Данное сообщение касается альбома индо-персидских миниатюр Е14, хранящегося в Санкт-Петербургской части Института востоковедения РАН (в прошлом - Азиатского музея). В Азиатский музей он поступил в 1921 г. из Русского музея, куда, в свою очередь, был передан как личный дар императора Николая II. В 1935 г. альбом в полном виде был представлен в Государственном Эрмитаже на выставке, которая была организована к Третьему международному конгрессу по иранскому искусству, а в 1955 г. там же была показана часть его миниатюр на выставке индийского искусства.

Первым исследователем альбома Е14 и входящих в него миниатюр был Ф. А. Розенберг. В своем исследовании об индо-персидской и новоперсидской живописи он указывает, что мода на подобные альбомы пошла в Персии в начале XVIII в. и вскоре перебросилась в Индию. Они составлялись в первую очередь для государей и придворной знати, но пользовались широким успехом и за пределами двора. Что касается альбома Е14, то, по словам Ф. А. Розенберга, история его "несколько темна". Достоверно только, что он был куплен в Персии [Розенберг, 1923, с. 87].

Альбом Е14 был опубликован в 1962 г. [Альбом ..., 1962]. Вступительные статьи к нему написали А. А. Иванов, Т. В. Грек, О. Ф. Акимушкин. В обобщающем очерке "Оформление и время создания альбома", написанном А. А. Ивановым, дается описание этой коллекции. В частности, он отмечает, что в альбоме 98 листов размером 33 * 47.5 см, однако, по всей вероятности, изначально в нем их было 100 - судя по европейской пагинации от 1 до 100. Таким образом, два листа отсутствуют. По мнению А. А. Иванова, это произошло потому, что "листы альбома оторваны от переплета и разрознены, отсутствуют форзацы, на которых обычно встречаются печати владельцев и записки, дающие материал для выяснения истории альбома".

Анализируя миниатюры и их оформление, А. А. Иванов указывает, что над ними в 50-х гг. XVIII в. работали три художника - Мухаммад-хади, Мухаммад-Бакир и Мухаммад-Садик, подписи которых и даты встречаются на полях и рамках листов. Далее он подчеркивает, что все достоверные данные об истории создания альбома могут быть почерпнуты только из него самого. Исходя из того, что большинство миниатюр, входящих в альбом, - индийского происхождения, автор очерка делает вывод, что они попали в Иран после индийского похода Надир-шаха в 1738 - 1739 гг. [Иванов, 1962, с. 5, 14].

До настоящего времени состояние вопроса, связанного с альбомом Е14, этим исчерпывалось. В результате архивных изысканий автору данного сообщения удалось обна-

Работа подготовлена при финансовой поддержке РГНФ в рамках научного проекта "Очерки истории формирования этнографических коллекций (восточные коллекции)", проект N 05 - 01 - 01067а.

стр. 144

ружить материалы, проливающие свет на то, как этот альбом попал в Россию. Связан этот сюжет с именем А. С. Остроградского.

Согласно формулярному списку действительного статского советника (с 1914 г.), потомственного дворянина, камергера (с 1913 г.) Александра Сергеевича Остроградского, он родился 18 августа 1872 г., окончил курс наук в Императорском Санкт-Петербургском университете по физико-математическому факультету с дипломом первой степени. После окончания учебы он, согласно прошению, в 1897 г. был определен на службу в Санкт-Петербургскую контору Государственного Банка помощником бухгалтера, в 1900 г. был назначен чиновником особых поручений Государственного Банка. В 1901 г. его причислили к министерству финансов, где в 1905 г. он стал чиновником особых поручений VI класса, 22 сентября 1906 г. получил назначение в Персию в качестве агента министерства финансов с причислением к миссии в Тегеране. С 1909 г. он старший инспектор Гос. Банка. В 1911 г. А. С. Остроградский был награжден персидским орденом Льва и Солнца 1-й степени с зеленой лентой.

В июне 1910 г. А. С. Остроградский был назначен агентом министерства финансов в Турции с причислением к императорскому Российскому посольству в Константинополе. В 1912 г. он был произведен в статские советники со старшинством. А. С. Остроградский был женат на дочери гражданского инженера Марии Николаевне Салько. 24 июня 1912 г. его перевели на службу в министерство торговли и промышленности с назначением агентом министерства в Вену [РГИА, ф. 23, оп. 23, ед.хр. 857, л. 1 - 6, 11].

В деловой характеристике А. С. Остроградского, подписанной министром торговли и промышленности С. Тимашевым, говорится, что он еще в бытность свою на службе в Министерстве финансов "проявил выдающуюся деятельность по должности Управляющего Учетно-Ссудным Банком в Персии и в значительном мере содействовал успешному развитию наших торговых сношений с этой страной. Засим, по назначении торговым агентом Министерства финансов в Константинополе, он выполнял образцово все обязанности, связанные с этой должностью, а в частности, много содействовал успеху организованной Русским Обществом Пароходства и Торговли и некоторыми фирмами плавучей выставки, посетившей торговые пункты Европейской и Азиатской Турции и оказавшей существенную пользу нашей торговле с этими рынками, а в минувшем году статский советник Остроградский принял участие в организованной Министерством торговли и промышленности торговой экспедиции на Ближний Восток, причем лично разработал некоторые из порученных этой экспедиции серьезных вопросов. Наконец, с 1912 года, будучи назначен на вновь учрежденную должность Министерства торговли и промышленности в Вене, ст. сов. Остроградский чрезвычайно внимательно следил за положением финансов Австро-Венгрии в связи с Балканскими событиями..." [РГИА, ф. 23, оп. 23, ед. хр. 857, л. 15 об.].

В 1915 г, как лицо, близко знакомое с экономическим строем Австро-Венгрии, А. С. Остроградский был прикомандирован к Галицкому военному генерал-губернатору, а в ноябре 1915 г. назначен уполномоченным министерства торговли и промышленности в Русском правительственном комитете в Лондоне, где заведовал Отделом торговли и промышленности этого Комитета [РГИА, ф. 23, оп. 23, ед. хр. 857, л. 22]. Далее его следы теряются.

Эпизод с альбомом индо-персидских миниатюр относится к персидскому периоду жизни и деятельности А. С. Остроградского. Материалы об этом обнаружены автором в РГИА [РГИА, ф. 472, оп. 43 (501/2733), ед. хр. 9].

Согласно документам, 17 января 1909 г. в Министерство финансов от агента министерства в Персии надворного советника Остроградского поступила телеграмма следующего содержания:

стр. 145

"Постепенно за сравнительный бесценок идет продажа Шахской библиотеки², где есть редкие экземпляры манускриптов, картин, миниатюр Персидской, Индо-Персидской школы. Ходит упорный слух, что англичане предлагают оптом 60 - 70 тысяч туманов³. Было бы желательно заинтересовать Эрмитаж, Публичную библиотеку. В настоящий момент у меня коллекция оттуда - сто картин Индо-Персидской школы XVI века, на обороте каждого листа великолепная персидская каллиграфия, искусно иллюминированная красками, золотом, размер 50 х 35 сантиметров, все в прекрасном виде. Куплена местными евреями за 4 тысячи туманов, они требуют 5 тысяч туманов. Выговорил право задержать за эту цену 10 дней. Жаль упускать, уйдет в Париж, Лондон. Нельзя ли устроить покупку. Остроградский" [РГИА, ф. 472, оп. 43 (501/2733), ед. хр. 9, л. 64].

Из Министерства финансов эти сведения были препровождены к министру императорского двора барону В. Б. Фредериксу, который проинформировал Публичную библиотеку, Академию наук и Эрмитаж.

Публичная библиотека, не отрицая желательности приобретения некоторых восточных рукописей из библиотеки Шаха Персидского, ссылалась, однако, на отсутствие необходимых средств [РГИА, ф. 472, оп. 43 (501/2733), ед. хр. 9, л. 67]. Подобный же ответ пришел и из Академии наук. Подписавший этот ответ академик С. Ф. Ольденбург предложил приобрести ее за счет государственного казначейства - "тем самым была бы оказана неоценимая услуга Русской Науке" [РГИА, ф. 472, оп. 43 (501/2733), ед. хр. 9, л. 68].

Ответ, полученный из Эрмитажа и подписанный его директором И. А. Всеволожским, был более категоричен: ".. .имею честь уведомить, что упоминаемые в приложениях к... [полученному] отношению художественные предметы из Библиотеки Его Величества Шаха Персидского никакого отношения к коллекциям Императорского Эрмитажа не имеют, и, кроме того, не видев их, невозможно дать заключения об их стоимости и достоинствах; может быть, означенные предметы представят интерес для Императорских Публичной Библиотеки и Академии Наук, для Эрмитажа же они не требуются" [РГИА, ф. 472, оп. 43 (501/2733), ед. хр. 9, л. 69].

К этому времени информация о данных предметах, предложенных к приобретению, просочилась в печать (см. газету "Речь" (СПб.), 11 февраля 1909 г.) [РГИА, ф. 472, оп. 43 (501/2733), ед. хр. 9, л. 72, вырезка].

Позднее, в телеграмме от 20 сентября 1909 г., отправленной председателем Археологической комиссии графом А. А. Бобринским и адресованной министру императорского двора барону В. Б. Фредериксу в Ливадию, сообщалось следующее: "В Археологическую комиссию доставлены большие наблюдения разных сюжетов тончайшей персидской миниатюрной работы с золотом семнадцатого века. Всего сто таблиц. Живопись так исключительно тонка [и] изящна, что, может быть, его величеству благо-угодно будет приобрести. Могу прислать несколько таблиц [в] Ливадию для обозрения. Стоимость, вероятно, около восьми тысяч рублей..." [РГИА, ф. 472, оп. 43 (501/2733), ед. хр. 9, л. 73]. Император, заинтересовавшись этим сообщением, попросил прислать в Ливадию несколько таблиц [РГИА, ф. 472, оп. 43 (501/2733), ед. хр. 9, л. 74].

В связи с этим граф А. А. Бобринский отослал Николаю II 16 таблиц миниатюр из числа ста, составляющих альбом. При листах была приложена краткая объяснительная записка о происхождении таблиц и об их художественном значении.

² По-видимому, речь идет об известных процессах в Персии того времени, в том числе о хищениях, которые в конце XIX - начале XX в. нанесли большой ущерб как вакуфным книгохранилищам, так и шахской библиотеке, откуда в это время были украдены десятки ценнейших рукописей и вырезанные из них миниатюры продавались на тегеранских вокзалах [Борщевский, 1984, с. 213].

³ 1 туман = 1 р. 80 к. - 2 р.

стр. 146

В качестве собственника альбома к тому времени выступал А. С. Остроградский, который, с его слов, приобрел миниатюры за 6 тыс. туманов (ок. 11 тыс. руб.). Собственник, как писал граф А. А. Бобринский, "был счастлив возместить свои затраты и продать миниатюры императору" [РГИА, ф. 472, оп. 43 (501/2733), ед. хр. 9, л. 75].

После осмотра коллекции Николаем II 4 декабря 1909 г. последовало заключение: "Высочайше повелено приобрести" [РГИА, ф. 472, оп. 43 (501/2733), ед. хр. 9, л. 79,81].

При дальнейших переговорах А. С. Остроградский посчитал названную сумму в 6 тыс. туманов, которую ему предлагали за коллекцию, заниженной, так как он желал бы, чтобы ему возместили "дополнительные затраты, потери на процентах, мелкие расходы и т.п.". Кроме того, он хотел удержать из ста таблиц альбома пять в свою личную собственность, если же это было невозможным, то он просил, чтобы размер причитавшейся ему суммы в уплату за альбом был определен сообразно действительной стоимости коллекции, по заключению особой экспертизы [РГИА, ф. 472, оп. 43 (501/2733), ед. хр. 9, л. 82 об.].

Вот выдержки из письма А. С. Остроградского к графу А. А. Бобринскому, в котором приводятся эти его доводы и содержатся некоторые сведения о самом владельце и условиях приобретения им альбома:

"Я прослужил в Персии 9 лет и за это время составил довольно интересные коллекции по разным видам персидского искусства, интересуясь особенно рисунками и рукописями. Мне, как постоянному покупателю, местные антикварии обыкновенно первому приносили попадавшиеся им предметы; так было и с этой коллекцией миниатюр, состоявшей в то время из 120 листов. Пораженный великолепной работой и ознакомившись с подписями текста, указывавшими на работу высочайшего каллиграфа Востока Имад-уль-Бассана Ширазского, каждая буква которого ценится персами как величайшее произведение искусства, я употребил все усилия, чтобы сохранить эту редкую коллекцию для русских художественных учреждений и сообщил г. Министру Финансов подробной телеграммой о желательности приобретения ее за казенный счет. Все эти сношения потребовали времени - группа мелких антиквариев-евреев, собственников альбома, уплативших за нее 7000 туманов, не могла долго ждать результатов моих шагов, и я должен был под угрозой потерять всю коллекцию уступить и разрешить им распродать 20 листов, отобрав наименее интересные по рисункам. Эти 20 листов они перепродали местным любителям в среднем по 200 туманов за лист, выручив, таким образом, 4000 туманов, и согласились уступить мне оптом остальные 100 листов за 6000 туманов. Я сообщил о возможности этого приобретения также г. Министру Финансов и получил отрицательный ответ, так как ни Академия Художеств, ни Эрмитаж, ни Публичная Библиотека не располагали на это средствами. Изучив тем временем ближе коллекцию, я решил купить ее за свой личный счет и страх за 6000 туманов.

При покупке я руководствовался следующими предположениями: коллекция стоит значительно более, чем 6000 туманов, если сравнительно худшие листы были распроданы по 200 туманов за лист; благодаря этому я не потеряю ничего, но буду иметь возможность, реализовав большую часть коллекции, оставить себе меньшую часть, так, чтобы она мне ничего не стоила.

Тем временем часть моих донесений г. Министру Финансов попала в печать и вызвала несколько предложений как от русских коллекционеров, так и профессионалов из-за границы. Мною были отосланы снимки, сделанные на хроматических пластинках специалистом в Париже, и там мне определили приблизительную стоимость таких таблиц при условии passablement bien conservee около 1000 за лист, указав на то, что на такие миниатюры большой спрос. Я совершенно не предполагал теперь же реализовывать мою коллекцию и уже никоим образом en block рассчитывал изучить ее насколько возможно точнее и подробно ознакомиться с возможными условиями ее реализации в будущем.

В Археологическую Комиссию коллекция была представлена моим секретарем с исключительно научною целью, без всякого расчета на возможность продажи, целиком без удержания тех таблиц, которые я предполагал оставить за собой.

Благодаря энергии Вашего Сиятельства дело сразу приняло такой оборот, что вопрос о сохранении коллекции в России предрешен Высокой волей Августейшего Покупателя.

стр. 147

Я не могу ничего говорить о действительной стоимости моей коллекции, так как лично совершенно не успел даже ориентироваться в этой стороне вопроса, но одно несомненно, что она значительно превышает затраченную мною сумму 6000 туманов (приблизительно 11 000 р.), к которой необходимо прибавить и дополнительные затраты, потерю на проценты, мелкие расходы и т.п.

Я уже имел честь указать, что, как коллекционер, я рассчитывал для себя лично несколько листов (5 листов отмечены NN с моей подписью на обложке), с таким расчетом, чтобы они мне ничего не стоили, и я полагал, что такое условие только естественно. Если же такое дробление коллекции будет признано недопустимым, то я полагаю, было бы справедливым предложить мне сумму, хоть несколько приближающуюся к реальной стоимости коллекции, каковая могла бы быть определена экспертами из членов Императорской Археологической Комиссии.

Я надеюсь, что такое предложение не встретит препятствия и не вызовет ничего, что бы шло вразрез с Высочайшей волей, которую Вы так любезно мне сообщили... А. Остроградский" [РГИА, ф. 472, оп. 43 (501/2733), ед. хр. 9, л. 84 - 85].

В связи с высокими художественными достоинствами альбома, а также чтобы окупить свои затраты, А. С. Остроградский запросил за него 15 тыс. руб., на что было получено согласие императора [РГИА, ф. 472, оп. 43 (501/2733), ед. хр. 9, л. 89, 91], и, по всей видимости, он был приобретен за эту сумму.

К делу была приложена подготовленная к печати машинописная "Заметка об Альбоме древних индейско-персидских миниатюр" (так в подлиннике. - С. Д.), содержание которой приведу полностью:

"Альбом состоит из ста листов миниатюр индейско-персидского художества начала XVII столетия. На некоторых миниатюрах имеется имя мастера и год по мусульманскому счислению. Главным центральным лицом в этих миниатюрах являются император династии Великих Моголов Джехангир-шах, царствовавший с 1605 по 1627 год по Р. Хр. Картины переносят нас в Индию, времени этого царствования. Джехангир дал свободный доступ европейцам в Индию, а английский посланник Сэр Тома Ро (Roe) в 1615 г. выхлопотал разрешение основать английскую факторию в Сурате. В результате получилось то, что многие европейские произведения стали распространяться в Индии, между прочим гравюры и картины. Местным художникам европейские гравюры, по-видимому, нравились, они копировали их и раскрашивали; и не только гравюры светского содержания, но и гравюры с религиозными христианскими сюжетами срисовывались мусульманскими мастерами. Великие Моголы хотя были усердными мусульманами, но отличались необыкновенною веротерпимостью.

В Альбоме имеется несколько рисунков с гравюр европейских художников.

Был ли Альбом составлен в таком виде, в каком он находится теперь, в самой Индии, или в Персии, куда он потом попал, сказать без надлежащего исследования трудно. Видно, что картины были разной величины, они наклеивались на бумагу большого размера, и поля разрисовывались от руки; если размер рисунка был мал, то свободное пространство зарисовывалось.

Этот Альбом миниатюр, исполненных с поразительным тщанием и с удивительным восточным терпением, надо полагать, находился в императорской сокровищнице и мог попасть в Персию после знаменитого похода в Индию персидского шаха Надира в 1738 году, когда богатства империи Великих Моголов были расхищены персидскими воинами. Шах Надир наложил на Индейское правительство контрибуцию в 1 1/2 миллиарда рублей на наши деньги. После этого победоносного персидского похода на восточном рынке появилось большое количество драгоценных камней, продававшихся по очень дешевой цене. Значительное количество их скупил персидский армянин Лазарев, переселившийся при Императрице Екатерине II в Россию. От него, как известно, приобретен за 450000 и ежегодную пенсию в 4000 рублей тот алмаз, который украшает скипетр Российских Императоров.

Вполне возможно, что и настоящий Альбом тогда же был увезен в Персию, где мог подвергнуться некоторой переделке или дополнению. Так можно полагать по следующему обстоятельству. На обороте каждого листа наклеены листы с персидскими стихами, написанными красивым почерком; это как бы наши прописи. Каллиграфическое искусство на Востоке вообще, а в Персии особенно ценится наравне с изящными художествами. Имя знаменитых каллиграфов передается из поколения в поколение. Образцы каллиграфического искусства вырезываются из рукописей, наклеиваются на бумагу, а если получается свободное пространство, то оно разрисо-

стр. 148

вывается золотом или цветами. Эта персидская манера применена к Альбому. Оборотная сторона также разрисована от руки. Стихи не имеют никакого отношения к рисункам. Переплет тоже персидской работы.

Летом 1909 года Альбом какими-то путями очутился в руках тегеранских евреев, которые открыто продавали картины, количеством всего 120, вырезав их из переплета. Некоторые русские, оценив интерес этого Альбома и желая сохранить его для России, скупили почти все листы и переплет за 6000 туманов, т.е. около 11000 рублей на наши деньги, о чем и сообщали во всеобщее сведение телеграфом. Таких листов ныне сто. Разошлось по рукам в Тегеране всего только 20 листов.

Ноябрь 1909 года" [РГИА, ф. 472, оп. 43 (501/2733), ед. хр. 9, л. 86 - 87].

После приобретения коллекция была предложена Русскому музею, в частности его Этнографическому отделу, от которого сначала был получен отказ от этого императорского подарка, но затем выяснилось, что это недоразумение, так как вопрос этот никогда не обсуждался на заседаниях Этнографического отдела Русского музея. Как полагали в то время, в том числе в Эрмитаже, "означенный альбом от Имени Его Императорского Величества назначенный в Музей, в Этнографическом Отделе которого хранение этой коллекции, вместе с другими памятниками мусульманского искусства, было бы вполне естественно и дало бы возможность выставить ее в восточном районе Музея и сделать, таким образом, широко доступной для обозрения и изучения. К собранию же Эрмитажа упомянутый альбом не подходит" [РГИА, ф. 472, оп. 43 (501/2733), ед. хр. 9, л. 95 - 95 об.].

20 февраля 1910 г. альбом был отправлен в Русский музей [РГИА, ф. 472, оп. 43(501/2733), ед. хр. 9, л. 98]. Дальнейшая его судьба уже известна и изложена при его публикации в 1962 г.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Альбом индийских и персидских миниатюр XVI-XVIII вв. / Под ред. Л. Т. Гузальяна. Под общей ред. И. А. Орбели. М.: Вост. лит., 1962 (сер. "Восточная миниатюра и каллиграфия в Ленинградских собраниях").

Борщевский Ю. Е. История приобретения адебильского собрания рукописей Россией // Формирование гуманистических традиций отечественного востоковедения (до 1917 года). М.: Наука, 1984.

Иванов А. А. Оформление и время создания альбома // Альбом индийских и персидских миниатюр XVI-XVIII вв. М.: Вост. лит., 1962.

О службе А. С. Остроградского // РГИА. Ф. 23. Оп. 23. Ед. хр. 857.

Розенберг Ф. Об индо-персидской и новоперсидской живописи // Восток: Журнал литературы, науки и искусства. Кн. 2. М., Пб., 1923.

Постоянный адрес данной публикации: