Советские крестьяне по-разному оценивали аграрную политику конца 1920-х - начала 1930-х годов. Отношение к колхозам определялось как стимулированием со стороны государства, так и мотивами и ожиданиями самих крестьян. Но социальная психология крестьян XX в. принадлежит к числу наименее изученных вопросов нашего прошлого1. Московская область на рубеже 1920-х - 1930-х годов, во время коллективизации, включала обширную территорию бывших Московской, Тверской, Тульской, Рязанской и Калужской губерний. Здесь многие бедняки и маломощные середняки вступали в колхозы добровольно, надеясь улучшить свое бедственное положение с помощью государства. Например, в поселке Красный Лесок Сараевского района Рязанского округа на собрании крестьян по вопросу о сплошной коллективизации бедняк С. Н. Козлов сказал: "Да здравствуют колхозы, в колхозе я буду жить наравне с каждым членом. Колхоз больше будет давать пользы государству, чем отдельное хозяйство". В д. Кочемары Касимовского района того же округа в разговоре о пользе коллектива середняк И. К. Ромашин высказался за организацию коллектива, "так как там мы будем трудиться меньше, а получать доходов больше". Немало крестьян, зараженных передельческой, уравнительной психологией, поддерживали также и раскулачивание. "Советская власть верно сейчас принимает решительные меры с кулаком, - заявил на собрании бедноты с. Столпино Старожиловского района Рязанского округа бедняк Томленов. - Этот момент назрел, мы приветствуем эти мероприятия, мы поможем правительству провести ликвидацию кулака как класса"2. Однако даже в сознании сельской бедноты еще не произошло "коренного перелома" в пользу колхозов, о котором объявил Сталин 7 ноября 1929 г. в статье "Год великого перелома"3. По данным официальной статистики, на 1 октября 1929 г. бедняцко-батрацких хозяйств было 30,5%, а в колхозах состояло 7,6% общего числа крестьянских хозяйств4, то есть даже если бы колхозы состояли из одних бедняков и батраков, то и тогда это была бы только четвер ... Читать далее