Что можно отнести к достоверным источникам информации о прошлом? Конечно же, это в первую очередь артефакты, потом изображения на плоскости (будь то древние манускрипты или настенные росписи), барельефы и скульптура. Недостатком любых изображений является отсутствие в них объема и значительная доля условности. А вот барельефы и скульптура во многом заменяют нам археологические источники, либо существенным образом их дополняют. Однако и к ним, порой приходится относиться с определенной долей осторожности, поскольку их объемность отнюдь не гарантия их полной достоверности.

Рассмотрим для примера раскрашенный рельеф из гробницы царицы Хатшепсут, находящийся в Королевском музее в Эдинбурге, на котором изображены египетские воины со щитами, закругленными в верхней части, бронзовыми топориками и копьями в руках, причем показательно, что никто из них доспехов не имеет, тогда как их командир облачен во что-то вроде полупрозрачной рубашки с рукавами "в три четверти" и поясом на талии, а у лучника, идущего вместе с ними, нет щита ¹. Поскольку подобные изображения на барельефах встречаются неоднократно и существуют фигурки египетских воинов, найденные в гробницах, то этим изображениям мы, безусловно, может доверять.

Столь же достоверными (и к тому же проработанными до мелочей) являются и ассирийские барельефы из дворцов Ниневии и Нимруда. Например, на барельефе IX в. до н.э. со сценой охоты царя Ашшурнасирпала из Британского музея в Лондоне очень точно переданы все детали и конской сбруи и вооружение самого царя, включающее колющий меч на портупее у пояса и даже топор в колчане вместе со стрелами. Причем по внешнему виду он ничем не отличается от томагавка североамериканских индейцев XIX века. Столь же реалистическими и достоверными являются и другие барельефы, в частности изображения воинов из дворца Тиглатпалассара в Нимруде, изображающие лучников в шлемах и в доспехах из квадратных металлических пластинок, нашитых на ткань, а также всадников в пластинчатых доспехах до пояса. Интересно, что воины "гвардии" царя Ашшурбанипала на барельефах в Ниневии, относящихся к середине VII в. до н.э. (Лувр, Париж), имеют щиты практически в рост человека, причем как прямоугольные с закругленной верхней частью, так и напоминающие свой формой вьетнамскую либо японскую соломенную шляпу - то есть в виде очень большого тупого конуса ². И хотя сказать, из чего они были сделаны, по рельефам нельзя, очевидно, что такие щиты, равно как и шлемы, и все прочее вооружение, у них в это время имели место быть.

Шпаковский Вячеслав Олегович - кандидат исторических наук, доцент Пензенского государственного университета.

В то же время ассирийцы на барельефах далеко не всегда представлены только в конических либо в полусферических шлемах с небольшим гребнем наверху. Присмотревшись, например, к фигурам двух пращников со стены дворца царя Ашшурбанипала в Ниневии, можно заметить, что на головах у них совсем не шлемы, а сшитые из нескольких полос ткани или войлока конические шапки с наушниками. Впрочем, вполне возможно, именно из таких шапок как раз и появился древнеассрийский металлический конический шлем, который оказался настолько удобным, что разошелся по всему свету. При внимательном изучении этих барельефов и, в частности, барельефа, изображающего всадника с копьем в левой руке и без щита, нельзя не заметить, что линии пластинок панциря у него на руке словно являются продолжением "брони" на груди, чего, разумеется, не могло быть. То есть, будучи точным в деталях, ваявший его скульптор, видимо, поленился вырезать их в поперечном по отношении к руке положении и изваял заодно с рядами пластинок на груди. Или же... он был очень рассеянным человеком.

Кстати, то, что шлемы ассирийцев, известные нам по многочисленным барельефам из ассирийских дворцов, были очень похожи на более поздние кельтские шлемы, отмечает также британский историк Эварт Октлотт ³. По его мнению, такие шлемы существовали в древней Месопотамии еще до возвышения Ассирийской державы. Причем именно они - металлические или кожаные (точнее по изображению не определить) - представлены и на фигурах с триумфальной "Стелы коршунов" (ок. 2500 г. до н.э.) - небольшой по размеру (всего 75 см) каменной плиты, посвященной победе правителя города Лагаша Эанатума над соседним городом Умой ⁴. На ней мы, прежде всего, видим древнейшую в мире фалангу: ряды воинов, прикрытых от шеи до щиколоток огромными прямоугольными щитами, в шлемах (или кожаных шапках) на голове, причем такой формы, что открытым у них остается только лишь лицо. Кстати, такой английский исследователь, как Доун Доусон считает, что реально щиты этих воинов должны были иметь всего по одному умбону, а шесть умбонов на каждом символизируют построение в шесть рядов ⁵.

О периоде военной истории Рима с 100 по 200 г. н.э. подробных исторических исследований не сохранилось. Так что, изучая этот период, историкам приходится опираться исключительно на такой исторический источник, как колонна на форуме Траяна в Риме, созданная архитектором Аполлодором Дамасским в 113 году н.э. Ствол этой мраморной колонны 23 раза огибает по спирали лента длиной 190 м с рельефами, изображающими эпизоды войны Рима и Дакии в 101 - 102 годах. Из него, как это замечает известный британский историк Питер Конноли, можно почерпнуть массу ценных подробностей относительно того, как выглядело римское войско во время этой кампании.

Например, на ней хорошо видно, что римские легионеры облачены в доспехи lorica segmentata из железных полос, а римские вспомогательные войска, как всадники, так и пехотинцы, - в кольчуги lorica hamata ^б. Удивительно, однако, наблюдать очень малую длину кольчуг у некоторых всадников, зубчатый подол у которых лишь чуть-чуть ниже пояса и практически совсем не закрывает пах. Это вызывает определенные сомнения в достоверности изображаемого, особенно на фоне достаточно длинных (и точно таких же фестончатых кольчуг) у восточных лучников с луками в руках ⁷. Пехотинцы тоже носят точно такие же и очень короткие кольчуги. Правда, судя по овальным щитам, пехотинцы в коротких кольчугах - это именно ауксилиарии - воины, принадлежавшие к вспомогательным римским войскам. Но все же такая малая их длина сомнительна. То есть это или небрежность скульптора или же так было сделано сознательно, ну, скажем, с целью "героизации" римских воинов. Впрочем, у всадников, показанных здесь же, кольчуги столь же коротки, и может быть, так делалось специально, для большего удобства именно всадников. А раз так, то почему бы не предположить, что пехотинцы в коротких кольчугах это... именно спешенные либо лишившиеся коней всадники? Впрочем, здесь мы вступаем на зыбкую почву домыслов, показывающих, что суть даже очевидных предметов может быть объяснена совершенно по-разному. Между тем, кольчуги (и чешуйчатые панцири) всадников на рельефе из Мантуи в долине реки По начала I в. н.э. имеют вполне реалистическую длину до середины бедра, то есть очевидно, что такие всаднические кольчуги в римской армии существовали. Впрочем, по конструкции - наличие пеле-

рины вместо рукавов - они сложнее "траянских", на что также указывает тот же Питер Конноли ⁸. Этот барельеф показателен тем, что и кольчуга первого всадника, и чешуйчатый доспех второго имеют один и тот же покрой, хотя, безусловно, технологии их изготовления серьезно различались.

На колонне Траяна показаны также и всадники-сарматы (союзники даков) одетые в чешуйчатые доспехи. Однако если мы посмотрим на них, а также на их коней, то достоверным можно будет признать, как это ни странно, только лишь сам факт наличия у сарматов чешуйчатой брони, поскольку то, что мы видим на колонне, есть не что иное, как досужий вымысел скульптора. Дело в том, что и сами всадники, и их лошади изображены одетыми в чешуйчатые "одежды", типа... трико, чего на самом деле быть не могло. По мнению британского историка Рассела Робинсона, скульптор, который выполнял этот барельеф, воспользовался литературными описаниями сарматских всадников, в которых говорилось, что они с головы до ног защищены чешуйчатыми доспехами, и воспроизвел их так, как это он себе представлял ⁹.

В то же время на колонне императора Траяна множество всадников показано в простых кольчугах с зубцами на плечах и по подолу. Отмечается, что такая кольчуга весила около 9 кг. При этом очевидно, что их использовали не только всадники, но и римские лучники эпохи траянской кампании в Дакии, вот только их кольчуги с фестончатыми рукавами и подолом были почему-то длиннее ¹⁰. Шлемы у них были более похожи на ранние ассирийские, урартские и мидийские образцы, а также на более поздние готские, скандинавские и славянские,

По мнению Р. Робинсона, все отличие их заключалось в том, что шлемы у них были тоньше, чем римские, и всегда выделывались из отдельных сегментов, как и шлемы (spangenhelm) более поздних варваров, использовавшиеся в Европе в IV-XII веках ¹¹.

Щиты у всех без исключения римских воинов на колонне Траяна очень малы по размерам, хотя, судя по их реконструкциям на основании тех же находок из Дура Европос, им следовало быть значительно больше ¹². Легионеры на марше изображены на колонне со щитами, которые они несут, как и полагается слева, но на наплечном ремне. Потому что, долго так, держа щит просто в руке, нести его было бы вряд ли возможно. Однако щиты изображены открытыми, хотя из записок Цезаря известно, что обычно щит переносился в кожаном чехле. Найдено несколько подобных чехлов, так что их использование сомнения не вызывает. Причем в чехлах спереди было сделано отверстие для умбона, однако на колонне - скорее всего только лишь ради того, чтобы показать украшения на щитах, - они везде показаны расчехленными ¹³. Таким образом, целый ряд изображений и на колонне Траяна и на похожей на нее колонне Марка Аврелия необходимо воспринимать с изрядной долей сомнения по отношению ко многим деталям, поскольку они грешат не только против имеющихся у нас исторических знаний, но и против всякого здравого смысла.

Интересным источником является рельеф в Тадж-и-Бостане 620 г. н.э., в котором очень точно и достоверно переданы доспехи шаха Хосрова II, на которых видно не только буквально каждое кольцо его кольчуги, но и места их стыковок ¹⁴. Здесь же в Иране на огромных наскальных рельефах в Фирузабаде изображен персидский правитель Ардашир I (224 - 241), сражающийся с парфянским правителем Артабаном V. Многие историки считают это изображение иллюстрацией боя при Хормиздагане 227 г., когда Арташир окончательно утвердил свою власть над большей частью Ирана.

На голове у Ардашира, поражающего своего противника копьем, нет шлема, причем его голова дана в профиль, а посажена на туловище анфас. Его волосы убраны в специальное сферическое приспособление, которое можно обнаружить на всех коронах царей этой династии, а также стянуты налобной лентой, концы которой развеваются у него за спиной. Он одет в облегающую рубашку-кольчугу с длинными рукавами, прикрывающую бедра. Изображение ног не сохранилось, но вполне можно высказать предположение, что и они точно также защищены такими же изогнутыми пластинами, как и те, что носит его сын и побежденный им воин. Показательно, что копье шах держит двумя руками, что говорит о том, что, несмотря на фактически полное рыцарское вооружение, он пользуется седлом без стремян. Поэтому он и не использует принцип куширования копья и поэтому у него и нет щита. Плохо то, что под одеждой воинов не видно конского седла. Скорее всего, то, что его заменяло, давало воину достаточную опору для того, чтобы использовать двуручный хват ко-

пья, а также меч, но вот держать копье, как более поздний рыцарь, он не мог, так как при сильном ударе рисковал просто слететь с коня ¹⁵.

На принце Шапуре надет простой круглый шлем и такая же кольчуга, как и на его отце. Его грудь защищена широким щитком с двумя наплечными украшениями в форме гранатов. Места соединения наголенников из полос металла так же хорошо видны, как и узорчатая конская попона и подвешенный у бедра всадника колчан со стрелами, причем подобным же образом защищены и другие парфяне. Что касается персидского воина, то на нем шлем с султаном и доспехи, похожие на найденные в Дура-Еуропос. Он защищен сплошным нагрудным доспехом с длинными кольчужными рукавами, а на ногах - чешуйчатые поножи ¹⁶. Интересно, что и на голове коня шаха и у него на плечах изображены какие-то сферические украшения, чем-то напоминающие средневековые рыцарские щитки - айлеты. Глядя на них, можно предположить, что и в данном случае они могли использоваться для опознавания личности шаха в бою, а сделаны они могли быть из надутых воздухом и, соответственно, высушенных и позолоченных бычьих пузырей. Хотя о том, из чего на самом деле могли быть изготовлены эти украшения, мы можем, разумеется, только лишь гадать. Интересно, что, по мнению иранского историка Хабиба Аллаха Айата Аллахи, в этом изображении нет и следа реализма, а все детали ограничиваются достаточно тонким изображением волос, одежды, оружия воинов, седел и уздечек коней. "Было ли дело в том, что мастер не был знаком с техникой портрета или же он намеренно создал образы, которые должны были пережить века, повествуя и далеким будущим поколениям о победе Ирана над его врагами?" ¹⁷ - таков в данном случае его вывод, однако то, что эти барельефы являются прекрасным историческим источником - несомненно.

Средневековые барельефы и скульптура также являются ценными источниками в области изучения оружия и доспехов, однако, обращение к ним зачастую приводит к совершенно неожиданным выводам. В частности, речь идет о так называемых "псевдокольчугах", несколько типов которых были даже подробно описаны Виолеле-Дюком на основании изучения их изображений на надгробных скульптурах (эффигиях) и гравированных на меди надгробиях (брэсс) ¹⁸. И на эффигиях, и на металлических надгробных пластинах брэсс обычно очень хорошо воспроизведена фактура кольчужного полотна, что в свое время способствовало рождению целого ряда остроумных гипотез относительно возможных типов кольчуг, которые на них изображены. Однако сегодня считается, что реально существовал только один вид плетеной кольчуги, а изображенные на скульптурах "полосы" на самом деле всего лишь показанные таким образом варианты плетения - например, не стандартный вариант 1:4, а более плотный 1:8. В отдельных случаях это мог быть и кожаный ремень, пропущенный через ряды колец для большей жесткости и прочности кольчужного полотна, но не более, во всяком случае, так считают английские историки и, в частности, К. Блэр, основываясь на изучении большого количество эффигий, сохранившихся в Англии ¹⁹. То есть "разнообразие" в изображениях кольчуги на статуях эпохи Средних веков, по его мнению, связано всего лишь с манерой художников и скульпторов того времени, суть которой заключалась в экономии времени и усилий.

С этим мнением нельзя не согласиться, однако обращение к этим скульптурам не только позволяет подтвердить эту точку зрения, но и задать целый ряд новых вопросов. Например, известно, что рыцари под кольчужный капюшон надевали чепец-подшлемник - куаф. Однако на эффигий Роберта де Рооса (ум. в 1227 г. Лондон. Тампль) он изображен со спущенным капюшоном и прической каре с волнистыми локонами. Чепца на голове нет, и возникает вопрос: является ли это актом художественного творчества, чтобы показать умершего во всей красе, или же документальное свидетельство того, что кольчужные капюшоны иногда носили и "просто так"?

На правой скульптуре западного фронтона кафедрального собора в Уэльсе (около 1230 г.) можно увидеть рыцаря, на голове которого изображен простеганный чепец с ободком или валиком для удобства посадки шлема на голову ²⁰. Однако если посмотреть на эту фигуру внимательно, то создается впечатление, что этот чепец надет... поверх кольчужного капюшона, часть которого отчетливо видна и закрывает ему рот и, более того, он еще зачем-то дополнен жестким по виду "нашейником", завязывающимся спереди. Самое интересное, что подобная "система" защиты не встречается больше ни на одной из скульптур.

Выше уже отмечалось, что характерные полосы на скульптурах показывают особенности плетения тех или иных кольчужных доспехов и не более того. Так, на некоторых эффигиях, например, скульптуре Томаса де Кантелупа (ум. в 1282 г. Герефордский кафедральный собор) отчетливо видны вертикальные линии плетения на рукавах, а, соответственно, на эффигии Уильяма Фиц Уильяма Ле-Боудела (ум. в 1227 г. Граппенхолл, церковь Св. Уилфреда) - и такие изображения наиболее часто встречаются, - ряды колец показаны строго горизонтально, с четкими углубленными линиями между ними. С другой стороны, есть немало псевдореалистических изображений кольчуг, на которых можно различить даже отдельные кольца и, тем не менее, достоверным источником их при этом считать нельзя.

Таково, например, изображение Джона де Абернона (ум. в 1277 г. Церковь Абернона) на котором кольца кольчуги заходят одно в другое в шахматном порядке, то есть так, как реально на лежащей на плоскости кольчуге они никогда не лежат. Точно так же на брэсс Роберта де Сетванса (ум. в 1306 г. Церковь Св. Марии, Чатэм) кольчугу изображают ряды полуколец, причем в одном ряду они смотрят вершинами вверх, тогда как в других рядах - вниз ²¹. И это притом, что сами они прорисованы везде очень тщательно.

С другой стороны, реалистичность некоторых статуй такова, что на них показаны даже швы кольчужного плетения. В частности, такой долевой шев, идущий от подбородка и вдоль шеи, можно рассмотреть на скульптуре Рогера Корбета (ум. в 1290 г. Чаддеслей) ²². Следует отметить и тот факт, что изображения позднего времени выполнены в более условной манере, чем ранние, что связано, видимо, с тем, что мастерам стало просто лень стараться там, где в принципе можно было этого не делать. Пример - фигура Эдмунда Пикока (ум. 1400 г.) из церкви в Сент-Олбансе ²³, хотя она всего лишь одна из очень многих.

Таким образом, рассматривая барельефы и скульптурные изображения минувших эпох в качестве одного из источников наших знаний о прошлом, не следует забывать о субъективной составляющей этого творчества, мастерстве (либо отсутствии оного) древних мастеров, а также множестве иных привходящих факторов, в той или иной степени влияющих на достоверность того или иного источника.

Примечания

1. DAWSON D. The First Armies. L. 2001, p. 137.

2. Ibid., p. 183, 187.

3. ОКШОТТ Э. Археология оружия. От бронзового века до эпохи Ренессанса. М. 2004, с. 48.

4. FIELDS N. Bronze Age War Chariots. L. 2006, p. 10.

5. DAWSON D. Op. cit, p. 75.

6. РОБИНСОН Р. Доспехи народов Востока. История оборонительного вооружения. М. 2006, с. 11.

7. КОННОЛИ П. Греция и Рим в войнах. Энциклопедия военной истории. М. 2000, с. 222.

8. Там же, с. 234.

9. РОБИНСОН Р. Ук. соч., с. 13.

10. ROBINSON H.R. The armour of Imperial Rome. L. 1975, p. 25.

11. РОБИНСОН Р. Ук. соч., с. 90.

12. КОННОЛИ П. Ук. соч., с. 231.

13. Там же, с. 239.

14. РОБИНСОН Р. Ук. соч., с. 21.

15. NICOLLE D. Rome's Enemies (5): The Desert Frontier. L. 1991, p. 15, 37, IL. H.

16. ХАБИБ АЛЛАХ АЙАТ АЛЛАХИ. История иранского искусства. СПб. 2007, с. 145.

17. Там же, с. 145.

18. ФУНКЕН Ф., ФУНКЕН Л. Средние века. VIII-XV века: Доспехи и вооружение. Крепости и осадные машины. Рыцарские турниры и гербы. М. 2002, с. 14 - 15.

19. БЛЭР К. Рыцарские доспехи Европы. Универсальный обзор музейных коллекций. М. 2006, с. 28.

20. ГРАВЕТТ К. Рыцари: история английского рыцарства 1200 - 1600. М. 2010, с. 30.

21. Там же, с. 106.

22. The Medieval Combat Society. Twelfth to Fourteenth Century Armour. Monumental Effigy and Brass Timeline. localhost/F:/12th%20to%2014th%20Century%20Armour.mht.

23. Ibidem.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. О. Шпаковский:

Комментарии: