М. СЛИНКИН, доктор исторических наук

В истории Афганистана последней четверти XX века все еще остается немало "белых пятен", хотя этот период, прямо скажем, не обделен вниманием многих отечественных и зарубежных исследователей. Одно из них связано с вооруженным антиправительственным мятежом генерала Шах Наваза Такая а марте 1990 года"

Глубинные корни этого мятежа, как, впрочем, и многих других внутрипартийных драматических катаклизмов периода правления левых в Афганистане (1978-1992 годы) не представляли особого секрета, пожалуй, ни для кого из специалистов по этой стране и крылись в непримиримых противоречиях двух фракций правящей Народно-демократической партии Афганистана - Хальк и Парчам. Эти фракции поменялись ролями у кормила власти в результате вторжения советских войск в страну в конце декабря 1979 года. Хотя формально они и восстановили единство партии, однако на сей раз ведущее положение в высших партийных и государственных органах, в противовес прошлому, заняли парчамисты. С этим никак не могло примириться экстремистское крыло Хальк. Подковерные интриги и распри той и другой стороны не утихали все 80-е годы, сотрясая и неумолимо ослабляя кабульский режим.

В апреле 1988 года, за месяц до начала вывода советских войск из Афганистана, радикально настроенные халькисты бросили открытый вызов президенту страны и генеральному секретарю ЦК НДПА Наджибулле, одновременно направив письмо в адрес ЦК КПСС. В нем они обвинили лидера партии в гонениях на халькистов и установлении в партии и государстве "господства и гегемонии Парчам", провоцировании межфракционной борьбы, стремлении решать важные партийные и государственные задачи авторитарными методами и неспособности реализовать на практике политику национального примирения.

Однако главную вину Наджибуллы они видели в его односторонне ориентированной кадровой политике. По их мнению, выход из тяжелого положения, в котором оказалась страна и партия, состоял в "устранении господства одного крыла". "Необходимо, - писали авторы письма, - подобрать на ключевые государственные посты, которых не более 300, хорошие кадры" вместо "абсолютных бюрократов" (парчамистов. - М. С .) и, как особо подчеркивалось, "улучшить кадровый состав министерства обороны и крупных армейских формирований путем назначения опытных и преданных родине военных, особенно ветеранов партии, участников саурской революции, пользующихся авторитетом и влиянием в армии" ¹ .

Халькистская верхушка в тот момент рассчитывала, что, заполучив в свои руки высшие армейские посты, ей удастся изменить в свою пользу баланс сил в руководящих органах партии и государства и таким образом обеспечить и умиротворение страны, и спасение режима. Исходя из этого, высокопоставленные халькистские деятели уже с апреля 1988 года начали добиваться назначения своих людей на руководящие армейские должности. На пост министра обороны, который в то время занимал не особенно популярный в армейских кругах парчамист генерал М. Рафи, они выдвинули убежденного халькиста Ш. Н. Таная. Этого назначения настойчиво добивались и руководители различных советских ведомств в Кабуле - военного, партийного и мидовского. Однако Наджибулла тянул время, сомневаясь в лояльности Таная и не желая в связи с этим передавать одно из важнейших силовых ведомств в его руки, и лишь несколько месяцев спустя, 18 августа 1988 года, под давлением, главным образом, советской стороны пошел на уступки и назначил его министром обороны.

ХАЛЬКИСТЫ БРОСАЮТ ВЫЗОВ

Ш. Н. Танай к этому времени стал широко известен как в военных, так и в политических кругах

стр. 37

Афганистана своей неординарностью. Он родился в 1950 году в уезде Танай (провинция Пактия) в крестьянской семье. По национальности - пуштун. Окончил военный лицей в Кабуле, пехотный факультет столичного Высшего военного училища и годичные курсы десантников. Принимал активное участие в "Апрельской революции" 1978 года. В последующем занимал различные командные посты в армии, в том числе в первой половине 80-х годов был командиром Центрального армейского корпуса. С 1985-го по 1988 годы - начальник Генерального штаба афганской армии. Заняв кресло министра обороны, он получил звание генерал-полковника и 20 августа 1989 года введен в состав Высшего совета обороны родины, созданного для осуществления руководства страной в условиях чрезвычайного положения.

Еще в начале 70-х годов Танай вступил в халькистскую подпольную военную организацию. В 1984 году был избран членом ЦК НДПА, в октябре 1987 года - кандидатом в члены политбюро ЦК партии.

В нем удивительно совмещались политическая неграмотность и военный талант, решительность и авантюризм, храбрость военного человека и вероломство в будничной жизни, чувство товарищества и гипертрофированное высокомерие, капризность, властолюбие и бонапартистские наклонности ² . Среди армейской когорты халькистов он был, безусловно, одной из одиозных и скандальных фигур.

Непосредственной прелюдией к мятежу Ш.Н. Таная явилось раскрытие в Кабуле в начале августа 1989 года подпольной диверсионно- террористической организации, связанной, как утверждалось в афганской прессе, с "Исламской партией Афганистана" Г. Хекматьяра. К концу августа министерство государственной безопасности (МГБ), раскручивая маховик следствия, вышло на военных и обнаружило разветвленную сеть подпольной организации непримиримой оппозиции, в которую, кроме армейских офицеров, входили сотрудники министерства внутренних дел, МГБ, представители духовенства и интеллигенции. Как вскоре выяснилось, еще в 1988 году агентуре Г. Хекматьяра удалось завербовать ряд видных военных и через них большое число офицеров среднего звена, особенно в частях ПВО, прикрывавших Кабул. Этому в немалой степени способствовала растерянность в некоторых армейских частях и штабах в связи с выводом советских войск из Афганистана.

Перед следствием предстал план свержения кабульского режима, который предусматривал переброску из Пакистана четырех полков моджахедов Хекматьяра для штурма столицы с южного, западного и восточного направлений; одновременно с этим проведение взрывов внутри города, обстрел важных объектов зенитными батареями, расположенными на окаймляющих Кабул высотах и антиправительственные выступления сторонников оппозиции в частях столичного гарнизона.

2 декабря по подозрению в заговоре были арестованы четыре генерала, в том числе ключевые фигуры заговорщиков - генерал Вали Шах и начальник управления связи министерства обороны Алим Джан ³ . Накануне вопрос о предстоящем аресте генералов президент Наджибулла обсуждал с Танаем, сначала во время их личной встрече, а затем в присутствии министра государственной безопасности Ф. Якуби. При этом Танай, как отмечал позже Наджибулла, сначала крайне робко возражал против ареста упомянутых генералов - его друзей, но, в конце концов, признал за президентом право решать их судьбу.

15 декабря 1989 года по кабульскому телевидению выступил первый заместитель министра госбезопасности генерал-лейтенант Яр Мухаммад и генеральный прокурор Саид Шариф и предали гласности сведения о "бунте генералов". Яр Мухаммад объявил, что арестовано уже 127 человек и большинство из них полностью признало свою вину. Однако аресты военных были восприняты в высших армейских и гражданских кругах далеко не однозначно. Видимо, в связи с этим президент Наджибулла в один из тех дней, задержав у себя в кабинете Таная после окончания оперативного совещания Генерального штаба и оставшись с ним наедине, вновь вернулся к разговору о заговоре. На сей раз Танай уже в более категоричной форме поставил под сомнение версию о причастности генералов, как он сказал, "товарищей по партии", к попытке государственного переворота. Более того, покидая кабинет президента, он с возмущением бросил: "Это - заговор против меня лично и против халькистов".

После такого демарша Танай укрылся в министерстве обороны, расположенном на юго-западной окраине Кабула, и выдвинул ультиматум: освободить генералов, или же он поднимет на их защиту армию. По его приказу к зданию министерства были стянуты танки, бронетранспортеры, артиллерия, ракетные комплексы. Танай отказался вести переговоры по телефону с кем-либо, включая и президента, а также принимать его людей у себя. Деятельность аппарата министерства была фактически парализована. К огорчению президента, хотя это и не явилось для него неожиданностью, в поддержку мятежного министра выступил ряд видных партийных и государственных деятелей из крыла Хальк. В конфликт попыталось вмешаться советское посольство в Кабуле. Советский посол пригласил к себе строптивого генерала для "душевной" беседы, превратившейся, как это водилось в советские времена, в традиционное русское застолье. Причем Таная "накачали" до такой степени, что пришлось во избежание неприятностей изъять у него пистолет ⁴ .

ТАКТИЧЕСКИЙ МАНЕВР ПРЕЗИДЕНТА

Противостояние двух сторон в афганской правящей верхушке длилось недолго. В конце концов, президент сдался, согласившись освободить четырех генералов, правда, с условием, что они не будут допущены к работе. Впрочем, одному из них - Алим Джану - уже было не до работы: в результате пыток, которым его подвергли в ходе следствия, он оказался в невменяемом состоянии. Танай торжествовал. На следующий день

стр. 38

после освобождения генералов, выступая на совещании в министерстве обороны, он с гордостью заявил, что они помилованы только "благодаря его заступничеству, ради сохранения высокого морального духа в армии".

Одержав верх над президентом в этой первой пробе сил, Танай (как и стоявшая за ним верхушка халькистов) окончательно уверовал в свои возможности и исключительность. С еще большим, чем прежде, рвением он продолжал укреплять свою опору среди офицерского корпуса. За полтора года пребывания в должности министра обороны он произвел в армии до трех тысяч кадровых перестановок. Однако президентское окружение и служба безопасности были крайне обеспокоены не столько этими перестановками, сколько учениями и маневрами, которые Танай начал проводить после декабря 1989 года. Отвечая на этот вызов, Наджибулла дал указание своим приближенным усиленно готовиться к адекватному отпору, в том числе и защите своих семей от возможных бомбежек. "Аллах с нами, - заявил он при этом, - наше дело правое и самое лучшее наступление - это хорошая защита" ⁵ . Началась интенсивная подготовка к решающей схватке между Хальк и Парчам.

Президент и его люди внимательно следили за каждым шагом Таная и его сторонников. Уже после подавления путча бывший министр внутренних дел М. А. Ватанджар в интервью советскому корреспонденту признал, что власти знали о "готовящемся заговоре в подробностях" и что "заранее были приняты все меры, чтобы подавить его" ⁶ . В частности, к началу марта 1990 года в полную боевую готовность были приведены части республиканской гвардии, верные Наджибулле части министерства внутренних дел и министерства обороны, восемь столичных партийных батальонов численностью до 4 тысяч человек, а также военизированные отряды столичной молодежи; с севера в Кабул была вызвана 53-я узбекская дивизия генерала А. Р. Дустома, а с востока (из-под Джалалабада) в столицу перебрасывалась часть войск под командованием генерала Лудина; были перекрыты основные магистрали, ведущие в Кабул; составлены списки лиц, подлежащих немедленному аресту в случае начала мятежа и т.д. Еще одна примечательная деталь: 5 марта Наджибулла отправил в Москву свою жену с детьми, как было объявлено, на лечение и отдых.

Накануне, 2 марта, президент пригласил к себе домой в гости М. А. Ватанджара и Ш. Н. Таная. Тон и направленность беседы за обеденным столом задавал сам хозяин. Он увещевал Таная быть благоразумным, а в конце разговора, не без фарса предложил ему занять кресла президента и Генерального секретаря партии при его (Наджибуллы) содействии. Генерал при всей его политической близорукости и неопытности, однако, не мог не понимать полную нелепость и нереальность такого рода предложения. Представляется, что за этим предложением крылся тайный замысел президента продемонстрировать перед собеседником свою слабость, подтолкнуть Таная и его друзей к опрометчивым действиям и таким образом загнать их в подготовленный для них капкан ⁷ .

Накануне решающих событий Наджибулла решил нанести сопернику упреждающий удар. 5 марта в Кабуле было объявлено о начале судебного процесса над участниками декабрьского заговора. Первоначально предполагалось сделать суд открытым. Однако уже на первом заседании из-за нежелательного тона свидетельских показаний, затронувших высших партийных руководителей, суд сделали закрытым ⁸ . Не исключено, что именно начало этого процесса подтолкнуло путчистов к выступлению.

МЯТЕЖНИКИ НАНОСЯТ УДАР

Мятеж начался 6 марта, ночью в 1.30 по кабульскому времени. Бои завязались в районе кабульского международного аэропорта и у здания министерства обороны, откуда Танай руководил действиями мятежников. На его стороне выступили две танковые бригады, дислоцированные в гарнизоне Пули-Чархи (к востоку от Кабула). Отсюда на город было брошено 20 танков, но они были остановлены на полпути курсантами Высшего военного училища. С северо-запада на Кабул двинулась колонна 8-й пехотной дивизии, однако и она была встречена огнем верных правительству войск министерства внутренних дел. Таная поддержали также полк связи и 40-я пехотная дивизия. Что касается военных

стр. 39

частей в провинции, то они не приняли участия в путче.

Утром того же дня Танай покинул здание министерства обороны, оставив в своем кабинете партийный билет, но прихватив многие секретные документы, и, что самое удивительное, беспрепятственно под усиленной охраной прибыл в штаб авиабазы Баграм (в 57 км к северу от столицы). Вместе с ним находились член политбюро М. Н. Моманд, главнокомандующий ВВС и ПВО генерал-полковник А. Кадыр Ака и ряд других лиц. Собрав командный состав гарнизона базы, Танай объявил, что наступил решающий час борьбы с врагами народа, которых представляет президент, на словах призывающий к примирению, а на деле продолжающий кровопролитие. К разочарованию властолюбивого Таная, ему открыто не подчинились начальник гарнизона генерал-майор Санатулла, начальник политотдела полковник Сарвар и ряд других офицеров. Все они тут же были арестованы и посажены под замок в подвале командного пункта. Танай отдал приказ командиру полка генерал-майору Вахибу о нанесении бомбо-штурмовых ударов по столице. Конкретными целями, которые летчикам определили главком ВВС и ПВО А. Кадыр Ака и начальник штаба ВВС генерал-майор Хамза, являлись расположенные в центре города президентский дворец, здания ЦК НДПА, министерство госбезопасности и комплекс зданий афганского радиотелецентра ⁹ .

Первые удары по Кабулу с воздуха, в которых участвовали 18 истребителей-бомбардировщиков, были нанесены в середине дня 6 марта. Всего на город было совершено 88 самолето-вылетов и сброшено 34 мощные, в том числе и 500-килограммовые, авиабомбы. Однако большинство летчиков все же не захотели выполнить приказ, хотя и взлетали с полным боекомплектом: кто-то из них сбросил бомбы в стороне от столицы, кто-то ухитрился перед взлетом поставить бомбы на предохранитель, и они не взорвались, а несколько летчиков приземлились на аэродромах Кабула, Кундуза и Балха.

С началом бомбардировки Кабула Наджибулла и некоторые партийные и государственные деятели (С. Лайек, С.А Кештманд, Н.А. Ка-вьяни, Ф.А. Маздак и др.) укрылись в бункере, расположенном вблизи старого здания ЦК НДПА. Наджибулла долго не отдавал приказ об отпоре путчистам, ожидая момента, когда они полностью "засветятся". В то время, когда бомбы рвались в районе президентской резиденции, видные лидеры крыла Хальк, бывшие члены политбюро ЦК НДПА С. М. Зерай, Г.Д. Панджшери и ряд их коллег прибыли в новое здание ЦК партии, находившееся в сотне метров от старого здания ЦК, и обосновались в кабинете Наджибуллы, ожидая победы вооруженного выступления своих единомышленников.

В конце концов, по приказу президента был введен в действие против путчистов весь арсенал подготовленных ранее сил и средств. В 15 часов кабульское радио известило население страны о попытке военного переворота, предпринятого Ш. Н. Танаем. Было объявлено о назначении министром обороны М. А. Ватанджара, занимавшего до этого пост министра внутренних дел, а другого халькиста - Р.М. Пактина - министром внутренних дел. В 19.00 в Кабуле был введен комендантский час. Президент обратился к военнослужащим авиабазы Баграм и 40-й дивизии с призывом осознать предательскую сущность заговора и содействовать задержанию Таная. Мятежникам было предложено сложить оружие до 4.00 утра 7 марта. В этом случае им гарантировались безопасность и неприкосновенность.

Вооруженные столкновения с путчистами носили особенно ожесточенный характер в районе расположения министерства обороны, на северо-западе от Кабула и вокруг авиабазы Баграм. В первой половине дня 7 марта наступил перелом: правительственные войска заняли здание министерства обороны и захватили там ряд главарей путча. Прекратил сопротивление и 52-й полк связи, в результате чего заговорщики лишились основных средств связи с войсками. В ходе штурма зданий министерства обороны и Главного политического управления армии было убито около 90 человек. Оба здания были значительно разрушены. Больше всех в ходе подавления мятежа пострадала авиабаза Баграм: артиллерийскими обстрелами и ракетными ударами было повреждено бетонное покрытие взлетно-посадочных полос, разрушены командный пункт и другие сооружения, уничтожено 10 самолетов и около 30 получили серьезные повреждения. По сообщениям советской прессы, два истребителя-бомбардировщика были сбиты на взлете вооруженными формированиями племен, которые по указанию из Кабула блокировали авиабазу, а еще четыре самолета уничтожены средствами ПВО над столицей. К утру 8 марта Баграм был возвращен под контроль правительственных войск.

Одновременно с операциями правительственных войск против путчистов продолжались ожесточенные бои с моджахедами под Джалалабадом, в Хосте, Кандагаре, Герате, Кундузе и других местах. Однако все они не имели прямой связи с мятежом Таная.

ПРОВАЛ ПУТЧА И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ

Убедившись в провале мятежа, Ш. Н. Танай, Н. М. Моманд, генералы А. Кадыр Ака, У. Г. Хазрат, Хамза и другие деятели вместе с семьями 7 марта на двух транспортных самолетах и вертолете на низкой высоте пересекли территорию Афганистана и приземлились в Пакистане. В Пешаваре Танай встретился с начальником штаба сухопутных войск Пакистана генералом Аслам Бегом и шефом пакистанской разведки Шамсур Рахманом Каллу. Во встрече участвовал Г. Хекматьяр, единственный из лидеров афганских моджахедов, кто посчитал для себя приемлемым подать руку и говорить с бывшим "коммунистом" Танаем. Остальные путчисты, не успевшие скрыться и бежать, были арестованы. Всего по делу о мятеже аресту подверглось более 600 человек (к маю 1990 года из тюрем было выпущено 130 человек и еще 140 рассматривались как непричастные к мятежу). В числе арестованных оказались упоминавшиеся выше активные деятели крыла Хальк С. М. Зерай и Г. Д. Панджшери, а

стр. 40

также ряд генералов и старших офицеров. Для рассмотрения преступлений путчистов, в соответствии с указом президента, был создан специальный суд.

8 марта, как только прогремели последние взрывы и выстрелы на авиабазе Баграм, в Кабуле состоялось заседание политбюро ЦК НДПА. На нем было принято решение вывести из его состава и снять с других партийных постов Н. М. Моманда, М. С. Карваля, Ш. Н. Таная, С. М. Гулабзоя (в то время находившегося в Москве на посту посла Республики Афганистан в СССР) и генерала Назар Мухаммада. Политбюро направило обращение ко всем членам партии, в котором с целью предотвращения дальнейшего накала межфракционных страстей поспешило заявить, что "Танай и его сторонники не имеют никакого отношения к какой-либо фракции".

18 марта очередной пленум ЦК партии рассмотрел вопрос "О современном положении и дальнейших задачах армии по расширению процесса национального примирения". На нем был обсужден также и кадровый вопрос. Наджибулла в пространном докладе по первому вопросу основное внимание уделил мартовскому антиправительственному мятежу. Он пытался скрыть истинное положение вещей и убедить участников пленума в том, что организатором заговора и пятой колонной в рядах партии являлась группа "заргунис-тов" ¹⁰ во главе с членом политбюро и секретарем ЦК партии Н. М. Момандом, кандидатом в члены политбюро и секретарем ЦК М. С. Карвалем, кандидатами в члены политбюро ЦК Ш. Н. Танаем и С. М. Гулабзоем, а также Асадуллой Сарва-ри. Кроме них, в руководящее ядро заговорщиков входили члены политбюро ЦК НДПА, известные лидеры Хальк и никогда не принадлежавшие к группе "заргунистов" С. М. Зерай и Г. Д. Панджшери, члены ЦК партии А. Р. Арьян, А. Бассам, А. Кадер Ашна и др. Наджибулла в своем докладе несколько раз указывал на связь организаторов мятежа с внешними силами. "Путч, - говорил он, - не был делом рук только одного авантюриста или какой-то группы лиц, а являлся широко спланированным заговором внутренних и внешних врагов Афганистана, направленным против независимости, территориальной целостности и национального суверенитета страны" ¹¹ . Однако внешний след в этом заговоре, как и версия о предварительном сговоре Таная с Г. Хекматьяром, не получили ни в докладе, ни в будущем документального подтверждения и были выдвинуты, как представляется, лишь в сугубо пропагандистских целях.

На пленуме Наджибулла сделал одно немаловажное признание, отвечая на им же самим поставленный вопрос: "Если партия заранее знала о готовящемся заговоре, нельзя ли было вовремя воспрепятствовать ему?". По его словам, путчисты так искусно готовили переворот, что любые предупредительные меры со стороны правительства позволили бы им "сохранить лицо и доказать свою невиновность". "В связи с этим, - продолжал Наджибулла, - ЦК и Высшему совету обороны пришлось терпеливо и хладнокровно наблюдать за развитием событий до тех пор, пока антипартийные элементы и все заговорщики не поставят себя вне партии, а ее здоровые силы не получат в свое распоряжение весомые доказательства их вины" ¹² . Своим признанием Наджибулла, хотел он того или нет, откровенно подтвердил свою заинтересованность в мятеже.

Пленум, расценив действия путчистов как "измену родине и предательство национальных интересов и целей НДПА", постановил исключить из руководящих органов и членов партии 24 человека.

Наджибулла, неумолимо утрачивая поддержку в партии в целом и в своем собственном крыле, в ходе подавления мятежа и после его разгрома продолжал создавать себе опору в правящей верхушке, главным образом за счет своих земляков - выходцев из Пактии. Так, среди его особо доверенных лиц оказались М. А. Ватанджар, Тухи, инженер Назар Мухаммад (все они, как и сам Наджибулла, происходили из уезда Зурмат этой провинции), Р. М. Пактин и др.

После подавления мятежа многие офицеры и генералы - сторонники Наджибуллы получили внеочередные воинские звания и повышение по службе. Пять из них были произведены в "генералы армии", а именно: М. А. Ватанджар (министр обороны). Гулям Фарук Якуби (министр государственной безопасности), Мухаммад Рафи (вице-президент), Мухаммад Наби Азими (первый заместитель министра обороны, начальник кабульского гарнизона) и Мухаммад Асеф Делавар (начальник Генерального штаба афганской армии). Среди прочих мер, которые, по замыслам правящих кругов, должны были содействовать оздоровлению обстановки в стране и в обществе, заслуживают упоминания следующие: в армии, партийных организациях, органах власти и управления была проведена чистка от элементов, связанных с путчистами; из тюрьмы Пули-Чархи выпущены халькисты (посаженные туда после вторжения советских войск) во главе с Экбалем, занимавшим при X. Амине пост начальника Главного политического управления афганской армии; 11 апреля было сформировано новое коалиционное правительство во главе с беспартийным Фазль уль-Хаком Халекьяром (в его кабинете беспартийные составляли 67 процентов). Одним из заместителей премьер-министра стал первый секретарь ЦК оппозиционной Революционной организации трудящихся Афганистана Махбу булла Кушани. Определенной сенсацией в рамках провозглашенной и проводимой правительством политики национального примирения явилось послание Наджибуллы экс-королю Афганистана Захиршаху с просьбой принять участие в восстановлении мира на афганской земле.

Однако главный итог мартовского мятежа заключался в том, что он отчетливо высветил организационную слабость и политическую несостоятельность НДПА как правящей партии. С этого времени разногласия в высшем партийном руководстве еще больше обострились. По мнению членов политбюро ЦК партии Н. А. Кавьяни и Ф. А. Маздака, высказанному ими автору в ходе беседы в Кабуле в начале июня 1990 года, Наджибулла в политбюро пользовался безоговорочной поддержкой лишь двух-трех лиц, в частности, С. Лайека и А. Вакиля. Остальные выражали не-

стр. 41

согласие с ним по многим вопросам внутренней и внешней политики. Теряя поддержку среди своего окружения, видя деморализацию партийных рядов и утрату опоры в лице партии, Наджибулла решил избавиться от НДПА и создать вместо нее, на иной организационной, идейно-политической и программной основе новую партию или даже основать взамен ее некое общественно-политическое движение. В конце июня 1990 года в Кабуле состоялся второй съезд НДПА, который декларировал создание новой организации - Партии Отечества ¹³ .

Мятеж оказал разлагающее воздействие и на вооруженные силы, главную опору кабульского режима. В рядах офицерского корпуса усилились недоверие к высшему руководству и разочарование в партийных идеалах. Не прекращалось массовое дезертирство в армии. Как признавал новый министр обороны М. А. Ватанджар, в армии ощущалась острейшая нехватка личного состава, включая офицерских командных кадров низшего звена, а также специалистов боевых профессий - летчиков, танкистов, артиллеристов и др.

Суммируя все сказанное выше, можно сделать некоторые выводы. Прежде всего, вряд ли будет правильным и справедливым возлагать всю вину за мятеж исключительно на авантюриста Ш. Н. Таная и немногочисленную группу "заргунистов", как это делали по горячим следам событий президент Наджибулла и советские ми-довские работники ¹⁴ . Мартовские события в Кабуле были делом рук не одиночек, а значительной по численности радикально настроенной фракции Хальк. Именно она прибегла к вооруженному выступлению как к последнему средству, чтобы убрать парчамиста Наджибуллу, вернуть себе власть, потерянную в декабре 1979 года, и таким образом разрешить непримиримые противоречия со своими внутрипартийными соперниками.

Далее, вся подготовка мятежа с самого начала и до его финала оказалась под "колпаком" верной Наджибулле службы безопасности. Как бы это ни казалось парадоксальным, в мятеже был заинтересован сам президент и его сторонники. Он методично, в течение многих месяцев подталкивал своих противников к открытому выступлению. И заговорщики, в конце концов, попали в умело подготовленную им западню, в которой были перекрыты все пути к спасению, кроме одного, - бегству к Г. Хекматьяру, злейшему врагу кабульского режима. Только этот путь бегства оставшихся в живых и окончательно скомпрометировавших себя Ш. Н. Таная и его сторонников мог в наибольшей степени удовлетворить политические расчеты тех, кто хотел одним ударом решить для себя ряд далеко идущих замыслов: устранить силой из руководства партии и государства наиболее ярых халькистских противников, особенно в армейской верхушке; получить "законное" оправдание для дальнейшего усиления авторитарных основ власти в стране; и, освободившись от радикальной внутрипартийной оппозиции, развязать себе руки в торге с вооруженной антиправительственной оппозицией по самой острой проблеме жизни страны - проблеме национального примирения. Еще один итог путча нашел свое выражение в так называемом "узбекском факторе", привнесшем в гражданскую войну в Афганистане новую ее составляющую - межэтническую: активное использование Наджибуллой 53-й узбекской ополченческой дивизии для подавления мятежа пуштуна Таная (а ранее и в других местах против пуштунских по составу вооруженных формирований) серьезно задело национальные чувства пуштунов и сыграло свою роль в постепенном переходе гражданской войны в стране в русло этнических противоречий.

И, наконец, мартовские события в Кабуле, рельефно обнажив глубинный кризис НДПА, полностью развеяли бытовавшие прежде иллюзии относительно возможности объединения и сосуществования фракций Хальк и Парчам в рамках единой партии. В сложившихся обстоятельствах ускорился процесс самоликвидации НДПА и создания на ее базе новой партии - Партии Отечества.

¹ Закрытое письмо халысистов - членов НДПА в адрес Политбюро ЦК КПСС. Апрель 1988 года. Перевод с дари (машинописный текст).

² Бывший афганский лидер Б. Кармаль в одном из интервью дал Ш.Н. Танаю следующую нелестную характеристику: "Это безграмотный и ненадежный человек. Ваши же (имелись в виду высшие советские военные чины в Кабуле. - М. С .) двигали его вверх - начальником генштаба, министром обороны и говорили при этом, что он, дескать, "афганский маршал Жуков". - См.: Снегирев В. Он был заложником Кремля. Бабрак Кармаль рассказывает // "Труд". 24.10.1991.

³ Алим Джан, выпускник советской Академии связи, имея доступ к правительственной связи, во многом обеспечил успех государственного переворота М. Дауда в 1973 году. В 1978 году он принимал активное участие в апрельском вооруженном восстании.

⁴ Новое время. 1992, N 17, с. 28.

⁵ Не, who is umbrellaed by god and people is crowned with triumph: President Najibullah. Kabul, Alberuni Publishing House, April 1990, p. 5-6.

⁶ Красная звезда. 23.03.1990.

⁷ Заслуживает внимания фрагмент разговора Наджибуллы с Танаем за обедом, приведенный президентом в его выступлении перед старейшинами из провинции Пактия 11 марта 1990 года. Наджибулла, обращаясь к Танаю, спросил: "Куда приведет тебя тот путь, на который ты встал? Во-первых, если ты выступишь, то никто в живых не останется; и, во-вторых, если ты все-таки победишь, то как долго ты сможешь продержаться у власти?... Куда ты пойдешь? К Гульбеддину? Может быть, он и будет тебя поддерживать в течение нескольких дней, а потом уберет". По словам Наджибуллы, Танай на это ответил, что он благоразумный человек и никогда не выступит против него, президента. Последний, однако, не удовлетворился таким ответом и продолжал: "Чего ты хочешь? Может быть, тебе нужно мое кресло? Если это так, то я соберу политбюро и пленум ЦК партии и объявлю, что я больше не могу оставаться президентом и Генеральным секретарем партии, а этот молодой товарищ заменит меня". Танай ответил: "Что вы? Мы никогда не найдем подобного вам способного, энергичного и стойкого лидера". ... "Тогда, - заключил Наджибулла, - для чего ты прибегаешь к такого рода действиям и как ты собираешься разрешать наши противоречия?" В ответ Танай заверил Наджибуллу в своей верности ему и сказал: "В противном случае, я уничтожу себя физически и буду опозорен в истории. Как второй Амин". - Не, who is umbrellaed... P. 17-18.

⁸ См. об этом: Новое время. 1990, N 12, с. 10; 1992, N 17, с. 28.

⁹ Красная звезда, 16.03.1990.

¹⁰ Эта группа получила свое название по имени Абдул Карима Заргуна. В конце 60-х годов, будучи студентом медицинского факультета Кабульского университета, он стал членом НДПА. В ноябре 1970 года был кооптирован кандидатом в члены ЦК НДПА (Хальк). В 1974 году вышел из партии и создал самостоятельную подпольную группировку. В 1979 году был казнен по приказу X. Амина. Группа его сторонников продолжала действовать и после его гибели и была довольно многочисленной в вооруженных силах.

¹¹ Доклад Наджибуллы на пленуме ЦК НДПА 18 марта 1990 года. Кабул, 1990 (на языке дари).

¹² Там же.

¹³ "Пайам". 27, 30.06.1990. На стадии подготовки съезда либеральное крыло партии предлагало назвать новую организацию "Партией народного единства", а сторонники жесткой линии - "Народной партией Афганистана".

¹⁴ Новое время. 1992, N 17, с. 28-29.

Постоянный адрес данной публикации: