Деятельность знаменитого дореволюционного юриста Николая Валериановича Муравьёва получила весьма неоднозначную оценку. "Талантливейший из прокуроров", блестящий оратор, поднявший обвинительную речь в суде на уровень искусства, тот человек, который "правды свет зажег над миром" и "зло открыто обличал"1, в качестве министра юстиции и генерал-прокурора в широких кругах имел репутацию мракобеса, чуждого либерализму. Карьерный "прыжок" будущего министра был неразрывно связан с его участием в качестве обвинителя в процессе над убийцами Александра II, а вершиной карьеры стало назначение Муравьёва на высший министерский пост в 1894 году. Горячий защитник Судебных уставов на словах, он стал инициатором создания при Министерстве юстиции специальной комиссии, которая вошла в историю под названием "муравьёвской". Она была призвана пересмотреть положения о судоустройстве и судопроизводстве. Пятилетний труд комиссии (1894 - 1899 гг.) не привел к изданию соответствующих законов. Тем не менее, ее работа являлась основным направлением деятельности министерства Муравьёва. Другая важная задача, которую предстояло решить в "эпоху муравьёвской юстиции" (наименование, данное депутатом III Государственной думы Р. Вейсманом2), состояла в осуществлении преобразований юстиции на окраинах Российской империи, где по-прежнему действовало старинное, доставшееся в наследство от предшествующих веков, судебное законодательство. Большое значение придавалось реформе сибирского суда. О его бедственном положении Муравьёв был хорошо осведомлен. Министр отмечал основные негативные явления, свойственные работе системы правосудия региона: "Медленность, волокита, формализм, недостаток личных и материальных средств, бледная, часто вовсе безуспешная деятельность, упущения, беспорядки, иногда даже злоупотребления, крайняя отдаленность и недоступность суда, низкий уровень плохо обставленного личного состава и в результате полное недоверие обывателей к правосудию и закону - таковы характеристичес ... Читать далее