Подготовка этой многострадальной публикации* проходила на моих глазах: в 60 - 80-е годы прошлого века я работал в Ленинградском отделении Института истории (ЛОИИ) АН СССР вместе с инициаторами и ответственными редакторами этого издания - Ю. С. Токаревым, В. И. Старцевым и О. Н. Знаменским. Воздавая должное всем этим замечательным специалистам, хотелось бы особо сказать здесь о роли Токарева, талантливого источниковеда, усилиями которого в первую очередь были расшифрованы подлинные секретарские записи протоколов общих собраний Петроградского совета в 1917 году. Из-за трудности прочтения этих записей историки, за редким исключением, предпочитали обходиться без них, значительно обедняя свою источниковую базу. Проделанная Токаревым кропотливая работа по расшифровке этих документов позволила ему показать в ряде статей и монографий¹ , какое большое значение имеет введение в научный оборот этих новых источников для изучения истории как самого Совета, так и революционного процесса в России в 1917 году.

Однако предложение ленинградских историков опубликовать эти ценные документы тогда было встречено кураторами из отдела науки ЦК КПСС с неодобрением и непониманием: зачем тиражировать взгляды идейных и политических врагов большевиков - меньшевиков и эсеров, стоявших во главе Петроградского совета вплоть до осени 1917 года. И тогда сотрудники ЛОИИ при поддержке дирекции Института истории СССР АН СССР приступили на свой страх и риск к подготовке академического издания этих документов. Но в связи с развернутыми в 1971 - 1974 гг. гонениями на директора Института истории СССР П. В. Волобуева, являвшегося ответственным редактором публикации, реализацию издания пришлось отложить до лучших времен. Первый том протоколов вышел из печати только в 1991 г., а последний - в 2003 году.

Публикация отличается высоким источниковедческим и археографическим уровнем. Составители не ограничились выявлением и изучением материалов Петроградского совета только в фондах Центрального государственного архива Санкт-Петербурга, но и провели успешные разыскания в других центральных и местных архивах. Огромную работу по выявлению и изучению газетных отчетов о заседаниях Совета и его органов проделала ответственный составитель Б. Д. Гальперина. Пожалуй, впервые в этот свод включены без изъятий материалы прессы различных направлений. Опубликованные документы дают возможность получить самое полное представление о Петроградском совете как общероссийском центре революции, выявить механизм его влияния, проследить межпартийное соотношение сил на разных этапах, выяснить, как складывался блок меньшевиков и эсеров в руководящих органах, определить ключевые фигуры в Исполкоме и его Бюро, их роль и ответственность в принятии судьбоносных решений, таких, например, как участие представителей Совета в правительственной коалиции, и др.

Первые два тома позволяют по-новому посмотреть на роль Петроградского совета и его взаимоотношения с Временным правительством в марте-апреле. На первом же общем собрании депутатов

Соболев Геннадий Леонтьевич - доктор исторических наук. Санкт-Петербург.

стр. 158

Совета 28 февраля было предложено "выяснить [вопрос] о взаимоотношениях Совета рабочих депутатов и Комитета Государственной думы и связать с вопросом об организации наших сил, гарантировать наше влияние на ход революции"² . Интересно, что это предложение исходило не от представителей радикально настроенных большевиков, а от меньшевистского деятеля Б. О. Богданова. Вообще эти материалы убедительно свидетельствуют о ключевой роли меньшевиков в руководстве Петроградского совета с момента создания его Временного исполнительного комитета 27 февраля.

В этой связи представляется принципиально важным сказать здесь о переговорах делегации Исполкома Совета с Временным комитетом Государственной думы 2 марта по вопросу об образовании Временного правительства. Дело в том, что достигнутое на этих переговорах соглашение о создании "первого общественного кабинета" оценивалось в советской историографии Февральской революции главным образом как предательство интересов рабочего класса со стороны эсеро-меньшевистского Исполкома, добровольно уступившего власть буржуазии. Даже в лучших работах того времени утверждалось, что думский Комитет не был источником власти нового правительства, что единственной реальной властью был тогда Совет рабочих и солдатских депутатов. К сожалению, сегодня наблюдается другая крайность: стремление затушевать роль Петроградского совета и оттеснить его на второй план, сделать "центром революции и штабом восстания" (!) Государственную думу и ее Временный комитет. На самом деле, как это видно из опубликованных документов, взаимоотношения этих двух центров носили сложный и напряженный характер как до соглашения 2 марта, так и после него, а поддержка Временного правительства Петроградским советом и входившими в него политическими партиями была основана на ряде важных условий. Документы первого тома дают возможность проследить, как возникла и действовала так называемая контактная комиссия, которую образовал Исполнительный комитет 8 марта "для установления постоянных сношений с Советом министров, отдельными министерствами и ведомствами в целях проведения требований революционного народа" (с. 204 - 205). 10 марта общее собрание подавляющим большинством утвердило комиссию "для непрерывного контроля над правительством", которая состояла, за исключением эсера В. Н. Филипповского, из меньшевиков различных течений - Н. С. Чхеидзе, М. И. Скобелева, Ю. М. Стеклова и Н. Н. Суханова (с. 233 - 235). Из документов первого тома видно, что "контактной комиссии" Совета приходилось объясняться с Временным правительством по таким проблемам, как место созыва Учредительного собрания, принятие присяги в армии, введение 8-часового рабочего дня на предприятиях Петрограда, издание декларации о целях войны и др. Знакомясь с протоколами заседаний в первые дни марта, нельзя не обратить внимание, что среди его даже самых активных членов не было ярко выраженного лидера, который мог бы объединить различные течения и направления в Исполкоме. Таким лидером в дальнейшем стал И. Г. Церетели, председатель социал-демократической фракции II Государственной думы, вернувшийся в середине марта 1917 г. в столицу из сибирской ссылки. Авторитет Церетели, его умение найти компромиссное решение сложных вопросов выдвинули его сразу же на ведущее положение в Исполкоме Петроградского совета. Именно ему было поручено Исполкомом выработать проект резолюции о войне и мире на переговорах с Временным правительством, и с того момента как Церетели 22 марта одержал при обсуждении своей резолюции в Исполкоме убедительную победу над своими оппонентами, он стал, как свидетельствуют публикуемые документы, ключевой фигурой в Петроградском совете, оттеснив на второй план его прежних лидеров, в том числе и председателя - Чхеидзе. Показательно, что Церетели первым выступил против особой позиции А. Ф. Керенского по вопросу о войне и мире, заявив на заседании Исполкома 27 марта, что Керенский действовал в этом вопросе без ведома Совета и "если этим путем идти, дело будет подорвано. Вы прежде всего можете стать жертвой таких выступлений. Мы еще ни разу не выступали против правительства" (с. 603). Документы первого тома убедительно подтверждают мнение Старцева о том, что "с приездом Церетели Временное правительство получило существенную поддержку в Петроградском совете, в Исполкоме которого сплотилось тесное оборонческое бюро, взявшее верх над неопределенным и расплывчатым радикализмом Сухановых и Стекловых"³ .

Еще одно важное наблюдение, которое можно сделать, знакомясь с материалами первого тома, состоит в том, что Исполком не столько "исполнял" решения Совета, сколько вырабатывал их и проводил в жизнь, определяя таким образом политику Совета в целом. И рядовые депутаты в первое время восторженно внимали своим лидерам, единодушно одобряя предлагаемые им решения.

Опубликованные во втором томе документы дают возможность проследить, как в апреле руководящие органы Петроградского совета оказались всецело под контролем Церетели и его сторонников. К этому времени, особенно после состоявшегося в Петрограде Всероссийского совещания советов, стало еще более очевидно, что именно столичный Совет является руководящим центром не только революционной демократии, но и армии, восторженно принявшей его Приказ N 1. На-

стр. 159

ходившиеся на вершине своего политического могущества меньшевистские лидеры сочли необходимым реорганизовать Бюро исполкома таким образом, "чтобы оно составилось по возможности политически однородное из лиц, определенно стоящих на позиции Исполнительного комитета" (с. 147). Высказываясь против принципа коалиционности в новом составе Бюро, инициатор этой реорганизации Церетели говорил на заседании Исполкома 13 апреля: "Наступил момент, когда Исполнительному комитету приходится переходить в наступление, а для этого он должен быть достаточно боеспособным. Этого можно достичь лишь при условии, что руководство перейдет к лицам, которые стойко и последовательно будут проводить в жизнь выявившуюся линию Совета" (с. 167). В результате состоявшиеся 14 апреля выборы нового бюро Исполкома привели к устранению из него левых элементов: выдвинутые в его состав представители большевиков и меньшевиков-интернационалистов были либо забаллотированы, либо сами отказались в него войти на том основании, что меньшинство получило непропорционально мало мест (с. 176 - 177). Закулисный характер этой реорганизации проявился и в том, что предложение представить новый состав Бюро на утверждение общего собрания Петроградского совета было отвергнуто большинством Исполкома, состав которого на это время был таков, что его лидеры могли провести любое решение: из 76 его членов 23 были меньшевиками, 22 эсерами, 12 - большевиками, 5 - трудовиками, 3 - внефракционными социал-демократами, 1 - межрайонцем и 10 - неопределенной партийности⁴ . Как показали дальнейшие события, продиктованная сиюминутными политическими интересами акция по созданию "однородного" руководства Советом не оправдала расчеты лидеров правых меньшевиков и послужила в дальнейшем дурным примером для их оппонентов. Выступая на Петроградской общегородской конференции большевиков 19 апреля, член Исполкома Г. Ф. Федоров призывал к сплочению с меньшевиками-интернационалистами и левыми эсерами "против правой части Исполнительного комитета - Церетели, Дана и пр."⁵

В новых документах второго тома ярко отражена и закулисная сторона событий, связанная с апрельским политическим кризисом, в результате которого во Временном правительстве появились министры-социалисты. Публикуемые здесь черновики протоколов содержат любопытные детали. Как видно из протокола заседания Исполкома 19 апреля, ставшая только что известной его членам нота Временного правительства о целях войны произвела на них "обескураживающее" и "удручающее" впечатление. Большинство выступивших на этом заседании требовали "заставить" правительство публично отказаться от империалистических планов и отправить в отставку министра иностранных дел П. Н. Милюкова. Интересно, что в числе этих критиков были не только большевики и другие левые в Исполкоме, но и верные сторонники Церетели. Обычно избегавший резких выступлений видный деятель меньшевиков Скобелев вдруг заговорил о том, что "народ надо подготавливать к власти" и призывал "определенно высказать свою волю". Эсер А. Р. Гоц предлагал "поставить народ перед неизбежностью сделать выбор между двумя властями" и готовить Советы к "переходу власти в свои руки". Лидер эсеров В. М. Чернов также заявил, что "теперь мы можем взять власть в свои руки. Народ пойдет за нами. Должны ли мы все-таки взять власть в свои руки?" (с. 243 - 245) Однако предложение представителя большевиков М. Ю. Козловского - "принять бой на этом вопросе" - не встретило поддержки, и никакого определенного решения на этом заседании Исполкома не было принято. На состоявшемся спустя несколько часов новом заседании Исполкома его председатель Чхеидзе сообщил о предстоящей отставке правительства, заявив при этом, что "желательно повидаться" с Временным правительством (с. 251). В связи с этим было решено направить к правительству делегацию от Исполкома. Протокол проходившего вечером 20 апреля общего собрания Петроградского совета показывает, как возмущение нотой Временного правительства вышедших на улицу солдат и рабочих окончательно остудило пыл лидеров Совета, настроило их на конструктивный диалог с правительством. "Необходима твердость и осторожность, - призывал Чернов. - Сейчас дело сложнее чем в февральские дни, так как сейчас идет дело о борьбе между победителями. Мы должны сознавать все трудности, на которые мы идем. Никаких скороспелых решений" (с. 257). Документы второго тома помогают понять феномен "укрощения" стихийно возникшего движения солдат и рабочих в дни апрельского кризиса и роль Петроградского совета в ликвидации этого кризиса. Вместе с тем представляется, что вожди Совета, которым тогда вручили свою судьбу рабочие и солдаты, не сознавали в полной мере, что народные массы еще не раз могут выйти из-под контроля и предпринять попытку "устранить антинародное правительство".

Хотя история переговоров о создании коалиционного правительства осталась за рамками официальных протоколов, опубликованные во втором томе документы дают возможность проследить эволюцию взглядов вождей Петроградского совета по вопросу о вхождении представителей революционной демократии в состав Временного правительства. Они показывают, что идея коалиции после Февральской революции стала постепенно овладевать умами лидеров меньшевиков и эсе-

стр. 160

ров. И не только лидеров. Как выяснилось на заседании Исполкома Петроградского совета еще 2 апреля, подписи под предложением образовать коалиционное правительство поставили 232 делегата Всероссийского совещания Советов (с. 21), то есть половина всех его участников. Однако категорически против обсуждения этого вопроса выступил тогда председатель Петроградского совета Чхеидзе. "Во всех вопросах до сих пор единодушие, - говорил он. - Я против постановки - вопрос разобьет вдребезги единство". Согласившись с Чхеидзе в том, что обсуждение вопроса о коалиции ни к чему не приведет, кроме раскола, Церетели предложил сделать от имени Исполкома заявление о необходимости предварительного обсуждения этого вопроса на местах - "иначе меньшинство уйдет разъяренным" (с. 22). В результате организаторам Всероссийского совещания удалось в последний день его работы снять с обсуждения вопрос о коалиции и тем самым избежать раскола по привлекшему такое внимание делегатов вопросу. Однако то, что в марте казалось невозможным по доктринальным и политическим соображениям, стало реальным в результате апрельского кризиса. 20 апреля фракция меньшевиков в Петроградском совете подавляющим большинством высказалась за пополнение Временного правительства представителями Совета (с. 249). Пройдет еще 10 дней яростных споров на самых различных уровнях руководства меньшевистской партии (социалисты-революционеры выступили в этом вопросе более консолидированно), и коалиция станет свершившимся фактом.

Особую ценность здесь представляет публикуемый во втором томе черновик протокола заседания Исполкома Петроградского совета совместно с делегатами Московского совета, специально приглашенными на это заседание 28 апреля для пересмотра вопроса о вступлении представителей социалистических партий в состав Временного правительства (с. 408 - 417). Выступивший на этом заседании первым председатель Московского совета меньшевик Л. М. Хинчук подтвердил позицию своего Совета против участия в коалиционном правительстве: "В Исполнительном комитете единогласно решено отрицательно. Не высказываться. Принципиально для данного момента нежелательно" (с. 409). Иначе считали его петроградские товарищи по партии. Богданов, в частности, заявил: "Нам нужно правительство, которому мы не только верим, а которое мы почти вслепую поддерживаем... И таким правительством может быть только коалиционное министерство, и вот какое коалиционное министерство. Коалиционное министерство не через пополнение. Мы должны выступить на определенной платформе. Первой обязанностью которой является наша внешняя политика. Широкая демократия должна быть там представлена. Тогда из министерства уйдут ярые империалисты. Мы не должны быть там в большинстве, но на определенной платформе" (с. 413). И хотя на этом заседании еще не было принято окончательного решения в пользу коалиции, позиция Исполкома определилась вполне, и 1 мая на его экстренном заседании за коалицию голосовали 44 члена Исполкома, против - 19 (большевики, меньшевики-интернационалисты и левые эсеры) (с. 477). 2 мая вхождение министров-социалистов во Временное правительство было триумфально утверждено на общем собрании Петроградского совета (с. 483 - 506).

Поскольку создание коалиционного правительства имело судьбоносное значение не только для социалистических партий, делегировавших в это правительство своих представителей, но и для дальнейшего исхода событий в России в 1917 г., необходимо ответить на вопрос о том, что же заставило лидеров этих партий пойти на столь ответственный шаг и в какой мере он был оправдан в тех условиях. Ведь сразу же после Февральской революции эсеро-меньшевистское руководство Петроградского совета не хотело брать власть в свои руки, хотя и активно вмешивалось в дела Временного правительства. Это, конечно, не означало, что некоторые из лидеров Советов не мечтали втайне о министерских постах, но в целом они твердо придерживались курса поддержки цензового правительства, исходя из принципиальной оценки свершившейся революции как буржуазно-демократической и необходимости ее удержания в этих рамках. Но в дни апрельского кризиса это неустойчивое равновесие было нарушено: судьба Временного правительства оказалась под вопросом, а власть и авторитет Петроградского совета на этом фоне неизмеримо выросли. Все это привело к возникновению в широких общественных кругах завышенных и неоправданных ожиданий, связанных с ролью Совета в управлении страной и образованием коалиционной власти. Показательно, что резолюции с требованием создания коалиционного правительства обсуждались и принимались на рабочих собраниях и солдатских митингах.

Нельзя сказать, что в руководстве меньшевистской партии - ведущей тогда политической силы в Петроградском совете - не было сомнений относительно своего участия в коалиции. Отражая эти сомнения, один из меньшевистских лидеров Ф. И. Дан представил на заседании Организационного комитета партии меньшевиков 24 апреля проект резолюции, положения которой содержали предостережения против участия в коалиции и прямо-таки провидческие предсказания возможных последствий соблазна властью. Главный тезис этой резолюции, опубликованной 29 апреля в "Ра-

стр. 161

бочей газете", состоял в том, что "представители социалистических партий или Советов рабочих и солдатских депутатов, как вожди революции в борьбе с притаившимися силами старого режима и с мобилизующимися] силами нового буржуазного порядка, теряют с вхождением в правительство все свое обаяние и возможность руководительства массами". Другие пункты этой резолюции раскрывали возможные последствия участия в правительстве: "усилит социальный максимализм, создав иллюзии осуществимости крайних требований", "создаст крайне неустойчивое положение, способное развязать анархию слева и справа, и может привести к неминуемому распаду власти, результатом которого будут либо победа контрреволюции, либо диктатура, заранее обреченная на неудачу". 27 апреля Ю. О. Мартов направил из Цюриха от имени заграничного секретариата ОК меньшевиков телеграмму в Петроград: "Телеграфируйте Чхеидзе наше мнение - всякое участие в коалиционном министерстве недопустимо⁶ . Однако ключевая роль в решении вопроса - идти или не идти в коалицию с цензовыми элементами, как видно из документов второго тома, принадлежала неофициальному лидеру Исполкома Петроградского совета - Церетели, который сумел сплотить вокруг себя большинство его членов и развеять их сомнения относительно участия социалистов в коалиционном правительстве. 2 мая на общем собрании Петроградского совета Церетели заявил от имени Исполкома, что "наступил момент, когда всю ответственность за политический курс мы должны нести наравне с другими силами, участвующими в политическом строительстве"⁷ . И здесь нельзя не согласиться с С. В. Тютюкиным, который считает, что решение меньшевиков стать правительственной партией "сыграло поистине роковую роль в их политической борьбе и в определенной мере способствовало будущей победе большевиков, поскольку выполнить свои обещания народу меньшевики не могли"⁸ .

Авторитет Петроградского совета, одобрившего создание Временного правительства с участием министров-социалистов - Керенского, Церетели, Скобелева, Чернова, П. Н. Переверзева, А. В. Пешехонова, способствовал поначалу позитивному восприятию, особенно в столице, новой власти. С образованием коалиционного правительства у рабочих возникла надежда на то, что эти министры неотложно займутся решением их насущных проблем и их тяжелое материальное положение сразу же улучшится. Однако поддержать в широких кругах населения настроение в пользу коалиции удалось лишь на короткое время. Измученный войной и тяжелой жизнью народ не мог удовлетвориться лишь обещаниями "своих" министров, а хотел непременно получить от них реальную помощь. "Где мир? Где хлеб? Где чудо? Вместо ожидаемого мира - слухи о готовящемся наступлении на фронте. Вместо хлеба - дальнейший рост разрухи, дороговизны, безработицы. Вместо земли - какая-то статистика. Чудо не произошло, - писал в связи с этим перешедший от большевиков к меньшевикам В. С. Войтинский. - И независимо от будущих ошибок и грехов коалиции в этом был ее первородный, ее основной грех. Утопический максимализм низов - против реально достижимого путями демократии - вот формула расхождения, наметившегося в мае между рабоче-солдатским Петроградом и руководителями советского большинства"⁹ .

Ярким проявлением такого максимализма стала так называемая Кронштадтская республика, которая, как видно из публикуемых в третьем томе документов, была предметом неоднократных обсуждений в Петроградском совете (с. 138 - 169, 193 - 229). Позиция Кронштадтского совета, заявившего о своем недоверии коалиционному правительству и отказавшегося ему подчиняться, вызвала сильное беспокойство в Исполкоме Петроградского совета, представители которого не один раз выезжали на место для урегулирования конфликта. Но "обуздать" кронштадтцев не удалось даже приезжавшим к ним Церетели и Скобелеву, и 26 мая общее собрание Петроградского совета по предложению Бюро исполкома приняло резолюцию, которая квалифицировала отказ Кронштадтского совета признать власть Временного правительства как "отпадение от революционной демократии, пославшей в состав правительства своих представителей, выразившей ему полное доверие и признавшей за ним полноту власти" (с. 202 - 203). Но и в самом Петроградском совете назревал "бунт": осуждающая кронштадтцев резолюция была принята после ожесточенных прений и далеко не единогласно, а после отказа председательствующего поставить на голосование резолюцию Л. Д. Троцкого объединенные социал-демократы-интернационалисты и большевики покинули собрание (с. 204 - 205).

31 мая меньшевики потерпели первое серьезное поражение в рабочей секции Петроградского совета при обсуждении вопроса о так называемой разгрузке Петрограда. Предложенная от имени Исполкома Богдановым система мер для борьбы с продовольственным кризисом подверглась острой критике со стороны представителей рабочих организаций. В частности, представитель организационного бюро Конференции рабочих государственных предприятий заявил, что за три недели своего существования коалиционное правительство "еще ничего не сделало", а его слова - "есть только один выход, надо захватить власть в свои руки. Коалиционному министерству мы должны

стр. 162

сказать - уйдите и дайте нам самим спасти Россию от гибели" - были встречены взрывом аплодисментов (с. 263). В результате резолюция Исполкома была провалена, хотя и незначительным большинством. Лидеры Исполкома сочли свое поражение случайным и не сделали из него надлежащих выводов. Между тем это была первая серьезная победа большевиков в Петроградском совете и, как видно из документов третьего тома, их критика министров-социалистов получала все большую поддержку рядовых беспартийных депутатов. Через короткое время рабочая секция Петроградского совета приняла на своем экстренном заседании 3 июля по предложению представителя большевистской фракции Г. Е. Зиновьева резолюцию, призывавшую Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов взять власть в свои руки (т. 4, с. 13 - 25).

Четвертый том, охватывающий события от июльского кризиса до победы Октябрьского вооруженного восстания, содержит источники, в которых отражена острейшая политическая борьба как в самом Петрограде, так и в стране в целом. Как известно, на Всероссийском съезде Советов в конце июня был избран Центральный исполнительный комитет Советов, который с этого времени и стал осуществлять непосредственные контакты с Временным правительством, бывшие ранее прерогативой Петроградского совета. Правда, вожди последнего вошли в состав ЦИК Советов, оставшись при этом и в руководстве столичного Совета. Но такое "раздвоение", как свидетельствуют документы, имело своим результатом не подчинение Петроградского совета центральному органу Советов, а его превращение в параллельный и даже оппонирующий ЦИК Советов орган, в котором все больший вес начали приобретать большевики, меньшевики-интернационалисты и левые эсеры. Разумеется, окончательный выход столичного Совета из-под контроля меньшевиков и эсеров был обусловлен рядом политических, экономических и социально-психологических факторов, но и это противоборство сыграло не последнюю роль в политической позиции Петроградского совета.

Это ярко проявилось в дни выступления Л. Г. Корнилова, когда находившиеся после июльских событий в политической изоляции большевики были приглашены участвовать в созданном ЦИК и Петроградским советом Комитете народной борьбы с контрреволюцией и вышли снова на арену активной политической деятельности. И сразу же одержали сенсационную победу на заседании Петроградского совета 31 августа. Хотя протокол этого заседания не сохранился, составители проделали кропотливую исследовательскую работу по его реконструкции на основании многочисленных газетных отчетов (с. 243 - 267). На этом заседании Л. Б. Каменев от имени большевистской фракции предложил резолюцию-декларацию "О власти", которую он уже успел перед этим огласить на заседании ЦИК Советов, но там она даже не обсуждалась. В этом документе излагались те меры, которые должны были быть положены в основу курса новой власти: декретирование демократической республики; немедленная отмена частной собственности на землю без выкупа и передача ее в ведение крестьянских комитетов до окончательного решения Учредительным собранием; введение рабочего контроля над производством и распределением в общегосударственном масштабе, национализация важнейших отраслей промышленности; немедленное предложение всем народам воюющих стран заключить всеобщий демократический мир; уничтожение всех сословных привилегий и полное равноправие всех граждан; право наций на самоопределение; немедленный созыв Учредительного собрания (с. 245 - 247). Фракция эсеров также внесла свою резолюцию, имевшую довольно радикальный характер. Эсеры считали, что "в состав нового правительства ни в коем случае не должны войти представители партии кадетов", и предлагали ЦИК сконструировать власть соответствующим образом (с. 261 - 262). В результате бурного многочасового обсуждения резолюция эсеров была при голосовании отвергнута и принята большевистская декларация "О власти". Даже яркая речь Церетели теперь не могла повлиять на исход голосования. Тот факт, что из-за отсутствия значительной части депутатов эта резолюция прошла только относительным большинством (за - 279, против - 115, воздержалось - 51) (с. 256), позволил меньшевикам и эсерам поставить под сомнение значение победы большевиков в Петроградском совете. Однако большевистская "Правда" назвала эту победу "историческим поворотом" и, как оказалось, она не ошиблась.

Занятые конструированием новой власти, лидеры меньшевиков и эсеров не сразу осознали, что произошло 31 августа, а осознав, решили поставить вопрос о доверии: президиум Петроградского совета (Чхеидзе, В. А. Анисимов, Гоц, Дан, Скобелев, Церетели, Чернов) заявил, что выйдет в отставку в полном составе, если на следующем собрании Совета не получит вотум доверия, и в подтверждение своей угрозы сложил свои полномочия (с. 274 - 276). 9 сентября общее собрание Петроградского совета, впервые проходившее в актовом зале Смольного института, подтвердило, что победа большевиков 31 августа не была случайной.

Восстановленный составителями в деталях по газетным отчетам ход этого собрания (с. 299- 327) содержит объективную информацию о том, что прежнее эсеро-меньшевистское руководство Совета утратило свое влияние, что большая часть рядовых депутатов "заразилась" радикальными

стр. 163

настроениями и качнулась влево, к большевикам. Советские историки предпочитали, как правило, не вдаваться в подробности этого собрания, ибо главными действующими лицами на нем были Каменев и Троцкий. Выступавший на этом собрании первым Каменев, осудив от имени большевистской фракции проводимую прежним президиумом Совета политику соглашения, тем не менее был настроен примирительно к своим оппонентам и предложил составить новый президиум на пропорциональных началах, включив в него никогда не входивших в него представителей большевиков и меньшевиков-интернационалистов. Каменева поддержал встреченный бурными аплодисментами Троцкий, впервые присутствовавший на заседании Совета после почти двухмесячного заключения в "Крестах" по делу об июльских событиях. Принятый в партию большевиков в конце июля, он теперь защищал ее интересы с трибуны: "В настоящий момент, когда Петроградский совет, не вполне отражающий настроение Петрограда - рабочих и солдат, в большей степени их отражающий, чем президиум, и когда в составе Совета половина или почти половина принадлежит большевикам, нельзя исключить представителей этой фракции из представительства в президиуме, ибо это можно было [бы] понять как игнорирование интересов части Совета" (с. 316). Меньшевики со своей стороны предложили совместную с эсерами резолюцию, выражавшую доверие прежнему составу президиума. После ожесточенных прений вокруг этих резолюций состоялось поименное голосование, в котором приняла участие ровно тысяча депутатов. Большевистская резолюция, предложенная Каменевым, собрала 519 голосов, в то время как меньшевистскую поддержали 414 депутатов при 67 воздержавшихся (с. 305). Но и после одержанной победы большевики заявили на этом собрании, что они продолжают стоять "на точке зрения, что президиум должен быть составлен на основе пропорциональности из представителей всех фракций Совета" (с. 312). Развивая свой успех, Троцкий потребовал на этом собрании реабилитировать большевиков, обвиненных в связи с событиями 3 - 5 июля в военном заговоре. Предложенная им резолюция, требовавшая "немедленного освобождения на поруки всех революционеров, которым предъявлены политические обвинения", также была принята депутатами Петроградского совета (с. 312 - 313). Следующее заседание Совета 11 сентября уже открывал и вел большевик Федоров, избранный ранее новым председателем его рабочей секции. С докладом о Демократическом совещании выступил Каменев, предложивший от имени большевистской фракции резолюцию "Об общем политическом положении", в которой осуждалась политика соглашения и коалиции с "самой крупной и организованной партией буржуазии" - кадетами и предлагались меры в духе резолюции "О власти" 31 августа (с. 352 - 353).

25 сентября общее собрание Петроградского совета избрало нового председателя Совета - им стал Троцкий, рекомендованный на эту должность ЦК РСДРП(б) 24 сентября¹⁰ . Был также утвержден и новый состав президиума, сформированный по предложению большевиков на принципах пропорционального представительства. В него вошли от большевиков - Троцкий, Каменев, А. И. Рыков, Федоров, от эсеров - Чернов и В. Н. Каплан, от меньшевиков - М. И. Бройдо (с. 404). Новый председатель Совета сразу же предложил и новый курс, выдвинув требование немедленной отставки только что созданного третьего по счету коалиционного правительства во главе с Керенским и передачи власти Советам (с. 411). Победа большевиков в Петроградском и Московском советах, как известно, послужила для В. И. Ленина главным аргументом в пользу того, что "большевики могут и должны взять государственную власть в свои руки"¹¹ . Документы четвертого тома показывают, как большевистские лидеры умело воспользовались при реализации этой установки представившимися легальными возможностями.

9 октября Петроградский совет по инициативе Каменева принял резолюцию, предлагавшую Исполкому совместно с солдатской секцией "организовать революционный Комитет обороны, который сосредоточил бы в своих руках все данные, относящиеся к обороне Петрограда и подступа к нему, принял бы все меры к вооружению рабочих и таким образом обеспечил бы и революционную оборону Петрограда и безопасность народа от корниловцев" (с. 481). 12 октября на закрытом заседании Исполкома было принято положение о Временном революционном комитете и Гарнизонном совещании. Докладчиком по этому вопросу от Военного отдела Совета выступил левый эсер П. Е. Лазимир (с. 497). Интересно, что 16 октября Лазимир был приглашен на заседание фракции эсеров, где он познакомил ее членов с уставом создаваемого Военно-революционного комитета (так в итоге стал называться революционный Комитет обороны). После обсуждения устава фракция решила попробовать снять с повестки дня Петроградского совета вопрос о Военно-революционном комитете ввиду того, что фракция "не успела детально обсудить этот вопрос"¹² . Однако эта попытка закончилась полным провалом: на общем собрании Петроградского совета вечером 16 октября заявление представителя еще недавно самой крупной фракции Совета о том, что она не будет участвовать в обсуждении вопроса о Военно-революционном комитете, не возымело на депутатов никакого действия, равно как и протест представителя меньшевистской фракции против создания

стр. 164

Военно-революционного комитета (с. 518, 528 - 529). В результате подавляющим большинством был принят проект организации Военно-революционного комитета (с. 529 - 530).

Так при Петроградском совете был создан по сути дела большевистский штаб восстания, и Троцкий признал это на том же заседании 16 октября: "Нам говорят, что мы готовим штаб для захвата власти. Мы из этого не делаем тайны" (с. 518). Комментируя это признание, составители, как мне представляется, отдают дань прежней традиции "обличать" во всем Троцкого, утверждая, что такая позиция наносила "огромный ущерб скрытой подготовке восстания" (с. 530). По всей видимости, это была определенная тактическая линия, которую если не принимал, то понимал даже главный конспиратор восстания Ленин. Показательна в этом отношении его реакция на выступление Троцкого в Петроградском совете 18 октября. Заявив от имени Совета о том, что "никаких вооруженных выступлений нами не назначено", Троцкий далее под бурные аплодисменты депутатов сказал: "Нужно постоянно ожидать нападения со стороны контрреволюции. Но при первой попытке наступления мы ответим контрнаступлением, которое будет беспощадным и которое мы доведем до конца" (с. 537 - 538). На следующий день это заявление появилось в петроградской печати, в частности и в большевистской. В связи с этим Ленин в написанном в этот же день, 19 октября, письме в Центральный комитет РСДРП(б), резко критикуя Каменева за его выступление в "Новой жизни" против восстания, назвал "уверткой" его солидарность с Троцким на заседании Петроградского совета 18 октября. "Но неужели трудно понять, - писал Ленин, - что Троцкий не мог, не имел права, не должен перед врагами говорить больше, чем он сказал"¹³ . Вряд ли можно согласиться с утверждением составителей, что советская историография умалчивала о заседании Петроградского совета 18 октября (с. 10). Конечно, в четвертом томе роль этого заседания показана значительно полнее, а главное объективно. Но даже издатели "Протоколов ЦК РСДРП(б)" в свое время цитировали в примечаниях выступление Троцкого на этом заседании Петроградского совета¹⁴ . Упоминал о заседании Совета 18 октября и Старцев ¹⁵ .

Подводя итоги борьбы в Петроградском совете, нашедшей столь полное и объективное отражение в рассматриваемой публикации, нельзя не задаться вопросом о том, в какой степени был закономерен финал этой борьбы, а именно заявление Троцкого днем 25 октября от имени Военно-революционного комитета о свержении Временного правительства в результате восстания революционных солдат и рабочих. Это известие, освященное авторитетом Петроградского совета, распространенное через несколько часов по всей России, стало точкой отсчета ее новой советской истории.

Могли ли обстоятельства сложиться иначе? В предисловии к четвертому тому составители считают, что могли, если бы в Совете была реализована дважды возникавшая "возможность тесного союза фракций", но в одном случае, полагают они, эта возможность была сорвана Лениным, а в другом - Церетели, Даном, Гоцем и В. М. Зензиновым (с. 11). На мой взгляд, эта возможность в условиях российской действительности 1917 года не выглядит реальной: слишком разными были доктринальные установки большевиков, меньшевиков и эсеров; у всех этих партий были свои представления о путях и способах достижения социализма. Слишком сильны были политические амбиции их вождей, не желавших поступаться не только принципами, но и властью.

Как видно из опубликованных документов, стремления к политическим компромиссам не показала ни одна из противоборствовавших сторон в Петроградском совете. Как уже отмечалось выше, вскоре после того, как вернувшийся из эмиграции Ленин заявил о невозможности объединения с меньшевиками, Церетели, заняв господствующее положение в руководстве Петроградского совета, удалил из него левые элементы, не согласные с его линией на тесное сотрудничество с Временным правительством. Как представляется, не было реальных шансов на компромисс между меньшевиками и эсерами, с одной стороны, и большевиками - с другой, и в сентябре, что подтвердил глубокий раскол в Петроградском совете.

Осмысление опубликованного комплекса документов еще впереди, но несомненно одно: исследователи получили ценный источник, помогающий понять роль Петрограда и его властного Совета в определении исхода революционного процесса в России 1917 года.

Примечания

* Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 году. Протоколы, стенограммы и отчеты, резолюции, постановления общих собраний, собраний секций, заседаний Исполнительного комитета и фракций 27 февраля - 25 октября 1917 года. Тт. 1 - 4. Л. 1991 - 2005.

1. ТОКАРЕВ Ю. С. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в марте-апреле 1917 г. Л. 1976.

2. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 году. Т. 1. С. 39. Далее страницы этого издания указываются в тексте.

стр. 165

3. СТАРЦЕВ В. И. Революция и власть. М. 1978, с. 137 - 138.

4. ТОКАРЕВ Ю. С. Ук. соч., с. 146 - 147.

5. Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (большевиков). Петроградская общегородская конференция РСДРП (большевиков). М. 1958, с. 41.

6. Меньшевики в 1917 году. Т. 1. М. 1994, с. 250.

7. Рабочая газета, 3.V.1917.

8. ТЮТЮКИН С. В. Меньшевики: страницы истории. М. 2002, с. 345.

9. ВОЙТИНСКИЙ В. С. 1917-й: Год побед и поражений. М. 1999, с. 116.

10. Протоколы Центрального Комитета РСДРП(б). М. 1958, с. 69.

11. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 34, с. 239.

12. Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. Т. 3. Ч. 1. М. 2000, с. 884.

13. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 34, с. 423.

14. Протоколы Центрального Комитета РСДРП(б), с. 268.

15. СТАРЦЕВ В. И. Крах керенщины. Л. 1982, с. 190.

Permanent link to this publication: