Алексей Карпович (Алексанос Карабетович) Дживелегов родился 14 марта 1875 г. в армянском районе Ростова-на- Дону - Нахичевани. Он был старшим сыном в семье мещанина Карабета Алексановича. "В дни моего детства, - писал Дживелегов в автобиографии, - отец был купцом, но не имея к этому делу никаких способностей, быстро разорился и поступил на службу на табачную фабрику Кушнарева" ¹ . После начальной школы и Нахичеванской армянской духовной семинарии Алексанос был определен в пансион при Ставропольской гимназии. Уже там, по его собственному признанию, он "страшно увлекся историей". Окончив гимназию в 1893 г., он отправился в Москву и поступил на историческое отделение историко- филологического факультета Московского университета. Выбор этот вряд ли был случаен. Еще в гимназии, по словам Дживелегова, в Москву его "тянул блеск тройного светила- Герье, Виноградова и Ключевского" ² .

Поступление Алексея Карповича в университет почти совпало по времени с окончанием тринадцатилетнего царствования Александра III, царя-миротворца. Достижения в сфере образования сопровождались тогда реакцией, ретроградным топтанием на месте и тупоумным экспериментаторством Министерства народного просвещения. Печально-знаменитый циркуляр о "кухаркиных детях" стал своеобразной "визитной карточкой" уходящего царствования. Московский университет достойно пережил тяжелые годы, не утратив давно завоеванный статус крупнейшего образовательного и научного центра России. Здесь преподавали первоклассные специалисты. Алексею Карповичу особенно близки были В. И. Герье и П. Г. Виноградов, читавшие курсы по всеобщей истории. Именно влиянию последнего Дживелегов был обязан своим глубоким интересом к проблемам средневековой истории Европы. Незадолго до окончания университета Алексей Карпович передал редакции журнала "Вопросы философии и психологии" свою статью "Вико и его система философии истории", которая была опубликована в одном из номеров за 1896 год.

Однако студенческие годы - это не только годы учения. Это весенняя пора в жизни любого человека. Такой, без сомнения, она была для влюбленного в жизнь Алексея Карповича. "Я помню Вас, веселого студента, / Пленявшего всех девушек вокруг. / Мой драгоценный рыцарь Кватроченто, / Бокаччио и Данте верный друг, - писала, вспоминая беззаботную студенческую пору, Т. Л. Щепкина-Куперник ³ .

Сдав выпускные экзамены в апреле-мае 1897 г., Алексей Карпович получил диплом первой степени. Из двенадцати предметов, по десяти значилась высшая оценка: "весьма удовлетворительно". "Мои профессора П. Г. Виноградов и В. И. Герье, - вспоминал Дживелегов, - предложили мне остаться в университете для подготовки к профессуре". Универси-

Егоров Александр Александрович - кандидат исторических наук, доцент Ростовского государственного педагогического университета.

Назаров Саркис Суренович - кандидат исторических наук, преподаватель того же университета.

стр. 159

тетское начальство приняло по этому поводу соответствующее решение, которое, однако, было отклонено министром народного просвещения Н. П. Боголеповым, человеком крайне реакционных взглядов. Причиной отказа послужило нерусское происхождение Дживелегова. С мыслями о продолжении научной карьеры в стенах университета пришлось расстаться. "Я сделался литератором, - писал Алексей Карпович, - работал в газетах и журналах и, не желая отставать от науки, продолжал занятия историей" ⁴ .

В первые годы после окончания университета публицист Дживелегов был явно заметнее Дживелегова - историка. Впрочем, во многих случаях он и в публицистических работах выступал как историк-профессионал. К примеру, в журнале "Мир божий" за 1902 г. было напечатано семь рецензий Дживелегова на различные исторические труды. Проще, вероятно, перечислить те газеты и журналы в которых Алексей Карпович не работал, нежели те, сотрудником которых он был. В либеральной газете "Русские ведомости", с издателем-редактором которой Г. А. Джаншиевым Дживелегов свел знакомство еще в студенчестве ⁵ , он даже заведовал хроникой "Новости науки искусства и литературы", где опубликовал серию статей по истории и социологии. Дживелегов был постоянным автором в таких газетах и журналах, как "Путь", "Пульс", "Век", "Русское слово", "Утро России", "Мир божий", "Вестник Европы". Тесным и плодотворным было сотрудничество Алексея Карповича с редакцией Энциклопедического словаря братьев Гранат. Начавшись в 1898 г., оно продолжалось более сорока лет (до 1939 г.). На страницах этого словаря Дживелеговым было опубликовано более 300 статей, в числе которых "История Германии" (около 8 печ. листов) и "История Италии" (около 5 печ. листов). Благодаря дружескому участию Виноградова, не забывшего своего вчерашнего ученика, Алексей Карпович весной 1898 г. стал членом-сотрудником Педагогического общества при Московском университете, председателем которого был Виноградов ⁶ .

1898 г. внес важные перемены в личную жизнь Алексея Карповича. Он женился. В конце года у него родилась дочь Маргарита, а еще через три года вторая - Евгения.

Отвергнутый представителями "министерской науки", Алексей Карпович страстно стремился продолжать серьезную научную работу. Результат усиленных "штудий" не замедлил сказаться. В 1901 г. увидела свет его первая историографическая монография "Городская община в средние века", содержавшая подробный анализ взглядов немецких исследователей Г. фон Белова, Г. Л. фон Маурера и др.) на проблему возникновения средневекового города. В рецензии Е. В. Тарле на эту книгу подчеркивалась актуальность темы исследования, ясность изложения теорий немецких ученых. "Научное, спокойное отношение к полемике несогласных между собой исследователей, - отмечал Тарле, - составляет главное достоинство этой работы" ⁷ . Но она отнюдь не была простым пересказом теорий немецких ученых. Алексей Карпович пришел в ней к вполне самостоятельным выводам, согласно которым "учреждения городского судебного округа и свободной сельской общины послужили основой, из которой вырос остов средневекового городского устройства. Торговая эволюция и вытекающие из нее отношения с рыночными распорядками... дали плоть и кровь этому остову" ⁸ . А в 1902 г. появилась вторая работа Дживелегова "Средневековые города в Западной Европе". В этой объемистой монографии особое место занял анализ экономических факторов возникновения средневековых городов. "Город вообще, а средневековый город в особенности, - утверждал ученый, - существует для торговли и промышленности" ⁹ .

Исследование сущности средневекового города не могло не привести Дживелегова к изучению торговых отношений на Западе. В итоге в 1904 г. вышла небольшая, но фундаментальная работа "Торговля на Западе в средние века", примечательная уже тем, что это была первая публикация по данной проблеме. В монографии рассматривалось развитие торговли со времен Римской империи до эпохи Великих географических открытий. Описывались торговая политика, торговые пути, положение купцов, анализировалась роль крестовых походов в развитии торговли между Востоком и Западом и многое другое. "Мои научные занятия, - вспоминал Алексей Карпович, - ...сосредоточились на том большом переходном периоде, когда постепенно ликвидировалась феодальная культура и зарождалась новая, на капиталистических основах... Как историк... я начал с изучения материальных основ этой культуры. Этим вопросам посвящены мои первые три работы" ¹⁰ .

Начавшаяся в 1905 г. революция не оставила равнодушным и Дживелегова. С. П. Мельгунов рассказал в своих мемуарах любопытный эпизод, относящийся к октябрьским дням 1905 года. "Ожидали погрома редакции "Русских ведомостей". И мы, сотрудники, готовились к встрече. Была выработана диспозиция на случай нападения, и служители вооружены... В подвальном этаже стали учиться стрельбе, были приобретены револьверы. Сотрудники

стр. 160

оказались однако мало пригодными для таких целей... Воспользовались практикой, кажется, только Дживелегов и я. Так мы готовились... Но нападения никакого не произошло" ¹¹ .

Алексей Карпович, подобно многим людям его круга, уже в 1905 г. примкнул к Конституционно-демократической партии России, активно включился в пропагандистскую работу, часто выступал перед массовой аудиторией по различным вопросам партийной жизни. Так, 6 февраля 1906 г. на собрании Мещерского района кадетской партии, проходившем в здании Домниковского училища Дживелегов выступил с докладом "Об отношении к партиям, стоящим вправо от конституционно- демократической партии ¹² . Взгляды, высказанные Дживелеговым в серии брошюр, опубликованных в 1905 - 1906 гг., относительно конституции, народовластия, правового государства позволяют говорить о нем, как о последовательном демократе и стороннике конституционного строя. Наиболее показательны в этом плане такие его работы, как: "Ответственность министров в конституционных государствах" и "Права и обязанности граждан в правовом государстве". В годы революции газеты публикуют ряд статей Дживелегова "на злобу дня": острых, полемических, хлестких. За одну из них - "Опора власти", напечатанную в газете "Рязанский вестник" 12 января 1907 г. и растиражированную двумя десятками провинциальных газет, где историк гневно выступил против "классовых поползновений алчной дворянской клики", он даже угодил под суд. Ему предъявили обвинение по 6-му пункту 129 ст. Уголовного Уложения ("напечатание и распространение статьи, рассчитанной на возбуждение в населении вражды к дворянскому сословию").

Власть предержащим было от чего прийти в бешенство. Статья Дживелегова отличалась резкостью и беспощадностью формулировок. "Абсолютизм и дворянское землевладение, - писал историк, - родные братья. Абсолютизм для дворянства, это свобода земельного барышничества, это свобода эксплуатации мужика, это постоянные субсидии под разными соусами. Дворянство для абсолютизма, - продолжал он, - это поддержка против "неумеренных" притязаний народа, это постоянный союзник против конституционализма, это небескорыстный, правда, но тоже верный друг". Дживелегов утверждал, что вся политика царизма, земельные законы проводятся в интересах дворянства, что "благородные суфлеры" готовят против народа "бюрократически-дворянские заговоры" и т.д., и т. п. ¹³ .

Виновным, по обвинению, предъявленному ему Московской судебной палатой, Дживелегов себя не признал. Защитники Алексея Карповича Н. В. Тесленко и М. Л. Мандельштам пытались доказать, что статья Дживелегова имела агитационный, предвыборный характер (статья была напечатана в период выборов депутатов в Государственную думу), заявив, что кроме всего прочего, положение п. 6 "о возбуждении вражды" имеет юридически крайне неопределенный характер. Но все было тщетно. Судебная палата признала Дживелегова виновным по этому пункту, приговорив "смутьяна" к тюремному заключению сроком на один месяц, которые он отсидел в Москве в "Таганке" ¹⁴ .

Дживелегов гордился своим армянским происхождением и был горячим патриотом своего народа. Начиная с первой публикации "Зейтунская эпопея" (1899 г.), на протяжении почти полувека, армянская тема постоянно присутствует в творчестве Дживелегова. Список публикаций Дживелегова по арменистике, включающий заметки, статьи, брошюры, стенограммы публичных лекций, насчитывает более 40 наименований ¹⁵ .

После революции 1905 - 1907 гг. происходит то, что с некоторой долей условности, можно назвать переориентацией научных интересов Дживелегова. В 1908 г. вышла в свет его новая книга: "Начало итальянского Возрождения" (переизданная в 1924 г.). В нее вошли очерки, посвященные Данте и Джотто, Петрарке и Боккаччо. В ней Дживелегов предстал как ученый- исследователь и умелый популяризатор ¹⁶ . Он подчеркивал, что под "Возрождением" надо понимать культурный процесс, убивший средневековую культуру, эмансипировавший человеческую личность и опирающийся на культурное наследие античности. В отличие от средневековой культуры - культуры поместного уклада Возрождение - это городская культура.

Дживелегов все больше внимания уделяет изучению проблем культуры и искусства, и особенно Италии. Алексей Карпович свой отход "от вопросов истории в тесном смысле этого слова" объяснил следующим образом: "Изучая историю города и городской культуры, я самым естественным образом был приведен к необходимости заняться вопросами культуры в узком смысле этого слова, что в свою очередь перекинуло мой интерес к Ренессансу во всем его объеме. Так как процессы, характеризующие Ренессанс наиболее типичным образом, первоначально проходили на итальянской почве, я погрузился в изучение итальянской истории, итальянской литературы, итальянского искусства" ¹⁷ . В 1929 г. были опубликованы "Очерки итальянского Возрождения". Титанам Возрождения - Данте, Леонардо да

стр. 161

Винчи и Микеланджело были посвящены написанные буквально "на одном дыхании" три книги ¹⁸ . Работы Дживелегова получили одобрительные отзывы видных деятелей культуры ¹⁹ .

Подлинным кумиром Алексея Карповича был Данте. Несколько раз в своей жизни он обращался к изучению бессмертных терцин автора "Божественной комедии". Не раз он выступал с блестящими публичными лекциями о Данте, полными ярких картин и глубокого проникновения в самые основы поэтической мысли гения ²⁰ . Немало сделал Дживелегов как переводчик и издатель итальянской классики. Он перевел с латинского "фацетти" Поджо Браччолини, написал очерк об этом раннем гуманисте. Он сопроводил изящной статьей перевод "Сказания об Орфее" Анджело Полицциано. Им была написана большая статья, предпосланная "Сочинениям" Н. Макиавелли. По признанию автора, это была его любимая работа. Книги Дживелегова, посвященные итальянскому Возрождению, пронизаны духом этого времени, поражают превосходным знанием эпохи, умением мастерски воссоздать образы ее великих деятелей, глубоким анализом исторических и художественных образов.

Итальянская тематика с течением времени стала главной в творчестве Дживелегова, но он не расставался с другими темами. За несколько лет до первой мировой войны он участвует в подготовке и издании двух многотомных сборников: "Великая реформа" и "Отечественная война и русское общество". Первый из них предполагалось издать к 50-летию отмены крепостного права в России, второй был приурочен к 100-летнему юбилею Отечественной войны 1812 года. Являясь наряду с Мельгуновым и В. И. Пичетой, редактором "Отечественной войны", Дживелегов был одновременно автором многих глав и целых разделов семитомника. Этюд о Наполеоне - свидетельство таланта Алексея Карповича как замечательного мастера биографического жанра.

К наполеоновской теме Дживелегов вскоре вернулся вновь. В 1915 г. он опубликовал исторические очерки под общим заглавием "Александр I и Наполеон". Этот труд сразу же получил высокую оценку научной общественности. В письме Дживелегову от 20 июня 1915 г. Тарле писал: "Дорогой Алексей Карпович, спасибо за книжку, она очень интересна и, как всегда, талантлива. Непременно буду писать о ней либо в "Русское богатство"... либо в какой-либо газете ("День" или "Речь")" ²¹ . Эту оценку разделял Пичета двадцать с лишним лет спустя ²² .

С темой Отечественной войны 1812 г. и Наполеона в эти годы у Дживелегова "соседствовала" германская тема. "В 1908 г. вышла первая часть его монографии: "История современной Германии". Автор сумел рассмотреть широкий круг проблем, начиная с характеристики немецкого варианта "просвещенного" абсолютизма, экономического и социального положения Германии накануне Французской революции конца XVIII в. и до описания ситуации в Австро-Венгрии и Пруссии после разгрома революции 1848 - 1849 годов. Вторая часть монографии вышла два года спустя, в ней рассматривался менее чем полувековой период германской истории, в последних главах речь шла о современном положении Германии. Проблемы германского единства, внутренняя политика "железного канцлера" после основания Германской империи, колониальная и внешняя политика Бисмарка, "баталии" в стенах имперского рейхстага - вот далеко неполный перечень вопросов, на которые попытался ответить ученый.

С началом мировой войны и оживлением общественно- политической жизни в России возобновляется практическая работа Дживелегова в рядах кадетской партии. 8 - 9 августа 1914 г. в Москве прошел Всероссийский съезд городов, задачей которого была организация помощи раненым. Дживелегов участвовал в заседаниях съезда и вскоре возглавил отдел информации. Неутомимого, полного энергии Алексея Карповича хватает на все. В 1914 г. он поступает на работу в Народный университет в Нижнем Новгороде, потом в Университет (тоже Народный) им. А. Л. Шанявского в Москве, где читает курсы по Возрождению и реформации. Народные университеты были свободнее от контроля и бюрократических оков. Здесь раскрылся талант Алексея Карповича, прирожденного преподавателя и блистательного лектора.

Крушение царизма Дживелегов воспринял без сожаления. В мае 1917 г. на VIII съезде кадетской партии он был впервые избран в состав ЦК. Во время муниципальных выборов, в июне 1917 г. он выступает на собраниях и митингах в Тверском и Городском районах Москвы. 11 - 12 августа 1917 г. на расширенном заседании ЦК партии "народной свободы", из двенадцати членов ЦК лишь четверо, в том числе и Дживелегов, высказались категорически против введения военной диктатуры ²³ . В начале октября 1917 г. был создан Совет республики, куда в числе 55 членов кадетской фракции вошел и Алексей Карпович.

После Октября 1917 г. Дживелегов остался в Москве. Через год он получил возможность

стр. 162

читать лекции по новой истории на факультете общественных наук (в его рамках существовало историческое отделение) родного Московского университета. Тогда же была опубликована его работа "Вольные города в Европе". В 1920 г. вышел в свет небольшой исторический очерк "Крестьянские движения на Западе", который сам ученый считал продолжением цикла исследований городской жизни средневековья, опубликованных им в начале века.

Отношения Дживелегова с новой властью складывались своеобразно. С одной стороны, народный комиссариат по просвещению 20 апреля 1920 г. выдает ему охранную грамоту за подписью М. Н. Покровского. В ней говорилось, что его "библиотека по всеобщей истории и смежным дисциплинам, состоящая из 4000 томов, представляющая научную ценность... реквизиции не подлежит" ²⁴ . С другой - его "уплотняют", отдав вторую половину квартиры "весьма беспокойному, некультурному и даже скандальному семейству" ²⁵ . После опубликования исторического очерка "Армия Великой французской революции и ее вожди" (1923 г.) в журнале "Печать и революция" появляется рецензия Н. М. Лукина на эту работу Алексея Карповича ²⁶ . Снисходительно упомянув о том, что эта "в общем живо написанная книжка А. К. Дживелегова читается с интересом, и появление ее нельзя не приветствовать", советский академик находит множество минусов "разбираемой работы". В целом эти "минусы" сводились к тому, что Дживелегов - "не марксист". Действительно, разве мог настоящий "марксист" согласиться, как это сделал Алексей Карпович, с "лицемерным лозунгом буржуазии: армия должна быть вне политики"? Одновременно с рецензией Лукина, в журнале "Под знаменем марксизма" был опубликован разгромный опус Г. С. Фридлянда, который обнаружил ряд "методологических ошибок", "беспристрастность", "тенденциозность", "обывательский смысл", "буржуазную ограниченность". Даже слово историк, применительно к Алексею Карповичу, было взято в кавычки. "Мы, - писал Фридлянд, - конечно не могли у буржуазного ученого найти более правильной постановки вопроса... буржуазный историк, не желающий ни одним словом вспомнить Красную Армию, конечно, довольно поверхностно анализирует и судьбы революционных армий Франции" ²⁷ . Если в начале 20-х годов исторические сочинения Дживелегова "нельзя" было "не приветствовать", то чуть позже считалось, что их уже просто нельзя было издавать или переиздавать. Можно предположить, что у него с течением времени оставалась единственная альтернатива: либо "писать в стол", либо совсем не писать "сомнительные", с точки зрения советского официоза, труды по проблемам всеобщей истории. Дживелегов избрал последнее...

В 1924 г. после упразднения кафедры новой истории - это была одна из очередных "реформ" Покровского - Алексей Карпович прекратил работу в МГУ. С этого времени он читает лекции по истории и теории театра в театрах, студиях, на литкурсах. Когда в 1930 г. был создан Институт мировой литературы при АН СССР, Дживелегов начал там работать, сначала в качестве старшего научного сотрудника Западного отдела, а затем в качестве его руководителя вплоть до 1945 года. В 1932 г. начинается его преподавательская деятельность в Государственном институте театрального искусства им. А. В. Луначарского и тогда же, по предложению А. М. Горького, он возглавляет итальянский отдел издательства "Академия" ²⁸ . С середины 20-х годов до конца 30-х выходит в свет более тридцати статей и переводов Дживелегова, связанных с итальянской темой. Однако, представить его затворившимся в "башне из слоновой кости" было бы глубоко неверно. В 1931 г. Алексей Карпович совершает поступок, прекрасно характеризующий его как личность мужественную и честную. Он пишет письмо в Академию наук в защиту осужденного по так называемому "академическому делу" Тарле. Подчеркнув, что имя Тарле хорошо известно и уважаемо на Западе, Дживелегов настаивает на необходимости скорейшего восстановления его в прежнем ученом звании, отменив, принятую Академией "несправедливую и потерявшую теперь окончательно всякий смысл меру" ²⁹ .

30-е годы для Алексея Карповича до предела заполнены колоссальной преподавательской деятельностью (Дживелегов преподает литературу с 1933 г. в Институте красной профессуры, с 1934 г. там же философию, с 1936 г. работает в Московском Институте философии, литературы и истории) и столь же необъятной работой научной. Дживелегов- преподаватель был не менее интересен, чем Дживелегов- ученый. Десятилетия спустя, его ученики с благодарностью вспоминали "мажорно вступавшего в класс, сияющего улыбками Алексея Карповича с тростью в серебряном набалдашнике, белоснежными и душистыми носовыми платками, неизменно шутливого и остроумного. Они называли его "Человеком из Возрождения". "И в душе не одного студента, / Вызывал волнение не раз, / О далеком, ярком "кватроченто" / Ваш живой, сверкающий рассказ", - писала Щепкина-Куперник в день его 70-летия ³⁰ .

стр. 163

Во время Великой Отечественной войны Алексей Карпович не эвакуировался из Москвы, продолжал работать, писал, читал лекции. Как вспоминал его ученик А. А. Аникст, когда он, вернувшись на короткую побывку с фронта, где-то в конце 1942 г. посетил Алексея Карповича, то нашел своего "дорогого Виргилия" (выражение Аникста) сидящим в шубе за столом в нетопленной квартире и занимавшимся составлением комментария к "Чистилищу" Данте в переводе М. Лозинского ³¹ . В победном 1945 г. Алексей Карпович был награжден двумя орденами Трудового Красного Знамени (в марте и в июле) и чуть позже тремя медалями: "За оборону Москвы", "За трудовую доблесть в годы Великой Отечественной войны" и "800-летия Москвы ³² . Во второй половине 40-х - начале 50-х годов выходят его новые работы о Данте, Рабле, К. Гольдони, Леонардо, теории драмы в Италии XVI века. При его непосредственном деятельном участии готовятся к изданию фундаментальные труды по истории английской и французской литературы, по истории западноевропейского театра. Под руководством Дживелегова выросла целая плеяда талантливых ученых. По словам самого близкого из его учеников Г. Н. Бояджиева, которого сам Алексей Карпович считал не только учеником, но и другом, "его отличительной особенностью как руководителя аспирантов была удивительная способность, ведя своих учеников в нужном направлении и требуя от них глубоких знаний, не подавлять их научных устремлений собственным авторитетом, не превращать их в лиц, повторяющих мысли и суждения своего руководителя" ³³ .

Ему было уже далеко за семьдесят, но никому не приходило в голову называть его стариком. Алексей Карпович был по- прежнему молод и полон творческих планов. "В начале лета, - писал ему Лозинский 29 сентября 1952 г., - я получил от моего друга... письмо, из которого узнал, что 18 мая в Доме ученых читались отрывки из моего перевода "Божественной комедии", причем вступительное слово сказали Вы, "красивый и оживленный". Эти два метких эпитета явили мне Вас как живого, и я порадовался тому, что выражаемые ими свойства доминируют в Вашем облике" ³⁴ . Между тем, жить Алексею Карповичу оставалось меньше трех месяцев. В декабре 1952 г. у него случился микроинсульт. Ему прописали строгий режим, который он нарушил уже через несколько дней. Встал, начал жить по-обычному. После второго инсульта его не стало. Это произошло 14 декабря 1952 года.

"Родившись и созрев в старом мире, - писал о Дживелегове Аникст, - он органически вошел в новый. Он осуществил живую связь времен, ...как человек, деятельно воплотивший в себе то лучшее из прошлого, что нужно для развития будущего, - высокую духовную культуру, подлинную интеллигентность, способность неустанного движения вперед, гуманность в ее самом глубоком смысле" ³⁵ .

Примечания

1. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ), ф. 2032, оп. 1, д. 1, л. 8.

2. АНИКСТ А. А. Алексей Карпович Дживелегов. - Театр, 1975, N 3, с. 100.

3. РГАЛИ, ф. 2032, оп. 1, д. 245, л. 50.

4. Там же, оп. 1, д. 3, л. 1,8.

5. ТАЯН А. Путь ученого. -Литературная Армения, 1975, N 4, с. 97.

6. РГАЛИ ф. 2032, оп. 1, д. 4, л. 1.

7. Мир божий, 1901, N 11, с. 94.

8. ДЖИВЕЛЕГОВ А. К. Городская община в средние века. М. 1901, с. 83.

9. ДЖИВЕЛЕГОВ А. К. Средневековые города в Западной Европе. СПб. 1902, с. 29.

10. РГАЛИ, ф. 2032, оп. 1, д. 1, л. 9.

11. МЕЛЬГУНОВ С. П. Воспоминания и дневники. Вып. 1. Париж. 1964, с. 168.

12. См. Русские ведомости, 7.11.1906.

13. РГАЛИ, ф. 2032, оп. 1, д. 23, л. 1 - 3.

14. Цит. по: АНИКСТ А. А. Ук. соч., с. 101.

15. Подробнее об армянской теме в творчестве А. К. Дживелегова см. КИРАКОСЯН Д. С. А. К. Дживелегов и его историко-публицистическое наследие. Ереван. 1986, с. 5, 36- 77.

16. Там же, с. 15.

17. РГАЛИ, ф. 2032, оп. 1, д. 1, л. 9.

18. См. ДЖИВЕЛЕГОВ А. К. Данте Алигиери. М. 1933; его же. Леонардо да Винчи. М. 1935; его же. Микельанджело. М. 1938.

19. См. отзывы Т. Л. Щепкиной-Куперник, Е. В. Тарле. М. Л. Лозинского (РГАЛИ, ф. 2032, оп. 1, д. 245. л. 1; д. 239, л. 12, 16; д. 227, л. 4).

стр. 164

20. БОЯДЖИЕВ Г. Н. Памяти А. К. Дживелегова. - Сообщения Института истории искусств АН СССР, 1957, N 10 - 11, с.194.

21. Из литературного наследия академика Е. В. Тарле. М. 1981, с. 205.

22. РГАЛИ, ф. 2032, оп. 1, д. 231, л. 1.

23. Цит. по: ДУМОВА Н. Г. Кадетская партия в период первой мировой войны и февральской революции. М. 1988, с. 194.

24. РГАЛИ, ф. 2032, оп. 1, д. 7, л. 1.

25. АНИКСТ А. А. Ук. соч., с. 105.

26. ЛУКИН Н. М. Избранные труды. Т. 1. М. 1960.

27. РГАЛИ, ф. 2032, оп. 1, д. 272, л. 57.

28. Подробнее об этом см. ДЖИВЕЛЕГОВ А. К. Горький и итальянская литература. - Книжные новости. 1937, N 11, с. 6 - 7.

29. РГАЛИ, ф. 2032, оп. 1, д. 239, л. 13 - 14.

30. ВЕЛИХОВА Н. Сезам, отворись. - Театр, 1979, N 2, с. 21; РГАЛИ, ф. 2032, оп. 1, д. 245, л. 50.

31. АНИКСТ А. А. Ук. соч., с. 108.

32. РГАЛИ, ф. 2032, оп. 1, д. 1, л. 11.

33. БОЯДЖИЕВ Г. И. Ук. соч., с. 197.

34. РГАЛИ, ф. 2032, оп. 1, д. 227, л. 116.

35. АНИКСТ А. А. Ук. соч., с. 111.

Постоянный адрес данной публикации: