте (Вирджиния) Лэнгстон призвал не забывать о К. Аттуксе - беглом рабе, а затем матросе и портовом грузчике, "храбром и мужественном борце, отдавшем жизнь... на священной земле Массачусетса за то, чтобы мы сейчас могли отмечать День независимости"² . Вместе с четырьмя белыми рабочими он был убит английскими солдатами во время стычки в Бостоне 5 марта 1770 года.

Подобное пренебрежение к вкладу трудящихся в завоевание независимости США продолжалось и в XX веке. В докладе, озаглавленном "Демократия ремесленников и Американская революция", прочитанном на съезде Американской исторической ассоциации (АИА) в декабре 1940 г., Г. М. Морэ отмечал: "Хотя ремесленники и рабочие колонии внесли выдающийся вклад в дело Американской революции, их роль в значительной степени игнорировалась или же ей уделялось недостаточное внимание. Повествования о сделанном ими вкладе оказались похороненными на свалке истории"³ . С тех пор большое количество статей, монографий, диссертаций воскресило различные аспекты этого забытого прошлого⁴ . Однако многие из этих работ носят узколокальный характер.

¹ "An Oration Delivered before the Mechanic Apperentice?s Library Association. July 4, 1835". Boston. 1835, p. 11.

² "Out National Jubiles. Orations. Addresses, and Poems Delivered on the Fourth of July, 1876, in the Several States of the Union", Ed. by Fr. Saulders. N. Y. 1877, p. 264.

³ H. Morais. Artisan Democracy and the American Revolution. "Science and Society", Vol. VI, Summer 1942, p. 228.

⁴ St. Lynd. The Mechanics in New York Politics. 1774 - 1788. "Labor History". Vol. V, Fall 1964; J. Lemisch. Jack Tar in the Streets: Merchant Seamen in the Politics of Revolutionary America. "William and Mary Quarterly" (3rd Ser.), Vol. XXV, July 1968; ejusd. The American Revolution seen From the Bottom Up. "Towards a New Past: Dissenting Essays in American History". Ed. by B. J. Bernstein. N. Y. 1968; S. О1tоn. Philadelphia?s Mechanics in the First Decade of Revolution. 1765 - 1775. "Journal of American History", Vol. LIX, September 1972; R. A. Ryerson. Political Mobilization and

стр. 73

к тому же исследователи часто расходятся во мнениях по коренным проблемам. Эта литература нисколько не повлияла ни на составителей учебников, ни на исследователей идеологических аспектов данного периода истории, которые, подобно Д. Бурстину, Б. Бейлину, Р. Брауну и другим, доказывают, что Американская революция была, по сути дела, консервативной, не была направлена на уничтожение или изменение существующего порядка и имела своей целью сохранить свободы, завоеванные значительно раньше. Бурстин даже считает, что вообще это была не революция, а всего лишь акт отделения колоний от Британской империи⁵ . И все же упомянутые статьи и монографии положили начало реализации давно ощущавшейся потребности в анализе происходивших 200 лет тому назад событий.

Историки до сих пор все еще не договорились относительно терминологии, употребляемой при описании городских ремесленников, мастеровых или даже лавочников XVIII века. Некоторые исследователи склонны всех их причислять к одной категории - самодеятельных ремесленников, доказывая при этом, что мастеровой периода революции в большинстве случаев являлся мелким дельцом или предпринимателем, но ни в коем случае не зависимым наемным рабочим, представителем рабочего класса колоний⁶ . В ряде работ даже отрицается существование рабочих в колониальной Америке и слова "рабочие" и "чернорабочие" ставятся в кавычки. Другие историки оперируют этими терминами для характеристики не только квалифицированной рабочей силы, но и всех групп, стоящих ниже лавочников. Третьи же обозначают ими все городское трудящееся население, начиная от ремесленных мастеров и кончая наемными подмастерьями и чернорабочими, цеховыми учениками и законтрактованными слугами. В современном исследовании трудящегося населения колониального Массачусетса говорится: "Трудящееся население Колонии Массачусетского залива включает в себя всех ремесленных мастеров Колонии Массачусетского залива...", которые никогда "не превращались в капиталистов"; всех "мастеровых" этой колонии автор называет "рабочими" или "получающими плату за свой труд..."⁷ .

Ясно, что термины "ремесленник" и "мастеровой" относятся к различным группам. Мы наверняка знаем, что современники определяли мастерового как любого, выполняющего работу своими руками⁸ . Но также знаем и то, что в соответствии с их собственной градацией ремесленные мастера и подмастерья, то есть те, кто освоил какую-либо специальность, и обладал собственными инструментами, и прошел ученичество, четко отделялись как от коммерсантов и специалистов, стоявших над ними, так и неквалифицированной рабочей силы, расположенной на низ-

the American Revolution; The Ressistance Movement in Philadelphia. 1765 - 1776. "William and Mary Quarterly" (3rd Ser.), Vol. XXXI, October 1974; R. Champagne. The Military Association of the Sons of Liberty. "New York Historical Society Quarterly", Vol. LI, July 1957; ejusd. New Radicals and the Coming of Independence. "Journal of American History", Vol. II, June 1964; ejusd. Liberty Boys and Mechanics in New York City. 1764 - 1774. "Labor History", Vol. VIII, Spring 1967.

⁵ D. J. Boorstein. The Genius of American Politics. Chicago. 1953; R. E. Brown. Middle-Class Democracy and the Revolution in Massachusetts, 1691 -1780. Cambridge, 1955; ejusd. Virginia (1705 - 1786. Democracy or Aristocracy? Cambridge. 1964; "Pamphlets of the American Revolution". Ed. by B. Bailyn. Cambridge. 1965; В. Вailyn. The Ideological Origins of the American Revolution. Cambridge. 1976.

⁶ M. M. Klein. Democracy and Politics in Colonial New York. "New York History". Vol. XL, 1959, pp. 221 - 223; Ch. S. Olton. Op. cit., p. 316.

⁷ A. Young and St. Lynd. After Carl Becker: The Mechanics and New York City Politics, 1774 - 1801. "Labor History". Vol. V, Summer 1964, pp. 217 - 218; С Bridenbaugh. The Colonial Craftsman. N. Y. 1955, p. 155; ejusd. Cities in Revolt: Urban Life in America, 1743 - 1776. N. Y. 1955, pp. 283, 286; H. R. Baker. Anglo-Massachusetts Trade Union Roots, 1730 - 1790. "Labor History", Vol. XIV, Summer 11973, p. 352.

⁸ С. Bridenbaugh. The Colonial Graftsman, p. 155.

стр. 74

шей ступени общественной лестницы. Более того, современники очень тщательно проводили различия среди трудящегося населения, о чем говорят фразы, бывшие тогда в ходу, такие, как: "мастеровые, чернорабочие и извозчики", или "состоятельные мастеровые" и "мастеровые низшего разряда"⁹ . Типичный ремесленник работал в небольшой мастерской вместе с одним или двумя подмастерьями, учениками и законтрактованными слугами. Он был независим в отличие, например, от каменщика, хотя и имевшего свои собственные инструменты, но работавшего за плату. Известны и такие искусные мастера, как П. Ревер, которые не только сами изготовляли изделия, но и нанимали работников¹⁰ . Но встречались и такие мастеровые, которые не располагали своим собственным инструментарием и капиталами для того, чтобы завести собственное дело, и поэтому сами нанимались в работники¹¹ .

Сколько же среди ремесленников и мастеровых было хозяев и наемных работников? К сожалению, имеющиеся на этот счет данные по колониальной Америке слишком скудны, чтобы исчерпывающим образом ответить на этот вопрос. К тому же это зависит от дефиниций, которыми оперируют ученые. Один историк определяет чарльстонского мастерового периода революции как ремесленника, использующего "труд учеников, подмастерьев и рабов"¹² . Другой описывает нью-йоркского мастерового как "самостоятельного ремесленника, мелкого хозяйчика или же как квалифицированного или неквалифицированного наемного работника" и, употребляя эти определения применительно к городу кануна революции, приходит к выводу, что чернорабочие и матросы в целом составляли, возможно, 75% всех мастеровых¹³ .

Кое-что в этом отношении проясняет анализ описаний торжественных шествий, состоявшихся в Филадельфии и Нью-Йорке в связи с ратификацией конституции 1787 года. В официальном документе, составленном в Филадельфии, мастера перечисляются отдельно от остальных рабочих: следом за 16 мастерами-краснодеревщиками шли 100 учеников и подмастерьев, а за 10 мастерами-каменщиками - 100 "работников"¹⁴ . Судя по списку мастеровых, участвовавших в нью-йоркском шествии, примерно треть из них были мастерами, другая треть - подмастерьями, а все остальные - учениками. Среди краснодеревщиков в шествии участвовало 16 мастеров, 120 подмастерьев и 30 учеников; среди бондарей - 138 мастеров и подмастерьев и 55 учеников¹⁵ . Из приведенных данных видно, что большинство тех, кого называли "ремесленниками" и "мастеровыми", были наемными работниками физического труда.

В данной статье, говоря о ремесленниках и мастеровых, мы будем пользоваться современной терминологией - "работники" и "рабочие", независимо от того, были ли они владельцами мастерских, где они производили или продавали товары, или же только имели инструменты и работали за плату. Такая терминология вполне оправданна применительно к мануфактурному периоду развития капитализма. Заметим также, что различие между хозяином мастерской, с одной стороны, и ремесленным мастеровым и подмастерьем, работавшими за плату, - с другой, было очень незначительное, поскольку хозяин мастерской еле-еле сво-

⁹ A. Young and St. Lynd. Op. cit., p. 218.

¹⁰ E. Forbes. Paul Revers and the World He Lived In. Boston. 1942, pp. 371 - 373, 396, 400, 458 - 459.

¹¹ R. Walsh. The Charleston Mechanics: A Brief Study, 1760 - 1776. "South Carolina Historical Magazine", Vol. LX, 1959 p. 136.

¹² Ibid., p. 123.

¹³ R. J. Champagne. The Sons of Liberty and the Aristocracy in New York Politics. Unpublished Ph. D. Thesis, University of Wisconsin. 1960, pp. 3 - 5.

¹⁴ "Account of the Grand Federal Procession in Philadelphia". "American Museum". Vol. IV, July 1788, pp. 57 - 75.

¹⁵ "New York Packet", 5. VIII.1788.

стр. 75

дил концы с концами, прибегая к краткосрочному кредиту, а в период спада мог легко очутиться в долговой тюрьме¹⁶ . Это тем более важно учитывать, что предреволюционные и революционные годы (1765 - 1776 гг.) характеризовались не просто спадом в экономике, но фактически были периодом депрессии. Поэтому легко понять, что термин "мастеровые", как подчеркивает Р. Б. Моррис, с наступлением революции приобретал "более выраженный пролетарский характер"¹⁷ . Кстати, в известной его работе "Правительство и трудящиеся в ранней Америке" термин "трудящиеся" объединяет ремесленников, мастеровых, подмастерьев и чернорабочих.

"В более крупных городах многие (даже, возможно, большинство) мастеровые, занятые в производстве, были самодеятельными", - писал В. С. Кларк в "Истории производства в Соединенных Штатах"¹⁸ . Однако позднейшие исследования показали, что имелся более широкий класс наемных рабочих, нежели тот, в существовании которого пытается нас уверить Кларк. Превалирующей в колониальных городах являлась, конечно, небольшая ремесленная мастерская, никаких фабрик или промышленного бизнеса в колониальной Америке еще не было. Но даже в маленькой мастерской мастер нанимал от одного до четырех подмастерьев и учеников¹⁹ . Были, конечно, и более крупные мастерские. Книгопечатание, например, требовало существенных капиталовложений и довольно большого числа работников. Хозяин одной из нью- йоркских типографий Ривингтон нанимал 16 человек. Верфи и канатные мастерские требовали по крайней мере 5, а иногда и 20 рабочих, производство пива, мыла, свечей, выделка кож, шляпное дело (вопреки ограничениям, накладываемым британским правительством на такие предприятия) представляло собой также крупный по тем временам бизнес, организованный к тому же в широком масштабе²⁰ .

Имелись тысячи рабочих во всех колониальных городах. Контингент свободных работников, которые трудились за плату, включал ремесленников, мастеровых, подмастерьев, докеров, матросов торгового флота - последние две категории составляли наиболее многочисленную группу наемных рабочих в колониях. Однако перед самым началом войны за независимость различные формы принудительного труда - рабство, законтрактованные слуги и ученичество - охватывали большую часть рабочей силы в колониальных городах. В Филадельфии, например, в 1775 г. было по крайней мере столько же рабов, учеников и законтрактованных слуг, сколько свободных наемных работников и подмастерьев; 800 - 900 законтрактованных слуг, 600 - 700 рабов и 1500 - 2000 учеников мужского пола²¹ .

Свободный квалифицированный работник стремился к тому, чтобы обрести "независимость", то есть статус ремесленного мастера. Этого нетрудно было достичь в дореволюционной Америке. Масштабы ремесленного производства были не столь значительны, что позволяло но-

¹⁶ J. A. Henretta. The Evolution of American Society, 1700 - 1815. Lexington. 1973, pp. 105 - 106.

¹⁷ R. В. Morris. The American Revolution Reconsidered. N. Y. 1967, p. 129. Олтон (Ch. S. Olton. Op. cit., p. 129) отклоняет это утверждение, не утруждая себя контраргументами.

¹⁸ V. S. Clark. History of Manufacturing in the United States 1607 - 1860. Washington. 1916, p. 162.

¹⁹ C. Bridenbaugh. The Colonial Craftsman, p. 129; R. B. Morris. Government and Labor in Early America. N. Y. 1946, p. 42.

²⁰ R. B. Morris. Government and Labor, p. 40; О. Т. Barck. New York City During the War for Independence: With Special Reference to the Period of British Occupation. N. Y. 1931, p. 140.

²¹ J. T. Main. The Social Structure of Revolutionary America. Princeton. 1965, p. 282; C. Bridenbaugh. The Colonial Craftsman, pp. 129, 172; H. D. Berg. The Organization of Business in Colonial Philadelphia. "Pennsylvania History". Vol. X, July, 1943, p. 159.

стр. 76

вичку легко завести собственное дело, свободное от тягот конкуренции. Для этого квалифицированному работнику требовался капитал скромных размеров, и в периоды подъема мелкие предприятия росли как грибы²² .

Однако примитивный характер американской экономики затруднял обогащение большинства ремесленников. Рынок сбыта промышленных товаров, производимых в городах, был очень ограничен, поскольку многие деревенские жители сами изготовляли необходимые им предметы. К тому же британский импорт удовлетворял спрос многих американцев на промышленные товары. Недостаток капиталов, высокие процентные ставки, обилие дешевой земли, способствовавшее переселению горожан в сельские районы, - все это мешало развитию производства. В условиях, когда техника отсталая, рынок ограничен, а кредит отсутствует, возможности ремесленника разбогатеть очень ограниченны. Владение мастерской, где ремесленник одновременно продавал произведенные им товары, внушало ему чувство безопасности. Но затем в 1765 г. многие колонии вступили в полосу жестокой депрессии, которая продолжалась 20 лет (в Бостоне она началась в 1734 г. и была еще более продолжительной). Этот кризис душил бизнес, оставлял массы людей без работы и опутывал их долгами; многие ремесленники вновь вернулись в ряды наемных рабочих, чего, как им казалось, они надолго избежали, достигнув "независимости"²³ .

Среди историков идет дискуссия о том, входят ли ремесленники и мастеровые в состав рабочего класса. Одновременно идет спор и о политическом статусе этих групп. Историки "прогрессивной эры", в особенности К. Беккер и его последователи, полагали, что ремесленники, мастеровые и непривилегированные слои городского населения в целом, не располагая цензом собственности, были лишены элементарных гражданских прав и права голоса в политических органах. Эти условия, заявляли они, ужесточались до тех пор, пока большинство трудящегося населения не оказалось лишенным права голоса. В Филадельфии, Бостоне и Нью-Йорке, полагают эти ученые, мастеровые как класс были абсолютно бесправны в политическом отношении. Развивая этот тезис, историки-прогрессисты доказывали, что радикальная политика в период революции опиралась в основном на экономически, социально и политически бесправных мастеровых в городах и на йоменов в сельских местностях, которые пытались добиться определенного политического статуса. Это известный тезис о "внутренней революции", в соответствии с которым после 1760 г. не предусмотренная законом общественная активность простого человека открывала ему доступ к политической власти. Итак, революция стала не только борьбой против Великобритании за самоуправление ("home rule"), но также спором по вопросу о том, "кто будет править Америкой" ("who should rule at home"). Эта широко известная фраза является введением к фундаментальному исследованию К. Беккера "История политических партий в провинции Нью-Йорк 1760 - 1776"²⁴ .

Все эти высказывания подверглись после второй мировой войны критике со стороны тех историков, которые видели в войне за незави-

²² S. R. Warner, Jr. The Private City. Philadelphia. 1956, p. 246.

²³ J. T. Main. Op. cit., pp. 298 - 299; C. Bridenbaugh. The Colonial Craftsman, pp. 174 - 175.

²⁴ C. Becker. The History of Political Parties in the Province of New York, 1760 - 1776. Madison. 1909. pp. 5, 11, 22, 256, 275; см. также: Ch. H. Lincoln. The Revolutionary Movement in Pennsylvania, 1760 - 1776. Philadelphia. 1901; A. E. Mc Kinley. The Suffrage Francise in the English Colonies. Philadelphia. 1905, p. 36; A. M. Schlesinger. The Colonial Merchants and the American Revolution, 1763 - 1776. N. Y. 1918; J. T. Adams. Revolutionary New England 1691 - 1776. Boston. 1923; R. Hofstadter. The Progressive Historians. N. Y. 1968, p. 441.

стр. 77

симость больше согласия ("консензуса"), чем конфликта. Они утверждали, что имело место широкое участие народных масс в политической жизни, что большинство городских жителей, а также и мастеровых не было лишено права голоса и никаким легальным способом не исключалось из политической деятельности. Что касается тезиса о "внутренней революции", то эти историки считали, что колониальная Америка была бесклассовым обществом, землей неограниченных возможностей; "лишенный собственности пролетарский класс" никогда не существовал в доиндустриальном обществе; и хотя можно допустить наличие некоторой социальной напряженности в колониальных городах, она, по их мнению, не была выражением конфликта между "имущими" и "неимущими", как это утверждают историки-прогрессисты.

Сначала в статье, а затем и в книге "Демократия среднего класса и революция в Массачусетсе (1691 - 1780)" Р. И. Браун изложил основные выводы сторонников "консензуса". Ссылаясь на статистику и мнения современников, Браун утверждал, будто все взрослое мужское население Массачусетса практически обладало правом голоса. По его словам, массачусетское общество до 1776 г. стояло "очень близко к полной демократии". Отвергая идею "внутренней революции", он заявлял, что "то, что относится к Массачусетсу, без больших натяжек можно отнести и к другим колониям". Нет ничего более ошибочного, писал он, чем считать колониальную Америку "недемократической" или полагать, что "имущественный ценз отстранял большие массы свободного мужского населения от политических дел". Браун доказывал далее, что цензы были слишком низки, а экономические возможности достаточно велики, чтобы большинство мужского населения не могло участвовать в выборах, тем более что на практике цензовые ограничения часто игнорировались. Были, конечно, некоторые свободные неимущие из числа матросов, арендаторов и горожан, которые не пользовались избирательными правами, но они являлись исключением²⁵ .

К сожалению, мы не располагаем избирательными списками колониальных времен, но имеются свидетельства, показывающие, что описание избирательного права, данное историками-прогрессистами, нуждается в пересмотре. Их выводы слишком широки. В Филадельфии, например, преобладающая часть ремесленников, по-видимому, могла принимать участие в политической жизни, поскольку ограничения, вытекавшие из имущественного ценза (50 акров земли или 50 фунтов), редко соблюдались со всей строгостью²⁶ . В Нью-Йорке ремесленники, мастеровые и чернорабочие сыграли большую роль в победе народной партии в 1734 году. Избирательный ценз здесь был довольно низким: от 5 фунтов для лавочника или владельца магазина до 20 шиллингов для ремесленника. Ученики получали избирательное право без специального взноса после семи лет ученичества. В соответствии с этими условиями неимущие мастеровые обладали правом голоса, если были свободными людьми. Один ученый, изучавший систему голосования в Нью-Йорке,

²⁵ R. E. Brown. Democracy in Colonial Massachusetts. "New England Quarterly", Vol. XXV, 1952, pp. 291 - 313; ejusd. Middle-Class Democracy and the Revolution in Massachusetts, 1691 - 1780, pp. 27 - 30, 401; см. о концепции Р. Брауна: Н. Н. Болховитинов. Война за независимость и современная американская историография: "Вопросы истории", 1969, N 12; его же. Современная американская историография: новые течения и проблемы. "Новая и новейшая история", 1969, N 6; его же. Некоторые проблемы историографии американской революции XVIII в. "Новая и новейшая история", 1973, N 6; П. Б. Уманский. Проблемы первой американской революции. "Основные проблемы истории США в американской историографии". М. 1971; И. П. Дементьев. Основные направления и школы в американской историографии послевоенного времени. "Вопросы истории", 1976, N 11; А. А. Фурсенко. "Свобода" и "права человека" в Американской революции XVIII века. "Вопросы истории", 1977, N 5.

²⁶ J. А. Henretta. Op. cit, pp. 105 - 106.

стр. 78

пришел к заключению, что в 1768 - 1769 гг. 50 - 60% взрослых мужчин имели право голоса²⁷ .

Совершенно неоправданным является вывод, который делается рядом других ученых, будто все мастеровые и ремесленники фактически обладали правом голоса. То же относится и к утверждению, что этот вопрос вообще не имел значения, поскольку политическая деятельность колониальных рабочих ограничивалась тавернами. Д. Кэри считает, что весь ремесленный класс Массачусетса был лишен права голоса из-за имущественного ценза²⁸ . В своих статистических исследованиях по Бостону Д. Генретта не делает таких далеко идущих выводов, но он выявил наличие неимущего пролетариата, составлявшего 14% мужского населения в 1687 г. и 29% в 1777 г., полагая при этом, что по крайней мере эти работники были лишены права голоса²⁹. А. Янг и Ст. Линд заключают, что в Нью-Йорке "менее чем половина неимущих мастеровых обладала правом голоса"³⁰ . Дж. Т. Мейн, говоря о существовании в колониальной Америке безземельного пролетариата, составлявшего "почти 40% населения", считает, что только некоторые из этих работников обладали правом голоса³¹ . Действительно, можно с достаточной определенностью утверждать, что большинство докеров, матросов, а также неквалифицированных или имеющих низкую квалификацию работников не могли голосовать; их число возросло в XVIII в., поскольку масса неимущих в городах колонии увеличилась. Если же прибавить к ним негров и женщин, полностью лишенных права голоса, то что останется от "демократии среднего класса" в колониальной Америке? Сторонник "консензуса" Э. П. Дуглас в работе "Повстанцы и демократы: борьба за равные политические права и большинство в период американской революции" характеризует демократию как "политическую систему, при которой все взрослые мужчины имеют равные права"³² . Если даже пренебречь тем фактом, что в своем определении Дуглас не берет в расчет женщин или негров (эти категории даже не фигурируют в предметном указателе к его работе), то все равно остается невыясненным вопрос, насколько демократичной была колониальная Америка.

Дж. Лемиш в своем исследовании об Американской революции, написанном "снизу вверх", показывает, что политическая жизнь в колониях не отличалась особой демократичностью. Дискутируя со сторонниками "консензуса", он утверждает, что во всей колониальной Америке "имущественный ценз отстранял все большее количество людей от голосования до тех пор, пока "джексонианская революция" разрушила то, что на практике было очень ограниченной демократией среднего класса"³³ . Можно соглашаться или нет с этим весьма широким обобщением, но ясно, что в колониальной Америке число рабочих, имевших право голоса, не было столь значительным, как утверждают сторонники "консензуса". Но есть и другая, весьма существенная сторона вопроса, о которой пишет Лемиш: "Что с того, что каждый отдельный человек в колониях имел право голоса? Означает ли это, что простой человек получил на деле свои права?"³⁴ . Этот же вопрос можно поставить иначе: не

²⁷ Ch. Williamson. American Suffrage from Property to Democracy, 1760 - 1860. Princeton. 1960, p. 111; R. J. Сhampagne. The Sons of Liberty and the Aristocracy in New York Politics, p. 8; M. D?Innocenzo. Voting in Colonial New York. Unpublished M. A. Thesis. Columbia University. 1959, Appendix A, p. 78.

²⁸ J. Cary. Statistical Method and the Brown Thesis on Colonial Democracy. "William and Mary Quarterly" (3rd. Ser.), Vol. XXX, April 1963, pp. 257 - 258.

²⁹ J. A. Henretta. Economic Development and Social Structure in Colonial Boston. "William and Mary Quarterly", Vol. XXII, January 1965, p. 85.

³⁰ A. Joung and St. Lynd. Op. cit., p. 223.

³¹ J. T. Main. Op. cit., pp. 156, 164 - 165, 175, 193, 271, 287.

³² E. P. Douglass. Rebels and Democrats. The Struggle for Equal Political Rights and Majority Rule During the American Revolution. Chicago. 1965, pp. VII-IX.

³³ J. Lemisch. The American Revolution seen From the Bottom Up, p. 8.

³⁴ Ibid.

стр. 79

отстранялись ли простые люди от участия в политике, если даже предположить, что право голоса было относительно широким. "Не меньшее значение, чем право голоса, имели в тот период и такие обстоятельства, - отмечают А. Янг и Ст. Линд, - как способность мастеровых занять выборные посты, невозможность для избирателей давать указания своим представителям и контролировать их, отправление правосудия, возможность избирать традиционно назначавшихся чиновников"³⁵ . К этому еще нужно добавить запугивание избирателей со стороны богачей и власть имущих. Ведь голосование происходило на сборищах ("vica voce"), а не с помощью бюллетеней. В "New York Gazette" за 8 января 1769 г. один из мастеровых жаловался, что "многие бедняки ощущали на себе сильное давление власти аристократов и даже невыносимую тиранию сильных и состоятельных, которые (такова уж шокирующая аморальность времени и их полнейшее презрение к общественной добродетели и патриотизму. - Ф. Ф. ) открыто угрожали им потерей работы и долговой тюрьмой, если они не отдадут свои голоса, как им будет приказано; и любому непредвзятому человеку ясно, что нельзя гарантировать свободу и независимость выборов и устранить в будущем подобное всеподавляющее влияние богачей на бедняков, пока не будет введено тайное голосование...".

Из новейших исследований видно, что за шесть десятилетий до начала революции политическая жизнь в городских центрах колоний характеризовалась участием в ней отдельных представителей низших классов, организовывавших политические клубы, проводивших собрания, опросы и применявших другие формы³⁶ . Но вместе с тем неопровержимым остается тот факт, что в правительствах колоний заправляли богачи, занимавшие высокое положение и создавшие сплоченную правящую олигархию. Во всяком случае, в шести предреволюционных легислатурах "экономическая элита", составлявшая 10% населения, имела 85% мест³⁷ . Правительственные советы, судебные органы и даже адвокатура были заполнены людьми, принадлежавшими к правящим семьям, или их родственниками³⁸ . Если в выводе Д. Куинси относительно состава ассамблеи Южной Каролины заменить слово "плантаторы" словами "лавочники" и "землевладельцы", то его оценку можно отнести к любой из 13 колоний: "Действительно за ними большинство в палате, но кого они представляют? Чернорабочего, мастерового, ремесленника, фермера, землепашца или йомена? Нет. Почти все представители являются богатыми плантаторами"³⁹ .

Возможно, лучше всего это положение описал филадельфийский мастеровой, подписавшийся "Брат Чип", когда в 1770 г. жаловался от лица своих "братьев - ремесленников, мастеровых и т. д. - полезных и необходимых обитателей этой провинции": "Для группы ведущих деятелей стало обычным выдвигать определенных лиц, составлять списки кандидатов в ассамблею, на посты членов комиссий, податных инспек-

³⁵ A. Joung and St. Lynd. Op. cit., p. 223.

³⁶ См. G. B. Nash. The Transformation of Urban Politics 1700 - 1765. "Journal of American History", Vol. LX, December 1973, pp. 605 - 632.

³⁷ Последние исследования показывают, что состоятельные люди крупных городов, контролировавшие богатство, составляли даже меньший процент. В 1771 г. в Бостоне, например, 10% богатеев контролировали 65% всего богатства. В 1775 г. в Филадельфии те же 10% контролировали более половины всего богатства города, что в три с лишним раза превышало капиталы, контролируемые следующими 10% (J. T. Main. Op. cit., pp. 22, 38 - 39, 43, 60 - 61, 112 - 113; J. A. Henretta. The Evolution of American Society, 1700 - 1815, pp. 105 - 106; ejusd. Economic Development and Social Structure in Colonial Boston, pp. 86 - 87).

³⁸ J. T. Main. Government by the People: The American Revolution and the Democratization of the Legislatures. "William and Mary Quarterly" (3rd. Ser.), Vol. XXIII, July 1966, p. 397.

³⁹ C. and J. Bridenbaugh. Rebels and Gentlemen. N. Y. 1942, p. 14; "Proceedings of the Massachusetts Historical Society", Vol. XLIX, June 1917, p. 454.

стр. 80

торов и т. д., не позволяя мастеровому даже выразить положительное или отрицательное мнение и рассчитывая при этом, что ремесленники дадут свое согласие, проголосуют за эти списки; и мы покорно подчинялись, поскольку эти господа не гнушаются ничем, утверждая, что мастеровые (хотя они намного более многочисленны, особенно в графстве) не имеют права требовать, чтобы с ними советовались, то есть не имеют права высказываться или думать самостоятельно. Разве мы не имеем равного права избирать и быть избранными? Если мы лишены свободы выбора в выдвижении тех лиц, которых мы одобряем, значит, мы лишены свободы голосования, а сами мы слишком презренная масса, чтобы с нами советовались по серьезным вопросам, и наш бюллетень в день выборов ничего не стоит... Я считаю абсолютно необходимым, чтобы были избраны один или два мастеровых, способных представлять столь значительную часть населения. Если признается разумным, что коммерсанты лучше всех знакомы с коммерцией, мельники и фермеры - с положением в сельском хозяйстве, то логично полагать, что мастеровые лучше всего знакомы с положением мастеровых..." Тот же наблюдатель продолжает: "Величайшей наглостью является избрание людей, владеющих огромными поместьями: они и так стоят выше нас, но, будучи избранными, они присоединяют к своему богатству власть, которая дает им превосходство, достаточное, чтобы превратиться в наших лордов и повелителей, а нам стать самыми покорными рабами, до которых они даже не снизойдут дружеским взглядом, за исключением предвыборного периода..." В заключение он связывает борьбу за "гомруль" с борьбой по вопросу о том, "кто должен править дома", и пишет: "Подумайте о бедствиях, которые такое состояние страны несет не только ей, но и детям Америки по причине того же самого неправильного управления..."⁴⁰ .

Филадельфийский мастеровой выступает главным образом против засилья правящего класса в экономике и политике Пенсильвании. Не случайно, что одновременно он поднимает голос против тяжелого положения колониальных мастеровых, которые, составляя большинство населения городов и будучи "полезными и исконными обитателями этой провинции", считались в социальном отношении "ничтожными и презренными", не способными (поскольку они были лишены такой возможности) играть какую-либо роль в политической жизни колоний. Он провозглашает: "Мы поем славу презренному имени мастерового" и призывает своих братьев-мастеровых "действовать в духовном союзе и единстве" для того, чтобы завоевать себе законное место в американском обществе⁴¹ . Словом, колониальные рабочие должны были отвергнуть ту участь, которую им отводили правящие классы, лишавшие их уважения и обрекавшие их на беспрекословное подчинение.

К тому времени, когда было опубликовано письмо "Брата Чипа", ремесленники и мастеровые боролись за общие политические и экономические интересы. Участвуя в многочисленных комитетах, созданных для решения общественных дел и для наблюдения за выполнением соглашений о запрете ввоза британских товаров, мастеровые впервые проявили политическую' активность и оказались вовлеченными в деятельность, связанную с правительственными мероприятиями.

Десятилетие, предшествовавшее началу военных действий между Великобританией и ее американскими колониями, было отмечено всевозрастающим недовольством американцев "британской тиранией".

⁴⁰ "Pennsylvania Gazette", 27.IX.1770.

⁴¹ Ibid. Автор, подписавшийся "Брат собратьев Чипа", захотел ответить на это письмо, но его усилия свелись к осуждению попытки "убедить добрых людей этой провинции выбрать мастеровых, чтобы они представляли их на последующих выборах" ("Pennsylvania Chronicle", 1.Х.1770).

стр. 81

К 1763 г. некоторые колониальные города превратились в торговые и промышленные центры. Однако их дальнейшему развитию мешали британские ограничения. Английская торговая политика рассматривала американские колонии всего лишь как средство для умножения прибылей британских промышленников, торговцев и лэнд- лордов. Чтобы колонии не представляли собой реальную экономическую угрозу английской промышленности, а Новый Свет сам по себе не стал силой, английские правители, например, не позволяли строить в колониях плавильные печи и кузницы или организовывать перевозку железа, шерсти или шерстяной ткани из одной колонии в другую. Каждая колония могла отправлять грузы только в Англию или же, если они предназначались не для нее, через Англию. Они могли импортировать продукцию, произведенную только в Англии, или же опять-таки только через нее. После 1763 г. жителям колоний также было запрещено селиться к западу от Аппалачей. В соответствии с актом о денежном обращении 1764 г. они были лишены права пользоваться бумажными деньгами для уплаты долгов, основывать в колониях монетные дворы или земельные банки. В то же время отсутствие собственных бумажных денег и банков серьезно затрудняло экономический рост колоний⁴² .

Не на всех ремесленников распространялись, конечно, британские ограничения. Занятые в строительстве, к примеру, обладали естественной монополией в своей области. Более того, британский меркантилизм был даже на руку некоторым категориям ремесленников и мастеровых. Работающие в джутовом производстве получали поощрительные премии; бондари пользовались субсидиями, производители поташа были освобождены от пошлин на этот продукт, если он импортировался в Великобританию; мастеровые, занятые на верфях, и строители береговых складов также получали денежные премии. Надо учитывать и то обстоятельство, что колонистам часто удавалось обойти британские торговые ограничения путем организации незаконного производства и контрабанды. Некоторые группы ремесленников получали помощь от колониальных правительств для успешной конкуренции с Англией⁴³ .

Но тем не менее в целом дух меркантилизма накладывал свою тяжкую печать на колонии, и те небольшие льготы, которыми пользовались отдельные группы ремесленников, полностью перекрывались мерами английского парламента, направленными против американской промышленности и торговли. После 1763 г., когда жалобы английских дельцов привели к установлению еще более жесткой инспекции и более суровых мер принуждения, незаконное производство и контрабанда стали еще более затруднительными. В 1765 г. один житель Бостона жаловался: "Колонист не может сделать ни единого сапожного гвоздя, пуговицы или подковы, а какой-нибудь грязный торговец железом или респектабельный производитель пуговиц в Англии орет и визжит, что его милость самым вопиющим образом оскорблена, обманута и обобрана подлыми американскими республиканцами"⁴⁴ .

Эти "крики и вопли" очень усилились после 1763 года. Дело в том, что во время Семилетней войны коммерческие связи между Англией и Америкой прервались, и это стимулировало рост производства в колониях. Более того, англичане были вынуждены даже использовать колонии для обеспечения армии, действовавшей на американском театре военных действий, товарами и услугами. По этому поводу один англичанин, находившийся тогда в американских колониях, писал: "Города процве-

⁴² C. P. Nettels. The Menace of Colonial Manufacturing, 1690 - 1720. "New England Quarterly", Vol. IV, April 1931, pp. 240 - 266; C. V. Alvord. The Mississippi Valley in British Politics, Vol. I. Cleveland. 1917, pp. 88 - 89.

⁴³ С. Р. Nettels. British Mercantilism and the Economic Development of the Thirteen Colonies. "Journal of Economic History", Vol. XII, Spring 1952, pp. 105 - 114.

⁴⁴ J. C. Miller. Origins of the American Revolution. Boston. 1943, p. 23.

стр. 82

тают и расширяются благодаря интенсивной торговле; появляются ремесленники и мастеровые, которых обучают всем видам ручных работ, доселе не известным в стране, и вскоре они начнут производить для себя то, что обычно ввозили"⁴⁵ . К этому времени производившиеся в колониях, несмотря на запретительное законодательство, шляпы, декоративные изделия из металла и мебель начинают успешно конкурировать на колониальном рынке с английской продукцией. Но теперь лондонские купцы, встревоженные известиями о сильном росте этих видов колониального производства, начали практиковать демпинг и буквально наводнили колонии английскими промышленными товарами: текстилем, изделиями из льна, шляпами, обувью, металлическими изделиями и предметами роскоши всех видов. Американские ремесленники и мастеровые могли каждый день наблюдать, "как изготовленные в Англии мебель, серебро, винтовки, изделия из железа, экипажи, седла и обувь разгружались в их порту для продажи жителям провинции"⁴⁶ .

После 1763 г. стало очевидным, что попытки восстановить в Америке систему торговли, существовавшую до Семилетней войны, отдававшую приоритет промышленным товарам, импортируемым из Англии, и направленную на то, чтобы разрушить или задушить местное производство целиком и полностью, обострят отношения между метрополией и колониями. Жалобы американских колонистов значили очень мало по сравнению с жаждой наживы и аппетитами британских промышленников и экспортеров. Трудящиеся колоний - ремесленники, мастеровые и поденщики - начали препятствовать импорту промышленных товаров из Англии, расценивая его как основную угрозу их экономическому благосостоянию. Многие из них усматривали причину депрессии, возникшую в городах и поселках после войны с Францией и индейцами, в английской меркантилистской политике, постоянно жаловались на разорительную конкуренцию иностранных товаров, которая утяжеляет гнет, и без того давящий на них⁴⁷ .

Дополнительные тяготы приносило колониальному рабочему и то, что, пытаясь найти работу на и без того уже переполненном рынке труда, он сталкивался с конкуренцией английских солдат, свободных от несения воинской службы. Известно, что солдатам разрешалось наниматься на гражданскую работу, когда они были свободны от воинских обязанностей. Предприниматели предпочитали нанимать солдат, поскольку им можно было платить меньшую заработную плату. Чернорабочие, клерки и матросы, сошедшие на берег, искали работу, а количество вакантных рабочих мест сокращалось, и одновременно, как правило, понижался уровень заработной платы. Помимо этого, матросы становились жертвами "жестокой и тиранической" насильственной вербовки (impressment). С конца XVII в. такие мобилизации стали обычным методом доукомплектования штатного состава британского флота. Как подчеркивает Дж. Лемиш, "мобилизация и страх перед ней постоянно присутствовали в жизни нью- йоркских матросов"⁴⁸ . То же можно сказать и о матросах других колониальных портов. На службу в британский флот часто забирали рабочих, принадлежавших к сравнительно низким

⁴⁵ "The Correspondence of General Thomas Gage with the Secretaries of State, 1763 - 1775". Ed. By C. E. Carter. New Haven. 1931 - 1933. Vol. II, pp. 615 - 616; C. Bridenbaugh. The Colonial Craftsman, pp. 141 - 142.

⁴⁶ R. Walsh. Op. cil, pp. 137 - 138.

⁴⁷ M. Engal and J. A. Ernst. An Economic Interpretation of the American Revolution. "William and Mary Quarterly" (3rd Ser.), Vol. XXIX, January 1972, pp. 15 - 20; A. Bezanson. Prices and Inflation during the American Revolution: Pennsylvania. 1770 - 1790. Philadelphia. 1951, p. 12.

⁴⁸ M. En gal and J. A. Ernst. Op. cit., pp. 18 - 20; J. Lemisch. Jack Tar vs. John Bull. The Role of New York?s Seamen in Precipitating the Revolution. Unp. Ph. Thesis. Yale University. 1962, p. 53; Ch. H. Lincoln. Op. cit., pp. 81 - 85.

стр. 83

категориям. В 1747 г. вербовочная команда коммодора Ноулза - совершила налет на бостонскую гавань, захватив в ней плотников, ремесленных учеников и других жителей города, а также моряков. На флоте с ними обращались "чуть лучше, чем с рабами"⁴⁹ .

Больше всего от английской политики и практики страдали ремесленники, мастеровые, матросы и поденщики. Британские ограничения, накладываемые на колониальную торговлю и производство, делали бесперспективными усилия ремесленников, которым приходилось конкурировать с их английскими собратьями. Безработица росла, а заработная плата всех колониальных рабочих сокращалась. Тревога охватывала подмастерьев и мастеровых, которые считали, что эти ограничения лишают их не только перспективы найти работу, но и возможности повысить свой уровень жизни путем перехода в разряд владельцев мастерских. Запрещение пользоваться бумажными деньгами усиливало долговой гнет, вызывая повышение цен и затрудняя деловые операции. То же самое относилось и к постоянной угрозе вторжения вербовочных банд, которые забирали матросов и других колониальных рабочих. Многие ремесленники и мастеровые считали, что Англия виновна в переживаемых ими экономических трудностях. По выражению одного ремесленника, "горстка английских капиталистов в Вестминстере значит больше, чем благосостояние миллионов американцев"⁵⁰ .

Наряду с препятствиями, чинимыми экономическому развитию Америки, существовал ряд деспотичных и незаконных мер, которые угрожали самому существованию гражданских свобод⁵¹ . Сахарный акт 1764 г., гербовый акт 1765 г., законы Тауншенда 1770 г., чайный закон 1773 г. и "невыносимые акты 1774 г." - все они являлись частью того комплекса "устрашающих мер", принятых британским парламентом и задуманных, как убедились в этом американцы, для того, чтобы обобрать их и сделать полностью зависимыми. Они предпринимали все, что могли, для отмены этих мер и срыва того, что они расценивали как заговор против свободы в Америке.

Колонисты использовали в своем сопротивлении "устрашающим мерам" разнообразные тактические и стратегические средства. Одним из них был отказ ввозить британские товары. Коммерсанты-импортеры до некоторой степени поддерживали такую тактику, поскольку понижение прибыли в торговле стимулировало внутренние капиталовложения в промышленность. Более того, отказ от импорта позволял купцам избавиться от наличных товаров да к тому же продать их по более высоким ценам. Но в этом купцы были заинтересованы только до определенного момента. Избавившись от имевшихся у них товаров, большинство купцов стремилось к возобновлению торговли. Совсем иначе обстояло дело с мастеровыми и чернорабочими; отказ от британского импорта был для них не только одним из способов оказания давления на парламент, чтобы облегчить положение в колониях, но и стимулировал возрождение местного производства и значительный рост числа рабочих мест, как в лучшие времена в период войны с Францией и индейцами. Они были самыми ярыми сторонниками запрета английского импорта и оставались таковыми после того, как коммерсанты возобновили ввоз британских товаров.

Тем не менее у купцов была еще одна причина, почему они пытались ослабить сопротивление английским мерам. Поскольку занятые поисками работы городские ремесленники, чернорабочие и матросы

⁴⁹ J. Lemisсh. Jack Tar vs. John Bull, pp. 20, 38, 50; J. A. Shufro. Impressment and Economic Decline in Boston: Context for Conflict. 1740 - 1760. Unp. pap delivered at the American Studies Association, October 1971, p. 17.

⁵⁰ C. P. Nettels. Roots of American Civilization. N. Y. 1938, pp. 17 - 19; J. A. Shufro. Op. cit., pp. 13 - 16.

⁵¹ "Pamphlets of the American Revolution. 1750 - 1776". Vol. I, pp. 60 - 85.

стр. 84

были вовлечены в движение сопротивления, они тем самым стали выступать как довольно серьезная политическая сила. Для одних соглашения о запрете импорта означали первый опыт участия в активной политической жизни, другим же они предоставляли возможность значительно шире участвовать в ней. Более того, они боролись против британской тирании ради дальнейшей демократизации колониального общества. Этот боевой настрой вызвал страх среди многих торговцев и побудил их стремиться к тому, чтобы покончить с движением, стимулировавшим низы к занятию того положения, которое отнюдь не предназначалось для них правящим классом колоний.

Признание роли мастеровых, поденщиков и моряков в движении сопротивления не является чем-то новым. Однако большинство современников, принадлежавших к высшим классам, как и многие буржуазные историки, считали, что эта роль немногим большая, нежели роль "толпы", иррациональной, бездумной, послушной, используемой более богатыми в собственных интересах, приводимой в движение посредством регулярных попоек в тавернах. Мнение современников резюмируется в высказывании одного из лидеров тори, П. Оливера, заявившего, что "народ, в общем... во всех странах представляет из себя совершенный механизм, который может завести любая рука, первой взявшая ключ"⁵² . Описывая революционную роль мастеровых, чернорабочих и матросов, многие буржуазные историки пользуются такими определениями, как "чернь", "хулиганье", "грубое, скандальное, вечно пьяное мужичье", "марионетки, чей пыл можно возбуждать или охлаждать в зависимости от того, какая политика выгодна тем, кто их направляет". Некоторые историки, например, П. Майер, страстно доказывают, что термин "чернь" можно использовать без кавычек⁵³ . Но постепенно среди американских историков утверждается иное мнение. Известную роль в этом плане сыграло влияние английских ученых Дж. Руде, Э. Томпсона и Э. Хобсбаума⁵⁴ . Концепция, возникшая по обеим сторонам Атлантики, исходит из того, что народные восстания и выступления, имевшие место в феодальной Франции, Англии и предындустриальной Америке, как правило, возглавлялись мятежниками и осознавались как связанные с ухудшением экономического, политического и социального положения, с нуждами и стремлениями определенных масс населения. Другими словами, действия масс, возможно, представляли собой непосредственную реакцию, определенные трудности экономического характера или же сочетание факторов более широкого плана.

Подобно городам Европы, американские колониальные города имели свою традицию массовой активности. Природа последней является предметом дискуссии среди историков. Некоторые из них утверждают, что она коренилась в реальном ухудшении общего положения низших классов и имела своей целью социальные реформы, в то время как другие доказывают, что эта активность была лишена целенаправленности, часто использовалась правящим классом в своих интересах и не имела никакого отношения к революционному движению, возникшему в 1765 году⁵⁵ . Что бы ни говорили в пользу такого толкования, оно пре-

⁵² "Peter Oliver?s Origin and Progress of the American Rebellion: A Tory View". Ed. by D. Adair and J. A. Schultz. San Marino. 1961, p. 65.

⁵³ P. Maier. Revolutionary Violence and the Relevance of History. "Journal of Interdisciplinary History", Vol. II, 1971, p. 130.

⁵⁴ См., например, E. Hobsbaum. Primitive Rebels: Studies in Archaic Forms of Social Movement in the 19th and 20th Centuries. N. Y. 1959; E. Thompson. The Making of the English Working Class. N. Y. 1963; G. Rude. The Growd in History: A Study of Popular Disturbances in France and England. 1730 - 1848. N. Y. 1964.

⁵⁵ A. M. Schlesinger. Political Mobs and the American Revolution, 1765 - 1776. "Proceedings, American Philosophical Society", Vol. XCIX, August 1955, pp. 243 - 249; S. Wood. A Note on Mobs in the American Revolution. "William and Mary Quarterly" (3rd. Sen), Vol. XXIII, October 4966, pp. 635 - 642; P. Maier. From Resistance to Re-

стр. 85

небрегает самим фактом массовых выступлений народа не только в революционный период, но и в 50-х - начале 60-х годов XVIII в. в Нью-Йорке, Филадельфии и в Бостоне. Эти выступления объединило недовольство как британским владычеством, так и растущим неравенством в распределении богатства в колониях, а также огромным влиянием экономической элиты на политический процесс. Бунты часто возникали в период выборов, на которые мелкие лавочники выходили вооруженные палками и камнями, требуя права голоса. Эти демонстрации сопровождались протестами, выраженными в литературной форме - в прозе и стихах, например:

"Когда наступает веселый час,
Из карет господа не смотрят на нас;
И, не считаясь с бедняком,
Хотят, чтобы вечно гнул спину он"

⁵⁶

.

Выступления против вербовки вряд ли можно назвать "неосознанными"; в десятилетие, предшествовавшее революции, они вызывались совершенно реальными причинами. "Непосредственными жертвами" принудительной вербовки, как писал один памфлетист в 1747 г., "были люди самого низшего класса", их негодование "превратилось в ярость и бешенство". Как отмечал Т. Хатчинсон, королевский губернатор Массачусетса, "все классы были недовольны (вербовкой), но представители более низкого слоя были вне себя от ярости...". Присутствие в общей массе после 1765 г. этих людей самого "низшего ранга" - матросов, чернорабочих и других жертв вербовки, как и ремесленников и мастеровых, - демонстрирует ту реальную связь, которая существовала между массами в условиях предреволюционного периода⁵⁷ . Как совершенно справедливо заметил Дж. Лемиш, "когда американцы наконец взялись за оружие для защиты своих естественных прав, их действия вовсе не были беспрецедентными, они объединились вокруг людей, для которых яростный отпор британской тирании являлся старой традицией"⁵⁸ .

И все же прямые действия, предпринятые массами после 1765 г., являли собой только одну форму активности политически сознательных революционеров. В общем, движение сопротивления британским акциям с 1760-х годов и до самого завоевания независимости использовало угрозу насилия как политическое оружие. Поступая так, народ был глубоко убежден, что прямое сопротивление несправедливым или авторитарным акциям правительства является законным. Однако в основном движение опиралось на организованную политическую борьбу. Как отмечает Б. Бейлин, будучи бунтовщиками или же выступая в более организованной форме, революционные мастеровые, ремесленники, матросы и чернорабочие представляли собой "полностью созревшее поли-

volution. N. Y. 1972, pp. I, 24, 57 - 59; Cr. E. Countryman. The Problem of the Early American Crowd, "Journal of American Studies", Vol. VII, April 1973, pp. 79 - 80; K. M. Brown. Violence and the American Revolution. "Essays on the American Revolution". Chapel Hill. 1973, pp. 94 - 97, 117 - 120.

⁵⁶ Ф. Фонер. История рабочего движения в США от колониальных времен до 80-х гг. XIX в. М. 1949, гл. II-III; M. Curti. Growth of American Thought. N. Y. 1943, p. 45; L. Rudolph. The Eighteenth Century Mob in America and Europe. "American Quarterly", Vol. XI, 1959, pp. 447 - 459; R. Hofstadter and M. Wallace. American Violence: A Documentary History. N. Y. 1970, pp. 109 - 110; A. and K. Day. An other Look at the Boston Caucus. "Journal of American Studies", Vol. V, April 1971, pp. 19 - 42. Прекрасный пример применения тезиса, выдвинутого Руде, к исследованию жителей городского поселения во время Американской революции см.: D. Hoerder. People and Mobs: Crowd Action in Massachusetts during the American Revolution. 1765 - 1780. (Doct. Dissertation).

⁵⁷ J. Lemisch. Jack Tar vs. John Bull, pp. 38 - 47; J. A. Shufro. Op. cit, pp. 17 - 20.

⁵⁸ J. Lemisch. Jack Tar vs. John Bull, p. 50.

стр. 86

тическое движение", которое было "политически эффективным"⁵⁹ . Именно эта политизация масс и встревожила такого впечатлительного консерватора, каким был губернатор Моррис, когда на массовом собрании в Нью-Йорке в 1774 г. он заявил, что "чернь начинает думать и понимать"⁶⁰ .

Главными центрами антибританского протеста были крупные города, если, конечно, не считать районы производства табака в Мэриленде и Вирджинии, где у плантаторов были свои особые причины участвовать в. движении. В городах его инициаторами были нелегальные организации, известные повсюду как "Сыны свободы". Их базой были мастеровые всех разрядов. "Сыны свободы" призвали народ к действию путем организации массовых демонстраций, распространения листовок, плакатов и созыва собраний. В некоторых городах, которым отводилась наибольшая роль в движении, особенно в Бостоне, под руководством "Сынов свободы" была создана хорошо налаженная система оповещения, которая позволяла быстро собрать народ.

"Сыны свободы" завоевали известность как организация революционной агитации осенью 1765 г. - в период гербового акта. Однако ее происхождение не вполне ясно. Может быть, она была создана по образу "Истинных сынов праведной свободы", политического клуба, основанного в Коннектикуте в 1755 г. в целях защиты гражданской и религиозной свободы⁶¹ . По-видимому, идея ее создания была подсказана "Сынами Нептуна", еще более ранней организацией, возникшей по инициативе моряков Нью-Йорка. Возможно, однако, что название "Сыны свободы" обязано своим происхождением полковнику А. Барре, употребившему его применительно к радикальной группе, выступавшей против гербового сбора. В речи в палате общин Барре возражал против того, что американские колонисты будто бы являются всего лишь частью населения Англии и поэтому должны подчиняться любым порядкам, которые она считает нужным установить для своих колоний. Барре утверждал, что американские колонисты являются отдельным народом, защищающим дальние подступы Британской империи, людьми достойными, "истинными сынами свободы". Эту речь слышал Дж. Ингерсолл, специальный агент коннектикутской ассамблеи в Англии и доложил о ней губернатору Т. Фитчу⁶² . Поскольку оппозиция гербовому сбору в Америке возрастала, название "Сыны свободы" было взято теми, кто сопротивлялся этому сбору, для того чтобы отделиться от тех, кто был настроен нейтрально или же в пользу гербового сбора.

Очевидно, первые организации будущих "Сынов свободы" были созданы в восточном Коннектикуте и быстро распространились в Массачусетсе и Нью-Йорке. За короткое время такие организации появились почти во всех колониях. Вначале они действовали нелегально. Вскоре - к началу 1766 г. - они стали называться "Сынами свободы" и завоевали широкую популярность. В эти организации входили квалифицированные рабочие, мелкие торговцы и даже местные чиновники. Но рядовыми их членами были мастеровые, ремесленники и квалифицированные рабочие: плотники, столяры, печатники, кузнецы, корабельщики,

⁵⁹ B. Bailyn. Op. cit., pp. 581 - 583. Однако Бейлин не видит ничего "революционного" в "революционных толпах" в Америке и даже сомневается, что у нее были "надежды на переустройство мира" (ibid., p. 581). Критику этой точки зрения см.: J. Lemisсh. The Radicalism of the Inarticulatte: Merchant Seamen in the Politics of Revolutionary America. "Dissent: Explorations in the History of American Radicalism...". Ed. by A. F. Young. De Kalb. 1968, pp. 56 - 58.

⁶⁰ "American Archives" (4th Ser.), Vol. I, p. 432.

⁶¹ J. H. Trumbull. Sons of Liberty in 1755. "The New Englander", Vol. XXXV, 1892, pp. 308 - 311.

⁶² R. B. Morris. Government and Labor, p. 189; J. Ingersoll to Thomas Fitch, London, February 11, 1765. The Correspondence and Miscellaenous Papers of Jared Ingersoll", Ed. by F. B. Dexter. "New Haven Colony Historical Society Papers". New Haven. 1918. Vol. IX, p. 311.

стр. 87

вязальщики канатов. Ремесленный элемент составлял большую часть членов "Сынов свободы"⁶³ .

Руководители "Сынов свободы" были выходцами из ремесленных мастеров, лавочников и специалистов, хотя следует добавить, что многие из них начинали свою трудовую жизнь мастеровыми и стояли очень близко к ремесленникам и чернорабочим. В общем, это были люди скромного достатка, они не входили в торговую элиту и не пользовались значительным политическим влиянием. В Бостоне "Сыны свободы" возглавлялись С. Адамсом, бывшим пивоваром, которого впоследствии назвали первым профессиональным политиком Америки и ведущим в колониях пропагандистом независимости; У. Молино был мелким торговцем, а Дж. Уоррен и Т. Янг - врачами. А. Мак-Дугал и А. Сиарс, осуществлявшие руководство "Сынами свободы" в Нью-Йорке, были капитанами кораблей, Дж. Лэм, Ф. Льюис, М. Уиллет и Дж. Ван-Зандт - мелкими торговцами, а Э. Бенсон и Д. С. Гобарт - юристами. К. Бэдсдена, чарльстонского лидера и плантатора-торговца, называли "двойником Сэма Адамса" на Юге, в то время как в Филадельфии лидера организации ремесленного мастера Ч. Томсона именовали "Сэмом Адамсом из квакерского города". В Бостоне в руководстве организацией участвовал Э. Макинтош - 28-летний сапожник, настройщик и кожевник, в Нью-Йорке - А. Брешер - сочинитель народных песен, в Чарльстоне - мастеровой У. Джонсон, а в Филадельфии - пивовар Т. Мэтлок. Лидерам организации приходилось опираться на мастеровых при мобилизации масс. Например, Э. Макинтош осуществлял связь с рабочим людом. Он жил в Саузенде, работал в пожарной команде и руководил рабочими Саузенда в ряде стычек. Своего первенца он назвал по имени Паскаля Паоли - корсиканца, руководившего свержением генуэзского господства на Корсике, установившего просвещенное правление и проводившего политику реформ. Это говорит о том, что Макинтош был знаком с тогдашними антитираническими движениями⁶⁴ .

Многочисленность состава "Сынов свободы" требовала создания центрального органа управления. Самой известной стала бостонская "Девятка преданных". Среди них были мастеровые: маляры, печатники, ювелиры. В 1767 г., когда "Девятка преданных" была преобразована в "Собрание северной окраины", его членами в основном были мастеровые, занятые в различных ремеслах, начиная от строителя и кончая золотых дел мастерами и кожевниками, то есть занятиями, типичными для городской ремесленной общины⁶⁵ . Взаимоотношения между руководством и рядовыми членами "Сынов свободы" были сложными, и об этом аспекте революционного движения известно далеко не все. Ясно одно: городские мастеровые вовсе не были "марионетками" в руках предводителей движения, напротив, они довольно последовательно оказывали давление на последних и тем самым побуждали их к радикальным действиям.

Рядовые члены организации были всегда более радикальными, нежели состоящее из лавочников руководство. Именно они были в первых

⁶³ H. M. Morais. Op. cit., pp. 229 - 230; E. S. and H. M. Morgan. The Stamp Act Crisis. Chapel Hill. H953, pp. 231 - 240; P. M. Maier. From Resistance to Rebellion. Appendix, pp. 297 - 312; см. также: Г. П. Куропятник. Земельный вопрос и революционная ситуация в Северной Америке накануне войны за независимость США. "Вопросы истории", 1976, N 8.

⁶⁴ G. P. Anderson. Ebenezer Mackintosh: Stamp Act Rioter and Patriot. "Colonial Society of Massachusetts, Publications". Vol. XXVI. 1924 - 1926, pp. 15 - 64, 348- 361; ejusd. Pascal Paoli: An Inspiration to the Sons of Liberty. Ibid., pp. 180 - 210; Ph. Davidson. Sons of Liberty and Stamp Men. "North Carolina Historical Review", Vol. IX, January 1932, pp. 50 - 54; ejusd; The Sons of Liberty in New York. "The Era of the American Revolution". Ed. by R. B. Morris. N. Y. 1939, pp. 272 - 273; H. M. Morais. Op. cit., pp. 231 - 232.

⁶⁵ A. and K. Day. Op. cit.

стр. 88

рядах революции и побуждали к действию руководство. "Именно рядовые мастеровые, - отмечает А. Янг, - которые, по сути, свели на нет действие акта о гербовом сборе и силой добились запрета на ввоз английских товаров, взяли на себя руководство прямыми акциями против английской армии, явились застрельщиками "чаепитий" и во время последнего кризиса осуществляли давление снизу в борьбе за достижение независимости"⁶⁶ . Такого давления следовало ожидать. Революционное движение предоставило мастеровым возможность влиять на политическую борьбу того периода. Оно же открывало для них перспективу более светлого будущего, благодаря запрету британского импорта, а следовательно, и развитию собственной промышленности в Америке.

Цели рядовых городских слоев в движении сопротивления вообще не были, утверждает один историк, "революционными" по своей сути, поскольку они не стремились к "перестройке существующей социальной системы, но лишь к более полному слиянию с этой системой"⁶⁷ . Но здесь необходимо иметь в виду и то, что эта "существующая социальная система" не была идентична той, при которой развивалось революционное движение. Рядовые выступали не только против правительства, находившегося за три тысячи миль, но также и против засилья своих местных "респектабельных и состоятельных купцов". Хотя не все лидеры стремились к объединению этих двух направлений борьбы, но тем не менее они считали необходимым приспосабливаться к более радикальным требованиям мастеровых для того, чтобы заручиться поддержкой последних. Тот, кто отказывался делать это, отстранялся от руководства. Несомненно, что в период завершающего кризиса с 1774 по 1776 г. мастеровые обладали таким влиянием в организации "Сыны свободы", что ее деятельность ассоциировалась прежде всего с активностью мастеровых - ее членов.

В десятилетия, предшествующие 60-м годам XVIII в., негры принимали участие в ряде выступлений городского люда, включая бунты против вербовки, и должны были, казалось, примкнуть к уличным боям в годы революционного десятилетия. Однако все революционные организации, включая "Сынов свободы", оказались закрытыми для рабов и свободного черного населения⁶⁸ .

"Сыны свободы", как и свидетельствует само их название, были полностью мужской организацией. Однако с ней была связана родственная организация женщин-патриоток, которая носила название "Дочери свободы". Они успешно участвовали в кампаниях против британского импорта, бойкотируя английские товары. Они пропагандировали одежду местного производства под лозунгом "Лучше носить домотканое платье, чем пожертвовать своей свободой". Как основные потребители чая женщины играли важную роль в борьбе против "чайного закона". Когда один человек начал клеветать на революцию и пытался помешать празднику "Дочерей свободы", женщины применили одну из массовых акций, характерных для "Сынов свободы". Они схватили оскорбителя, раздели его до пояса и, за отсутствием дегтя и перьев, облили патокой

⁶⁶ A. P. Young. Some Thoughts on Mechanic Participation in the American Revolution. Unp. Pap. Presented at 3rd Annual Conference on Early American History, New- berry Library. Chicago, November 1, 1974, p. 13.

⁶⁷ Ch. S. Olton. Op. cit., p. 314 п. Правомерность таких терминов, как "радикалы", "консерваторы" и "умеренные", является предметом дискуссий среди историков. Дж. Лемиш, который предпочитает термины "радикалы", "либералы" и "консерваторы", обсуждает эту проблему в статье "New York's Petitions and Resolves of December 1765: Liberals vs. Radicals". "New York Historical Society Quarterly", Vol. XLIX, October 1965, pp. 313 - 323. В предисловии к третьему изданию "Статей конфедерации" (Madison, Wisconcin. 1959, p. XV) М. Дженсен описывает внутренний конфликт, который был частью Американской революции скорее как развернувшийся между "консервативными" и "народными" лидерами, нежели между "консерваторами" и "радикалами".

⁶⁸ Ph. S. Foner. History of Black Americans: From Africa to the Emergence of the Cotton Kingdom. Westport. 1975, pp. 292 - 294

стр. 89

и обваляли в "цветочных лепестках"⁶⁹ . В "The Newport Mercury" 9 декабря 1765 г. сообщалось, что, поскольку в свидетельствах о браке необходимы печати, "молодые девушки этой местности (Ньюпорта. - Ф. Ф. ) полны решимости связывать свою судьбу только с теми, кто до последнего дыхания будет бороться за отмену обычая оформления брака официальным свидетельством". Хотя "Дочери свободы" и считались с обычаем, запрещавшим женщине появляться на общественных собраниях и выступать на них, тем не менее они нарушили другие традиции, принимали вдохновенные резолюции, осуждавшие ущемление парламентом свобод американцев и прославляющие деятельность "Сынов свободы", которые, в свою очередь, приветствовали их помощь. "Раз женщины на нашей стороне, мы приведем в трепет любого тори", - заявляли они. "Сыны свободы" Бостона приняли резолюцию, выражавшую благодарность своим соратницам в Провиденсе (Род Айленд) за их непоколебимую решимость защищать права американцев⁷⁰ .

В письме от 20 мая 1774 г. молодой консерватор, нью-йоркский губернатор Моррис, описал общественное собрание в Нью-Йорке, на котором мастеровые, выступая от имени "Сынов свободы", сражались с торговцами за место в "Комитете 50-ти", созданном для контроля за выполнением соглашения о запрете импорта. "Я стоял на балконе, - писал Моррис. - Справа от меня находились состоятельные люди различной степени достатка, а слева - всякие ремесленники и т. д., которые сочли необходимым оставить работу ради блага страны". Моррис объяснял, как он понимает значение деятельности "Сынов свободы" и их "ремесленной" партии: "Этими овцами, как бы просты они ни были, нельзя понукать, как раньше. Они вышли из-под контроля, вожаки их стада становятся все более опасны для джентри; как их обуздать, остается вопросом. Пока они будут поддерживать контакты с другими колониями, созывать и распускать народные ассамблеи, принимать решения от имени остальных людей, запугивать бедных печатников, осуществлять в полной мере судебные функции, их нельзя будет сдержать". Моррис обвинял аристократов в том, что именно они возвысили мастеровых в их глазах. Они так часто и подолгу спорили о конституционных принципах и правах человека, утверждал он, что эти люди стали политически образованными, и хотя аристократы все еще у власти, тем не менее будущее неопределенно: "Чернь начинает думать и размышлять... Джентри начинают бояться этого".

Моррис был убежден, что единственным вопросом, по которому произошел раскол между "состоятельными людьми" и "чернью", был вопрос внутреннего характера: "Будет ли оно (будущее правительство) основано на аристократических или на демократических принципах"⁷¹ . Он подчеркивал, что "Сыны свободы" требовали равноправия для классов, "ранее не допускавшихся к голосованию". Это было логическим продолжением кампании, которую нью-йоркские "Сыны свободы" вели с 1769 г. за упразднение устного и за введение тайного голосования, чтобы "право голоса... способствовало защите свободы..."⁷² . Единственным решением этой проблемы, по мнению Морриса, было бы немедленное примирение с метрополией, что лишило бы вождей народа возможности поднять и повести простой люд по пути демократии: "Я со страхом и трепетом вижу, что если конфликты с Великобританией будут продол-

⁶⁹ В. J. Lossing. Pictorial Feild-Book of the Revolution. Vol. I. N. Y. 1860, p. 482; R. J. Burker. The Daughters of Liberty. "American Historical Register", Vol. I, 1894, pp. 29 - 36; "Boston Chronicle", 28.IX.1769.

⁷⁰ J. C. Miller. Op. cit., p. 344; Документ, датированный от 4.IV.1976 г., хранится в архиве Rhode Island Historical Society.

⁷¹ "American Archives" (4th Sen), Vol. I, Washington, 1840, pp. 342 - 343.

⁷² W. C. Abbot. New York in the American Revolution. N. Y. 1929, p. 41; H. M. Morais. Sons of Liberty in New York, pp. 287 - 288.

стр. 90

жаться, мы подпадем под самое худшее владычество; мы окажемся под властью мятежной толпы"⁷³ .

Для всех консерваторов, как и для губернатора Морриса, "Сыны свободы" были всегда "толпой - шотландским, ирландским и другим иностранным сбродом", "каторжным отродьем", "грязными подстрекателями к беспорядку и расколу". Но подобными эпитетами нельзя было запугать "Сынов свободы". Окруженные враждебностью консерваторов, вооруженные "Сыны свободы", полные решимости скорее "драться до последней капли крови", нежели быть под властью тиранов, с медалями, на которых было изображено Дерево свободы, на груди, торжественно, военным строем шли на народные собрания, происходившие у этого дерева. На постоялых дворах и в тавернах они собирали еженедельные просветительные собрания, на которых читали вслух свежие газеты, памфлеты и листовки⁷⁴ . На песенных фестивалях они распевали революционные песни, предупреждая аристократов, что они "посмели освободиться" как от гнета своих, так и британских тиранов. В одной из песен говорилось:

"Тесней вперед, сыны свободы!
Девиз наш: выше стяг держать
И для рабочего народа
Бесстрашно волю добывать.
Всю свору псов прогоним смело!
Вперед! Теперь иль никогда!
Мы постоим за наше дело,
Оковы сбросим навсегда"

⁷⁵

.

Правда, некоторые организации "Сынов свободы" оставались индифферентными к бедствиям других низших слоев⁷⁶ . Политическое развитие колоний было неодинаковым, сказывались различия как в численности населения, так и в идеологическом отношении. Некоторые группы "Сынов свободы" были политически более развитыми, а другие еще долгое время оставались в этом смысле отсталыми.

Если подвести итог, то можно прийти к главному выводу: именно "Сыны свободы" и в особенности входившие в них мастеровые и ремесленники вместе с присоединившимися к ним элементами, такими, как чернорабочие и матросы, способствовали активизации борьбы колонистов в десятилетие, предшествовавшее революции, организационно оформили и подкрепили переход от сопротивления британским властям к борьбе за независимость.

⁷³ "American Archives" (4th Sen), Vol. I, pp. 342 - 343.

⁷⁴ H. L. Calkin. Pamphlets and Public Opinion during the American Revolution. "Pennsylvania Magazine of History and Biography", Vol. LXIV, January 1940, p. 30; "South Carolina Gazette", 22.IX.1768.

⁷⁵ Ph. S. Foner. American Labor Songs of the Nineteenth Century. Urbana. 1975, p. 22 (перевод цитируется по: Ф. Фонер. Указ. соч., стр. 49). Та же самая тема проводится в "Самой лучшей новой пеоне для сынов свободы Америки". Вот ее последние две строфы: "Как звери лесные, будем пищу искать. В пещерах и диких пустынях мы будем жить. Пусть по миру пустят как нищих нас, но в рабов превратить не сумеют. Наше кровное право никому не купить, если даже судьба нам в могилах лежать: лишь тогда мы сдадимся и храбро умрем, но никто из нас не должен быть и не станет рабом" (H. B. Dawson. The Sons of Liberty in New York. Poughkeepsie. 1859, pp. 76 - 77).

⁷⁶ В отличие от "Сынов свободы" из Массачусетса, нью-йоркская организация ничего не сделала для того, чтобы образовать единый фронт с недовольными фермерами, которые открыто объявили себя "Деревенскими сынами свободы". Когда в конце 1765 г. и весной 1766 г. фермеры поднимались против ренты, они не получали никакой помощи от нью-йоркских "Сынов свободы" (J. Mark. Agrarian Conflicts in Colonial New York. N. Y. 1940, ch. V; St. Lynd. Anti-Federalism in Dutchess County, New York. Chicago. 1962, pp. 48 - 50; R. M. Weir. The Revolutionary South Carolina Politics. "William and Mary Quarterly" (3rd. Ser). Vol. XXVI, October 1969, pp. 481 - 483).

Постоянный адрес данной публикации: