М.: МГИМО - РОССПЭН, 2003, 430 с.

Книгу "История Кореи (новое прочтение)" ¹ можно без преувеличения назвать уникальным изданием. Это первая попытка после 1974 г. на основе новых знаний, накопленных отечественным и зарубежным корееведением, а также опираясь на бывшие ранее секретными документы, создать комплексную историю Кореи с древности до наших дней.

Авторский коллектив представляет собой сплав лучших педагогических научных и дипломатических кадров России. Среди них член-корреспондент РАН, ректор МГИМО А. В. Торкунов, бывший посол в Северной Корее, профессор МГИМО В. И. Денисов, профессор, директор Центра Азиатско- Тихоокеанского региона Дипакадемии МИД РФ В. Ф. Ли, руководитель Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН В. П. Ткаченко, профессор Австралийского университета А. Н. Ланьков. Данная работа выходит по своему значению далеко за рамки обычного учебника для вузов.

Термин "новое прочтение" не случаен в названии книги. В первую очередь, авторы стремились избавиться от прошлой идеологической и политической детерминированности работ по Корее, когда многие вопросы новейшей корейской истории (корейская война, история коммунистического движения, межфракционная борьба в КНДР в 50- 60-е годы) серьезно корректировались или вообще замалчивались в угоду "генеральной линии" партии. Причем, как отмечает А. В. Торкунов, "идеологический запал" был характерен не только для исследователей из социалистического лагеря, но и для либеральных англоязычных авторов. Если первые основной акцент делали на "классовый подход" к анализу корейской истории и пытались втиснуть ее в теорию формационного развития, то для вторых примечательны абсолютизация роли

¹ Редакционный совет: А. В. Торкунов (председатель), М. В. Ильин, Ю. М. Колосов, Н. Н. Ливенцев, А. Ю. Мельвиль, А. К. Сорокин, И. Г. Тюлин, О. Г. Ульциферов. Авторский коллектив: А. А. Торкунов, С. В. Волков, А. В. Ланьков, В. Ф. Ли (Ли У Хе), В. И. Денисов, В. П. Ткаченко, В. Е. Сухинин.

стр. 227

субъективного фактора, отдельных династийных фигур, преувеличение значения внешних сил (с. 4).

В качестве основного методологического принципа авторы решили остановиться на синтезе историко-хронологического и цивилизационного подходов. Работа состоит из шести разделов.

В первом разделе освещается история Кореи в древности и раннем средневековье (палеолит, неолит, бронзовый век на территории полуострова, образование первого государственного образования на территории Кореи - Древнего Чосона, образование трех корейских государств - Когуре, Пэкче, Силла, их объединение - Объединенное Силла и распад этого государства). Второй раздел охватывает события на Корейском полуострове с образования государства Коре (918 г.) и до прихода к власти новой династии Ли (династии Чосон) в 1392 г. Третий раздел включает в себя историю государства Чосон в XV-XVIII вв. (образование, становление и начало упадка династии Ли). Во внешнеполитической области - это эпоха добровольного отшельничества Кореи. Четвертый раздел посвящен кризису феодализма в Корее и борьбе между Японией и Россией за захват Кореи (XIX - начало XX в.). В пятом разделе дается история Кореи в колониальный период (1910 - 1945 гг.) - колониальное переваривание Кореи Японией. Наконец, в шестом разделе показана история Кореи после 1945 г. и до наших дней (образование двух корейских государств, корейская война, основные этапы развития КНДР и РК в 1953 - 2000 гг., проблема объединения).

Основные черты корейской государственности, во многом определяющие специфику Кореи и поныне, были заложены еще в XV-XVII вв. (династия Ли).

Уже с конца XIV в. была разработана внешнеполитическая стратегия Кореи, которая просуществовала до начала XX в., а для Северной Кореи она является актуальной и в настоящее время.

Базой этого курса стал тесный союз с Китаем. В основу этих отношений был положен принцип "садэ" - "служение великому соседу". В соответствии с этим принципом, Корея признавала претензии китайского императора на роль верховного владыки всей ойкумены и соглашалась на роль его верного вассала (с. 156).

Для характеристики этих отношений авторы предлагают термин "формальный вассалитет", так как зависимость от Китая носила достаточно символический характер. В частности, китайский император автоматически утверждал кандидатуру любого корейского короля (вана), а корейская дань Китаю ненамного уступала ответным китайским подаркам - "пожалованиям" (с. 156 - 157).

Другой характерной чертой корейской политической жизни, которая также оказалась на редкость жизнеустойчивой, была постоянная борьба в руководстве различных бюрократических группировок, которые обычно именуют партиями. Однако до партий в традиционном понимании этого слова им было далеко. Они не отличались друг от друга ни по социальному составу, ни по идеологии. В большинстве случаев причинами конфликтов между "партиями" были обыкновенные бюрократические интриги, борьба вокруг назначений и перемещений (с. 172).

Существование этих "партий", которые влияли на жизнь страны до середины XIX в., в какой-то мере объясняет наличие в руководстве КНДР в 1950-е годы четырех группировок: китайской (корейские эмигранты, вернувшиеся в Китай после 1945 г.), советской (советские корейцы, направленные Москвой на работу в КНДР), внутренней (бывшие подпольщики, действовавшие в Корее еще до освобождения), партизанской (бывшие соратники Ким Ир Сена по антияпонской борьбе в Маньчжурии). В Южной Корее борьба различных группировок лучше всего видна во время президентских выборов, когда все кандидаты получают голоса в своих родных провинциях.

Настоящая смена социально-экономических отношений в корейском обществе начинается в XVIII в. Хотя авторы учебника и не совсем согласны с точкой зрения, согласно которой в XVIII в. начинается развитие капитализма, они признают, что именно в XVIII в. в корейском обществе произошли серьезные и глубокие перемены (с. 179). Согласно А. Н. Ланькову, основные изменения заключались в следующем.

Резкие изменения произошли в социальной структуре общества. Значительно увеличилось число корейских феодалов - янбанов, с другой стороны, заметно сократилось количество крепостных. Все это привело к тому, что корейское общество потеряло свой сословный характер.

Важные изменения затем наблюдались в экономике. В XVIII в. наметился быстрый рост ремесла и торговли. Это в значительной степени было связано с тем, что именно в это время деньги по-настоящему вошли в массовый оборот. Кроме того, появились первые крупные мастерские мануфактурного типа (с. 176 - 177).

Глубокие перемены имели место и в духовной сфере корейского общества. Впервые был брошен вызов господствовавшему в Корее конфуцианству. Доминирующее положение конфуцианства в Корее было поставлено под сомнение сторонниками школы сирхак (реальное знание) и последователями католицизма. Сторонники школы сирхак были ориентированы на решение прикладных задач - отсюда и название школы. Именно поэтому представители этой школы такой большой интерес проявляли к западным техническим новинкам (с. 182).

В XVIII в. одновременно с учением сирхак быстро усиливалось влияние католичества, которое пользовалось особенно большой популярностью среди интеллектуальной элиты (с. 183 - 184).

Глубокий политический, экономический и духовный кризис, который наступил в Корее к середине XIX в., в значительной степени упростил ее

стр. 228

захват Японией. По мнению В. Ф. Ли, успех Японии был обусловлен рядом обстоятельств.

Во-первых, значимость Кореи для Японии была намного выше, чем для остальных ведущих держав, поскольку контроль над полуостровом открывал Токио прямую дорогу для других захватов на материке, в первую очередь, в Китае. Во-вторых, в 60 - 80-е годы XIX в. более сильные державы, чем Япония, были заняты другими колониальными проблемами - Франция вела борьбу в Индокитае, Великобритания усмиряла Индию, а США приходилось заниматься внутренним урегулированием после окончания гражданской войны - и поэтому они не могли выделить значительные военные и экономические ресурсы для захвата Кореи (с. 214). В-третьих, Токио удалось создать в Корее мощное прояпонское лобби, которое образовали, с одной стороны, наводнившие Корею японские бизнесмены, военные и дипломаты, а с другой, - молодые корейцы, вернувшиеся домой после учебы в Японии (с. 217).

Попытка же Сеула использовать в качестве противовеса Японии Россию не удалась. Как отмечает В. Ф. Ли, это, в значительной степени, было связано с тем, что к тому времени российское руководство решило выбрать в качестве маршрута своей экспансии на Дальнем Востоке маньчжурское направление и стремление Николая II использовать корейский вопрос в своей более крупной геополитической игре на Дальнем Востоке (с. 247). В результате Россия получила в аренду в Маньчжурии Порт-Артур, г. Дальний и Квантунскую область в обмен на уступки в пользу Японии на корейском направлении (с. 248).

Интересна точка зрения авторов книги в отношении меры вины каждого из корейских государств, образовавшихся на полуострове в 1948 г., в развязывании корейской войны. Они не поддерживают ни бытовавший в советское время тезис, что ответственность полностью лежит на Южной Корее и ее союзниках, ни утвердившееся сейчас в российской историографии противоположное мнение, что главным виновником являлась Северная Корея. По их мнению, "обе корейские стороны готовились к военному конфликту" (с. 339).

Что же касается поддержки Сталиным Ким Ир Сена, то В. И. Денисов и В. П. Ткаченко объясняют это заявлением госсекретаря Дина Ачесона, в котором тот вынес Южную Корею из периметра американской обороны на Дальнем Востоке, а также победой в Китае коммунистов и созданием в СССР атомного оружия (с. 340).

Решающее воздействие китайской революции на Сталина подтверждают и рассекреченные в 1990-е годы документы той эпохи. Как заявил Сталин на встрече с Ким Ир Сеном в апреле 1950 г., "международная обстановка изменилась и более активные действия по воссоединению Кореи стали возможными. В международном плане Компартия Китая освободилась от необходимости воевать с Гоминьданом и в состоянии теперь уделять больше внимания корейской проблематике. В экстренном случае КНР поможет войсками" ² .

Заслуживает внимания оценка Денисовым и Ткаченко отцов-основателей КНДР и РК - Ким Ир Сена и Ли Сын Мана, а также тех политических систем, которые сложились в двух корейских государствах.

Несмотря на диаметрально противоположные взгляды Ким Ир Сен и Ли Сын Ман были авторитарными руководителями, примерно, одного плана и их характеристика авторами почти совпадает: Ким Ир Сен "был достаточно жесток со своими врагами, но если рассмотреть с другой стороны, он поступал так, как тогда было принято поступать на Востоке" (с. 346); Ли Сын Ман "на посту президента Республики Корея проявил себя как жестокий диктатор, не признающий политических соглашений или компромиссов" (с. 356).

В отношении политических надстроек, которые Северная и Южная Кореи заимствовали соответственно от СССР и США, советское и американское влияние оказалось не таким сильным, как можно было ожидать. Как отмечают авторы, "от импортных моделей демократии корейцы брали, прежде всего, внешние формы, тогда как правила политической борьбы в значительной мере оставались традиционными" (с. 367).

Скептически относятся авторы книги к возможности скорого объединения Кореи. Как отмечают Денисов и Ткаченко, "идея объединения еще не стала доминирующей ни на Севере, ни на Юге. Высшим приоритетом национальной политики в Пхеньяне и Сеуле по-прежнему считают интересы безопасности каждого из государств, а не их объединение" (с. 379).

Мощным противовесом возможному объединению служит и негативное отношение соседних ведущих держав к такому развитию событий. Так, США опасаются, что это создаст проблемы для их военной группировки в Южной Корее; Китай и Япония также заинтересованы в сохранении статус-кво на полуострове. Что касается России, то она наиболее благожелательно относится к возможному объединению. Однако авторы обращают внимание, что "в случае если единая Корея останется военным союзником США, то для России это будет означать то же самое, что и расширение НАТО на Восток в азиатском направлении" (с. 396).

Д. А. Володин, кандидат исторических наук, младший научный сотрудник Института США и Канады РАН

² Торкунов А. В. Загадочная война: корейский конфликт 1950 - 1953 годы. М., 2000, с. 58.

Постоянный адрес данной публикации: