Уголовная преступность китайских, корейских и японских поселенцев и политика России в отношении иностранных преступников на русском Востоке стала предметом исследования в отечественной историографии XIX - начала XX в. Однако авторы (В. В. Граве, В. Д. Песоцкий, Д. И. Шрейдер и др.) изучали эту проблематику на основе анализа изданных документов. Настоящая же работа построена на анализе архивных материалов, впервые вводимых в научный оборот.

ДИНАМИКА И СОЦИАЛЬНАЯ КАРТОГРАФИЯ

В Восточно-Сибирском генерал-губернаторстве, охватывавшем территории современной Восточной Сибири и российского Дальнего Востока, за период с 1856 по 1884 г. было зафиксировано 676 правонарушений, совершенных иностранцами. При этом большая часть (597) приходилась на долю выходцев из азиатских стран - Кореи, Китая и Японии, а 79 нарушений допустили граждане европейских стран и США.

Девиантное (преступное) поведение подданных Цинской империи (китайцев, монголов и корейцев) и Японии проявлялось в следующих формах: а) грабежи (128); б) контрабанда (217); в) незаконное использование природных богатств (146); г) шпионаж (17) ¹ . Первоначально выходцы из азиатских стран не проживали компактно в российских городах. Но рост числа эпидемических заболеваний, распространяемых китайцами и корейцами, заставил местную администрацию издать 29 сентября 1902 г. постановление об ограничении особыми кварталами поселений азиатских мигрантов. Китайские и корейские кварталы появились в Хабаровске, Благовещенске, Николаевске, Никольск- Уссурийске, Владивостоке. Однако проводимые санитарные мероприятия привели к негативным социальным последствиям. 70% зарегистрированных правонарушений в начале XX в. приходились на города и пригороды Приморья ² .

Центром китайской жизни во Владивостоке была улица Семеновская, ныне - Колхозная. В начале Семеновской улицы размещался один из самых известных городских базаров. Этому району было дано название "Миллионка" из-за его переполненности. По проведенным подсчетам, там было около 300 квартир с населением свыше 3000 человек, в большинстве китайской национальности. До 80% проживающих в квартале людей существовали за счет содержания всевозможных притонов и спекулятивных махинаций. Кроме "большой Миллионки" существовала еще и "маленькая Миллионка", расположенная на Пекинской и Семеновской улицах. В лабиринтах дворов и проходов располагались опиекурильни, игровые дома - "банковки", дома терпимости. Дома "Миллионки" служили укрытием для воров, контрабандистов, фальшивомонетчиков и других уголовных элементов. Всего в 1910 г. в китай-

стр. 138

ских кварталах Владивостока проживало свыше 50 000 китайцев и 4 000 корейцев, а общая численность населения составляла 80 000 человек ³ .

В Благовещенске китайский квартал представлял собой сеть одно- и двухэтажных строений с множеством тайных ходов, подвалами, сигнализацией и системами оповещения. Благовещенск находился на самой границе с Китаем и являлся удобной перевалочной базой для китайских преступников. Здесь в китайском квартале можно было достать кокаин, морфий, продать ворованное имущество.

С увеличением числа азиатских подданных, проживавших в крае нелегально, иностранная преступность превратилась в заметный криминогенный фактор жизни региона. Всего в окружных судах Приамурского края (зона действия - российский Дальний Восток) с 1 января 1906 г. по 1 января 1910 г. были рассмотрены 884 дела об экономических, политических и уголовных преступлениях, совершенных иностранцами. Из их числа чаще всего совершали уголовные преступления на востоке России китайцы. С 1906 по 1910 г. китайцы 27 раз осуждались за совершение особо тяжких преступлений (убийство, грабеж, разбой). Японцы и корейцы дважды задерживались за подобные преступления. В имущественных уголовных преступлениях (воровство, мошенничество) в 1906 - 1909 гг. также преобладали китайцы: было осуждено 86 цинских подданных. В то же время только четыре корейца и два японца понесли наказание за совершение имущественных деяний ⁴ . (Надо отметить, что по особо тяжким уголовным делам процент раскрываемости преступлений был незначителен -28.7% ⁵ .)

Из сведений о преступности китайцев, корейцев и японцев, по данным Иркутской судебной палаты (зона действия - Восточная Сибирь) за 1906 - 1909 гг., видно, что кражи в крае чаще всего осуществляли китайцы. Если в 1906 г. ими было совершено 18 краж, то в 1907 г. - уже 22, в 1908 г. - 30 и в 1909 г. - 39. В то же время за эти четыре года, японцы совершили пять краж, а корейцы - две ⁶ . С 1906 г. по 1910 г. в Иркутском и Приамурском генерал- губернаторствах китайцы ежегодно совершали от 30 до 35 нападений на соотечественников и российских подданных. Корейцы и японцы разбоем не промышляли. Число убийств, совершаемых в регионе китайцами за год, колебалось от 55 до 67. Японцы за четыре года совершили шесть убийств, а корейцы - девять. В структуре китайской преступности видное место в начале XX в. стал занимать уличный грабеж. Если в 1906 г. было ограблено пять, в 1907 г. - шесть, то в 1908 г. - уже 16 человек, а в 1909 - 14. В то же время зафиксирован только один случай грабежа со стороны корейца.

В начале XX в. по числу убийств иностранцев на первое место выдвинулась Чита. В 1906 г. здесь китайцами и корейцами было совершено 32 убийства, в то время как во всем Приморье только 16. В 1907 г. в этом городе китайцы убили или произвели покушение на убийство 29 человек, а в Приморье - 15. Наконец, в 1909 г. в Чите было совершено китайцами 34 убийства, а во Владивостоке - девять. В Иркутске таких преступлений в 1909 г. было совершено только два ⁷ .

По сообщению полицейского источника, в 1916 г. на территории Приамурья действовало 14 российских банд, три корейские и восемь китайских. Среди иностранных бандитов росла доля рецидивистов. Если в 1912 г. среди всех задержанных китайцев и корейцев доля рецидивной преступности составляла 7%, то в 1914 г. - уже 11.2, а в 1916 г. - 16% ⁸ .

В 1915 - 1916 гг., большинство китайских преступников были безграмотны, лишь 23% имели начальное и среднее образование.

Средний возраст китайских и корейских преступников составлял 27.8 лет. Соотношение между удельным весом различных социальных групп в составе населения Дальнего Востока и степенью их участия в преступлениях была различна. Самое большое количество преступлений совершали торговцы, причем доля китайских,

стр. 139

японских и корейских предпринимателей в совершении преступлений не соответствовала их удельному весу в составе населения. Так, они составляли 13% населения, но на них приходилось 43% совершенных правонарушений. Это свидетельствует о том, что азиатские торговцы являлись наименее лояльной в правовом отношении социальной группой. Рабочие участвовали в преступлениях не столь интенсивно, но на их долю приходилось наибольшее количество преступлений. Удельный вес иностранного населения, занятого в промышленности, составлял 72%, а его участие в преступлениях на 1916 г. равнялось 49%. 8% преступлений приходилось на иностранное сельскохозяйственное население (корейцы) ⁹ .

В сельских и горнозаводских местностях совершалось меньше преступлений (30%), чем в городах (где преимущественно действовали иностранные предприниматели), но по интенсивности рабочая преступность (по преимуществу сельская) была выше торговой (по преимуществу городской), поскольку в селах совершались в основном тяжкие преступления и правонарушения в отношении российских подданных, а не нарушения миграционно-налогового законодательства, как в городах. Иностранная преступность охватывала, в основном не уездные, а крупные губернские города, такие как Владивосток, Никольск-Уссурийск, Хабаровск, Благовещенск (77% правонарушений в городской среде) ¹⁰ .

Характер преступлений в 1916 г. был следующим: бандитизм -1% от всех преступлений, экономические преступления - 21, убийства - 8, тяжелые телесные повреждения -4, разбой и грабеж - 3, ското- и конокрадство - 5%. Остальная преступность приходилась на нарушение миграционного законодательства. Из приведенных данных видно, что особо тяжкие преступления - против личности - составляли в структуре иностранной преступности 16% от всей совокупности правонарушений, совершаемых иностранцами ¹¹ .

Иностранные подданные становились не только субъектами правонарушений, но и объектами преступных посягательств. В начале XX в. в структуре региональной преступности возникли новые специализации бандитизма: охота на "белых лебедей" и "фазанов". "Белым лебедем" называли корейца, одевавшегося летом в белую одежду и занимавшегося тайной разработкой золота в тайге. "Фазаном" или "ходей" именовали китайцев.

Интенсивность преступности носила сезонный характер. В летний период наблюдалось большое движение населения на заготовку леса, лов рыбы, золотодобычу. В это время преступность возрастала вдвое. Преступление против личности и имущества увеличивались весной и летом и уменьшались осенью и зимой ¹² .

Увеличение имущественных преступлений в теплое время года объяснялось приграничным положением Дальнего Востока. Так, конокрады сбывали лошадей исключительно за границей, вследствие чего в Забайкалье и Приморье, где границы более доступны летом, они действовали летом больше, чем зимой, и, наоборот, в Амурской области, где границей служил Амур, конокрадство увеличивалось после ледостава - зимой.

С увеличением числа иностранцев в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, росло и количество преступлений, совершаемых ими. Особенно быстро росли экономическая преступность и бандитизм. Если в 1880 г. было зафиксировано шесть экономических преступлений, совершенных иностранцами, то в 1912 г. их было уже 447. Число разбоев и грабежей возросло за тот же период с 13 до 536. В то же время конокрадство оставалось на относительно стабильном уровне: 1880 г. - 16 случаев; 1895 г. -23, 1912 г. - 44. Снижение удельной доли конокрадства, увеличение краж, наркомании, проституции и особенно бандитизма - вот основная тенденция в изменении структуры иностранных правонарушений в регионе на рубеже XIX-XX вв. ¹³ .

стр. 140

ПРИЧИНЫ РОСТА КИТАЙСКОГО БАНДИТИЗМА (ХУНХУЗНИЧЕСТВА) НА РОССИЙСКОМ ВОСТОКЕ

Китайский бандитизм делился на внутренний и внешний. Внутренний был связан с китайскими мигрантами, проживавшими на территории Российской империи, а внешний с хунхузами (китайцами, промышлявшими грабежом и разбоем), переходившими границу для совершения преступления в Приамурском крае и Забайкалье. Интенсивность бандитизма зависела от времени года, обычно она усиливалась летом в период сбора в Приморье опийного мака и его транспортировки в Китай. Был развит как наркоторговый, так и приисковый бандитизм. Последний был связан с грабежом приисковых рабочих.

Первые, отложившиеся в архивах сведения о столкновениях российских войск с хунхузами, относятся к 1867 г. Тогда около селения Илихэ (левый берег Амура) они стали добывать золото, но были разогнаны российскими властями. В 1868 г. на острове Аскольд собралось до 1000 старателей, оказавших сопротивление российской полиции. Поэтому военный губернатор Приморской области распорядился отрядить капитан-лейтенанта Яманина с отрядом на Аскольд для прекращения "тайной разработки золота". Правда военная экспедиция задержала только семерых, всем остальным удалось перебраться на материк и скрыться.

Объединившись с местными хунхузами, китайцы сожгли три российских села Никольское, Суйфунское и Шкотово. Русское население было перебито или бежало. Был уничтожен российский пограничный пост на реке Стрелка. Русские военные отряды настигли китайцев в районе полустанка Дубинский. Во время трехчасовой перестрелки китайский отряд был обойден русской ротой и атакован. Китайцы в панике отступили, а русские войска, утомленные боем, их не преследовали ¹⁴ .

Несмотря на этот конфликт, до конца 70-х гг. XIX в. присутствие китайских бандитов на российском Дальнем Востоке всерьез не беспокоило местную администрацию. Однако начиная с 1878 г., началось новое проникновение китайцев-отходников на российскую территорию, которое сопровождалось резким увеличением случаев угона скота и разбоя ¹⁵ .

Долгое время борьба с преступностью осложнялась тем, что согласно русско- китайскому Пекинскому договору 1860 г. (8 и 10 статьи) китайцы Амурской области в случае совершения ими преступлений подлежали юрисдикции китайских властей. Однако китайские власти обычно не только не наказывали преступников, но и не препятствовали им во вторичном въезде в Россию. Так, кяхтинский пограничный комиссар в 1880 г. выслал в Китай из селения Камень- Рыбалово за содержание игорного дома Цау Фунсяна. Поскольку по китайским законам игра не являлась преступлением, китаец не только не был наказан, но и вошел в свиту генерала Чунь Линя как переводчик и специалист по России. Этот китаец выступал в качестве разведчика, посещая российское приграничье ¹⁶ .

В 80-е гг. XIX в. случаи преступлений китайцев против личности (разбой, грабежи, убийства) стали расти в арифметической прогрессии. Частично это связано и с тем, что в это время китайские власти в приграничной зоне начали ликвидацию так называемой Желтугинской республики. Она представляла собой артель из 8 000 китайских подданных, добывавших золото на пограничной реке Желтуге. Многие китайские авантюристы, спасаясь от цинских войск, бежали на российскую территорию. За период с 1890 г. по 1892 г. российскими властями за бандитизм было осуждено 13 китайцев ¹⁷ .

Резкий всплеск китайской преступности приходится на рубеж XIX-XX вв. Вооруженные шайки хунхузов безнаказанно разбойничали в долине Суйфуна. У селения Новокиевское хунхузами был ранен русский стрелок. В ночь на 4 июля 1899 г. китайцы Джан Фу, Джан Хай, Ван Кинсай напали на дом китайца Шикиду Цая и убили сто-

стр. 141

рожей этого китайца - Милованова и Федосеева. По представлению Приморского военного губернатора, хунхузы были преданы военному суду и расстреляны 2 сентября 1899 г. Китайцы Ван Сичун и Сын Хай, соучаствовавшие в преступлении (укрывали), были отданы в бессрочные каторжные работы ¹⁸ . Но часто бандиты успевали покинуть территорию России и избегали наказания. Поэтому крупные землевладельцы Приморья (Ющенков, Введенский), опасаясь нападения китайских бандитов, переехали в город ¹⁹ .

Особенно много терпели от хунхузов корейцы, проживавшие в России. Их часто похищали и требовали деньги. Выкупная сумма колебалась в пределах от 500 до 2000 руб. Похищали хунхузы и русских. Так 10 июня 1908 г. китайскими бандитами был уведен 9-летний сын казачьего вахмистра Шильникова Петр. Хунхузы потребовали 50 000 руб, 15 винтовок, 15 000 патронов к ним, 3 револьвера с 2 000 патронами и 50 пар сапог. Однако китайские власти (в частности генерал Чжан) выступили против любых переговоров с бандитами и выплаты им выкупа. В результате, голова мальчика была подкинута к российской станице Гродековской ²⁰ .

Еще одним видом деятельности хунхузов стала кража скота. Ст. 10 Пекинского договора обязывала российскую и китайскую стороны выплатить полную компенсацию пострадавшим в результате угона скота через границу. Тем не менее эта статья слабо выполнялась на практике. Российские власти часто требовали у китайских выплатить деньги пострадавшим. Но цинские чиновники в Урге не возмещали ущерб ²¹ . Ситуация с похищением скота достигла такой остроты, что при подписании Санкт-Петербургского договора в 1881 г. в ст. XVII была зафиксирована ответственность подданных обеих империй за кражу и угон скота ²² .

Однако на практике борьбой с кражей скота занимались не полицейские структуры, а жители пограничной зоны. Так, 20 января 1902 г. приказом по войскам Иркутского военного округа за N 29 была объявлена благодарность казакам Абагатуевской станицы. 3 декабря 1901 г. с русской территории было угнано стадо баранов. Командир 4-й конной сотни 1-го Аргунского полка Забайкальского казачьего войска сотник Мадчавариани с 15 казаками настиг похитителей и отбил скот. У хунхузов было изъято 5 винтовок ²³ .

Борьбу с хунхузничеством осложняло то, что бандиты осуществляли свои преступления с территории, находящейся в труднодоступной Уссурийской тайге. Так в начале XX в. банда в 80 хунхузов действовала в долине реки Мохэ. Бежавший из плена китайский солдат сообщил российским властям о готовящемся бандитском нападении на Амазар, а также о находящихся в Мохэ в заточении трех русских подданных. Для проведения военной операции против хунхузов была отряжена из Благовещенска в Игнашино канонерская лодка. Однако командование, опасаясь засады, запретило высадку десанта ²⁴ .

Трудности в борьбе с китайским бандитизмом возникали не только из-за географических условий края. Как отмечал в своем докладе от 3 декабря 1915 г. полицмейстеру г. Читы начальник сыскного отделения, борьба с китайскими преступниками тяжела и часто невозможна из-за низких моральных качеств китайских агентов полиции, которые использовали свое положение для вымогательства денег у соотечественников ²⁵ . Не имея возможности вербовать в китайской среде надежных постоянных агентов (поскольку они были двойными агентами или раскрывались и уничтожались китайскими преступниками), военный губернатор Забайкальской области 8 марта 1910 г. приказал полицейским чинам в исполнение циркуляра Департамента полиции от И октября 1909 г. вести дела арестованных иностранцев (китайцев) с фотографированием и описанием примет по антропологической системе Бертильона ²⁶ .

Возникали постоянные трудности в оперативной работе из-за халатного отношения к делу некоторых сотрудников полиции. Так, в приказе по Читинской городской

стр. 142

полиции от 20 марта 1916 г. отмечалось, что билеты на жительство выдавались китайцам и корейцам без обозначения роста, года рождения, особых примет владельца, на корешках билета отсутствовали подписи их владельцев и человека выдавшего документ ²⁷ . Однако указанные недочеты в деятельности полиции не были устранены. 16 декабря 1916 г. полицмейстер г. Читы доносил военному губернатору Забайкальской области, что в большинстве мест нет фотографов и регистрация китайцев во всех пунктах Забайкальской области "едва ли будет возможна" ²⁸ .

Отсутствие сети агентов и слабая техническая оснащенность, таким образом, не позволяли полиции принимать адекватные меры в отношении китайского бандитизма. Российские чиновники могли действовать лишь грубой силой, на которую бандиты отвечали тем же.

В 1911 г. в пограничных районах бандитами было совершено 22 убийства ²⁹ . За период с1912по!914г. китайцами было совершено 98 грабежей и 82 убийства ³⁰ . Лишь треть совершенных китайцами уголовных преступлений была расследована и доведена до суда. Из 72 дел по китайскому бандитизму за 1911 г. окончились судебной конфирмацией только 21 ³¹ .

Хунхузы успешно действовали не только потому, что российский суд не всегда мог установить состав преступления. Опасаясь мести, некоторые китайские и российские фирмы финансировали преступную деятельность ³² . Консульство в Харбине 8 июля 1910 г. сообщало в МИД России, что китайские солдаты часто жалуются, что их обувь не позволяет преследовать в тайге хунхузов, которые почти все ходят в сапогах, поставляемых им русскими концессионерами ³³ . Практически все китайские и корейские шаланды, ходившие между Владивостоком и китайскими портами, были обложены данью. Многие китайские фирмы Приамурского края, боясь расправы, выплачивали им дань. Хунхузы взимали деньги с проезжающих по дорогам китайцев и корейцев ³⁴ . 4 июня 1910 г. хунхузы сожгли контору российского коммерсанта Скидельского, который отказывался платить им деньги. Были уничтожены железнодорожный мост, телеграфные столбы и склады КВЖД; общий ущерб оценивался в 175 тыс. руб. ³⁵ 12 июня 1913 г. шайка хунхузов предъявила управляющему русской концессией, которая находилась в приграничной зоне Китая, требование об уплате 10 000 руб., грозя поджечь факторию. Требование было выполнено ³⁶ .

Рост бандитизма в приграничной зоне заставил российские и китайские власти пойти навстречу друг другу. Российский консул в Харбине подписал в 1909 г. с даотаем Юйем соглашение, предоставляющее китайским воинским командам право расстреливать русских разбойников, а российским - китайских ³⁷ . Тем не менее, несмотря на все меры силового характера, с китайским бандитизмом справиться не удалось. Так, согласно данным разведки Заамурского отдельного корпуса пограничной стражи, в китайском приграничье находилось в ноябре 1911г. более 200 хунхузов ³⁸ .24 июня 1912г. хунхузы убили охотника Каменева, а 30 июня 1912 г. пропал без вести штатный полковой переводчик 6-го пехотного полка Владимир Сафонов, отправившийся на разведку ³⁹ .

Чиновники МИДа России в январе 1913 г. с тревогой отмечали рост хунхузничества в Северной Маньчжурии и подчеркивали, что современные хунхузы не просто являются уголовными элементами, но и поддерживаются политической пропагандой врагов России, и что, в частности, китайские власти, недовольные влиянием России в Монголии, настраивают хунхузов против русских ⁴⁰ . Разведка Штаба Приамурского округа в донесении от 16 февраля 1913г. отмечала, что "в последнее время наблюдается усиление деятельности хунхузов".

Причинами роста хунхузничества накануне Первой мировой войны были также истощение промыслов, наводнение, которое разорило в приграничной зоне китайские хозяйства, появление новоселов без семей и хозяйства. В результате пауперизации китайского населения в приграничной зоне общая численность хунхузов достигла в

стр. 143

1912 г. 1000 человек ⁴¹ . Предводителем одной из крупных шаек был Тянь Бянинь, бывший китайский офицер. Он ввел строгую дисциплину в своем отряде. За самовольные грабежи и насилия он наказывал смертной казнью. В помощниках у главаря ходили предводители мелких шаек - Та Инунэр, Цзя Тиар, Сун Бао, Хо Чжончан, Ха Цазо. При набеге на то или иное селение шайки объединялись. Главным же источником их доходов был рэкет. Они обложили данью китайских купцов, вывозящих в Россию хлеб.

В декабре 1912 г. против этой банды действовал отряд штабс-ротмистра Мосуицкого. 14 декабря отряд встретился с основными силами хунхузов в местечке Ахатунь. Один русский солдат был убит. Китайцы тоже потеряли одного человека. Затем хунхузы перешли на территорию Китайской республики и разгромили отряд правительственных войск, потерявший 17 солдат убитыми и 24 ранеными. 17 декабря 1912 г. хунхузы Тянь Бяниня взяли в районе деревни Чандинхань в заложники богатого торговца зерном ⁴² . 1 января 1913 г. три сотни 5-го конного полка под командованием подполковника Вестермакра, вооруженные орудиями и пулеметами, стали преследовать бандитов. Русский отряд вступил на китайскую территорию и 6 января 1913 г., соединившись с местными правительственными силами численностью в 20 солдат и офицера, двинулся против хунхузов. В деревне Цуйдага русско-китайский отряд настиг разбойников и разгромил их при помощи артиллерии ⁴³ .

Однако вскоре появились новые банды. Как сообщал министр торговли и промышленности в письме от 7.02.1913 г. в 1-й департамент МИДа, хунхузы в окрестностях Владивостока нападают на китайских торговцев сельскохозяйственной продукцией и отбирают у них имущество. Корреспонденция, поступавшая во Владивосток из Маньжурии, неоднократно приходила в изорванных пакетах: хунхузы проникали на пароходы и вскрывали почту, надеясь обнаружить в конвертах деньги ⁴⁴ . По сообщению российского источника, китайские власти в отношении хунхузов в то постреволюционное (в Китае в 1911 г. произошла Синьхайская революция, завершившаяся свержением монархии) время держались "крайне безучастно, ... и в действиях их проглядывался страх" ⁴⁵ . В этих условиях уровень китайской преступности в регионе вырос до такой степени, что 9 апреля 1913 г. Межведомственная российская комиссия постановила запретить иностранцам селиться в районе Амурской железной дороги ⁴⁶ .

Деятельность хунхузов облегчалась тем, что, начиная с русско-японской войны 1904 - 1905 гг. японская разведка поддерживала тесные контакты с главарями шаек хунхузов. Отряды хунхузов даже провели ряд диверсий в тылу русской армии в Маньчжурии. Так, они уничтожили один из русских разъездов у Хайлучена ⁴⁷ . Связь японских специальных служб и хунхузничества заставила российские власти обратить самое пристальное внимание на ведение внешней и внутренней разведки. Русской разведке удалось выяснить, что японцы поддерживают связь с хунхузскими главарями из своих разведцентров в северовосточном Китае - Хуньчуне и Хайчане. Целью японской разведки было устройство диверсий на границе, чтобы осложнить русско-китайские отношения ⁴⁸ . В японском Генеральном штабе даже появилась должность офицера по связям с хунхузами Маньчжурии. Японские власти взяли на себя вооружение и обучение некоторых китайских шаек ⁴⁹ .

Проблема хунхузничества актуализировалась в годы Первой мировой войны. В начале августа 1914 г. по линии МВД в Петроград с Дальнего Востока поступила циркулярная записка от 28 июля 1914 г. "Об отношении во время европейской войны к Китаю и проживающим в России китайцам". В ней сообщалась, что немцы и японцы используют китайцев для организации разведки в России ⁵⁰ . 7 ноября 1914г. Амурское жандармское управление доносило Приамурскому генерал-губернатору, что "приняты меры к проверке контрразведывательных сведений путем установления должного надзора за китайцами и приобретения агентуры".

Основным средством борьбы с азиатским шпионажем стало использование противоречий в китайской общине. Иностранцы, используемые для сбора сведений, как пра-

стр. 144

вило, участвовали в контрабандной торговле. Поэтому они, стремясь ликвидировать конкурентов или сохранить видимость политической лояльности, анонимно снабжали правоохранительные органы соответствующей информацией ⁵¹ . Благодаря им были получены сведения, что немецкие дипломаты организовали в Маньчжурии из хунхузов Общество нерушимой охраны - Гунвэй Туан. Центром его стал Мукден. В 1915 г. Общество выплатило китайским агентам от 10 до 30 тыс. марок за сожжение моста и интендантского склада на русской территории. Предлагалось 5 000 марок за жизнь русского генерала и 400 марок за сведения о русских и японских войсках. Командовал китайско-корейскими наемниками немецкий разведчик Вернер фон Папенгейм ⁵² .

9 и 11 декабря 1914г., заведующий Хабаровским отделением контрразведки телеграфировал, что им получены сведения о формировании по распоряжению германского правительства хунхузских шаек для освобождения немецких военнопленных в селах Никольское, Спасское, Иман, Раздольное, а также городе Благовещенск ⁵³ . В 1915 г. с помощью китайских агентов из российских пределов в Китай бежали семь немецких офицеров. Ранее, в 1914 г., из Иркутского генерал-губернаторства в Китай при содействии хунхузов бежали три австрийских офицера ⁵⁴ . 17 января 1915 г. в Тяньцзин прибыли пять австрийских военнопленных в китайской одежде и с китайскими сопровождающими ⁵⁵ . Лишь 2 марта 1916г. российский посланник в Пекине сообщил Иркутскому генерал-губернатору, что им с помощью местного источника установлены личности китайцев, которые способствовали в Восточной Сибири побегам австро-германских военнопленных. Благодаря полученным из Китая сведениям, военная контрразведка и жандармско- полицейское управление выявили и арестовали в Харбине четырех, на станции Маньчжурия - трех, Благовещенске - пятерых хунхузов. Из пяти китайцев, арестованных в Иркутске, двое были шаньдунцами, свободно говорившими по- русски ⁵⁶ .

Развитию китайского бандитизма в зоне русско-китайской границы способствовали:

1) социально-экономические проблемы в среде китайских мигрантов, из состава которых формировались отряды хунхузов;

2) труднопроходимая для российских войск местность, не позволявшая им до конца преследовать бандитов;

3) финансовая поддержка хунхузничества иностранными (японскими и германскими) разведками;

4) готовность местных предпринимателей финансировать преступную деятельность бандитских групп;

5) неспособность российских властей наладить оперативно-розыскную работу в китайском преступном мире. Отсутствие профессиональных агентов и слабая техническая оснащенность не позволяли полиции принимать адекватные меры в отношении китайского бандитизма. Российские чиновники осуществляли только силовые акции, которые не ликвидировали систему, порождавшую особо тяжкие преступления в районе границы;

6) дестабилизация политической обстановки в Китае в начале XX в., которая привела к параличу китайских правоохранительных органов. Последние не смогли оказывать эффективную помощь российским службам в борьбе с китайскими преступными элементами в зоне русско-китайской границы.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Государственный архив Иркутской области (далее - ГАИО). Ф. 24. Оп. 11/3. Д. 19.

² Соловьев Ф. В. Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма (1861 - 1917). М., 1989. С. 73.

³ Сухачева Г. Л. Обитатели "Миллионки" и другие. Деятельность китайских обществ во Владивостоке в конце XIX - нач. XX в. // Россия и АТР. 1993. N 1. С. 62 - 63.

стр. 145

⁴ Государственный архив Читинской области (далее - ГАЧО). Ф. 26. Оп. 2. Д. 12. Л. 1.

⁵ Там же. Оп. 1. Д. 521. Л. 71.

⁶ Граве В. В. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье. СПб., 1912. С. 236 - 237.

⁷ Там же. Прилож. N 41.

⁸ ГАИО. Ф. 25. Оп. И. Д. 38. Л. 16.

⁹ Там же. Ф. 24. Оп. 11/3. Д. 169. Л. 1 - 3, 77 - 78.

¹⁰ Там же. Д. 9. Л. 1 - 2,6.

¹¹ Архив внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ). Ф. Тихоокеанский стол. Оп. 487. Д. 1079. Л. 10 - 15.

¹² Там же. Д. 1085. Л. 9.

¹³ АВПРИ. Ф. Китайский стол (1909 - 1914). Оп. 491. Д. 1371. Л. 481.

¹⁴ Соловьев Ф. В. Указ. соч. С. 87 - 88.

¹⁵ ГАИО. Ф. 24. Оп. 11/2. Д. 104. Л. 1.

¹⁶ АВПРИ. Ф. Чиновник по дипломатической части при Приамурском генерал-губернаторе. Оп. 579. 1881 - 1883. Д. 313. Л. 58, 58 об.

¹⁷ Крюков Н. А. Промышленность и торговля Приморского края. Нижний Новгород, 1896. С. 41 - 44.

¹⁸ АВПРИ. Ф. Чиновник по дипломатической части при Приамурском генерал-губернаторе. Оп. 579. 1881 - 1883. Д. 313. Л. 3 - 3 об.

¹⁹ Панов В. А. Дальневосточное положение. Владивосток, 1912. С. 2.

²⁰ АВПРИ. Ф. Китайский стол. (1899 - 1913). Оп. 491. Д. 1002. Л. 63, 73.

²¹ ГАИО. Ф. 24. Оп. 11/2. Д. 19. Л. 23.

²² Прохоров А. К вопросу о русско-китайской границе. М., 1975. С. 161.

²³ Российский государственный военно-исторический архив (далее - РГВИА). Ф. 2000. Оп. 1. Т. 3. Д. 4191. Л. 18.

²⁴ Там же. Л. 15.

²⁵ ГАЧО. Ф. 26. Оп. 2. Д. 29. Л. 138.

²⁶ Там же. Д. 12. Л. 1.

²⁷ Там же. Д. 30. Л. 37.

²⁸ Там же.

²⁹ Там же.

³⁰ АВПРИ. Ф. Тихоокеанский стол. Оп. 487 (1911 - 1914). Д. 756. Л. 63 - 74.

³¹ ГАЧО. Ф. 26. Оп. 2. Д. 29. Л. 55 - 62.

³² АВПРИ. Ф. Китайский стол (1899 - 1913). Оп. 491. Д. 1002. Л. 48, 60.

³³ Там же. Л. 104.

³⁴ Там же. Д. 1003. Л. 16.

³⁵ Там же. Л. 86.

³⁶ РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Т. 3. Д. 4209. Л. 2 - 4.

³⁷ АВПРИ. Ф. Китайский стол. (1899 - 1913). Оп. 491. Д. 1002. Л. 79.

³⁸ РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Т. 3. Д. 4193. Л. 2 - 4, 6, 17.

³⁹ Там же. Д. 4209. Л. 24.

⁴⁰ АВПРИ. Ф. Китайский стол. (1899 - 1913). Оп. 491. Д. 1002. Л. 171 - 172.

⁴¹ РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Т. 3. Д. 4191. Л. 37.

⁴² Там же.

⁴³ Там же. Л. 37 об.

⁴⁴ АВПРИ. Ф. Китайский стол. (1899 - 1913). Оп. 491. Д. 1002. Л. 174.

⁴⁵ Там же. Л. 175,183.

⁴⁶ Там же. Ф. Тихоокеанский стол. Оп. 487. Д. 1055. Л. 154.

⁴⁷ РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Т. 3. Д. 4125. Л. 28.

⁴⁸ Там же. Т. 5. Д. 7020. Л. 139; 146.

⁴⁹ АВПРИ. Ф. Китайский стол. Оп. 491. Д. 1002. Л. 183 об.

⁵⁰ ГАИО. Ф. 25. Оп. 11. Д. 92. Л. 2.

⁵¹ Там же. Д. 112. Л. 61,77.

⁵² Греков Н. В. Русская контрразведка в 1905 - 1917 гг.: Шпиономания и реальные проблемы. М., 2000. С.289 - 298.

⁵³ ГАИО. Ф. 25. Оп. И. Д. 112. Л. 19.

⁵⁴ Там же. Д. 12. Л. 237.

⁵⁵ Там же. Л. 68 - 69.

⁵⁶ Там же. Л. 50 - 51.

Постоянный адрес данной публикации: