В августе 1997 года Рольфа Экеуса на посту председателя Спецкомиссии ООН по разоружению Ирака сменил австралийский дипломат Ричард Батлер. От гибкого, обходительного шведа, настроенного на достижение цели путем компромисса, он отличался прямолинейным и напористым характером, а по своим бойцовским качествам напоминал иракцев - тоже больших любителей настоять на своем. Теперь уже очевидно, что назначение Р. Батлера было серьезной кадровой ошибкой Генерального секретаря ООН и Совета Безопасности, нанесшей большой ущерб делу завершения сложного процесса разоружения Ирака.

Р. Батлер взялся за дело с особым рвением. Отбросив всякий дипломатический этикет, он "обложил" инспекциями не только уже находившиеся под мониторингом и контролем предприятия и объекты ВПК, но добрался до научных учреждений, университетских и больничных комплексов в столице и провинциальных центрах. Инспектора врывались в учебные лаборатории и кабинеты профессоров, на склады с медикаментами и в больничные палаты. Возмущенные ученые, студенты, медперсонал и врачи протестовали, требовали от властей оградить их от произвола. А Р. Батлер искал повсюду "скрываемые" боеголовки и отравляющие вещества, биоагенты и компоненты ракет. Основной контингент международных сыщиков составляли американцы и англичане, а также хорошо понимающие их новозеландцы и австралийцы. Да и сама Спецкомиссия хоть и находилась в формальной субординации Генсекретаря и Совета Безопасности ООН, по существу выполняемых задач управлялась соответствующими подразделениями ЦРУ и Пентагона, а также их кадрами, пересаженными в структуры Спецкомиссии в Нью-Йорке и Багдаде, а также в Манаме (Бахрейн), где была расположена ее транзитная база.

Операции Комиссии на территории Ирака планировались только американцами, у которых и аккумулировалась вся субстантивная информация о состоянии военных программ этой страны. К таким мероприятиям привлекались и эксперты из других стран, но только на технических второстепенных ролях. Они не подпускались, например, к анализу результатов проводимых операций и уже тем более к составлению полугодовых отчетов, представляемых Совету Безопасности ООН.

Аналогичным образом только американский самолет-разведчик Y-2 на протяжении ряда лет осуществлял под флагом ООН аэровоздушное сканирование иракской территории, сбрасывая в компьютерные банки Пентагона и ЦРУ точнейшие координаты расположения всех жизненно важных центров государственного руководства, военного командования и хозяйственного управления. Эти данные были сполна использованы США при нанесении в декабре 1998 года каскада ракетно-бомбовых ударов по целям в Багдаде и других городах.

Иракские власти неоднократно уличали американских инспекторов в откровенной шпионской деятельности, не имевшей никакого отношения к мандату Спецкомиссии, очерченному соответствующими резолюциями СБ ООН. В частности, располагая новейшими технотронными средствами, эти "испек-тора" вторгались в систему закрытой правительственной связи, прослушивали и записывали телефонные переговоры руководителей государства, командующих силовыми структурами и спецслужбами.

Неоднократные жалобы иракской стороны по поводу несоответствия деятельности Комиссии ее мандату воспринимались многими в СБ ООН как проявление "некооперативности" Багдада или его уклонение от выполнения своих обязательств.

Изощренные эксперты вполне официально выдвигали различные гипотезы, скажем, о наличии у Ирака от 15 до 25 незаявленных ракет запрещенного радиуса действия (свыше 150 километров), или утверждали, будто иракцы располагают "механизмом сокрытия запрещенных программ и материалов". Эти домыслы упаковывались в такую же "аргументацию", и если у иракцев не было веских контраргументов, то преподносились в полугодовых докладах Совету Безопасности в качестве доказательств виновности

Продолжение. Начало см. "Азия и Африка сегодня", 2000, N 8-10.

стр. 50

Багдада, и ...санкции продлевались еще на полгода.

В руководстве МИД России зрело понимание неадекватности сложившейся в Спецкомиссии ситуации, когда этот подсобный технический орган Совета Безопасности проводил линию определенной узкой группы государств и, по существу, вышел из-под контроля Совета, более того, навязывал ему в иракских делах подходы и решения, далекие от объективности.

Стремясь исправить положение, российская сторона при поддержке Франции и Китая инициировала в ноябре 1997 года специальное заседание СБ ООН, на котором состоялся критический разбор методов работы Р. Батлера и его команды. Австралийцу было указано на необходимость расширения национального состава экспертов Комиссии, как это принято в других учреждениях системы ООН, недопустимость абсолютизации единоначалия в ущерб роли членов Комиссии от разных стран.

Следует отметить, что бесконтрольность и вседозволенность Спецкомиссии довели иракцев до точки кипения. В начале ноября 1997 года правительство Ирака предложило американским экспертам немедленно покинуть страну. В знак "солидарности" с изгнанными американцами Р. Батлер принял решение об отзыве всех своих инспекторов.

Происшедшее было воспринято администрацией США как пощечина, опасный и недопустимый прецедент. В конце века американцев ниоткуда не прогоняли, им везде стелят красные дорожки, даже там, где еще недавно их считали противниками.

Из Вашингтона раздались угрозы применить силу, если Багдад не пересмотрит своего решения. В состояние повышенной боеготовности были приведены американские силы в зоне Залива. В свою очередь, СБ квалифицировал изгнание американских инспекторов как грубое нарушение резолюций ООН.

Разрядить обстановку удалось благодаря энергичным усилиям российской дипломатии. Их кульминацией стал и обмен посланиями между президентами Б. Ельциным и С. Хусейном, а также переговоры Т. Азиза, прибывшего в Москву 18 ноября, с российскими руководителями. В результате этих экстренных шагов иракское руководство дало согласие на возвращение в Багдад, начиная с 20 ноября, инспекторов Спецкомиссии "в полном составе".

Едва улеглись страсти вокруг этого инцидента, как Р. Батлер вновь "наехал" на иракцев, вбросил в игру новое яблоко раздора. В ходе переговоров в Багдаде в декабре он заявил, что не намерен соблюдать те договоренности, которые его предшественник Р. Экеус еще летом 1996 года согласовал с иракскими властями относительно особых модальностей инспекций "чувствительных" объектов и тех, что являются символами государственного суверенитета Ирака. В частности, он потребовал допуска инспекторов в президентские дворцы. Ссылки вице-премьера Т. Азиза на упомянутое соглашение никакого впечатления на Р. Батлера не производили. Он настаивал на своем. С его подачи американские СМИ начали будировать тему сокрытия в дворцах иракского президента разных видов оружия массового уничтожения (ОМУ).

После рождественских каникул, в январе 1998 года к раскрутке этой темы активно подключились видные деятели администрации США. В то время в Америке начинался первый акт шумного скандала вокруг интимных связей президента Б. Клинтона с его секретаршей М. Левински, и Белому дому надо было любой ценой переключить внимание американской общественности на другой , не менее острый сюжет. Интрига вокруг смертоносного оружия, укрываемого в подвалах дворцов иракского лидера, подходила для этой цели как нельзя кстати. Ибо, как это общеизвестно, высоконравственная Америка озабочена здоровым и счастливым будущим всего человечества, включая народы Ближнего Востока, отнюдь не меньше, если не сказать больше, нежели нравственным благополучием и согласием в семье собственного президента.

Была развернута массированная обработка мирового общественного мнения. Тон кампании задавал министр обороны США У. Коэн, который заявил, что в дворцах С. Хусейна складируются бомбы с химической и бактериологической начинкой. В аналогичном ключе "масла в огонь" подливала М. Олбрайт. Американским министрам вторил Р. Батлер, увлекшийся публичной дипломатией, непозволительной для его чиновничьей должности. Он утверждал, будто этого оружия у Ирака достаточно для того, чтобы уничтожить население такого крупного города, как Тель-Авив. Подобные пропагандистские перехлесты вызвали адекватную реакцию в Израиле, откуда раздались заявления о готовности нанести по Ираку упреждающий ядерный удар.

стр. 51

Ситуация накалялась не только на пропагандистском поприще. США и Англия развернули небывалые военные приготовления, призывая союзников к воссозданию антииракской коалиции образца 1991 года. В Залив были срочно направлены дополнительные авианосцы с кораблями поддержки, супербомбардировщики-невидимки F-117А, шло наращивание сухопутных сил, бронетехники.

Иракцы категорически отвергали предъявляемые им обвинения. В своих СМИ они риторически вопрошали: какой президент согласится жить и работать, в том числе принимать зарубежных гостей, в дворцах, начиненных контейнерами нервно- паралитического газа или возбудителей язвы. Однако к голосу Багдада на другой стороне никто уже не прислушивался.

* * *

Россия решительно выступила против применения силы в конфликте вокруг президентских дворцов, делала все, чтобы удержать ситуацию в русле поиска политико- дипломатической развязки.

Несколько раз президент Б. Ельцин обращался к иракскому лидеру С. Хусейну с посланиями, в которых предлагал совместно обсудить компромиссные, "мягкие" варианты выхода из тупика, способные заблокировать силовой сценарий.

В начале февраля в Багдад прибыл в качестве спецпредставителя Президента России заместитель Министра иностранных дел В. Посувалюк.

Виктор Викторович был широко известен в арабских странах. В Ираке он пользовался особой симпатией и уважением: миллионы граждан помнили этого русского советского посла, который вместе с ними пережил все сорок дней "Бури" 1991 года, его ценили, к его мнению прислушивались руководящие деятели страны.

В те неспокойные дни начала февраля 1998 года приезд В. Посувалюка был воспринят как серьезная заявка Москвы на снятие возникшей напряженности и недопущение очередного силового давления на Ирак. Спецпредставитель Президента России встретился с иракским лидером С. Хусейном и передал ему послание Б. Ельцина, который предлагал поиск путей мирного урегулирования кризиса. На эту же тему состоялись обстоятельные консультации с Т. Азизом и министром иностранных дел М. Саххафом. При этом спецпредставитель вполне разделял аргументы иракской стороны относительно необходимости соблюдения Р. Батлером имеющихся договоренностей по вопросу особых модальностей досмотра "чувствительных" объектов, а также по поводу абсурдности политического психоза, раздутого на Западе вокруг иракских президентских дворцов. Однако иракская позиция была уязвима с формальной точки зрения: соответствующие резолюции СБ давали инспекторам Спецкомиссии право беспрепятственного досмотра "всех без исключения объектов на территории Ирака". На это, собственно, и делали упор американцы.

Российский дипломат приехал в Багдад не только для того, чтобы выслушивать сетования иракских коллег и соглашаться. Перед ним стояла сложная и весьма деликатная задача - попытаться сдвинуть иракское руководство с железобетонной позиции "нет" к более гибкому подходу в вопросе досмотра дворцов. Вашингтон в те дни буквально уперся в известную формулу римского императора "Карфаген должен быть разрушен". Расчеты там строили именно на том, что Саддам Хусейн откажется допустить международных инспекторов в свои покои и даст тем самым Вашингтону искомое оправдание для нанесения ударов. Наш же главный аргумент в пользу компромиссной развязки этого узла заключался в том, что бомбардировки, если их допустить, спутают все карты: возникнет новая ситуация, когда продвижение к снятию санкций придется начинать как бы с "нуля". Эта логика воспринималась иракцами, действовала на них. За прошедшие годы они, несмотря на частые трения, провели действительно большую работу совместно со Спецкомиссией ООН и МАГАТЭ по выполнению разоруженческого раздела "С" резолюции 687 и надеялись, что Совет Безопасности даст этому адекватную оценку.

Виктор Викторович привез из Москвы наряду с общими идеями в

стр. 52

пользу компромиссного урегулирования и некоторые "домашние заготовки" более конкретного характера. Они уже были выдвинуты представителем России при ООН С. Лавровым для неформального обсуждения в Совете Безопасности и аппарате Генерального секретаря, находили в целом понимание большинства членов СБ, за исключением, разумеется, американцев, которые действовали по своему сценарию и не хотели его менять.

Тем временем угроза ракетно-бомбовых ударов по дворцам президента Ирака приняла настолько реальный характер, что баасистские партийные комитеты организовали буквально "живой щит" для их охраны. Толпы граждан стекались к Республиканскому Дворцу, а также к другим президентским сооружениям в Багдаде и провинциях, чтобы своим физическим присутствием предотвратить их бомбардировки и разрушение.

В те тревожные февральские дни Виктор Викторович уделял внимание и вопросам обеспечения безопасности нашей колонии. Не раз спускался в бомбоубежище, чтобы проверить его готовность, прорабатывал с Москвой варианты действий и на случай масштабного форс-мажора.

В результате настойчивой, буквально прессинговой работы российского руководства с Багдадом при активном участии В. Посувалюка и посла Н. Картузова к середине февраля было, наконец, получено личное согласие президента С. Хусейна открыть дворцы для инспекций. При этом иракская сторона выдвинула непременным условием своей уступки выработку специальных модальностей и согласованного формата досмотра. Дело в том, что иракцы, не доверяя Спецкомиссии, всерьез опасались, что если оставить этот вопрос на усмотрение ее председателя, то с его стороны возможны любые "сюрпризы". По сути, требование иракцев сводилось к тому, чтобы СБ ООН установил непосредственный контроль за сомнительными инспекторами в ходе посещения президентских дворцов.

Как только в иракской позиции наметилась эта серьезная подвижка, за дело взялся Генеральный секретарь ООН К. Аннан. Он заявил о намерении лично направиться в Багдад для согласования специальных модальностей инспекций. Эту решимость генсека активно поддержали Россия, Франция, Китай, а также Египет, Кения и некоторые другие непостоянные члены СБ ООН.

Напрочь отвергала идею К. Аннана американская администрация, стремившаяся навязать ему ультимативный мандат поездки, подобный тому, с которым в январе 1991 года в Багдад приезжал П. де Куэльяр. Однако в феврале 1998 года ситуация имела мало общего с той, которая предшествовала операции по освобождению Кувейта. Поэтому позиция администрации не находила понимания и поддержки ни в СБ ООН, ни на международной арене.

Наконец, 21 февраля К. Аннан прилетел в Багдад. Он был принят С. Хусейном, провел переговоры с Т. Азизом и другими официальными лицами Ирака. В ходе отдельной встречи с Генсекретарем ООН В. Посувалюк информировал его об усилиях российской дипломатии по мирному урегулированию кризиса вокруг дворцов.

Итогом напряженных переговоров К. Аннана с иракской стороной стал подписанный им совместно с Т. Азизом 23 февраля Меморандум о взаимопонимании. В этом документе Ирак дал согласие на инспекции дворцов "специальной группой", формируемой Генсеком ООН из числа дипломатических представителей из разных стран, а также экспертов Спецкомиссии. При этом ООН брала на себя обязательство уважать законные озабоченности Ирака в части его суверенитета, территориальной целостности и безопасности.

Принятие этого документа позволило отвести в тот момент от Ирака угрозу американских ракетно-бомбовых ударов, открыло путь к деэскалации конфликта.

Сразу же после вылета К. Аннана из багдадского аэропорта утром 24 февраля находившийся там среди провожающих В. Посувалюк был приглашен на встречу с президентом С. Хусейном. Иракский лидер просил его передать Б. Ельцину, всему российскому руководству искреннюю благодарность за весомый вклад в достижение трудного компромисса с ООН. Слова признательности Саддам Хусейн адресовал лично Виктору Викторовичу за его участие в только что завершившейся сложнейшей дипломатической акции.

Миссия К. Аннана была воспринята во всем мире как триумф здравого смысла и высокой дипломатии. Запомнилась транслировавшаяся по каналам "Си-Эн-Эн" бурная, эмоциональная встреча, устроенная ему в Нью-Йорке по возвращении из Багдада. Сотни сотрудников секретариата ООН и дипломатических представительств аплодировали Генеральному секретарю, который подтвердил весомый миротворческий потенциал международной организации, ее способность урегулировать политическими средствами острейшую проблему, чреватую военным взрывом.

Как и было согласовано с иракским руководством, в конце марта -начале апреля проводились "дворцовые" инспекции, в которых наряду с экспертами Спецкомиссии участвовали рангированные дипломаты из ряда стран, включая Россию. В ходе досмотров была использована специально доставленная из США суперчувствительная электронная аппаратура, способная обнаружить зарытые глубоко в земле металлические предметы, а также отравляющие вещества и биоагенты в почве, в воздухе и воде, на траве и листьях деревьев.

Тщательное обследование двенадцати дворцов и прилегающих территорий в различных районах страны - Багдаде, Басре, Мосуле и Тикрите не выявило ничего, за что бы могли зацепиться инспектора Спецкомиссии. Тем самым были напрочь опровергнуты домыслы представителей администрации США, а также Р. Батлера, утверждавших, будто на этих объектах складировались и утаивались арсеналы оружия массового уничтожения.

Однако, как и в случае с признанием Кувейта в ноябре 1994 года, решение президента С. Хусейна разрешить досмотр дворцов не принесло Ираку никаких позитивных результатов в плане смягчения санкционного режима. Более того, вскоре Спецкомиссия представила Совету Безопасности ООН очередной полугодовой доклад,

стр. 53

который был перегружен негативными оценками и констатациями фактов "несотрудничества" Багдада, наличия у него так называемого механизма сокрытия, а также остающихся "белых пятен" по химическому и биологическому оружию.

Примечательно, что одновременно с докладом Спецкомиссии в СБ был представлен отчет МАГАТЭ, содержавший объективные выводы о завершении Агентством возложенных на него технических задач по выявлению и ликвидации иракской ядерной программы. Агентство предлагало Совету принять политическое решение о переводе его деятельности в Ираке в режим долгосрочного мониторинга. Думаю, что если бы СБ ООН согласился с данным предложением и подвел черту под иракским ядерным досье, то это поощрило бы Багдад на продолжение конструктивного взаимодействия со Спецкомиссией по завершению работ по трем другим разоруженческим программам. Однако этого не случилось. Из-за откровенной обструкции представителя США СБ ООН не смог принять соответствующую резолюцию, проект которой был представлен российской стороной.

* * *

Дальше события вновь устремились в иррациональное, конфликтное русло. Серия разочарований, постигших Багдад после сделанных им серьезных политических уступок в пользу сотрудничества с ООН и Спецкомиссией, не нашедших, однако, с их стороны ожидаемых ответных оценок и адекватных решений, видимо, вновь поощрила иракское руководство к переходу на конфронтационную тактику.

В течение лета и осени 1998 года одна коллизия со Спецкомиссией следовала за другой, и в результате все позитивные морально-политические наработки Ирака были перечеркнуты и очернены. Происходили, в частности, следующие инциденты.

Р. Батлер навязчиво утверждал, что у иракцев есть нервно-паралитический газ Ви Экс в устойчивой форме, в том числе в оружейном варианте. Эту гипотезу в Багдаде отвергли, признаваясь лишь в проведении в 80-х годах соответствующих экспериментов, оказавшихся, по их версии, безуспешными из-за невозможности произвести стабилизирующий компонент этого сверхтоксичного газа. Председатель комиссии настаивал на том, чтобы вывезти срезы ракетных боеголовок, разрушенных в 1991 году иракцами в одностороннем порядке, для проведения лабораторных экспертиз в США с целью подтверждения своей гипотезы об их зараженности этим газом. Багдад этому всячески препятствовал. После серьезной перепалки, в которую был вовлечен и Совет Безопасности, разумеется, на стороне Р. Батлера, ему удалось отправить ракетные срезы в американские лаборатории и вскоре получить искомые результаты. Примечательно, однако, что две другие экспертные лаборатории, во Франции и Швейцарии, в которых также проводилось тестирование аналогичных ракетных компонентов, не подтвердили наличие на них следов распада газа Ви Экс. Это дало повод иракцам обвинить Р. Батлера в подтасовках и потребовать от Совета Безопасности и Генерального секретаря ООН отмены нефтяного эмбарго.

2 августа председатель Спецкомиссии прибыл в Багдад для очередных переговоров с Т. Азизом, который в ультимативной форме потребовал от гостя официально заявить об отсутствии у Ирака потенциала ОМУ и выполнении им всех положений раздела "С" резолюции 687. Р. Батлер отказался выступить с подобным заявлением, прервал свой визит и на следующий же день отбыл из Багдада.

5 августа Совет Революционного Командования по рекомендации парламента страны принял решение приостановить инспекции Спецкомиссии и МАГАТЭ, оставив им возможность проведения лишь мониторинговых мероприятий.

Совет Безопасности осудил это решение Багдада и потребовал возобновления в полном объеме разоруженческого сотрудничества с ООН и ее соответствующими структурами.

Состоявшаяся в сентябре поездка Т. Азиза в Нью-Йорк, его встречи с членами Совета Безопасности несколько разрядили негативную атмосферу вокруг Ирака. Результатом его переговоров с Генсекретарем ООН стало выдвижение К. Аннаном концепции проведения всеобъемлющего обзора выполнения Багдадом санкционных резолюций при условии, если иракцы отменят решение от 5 августа.

стр. 54

В Багдаде были удовлетворены появлением этой новой концепции. Надеялись, что ее реализация позволит прервать порочный круг "заказных" негативных докладов Спецкомиссии по иракским разоруженческим делам, переведет их рассмотрение непосредственно в ведение СБ ООН. Расчеты строились на том, что проведение объективного и беспристрастного обзора позволит Совету принять позитивное решение о завершении процесса разоружения Ирака и откроет перспективу возобновления нефтеэкспорта согласно п. 22 резолюции 687.

Однако вскоре разразился очередной скандал вокруг Спецкомиссии. Иракские власти уличили в шпионаже и выслали из страны несколько ее сотрудников. Один из них, известный ракетный инспектор Скотт Риттер, инициатор многих коллизий, уволившись из Комиссии в начале 1999 года, предал огласке свою причастность к сбору на территории Ирака секретной информации в пользу американской и израильской разведслужб.

Факты своей "инспекционной" деятельности прозревший американец подробно описал в опубликованной им в марте того же года книге "Конец игры", в которой он приходит к выводу о неэффективности политики США в отношении Ирака, предлагает отменить санкции, от которых, как он пишет, страдают лишь рядовые граждане. По ходу повествования С. Риттер сетует на медлительность своих шефов в Вашингтоне в принятии решительных мер против Багдада, сообщает о неоднократных одергиваниях, которые за свою излишнюю ретивость он получал сверху. Увлеченный технической стороной дела, разведчик то и дело вопрошает: почему Белый дом и Совет национальной безопасности в той или иной конфликтной ситуации медлят с нанесением ударов, предпочитают растягивать процесс инспекций, а не завершать его. Сыщик и впрямь не понимает, что для Вашингтона был важен сам процесс бесконечных инспекций, позволявший держать на плаву режим антииракских санкций, продлевать блокаду Ирака до греческих календ.

Нашим читателям любопытно будет узнать, что метаморфоза со Скоттом Риттером, отставным офицером ЦРУ и бывшим главным инспектором упраздненной Спецкомиссии, не ограничилась откровениями в опубликованной им книге. Сюрпризом для многих стал его приезд в Багдад в августе 2000 года уже в новом качестве свободного художника - кинодеятеля. Он обзавелся платежеспособными спонсорами и привез с собой сценарий документального фильма, призванного доказать отсутствие у Ирака ОМУ. Видимо, им движет известный принцип: деньги не пахнут. Семь лет С. Риттер зарабатывал немалые капиталы (кстати, оплачиваемые из иракского спецсчета в ООН), утверждая всякими неправдами наличие у Багдада скрываемых арсеналов ОМУ. Когда же пресловутая Комиссия "приказала долго жить", то прагматичный и смекалистый американец быстро сообразил, что деньги можно делать и в противоположной "ампуле", то есть, кардинально сменив концепцию.

Во всяком случае, поставленную им на сей раз праведную цель нетрудно будет достичь, ибо Ирак действительно не располагает запрещенным оружием, и это известно С. Риттеру более, чем кому-либо в США. Как говорится, флаг ему в руки.

Возвращаясь к шпионскому скандалу вокруг инспекторов в начале октября 1998 года, следует отметить, что он вновь создал неблагоприятный антииракский фон для обсуждения в Совете Безопасности 13 октября очередных полугодовых докладов МАГАТЭ и Спецкомиссии, в которых резко критиковалось конфронтационное решение Багдада от 5 августа в отношении ограничения их деятельности.

В конце октября в СБ ООН прошли острые дискуссии по вопросу параметров проведения всеобъемлющего обзора иракского досье. Представители США и Великобритании приложили максимум усилий, чтобы выхолостить концепцию К. Аннана, лишить ее рационального зерна: принятый по итогам консультаций документ, вопреки требованиям России, не содержал ясного указания на п.22 резолюции 687 об отмене нефтяного эмбарго.

В те дни в Багдаде внимательно отслеживали другой драматический сюжет, который разворачивался в Вашингтоне почти синхронно с дискуссиями в Нью-Йорке: 30 октября после длительных дебатов Конгресс США одобрил, а 31 октября президент Б. Клинтон подписал к исполнению "Акт об освобождении Ирака". Этим беспрецедентным решением США откровенно провозгласили курс на свержение режима Саддама Хусейна и приход к власти в Ираке "демократического правительства" из среды оппозиционеров, на содержание и подготовку которых, в том числе и военную поддержку, Конгрессом выделялось 97 миллионов долларов.

Пресловутый "Акт" оказался последней каплей яда, которую иракское руководство уже не могло принять.

В тот же день 31 октября Ирак ответил на этот вызов: высшее политическое руководство страны осуществило свой акт - приостановило все формы деятельности Спецкомиссии и МАГАТЭ до тех пор, пока СБ ООН не отменит нефтяное эмбарго и не отстранит Р. Батлера от руководства Комиссией.

Новое конфронтационное решение Багдада было подвергнуто резкому осуждению президентом Б. Клинтоном, который заявил о готовности использовать любые средства с целью вынудить Ирак возобновить сотрудничество со Спецкомиссией. В первых числах ноября министр обороны США У. Коэн направился в Европу и страны Залива для обсуждения с "партнерами и союзниками" возможных вариантов действий.

5 ноября СБ ООН принял резолюцию 1205 с требованием к Ираку создать необходимые условия для возобновления деятельности Спецкомиссии и МАГАТЭ. Вопреки настоянию представителей США и Великобритании, этот документ не содержал прямой угрозы применения силы против Багдада и оставлял открытой перспективу проведения всеобъемлющего обзора в случае отмены иракских решений от 5 августа и 31 октября.

(Продолжение следует)

Постоянный адрес данной публикации: