М.: Языки славянской культуры. 2012. 528 с, ил.

В монографии подводятся итоги сорокалетних исследований, которые автор ведет с 1974 г. на Сокотре и других островах архипелага, расположенного между Восточной Африкой и Южной Аравией. Уже первая его книга о Сокотре, вышедшая в 1970-х гг., привлекла многих читателей, мечтавших обрести свой далекий остров, подобно таким литературным героям, как Хайй Зу Йакзан из средневековой повести араба Ибн Туфейля, Андренио из романа испанца Бальтасара Грасиана или известный любому подростку Робинзон Крузо из эпопеи англичанина Даниеля Дефо.

Второй раз В.В. Наумкин посетил Сокотру в 1976 г., но понадобилось еще несколько лет, чтобы давний интерес отечественной науки к научным разысканиям в Южной Аравии (заявленный Русским Географическим обществом в середине XIX в.) получил организационное оформление. В 1982 г., по инициативе арабиста П.А. Грязневича, была создана Советско-Йеменская комплексная экспедиция Академии наук СССР, объединившая ученых разного профиля - историков и археологов, геоморфологов и ботаников, антропологов, лингвистов и этнографов. Она воспитала талантливых йеменских специалистов и создала российскую школу изучения Южной Аравии. Исследования на островах архипелага Сокотры возглавил В.В. Наумкин, его группа приступила к работе в 1983 г.

Полевые разыскания на острове притягательны для любого ученого, ведь острова имеют четкие границы, защищающие их культурную самобытность: эндемики характерны не только для островной фауны и флоры, но и для традиционного уклада островитян. Рецензируемая книга существенно углубляет наши представления об историко-этнографических ареалах или культурном пространстве этноса. Особенно потому, что рассматриваемый в ней этнос вопреки мощному воздействию арабского языка не утратил родную речь. "Многие пласты общесемитской лексики в сокотрийском сохранили свое если не начальное, то изменившееся в меньшей степени, чем в других живых семитских языках, содержание", замечает автор (с. 239). Сохранение первоначальных смыслов в изолированных ареалах может быть распространено и на некоторые составляющие соционормативной культуры и материальные технологии. Похоже, что это такое же специфическое для островных ареалов качество, как выделяемые биологами гигантизм и карликовость.

Книга начинается с характеристики сокотрийской природы: ее почв (красноземы), рельефов (плоскогорья, холмы, трещиноватые граниты, карстовые пещеры), обдуваемых муссонными ветрами, ее растений (драцены, акации, агавы, благовонные бурзеровыс деревья, дающие ладан разных сортов, мирровое дерево, дикий апельсин, гибискус). Из 825 видов местных растений 37% не встречаются больше нигде (с. 28). Зато эндемичных млекопитающих здесь почти нет, сокотрийские эндемики это - птицы, пресмыкающиеся, насекомые (среди них вредоносные пауки, укус которых, как верят сокотрийцы, убивает верблюда, гигантские сколопендры и ядовитые скорпионы, особые оводы, которых панически боятся пастухи) и разнообразные моллюски. Человеческая деятельность, отмечает автор, главная угроза хрупкому равновесию островного мира (с. 32-33).

Разделы, посвященные прошлому Сокотры - от глубокой древности до конца колониальной эпохи, - убеждают читателей, что классические нарративные источники порой менее информативны, чем данные археологии, физической антропологии, лингвистики, фольклора. Если первобытные люди, как выяснили российские ученые, появились на острове в эпоху олдована, не

позднее 1.4 млн лет назад, то предки современных сокотрийцев, носители праюжноаравийского языка, прибыли сюда из Южной Аравии только в начале 1-го тыс. до н.э.(с. 490-492). Интересно, что давнее переселение с материка отразилось в представлениях сокотрийских горцев о культурном прошлом. От племенных старейшин В.В. Наумкин слышал легенду о том, что их далекие предки были изгнаны на этот остров из земного рая, помещавшегося где-то на севере (с. 75).

О гигантизме в материальной культуре острова свидетельствуют остатки мегалитических сооружений и погребения под большими каменными саркофагами, ждущие своего исследователя. Позже, по мнению В.В. Наумкина и археолога А.В. Седова, главным центром острова могло быть городище Хажря, обследованное ими в 1985 г. (с. 170-178) и детально изученное российскими археологами во главе с Ю.А. Виноградовым в 2006, 2008-2010 гг. (с. 188-219). В 2010 г. на городище Кош (крайний запад Сокотры) была обнаружена керамика, типологически сходная с керамикой порта Каны на побережье Аравии; вероятно, это поселение было связано с международной торговлей II V вв. (с. 226). Какое-то время Сокотра находилась в подчинении Хадрамаута, существовавшего в Аравии как отдельное государство до IV в. н.э., но влияние южноаравийской цивилизации на Сокотру, равно как на Махру и Дофар, было номинальным. О широких международных связях Сокотры, торговавшей алоэ, благовониями, камедью драконова дерева и панцирями гигантских черепах, свидетельствует эпиграфический материал, выявленный бельгийскими спелеологами в карстовой пещере Хок в 2001-2002 гг. Там между I в. до н.э. и VI в. н.э. чужеземные мореплаватели оставили сотни надписей на индийском брахми, южноаравийском, эфиопском, греческом, пальмирском и бактрийском языках. Корпус из примерно 250 текстов и рисунков стал одним из главных источников по торговле в бассейне Индийского океана в первых веках новой эры. Коллективный труд, всесторонне освещающий этот источник, появился через полгода после выхода в свет рецензируемой книги [Foreign Sailors, 2012], но основные его выводы учтены В.В. Наумкиным, опирающимся также на результаты собственного посещения пещеры Хок.

Сокотра издавна воспринималась путешественниками как остров духов и легенд (легендарная жар-птица Феникс, белые черепахи и т.д.), колдунов и колдуний, управляющих ветрами и бурями. Стойко сохраняющиеся местные верования дополнялись религиозными представлениями колонистов, знакомивших сокотрийцев с пантеонами своих богов, а позже с единобожием авраамических религий иудаизма, христианства (вероятно, несторианского толка: так интерпретируют функцию общественного здания IX в. на Хажря-4 российские археологи [Виноградов, 2012, с. 112-115]), а также ислама.

В эпоху Великих географических открытий остров использовали португальские мореплаватели на пути в Индию; в 1886 г. Великобритания подписала с махрийским вождем Али ибн Абдаллахом Бин Африром, носившим титул "султана Сокотры и Кишна", договор о дружбе. О превратностях судоходства близ Сокотры читатели газет узнали после громких кораблекрушений в 1887 г. немецкого парохода "Одер", через десять лет британского судна "Аден", но, несмотря на ненадежность коммуникаций, британские власти пытались наладить экспорт сокотрийского алоэ и камеди драконова дерева, а также организовать местное пчеловодство [Social and economic affairs..., 1993, p. 736]. В британских архивах сохранились свидетельства о том, что в 1943 г. правительство Великобритании секретно обсуждало возможность использовать этот "обширный и слабонаселенный остров" для эмиграции европейских евреев, но государственный секретарь по делам колоний счел, что "такой шаг будет иметь чудовищные последствия для отношений не только с султаном и его народом, но и с туземными правителями и народами всего Аденского протектората" и "более чем столетний труд по налаживанию добрых отношений с народами Южной Аравии, особенно с теми, кто проживает по соседству с Аденом, пойдет прахом" [Social and economic affairs..., 1993, p. 737-738]. Заметим, что еще в 1939 г. за несколько месяцев до начала Второй мировой войны, султан ал-Касири из Хадрамаута подписал обращение, опровергавшее слухи о том, что в качестве места для еврейской эмиграции англичане выбрали Хадрамаут [Rodionov, 2006, р. 133-134].

В книге подчеркивается, насколько сложна проблема антропогенеза островитян: "Можно предположить три вероятных фактора формирования антропологического типа современных сокотрийцев: 1) наличие древнего субстрата неизвестного пока происхождения, возможно связанного с Южной Аравией и проявляющегося в наибольшей степени в горных районах острова; 2) проникновение новых мигрантов, оседавших в основном на побережье, и смешение их с местным населением; 3) влияние изоляции и эндогамии, создававшее предпосылки для выработки черт своеобразия типа. Любое антропологическое исследование предполагает поиски путей для

раскрытия картины взаимодействия названных факторов" (с. 81). Сравнение данных, собранных на Сокотре российской экспедицией, с характеристиками некоторых групп населения Азии и Африки подтверждает высказанные соображения. Для более конкретной картины необходимы дальнейшие усилия по сбору палеоантропологического материала. Однако уже полученный материал приобретает особое значение для расовой классификации при сопоставлении его с новыми данными генетики. Бицентризм, т.е. теория двух центров расообразования западного и восточного, - считает антрополог А.Г. Козинцев, "не выдержал испытания временем, зато гипотеза древнего экваториального моста между двумя тропическими регионами мира (Африка и Южная Пацифика) оказалась более жизнеспособной", тем более что "ведущие специалисты по дерматоглифике и одонтологии интерпретировали южноаравийские материалы с точки зрения теории южного экваториального пояса" [Козинцев, 2013, с. 67].

Характеристики соционормативной культуры сокотрийцев и культуры жизнеобеспечения, данные в книге, представляют особый интерес для этнографа, особенно записи 1974 и 1976 гг. и результаты полевых сезонов 1983-1987 гг. у скотоводов внутренних районов острова. "Учитывая, что именно эти скотоводческие племена являются носителями наиболее традиционных форм социальной и экономической жизни, а также хранителями древней культуры, обрядов и обычаев, устного и песенного фольклора, они и были главным объектом наших исследований", - замечает В.В. Наумкин (с. 229). В разделе "Времена года, откочевки и пространственная ориентация скотоводов" (с. 238-242) он приводит живой пример своей полевой этнографической работы, связанной с регулярными сезонными кочевками: «Наиболее исчерпывающее объяснение информантов было следующим: "Мезхирё это такая откочевка, когда из одного места, расположенного в меде, люди отправляются в другое, расположенное в шете, а когда люди переходят из шете в меде, это уже меркиё". Остается выяснить, что такое меде и шете». В.В. Наумкин отказывается от трактовки Вольфа Леслау, считавшего, что меде - это "ветер с юга", а шете - "ветер с севера", убедительно доказывая: "Разница между кочевками мезхирё и меркиё непосредственно не определена противоположностью их направленности по оси северюг. Первый вид откочевки - сверху вниз, с гор на равнины, из холода в тепло, из безводной зоны в зону, где есть вода и корм (в данный сезон), т.е. на зимние пастбища. Второй вид снизу вверх, с равнин в горы, из жары в прохладу, из засушливой зоны в зону, где есть вода и корм (в данный сезон), т.е. на летние пастбища. Сезонные откочевки лишь в большинстве случаев (но не во всех) совпадают с направлением север-юг; кроме того, на зимние пастбища можно переходить как в северном, так и в южном направлении" (с. 239-240).

Автор книги выявляет различия в традиционном отношении сокотрийцев к козам и овцам. В отличие от овец, козы имеют имена и делятся на статусные группы. Высшее место занимает махзаза, или мудрая: ее предка укусил джинн Ди-д-бахт, женщины не имеют права ее доить, кипятить и пить ее молоко; далее следует мегредо: ее запрещено доить женщинам в период "нечистоты" (месячных), и, наконец, обычная коза, причем коз с привилегированным статусом, по наблюдению В.В. Наумкина, становится сегодня все меньше (с. 252).

Сокотрийские коровы (также различаемые по именам) низкорослы, выглядят мельче осла, подтверждая теорию островной карликовости (они бытовали на островах Пемба и Мадагаскар), хотя встречаются и на Африканском Роге (Сомали), и в Аравии (Хадрамаут, Махра, Дофар). Отметим, что сокотрийские термины для владельческих меток и клейм для скота, как правило арабского происхождения (с. 297-298) и сходны с теми, что бытуют до сих пор на Аравийском полуострове - в Махре и частично в Хадрамауте. Сокотрийская лексика по пальмоводству включает немало арабских терминов, применяемых в соседнем Хадрамауте, это справедливо и для названия сортов фиников [Rodionov, Sedov, 1995]. Табаководством, завезенным из материкового Гайл Ба Вазира, занимаются на острове сеййиды из рода абу бекр (один из членов этого обширного рода, Хусейн Бин Шайх Бу Бекр, на протяжении многих лет был другом и советчиком автора этих строк в "этнографическом поле" западного Хадрамаута) [Rodionov, 2007, р. 2, 119].

О сходстве традиционных занятий жителей Сокотры и Южно-Аравийского побережья говорит даже такое специфическое для женщин Сокотры занятие, как изготовление шерстяных одеял, известных в Йемене под названием шамла, с помощью напольной рамы, описанное В.В. Наумкиным (с. 312-315): сходное ремесло бытовало и в Хадрамауте на плоскогорьях к северу от Мукаллы (в 1998 г. П.И. Погорельский и автор этих строк знакомились с подобной технологией у женщин рода ба вазир из деревни Рахба Бин Джанид). Приемы кузнечного дела на острове и его терминология в целом сходны с Хадрамаутом, хотя номенклатура сокотрийских изделий го-

раздо уже [Rodionov, 2007, p. 34-36, 97-98]. Зато в отличие от материка на Сокотре гончарством занимаются женщины - лепят изделия без помощи гончарного круга (с. 318-321).

В.В. Наумкин успел увидеть в действии вышедший сейчас из употребления сокотрийский прибор ишхар для добывания (высверливания) огня с помощью "мужской палочки", вставляемой в "женскую" дощечку - весьма архаическая сексуальная коннотация (с. 306-307), перекликающаяся с сокотрийскими брачными обычаями "укладывания" (тырех) и "потирания" (масх) невесты (с. 438-439), еще одно доказательство того, как условно деление на материальную и духовную культуру и как проницаемы границы между ними.

Островной гигантизм можно усмотреть в крое женского платья: "его задняя половина, почти в два раза превышающая по длине переднюю, позволяет запахнуть эту часть платья, завернув ее вокруг бедер" (с. 322). Рудиментом такого кроя представляется хадрамаутское "платье с хвостом", т.е. с удлинением сзади по подолу, отчего задняя часть кажется снабженной шлейфом. Совпадают с принятыми в Хадрамауте и некоторые наименования атрибутов женского костюма (например, ажурный головной платок nuqba) или его деталей (расшитая серебром лента и т.д. (ср.: [Rodionov, Schoenig, 2011, p. 59-76]).

1990-е годы, названные в книге началом периода "глубокой исламизации" (с. 347), изменили жизнь острова, отразившись не только в материальных технологиях, но и в соционормативной культуре, прежде всего в сфере семейно-брачных отношений. До этого сокотрийки пользовались значительной свободой, вплоть до вступления в добрачные и внебрачные связи, выступали инициаторами разводов и т.д. (с. 347-365). Замечание В.В. Наумкина: "Братская семья, образующаяся после смерти отца в сложной семье, - весьма распространенный вариант на Сокотре" (с. 409) подтверждает гипотезу о происхождении ортокузенного брака у арабов [Родионов, 1999]. В сокотрийской семейной организации 1980-х гг. автор книги прослеживает цикличность: разрастание парной семьи вело к образованию отцовской, после смерти отца-патриарха превращавшейся в братскую и снова разделявшейся на простые (парные) семьи (с. 420).

Этапы традиционной брачной церемонии, детально описанные В.В. Наумкиным до "глубокой исламизации" (с. 436-442), выявляют архаичные мотивы умыкания невесты (имитируемого молодыми людьми из числа близких родственников невесты) и матрилокальности брака (первые две брачные ночи с символической реализацией брачных прав жениха происходят в доме невесты, а переезд в дом мужа мог откладываться вплоть до месяца). Сохранялись на Сокотре и отзвуки брака посещением: "Если обстоятельства некоторое время не позволяют привести жену в дом мужа, он может навещать ее в доме ее родителей, оставаться там ночевать, но не переезжает туда" (с. 441). На материке такая обрядовая архаика сохранялась до начала 1990-х гг. прошлого века в ал-Мишкасе - восточном районе Хадрамаута рядом с Махрой, в котором автор этих строк проводил этнографические исследования. Там, на сравнительно небольшой, но ландшафтно разнообразной территории были представлены разные хозяйственно-культурные типы: полуоседлые скотоводы, сочетающие верблюдоводство и караванные перевозки с разведением коз, овец и молочных карликовых коров; оседлые и полуоседлые земледельцы нагорий и долин, сочетающие террасное земледелие с отгонным скотоводством, а также рыболовы и плужные земледельцы побережья ситуация во многом схожая с сокотрийской. Ал-Мишкас роднят с Сокотрой и Махрой многие особенности обычного права: высокий статус женщин (имевших право жалобы в племенной совет на нерадивых мужей, если они не исполняли свои супружеские обязанности), позднее обрезание у подростков (под декламацию специальных касыд) и даже приветствие "нос к носу" [Родионов, 1993, с. 67-75].

В.В. Наумкин выделяет девять жанров в народной поэзии архипелага (с. 462-475), отличающейся в целом лапидарностью, недоговоренностью и многозначностью (с. 485). Его восхищает местная поэтическая традиция, которая "на протяжении длительного времени успешно транслируется из поколения в поколение из уст в уста, не будучи поддержана письменной традицией" (с. 472). Наиболее архаичны записанные исследователем образцы поэзии на сокотрийской языке, в то время как локальные стихи на арабском совмещают особенное и общее: местные корни - с южноаравийскими, предусматривающими состязательность и импровизационность. Так, спор двух поэтов-сокотрийцев на арабском (с. 471-472) чрезвычайно похож на типичные для Хадрамаута стихи с апелляцией к Аллаху и мнению племенного вождя-хакама [Родионов, 2009, с. 32-43], отмечу только, что встречающийся в сокотрийских стихах "султан Рума" (с. 472), по мнению моих хадрамаутских информаторов, это "турецкий султан", а не "султан Византии".

Жанр рецензии не обходится без критических замечаний, в данном случае сугубо частных на фоне проделанной исследователем громадной работы. Так, известный британский арабист

Роберт (предпочитавший, чтобы даже младшие коллеги называли его "Боб") Бертран Сарджент (1915-1993) назван Ральфом (с. 60), а в библиографии на титуле его книги "Португальцы у берегов Южной Аравии" выпало одно из двух f (правильно: "The Portuguese off the South Arabian Coast"). Чтобы легче ориентироваться во множестве фактов, содержащихся в рецензируемой монографии, не помешали бы соответствующие указатели - предметные, именные, терминологические и т.д., для чего целесообразно было бы унифицировать используемую в тексте транскрипцию.

В целом нельзя не согласиться с выводами автора о том, что "задача ученых <...> помочь сохранить в неприкосновенности уникальную сокотрийскую природу, археологические памятники и оригинальную поэзию, а также зафиксировать для науки и для будущих поколений те уходящие черты традиционной культуры жителей архипелага, с которыми мы еще совсем недавно могли соприкоснуться <...>" (с. 497). Первая часть задачи требует коллективных международных усилий, вторая - в значительной мере выполнена усилиями В.В. Наумкина и его российской команды. Однако впереди еще немало исследовательской работы.

Мы многого ждем от готовящегося В.В. Наумкиным, Л.Е. Коганом и Д.В. Черкашиным труда по языку и фольклору Сокотры, который несомненно даст ценный материал для мировой карты фольклорных мотивов, составляемой Ю.Е. Березкиным. Необходимы новые разыскания по сокотрийской магии (обряды вызывания дождя, табуирование имен, амулеты) и связанной с ней народной медицине. Перспективны дальнейшие исследования Абд-эль-Кури островка в островном культурном ареале, связующего культурного звена между Хадрамаутом (часть населения островка - выходцы из ал-Мишкаса) и Сокотрой, его топонимической практики (внешние и внутренние двойные топонимы, имена колодцев от Би'р 'Аджуз, или Колодца старухи) и т.д., не говоря уже об археологических раскопках на Абд-эль-Кури. Ученым предстоит заполнить многочисленные лакуны в истории Сокотры (например, ответить на вопрос, почему и как здесь расцвело и угасло развитое террасное земледелие). И это всего лишь малая часть возможной программы - ведь островные ареалы, ограниченные водой, по сути неисчерпаемы.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Виноградов Ю.А. Открытие нссторианской (?) церкви на острове Сокотра // Новый Гермес. Вестник античной истории, археологии и классической филологии. V. Свято-Алсксисвская Пустынь. СПб., 2012.

Козинцев А.Г. Расовая классификация в свете новых генетических данных // Радловский сборник. Научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в 2012 году I Отв. ред. Ю.К. Чистов. СПб.: МАЭ РАН, 2013.

Родионов М.А. Племена ал-Мишкаса: ал-хумум и са'ин// Кунсткамера. Этнографические тетради. Вып. 1.СП6, 1993.

Родионов М.А. Еще раз об ортокузенном браке у арабов // Алгебра родства. Родство. Системы родства. Системы терминов родства. Вып. 3. СПб., 1999.

Родионов М.А. Демоны слов на краю Аравии. Общество и стихотворство Хадрамаута. СПб.: Наука, 2009 (Kunstkamcra Pctropolitana).

Foreign Sailors on Socotra: the Inscriptions and Drawings from the Cave Hoq / Ed. by I. Strauch. Bremen: Utc Hempen Vcrlag, 2012. (Vcrglcichende Studicn zu Antikc und Orient; 3).

Rodionov M. The Kathiri Document Denouncing the Emigration to Hadramawt (May 4, 1939) // ТЕМА, Journal of Judeo-Yemenite Studies / Ed. by Y. Tobi. Assosiation for Society and Culture. No. 9. Nctanya 2006.

Rodionov M. The Western Hadramawt: Ethnographic Field Research, 1983-1991 // Orientwissenschaftliches Hefte. Hallc-Wittcnbcrg: OWZ dcr Martin Luther Univcrsitact. Hft 24. 2007.

Rodionov M., Scdov А. [Рсц. на:] Vitaly Naumkin. Island of the Phoenix. An Ethnographic Study of the People of Socotra / Tr. from Russian by V. Epstein. Reading: Ithaca Press, 1993. (Ithaca Press Middle East Cultures Scries. Vol. 16) // ТОПOI. Orient-Occident. 1995. No. 5.

Rodionov M., Schocnig H. The Hadramawt Documents, 1904-1951: Family Life and Social Customs under the Last Sultans. Ergon: Orient Institut Beirut, 2011 (Bcirutcs tcxtc und Studicn 130).

Social and economic affairs, 1941-1944. War Cabinet. Committee on Palestine. Socotra. Memorandum by the Secretary of State for the Colonics, October 1943 // Records of Yemen 1798-1960 / Ed. by D. Ingrams, L. Ingrams. Vol. 9. 1933-1945. Slough: Archive editions, 1993.

Постоянный адрес данной публикации: