В отечественной историографии XX в. в силу ряда причин остались незамеченными многие крупные российские деятели, в том числе и фигура первого митрополита Пекинского и Китайского Иннокентия (Фигуровского), о котором современники писали: "Как сложна, как многообразна могучая душа этого сибирского богатыря-монаха, отдавшего всю жизнь скромному миссионерскому служению в далеком Китае. Ученый монах-академик, современник Леонтьева, Розанова, Владимира Соловьева, Страхова, их оппонент и собеседник в религиозно-философских собраниях Петербурга, архимандрит Иннокентий (Фигуровский) нашел в древнем Пекине вторую родину"¹.

Иван Аполлонович Фигуровский родился 22 февраля 1863 г.² в семье священника Кирико-Иулитинской церкви села Пановского Аполлона Иосифовича Фигуровского и Матроны Гавриловны³. Старинное сибирское село Пановское находилось в среднем течении Ангары, на полпути между Енисейском и Иркутском. В семье Фигуровских было несколько детей. Кроме Ивана заметный след в истории оставили его старший брат Василий, ставший благочинным в Енисейской епархии, и младший брат Павел, служивший в Китае. Племянник епископа Иннокентия - Иван Васильевич Фигуровский участвовал в работе Поместного Собора Русской Православной Церкви в Москве в 1917 - 1918 годах.

Начальное образование Иван получил в Красноярском духовном училище, а в 1878 г. поступил в Томскую духовную семинарию. В 1882 г. при переходе в 5-й класс он уволился и вернулся на родину. На следующий год он был определен на должность псаломщика в Балахтинской Введенской церкви Ачинского округа Енисейской губернии, а в ноябре 1883 г. женился на старшей дочери местного благочинного - А. П. Симоновой. В 1884 г. Иван Аполлонович был рукоположен в священники Ильинской церкви небольшого села Дербино, ныне затопленного водами Красноярского водохранилища. В феврале 1885 г. священник Фигуровский был перемещен из Дербинского в Верхне-Кужебарский Покровский приход, попав на край русской земли. Здесь он работал до декабря 1885 года⁴. Очевидно, в это время в

Дацышен Владимир Григорьевич - доктор исторических наук. Сибирский федеральный университет. Красноярск.

семейной жизни молодого приходского священника случилась какая-то трагедия, круто изменившая его жизнь, и Иван Аполлонович навсегда покинул свою родную Сибирь.

В 1886 г. Фигуровский вновь поехал учиться и уже в мае был принят в число воспитанников 4-го класса духовной семинарии в Петербурге, которую и окончил в 1888 году. Затем, в 1888 - 1892 гг., Иван Фигуровский был студентом Петербургской духовной академии, приняв в 1890 г. монашество с наречением Иннокентий. В 1892 г. иеромонах Иннокентий получил степень кандидата богословия и стал смотрителем Александро-Невского духовного училища. В 1894 г. он был рукоположен в сан архимандрита и занял должность ректора духовной семинарии в Петербурге. Вскоре Иннокентий стал настоятелем второклассного монастыря и в 1895 г. был назначен в миссионерский Покровский монастырь в Москве.

В это время Иннокентий (Фигуровский) приобрел достаточно высокий авторитет в церковных кругах России. Известный религиозный и общественный деятель Сибири второй половины XIX в., "вселенский протоиерей" В. Д. Касьянов записал в своем дневнике: "Иннокентий Фигуровский Архимандрит настоящий подвижник, строгий настоятель, усердный труженик, не любитель женщин"⁵. Активно работая в обеих российских столицах, молодой архимандрит успевал посещать и отдаленные регионы страны. Например, летом 1896 г. он совершил поездку в Восточную Сибирь вместе с возвращавшимся с церемонии коронования Николая II архиепископом Иркутским и Нерчинским Тихоном (Троицким).

Вскоре его жизнь круто изменилась. 28 сентября 1896 г. "По указу Его Императорского Величества, Святейший Правительствующий Синод имели суждение... уволить архимандрита Амфилохия, по прошению от должности Начальника Пекинской Духовной Миссии, назначить на его место, в сию должность, настоятеля Московского Покровского миссионерского монастыря архимандрита Иннокентия"⁶. 3 октября 1896 г. архимандрита Иннокентия (Фигуровского) окончательно утвердили начальником 18-й Российской духовной миссии в Пекине.

Первоначально перед Иннокентием (Фигуровским) не ставились какие-либо специальные задачи. Он должен был, как и все его предшественники, проехав через Сибирь и Монголию, взять под свою опеку немногочисленную православную китайскую общину. Было уже принято решение: "Выдать Иннокентию двойных прогонов, на 7 лошадей от Москвы до Кяхты 2009 руб. 72 коп., на проезд от Кяхты до Пекина 300 рублей"⁷. Однако новый начальник сломал традицию и поехал в Китай другим путем - тем, которым следовали на Дальний Восток христианские миссионеры, начиная с раннего средневековья. Перед отъездом в Китай он встретился с бывшим главой миссии в Пекине архиепископом Флавианом (Городецким).

По приказу обер-прокурора Св. Синода архимандрит Иннокентий по дороге в Китай посетил Западную Европу, познакомился с работой нескольких миссионерских учреждений в Лондоне, единственного протестантского миссионерского монастыря в Оксфорде. В Париже он ознакомился с работой миссионерской семинарии, готовившей специалистов для работы на Дальнем Востоке, в Риме осмотрел монастырь траппистов (молчальников). В Афоне Иннокентий надеялся найти подвижников, готовых отправиться на Дальний Восток с православной миссией, но среди местных монахов таких не нашлось. Последней остановкой начальника миссии на пути к новому месту службы стало посещение Святой Земли в Палестине. Весной 1897 г. Иннокентий (Фигуровский) прибыл в Китай. По дороге он посетил Шанхай, 1 марта 1897 г. приехал в Тяньцзинь, откуда проследовал в Пекин.

По прибытии в Пекин глава миссии развернул активную деятельность. Он смог повысить содержание ее членам посредством замены русских серебряных рублей на юани. Архимандрит Иннокентий с помощью купца и подвижника русского дела в Китае А. Д. Старцева открыл в Пекине типографию и переплетную мастерскую. Он также приступил к изучению китайского языка и организовал работу по составлению словарей и переводу на китайский язык богослужебной литературы. Современники отмечали: "Считая изучение китайского языка фундаментом для всего дела в Китае, начальник миссии занялся этим изучением... Вскоре ему удалось осуществить реформу богослужения, сделав его ежедневным и обязательным для полного состава хора певчих"⁸.

Спустя несколько месяцев архимандрит Иннокентий заболел малярией и выехал на лечение в Японию. В этой стране он находился с 18 (30) июля до конца сентября 1897 г., пройдя курс лечения в г. Одавара. Здесь он ознакомился с опытом миссионерской работы епископа Николая (Касаткина), который несколько скептически отнесся к молодому миссионеру. Интересными представляются замечания по поводу личности Иннокентия, сделанные в дневнике Н. Японского: "по рассказам о.Амфилохия - крайний идеалист, - собирается основать общежитие из миссионеров в Пекине без жалования и прочее"; "о. Сергий Страгородский в письме хвалил заведенные о. Иннокентием порядки в Санкт-Петербургской Духовной Семинарии"; "о. архимандрит от болезни ли, от характера, или от нажитой важности кажется таким вялым, что не пожелалось бы такого помощника и преемника сюда"; "но какой же он рассеянный! Вещи в комнате в довольно разбросанном виде, железный ящик с кучею денег в серебряной монете не заперт". В конечном итоге глава православной миссии в Японии Николай (Касаткин) сделал вывод: "Хороший он человек, но едва ли обновит Пекинскую Миссию"; "благослови его Бог успехом"⁹. Время показало, что Николай (Касаткин) во многом ошибся, но благословение, несомненно, сыграло свою роль.

С первых же дней работы в Пекине глава 18-й миссии наладил сотрудничество с коллегами-миссионерами в соседних странах. Николай Японский в своем дневнике отмечал: "11/23 сентября. Утром показал о. Иннокентию библиотеку и Семинарию... 13/25 сентября. Утром о. Иннокентий, вернувшийся вчера из Никко, пожелал увидеть наши школы в действии. Провел по классам в Семинарии и женской школе инспектор Сенума"¹⁰. Глава открытой в 1899 г. Российской духовной миссии в Корее Хрисанф (Щетковский) сразу же "обратился к начальнику Пекинской Духовной Миссии Архимандриту Иннокентию (Фигуровскому) с просьбой выслать ему вероучительные и нравоучительные книги на китайском языке, с которых он мог бы сделать интересовавшие его переводы. О. Иннокентий охотно согласился исполнить просьбу почтенного Архимандрита и выслал ему по одному экземпляру всех имеющихся у него под рукой книг"¹¹. Позднее, став епископом, Иннокентий (Фигуровский) лично посетил Российскую духовную миссию в Корее.

Весной 1900 г. в столичной провинции Китая началось восстание ихэтуаней, направленное в первую очередь против христианства. Когда в конце мая стихия бунта захлестнула северный Китай, Иннокентий (Фигуровский) выезжал в расположенную в 50 верстах от Пекина деревню Дундинъань. Он не смог спасти свою православную паству от расправы религиозных фанатиков, но сделал все от него зависящее, чтобы поддержать их в трагическое для христиан время. В мае 1900 г. восставшие вошли в китайскую столицу, но Иннокентий (Фигуровский) до последнего отказывался покинуть духовную миссию и перейти под охрану русского отряда. Врач В. В. Корсаков вспоми-

нал: "...утром 26-го мая русский посланник в Пекине М. Н. Гирс лично отправился к архимандриту о. Иннокентию и убеждал его оставить миссию... После долгих убеждений о. архимандрит согласился..."¹². Получив гарантии китайских властей сохранить православную миссию архимандрит Иннокентий переехал в посольский квартал, взяв с собой лишь ценную церковную утварь с иконой Св. Николая.

Все время осады дипломатической миссии в Пекине, продолжавшейся два месяца, Иннокентий (Фигуровский) находился на переднем крае обороны. Он не брал оружия, но оказывал первую медицинскую помощь раненым на территории русской миссии. Благодаря мужеству главы духовной миссии, а также его умению, большая часть русских раненых была спасена и вернулась в строй. Не меньшее значение для защитников миссии имела и духовная поддержка миссионеров. Архимандрит Иннокентий - двухметровый богатырь в монашеском одеянии периодически появляляя на баррикадах.

После разгрома антихристианских сил архимандрит Иннокентий (Фигуровский) поселился рядом с развалинами Бэйгуаня, на территории буддийского (ламаистского) монастыря Юнхэгун, одно из помещений которого было приспособлено под православную церковь. С первых дней он занялся восстановлением православной миссии и уже 17 августа 1900 г. обратился к архимандриту Хрисанфу со следующим посланием: "Наша осада окончилась, все мы остались живы. Миссию свою я перевел в кумирню Юн-хагунь. От прежней осталась одна груда мусора. Все вещи и книги сгорели. Я очень рад, что успел по Вашей просьбе по одному экземпляру всех наших переводов переслать Вам. Теперь думаю снять с них копии и некоторые книги издать вновь. Поэтому покорнейше прошу выслать их мне вновь, обещаюсь скорее возвратить обратно"¹³. Кратковременное пребывание главы православной миссии в Юнхэгуне оказалось очень важным как для китайской столицы, так и для миссии. Германские оккупационные войска в отместку за гибель своего посланника хотели разрушить эту китайскую святыню, но Иннокентий не пустил немцев на территорию монастыря. Существует версия, что именно в благодарность за спасение Юнхэгуна китайские власти позволили или даже помогли расширить территорию православной миссии. Посольство Российской Федерации в Пекине, занимающее собранную Иннокентием (Фигуровским) под православную миссию территорию, и сегодня является самым большим по площади дипломатическим представительством в мире.

Избиение православных китайцев во время восстания ихэтуаней стало рубежным событием всей истории православия в Китае. 11 октября 1901 г. архимандрит Иннокентий (Фигуровский) обратился в Св. Синод с официальным ходатайством: "для увековечения памяти о первых православных мучениках за веру в Китае разрешить: 1 устроить на месте разоренной миссийской церкви в Пекине храм во имя всех святых мучеников православной церкви... 2 установить для православной общины в Китае празднование в память мученической кончины 222 православных китайцев 10 и 11 июня..."¹⁴. Состоявшееся в апреле 1902 г. торжественное перезахоронение китайских православных мучеников в склеп под алтарем новопостроенной Церкви Всех Святых Мучеников на территории миссии стало началом строительства Китайской православной церкви¹⁵.

Осенью 1900 г. Пекинская миссия по распоряжению посланника выехала в Тяньцзинь. Российские власти, напуганные антихристианским восстанием, рассматривали планы ограничения присутствия русского православия в Китае. Даже обер-прокурор Св. Синода К. П. Победоносцев в письме к посланнику в Пекине предложил перевести духовную миссию в Порт-Артур

или на территорию Сибири. А в июле 1901 г. архимандрит Иннокентий был вызван в Россию для решения вопроса о полном прекращении православной миссионерской деятельности в Китае. Но у Иннокентия (Фигуровского) были другие планы. Уже в 1900 г. он открыл школу для китайских детей в Тяньцзине, а в октябре глава миссии с двумя китайскими сиротами отправился в Шанхай, где приобрел участок земли и дом.

Вынужденному выехать из Китая Иннокентию (Фигуровскому) удалось переломить настроения в Российской столице. Его планы нашли поддержку у известного "реформаторскими настроениями" митрополита Петербургского Антония (Вадковского). Уже в январе 1902 г. было принято предложение "поручить управление церковными делами в Маньчжурии и вообще в Китае Начальнику нашей духовной миссии в Пекине с возведением его в сан Епископа"¹⁶. 6 апреля 1902 г. царским указом начальник Российской духовной миссии в Пекине получал сан епископа с присвоением наименования "Переславский", в соответствии с наименованием первого епископа, назначенного в Китай еще в 1721 году. К лету 1902 г. был сформирован новый состав Пекинской миссии в количестве 34 человек, из которых четверо имели академическое образование.

В августе 1902 г. епископ Иннокентий (Фигуровский) с членами миссии прибыл в Пекин. Он значительно расширил территорию Российской духовной миссии, а "дворец 4-го князя Сы Е-фу"¹⁷ был переоборудован в помещение для начальника миссии и для архиерейской домовой церкви. Миссия была обнесена кирпичной стеной. Епископ Иннокентий вместе со своими соратниками занялся не только восстановлением миссии, но и активной хозяйственной деятельностью. В 1902 г. недалеко от миссии был куплен участок земли, где построили кирпичный завод, а при нем были основаны молитвенный дом и школа. В торговых рядах Пекина миссия приобрела лавку, где производился размол и продажа зерна. На подворье работали переплетная, сапожная и другие мастерские, был посажен сад, заведена пасека, активно заработала типография Успенского монастыря. Особое внимание Иннокентий (Фигуровский) уделил южным районам Китая. В конце 1902 г. епископ посетил Шанхай и Ханькоу, "в обоих пунктах присоединил к православию несколько молодых китайцев"¹⁸.

В 1902 г. в ведение начальника Пекинской миссии было передано "управление церковными делами в Маньчжурии"¹⁹. Епископ Иннокентий в начале 1903 г. заложил камень в основание собора в Дальнем, а в мае состоялась церемония начала строительства собора в Порт-Артуре. В октябре 1903 г. владыка Иннокентий начал объезд епархии по линии КВЖД, совершая богослужения как в храмах на всем протяжении дороги, так и в залах на крупных станциях.

Деятельность Иннокентия (Фигуровского) вызывала нарекания и противодействие со стороны представителей русской власти в Китае. Многим не нравилась критика существовавших порядков, форм и методов русской экспансии в Китае, кроме того, представители финансового и дипломатического ведомств были решительно против распространения православия и русской духовной культуры среди китайского населения. Чиновник особых поручений министерства финансов Д. Д. Покотилов заявлял: "...попытки нашего епископа распространять православие среди туземцев в центральном и южном Китае могут привести только к печальным результатам"²⁰. Министр иностранных дел жаловался Победоносцеву: "Принятый на себя Епископом Иннокентием почин в активной пропаганде православия является прямым нарушением традиционной политики нашей в Китае", он просил "не отказать разъяснить Епископу Иннокентию нежелательность с политической точки зрения пред-

принятых им шагов..."²¹. В противостоянии между Иннокентием (Фигуровским) и Покотиловым большинство русских в Пекине было на стороне начальника православной миссии. Например, в частном письме известного востоковеда, в то время директора Пекинского отделения Русско-китайского банка Д. М. Позднеева говорилось: "Личность Покотилова... перестала быть для меня обаятельной... Со всеми, кто не выносит его олимпийского величия, он ссорится... архимандрита "не выносит", и так всех, кого только не может согнуть в бараний рог или обойти..."²².

Ход событий на Дальнем Востоке в начале 1904 г. изменила война с Японией. Иннокентий (Фигуровский) в первые дни войны находился в Маньчжурии. 25 марта 1904 г. в Харбине было опубликовано его воззвание: "Ныне, когда совершается над нами воочию Суд Божий, благо временно нам очнуться от нравственного дремания. Все верные чада Христовой церкви, в сердце которых горит искренняя любовь к ближним, должны собраться воедино, сплотиться в одну дружную семью, чтобы отстоять православие вне нашего отечества, в открытом поле духовной брани с врагом нашего спасения"²³. В феврале 1904 г. по инициативе епископа Иннокентия в Харбине было организовано Братство православной церкви в Китае и "Комитет при нем для попечения о больных, раненых и нуждающихся воинах и их семейств".

Война с Японией привела к окончательному разрыву епископа Иннокентия с властями КВЖД, и после полуторамесячного пребывания в Харбине 29 марта 1904 г. он отбыл в Пекин. С самого своего основания администрация Общества КВЖД выступала против распространения православия в Маньчжурии, а Иннокентий считал, что на основе православия возможно сближение и объединение "сродных во многом по духу" "двух великих народов". Епископ Иннокентий тяжело переживал неудачи русской экспансии в Маньчжурии, призывал осознать их причины. В журнале "Известия Братства православной церкви в Китае" он писал: "Живя в гор. Дальнем, я удивлялся и скорбел думой о той беспечности и непробудном разгуле, который царил там ... на 1 седмице Великого Поста я выехал в Харбин. Здесь меня окончательно поразила картина нравственного упадка местного русского населения"²⁴. По мнению епископа Иннокентия (Фигуровского) именно нравственное падение русского народа, в том числе и тех, кто работал в Маньчжурии, привело к поражению в войне с Японией и несчастиям, обрушившимся на Россию.

Руководство Российской империи в конфликте между главой Пекинской миссии и российским финансовым ведомством встало на сторону хозяев КВЖД. Летом 1907 г. Маньчжурия была выведена из-под контроля епископа Иннокентия. В ведении православной миссии в Маньчжурии остались лишь

территории, отошедшие под контроль Японии. Так миссионеров освободили от несвойственных им функций, что пошло только на пользу основной работе. Уже в 1905 г. было открыто "Пекинское отделение Братства китайцев православной церкви в Китае". Но возникли проблемы материального плана. Утрата маньчжурских приходов лишила миссию важного источника доходов. Война и проблемы во взаимоотношении с властью отразись на состоянии здоровья Иннокентия (Фигуровского). Осенью 1906 г. он выехал из Пекина в Россию для последующего лечения в Германии. Еще раньше, в 1905 г., был отправлен в шестимесячный отпуск по болезни родной брат епископа - священник Заамурского округа Отдельного корпуса пограничной стражи Павел Фигуровский.

В мае 1907 г. Иннокентий (Фигуровский) вернулся в Китай и с новыми силами приступил к работе на посту главы православной миссии. Уже в отчете за 1907 г. он назвал Китай "широким полем деятельности для истинно верующих русских людей", отметив, что "только усиленное распространение православия в недрах Китая может в будущем спасти Россию от нового грозного монгольского нашествия"²⁵. В 1907 г. было крещено 96 китайцев, а численность православной китайской общины превысила 800 человек. К концу 1915 г. в шести провинциях, где велась миссионерская деятельность, насчитывалось уже 5587 православных китайцев, проживавших в 670 населенных пунктах.

Благодаря Иннокентию (Фигуровскому) было сохранено русское присутствие в городе русской славы Порт-Артуре. В марте 1906 г. епископ Иннокентий отправил своих представителей на Квантун с целью наведения справок об оставленном во время войны церковном имуществе. Японцы вернули Пекинской миссии шесть церковных зданий, две часовни и два православных кладбища. В 1908 г. Иннокентий сам приехал на открытие памятника павшим русским воинам в Порт-Артуре. Очевидцы отмечали: "Сказано было о высоком достоинстве и патриотизме воинского звания, так как усилия людей избежать войны покуда еще не увенчались никаким успехом, что мир обеспечивается боевой готовностью наций, что могилы героев всегда будут почитаться святыней, чему теперь мы видим разительный пример, когда люди, чуждые нам по крови и религии, чествуют память наших героев. Владыка закончил свою прочувственную речь приглашением помолиться об упокоении почивающих здесь наших бойцов"²⁶.

Особое внимание епископ Иннокентий уделял китайскому языку, истории миссионерства и научно-издательской деятельности. Известный российский ученый Г. Ц. Цыбиков в своем "Дневнике поездки в Китай в 1909 г." отмечал: "Христофор привел меня к епископу Иннокентию, который принял любезно. Он сообщил, между прочим, что "Труды" миссии, все 4 тома, выйдут 2-м изданием через полгода, а словарь месяца через полтора, осталось печатать только 200 страниц"²⁷. В журнале "Китайский благовестник" в 1910 г. отмечалось: "Начальник миссии... ныне закончил издание монументального полного Русско-Китайского словаря, вышедшего в двух больших томах и заключающего в себе 2100 страниц текста. В этом словаре истолковано 16845 китайских иероглифов и 150000 выражений из китайских классиков и разговорной китайской речи"²⁸. Словарь Иннокентия (Фигуровского) был издан в 1909 г. в типографии Успенского монастыря²⁹. В работе над ним использовались связи с китайцами, которые писали в редакцию "Китайского благовестника" о своих замечаниях и пожеланиях по поводу уже существующих словарей, давали объяснения сложным понятиям. Например, в 1909 г. журнал напечатал письмо жившего в Мукдене "капитана китайской армии Хун-хун-е" к епископу Иннокентию (Фигуровскому) с разъяснением терми-

нологии, связанной с императорской фамилией³⁰. В конце второго тома словаря Иннокентия (Фигуровского) были помещены следующие приложения: 1) указатель ключевых знаков, расположенных по количеству черт; 2) указатель иероглифов, расположенных по ключам; 3) указатель к отысканию трудных знаков, расположенных по количеству черт; а также таблицы: "Отличительные признаки чинов гражданских и военных", "Таблицы числительных знаков", "Китайские династии", "Провинции Китая", "Календарь", "Имена числительные". Позднее были изданы и другие словари епископа Иннокентия³¹. В справочной литературе об Иннокентии (Фигуровском) говорится следующее: "Знаток китайского языка. Знал 62 тыс. китайских иероглифов. К нему обращались китайские профессора за разъяснением непонятных иероглифов"³².

Стараниями епископа Иннокентия (Фигуровского) были возрождены уничтоженные ихэтуанями библиотека и архив миссии. Для воссоздания архива в начале 1900-х гг. были скопированы документы, касающиеся Российской духовной миссии, которые хранились в Азиатском Департаменте МИДа и в Св. Синоде. В 1915 г. на территории миссии было построено новое здание библиотеки. Опираясь на собранные и восстановленные документы, миссионеры под руководством Иннокентия (Фигуровского) написали небольшую обобщающую работу по истории Пекинской миссии.

Некоторое время Иннокентий разрешал бесплатно проживать в миссии всем студентам Восточного института, приезжавшим на практику в Пекин. Позднеев писал в 1899 г.: "Я имел случай говорить с архимандритом Иннокентием о том, можно ли будет студентам Восточного Института жить в Миссии, в случае приезда в Пекин. Он ответил согласием, но выразил желание, чтобы они во время пребывания там более или менее считались с монастырскими порядками Миссии и пр."³³. Однако позднее ситуация изменилась. Известный синолог И. Г. Баранов в своих воспоминаниях писал: "В русском подворье жить было недорого, занимаясь в тишине и спокойствии китайским языком. В этом я сам лично убедился, посетив Миссию, будучи студентом 2-го курса. К сожалению, примерно с 1909 г. архиепископ Иннокентий уже не позволял студентам во время их командировок селиться в Миссии. Студент Константин Андрущенко пользовался гостеприимством Миссии и добрым ее отношением к начинающему китаеведу. Но когда он вернулся из командировки, то в одной из владивостокских газет опубликовал "обличительную" статью, где критиковал жизнь и быт постоянных насельников - членов Миссии... начальник Миссии обиделся"³⁴.

Синьхайская революция 1911 - 1912 гг. не поколебала положение Русской духовной миссии в Пекине. Епископ Иннокентий по просьбе президента Юань Шикая провел в 1913 г. торжественное богослужение по случаю открытия всекитайского парламента. Основными же противниками главы православной миссии в Пекине были "финансово-дипломатические" представители Петербурга. В 1907 г., уже став посланником в Пекине, Покотилов писал министру иностранных дел: "Отсутствие у нас здесь миссионеров я всегда считал одним из серьезных преимуществ нашего политического положения в Срединной Империи и позволяю себе высказать мысль, что было бы очень большой ошибкой с нашей стороны осложнять наши и без того нелегкие задачи в Китае искусственным поощрением здесь православной миссионерской деятельности"³⁵. Недовольство дипломатов можно объяснить еще и личными качествами Иннокентия (Фигуровского). Баранов писал: "Не так много лет назад мне довелось слышать рассказ о случае из жизни Пекинской Духовной Миссии. Российский посланник в Китае гофмейстер Н. А. Малевский-Малевич, впоследствии российский посол в

Японии, в праздник Рождества оправился с визитом к архиепископу Иннокентию, но приехал к нему не в парадной форме и не в карете, а как бы отправляясь на прогулку верхом на лошади. Начальник Духовной Миссии счел для себя и возглавляемого им учреждения такую форму визита оскорбительною, унижающей достоинство Духовной Миссии, не принял посланника с визитом и написал на него жалобу в Петербург". Советский китаист писал про Иннокентия (Фигуровского): "Он вообще высоко держал знамя первого, старого, со времен Петра I-го российского учреждения в Китае, которое исполняло когда-то и дипломатические поручения русского правительства и действительно имело за собой большие заслуги перед Русским государством и в политике и в науке востоковедения. Архиепископ Иннокентий подчеркивал приоритет учреждения, которое возглавлял, перед Российской Дипломатической Миссией (русским посольством), учрежденной в Китае позднее Духовной Миссии"³⁶.

Независимая позиция главы миссии привела к тому, что в конце 1913 г. Министерство иностранных дел поставило "вопрос об отозвании Преосвященного Иннокентия из Китая с устранением его от заведования Духовной Миссией в этой стране". Поводом для этого послужило данное на просьбу Вайцзяобу (Министерство иностранных дел) формальное согласие Иннокентия (Фигуровского) отслужить молебен по поводу избрания Юань Шикая императором, что, по мнению российского посланника Крупенского, "поставило бы нас здесь в неловкое положение относительно японцев"³⁷.

Накануне первой мировой войны Российская духовная миссия в Китае переживала пик своего расцвета. Православными миссионерами с 1902 по 1913 г. было крещено 4130 китайцев³⁸. Внешним выражением величия Российской духовной миссии в Китае должен был стать храм во имя Воскресения Христова как памятник 300-летию воцарения в России династии Романовых. Решение об этом строительстве было утверждено указом Св. Синода от 13 июля 1913 года. Епископ Иннокентий лично приехал в 1913 г. из Пекина в Россию на празднование 300-летия Дома Романовых. За время четырехмесячного пребывания в Петербурге глава Пекинской миссии совершал богослужения при участии протодиакона китайца-албазинца о. Василия. Тогда же начался сбор средств на строительство в Пекине памятника к 300-летию Дома Романовых.

Вступление России в 1914 г. в мировую войну привело к сокращению финансовых поступлений миссии в Китае. Старые накопления были потрачены на помощь армии, весь капитал миссии, около миллиона золотых рублей, был размещен в военных займах. Кроме того, члены миссии с 1 сентября 1914 г. взяли обязательство отчислять по 5% своего содержания на помощь больным и раненым солдатам. А в 1917 г., в связи с инфляцией, аннулированием военных займов и прекращением поступлений из России Пекинская миссия оказалась на гране банкротства. Епископу Иннокентию (Фигуровскому) удалось не допустить финансового краха, но бюджет был коренным образом пересмотрен. В 1919 г. в Китае были закрыты все миссионерские станы, для погашения долгов пришлось продать имущество миссии в г. Дальнем. Финансовые и материальные средства, сохранившиеся в миссии, были мобилизованы на поддержку беженцев из России.

В мае 1917 г. Иннокентий (Фигуровский) писал: "Что-то неладное творится в нашей Русской Церкви. Церковные реформаторы хотят обновить церковную жизнь на канонических началах, и в то же время не желают даже заглянуть в Книгу Правил"³⁹. Мнение главы Пекинской миссии, возведенного в марте 1918 г. в архиепископы, в высших церковных кругах всегда было достаточно весомым. Например, в день получения известия о смерти

патриарха Тихона Архиерейским Синодом слушалось письмо архиепископа Иннокентия (написанное ранее) с предложением митрополиту Антонию (Храповицкому) возглавить РПЦ в качестве заместителя патриарха, так как патриарх Тихон лишен всякой свободы.

Не признав Советской власти, Иннокентий (Фигуровский) стал одним из лидеров русской эмиграции. Российская духовная миссия в Китае на основании постановления патриарха Тихона и Высшего Церковного Совета от 7 (20) ноября 1920 г. перешла во временное подчинение Зарубежному Архиерейскому Синоду. В 1922 г. определением Зарубежного Синода была образована новая епархия - Пекинская и Китайская. В 1928 г. владыка Иннокентий (Фигуровский) был удостоен сана митрополита, и Пекинская миссия продолжала активно работать по всему Китаю.

В первые послереволюционные годы многие беженцы нашли приют у епископа Иннокентия. Бывший председатель Совета министров Сибирского правительства П. В. Вологодский был принят юрисконсультом Российской духовной миссии в Пекине, бывший министр правительства А. В. Колчака И. И. Серебренников стал заведовать принадлежавшей Пекинской духовной миссии типографией "Восточное обозрение". Тогда же началась служба в Пекинской миссии будущего последнего главы Российской духовной миссии в Пекине архиепископа Виктора (Святина), ставшего в начале 1921 г. послушником Успенского монастыря в Пекине. Епископ Иннокентий (Фигуровский) отправил иеромонаха Виктора во Владивосток на учебу в Восточный институт, но вскоре тот вернулся и весной 1922 г. был назначен настоятелем Покровской церкви в Тяньцзине.

В Пекине после революции остались жить ближайшие родственники Иннокентия (Фигуровского): семья умершего родного брата Павла Аполлоновича Фигуровского. В дневнике А. Н. Серебренниковой отмечается: "9 января. Мы с мужем сделали визит родственникам начальника миссии, архиепископа Иннокентия Фигуровского. Это целая семья: мать (вдова брата владыки Иннокентия, о. Павла), две дочери и сын. Приняли нас очень радушно, угощали чаем, шоколадом. Матушка Фигуровская - славная, чисто русская старушка. Из дочерей одна Клавдия по манерам и разговору напоминает иностранку. Другая, Ольга, - попроще. Сын, Иннокентий, рослый, высокий юноша, отлично говорит по-английски и по-китайски. Я от души позавидовала ему в этом. Все они - сибиряки родом"⁴⁰.

Новое Советское правительство заявило свои права на имущество Российской духовной миссии в Китае. В одной из Деклараций, подписанных одновременно с подписанием в мае 1924 г. "Соглашения об общих принципах для урегулирования вопросов между СССР и КР", заявлялось: "в отношении сооружений и земельной собственности русских православных миссий подразумевается, что таковые принадлежат правительству Союза ССР...Китайское правительство примет все меры для возможно немедленной передачи их, в соответствии с законами и правилами"⁴¹. Но епископ Иннокентий оспорил советско-китайское соглашение, доказав китайским властям, что правопреемником церкви на владение имуществом не может являться атеистическое государство. Во многом лидерские позиции архиепископа были обеспечены его личностными качествами. Современники так характеризовали Иннокентия (Фигуровского): "Трибун по умению внушать свои мысли, ученый по знаниям и богатырь по внешнему виду он сразу же умел располагать к себе слушателям"; "обладающий чарующей наружностью и довольно недюжинным даром слова"; "высокого роста, величественной осанки, с умным, глубоко проникновенным, энергичным властным взором лучистых глаз, владыка производит на окружающих впе-

чатление архипастыря с железной волей, архипастыря деятельного, строгого, но справедливого"⁴².

В новых исторических условиях Иннокентий (Фигуровский) стал противником политики заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского), требовавшего с 1927 г. лояльности духовенства к советской власти. Он жестко критиковал тех представителей высшего духовенства, кто не занял твердой и последовательной позиции. Например, в газете "Царский вестник" в 1930 г. было опубликовано "Открытое письмо Китайского и Пекинского митрополита Иннокентия Епископу Нестору", в котором говорилось: "Не пытайтесь обманывать себя и других словесами лукавствия. Признавать митрополита Сергия своим главою - не значит ли это исполнять все его распоряжения, следовать по тому пути, по которому он сам идет? Быть лояльным к большевикам, отказаться от всякой активной с ними борьбы, чего требует митрополит Сергий от всех признающих его, - не есть ли это отречение от Христа, приятие той печати антихристовой, о которой говорит Св. Евангелист Иоанн Богослов в своем Откровении? ...Не мне судить Вас. Судья Вам Христос. Ему дадите ответ... Я хочу верить, что Вы не стремитесь захватить Харбинскую епархию. Но почему Вы не возвращаетесь в свою епархию, коль скоро Вы признали митрополита Нижегородского Сергия своим Первоиерархом? Этого требуют от Вас как церковные законы, так и благо Камчатской епархии"⁴³.

Твердый характер помогал начальнику миссии пережить минуты отчаянья, о каковых можно судить, например, по такому воззванию Иннокентия: "Православные китайцы... Но к сожалению ото всюду и от всех я до сих пор встречаю одно недоверие и даже прямое противодействие. Для меня не секрет, что Вы радуетесь, когда мои благие предприятия не удаются. Вы видите, как негодные люди из вашей же среды тащат из миссионерских огородов и сада, похищают миссионерское добро... Вы смотрите на меня, как на чужого для Вас человека, и если бы не материальная зависимость, то Вы давно бы отвернулись от меня... ищите себе заработки на стороне и не смейте обращаться ко мне с Вашими материальными нуждами. Детей своих пристраивайте в другие школы. С каждым месяцем я буду сокращать расходы и доведу Миссию до того состояния, в каком я застал ее при моем вступлении в управление"⁴⁴.

Не все русские эмигранты в Китае находили общий язык с главой Пекинской миссии. Известный представитель русской эмиграции Серебренников писал: "Не могу не вспомнить здесь также о том, как несколько лет тому назад покойный митрополит Пекинский привлек к китайскому суду главу русской эмиграции на Дальнем Востоке генерала Д. Л. Хорвата по обвинению не более, не менее как в мошенничестве..."⁴⁵. Бескомпромиссность епископа Пекинского по принципиальным вопросам вошла в историю, но Иннокентий умел прощать и договариваться, например, в 1931 г. один из его главных оппонентов - епископ Нестор (Анисимов) писал епископу Симону (Виноградову): "Я безгранично счастлив, что мы с Владыкой Иннокентием расстались в полном мире и в братской Христовой любви, выше которой ничего на свете нет"⁴⁶.

Митрополит Иннокентий (Фигуровский) умер 28 июня 1931 г. и был погребен в склепе церкви "Всех святых мучеников". Современники писали в память о нем: "Сколько крупных исторических событий прошло перед мудрым, спокойным взором этого замкнутого, вдумчивого, наблюдательного "церковного посланника" России в Пекине. Сколько "контраверз" возникало между архиерейским Бей-гуаном и царскими дипломатами Российского посольства в Китае еще в те дальние времена, когда пылало Боксерское восста-

ние 1900 г. ... Аскет-теоретик, владыка Иннокентий был практиком в повседневной, творческой миссийской работе. Он создавал капитальный русско-китайский словарь, завершил перевод богослужебных книг на китайский язык и широко развил миссийское хозяйство в Бей-гуане... Царская Россия безвозвратно ушла с исторической сцены, угас Святейший Синод в Санкт-Петербурге, иссякла материальная поддержка, а Российская Духовная Миссия все еще держалась и держится - умом, волей и энергией Митрополита Иннокентия и всех ныне здравствующих членов Миссии... Многим насельникам Миссии, особливо семейным, не нравилась иногда скромная пища в Бей-гуане (бесплатная), рассчитанная на трапезу монахов-миссионеров, ехавших в Китай трудиться, а не отдыхать. Не нравились строгие монастырские порядки Миссии и суровые, непримиримые взгляды владыки Иннокентия, не признававшего "легких" разводов, нарушающих таинство брака, не допускавшего светской "романтики" за высокой монастырской стеной. Чуждый всякого китайского компромисса, неподкупный, стойкий и непреклонный, владыка Иннокентий никому не льстил и сам не искал похвал. В старинном мандаринском Пекине, городе вкрадчивых, изысканно-льстивых и лукавых дипломатов, где веками у трона богдыхана вели политическую интригу дальновидные зловредные легаты папского Ватикана, одинок был сибирский богатырь, ученый монах-аскет Митрополит Иннокентий, ныне отошедший в селения праведных"⁴⁷.

Примечания

1. Российская Национальная библиотека. Отдел рукописей (РНБ ОР), ф. 1457. Митрополит Виктор (Святин), д. 6, л. 2.

2. Все даты даются в оригинале, то есть по действовавшему на тот момент календарю.

3. Государственный архив Красноярского края (ГАКК), ф. 819 (Енисейское духовное правление), оп. 1, д. 682, л. Зоб.

4. Енисейские Епархиальные Ведомости. 1886, N1, с. 15.

5. Дневник Касьянова Василия Дмитриевича, протоиерея Красноярского Кафедрального собора. Красноярский краеведческий музей (ККМ), О/ф 9132 / ПИ(р) 493, с. 2998.

6. Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 796 (Канцелярия Синода), оп. 177, д. 3351, л. 1.

7. РГИА, ф. 796, оп. 177, д. 3351, л. 4.

8. РНБ ОР, ф. 1457, д. 210, л. 23.

9. Дневники святого Николая Японского. Т. 3. СПб. 2004, с. 504, 592, 594.

10. Там же, с. 592 - 593.

11. ФЕОДОСИЙ (ПЕРЕВАЛОВ). Российская Духовная Миссия в Корее (1900 - 1925). История Российской Духовной Миссии в Корее. М. 1999, с. 195.

12. КОРСАКОВ В. В. Пекинские события. СПб. 1901, с. 183.

13. ФЕОДОСИЙ (ПЕРЕВАЛОВ). Ук. соч., с. 195.

14. СПЕШНЕВА К. Н. Погибшие за веру. Православие на Дальнем Востоке. СПб. 2004, с. 68 - 69.

15. ПОЗДНЯЕВ ДИОНИСИЙ. Церковь на крови мучеников. Китайский благовестник. 2000, N1, с. 24 - 25.

16. Архив внешней политики Российской Империи (АВПРИ), ф. 143 (Китайский стол), д. 172, л. 2.

17. Китайский Благовестник. 1910, N8, с. 7.

18. АВПРИ, ф. 143, д. 172, л. 32.

19. Там же, л. 2.

20. Там же, л. 32.

21. РГИА, ф. 796, оп. 184, д. 5210, л. 6.

22. РНБ ОР, ф. 590, д. 112, л. 398.

23. Известия Братства Православной Церкви в Китае. 1904, N1, с. 3.

24. Там же, N5, с. 2.

25. КЕПИНГ К. Б. Храм Всех Святых Мучеников в Бэй-гуане. Православие на Дальнем Востоке. СПб. 2001, с. 16 - 117.

26. Известия Братства Православной Церкви в Китае. 1908, N23 - 24, с. 17.

27. ЦЫБИКОВ Г. Ц. Избранные труды. Т. 2. Новосибирск. 1991, с. 115 - 116.

28. Китайский Благовестник. 1910, N8, с. 25.

29. ИННОКЕНТИЙ (ФИГУРОВСКИЙ). Полный китайско-русский словарь. Пекин. 1909.

30. Китайский Благовестник. 1909, N1, с. 19.

31. ИННОКЕНТИЙ (ФИГУРОВСКИЙ). Карманный китайско-русский словарь. Пекин. 1914.

32. Русские православные иерархи с 1893 по 1965 годы. Куйбышев. 1986, с. 264.

33. РНБ ОР, ф. 590, д. 112, л. 293.

34. Архив Востоковедов Института восточных рукописей РАН (АВ ИВР РАН), ф. 153, оп. 1, д. 2, л. 17.

35. СПЕШНЕВА К. Н. Ук. соч., с. 70.

36. АВ ИВР РАН, ф. I, оп. 1, д. 854, л. 17 - 18.

37. АНДРЕЕВА С. Г. Политические события начала XX в. в Китае и судьба Российской (православной) духовной миссии в Пекине. Общество и государство в Китае: XXXVI научная конференция. М. 2006, с. 98.

38. Китайский Благовестник. 1914, N5 - 6.

39. Там же. 1917, N6.

40. Китай и русская эмиграция в дневниках И. И. и А. Н. Серебренниковых. Т. I. M. 2006, с. 94.

41. Советско-китайские отношения. 1917 - 1957. Сб. док. М. 1959, с. 86.

42. НОЖИН Е. К. Христианство в Китае. - Историческая Летопись. 1914, N1.

43. Вернувшийся домой: жизнеописание и сборник трудов митрополита Нестора (Анисимова). Т. 1. М. 2005, с. 52 - 53.

44. РНБ ОР, ф. 1457, д. 232.

45. Китай и русская эмиграция в дневниках И. И. и А. Н. Серебренниковых, с. 187.

46. Вернувшийся домой..., с. 55.

47. РНБ ОР, ф. 1457, д. 6, л. 3 - 4.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. Г. Дацышен:

Комментарии: