В последние годы на страницах разных изданий замелькало имя П. А. Бадмаева, известного в начале XX в. и имевшего весьма неоднозначную репутацию. В частности, его внук - Борис Гусев опубликовал несколько статей ¹ и книгу ² , посвященные своему предку. Задавшись целью "реабилитировать" своего деда, Гусев заявляет, что Бадмаева оклеветали, а его вклад в изучение "тибетской медицины" сильно недооценен, и создает миф о своем деде как о добром докторе, популяризаторе "врачебной науки Тибета", стараясь ретушировать иные стороны его деятельности, в частности, политическое интриганство. О биографии Бадмаева автор осведомлен слабо, его сочинения содержат огромное количество неточностей, передержек, а иногда и фальсификаций. Можно понять стремление родственника представить своего предка в максимально выгодном свете, но это не оправдывает вольное обращение с фактами.

Биография Бадмаева привлекает интерес не столько из-за его незаурядных личных качеств, сколько из-за того, что он оказался участником важных политических событий в России конца XIX - начала XX века. Без объективного исследования этой стороны его деятельности нельзя понять многие существенные моменты в русской политической жизни - конца XIX - начала XX столетий ³ .

Жамсаран Бадмаев родился в семье небогатых бурятских скотоводов 11 апреля 1851 года ⁴ . В его судьбе немалую роль сыграли старшие братья - Сультим и Ампил. Сультим Бадмаев (на 22 апреля 1867 г. - время составления формулярного списка - ему было 36 лет) получил медицинское образование в Агинском училище. В 1853г. за активное участие в борьбе с эпидемией кори в Восточной Сибири он был награжден серебряной медалью "За усердие". 24 апреля 1860г. Сультим обратился к Александру II с просьбой разрешить "заниматься в своем крае медицинскою практикою", допустить его к лечению больных в госпитале и перевести с монгольского на русский язык четыре тома лечебника, который сам Бадмаев перевел с тибетского на монгольский ⁵ . Просьбы бурятского целителя были удовлетворены: Бадмаева причислили к 1-му Военно- сухопутному госпиталю, а 13 июля 1861 г. он выдержал экзамен на звание лекарского помощника ⁶ . В том же году Бадмаев по высочайшему повелению вернулся в Забайкалье и занял должность особого врача при

Лукоянов Игорь Владимирович - кандидат исторических наук (Институт российской истории Санкт-Петербургского отделения РАН).

стр. 111

бурятском народе с содержанием 500 рублей в год (значительная сумма для того времени). 5 января 1862 г. он был произведен в чин коллежского регистратора и получил форму (но не права) военного врача ⁷ . По-видимому, в 1866 г. С. Бадмаев уехал в столицу. 24 января 1867 г. он был утвержден лектором монгольского языка в Петербургском университете с сохранением годового оклада в 500 рублей. Сультим Бадмаев завел в столице аптеку, перешедшую после его смерти в 1873 г. к Жамсарану и сыгравшую огромную роль в его жизни.

Другой брат Жамсарана - Ампил - был моложе Сультима (в 1860 г. ему было 18 лет). Он окончил Нерчинское уездное и Агинское училища, после чего два года служил переводчиком в Нерчинском округе. Решив продолжить образование, Ампил 17 мая 1860 г. обратился к Восточно-Сибирскому генерал- губернатору Н. Н. Муравьеву-Амурскому с просьбой принять его за казенный счет на Восточный факультет Петербургского университета для изучения маньчжурского, монгольского и китайского языков и обязался после окончания университета прослужить казне шесть лет. Просьба Ампила была удовлетворена. Именно Ампил в 1862 г. просил, не имея достаточных средств, зачислить на казенный кошт в Иркутскую гимназию двух своих младших братьев (20-летнего Буду и 11-летнего Жамсарана). По возрасту подходил только Жамсаран, и с высочайшего согласия, испрошенного министром народного просвещения А. В. Головниным, он был принят вне очереди в Иркутскую гимназию "пансионером его величества" ⁸ .

Неизменная отзывчивость власти на просьбы братьев Бадмаевых требует объяснений. Очевидно, дело было не только в их настойчивости и способностях. Принципиально важным было принятие братьями православия, их готовность служить царю, стать в определенной степени проводниками русского влияния среди бурят. Правительство ценило верную службу крещеных инородцев, поэтому столь полезная деятельность Бадмаевых активно поощрялась и поддерживалась.

Ж. Бадмаев формально успешно, даже с золотой медалью, закончил гимназический курс, однако русским языком, как устным, так и письменным, он владел с трудом (для написания своих многочисленных сочинений он впоследствии держал секретаря). Это не помешало Жамсарану поступить в Петербургский университет, где он закончил Восточный факультет. В столице он принял православие, причем крестным отцом Бадмаева был великий князь Александр Александрович, будущий император Александр III.

Служебную карьеру он начал 28 мая 1876 г. в Азиатском департаменте Министерства иностранных дел. Успехи Бадмаева на этом поприще выглядят заурядными: за 15 лет, к 1891 г., он дослужился до титулярного советника (9-й класс), не имея ни ответственных поручений, ни наград, ни знаков отличия. Однако в 1890-1891 гг. он вдруг значительно продвинулся по табели о рангах: 20 марта 1891 г. стал коллежским асессором, через полгода - надворным советником (7-й класс). Но 7 сентября 1894 г. он был уволен с государственной службы - с повышением в табели о рангах еще на одну ступеньку, до коллежского советника (6-й класс). Позднее, 21 мая 1902г. Бадмаев получил чин действительного статского советника, чего добивался с 1900 г., желая приобрести таким образом права потомственного дворянина ⁹ . Бадмаев никогда не был генералом, но действительный статский советник по гражданской службе соответствовал званию генерал-майора по службе военной. Такой уход со службы с дальнейшим продвижением в чинах должен был сопровождаться неординарными событиями в жизни чиновника. Для Бадмаева ими стали дальневосточные прожекты.

Начал он с плана создания "Сибирского общества" для всестороннего изучения Сибири. Бадмаев указал такое количество целей общества, что оно в случае создания вряд ли было способно "хотя что-нибудь осуществить" из них ¹⁰ . Склонность к грандиозным и нереализуемым планам стала отличительной чертой Бадмаева, превращая все его замыслы в авантюры.

13 февраля 1893 г. Бадмаев представил Александру III при посредничес-

стр. 112

тве министра финансов С. Ю. Витте еще более крупномасштабный прожект. Если отбросить пространные исторические рассуждения, то суть дела состояла в предложении провести от строившейся Сибирской магистрали железную дорогу в Китай к городу Ланчжоуфу, административному центру провинции Ганьсу, находившемуся на реке Хуанхэ в 1500 верстах от русской границы. Этот город Бадмаев считал единственным местом, имевшим "серьезное торговое, политическое и стратегическое значение во всем мире". Со строительством дороги туда почему-то должны были потечь "вековые миллиарды золота и серебра", якобы "лежащие под спудом 20 с лишним веков", после чего "вся торговля Китая попадет в наши руки, европейцы не в состоянии будут с нами конкурировать" ¹¹ .

Однако установление контроля над китайской торговлей оказалось лишь частью замыслов Бадмаева. Его главной целью было "привлечь (то есть присоединить. - И. Л. ) на сторону России монголо-тибето-китайский Восток". Бадмаев, зная негативное отношение на окраинах Китайской империи к правящей в Пекине династии Цинов, планировал организовать восстание против императора, после чего давние симпатии на Востоке к "белому царю" привели бы, по его мнению, неханьские народы под скипетр Романовых ¹² . Для реализации своего замысла "совершенно частным образом, не вовлекая правительство в неприятности", Бадмаеву требовалось "иметь сношения с восточными пунктами и лицами". Восточные лица "будут развозить мануфактурные и галантерейные товары, железные изделия, огнестрельные оружия с их принадлежностями, сушеные грибы и скупать все, что производят Монголия и Тибет полезного для Забайкалья" ¹³ .

Этот бадмаевский прожект распадается на две части. Одна - это фантастический план отторжения значительной части Китайской империи с использованием народно- освободительного движения, рассчитанный, по-видимому, на интерес Александра III. Вторая - строительство железной дороги в центр Китая с нелепым экономическим обоснованием - должна была привлечь внимание молодого министра финансов С. Ю. Витте. Как раз в это время в Министерстве финансов обсуждалась возможность сооружения нескольких веток от строившейся Сибирской железной дороги в Китай для оживления торговли. Министерство финансов было озабочено тем, чтобы грандиозная не только по масштабам, но и по затратам Транссибирская магистраль была экономически целесообразна. Свою роль Бадмаев обозначил скромно - организатора крупномасштабной торговли с Монголией и Тибетом из Забайкалья (замышлял же он, как вскоре выяснилось, иное). На личной аудиенции у императора Бадмаев дополнил свой прожект целой геополитической программой в Европе. Он уверял царя, что господство России над Китаем "поможет принудить молодую Германию вернуть Шлезвиг и Голштинию Дании, Эльзас-Лотарингию - Франции, а среднюю Европу водворить в прежнее состояние конфедерации", Пруссия более не сможет мешать России и все это каким-то образом установит всеобщий мир. Даже Александр III, склонный во внешней политике к резким действиям и авантюрам, улыбнулся, услышав эти рассуждения ¹⁴ .

Император с интересом прочитал записку Бадмаева и 27 февраля 1893г. оставил на ней двусмысленную резолюцию: "Все это так ново, необыкновенно и фантастично, что с трудом верится в возможность успеха" ¹⁵ . Царь решил выдать Бадмаеву ссуду в 2 млн. рублей на 10 лет под 4 % годовых для реализации его замысла. Серьезное отношение самодержца к бадмаевскому сочинению было вызвано его крайне низкой компетентностью в вопросах международных отношений. Сложнее объяснить интерес к этому прожекту, проявленный Витте, который не мог не заметить нелепости рассуждений Бадмаева. В определенной степени, наверное, прав А. Н. Куломзин, считавший, что одним из главных мотивов поведения Витте тогда было угодничество молодого министра перед императором ¹⁶ . Но, надо полагать, Витте, не имея еще четкого плана действий на Дальнем Востоке, рассчитывал использовать записку Бадмаева в своих целях.

Идея строительства русской железной дороги в Китае противоречила

стр. 113

взглядам Александра III, решившего строить Сибирскую магистраль только по русской территории, из русских материалов и руками русских рабочих. Возможно, что бадмаевская записка поколебала твердость самодержца. Интересно, что Бадмаев в сопроводительном письме Витте несколько иначе расставил акценты, подчеркнув угрозу со стороны Китая русскому Дальнему Востоку и строящейся Сибирской дороге. В те годы подобные опасения производили впечатление. Это, по-видимому, показалось Витте убедительным, он и сам написал Александру III о недопустимости желанного для Запада русско-китайского конфликта. Министру финансов было также близко стремление Бадмаева искать интересы России, особенно экономические, на Востоке. Тогда Витте был уверен, что Россия - "мир особенный", ближе к Востоку, чем к Западу. По мнению Витте, "история распространения нашего влияния в азиатских странах доказывает, что усилия частных людей, ни в чем не связывающие и даже не затрудняющие правительство, равно ни в чем не обязывающие, тем не менее, нередко весьма ценно подготовляют государству благоприятную почву для соответствующих действий сообразно с обстоятельствами" ¹⁷ . Давая "добро" Бадмаеву на осуществление его замыслов, Витте, по- видимому, имел в виду создание аналога английским "хартейным компаниям" (chartered companies), которые, будучи частными обществами, пользовались льготами и поддержкой государственной власти. Но Бадмаев имел в виду совсем другое: он хотел, чтобы его деятельность была оплачена из русской казны. Поэтому, говоря о поддержке бадмаевских планов со стороны министра финансов, надо иметь в виду, что она была временной и частичной, носила конъюнктурный характер. Витте стремился использовать Бадмаева для осуществления собственной программы государственной экспансии России на Дальнем Востоке. Исполнять все просьбы Бадмаева и тем более передавать в его руки инициативу на Дальнем Востоке министр финансов не намеревался. Это отношение Витте проявилось уже летом 1893 г., когда он начал тормозить выдачу Бадмаеву ссуды, обещанной монархом.

Бадмаев нажаловался Александру III и тот повелел Витте ссуду выдать. Но контроль за деятельностью Бадмаева был возложен на министра финансов. Витте воспользовался этим и несколько подпортил успех Бадмаева, разбив ссуду на четыре части (по 500 тыс. руб.) и обусловив каждую выдачу согласием императора. Получив первые деньги, Бадмаев 11 ноября 1893г. основал в Петербурге "Торговый дом Бадмаев и К" и отправился в Забайкалье для развертывания деятельности. 3 февраля 1894г. он прибыл в Читу.

Служебная инструкция для работников бадмаевского торгового дома больше напоминала пособие для разведчиков. От служащих требовалось не только вести пропаганду среди населения, но и заниматься сбором сведений о быте, занятиях людей, ценах на товары, отношении к России и т. п. Бадмаев начал скупать дома, лавки и участки земли в Забайкалье, приобрел в Чите гостиницу, основал газету "Жизнь в Восточной окраине", выходившую на русском и бурятском языках в 1895-1897 годах.

Организационные хлопоты заняли много сил. Между тем 20 октября 1894г. умер Александр III и Бадмаеву потребовалось убедить нового царя в необходимости и важности своих планов. Еще осенью 1893 г. Витте по поручению Александра III должен был ознакомить наследника престола с бадмаевским предприятием ¹⁸ . Но будет ли молодой царь сторонником бадмаевских планов? Нужна была поддержка, и Бадмаев нашел себе заступника в лице Э. Э. Ухтомского. Князь, известный горячим интересом к Востоку, сблизился с Николаем, тогда еще наследником престола, сопровождая его в путешествии по странам Востока и Африки. Ухтомский был одним из тех, кому молодой император доверял и к чьему мнению прислушивался. В сохранившихся письмах Ухтомского Николаю II за 1894-1895гг. много места отведено деятельности Бадмаева. Князь не только сам уверовал, но и стремился убедить Николая II в том, что "наше будущее - в монголо-тибето-китайском районе" ¹⁹ , и всячески поддерживал планы Бадмаева.

Однако дружба Бадмаева с Ухтомским продолжалась недолго. Уже

стр. 114

в 1896г. князь принял сторону Витте, "разглядев" в Бадмаеве афериста ²⁰ . "Прозрение" Ухтомского по-видимому произошло не без участия Витте: получив в 1895 г. в свое распоряжение газету "Санкт-Петербургские ведомости" для пропаганды перспектив России на Востоке, князь неизбежно должен был искать общий язык с министром финансов как главным архитектором этой политики. Посредником в их сближении был, по-видимому, князь В. П. Мещерский ²¹ . Обиженный Бадмаев в ответ составил настоящий донос на Ухтомского, написав Николаю II в декабре 1896 г., что он труслив, излишне привержен сплетням, склонен к заискиванию и вообще не понимал политику Александра III ²² . Однако донос успеха не имел: Николай II сохранил свое расположение к Ухтомскому и даже открыто солидаризировался с его взглядами ²³ . Все это свидетельствовало о том, что при новом царе Бадмаеву не удалось найти себе надежную поддержку в верхах и ему оставалось уповать в основном на личное расположение Николая II. До определенной степени он преуспел: император как минимум дважды в начале 1895г. принимал Бадмаева (24 февраля и 26 марта) и услышал от него "много занимательного и увлекательного" ²⁴ .

Возможно, вследствие изменившихся обстоятельств Бадмаев стал осторожнее, перестал напоминать о себе прожектами. В записке, посвященной японо-китайской войне, Бадмаев подчеркнул недопустимость для России немедленных территориальных приобретений в Китае и необходимость заставить Японию отказаться от аннексии китайских земель, что полностью соответствовало официальной позиции Российской империи по отношению к конфликту ²⁵ . В конце 1894 г. он уже рассуждал только о возможности присоединения Монголии и, "быть может", Маньчжурии к России, а также о том, что после Читы Сибирская железная дорога "вероятно, должна пройти через теперешние китайские владения" ²⁶ . Это очень походило на предложение Витте, с которым он выступил в начале 1895 г., вести Сибирскую магистраль из Забайкалья до Владивостока по китайской территории ²⁷ . Однако Бадмаев настаивал на своих планах, предлагая сооружать железную дорогу по направлению к Ляодунскому полуострову. В начале 1896 г. он представил Николаю II серию записок разных авторов, направленных против проекта КВЖД ²⁸ . Похоже, что Бадмаев, окрыленный поддержкой царя, вступил в соперничество с министром финансов за влияние на определение русской политики на Дальнем Востоке. Кажется, об этом косвенно свидетельствует резолюция Витте на сообщении о железнодорожных изысканиях в Маньчжурии, заподозрившего, не бадмаевские ли это "молодцы" ведут работы за его спиной ²⁹ . Бадмаев также заявил о необходимости перестроить управление дальневосточной окраиной России, создать посты главноуправляющих Забайкальским и Приамурским краями с особыми полномочиями и правами министров и подчинить им русских дипломатических представителей в Китае и Японии, передать управление русским Дальним Востоком МИД и назначать на службу на Востоке "компетентных людей" ³⁰ . За этим проглядывало не столько стремление действительно улучшить управление дальневосточной окраиной империи (что было бы не лишнее), сколько надежда на расстановку там "своих" людей.

Суть этого замысла Бадмаева частично вскрылась в 1896 г., когда управляющий делами Комитета Сибирской железной дороги А. Н. Куломзин совершил поездку по Восточной Сибири. Там он узнал, что в книгу приговоров Агинской степной думы по требованию Бадмаева была внесена запись о том, что он является прямым наследником правителей бурят и претендентом на монгольский и тибетский престолы. Убедив соплеменников, что он- царственная особа, близкая "белому царю", Бадмаев развесил в степных думах свой портрет и портрет жены над (!) портретами Николая II и Александры Федоровны и обложил каждую бурятскую семью своеобразной данью, обязав поставить ему по барану или корове ³¹ . Местные власти практически не препятствовали Бадмаеву и не реагировали на жалобы бурят, опасаясь, по- видимому, его петербургских связей. Куломзин доложил обо всем Николаю II, а книгу приговоров Агинской степной думы

стр. 115

представил министру внутренних дел. Вероятно, это нанесло ощутимый удар по репутации Бадмаева, так как он возненавидел Куломзина и в дальнейшем пытался представить его врагом бурятского народа.

Отношения Бадмаева с соплеменниками были далеко не всегда безоблачными. Еще в феврале 1894 г., приехав на родину, он стал распространяться о проектах облагодетельствования земляков, наобещал им радужных перспектив, открыл в Петербурге школу-интернат для бурятских мальчиков, куда набрал 50 человек. Взамен Бадмаев требовал беспрекословного подчинения себе.

Однако вскоре его деятельность привела к сильному возмущению среди бурят, и Бадмаеву пришлось пожинать плоды собственной хлестаковщины. Связано это было с тем, что Бадмаев способствовал насаждению православия среди единопленников. В 1897 г. он ввел в своей гимназии в Петербурге преподавание Закона Божьего и стал крестить мальчиков, не спрашивая согласия их родителей, после чего часть из них разбежалась ³² . Недовольство вызывала также и активность торгового дома в Забайкалье. В результате Хоринская и Агинская степные думы подали на Бадмаева иск в суд. Несмотря на то, что в судебном заседании, состоявшемся в конце апреля 1899 г., Бадмаев был оправдан, его репутация в глазах местного населения была подпорчена ³³ .

В 1900 г. Бадмаев и буряты объединились в неприятии административной реформы, подготовленной комиссией Куломзина. Предполагалось отказаться от установлений М.М. Сперанского, введенных в 1822г., и подчинить бурятское самоуправление (степные думы) местной администрации (закон 5 июня 1900 г. о землеустройстве у бурят и закон 23 апреля 1901 г. об общественном управлении и суде). Проекты Петербурга вызвали переполох и волнения среди бурят, перешедшие в кампанию гражданского неповиновения. В столицу прибыла бурятская депутация, просить об отмене новых порядков. Министр внутренних дел Д. С. Сипягин не решился обострять ситуацию и отложил введение законов. Провел реформу уже В. К. Плеве в начале 1903 г. по энергичному настоянию Куломзина ³⁴ . Бадмаев в этой истории присвоил себе роль защитника и покровителя бурят. Он обращался за помощью к вдовствующей императрице Марии Федоровне и действующей - Александре Федоровне ³⁵ , однако они не стали вмешиваться в спор, а передали бумаги Плеве. Министр внутренних дел летом 1903 г. вызвал Бадмаева к себе и приказал ему, по словам самого Бадмаева, "гнать вон моих сородичей и не ходатайствовать за них и был очень груб со мной" ³⁶ .

Несмотря на известную осторожность, Бадмаев в 1894-1896гг. во многих вопросах все-таки зарвался. Он слишком явно и резко противостоял политике Витте в целом, подчеркивая необходимость внимания к сельскому хозяйству в России. Он заявлял, что аграрный сектор экономики требует "особого покровительства и поддержки со стороны правительства", так как его процветание "служит надежным условием благосостояния монархических государств" ³⁷ . Бадмаев, повторяя обычные выпады дворянских теоретиков против "системы Витте", приурочил свои заявления к деятельности Особого совещания по делам дворянского сословия, находившегося в оппозиции министру финансов. Эта тема нашла и дальнейшее развитие в очередной бадмаевской записке, датированной 20 декабря 1897г., о значении сельского хозяйства для России. В ней содержалась резкая критика индустриализации Витте, которая, по мнению Бадмаева, могла привести лишь к росту социальной напряженности, краху сельского хозяйства и в конечном итоге - к падению монархии. Он предрекал, что отечественная промышленность никогда не сможет тягаться с европейской и Россия всегда будет зависеть от импорта. Бадмаев утверждал: "Только сельское хозяйство и сможет спасти наше отечество от упадка, к которому ведут его по всем отраслям теоретики-западники, не обращая внимания на историческое развитие России и на ее особенное значение среди народов Запада и Востока" ³⁸ . Обвинения Витте Бадмаев продолжил и позднее. В очередной своей записке "По поводу всеподданнейшего доклада министра финансов на 1902 год" ³⁹ он опять заявил, что Витте ведет экономику России к упадку, причем

стр. 116

главную вину министра он усматривал в широком железнодорожном строительстве, приведшем к росту внешнего долга. Выпады Бадмаева против Витте в 1902 г. шли в унисон с усилившимися нападками на политику министра финансов со стороны правых и идеологов дворянства (Г. В. Бутми, С. Ф. Шарапов и проч.).

В начале 1896 г. Бадмаев отправился в Китай. В агенты своего торгового дома он записал многих видных людей: тяньцзинского купца А. Д. Старцева, Н. И. Гомбоева в Пекине, сына русского консула в Урге Я. П. Шишмарева, доверенное лицо тибетского далай-ламы А. Доржиева ⁴⁰ . Эмиссары бадмаевского предприятия были посланы даже в Шанхай и Хань-коу (Южный Китай) для борьбы с английским влиянием. Главной своей целью Бадмаев на тот момент объявил создание караванного верблюжьего пути от Ляодунского полуострова через Маньчжурию и Монголию до Читы, намереваясь таким образом конкурировать с Сибирской железной дорогой ⁴¹ . В Министерстве финансов внимательно следили за деятельностью Бадмаева на Дальнем Востоке, не оказывая ему поддержки, но и не препятствуя.

Длительная поездка на Дальний Восток привела к тому, что Бадмаев отстал от событий и не был осведомлен о действиях и намерениях Витте, поэтому нередко попадал впросак. Только в середине апреля 1896г. узнал он о визите в Россию для участия в коронации Николая II и переговоров о строительстве русской железной дороги в Маньчжурии видного китайского сановника Ли Хунчжана (когда он был уже в пути). Бадмаев немедленно послал на него донос в Петербург. Он уверял, что Ли беспредельно хитер и продажен, что его ненавидят в Китае, что все его влияние опирается на четырех евнухов и ему, Бадмаеву, надо четыре месяца, чтобы подорвать позиции Ли Хунчжана при дворе. Бадмаев, в отличие от Витте, считал, что России лучше не спешить с переговорами и вообще следует препятствовать сооружению железных дорог в Китае. Но если уж договариваться, то лучше вести железную дорогу на Нючжуан и Далянвань (то есть прямо к Желтому морю), а не Цурухайтуй - Порт Посьет, о чем, по неточным сведениям Бадмаева, вел переговоры русский посланник в Пекине А. П. Кассини ⁴² . Еще раз он попал впросак в феврале 1897 г., когда опять посоветовал строить железную дорогу до Далянваня - "гавани, имеющей мировое значение" ⁴³ . Переговоры об этом состоялись в Пекине еще в январе 1897 г. и окончились неудачей.

Активность Бадмаева в Китае требовала больших средств. В марте 1896г. Бадмаев сообщил товарищу министра финансов П.М.Романову, что у него кончились деньги, так как с согласия Витте он расширил свое предприятие, а министр финансов обещал ему к лету 1 млн рублей. Пока же он заявил, что вынужден приостановить отправку своих агентов в различные районы Китая ⁴⁴ . В октябре 1896г. Бадмаев намеревался вернуться в Петербург. Надо было просить еще денег, поэтому 17 ноября 1896г. он разослал очередную записку, в которой вернулся к излюбленному тезису о фиктивности власти богдыхана и необходимости борьбы за овладение Китаем. Бадмаев жаловался на местные власти: он-де действует в интересах России, а ему не помогают. Видимо, этим он стремился также объяснить ограниченность своих достижений. А они выглядели действительно весьма скромно: Бадмаев сообщил, что хутухте Ажа - гыгену, якобы имевшему 30-тысячное войско и собиравшемуся воевать с мусульманами (!), требуется русское оружие. Бадмаев также обещал установить контакты с далай-ламой через уже упоминавшегося Агвана Доржиева ⁴⁵ .

16 декабря 1896 г. Бадмаев обратился с письмом к Николаю II ⁴⁶ . Угождать Витте уже не требовалось, и в этом письме Бадмаев впервые развел вопросы торгово- политического влияния России и присоединения "монголо- тибето-китайского Востока", тем самым, по сути, признавая отсутствие тесной связи этих программ. Но письмо было написано не для этого: помимо частных вопросов, Бадмаев просил новых денег. На развитие торговли ему требовалось еще 2 млн. рублей, а на присоединение Востока к России - "много больше".

стр. 117

Николай II по-видимому воспринимал Бадмаева и его прожекты как часть замыслов своего родителя, к чьей памяти он относился весьма трепетно. Кроме того, последний российский самодержец и сам оказался склонен к различным авантюрам на Востоке. Не удивительно, что он благосклонно отнесся к просьбе, и 19 декабря 1896г. Бадмаев уведомил Витте о решении царя выдать ему 2 млн. рублей, а затем и еще по мере надобности ⁴⁷ . Для министра финансов дело стало приобретать серьезный оборот: при такой финансовой поддержке Бадмаев мог существенно помешать его планам. Кроме того, у Витте были основания считать, что с прожектами Бадмаева покончено: ведь более чем за год до этого, 3 октября 1895 г. Витте во всеподданнейшем докладе сообщил Николаю II о восстании мусульман в китайской провинции Ганьсу, о том, что, по слухам, город Ланчжоуфу захвачен повстанцами и поэтому "мирная" деятельность Бадмаева стала невозможной. И вообще, по мнению министра финансов, требовалось "коренное изменение в постановке нашей дипломатии на Дальнем Востоке", чтобы добиваться "проведения линии Сибирской железной дороги через Маньчжурию по направлению к Владивостоку" ⁴⁸ . Получалось, что Николай II, пообещав Бадмаеву деньги, поставил под сомнение программу Витте. Реакция министра финансов была резкой: он заявил, что "у него нет денег, и если государь император соизволит повелеть ему выдать эти два миллиона, то он будет просить Ваше Величество указать источник, откуда он, министр, мог бы выдать эту сумму" ⁴⁹ .

В завершение этого периода своей деятельности Бадмаев 15 января 1897г. представил Николаю II доклад о своей поездке в Китай и Монголию. Ему грезилось, что он стал центром жизни Востока: появление Бадмаева возбудило "весь буддистский мир", к нему в Читу "стали съезжаться буряты, монголы и главным образом ламы", сам Бадмаев рассылал в разные концы Китая агентов. Также он купил в Пекине два дома на Посольской улице - в одном из самых дорогих мест китайской столицы ⁵⁰ .

Однако в действительности все было гораздо хуже. Бесполезность деятельности Бадмаева становилась очевидной. Русский дипломат в Урге В. Ф. Люба сообщал Приамурскому генерал-губернатору С. М. Духовскому, что служащие торгового дома занимались в основном распространением слухов о родстве Бадмаева с "белым царем". "На службу дому, - отмечал Люба,- набраны были лица, совершенно не знакомые с условиями торговли в Монголии и не имевшие даже желания ознакомиться с местными обычаями, порядками и пр., или же выгнанные со службы за взяточничество и др. прегрешения чиновники и запасные офицеры, ни с которой стороны не подготовленные к предстоявшему им роду деятельности" ⁵¹ .

Аналогичного мнения о торговом доме Бадмаева придерживался духовный глава бурят хамбо-лама Ч. И. Иролтуев. В 1898 г. ему представлялся очевидным коммерческий крах бадмаевского предприятия ⁵² . Впрочем, торговля в деятельности этой фирмы была явно не на первом месте, ее размер был незначителен. В 1896 г. для операций в Монголии торговый дом закупил мануфактуры всего на 18 226 руб. 07 коп., посуды - на 602 руб. 45 коп., железа - на 2 696 рублей ⁵³ .

Когда крах стал очевиден самому Бадмаеву, он составил проект нового акционерного общества торговли, промышленности и перевозки грузов на Дальнем Востоке. Это общество должно было существовать все в тех же целях: "Захватить в Монголии, Маньчжурии и Северном Китае в свои руки все главные отрасли торговли и промышленности", превратить огромную территорию в скотоводческое хозяйство. Проектом предусматривалось предоставление обществу значительных льгот, включая обязательное содействие (!) государства, приравнивание сотрудников бадмаевского предприятия к государственным служащим, право свободного доступа в Китай. Естественно, что Министерство финансов не утвердило такой устав ⁵⁴ .

На сей раз Витте постарался поставить бадмаевским прожектам надежный заслон. Вторую двухмиллионную ссуду, несмотря на благосклонность Николая II, Бадмаев так и не получил. В 1898 г. ему удалось выпросить

стр. 118

пособие в 250 тыс. руб. под обещание оставить в покое политику и возвратить уже потраченные два миллиона. Деньги были ему выданы 24 января 1898г. из так называемого "Лихунчжанского фонда", предназначенного для дачи взяток китайским сановникам ⁵⁵ .

Получив деньги, Бадмаев немедленно отправился в Пекин. Появившись там в феврале 1898г. с многочисленной бурятской свитой, он разглагольствовал, что подорвет "эксплуатацию различных хищников в Сибири и таковых же хищников-китайцев - в Монголии", развернет в Монголии русское производство и положит конец влиянию англичан в Китае. Однако предпринятые им практические шаги выразились всего лишь в закупке на несколько тысяч рублей товаров, отправленных караваном в Читу ⁵⁶ .

Естественно, что выданные Бадмаеву 250 тыс. рублей быстро иссякли, после чего всякая активность торгового дома уже окончательно прекратилась. 28 февраля 1903 г. Витте доложил Николаю II, что Государственный банк имеет векселя Бадмаева на два миллиона рублей, по которым не поступило еще ни одного платежа. 26 ноября 1903 г., когда настал срок погашения долга, Бадмаев вновь ходатайствовал о финансовой помощи, но на сей раз царь повелел оставить прошение без последствий. Бадмаеву пришлось признать свое полное фиаско: он попросил учредить администрацию по делам торгового дома и передать его баланс Государственному банку ⁵⁷ .

Спустя некоторое время Бадмаев решил напомнить о себе. 1 января 1904г. он обратился с письмом к министру иностранных дел В. Н. Ламз-дорфу ⁵⁸ . К письму была приложена записка ⁵⁹ . На сей раз главным предметом его интереса стал Тибет. Вспомнил Бадмаев о Тибете не случайно: как раз в это время английский вооруженный отряд под командованием Ф. Янхазбенда двигался по направлению к Лхасе, и Бадмаев решил вновь предложить свои услуги. В его представлении теперь уже Тибет, как еще недавно город Ланчжоуфу, оказался центром мировой политики: "Кто будет господствовать над Тибетом - тот будет господствовать над... всем буддийским миром... и над всем Китаем"; "Японский вопрос - нуль в сравнении с вопросом тибетским" и т. п. На сей раз резолюция Николая II была категоричной: "К сожалению, я больше не доверяю словам Бадмаева" ⁶⁰ .

Но и после этого Бадмаев не оставил попыток начать новую авантюру. На начало русско-японской войны он откликнулся очередной запиской. Усмотрев в войне прежде всего происки Англии, Бадмаев нашел достойный ответ Британской империи: "заполнить" всю Монголию, Кукнор и Тибет бурятами и казаками, пользуясь торговыми договорами с Китаем ⁶¹ . На сей раз донести свои идеи до Николая II Бадмаев намеревался, по-видимому, через влиятельного дворцового коменданта П. П. Гессе. Однако записка осталась лежать в его бумагах.

Последние попытки реанимировать свой торговый дом Бадмаев предпринял в 1905-1906 годах. Но предприятие уже практически не существовало. Люба сообщал из Урги, что деятельность торгового дома в Монголии полностью прекратилась, о нем напоминали лишь два дома в Урге, "приходящих без ремонта в полный упадок, да несколько жалких станционных домишек бурятского типа и постройки между Кяхтой и Ургой, ...крайне неудачная в течение двух лет гоньба русских почт между Кяхтой и Калганом и, наконец, жалкая торговля с совершенно неподходящим выбором товаров и в неумелых руках - вот все, к чему свелась в Монголии и на чем оборвалась деятельность этого столь много нашумевшего в свое время предприятия". В дальнейшем, хотя вопрос об окончательной ликвидации бадмаевского предприятия поднимался несколько раз, Николай и премьер-министр В. Н. Коковцов все же предпочли не возбуждать дело и не настаивать на возвращении бестолково растраченного кредита ⁶² .

Бадмаев же не собирался отказываться от планов предпринимательства за государственный счет. В 1908 г. он снова предался фантазиям относительно заселения Монголии, Кукнора и Тибета "нужным" населением и предложил очередной прожект "Первого забайкальского горнопромышленного товарищества", для чего ему требовалось получить от

стр. 119

Государственного банка пять миллионов рублей. Позднее он еще несколько раз пытался вернуться к этим планам. В 1916 г. он надеялся выудить деньги у своего состоятельного пациента Г. А. Манташева, предложив ему построить целую железнодорожную сеть в Центральной Азии и организовать добычу угля ⁶³ . К счастью для Манташева, и этот план не дошел до стадии растраты денег.

Несмотря на крушение всех своих дальневосточных прожектов и утрату доверия в глазах Николая II, Бадмаев не оставил попыток вернуться к политическим интригам и аферам. Он всеми доступными для него способами старался напоминать о себе: писал царю о необходимости роспуска II Государственной думы ⁶⁴ - , предлагал - безуспешно - свои услуги в качестве доктора для царских детей. В конце концов Бадмаев дождался своего шанса: он оказался связан с Г. Е. Распутиным.

С 1910 г. вокруг Распутина, имевшего тогда уже значительное влияние на царскую семью, стали сгущаться тучи. Среди его противников насчитывалось немало влиятельных лиц: премьер-министр П. А. Столыпин, бывший духовник царской семьи архимандрит Феофан, лидер октябристов А. И. Гучков и другие. Такая политическая интрига не могла пройти мимо Бадмаева. В январе 1912 г. иеромонах Илиодор (С. Труфанов), бывший приятель Распутина, ставший его злейшим врагом, обратился к Бадмаеву за поддержкой в борьбе против "старца".

До этого Илиодор, настоятель основанного им Свято-Духова монастыря в Царицыне, неоднократно прибегал к заступничеству Распутина в своих частых конфликтах с властями, как светскими, так и духовными. Очередной скандал вспыхнул в конце 1911 года. Феофан, к тому времени уже бывший царский духовник, и саратовский епископ Гермоген, недовольные влиянием Распутина на синодальные дела, решили положить конец его засилию. На помощь Гермоген вызвал из Царицына Илиодора. Именно Илиодор 16 декабря 1911 г. заманил Распутина в покои к Гермогену, где "старца" уже ждала целая компания. Гермоген, Илиодор и их давний знакомый и претендент на место Распутина юродивый Митя Козельский угрозами вынудили Распутина поклясться, что он перестанет бывать в царской семье ⁶⁵ . Распутин, естественно, не выполнил свое обещание. Все попытки уладить дело миром ни к чему не привели. Вскоре для заговорщиков начались неприятности. 17 января 1912г. Синод предписал Гермогену удалиться в Жировицкий монастырь в Гомельской губернии, а Илиодору - во Флорищеву пустынь во Владимирской губернии. Несмотря на очевидный крах заговора против Распутина, Гермоген и Илиодор решили сопротивляться.

В этот момент в историю вмешался Бадмаев. Илиодор, которого все искали, с 18 января прятался несколько дней на его даче. Там он составил большое письмо - записку для передачи Николаю II с разоблачениями Распутина. В подлиннике этот документ, по-видимому, не сохранился, но представление о его содержании можно составить по письмам и запискам Илиодора Бадмаеву, написанным несколькими днями позже ⁶⁶ . Илиодор доказывал, что Распутина никак нельзя считать "святым старцем", так как его поведение непотребно (Распутин, по сведениям Илиодора, совращал замужних женщин, монахинь и девиц). Близость Распутина к царской семье является недопустимой, она дискредитирует самодержавие, и Илиодор призывал Бадмаева "покончить" с Распутиным. Удивительно, что Бадмаев - к тому времени интриган со стажем - принял эту позицию. Он не мог не понимать, что на него возлагается исключительно неблагодарная роль - убеждать "царей" (искренне веривших если не в святость, то в необыкновенность Распутина) со слов Илиодора, "что Гриша - не Христос, не праведник, а подлец и развратник". Впрочем, по свидетельству Илиодора, Бадмаев не согласился выступать перед Николаем II сам, пообещав просить об этом "сановников и придворных" ⁶⁷ .

Бадмаев обсудил ситуацию как минимум с двумя близкими ему людьми - с сенатором В. Н. Мамонтовым и дворцовым комендантом В. А. Дедюлиным. Они, судя по дальнейшим событиям, не отговорили

стр. 120

Бадмаева от антираспутинских действий. Но Бадмаев, по- видимому, симпатизируя Илиодору и Гермогену, вел себя осторожно. Между тем события развивались не в пользу противников Распутина. Послание Илиодора и аналогичное письмо Гермогена, содержавшие резкие обвинения Распутина и непозволительные предположения и утверждения, были переданы Николаю П и вызвали его редкий по силе гнев против авторов этих сочинений. Только тогда Бадмаев, поняв всю опасность поддержки противников Распутина, выступил посредником в урегулировании конфликта, а затем и установил взаимодействие с "Гришей".

22 января 1912г. Бадмаев сообщил Николаю II, что ему с большим трудом удалось, используя сообразительного Митю Козельского, убедить Гермогена и Илиодора покинуть Петербург. Однако тайно он продолжал помогать им; Гучкову и Родзянко он передал материалы с обличением Распутина для распространения и использования в Государственной думе ⁶⁸ . Спустя месяц Бадмаев писал царю, что Гермоген и Илиодор - не враги, а "фанатики веры, глубоко преданные царю", они всего лишь "мирно" уговаривали "г. Нового не посещать царствующий дом" и вообще, главное - чтобы вся история не получила слишком широкой огласки (!) ⁶⁹ .

События 1912г. вокруг Распутина позволили Бадмаеву вернуться к большим интригам. Вряд ли ему удалось вернуть себе то влияние, какое он имел во второй половине 90-х годов. Но основное - он установил контакт со "старцем". Сложившийся впоследствии альянс Бадмаева и Распутина был выгоден обоим: поддержка Распутина позволила Бадмаеву несколько укрепить свои позиции в Царском Селе. Со своей стороны, Распутин в 1912 г., особенно в связи с развернувшейся против него кампанией в обществе, также нуждался в поддержке, и здесь "сотрудничество" со столь опытным интриганом пришлось как нельзя кстати. Естественно, их отношения не были ни дружескими, ни приятельскими. Распутин не доверял Бадмаеву, говорил, что "этот китаец за грош продаст" ⁷⁰ , но тем не менее пользовался его советами.

Влияние Бадмаева на Распутина и его прямое участие в политических интригах стало очевидным с начала 1916 года. Возможно, это связано с отставкой И. Л. Горемыкина и заменой его Б. В. Штюрмером. В отличие от Распутина, Бадмаев относился к Штюрмеру отрицательно, неоднократно выступал за его смещение. Уже 28 февраля 1916 г. он предлагал Николаю II заменить Штюрмера С. Е. Крыжановским, а 8 ноября, в унисон с Распутиным, уговаривал Александру Федоровну отправить ненавистного ему премьера в Крым "для поправки здоровья", чтобы он не мешал действовать исполняющему должность министра внутренних дел и давнему пациенту Бадмаева А. Д. Протопопову ⁷¹ .

При Штюрмере Бадмаев с конца февраля 1916 г. значительно активизировался. Первое известное его письмо к А. А. Вырубовой 24 февраля написано иносказательным языком человеку, явно посвященному и понимающему, о чем речь, и свидетельствует о том, что у Бадмаева уже был наготове очередной грандиозный план. Что это был за план, в точности не известно. Но по сохранившейся переписке Бадмаева, по отдельным высказываниям можно составить общее представление о его замыслах. Бадмаев исходил, по- видимому, из того, что мировая война должна была скоро закончиться. 22 апреля 1916г. он представил Николаю II свою брошюру под многозначительным названием "Конец войны", которую предполагал размножить и распространить в десятках тысяч экземпляров ⁷² . Бадмаев был противником войны, так как видел в ней причину сильного недовольства народа властью. 9 марта 1916 г. он приложил к очередному письму на имя Вырубовой прокламацию РСДРП, содержащую призыв покончить с войной империалистической и развязать войну гражданскую. Бадмаев очень серьезно отнесся к этой листовке, усмотрев в ней реальную угрозу власти. Впрочем, в начале 1916г. в российских верхах существовало мнение, что война закончится осенью, на это надеялась и императрица ⁷³ . Как Бадмаев намеревался остановить войну и был ли он сторонником сепаратного мира, не ясно. Но факты говорят за то, что он как минимум не противодействовал

стр. 121

настроениям и замыслам начать переговоры с немцами. Хорошо известно, что его политический партнер Распутин с самого начала выступал против участия России в мировой войне и, по некоторым сведениям, вместе с Александрой Федоровной в 1916г. собирался установить контакты с немцами для подготовки сепаратного мира в тайне от Николая II.

Сочувственную позицию Бадмаева косвенно подтверждает история с Протопоповым. Эпизод из поездки Протопопова вместе с делегацией Государственной думы в Англию, когда на обратном пути в июне 1916 г. он в Стокгольме встретился с германским банкиром Ф. Варбургом, известен. Встреча эта состоялась по просьбе немцев для выяснения возможности сепаратных переговоров. Протопопов не скрывал своего стокгольмского свидания, о нем он рассказал не только коллегам по партии кадетов, но и подробно сообщил Николаю II на двухчасовой аудиенции в Ставке 19 июня 1916 года ⁷⁴ . Показательно, что сразу после возвращения из Могилева Протопопов отправился к Бадмаеву. Однако идея сепаратного мира вскоре отошла на задний план.

Другим важным пунктом "плана" Бадмаева было осознание необходимости сплотить сторонников самодержавия вокруг трона. Об этом он писал Николаю II 28 февраля 1916 г. ⁷⁵ , а также Вырубовой в уже упоминавшемся письме 9 марта. Под сплочением Бадмаев имел в виду прежде всего монолитность правительства. Пользуясь этим, он навязывал царю свой триумвират, включив в него Крыжановского (премьер), Протопопова (министр внутренних дел), а также бывшего товарища министра внутренних дел при П. А. Столыпине и давнего пациента Бадмаева П. Г. Курлова (без определенного места). Неопределенность в отношении Курлова была вызвана, по-видимому, тем, что в это время генерал-адъютант П. П. Баранов проводил расследование недавней деятельности Курлова по гражданскому управлению Прибалтийским краем на правах генерал-губернатора, и Бадмаев имел основания опасаться за результаты расследования.

Главную ставку Бадмаев сделал на Протопопова. Это произошло, как мне представляется, в силу ряда причин: благодаря управляемости Протопопова, его лояльности к Распутину и его принадлежности к руководству Государственной думы. Похоже, что Бадмаев и Распутин соперничали за влияние и контроль над Протопоповым. Распутин предостерегал Протопопова от излишнего доверия Бадмаеву. Однако когда Протопопову угрожала опасность, они дружно защищали его. 8 ноября 1916 г. Бадмаев, узнав, что Николай II якобы уже подписал указ об отставке Протопопова, сразу же позвонил Распутину и тот через Александру Федоровну предотвратил нежелательное для них развитие событий ⁷⁶ . Бадмаев и Распутин хотели видеть Протопопова в кресле главы правительства. Однако их резкий выпад против назначения преемником Штюрмера А. Ф. Трепова не увенчался успехом: Трепов 10 ноября занял пост премьера. Интересно, что после отставки Штюрмера Бадмаев вдруг проникся симпатиями к генералу В. В. Сахарову и предложил Николаю II сделать его премьером и одновременно - военным министром ⁷⁷ . Возможно, что неожиданное появление кандидатуры Сахарова объясняется ненавистью Бадмаева к Трепову. Но все усилия его и Распутина оказались/тщетными: Трепов был уволен только 27 декабря 1916г., уже после убийства Распутина, и это никак, не было связано с Бадмаевым. Обращение же Бадмаева к последнему премьеру Н. Д. Голицыну с надеждой встретить "хоть небольшое сочувствие" своим идеям отклика не получило ⁷⁸ .

С другими кандидатами у Бадмаева оказалось совсем плохо. В сохранившихся посланиях 1916 г. упоминается лишь И. Я. Коростовец, которого Бадмаев видел одним из руководителей российской внешней политики. Вообще кадровые советы Бадмаева свидетельствовали о его вопиющей некомпетентности и незнании людей. Практически весь кадровый резерв Бадмаева состоял из его пациентов. Получили заметные назначения лишь немногие из близких ему лиц. За исключением Протопопова (но и его быстрый карьерный взлет стал возможен не столько из-за желания Бадмаева, сколько потому, что на тот момент он устраивал многих, в том числе

стр. 122

Распутина, Николая II и либеральную оппозицию), это А. П. Балк, ставший столичным градоначальником. До определенной степени с Бадмаевым поддерживал отношения С. П. Белецкий, товарищ министра внутренних дел в 1915- 1916 годах ⁷⁹ . Пожелания Бадмаева в основном не исполнялись, он имел шанс на успех только в том случае, если его энергично поддерживал Распутин (чье влияние на царскую семью тоже не было безграничным). Не случайно Бадмаев в своих письмах Александре Федоровне и Вырубовой подчеркивал, что его мысли разделяются "дорогим Григорием Ефимовичем". После убийства Распутина Бадмаев совершенно лишился возможности проводить в жизнь свои пожелания. Показательно, что он не смог добиться назначения в Государственный совет Курлова и известного черносотенца, редактора газеты "Земщина" С. К. Глинки- Янчевского - и это при существенном пополнении с 1917 г. назначаемой царем части верхней палаты правыми ⁸⁰ . В случае с Глинкой-Янчевским Бадмаев не имел даже теоретических шансов на назначение: тот никогда не занимал должностей, позволявших претендовать на место в "звездной палате".

Казалось бы, Февральская революция должна была положить конец политическим интригам Бадмаева. До известной степени так и произошло. Бадмаев был причислен Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства к "темным силам", давал показания в связи со своей политической деятельностью в последние годы самодержавной власти. Их содержание было использовано следователем ЧСК Ф. П. Стимсоном при составлении заключения о деятельности Распутина и его окружения ⁸¹ . В составе темных сил место Бадмаева было определено как "известная величина", но серьезного внимания его персона у следствия не вызвала.

Однако летом 1917 г. Бадмаев предпринял попытку оказать влияние уже на новую власть. 22 июня 1917 г. он обратился к некоторым известным политическим деятелям с письмом, в очередной раз предлагая программу действий для правительства. Письмо было размножено типографским способом, к нему прилагались две брошюры Бадмаева: "Демократическая форма правления" (Пг. 1917) и "Свобода" (Пг. 1917). Известно как минимум два его адресата: П. Н. Милюков и "Александр Иванович" (видимо, Гучков) ⁸² . Содержание этого послания представляло собой своеобразную выборку из предыдущих обращений и прожектов Бадмаева. Сумбурный набор мер включал заявления о необходимости наделить землей рабочих, солдат и чиновников, завести "улучшенное" сельское хозяйство, бороться с бюрократизмом, поддерживать кустарную промышленность, ввести "демократическое народоправление", используя опыт степных дум Бурятии, созданных по закону 1822 года ⁸³ .

Была отдана дань и прежним увлечениям: Бадмаев предлагал построить железную дорогу, связывающую Мурман с Транссибирской магистралью для транзита грузов из Японии и Китая в Европу. В целом это малосвязное сочинение подтверждало наблюдение, сделанное Протопоповым, что у Бадмаева в голове был политический хаос ⁸⁴ . Естественно, что ни Гучков, ни Милюков не придали никакого значения бадмаевскому посланию.

С осени 1917 г. жизнь Бадмаева изменилась: сначала Временное правительство выслало" его из России вместе с другими представителями "темных сил" - Вырубовой, И. Ф. Манасевичем-Мануйловым и др. После победы большевиков Бадмаев вернулся в Петроград. Он не потерял интереса к политике: Б. Гусев свидетельствует, что незадолго до своей смерти Бадмаев написал письмо В. И. Ленину ⁸⁵ . Видимо, при определенных обстоятельствах он готов был сотрудничать и с большевиками, как это пытались делать некоторые люди его уровня (Г. П. Сазонов, И. П. Балашов). Однако и эта власть не востребовала его услуги. Более того, Бадмаева несколько раз арестовывали, держали в тюрьме. Аресты подорвали здоровье Бадмаева, вскоре после очередного освобождения он умер на 70-м году жизни, избежав молоха красного террора или тягот вынужденной эмиграции. В историю он вошел не столько как доктор "тибетской медицины", сколько как представитель "темных сил", политический авантюрист и аферист.

стр. 123

Появление таких людей, как Бадмаев, у императорского трона свидетельствовало о серьезной болезни самодержавной власти в России, когда она стала прибегать к услугам подобных безответственных и некомпетентных личностей, действовавших в корыстных целях. Конечно, не они свалили старый порядок, но по мере своих возможностей эти мрачные персонажи истории дискредитировали самодержавие и способствовали его краху.

Примечания

1. Самая подробная: Новый мир, 1989, N 11.

2. Доктор Бадмаев. Тибетская медицина. Царский двор. Советская власть. М. 1995. В 2000 г. Гусев переиздал свое сочинение с некоторыми изменениями в серии "Досье" московского издательства "Олма-Пресс".

3. Я не касаюсь деятельности Бадмаева в области медицины, эти аспекты его биографии убедительно представлены в статье Г. В. Архангельского "Петр Бадмаев - знахарь, предприниматель и политик" (Вопросы истории, 1998, N 2).

4. Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 1284, oп. 46, 1899г., д. 105, л. 4-8. Формулярный список П. А. Бадмаева.

5. Там же, ф. 381, oп. 8, д. 3732, л. 1-6. Военный министр Д.А. Милютин- министру государственных имуществ М. Н. Муравьеву, 4.XI. 1861.

6. Там же, ф. 733, oп. 120, 1867 г., д. 441, л. 3-7. Формулярный список А. Бадмаева (в 1860 г. Сультим крестился и принял имя своего крестного отца - Александра II).

7. Там же, л. 1-2. Попечитель Петербургского учебного округа - министру народного просвещения Д. А. Толстому, 20.IV. 1867.

8. Там же, оп. 27, д. 180; oп. 162, 1862г., д. 41, л. 1-2, 6, 10.

9. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 1467, oп. 1, д. 600, л. 1.

10. Красный архив, 1930, т. 2(39), с. 116. Из дневника А. Н. Львова. Запись 10.III. 1892.

11. СЕМЕННИКОВ В. П. (ред.) За кулисами царизма. Архив тибетского врача Бадмаева. Л. 1925, с. 49-75, 51-52.

12. Заявления Бадмаева о повсеместных симпатиях к России на Востоке не соответствовали действительности. Русские экспедиции в Центральной Азии постоянно сталкивались с недружественным, а иногда и враждебным отношением к себе местного населения, неоднократно подвергались нападениям (Известия Русского географического общества. Вып. 3. Спб. 1895, с. 371; Труды Троицкосавско-Кяхтинского отделения Приамурского отдела РГО. Т. 4. Вып. 2. Спб. 1902, с. 66-68). Не более были расположены к России и власти. Известный шведский путешественник Свен Гедин ознакомился в Тибете с распоряжением местных властей, предписывавшим населению препятствовать проникновению в Тибет европейцев и русских (было оговорено особо). Население Тибета, по утверждению путешественника, вообще ничего не знало о России (ГЕДИН С. Приключения в Тибете, Берлин. Б. г., с. 124, 163).

13. За кулисами, с. 75, 69.

14. ГАРФ, ф. 642, oп. 1, д. 531, л. 5 об.-6. Записка Бадмаева вдовствующей императрице Марии Федоровне, 7.VII. 1902.

15. За кулисами, с. 81. В статье Архангельского (с. 76) резолюция Александра III на записке Бадмаева процитирована неточно.

16. РГИА, ф. 1642, oп. 1, д. 203, л. 96 об. Куломзин А. Н. Пережитое.

17. За кулисами, с. 75-76, 79, 81.

18. ГАРФ, ф. 543, oп. 1, д. 585, л. 73, 78-82, 70.

19. ГАРФ, ф. 601, оп. 1, д. 1370, л. 11. Письмо 22.III. 1895.

20. ВИТТЕ С. Ю. Воспоминания. Т. 2. М. 1960, с. 50.

21. 6 января 1896 г. К. П. Победоносцев предупреждал Николая II: "По всем признакам, князь Ухтомский принимает советы и инсинуации от Мещерского" (Письма К. П. Победоносцева к Александру III. Т. 2. М. 1926, с. 312). Связь Ухтомского с сотрудниками "Гражданина" отмечена также в дневнике А. А. Киреева (Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ), ф. 126, к. 13, л. 45. Запись 20.1.1896).

22. За кулисами, с. 103.

23. ОР РГБ, ф. 126, к. 13, л. 116 об. Дневник А. А. Киреева, 3.V.1897.

24. Дневники императора Николая II. М. 1991, с. 66, 71.

25. За кулисами, с. 83-92.

стр. 124

26. РГИА, ф. 265, oп. 2, д. 622, л. 358. Выписки из доклада помощника начальника Управления по сооружению Сибирской железной дороги (вх. штамп 31.XII. 1894).

27. Ни Бадмаев, ни Витте не были авторами этой идеи. С планом такого "спрямления" Сибирской магистрали по китайской территории впервые выступил еще в конце 80-х годов вице-адмирал Н. В. Копытов.

28. За кулисами, с. 101.

29. РОМАНОВ Б. А. Россия в Маньчжурии (1892-1906). Л. 1928, с. 84.

30. За кулисами, с. 94.

31. КУЛОМЗИН А. Н. Ук. соч., д. 203, л. 96 об., 116-116 об.

32. Новое время, 14.III. 1897; РГИА, ф. 560, oп. 29, д. 135, л. 31-33. Д. М. Позднеев - П. М. Романову, 24.VIII. 1898.

33. Новое время, 22.IV. 1899.

34. КУЛОМЗИН А. Н. Ук. соч., д. 204, л. 103.

35. ГАРФ, ф. 642, oп. 1, д. 533, 842; РГИА, ф. 525, on. 1, д. 26.

36. РГИА, ф. 525, oп. 1, д. 26, л. 8. Бадмаев - Я. И. Ростовцеву, 26.1.1904.

37. За кулисами, с. 92.

38. ГАРФ, ф. 601, oп. 1, д. 833, л. 2.

39. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ), ф. 41, oп. 1, д. 1846.

40. Бурят Агван Доржиев в 18 лет отправился из Забайкалья в Тибет для получения духовного образования. Там он успешно сдал экзамен на ученую степень и вошел в число лам, состоявших при далай-ламе. С конца 80-х годов Доржиев выступал за сближение Тибета с Россией как необходимое условие достижения государственной независимости. Во второй половине 90-х годов он выполнял дипломатические поручения тибетской верхушки в России, пытался убедить российское правительство оказать поддержку Тибету в его стремлении к независимости. Доржиев опекал представителя Бадмаева бурята Очира Жигмитова, когда тот нелегально прибыл в Лхасу. Доржиев не был агентом Бадмаева, но поддерживал с ним контакты. Визиты Доржиева в Россию и его встречи с Николаем II так и не привели к какому-либо ощутимому результату (РГИА, ф. 560, oп. 28, д. 64, л. 11-15. Записка Доржиева. Декабрь 1901 г). О Доржиеве существует немалая литература:

Б[ЕРЛИ]Н Л. Хамбо Агван Доржиев.- Новый Восток, 1923, N 3; АНДРЕЕВ А. И. Из истории петербургского буддистского храма. - Минувшее, N 9. Париж. 1990, с. 380-408;

ЗАЯТУЕВ Г. Н. Цанид-хамбо Агван Доржиев. Улан-Удэ. 1991; ДАМДИНОВ А. В. Агван Доржиев. Автореф. канд. дис. Иркутск. 1996; и др.

41. РГИА, ф. 560, oп. 29, д. 105, л. 41-41 об., 142-142 об. Д. Д. Покотилов - П. М. Романову, 12.XII. 1895 и 22.IV. 1896.

42. ГАРФ, ф. 601, oп. 1, д. 530, л. 4-6. Бадмаев - П. М. Романову, 17.IV. 1896.

43. Там же, д. 700, л. 9-12. Бадмаев - Витте, 26.11.1897; ф. 543, on. 1, д. 172. Записка 26.11.1897, принадлежавшая, по- видимому, Бадмаеву.

44. Там же, ф. 601, oп. 1, д. 530, л. 3. Бадмаев - Романову, 21.III.1896, из Пекина.

45. РГИА, ф. 797, oп. 96, д. 116, л. 36-45.

46. Там же, ф. 1626, oп. 1, д. 207, л. 1-2. В публикации (За кулисами, с. 108-110) документ назван запиской без даты. Подлинник помечен 16.XII. 1896.

47. За кулисами, с. 101.

48. ГАРФ, ф. 601, oп. 1, д. 688.

49. За кулисами, с. 101-102.

50. Там же, с. 104-108; КОРСАКОВ В. В. Пекинские события. СПб. 1904, с. 226, 228. После краха предприятия эти дома намеревалось приобрести правление КВЖД, но Бадмаев вместо 55 тыс. лан, которые он, по слухам, намеревался выручить за эти здания, заломил цену в 200 тыс. лан, и сделка не состоялась (РГИА, ф. 323, oп. 1, д. 1097).

51. РГИА. ф. 1626, oп. 1, д. 207, л. Зоб.

52. Там же, ф. 560, oп. 29, д. 135, л. 31-33. Д. М. Позднеев - Романову, 24.VIII. 1898.

53. Приамурские ведомости, 6.VII. 1897.

54. РГИА, ф. 560, oп. 28, д. 48, л. 108-108 об.

55. Там же, ф. 560, on. 22, д. 211, л. 1. Бадмаев - Николаю II, 21.1. 1898 (резолюция Николая II от 23.1. 1898); РОМАНОВ Б. А. Лихунчагекий фонд. - Борьба классов, 1924, N 1-2, с.112, 124.

56. КОРСАКОВ В. В. В старом Пекине. СПб. 1904, с. 36-40.

57. ГАРФ, ф. 543, oп. 1, д. 585, л. 116, 117, 120-121.

58. Архив внешней политики Российской Империи (АВПРИ), ф. 143, oп. 491, д. 581, л. 12.

59. За кулисами, с. 110.

стр. 125

60. АВПРИ, ф. 143, oп. 491, д. 581, л. 51 об.

61. РГИА, ф. 1328, oп. 1, д. 1386, л. 81-86. БАДМАЕВ П. А. Империя Богдыхана и мировая политика.

62. АВПРИ, ф. 143, oп. 491, д. 581, л. 17-17об., 24-47, 50-51.

63. ГАРФ, ф. 1467, on. 1, д. 601, л. 1-10. БАДМАЕВ П. А. К вопросу о государственной обороне на Дальнем Востоке, 1.XI. 1908; За кулисами, с. 115-130.

64. За кулисами, с. 167-168.

65. Илиодор. Святой черт. В кн.: Житие блудного старца Гришки Распутина. М. 1990, с. 10-18, 139-145; ОРРГБ, ф. 261, к. 20, N 2. ХАРЛАМОВ Н. П. Действо иеромонаха Илиодора в Царицыне в 1911 г.; Похождения Илиодора.- Былое, 1924, N 24, с. 183-220.

66. ГАРФ, ф. 713, oп. 1, д. 24 (опубликованы: За кулисами, с. 6- 9).

67. За кулисами, с. 14; Житие, с. 159.

68. Житие, с. 163. Одна из этих записок сохранилась в бумагах Бадмаева (За кулисами, с. 12-13). Она составлена как конспект заявления председателя Думы Родзянко "правительству и выше" и нацелена на разоблачение "святости" Распутина. По-видимому, Бадмаев также способствовал распространению записки Илиодора "Гриша" (За кулисами, с. 137-141). Следствием этой кампании "гласности" стало обсуждение в печати как личности самого Распутина, так и синодальных дел. 24 января 1912г. в N 19 газеты "Голос Москвы" была опубликована статья М. Новоселова "Голос православного мирянина". Тираж этого номера, а также номера "Вечернего времени" были конфискованы, но сама история стала предметом запроса в Думе, сделанного уже на следующий день (ДЯКИН В. С. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911-1914 гг. Л. 1988, с. 33- 34). Впрочем, и до записок Бадмаева-Илиодора события в Синоде получили огласку (МЕНЬШИКОВ М. О. Распутица в церкви.- Новое время, 14.1.1912).

69. За кулисами, с. 5-6, 11-12.

70. Падение царского режима (ПЦР). Т. 2, Л.-М. 1925, с. 67. Допрос И. Ф. Манасевича-Мануй-лова, 10.IV.1917.

71. ГАРФ, ф. 1467, oп. 1, д. 701, л. 4-5, 11-12 (Бадмаев - Александре Федоровне, 8.ХI. 1916);

ДЯКИН В. С. Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны (1914-1917). Л. 1967, с. 246.

72. За кулисами, с. 21, 24. В этой книжке ничего не говорилось об окончании войны, наоборот, она призывала к единению общества и мобилизации сил.

73. За кулисами, с. 22-23; СЕМЕННИКОВ В. П. Политика Романовых накануне революции (от Антанты к Германии) по новым документам. М.-Л. 1926, с. 45.

74. ПЦР. Т. 4. Л. 1925, с. 61-62.

75. ГАРФ, ф. 1467, oп. 1, д. 701, л. 4-5.

76. ПЦР. Т. 4, с. 67; ГАРФ, ф. 1467, oп. 1, д. 447, л. 93 (Дополнения А. Д. Протопопова к его показаниям 27 июля 1917 года).

77. ДЯКИН В. С. Русская буржуазия и царизм, с. 230; За кулисами, с. 33.

78. РГИА, ф. 1276, oп. 13, д. 251, л. 126. Бадмаев - Н. Д. Голицыну, 10.11.1917.

79. За кулисами, с. 32-33 (письмо и записка П. А. Бадмаева Николаю II, 15.Х.1916); ПЦР. Т. 1. Л. 1924, с. 13; т. 4, с. 91. Как курьез, можно упомянуть о том, что Бадмаев через Белецкого в 1916г. пристроил своего зятя, коллежского асессора Е. И. Вишневского, минским вице-губернатором (ПЦР. Т. 4, с. 494).

80. За кулисами, с. 34-35; БОРОДИН А. П. Государственный совет России (1906-1917). Киров. 1999, с. 164-165.

81. Последний временщик последнего царя. - Вопросы истории, 1964, N 12, с. 100-101.

82. ОР РНБ, ф. 482, oп. 1, д. 103; ГАРФ, ф. 579, oп. 1, д. 6495.

83. Власть на местах передавалась сельскому сходу, все уровни выше являлись органами контроля и разрешения споров. Интересно, что в 1907 г. Бадмаев писал Николаю II о том, что законы Сперанского об инородцах 1822г. "в духе абсолютной монархии... только и могут возвеличить трон" (За кулисами, с. 170).

84. ПЦР. Т. 2, с. 311.

85. ГУСЕВ Б. Бадмаевы: легенда и быль. - Неделя, 1988, N 15, с. 19.

Постоянный адрес данной публикации: