В тот последний военный год происходил ускоренный выпуск на ряде факультетов Московского государственного университета. Это был курс набора 1940, а выпуск его по полной программе должен был состояться летом 1945 г. Однако учетно-плановые органы страны, хоть и предвидя близкое окончание войны и соответствующую демобилизацию, понимали, какое огромное количество квалифицированных кадров потребуется разоренной стране. Поэтому обучение во многих вузах форсировалось. Так, хотя и не на много, был сокращен курс исторического факультета. Заблаговременно началось распределение студентов. Как положено, на факультет приезжали представители заинтересованных ведомств, предварительно знакомились с материалами, отбирали подходящие кандидатуры. Кто-то подходил для Наркоминдел (будущий неистощимый источник дипломатических кадров - МГИМО - только зарождался), кто- то отбирался для НКВД, на комсомольскую работу и т.д. и т.п. Истфак всегда поставлял кадры самым разнообразным учреждениям. Меня вызвал для беседы (предварительной) представитель некоего высокого учреждения. Он не слишком интересовался моими желаниями, а задавал вопросы, касающиеся моей не такой уж богатой биографии, больше о моих родителях и родственниках. Свое происхождение я давно уже научился излагать социально-политически красиво - отец врач, продолжавший и в преклонном возрасте работать в военном госпитале в Самарканде, мать - работница кустарной артели, старшие братья -офицеры действующей армии. Разговор о родственниках более дальних мог бы завести совсем не в ту сторону, но я и в самом деле ни одного своего дедушки, ни одной своей бабушки никогда не видел. Дореволюционное прошлое мало интересовало моего собеседника, а из нынешних немногочисленных родственников никто во врагах народа не значился. Еврейских кровей в моих жилах не обнаруживалось - это я знал твердо (в начале 1945 г. я уже понимал, что это обстоятельство имеет определенное значение). По производственно-общественным статьям я подходил идеально - круглый ... Читать далее