В вопросе о болезни и смерти В. И. Ленина много таинственного. Считается, что к ускорению смерти Ленина мог иметь отношение И. В. Сталин - чуть ли не единственный советский руководитель, не заинтересованный в выздоровлении председателя СНК. В настоящей статье делается попытка показать, что Ленин был смещен с поста председателя СНК уже в середине 1922г., что происшедшее было равносильно государственному перевороту, что заговор, в результате которого Ленин оказался изолированным вплоть до самой своей смерти, носил широкий характер, а руководителями этого заговора были, скорее всего, Ф. Э. Дзержинский и Сталин. Эта версия, на первый взгляд маловероятная, согласуется, однако, с историей антиленинских выступлений в большевистском руководстве, по крайней мере, с 1917 года. Внутри ЦК большевистской партии Ленин постоянно сталкивался с оппозицией. Г. Е. Зиновьев и Л. Б. Каменев публично высказались против организованного Лениным и Л. Д. Троцким переворота (и именно потому, что представляли мнение широких партийных кругов, не были покараны, хотя в советских учебниках выступление Каменева и Зиновьева именовалось предательством). По вопросу о формировании коалиционного "однородного социалистического правительства" от народных социалистов до большевиков в начале ноября 1917г. года Ленин с Троцким также оказались в одиночестве. Такое правительство предполагалось сформировать без Ленина и Троцкого, как организаторов незаконного переворота. Известно об оппозиции Ленину в вопросе о Брестском мире, революции в Германии и мировой революции. Ленин сумел обойти своих политических противников. Тем не менее Брестский мир привел к падению авторитета Ленина в партийном и советском активе; после марта 1918г. антиленинские заговоры в партии стали повседневностью, Ленин постепенно терял власть, уступая ее фактическому генсеку Я. М. Свердлову. Весной 1918 г. обсуждался план ареста Ленина и создания нового большевистско-левоэсеровского правительства во главе с Пятаковым ¹ . 6 июля с целью срыва Брестского мира был убит германский посол Мирбах. К этому покушению имели непосредственное отношение чекисты Я. Г. Блюмкин и Н. А. Андреев, но также и Дзержинский, отстраненный Лениным от должности председателя ВЧК сразу же после теракта. Не прошло и двух месяцев, как объектом покушения стал Ленин. В последние годы официальную версию чекистов о том, что в Ленина стреляла Ф. Каплан ² , опровергают.

Фельштинский Юрий Георгиевич - доктор исторических наук. Москва.

стр. 34

Что же произошло 30 августа 1918 года? "День 30 августа 1918г. начался скверно", - вспоминал комендант Кремля П. Д. Мальков. Получив из Петрограда известие об убийстве М. С. Урицкого, Дзержинский "сразу же выехал в Петроград, чтобы лично руководить расследованием". Ленин должен был выступать в этот день на заводе быв. Михельсона. Близкие, узнав о случившемся, пытались отговорить Ленина от поездки на митинг. "Чтобы их успокоить Владимир Ильич сказал за обедом, что, может, он и не поедет, а сам вызвал машину и уехал" ³ .

Столь несвойственное осторожному Ленину поведение, видимо, диктовалось тем, что еще действовал порядок, установленный 29 июня Свердловым: "Владимир Ильич! Прошу назначить заседание Совнаркома завтра не ранее 9 часов вечера. Завтра по всем районам крупные митинги по плану, о котором мы с Вами уславливались; предупредите всех совнаркомщиков, что в случае получения [приглашения] или назначения на митинг, никто не имеет [права] отказываться. Митинги начинаются с 6 часов вечера" ⁴ . "Совнаркомщик" Ленин отправился на выступление, о котором заранее были извещены в районе. Он уехал без охраны, причем охраны не оказалось и на заводе, где Ленин должен был выступать: "Как-то получилось, что никто нас не встречал: ни члены завкома, ни кто-нибудь другой", - свидетельствовал шофер Ленина С. К. Гиль ⁵ .

Фактическая сторона "дела Каплан" такова. После ареста она подверглась нескольким коротким весьма общим допросам разными людьми, задававшими одни и те же вопросы, и не ранее 31 августа и не позднее 3 сентября заместитель Свердлова В. А. Аванесов по приказу Свердлова доставил ее в Кремль. В Кремле она то ли была, то ли не была подвергнута дополнительным допросам, а 3 сентября то ли была, то ли не была расстреляна Мальковым. А поскольку Свердлов по причинам несколько мистическим дал указание останки Каплан "уничтожить без следа", никаких вещественных доказательств казни Каплан не имеется. Правда, писатель Ю. Давыдов утверждает, что труп Каплан, облитый бензином, был сожжен в железной бочке в Александровском саду ⁶ .

Получается, что привезли Каплан в Кремль единственно для того, чтобы расстрелять. Здесь отсутствует какое-то звено, мешающее понять, что же было на самом деле. Ведь если Каплан расстреливали в Кремле, значит действительно торопились. Почему? В каком случае нужно было Свердлову немедленно расстрелять Каплан и уничтожить ее останки? Только в одном: если важно было не просто заставить Каплан замолчать, но и не допустить процедуры опознания трупа свидетелями покушения.

Если из описания ареста женщины с зонтиком и портфелем, очевидно, что стреляла не задержанная, а кто-то еще, то из свидетельства Малькова следует, что кому-то важно было замести следы преступления. После 3 сентября выяснить нельзя уже было ничего. Именно Свердлов закрыл таким путем дело Каплан, и он мог это сделать только в том случае, если лично был не заинтересован в расследовании.

К официальной версии о выстрелах Каплан Ленин отнесся недоверчиво. По словам Свердлова, уже 1 сентября Ленин, воспользовавшись своим опытом юриста, "шутя" устраивал врачам перекрестный допрос, 14 сентября - беседовал с Мальковым ⁷ , который либо рассказал ему, что расстрелял Каплан по указанию Свердлова, либо - по приказу Свердлова - ни о чем не рассказал. Не знать о факте расстрела Каплан Ленин не мог: о нем писала советская пресса, которую Ленин и Н. К. Крупская внимательно штудировали.

Даже выведенный из строя ранением Ленин, пока он находился в Кремле, Свердлову все равно мешал. Предпочтительнее было организовать отдых Ленина в Горках. "Ильич начал вставать с постели, - вспоминал Мальков. - 16 сентября он впервые после болезни участвовал в заседании ЦК РКП(б) и в тот же вечер председательствовал на заседании Совнаркома. Ильич вернулся к работе!" Какая радость! Перегруженный работой Свердлов мог наконец-то отдохнуть? Не тут-то было. Свердлов

стр. 35

"велел подготовить Горки к переезду Ильича", - продолжает Мальков. "Дзержинский выделил для охраны Горок десять чекистов, подчинив их мне. Я отвез их на место.., а на следующий день привез в Горки Владимира Ильича и Надежду Константиновну. Было это числа 24 - 25 сентября 1918 года". Так были впервые сосланы в Горки Ленин и Крупская.

Ленин рвался в Кремль. Его не пускали. Чтобы задержать Ленина в Горках, в кремлевской квартире Ленина затеяли ремонт. Мальков пишет: "К середине октября Владимир Ильич почувствовал себя значительно лучше и все чаще стал интересоваться, как идет ремонт и скоро ли он сможет вернуться в Москву. Я говорил об этом Якову Михайловичу, а он отвечал: "Тяните, тяните с ремонтом... Пусть подольше побудет на воздухе, пусть отдыхает"" ⁸ .

Основной задачей Свердлова было продемонстрировать партактиву, что советская власть может обходиться без Ленина. Весь сентябрь и первую половину октября Свердлов и А. И. Рыков по очереди председательствовали в Совнаркоме. Всеми остальными руководящими постами: председателя ВЦИК и секретаря ЦК, председателя Политбюро и председателя ЦК - Свердлов уже завладел, иными словами, сосредоточил в своих руках "необъятную власть". "Вот, Владимир Дмитриевич, и без Владимира Ильича справляемся", - сказал как-то Свердлов В. Д. Бонч-Бруевичу.

В октябре ремонт квартиры все же закончился. Видимо, Бонч- Бруевич, личный друг и секретарь Ленина, был единственным человеком, не желавшим, чтобы Ленин отдыхал и дышал свежим воздухом: он сообщил Ленину, что можно возвращаться в Кремль. Мальков вспоминает: "Владимир Ильич встретил меня при очередном моем посещении с какой-то особенно подчеркнутой любезностью. "Ну, как, товарищ Мальков, ремонт в моей квартире скоро закончится?" - "Да знаете, Владимир Ильич, туго дело идет..." Он вдруг посуровел. "Ремонт в Кремле уже два дня как закончен. Я это выяснил... Завтра же я возвращаюсь в Москву и приступаю к работе. Да, да. Завтра. Передайте, между прочим, об этом Якову Михайловичу. Я ведь знаю, кто вас инструктирует. Так запомните - завтра!" И, круто повернувшись ко мне спиной, Владимир Ильич ушел в свою комнату. На следующий день он вернулся в Москву" ⁹ . Так с помощью плохого Бонч- Бруевича, желавшего Ленину зла, Ленин возвратился из ссылки, в которую он был отправлен добрым Свердловым для отдыха под нежными взорами десятка чекистов Дзержинского.

Из очередной поездки в провинцию Свердлов вернулся в Москву 8 марта 1919 года. О том, что он "тяжело болен", было сообщено 9- го, т. е. сразу же после его приезда. Считалось, что он простудился и умер. Однако, как утверждает Р. Масси, в то время ходили настойчивые слухи о том, что его смерть в молодом возрасте последовала за нападением на него рабочего на митинге. В ноябре 1987 г. по советскому ТВ был показан документальный отрывок о его похоронах. В гробу совершенно ясно была видна голова, которая была забинтована ¹⁰ . Кто именно нанес по этой голове удар, так и осталось загадкой.

Спустя три года, на судебном процессе против эсеровской партии, советское правительство формально признало тот факт, что покушение на Ленина 30 августа 1918г. готовили сотрудники ВЧК Г. И. Семенов-Васильев и Л. В. Коноплева (проникшие в эсеровскую партию). Кем же были Семенов и Коноплева? Они не были эсеровскими боевиками. С начала 1918 г. оба они служили в ВЧК. В дореволюционной России их считали бы классическими провокаторами вроде Азефа. В современном мире их назвали бы агентами разведки в стане врага, нелегалами. Именно поэтому совершенно бессмысленно пересказывать многостраничные истории о том, в каких эсеровских боевых отрядах подвизались сотрудники ВЧК Семенов и Коноплева и на каких именно большевистских руководителей, каким способом и в какие сроки планировали Семенов и Коноплева произвести покушения. Благодаря агентурной работе Семенова и Коноплевой вся псевдобоевая работа эсеров, контролируемая, руководимая и организуемая двумя чекистами, стала ни чем иным, как капканом, расставленным для

стр. 36

сбора материалов будущего процесса над партией эсеров. Все остальное, что окружало деятельность этих агентов, их рассказы об арестах большевиками, о сопротивлении при этих арестах, о планируемых побегах и о раскаянии, - мы обязаны назвать чекистской фабрикацией, предпринятой с целью дезинформации. Это было составной частью подготовки первого открытого политического процесса.

Как и Блюмкин, убийца Мирбаха, Коноплева и Семенов не понесли кары, а остались работать в разведке. Блюмкин был близок к Троцкому, Коноплева и Семенов - к Л. П. Серебрякову. Впоследствии Коноплева "постоянно бывала у нас, - вспоминала Г. Серебрякова ¹¹ . - Она, как оказалась, под этой заурядной непривлекательностью прятала бурный темперамент и специфический изворотливый ум ловкого конспиратора. Перед Серебряковым она и ее друг (забыла его фамилию) [Семенов] доподлинно благоговели. После суда над эсерами оба они уехали за границу с секретными поручениями".

Посмотрим, кто еще был вхож в дом Серебрякова в это время и с кем еще он дружил: "Большая братняя любовь на протяжении многих лет соединяла Свердлова с Леонидом. Они долго находились в одной ссылке, а с первых дней Октябрьской революции работали вместе. Вся многочисленная семья Свердловых, его сестры, братья, жена сохраняли короткие дружеские отношения с Леонидом и после смерти Якова Михайловича". Серебряков в то время был у наркома путей сообщения Дзержинского заместителем.

Итак, друг N 1 это Свердлов. Как пишет Серебрякова, "среди ближайших друзей Леонида было очень много грузин, абхазцев и армян... Постоянно из Тбилиси, Кутаиси, Еревана присылались подарки: вина, виноград, чурчхела, сыры и мед, - которые мы, в свою очередь, раздавали таким ближайшим друзьям Леонида, как Дзержинский, Григорий Беленький, Н. И. Бухарин, А. К. Воронский, Сергей Зорин, Я. Э. Рудзутак, А. С. Енукидзе и М. И. Калинин. Редкий вечер кто-нибудь из этих людей не бывал у нас, а в дни пленумов и съездов ночевало с десяток человек".

В этот-то дом, куда ежедневно приходили или могли прийти Дзержинский, Бухарин или Калинин, заходили еще и бывшие эсеры Коноплева и Семенов, готовившие по приказу ЦК ПСР покушение на Ленина 30 августа 1918г., чуть не лишившее Ленина жизни?

Вскоре после смерти Свердлова, в декабре 1920 г., Ленин заболевает. В марте 1921 г. он болен уже настолько серьезно, что над записками Каменева в 5 - 10 строк должен думать "час-два" ¹² . Его болезнь совпадает с введением нэпа - второго, после Брестского мира, оппортунистического шага Ленина. И именно в 1921 г. стан врагов Ленина пополняется Сталиным.

О борьбе за власть между Лениным и Сталиным в это время можно судить лишь по намекам. 4 июня 1921 г. Ленин пишет письмо в Берлин Г. Л. Шкловскому. Это письмо М. И. Ульянова характеризует как сообщение Ленина Шкловскому о том, "что под В. И., так сказать, подкапываются. Кто и как - это остается тайной". Тайну можно разгадать, если посмотреть, кто же в партии именно в то время поднимается выше всех по иерархической лестнице. Этот человек - Сталин. В. П. Наумов пишет: "Со второй половины 1921 г. Политбюро поручает ему вести организационную работу в Центральном комитете. Ему вменялась [в обязанности] подготовка пленумов ЦК, сессий ЦИК и другое, то есть по существу он исполняет обязанности секретаря ЦК" ¹³ .

24 декабря 1921 г. "Правда" опубликовала басню старого партийного функционера и нового пролетарского поэта Демьяна Бедного (Е. А. Придворова) "Не для чего иного":

Кузнец, Вавила Аникеев,
Зайдя в лакейскую и увидавши в ней
Навзрыд рыдающих лакеев:
"Ну, ж ваша барыня - с прислугой лютый змей!

стр. 37

 - Сказал сочувственно Вавила,
 - Побила морды вам?.. Расчет вам объявила?.."
"Побила?.. Пальчиком ей шевельнуть невмочь...
Едва не померла она об эту ночь..."
 - Вавиле горестно лакеи отвечали.
"Так вот с какой ревете вы печали!"
"С та-ко-о-й!.. Позвали мы врача...
Предвестья у нее нашел паралича:
Слышь, ходит под себя. Вот третьи сутки кряду
Поочередно мы дежурим у нее:
Простынку ль подвернуть, подать ли ей питье"...
"Питье... - вздохнул кузнец, - часик бы... так...
Мне подежурить тож... Я б дал ей, стерьве, яду!"
В Европе с "желтыми" придется заключить
Нам сделку некую, прибавлю: не навечно
И не затем, конечно,
Чтоб с ними сообща их барыню лечить 

¹⁴

.

На первый взгляд это была басня о том, как пролетарий-кузнец, вполне в духе пролетарского сознания, предлагает отравить умирающую барыню-эксплуататоршу, в то время как несознательные лакеи, собравшиеся вокруг барыни, скорбят, видя приближение ее смерти. На самом деле это была басня о планируемом или по крайней мере обсуждаемом Сталиным отравлении ядом уже пораженного параличом Ленина. "Кузнец" - (кующий СТАЛЬ), конечно Сталин. "Вавила"- сирийское имя, намекающее на нерусское происхождение азиата-Сталина. "Аникеев" - от Аника - воин-победитель, ассоциация, также указывающая на Сталина, который, прийдя к Ленину ("барыне"), видит грустные лица большевистских лидеров. Сталин думает, что Ленин устроил им нагоняй и именно этим вызвана грусть на лицах. Но оказывается, что врачи обнаружили у Ленина паралич. Услышав, что "лакеи", все-таки боясь остаться без Ленина, попеременно дежурят возле больного, Сталин с присущей ему грубостью замечает, что если бы у него была возможность подежурить у Ленина, то вместо питья он дал бы "стерьве яду". Остается только гадать, пытался ли Бедный предупредить Ленина, что против него готовится заговор, или же, списав Ленина со счетов, издевался над теряющим власть председателем Совнаркома. Здесь нам несколько помогает мораль басни.

"В Европе" - значит среди европейцев, эмигрантов, к каковым относились, в отличие от "подпольщиков", те, кто дожидался революции 1917 г. в эмиграции - Ленин, Троцкий, Зиновьев, К. Б. Радек и т. д. К подпольщикам относились, соответственно, Сталин, Свердлов, Каменев и др. "С желтыми" - значит с продажными, т. е. с теми "лакеями", которые все еще идут за Лениным, прежде всего - с Бухариным. "Нам" - это Сталину и его сторонникам - прежде всего Зиновьеву и Каменеву. "Сделка" - это соглашение между фракцией Сталина и сторонниками Ленина оставить Ленина у власти, но - "не на вечно", и не ради Ленина ("чтоб барыню лечить"), а потому что без Ленина оставаться пока еще страшно.

Басня не осталась незамеченной, и 27 марта 1922 г. Ленин, до той поры любивший Бедного, раскритиковал революционных поэтов из "Правды". Бедный печатался в "Правде" чуть ли не каждый день, легко было догадаться, кого именно критикует Ленин. Бедный (и стоявший за ним Сталин) в долгу не остались. 31 марта в "Правде" появился ответ Ленину - пространное стихотворение "Как надо читать поэтов":

Он, как всегда, я знаю, прав,
Но я, однако ж, не шарманщик,
Чтоб сразу дать другой мотив.

Редактором органа ЦК партии (следует уточнить: органа секретариата ЦК, т. е. органа Сталина) был Бухарин.

стр. 38

Весной и особенно летом 1922г., после случившегося у Ленина 25 - 27 мая удара, сведения о болезни Ленина и возможном выходе его в отставку проникают в прессу. Белоэмигрантская газета "Руль" аккуратно собирает всякие слухи. Еще 26 марта она сообщает о вызове в Москву к больному Ленину профессора Клемперера и о том, что 20 марта в Совнаркоме обсуждался вопрос о том, "какие меры следует принять на случай неизбежного выхода Ленина из состава правительства", так как "возвращение его к правительственной деятельности совершенно исключено". Председатель московского совета Каменев, указывала газета, заявил, что "рассчитывать на участие Ленина в правительственной деятельности по состоянию его здоровья в настоящее время не представляется возможным". 29 марта "Руль" сообщил, со ссылкой на заявление Раковского, что "Ленин страдает переутомлением, требующим двухмесячного отдыха, которого, однако, Ленин не хочет себе позволить". "Руль" снова указал, что "поставлен на очередь вопрос об освобождении Ленина от тягот власти, что декреты все чаще подписываются Цюрупой с титулом Ленина - председатель Совнаркома" и что Ленин "как бы взят под опеку": "Под предлогом, что ему необходимо отдохнуть, Ленину предлагают отойти от дел, он же, напротив (может быть, в этом болезнь его и проявляется), рвется к непосредственному участию в управлении и хочет овладеть вновь рулем советского корабля, выпавшим из его рук".

13 июня газета сообщила, что "возвращение Ленина к государственным делам представляется маловероятным" и в Москве, по слухам, образована тройка для руководства деятельностью советской власти. В эту тройку входят Рыков, Бухарин и Преображенский. В обзоре печати, со ссылкой на германскую "Lokalanzeiger" "Руль" писал, что "болезнь Ленина смертельна и каждый день можно ожидать известий о конце. Ввиду этого в Москве сильно нервничают. Приехавший в Берлин Красин тотчас же имел совещание с Раковским и Чичериным. Результатом этого совещания было решение учредить в Москве предварительно Директорию, в составе Бухарина, Красина, Литвинова, Раковского и Чичерина". 15 июня со ссылкой на "Freiheit" "Руль" дает еще один список "тройки": "ввиду устранения Ленина от управления" образована "тройка" в составе Сталина, Каменева и Рыкова. "Характерно, что Троцкий не входит в эту тройку. По-видимому, это объясняется крайней непопулярностью Троцкого среди коммунистической партии... Назначение тройки не будет официально объявлено, а есть просто неофициальное постановление коммунистической партии. Вероятно, советские газеты вообще ничего не сообщают об этой перемене правительства".

Таким образом, в верхах партии болезнь Ленина становится сигналом для начала открытой борьбы за власть. 10 июня 1922г. об этом, в частности, писал Серебряков наркому социального обеспечения А. Н. Винокурову. Загадочным образом письмо это оказалось в редакции "Times" и затем 2 августа появилось в обратном переводе с английского в "Руле":

"Возвращайтесь, как можно скорее. Дела пришли в такую путаницу, что необходимо будет напряжение каждого нерва для группы, чтобы восстановить ее старое положение. Левые настаивают на немедленном созыве партийного съезда, но если это будет сделано, мы будем банкротами и получим жалкое меньшинство. Я уже писал в Италию и в Шварцвальд и советовал им вернуться скоро домой, иначе их продолжительный отдых может дорого обойтись нам и им.

Действия иностранных гостей (на процессе с. - р.) весьма запутали положение. Речь Вандервельде стала широко известна, несмотря на все принятые меры, не только в Москве и Петрограде, но и в далекой провинции. Мы уже подняли вопрос о высылке, если не всех иностранных защитников, то во всяком случае Вандервельде и Либкнехта, так как кроме их речей появились еще и разные письма к рабочим. Невозможно установить их подлинность, так как их авторы признают их низкой подделкой, хотя мы знаем, что такое подделка тогда, когда она нужна. На суде Николай Иванович (Крыленко) показал себя совершенно некомпетентным в вопросах права при встрече с опытными юристами... Процесс более похож на партийную конференцию, чем на судопроизводство...

стр. 39

С Ильичем дело так плохо, что даже мы не можем добиться к нему доступа. Дзержинский и Смидович охраняют его, как два бульдога, от всех чужих и никого не допускают к нему, или даже во флигель, в котором он живет. Я считаю эту тактику бессмысленной, так как она ведет только к распространению легенд и самых невероятных слухов.

Еще не совсем ясно, кто эти трое, которые должны составить директорию. ЦИК снял кандидатуру Рыкова. Правда, что Каменев сильно за него борется, но мы хорошо понимаем, что Рыков ему нужен только как ширма, как лояльная креатура. Что касается Сталина, то он решительно отказывается работать с Каменевым, поведения которого в Лондоне он еще до сих пор не забыл. В то же время среди нас закипают семейные ссоры, как раз в момент, когда они нам менее всего нужны. Более всего раздражает меня Радек, занявший таинственную позицию в одно и то же время по отношению к ЦИКу и к нам, в особенности в отношении Троцкого. Он и Склянский всегда вместе. Он вертится вокруг Лебедева, вообще конспирирует или может быть что-то подготовляет. Были слухи, что эти люди создают новое трио, с Троцким во главе, но я думаю, что это все клевета, так как в настоящее время никто не может выступать открыто, кроме Дзержинского, а хваленая популярность Троцкого просто миф.

В провинции что-то начинается. Во всяком случае Кремль ежедневно осаждается всякого рода делегациями и носителями петиций из отдаленнейших углов, и они являются не от имени советских учреждений, а от всякого рода кружков и групп, которые возникли независимо от контроля партийных органов. Многие из них - самые настоящие русские крестьяне, отношение которых к правительству теперь совсем не так благоприятно как оно было раньше. Чувствуется, что там в этих далеких их углах созрело новое настроение, и я вовсе не уверен, что оно в нашу пользу. Меня очень смущает мысль, что мы были слишком поглощены нашими действиями за границей и недавним нашим первым "министерским кризисом", что мы потеряли контакт с крестьянским настроением и не будем в состоянии приноровить его в надлежащий момент к нашим целям. Я уже обращал на это внимание, но все наши глубоко поглощены собственными ссорами и соперничеством и не обращают внимания на мои слова, за единственным исключением Сталина, который, кажется, единственный человек, видящий вещи так, как они есть.

Мы среди острого экономического кризиса, Москва перегружена товарами. Никто их не покупает, и они циркулируют среди узкого кольца спекулянтов, которые в конце концов исчезают с горизонта. Спекулянтский элемент начинает теперь утекать за границу. Это симптом не очень благоприятный для новой экономической политики. Действительно, Ларин уже давно нас об этом предупреждал. С каждым днем положение становится все более запутанным. Я не знаю и не вижу, каков будет конец всей этой поразительной кутерьмы. Необходимы героические средства, чтобы дать событиям благоприятное направление. Именно поэтому я и пишу вам и прошу приехать в Москву как можно скорее. Наши в центре все говорят, что "уж как-нибудь выберемся", но я не могу видеть в настоящую минуту шансов на благоприятный оборот. Может быть еще слабая надежда, что Пилсудский вытащит нас из этого положения, но, судя по отчетам Оболенского, не он решает дело в Варшаве, а сейм скрутит его. Сыромолотов и я ждут Вас. Ротштейн уже приехал, завтра мы ожидаем Раскольникова и Элиаву, Фрумкин выезжает 14-го. С коммунистическим приветом. Ваш Серебряков".

Итак, уже 10 июня речь шла об изоляции Ленина Дзержинским, о том, что Дзержинский - единственный партийный руководитель, открыто претендующий на пост Ленина, о создании в противовес Ленину, с одной стороны, и притязаниям Дзержинского, с другой, "директории" (как мы знаем, туда вошли Сталин, Зиновьев и Каменев).

Можно было бы считать, что "Times" опубликовал фальшивку. Однако 18 июня, всего через 8 дней, "Руль" опубликовал еще один важный документ:

"Официальное сообщение о болезни Ленина.

Опубликованное советским правительством сообщение о болезни Ленина гласит:

стр. 40

Бывший председатель Совета народных комиссаров Владимир Ильич Ленин-Ульянов страдает тяжким переутомлением, последствия которого осложнились отравлением. Для восстановления своих сил товарищ Ленин должен на продолжительное время, во всяком случае до осени, удалиться от государственных дел и отказаться от всякой деятельности. Его возвращение к политической работе представляется вероятным после продолжительного отдыха, так как, по мнению медицинских авторитетов, восстановление его сил возможно".

Комментируя это сообщение в редакционной статье "Отставка Ленина", газета писала:

"Когда же, однако, состоялась его отставка? Почему о ней не объявлено? Подал ли он сам в отставку или его заставили уйти? Болезнь Ленина классифицируется как переутомление, осложненное отравлением... Но если так, если Ленин уже бывший председатель, если на его место не избрана тройка, то кто же его заместитель? Есть ли таковой? Почему об этом умалчивается в такой критический момент?"

Итак, газета "Руль" зарегистрировала два интересующих нас момента: первый - снятие Ленина с поста председателя СНК и второй - ухудшение здоровья Ленина, осложненное отравлением. Понятно, что белоэмигрантская газета не была и не могла быть самой информированной газетой. Тем не менее, сообщение - с фактической стороны точное - в газете появилось. И поскольку официальное сообщение советского правительства появилось только в "Руле", следует предполагать, что кто-то из руководящих партийных работников умышленно подкинул в "Руль" сенсационный документ об отставке Ленина, нигде больше не обнародованный.

Тремя днями позже, 21 июня, со ссылкой на ревельскую газету "Жизнь", "Руль" сообщил о состоявшемся на днях в Москве соединенном заседании "совнаркома и членов президиума ВЦИКа, на котором народный комиссар здравоохранения Н. А. Семашко ознакомил представителей высшей советской власти с состоянием здоровья Ленина. По сообщению Семашко, консилиум русских и заграничных врачей нашел необходимым запретить Ленину на продолжительное время занятия какими бы то ни было делами, во избежание возможного трагического исхода болезни. Поэтому совнаркому, президиуму ВЦИКа, вместе с членами ЦК РКП надлежит озаботиться о выборе достойного преемника. После речи Семашко обсуждались кандидатуры виднейших советских деятелей. Большинство участников заседания указывало на Троцкого, как на виднейшего коммунистического вождя. Была выставлена еще кандидатура Калинина, нынешнего председателя ВЦИКа... Необходимо, по мнению участников соединенного совещания, в деле замещения Ленина сохранять особую тайну и не давать повода возникновению среди народа темных слухов. Главнейший из этих слухов - что Ленин давно уже болен и невменяем".

Комментируя бюллетень о состоянии здоровья Ленина, опубликованный в "Rote Fahne", "Руль" подчеркивал, что "Ленин чувствует себя хорошо, но тяжело переносит предписанную ему врачами бездеятельность". "Это последнее указание заставляет предполагать, что состояние здоровья таково, что с Лениным товарищам трудно сладить, и здесь, вероятно, нужно искать объяснения [того], что, несмотря на полное выздоровление Ленина, он уже оказывается бывшим председателем Совнаркома".

19 июля "Руль" сообщил о письме из Риги сотрудника "Manchester Guardian" Артура Рэнсома, неоднократно посещавшего Россию:

"За все это время советское правительство продолжало функционировать по-прежнему. Лишь 18 июня в телеграмме, отправленной из Москвы по поводу обсуждения вопроса о государственной монополии внешней торговли, в списке присутствовавших членов правительства после фамилии Рыкова был поставлен его новый титул предсовнаркома, из чего стало ясно, что Рыков заменил Ленина на посту председателя совнаркома. Является ли это замещение окончательным или нет, сказать еще невозможно. Кроме него, наиболее вероятными кандидатами на

стр. 41

этот пост являются Бухарин, Сталин, Крестинский и Каменев... О Троцком в качестве кандидата на пост Ленина говорить не приходится. Он - еврей, и, хотя ему и удалось приобрести большую популярность даже среди офицеров старой армии, все же его национальность стоит на его пути. Кроме того, он часто ошибался во время многих критических моментов в первый период революции и поэтому его до сих пор еще считают слишком поддающимся возбуждению. Один из его друзей про него сказал, что он "должен был быть авиатором, т. к. он легко летает по воздуху". Его, далее, считают честолюбивым, и поэтому большинство коммунистов предпочитает другого председателя правительства".

1 августа "Руль" сообщил, что "в качестве преемника Ленина левые коммунисты выдвигают Бухарина, правые - Семашко. Семашко, стоящий во главе комиссариата народного здоровья, - личный друг Ленина, он - сторонник нэпа. Заместителем Ленина в настоящее время является Рыков. Как правые, так и левые коммунисты временно в виде компромисса согласились предоставить ему заместительство Ленина".

Для полноты картины укажем на одно сообщение об отравлении Ленина. 18 июля 1922г. телеграфное агентство "Ассошиэйтед пресс" сообщило, что Ленин "был отравлен в поезде во время путешествия на кавказский курорт, а его труп был выброшен из поезда при пересечении моста через реку Дон под Ростовом. По сообщению информатора, один из посетителей Ленина, член исполнительного комитета III Интернационала, являвшийся, как утверждается, соучастником убийства, теперь выступает на этом курорте в роли советского премьера". 15 августа издававшийся на английском языке в США советский журнал "Soviet Russia" высмеял сообщение "Ассошиэйтед пресс" как абсурдное. Правдоподобного в этой истории действительно было мало.

Так как в нашем распоряжении лишь пересказ сообщения "Ассошиэйтед пресс" журналом "Soviet Russia", проверить, действительно ли "Ассошиэйтед пресс" настаивало на детективной стороне истории, не представляется возможным. Сущность эксцентрической заметки, однако, абсурдной не была. "Ассошиэйтед пресс" сообщало, что Ленин отстранен от власти и пост главы правительства занимает уже кто-то другой. Добавим, что через несколько месяцев американская газета "New York World", поместив фотографию Крупской, дала под ней следующую подпись: "Жена бывшего премьер-министра советского правительства". Никаких комментариев к обозначению "бывшего" газета не дала, считая, видимо, их излишними. Это сообщение журнал "Soviet Russia" назвал "преувеличенным" ¹⁵ .

Таким образом, слухи о болезни (отравлении) и отставке Ленина следует назвать упорными. Поскольку отставка Ленина, объявленная одним лишь "Рулем", произошла негласно и сам Ленин об этом не знал, мы вправе назвать происшедшее государственным переворотом, т. е. актом незаконным с точки зрения еще существовавшего главы правительства (самого Ленина). Но это, в конце концов, формальности. Важнее вопрос о яде, Читатели "Руля", разумеется, считали, что речь идет о тех самых отравленных пулях, которыми "Каплан" стреляла в Ленина и которые, согласно чекистской литературе, смазал ядом эсеровский боевик (а на самом деле агент ЧК) Г. И. Семенов-Васильев.

Проблема лишь в том, что пули, ранившие Ленина, были самыми обыкновенными. Влияние яда ничем себя не проявило. Если пули действительно были смазаны ядом, яд этот не выдержал высокой температуры выстрела. Нарком здравоохранения Семашко объявил, что пули были смазаны ядом кураре. Энциклопедия Брокгазуа и Ефрона сообщает, что кураре - яд абсолютно смертельный: "Достаточно помазать кураре ничтожную царапину на теле для того, чтобы человек или животное неминуемо погибли... Смерть наступает вследствие задушения (т. е. удушья. - Ю. Ф.) при полном или почти ненарушенном сознании". Так что если бы Ленин действительно был ранен отравленными пулями, его жизнь оборвалась бы в день покушения ¹⁶ .

Упоминаемое в официальном сообщении о болезни Ленина "отравле-

стр. 42

ние" не имело никакого отношения к выстрелам 1918 года. О чем же шла речь?

В 1939 г., после того как в Москве состоялись открытые судебные процессы над руководителями партии и государства и были расстреляны высшие военные чины армии, уничтожены соратники и друзья Троцкого, а также члены его семьи; наконец, после того, как Сталин пошел на союз с Гитлером, Троцкий написал статью, в которой рассказал, что Ленин просил Сталина дать ему яду; что Сталин пытался получить санкцию Троцкого, Зиновьева и Каменева на "самоубийство" Ленина; что в этой санкции Сталину по инициативе Троцкого было отказано; но в конечном счете Сталин, видимо, сумел Ленина отравить.

В разоблачениях Троцкого никто не был в то время заинтересован. Сочувствовавшие Советскому Союзу "левые" не хотели компрометировать Сталина и социалистический строй. Антисоветские "правые" подозревали Троцкого во лжи точно так же, как и любого другого коммуниста. И абсолютно все не понимали глобальности и масштабности сталинского уголовного режима. Статья для журнала "Life", законченная 13 октября 1939 г., так и не была там опубликована. 17 ноября Троцкий писал своему переводчику Ч. Маламуту: "Опасаюсь, что в "Life" сталинцы ведут какую-то интригу... Я до сих пор не получил от редакции никакого ответа. Не знаете ли Вы в чем дело?" ¹⁷ . 10 августа 1940г., потеряв 10 месяцев, отчаявшийся Троцкий издал статью в урезанном виде в журнале "Liberty". Через 10 дней он был убит агентом НКВД.

"Вы не понимаете того времени. Не понимаете, какое значение имел Сталин. Большой Сталин, - говорила позже о 1922 - 1923 гг. личный секретарь Ленина Л. А. Фотиева. - ...Мария Ильинична [сестра Ленина] еще при жизни Владимира Ильича сказала мне: "После Ленина в партии самый умный человек Сталин"... Сталин был для нас авторитетом. Мы Сталина любили. Это большой человек. Он же не раз говорил: я только ученик Ленина" ¹⁸ .

Ученик переиграл своего учителя. "Ролью только политического вождя, который на свою аудиторию воздействует лишь статьями и речами, он никогда не довольствовался, а всегда стремился держать в своих руках и нити организационных связей: он превосходно знал, что только таким путем можно держать в руках те руководящие кадры партийных работников, которые необходимы для функционирования всякой организации". Эти строки, превосходно характеризующие Сталина, принадлежат Крупской и относятся к Ленину. Дореволюционному Ленину 1901 года ¹⁹ .

"Ленин создал аппарат. Аппарат создал Сталина", - записал Троцкий в тетради в 1934 году. Сталин задумал отравить Ленина. Ленин, видимо, ему в этом помогал. О том, что он просил у Сталина яду, мы знаем из воспоминаний работавшей уже в те годы на Сталина секретаря Ленина Фотиевой, но главное: о том, что Ленин попросил у Сталина яду в мае 1922 г., известно из воспоминаний М. И. Ульяновой ²⁰ .

По утверждению Фотиевой, Ленин в очередной раз просил Сталина о яде в декабре 1922 года ²¹ . В это трудно поверить, так как именно в декабре начинается открытый конфликт Ленина со Сталиным и Дзержинским. Хронология этого конфликта хорошо известна, и здесь нет смысла на ней останавливаться. Важно отметить, что с 6 до 6.45 вечера Ленин беседовал с приехавшим к нему в кремлевский кабинет Дзержинским. Очевидно, что Дзержинский решился на конфликт с Лениным по ряду политических вопросов, прежде всего - "грузинскому". Напомним, что когда в конце ноября Политбюро создало комиссию "для восстановления прочного мира в Компартии Грузии" под председательством Дзержинского, Ленин от голосования ее состава отказался, таким образом протестуя против назначения Дзержинского ²² ".

За частными конфликтами ясно прослеживается желание Дзержинского в очередной раз попытаться отстранить Ленина от власти. Похоже, что 12 декабря Дзержинский получил от Ленина согласие свернуть свои дела

стр. 43

в Кремле и фактически уйти в отставку: уже 13 декабря, со ссылкой на ухудшающееся здоровье, Ленин сообщает о свертывании работы. "Все три следующих дня - 13, 14, 15 декабря", пишет Наумов, Ленин "спешил" ²³ . За 13 - 16 декабря Ленин успел написать ряд хорошо известных документов. 13 декабря продиктовал Фотиевой письмо Троцкому (копия Фрумкину и Стомонякову), где подчеркивает "максимальное согласие" с Троцким по всем вопросам и просит его "взять на себя на предстоящем пленуме защиту нашей общей точки зрения о безусловной необходимости сохранения и укрепления монополии внешней торговли". Фотиева сразу же обо всем известила Сталина, который понял, что Ленин руками Троцкого пытается разгромить Сталина на очередном пленуме. Уже 14 декабря Сталин и Каменев пытаются снять вопрос о монополии с повестки дня пленума - на том основании, что пункт этот следует обсуждать на следующем пленуме, с участием Ленина, который к тому времени, конечно, выздоровеет.

15 декабря Ленин пишет Троцкому: "Считаю, что мы вполне сговорились. Прошу Вас заявить на пленуме о нашей солидарности. Надеюсь, пройдет наше решение". Вскоре он получает письмо Фрумкина: сообщая об интригах Сталина и Каменева, тот просил "переговорить по этому вопросу с Сталиным и Каменевым", так как "дальнейшая неопределенность положения срывает всякую работу". Тогда Ленин диктует по телефону Фотиевой второе за 15 декабря письмо Троцкому: "Пересылаю Вам полученное мною сегодня письмо Фрумкина. Я тоже думаю, что покончить с этим вопросом раз навсегда абсолютно необходимо".

Согласие Троцкого защищать позицию Ленина в вопросе о монополии было проявлением мужества и лояльности по отношению к Ленину. Но очевидно и другое: 15 декабря 1922 г. Сталин подписал смертный приговор не только Ленину, но и Троцкому. Троцкий не просто выступил в блоке с Лениным, а одержал над Сталиным победу; такое Сталин не прощал. 21 декабря Крупская записала под диктовку Ленина письмо Троцкому: "Как будто удалось взять позицию без единого выстрела простым маневренным движением. Я предлагаю не останавливаться и продолжать наступление и для этого провести предложение поставить на партсъезд вопрос об укреплении монополии внешней торговли и о мерах к улучшению ее проведения. Огласить это на фракции съезда советов. Надеюсь, возражать не станете и не откажетесь сделать доклад на фракции" ²⁴ . Ленин просил Троцкого позвонить ему по получении письма.

Не разделяя его восторга, Троцкий на письмо не ответил и не позвонил. К этому времени, о чем Троцкий, конечно, знал, против Ленина были приняты следующие меры. Утром 16 декабря, под предлогом все ухудшающегося здоровья, Ленину предложили покинуть Кремль и уехать в Горки (Ленин категорически отказался). В 11 вечера собравшийся консилиум врачей запретил Ленину работать. 18 декабря пленум ЦК возложил на Сталина персональную ответственность за соблюдение режима Ленина. На деле речь шла, скорее, о домашнем аресте: "На т. Сталина возложить персональную ответственность за изоляцию Владимира Ильича, как в отношении личных отношений с работниками, так и переписки" ²⁵ .

Если иметь в виду, что именно в это время Ленин, пользуясь "грузинским делом", вел против Сталина политическую борьбу, постановление пленума симптоматично. "Должность надзирателя за режимом Ленина оказывается едва ли не высшей в партии именно потому, что Ленин ведет политическое следствие по делу генерального секретаря" ²⁶ , - подмечает В. Дорошенко, и с ним трудно не согласиться.

20 декабря Ленина посетил профессор О. Ферстер, известный немецкий врач-невропатолог, который консультировал лечащих врачей Ленина. Его вывод ясно говорит о том, что с медицинской точки зрения от подобной изоляции больному только вред: "Если бы Ленина в октябре 1922 г. и дальше оставляли в бездеятельном состоянии, он лишился бы последней большой радости, которую он получал в своей жизни. Дальнейшим полным устранением от всякой деятельности нельзя было бы задержать ход его

стр. 44

болезни. Работа для Владимира Ильича была жизнью, бездеятельность означала смерть" ²⁷ . Именно этот смертный приговор выносит Сталин Ленину через ужесточение режима общения и прямое над ним издевательство: 22 декабря по поводу строго секретного письма Ленина Троцкому, продиктованного по соображениям конспирации не секретарям, а самой Крупской, Сталин, оказавшийся в курсе содержания письма, позвонил Крупской, отругал ее, пригрозил взысканием по партийной линии, решением ЦКК и сказал, что, если подобное повторится, Сталин объявит вдовой Ленина Артюхину.

Считается, что Крупская сообщила Ленину о звонке Сталина только 5 марта 1923 г., так как именно в этот день Ленин написал Сталину эмоциональное письмо о разрыве отношений. Это подтверждали и воспоминания секретаря Крупской В. Дридзо:

"Почему В. И. Ленин только через два месяца после грубого разговора Сталина с Надеждой Константиновной написал ему письмо, в котором потребовал, чтобы Сталин извинился перед ней? Возможно, только одна я знаю, как это было в действительности, так как Надежда Константиновна часто рассказывала мне об этом. Было это в самом начале марта 1923 года. Надежда Константиновна и Владимир Ильич о чем-то беседовали. Зазвонил телефон. Надежда Константиновна пошла к телефону (телефон в квартире Ленина всегда стоял в коридоре). Когда она вернулась, Владимир Ильич спросил: "Кто звонил?" - "Это Сталин, мы с ним помирились". - "То есть как?" Пришлось Надежде Константиновне рассказывать все, что произошло в декабре... Надежда Константиновна просила Владимира Ильича не придавать этому значения, так как все уладилось и она забыла об этом. Но Владимир Ильич был непреклонен" ²⁸ .

И все-таки есть основания предполагать, что возмущенная Крупская рассказала обо всем Ленину именно 22 декабря. В пользу этого вывода говорит следующее. Секретарь Ленина М. А. Володичева считала, что Ленин узнал о грубости Сталина ранее 5 марта: "Возможно, он знал это раньше. А письмо написал 5 марта", - указала она в интервью с А. Веком. Осторожный и хитрый Сталин не допустил бы разрыва с Лениным, если бы не считал его политическим трупом. Сталин обязан был исходить из того, что Крупская расскажет о разговоре Ленину, что это Ленина взволнует и приведет к новому удару: 22-го числа Сталин позволил себе нахамить Крупской потому, что уже ничем не рисковал; по сути, он позвонил Крупской, чтобы сообщить ей, что решил убить Ленина. Только так можно объяснить реакцию самой Крупской на звонок Сталина 22 декабря: "Она была совершенно не похожа на себя, рыдала, каталась по полу и пр. Об этом выговоре она рассказала В. И. через несколько дней", - свидетельствует М. И. Ульянова ²⁹ .

Итак, не 5 марта, а через несколько дней. А может быть, все-таки, самое позднее 23 декабря? Ведь не случайно именно в этот день происходит новое ухудшение состояния Ленина: по свидетельству Ульяновой, в ночь на 23 декабря болезнь Ленина "распространилась дальше, правая рука и правая нога поражены параличом. С этих пор Владимир Ильич больше не мог сам писать". Как известно, новые приступы у Ленина происходили всякий раз из-за очередного конфликта.

Смысл звонка Сталина стал понятен Ленину так же хорошо, как и Крупской. В 1922 г. Ленин прекрасно понимал, что такое Сталин, и понимал, как важно не выдать своих намерений: "Мария Акимовна, - спросил проводивший интервью писатель А. Бек секретаря Ленина Володичеву, - есть ли какие-нибудь шансы найти просто устные отзывы Ленина о Сталине?" - "Ничего я не слышала. Даже намека нет, - ответила Володичева. - Ленин все-таки был тоже очень осторожный человек".

Тоже очень осторожный. Как и Сталин. Ленин не мог под влиянием разговора с Крупской звонить или писать Сталину. Ленин понял, что дни его сочтены и что нужно успеть отдать как можно больше указаний. В то же время Ленин не намерен был пассивно ожидать смерти от руки Сталина,

стр. 45

что следует из количества написанных им после 22 декабря статей, писем и заметок. Принимаясь за диктовку, Ленин преследовал две цели: составить завещание, с одной стороны, и, опираясь на "грузинское дело", собрать досье против Сталина для подрыва его авторитета в партии, - с другой. История показала, что не произошло ни первого, ни второго.

Итак, 23 декабря Ленин вызвал к себе Володичеву и начал диктовать письмо к XII съезду. Записав секретное письмо Ленина, Володичева немедленно донесла об этом Сталину, и тот уже на следующий день, вооруженный решением пленума от 18 декабря, попытался запретить Ленину диктовать даже несколько минут в сутки. Тогда Ленин выставил ультиматум, как объявляющий в тюрьме голодовку заключенный: если ему не будет разрешено ежедневно несколько минут диктовать свой "дневник", он откажется лечиться. После совещания с врачами Сталин, Каменев и Бухарин принимают решение: "1. Владимиру Ильичу предоставляется право диктовать ежедневно 5 - 10 минут, но это не должно носить характера переписки и на эти записки Владимир Ильич не должен ждать ответа. Свидания запрещаются. 2. Ни друзья, ни домашние не должны сообщать Владимиру Ильичу ничего из политической жизни, чтобы этим не давать материала для размышлений и волнений" ³⁰ .

Иными словами, заключенному Ленину на несколько минут в сутки выдают в камеру перо и бумагу (но так как все записывают секретари, Сталин немедленно оказывается в курсе всего написанного). Свой режим Ленин воспринимал именно как тюремный: "Если бы я был на свободе (сначала оговорился, а потом повторил смеясь...), то я легко бы все это сделал сам", - сказал Ленин Фотиевой 1 февраля 1923 года. Но Ленин был уже не на свободе.

24 декабря Ленин продиктовал Володичевой вторую часть письма. Он настолько озабочен возможной утечкой информации, что многократно подчеркивает Володичевой необходимость сохранения тайны: "Продиктованное вчера, 23 декабря, и сегодня, 24 декабря, является абсолютно секретным"; дневник "абсолютно секретен. О нем пока никто не должен знать. Вплоть даже до членов ЦК"; "подчеркнул это не один раз. Потребовал все, что он диктует, хранить в особом месте, под особой ответственностью и считать категорически секретным" ³¹ .

"Боясь волновать Ленина, я не сказала ему, что с первым отрывком письма Ленина к съезду Сталин уже ознакомился", - вспоминала Володичева. Здесь Володичева явно преуменьшает. Она должна была сказать: "боясь убить Ленина", "боясь сразить его наповал"... Трудно даже представить себе, как отреагировал бы Ленин на сообщение Володичевой о том, что обо всем происходящем сообщается Сталину и что по решению Политбюро ведется поминутное слежение за жизнью Ленина, оформленное как "Дневник дежурных секретарей".

Сообщение Володичевой о том, что она ознакомила Сталина только с первой частью "письма", вряд ли соответствует действительности. Дисциплина была суровая: "Мы ничего не читали и ничего друг другу не говорили, - вспоминает Володичева. - Друг друга не спрашивали... Мы имели общий дневник... и каждая в свою дату записывала", но: "Мы его не читали". Секретари боялись Сталина безумно. Из интервью с Володичевой: "Помните, вы рассказывали, что, когда Ленин начал характеризовать Сталина, вас потрясло одно слово, которым он характеризовал Сталина?" - "Да, "держиморда"". - "Это письмо по национальному вопросу?" - "Где это было, в какой стенограмме, я не помню. Я просто сначала не разобралась, потом, когда разобралась, ужаснулась, ужаснувшись, перестала печатать". - "И так это слово и не вошло никуда?" - "Не вошло".

Очевидно, что здесь Володичева не точна. Слово "держиморда" вошло в статью Ленина "К вопросу о национальностях или об "автономизации"": "Тот грузин, который пренебрежительно относится к этой стороне дела... сам является грубым великодержавным держимордой" ³² ". Но психологию времени Володичева передает верно: не напечатать продиктованное Лени-

стр. 46

ным Володичева посмела, а вот напечатать в адрес Сталина слово "держиморда" не смогла.

Таким образом, 23 декабря по секрету от Сталина и других членов Политбюро Ленин начал диктовку документов. Однако Ленин не предусмотрел того, что предусмотреть был обязан: заговор против него в этот период имел столь широкий и необратимый характер, что Сталин мог действовать почти открыто. Все его секретари доносили о происходившем у Ленина Сталину, относили Сталину написанные Лениным документы. Когда "Завещание" Ленина, продиктованное Володичевой, было доставлено Сталину, тот в присутствии Н. С. Аллилуевой, Орджоникидзе, Бухарина и А. Назаретяна приказал "завещание" сжечь. "Это распоряжение Сталина я выполнила, - вспоминала Володичева. - Сожгла копию письма, которую ему показывала, но не сказала, что 4 других экземпляра ленинского документа лежат в сейфе" ³³ . С ее стороны такая осторожность была никак не лишней.

Уточним список секретарей Ленина по "Дневнику дежурных секретарей" за период с 21 ноября 1922 г. по 6 марта 1923 г.: Н. С. Аллилуева (до утра 18 декабря), Ш. М. Манучарьянц (формально - библиотекарь Ленина, до вечера 11 декабря), С. А. Флаксерман (3 декабря только), М. И. Гляссер (вечер 5 февраля только), М. А. Володичева (с вечера 27 ноября), Л. А. Фотиева (с 13 декабря). Обратим также внимание на то, что, за исключением жены Сталина Аллилуевой, жизнь которой оборвалась трагически, ни одна из секретарей Ленина не была репрессирована в период чисток. И это было лучшим подтверждением того, что в их личной преданности Сталин не сомневался, что ни одного нелояльного в отношении Сталина поступка никто из них в то опасное для Сталина время не совершил. То же относится и к помощнику и секретарю Ленина В. Д. Бонч-Бруевичу, прожившему долгую жизнь, до 1955 года. Не тронули и его брата, М. Д. Бонч-Бруевича, царского генерала, занимавшего до революции должность главкома Северного фронта. Михаил Дмитриевич, которого по статистике просто обязаны были расстрелять в 1936 - 1939 годах, дослужился у большевиков до звания генерал-лейтенанта и умер в 1956 году.

"Дневник дежурных секретарей" - удивительный документ. Впервые опубликованный в 1963 г., он находился под семью замками до июля 1956 года. Что же это был за "Дневник"? Кто знал, а кто не знал о его существовании? По чьей инициативе был начат? Перед кем отчитывались люди, делавшие в нем записи? Кому разрешалось его читать?

Не на все эти вопросы ответ ясен. Дневник был начат 21 ноября 1922 года. Очевидно, что в этот день Политбюро по инициативе Сталина установило над Лениным надзор. До революции Ленин всегда назначал Крупскую секретарем тех политических центров, в курсе деятельности которых он хотел быть. Сталин и тут оказался достойным учеником. Впервые после введения формального надзора дни особенно активным секретарем Ленина была жена Сталина Аллилуева. Нет никаких указаний на то, что о "Дневнике" знали Ленин, Крупская или М. И. Ульянова. Если так, то справедливо утверждение, что "Дневник" велся тайно. Шестеро секретарей Ленина могли вести тайный "Дневник" лишь по решению вышестоящих инстанций. Такими инстанциями могли быть ЦК, Секретариат ЦК или Политбюро. Иными словами, приказ должен был исходить от Сталина. Из интервью Фотиевой и Володичевой мы знаем, что отчитывались секретари перед Сталиным и Каменевым, являвшимся в те месяцы председателем Политбюро. Неизвестно, читал ли этот "Дневник" Сталин или же он довольствовался устными отчетами. По крайней мере один секретарь, Володичева, вела дневник стенографическими знаками и расшифровала свою запись позже. Из этого, видимо, следует, что Сталин довольствовался устными отчетами.

"Дневник" оборвался 6 марта 1923 г. на фразе "Надежда Константиновна просила". Весь дальнейший текст был записан стенографически и расшифрован Володичевой в 1956 году ³⁴ . После 6 марта 1923 г.

стр. 47

"Дневник" не велся вообще. Создается впечатление, что в момент расшифровки записи от 6 марта в 1923 г. Володичевой позвонил Сталин и приказал ведение "Дневника" и всякую работу над ним прекратить. Так и было все оборвано на полуслове.

"Дневник" интересен не только тем, что в нем записано, но и тем, что из него исчезло. А исчезло из него немало. В "Дневнике" пропущены следующие дни: 17 декабря 1922г., 19 - 22 декабря, причем 22 декабря состоялся тот самый звонок Сталина Крупской и, если Крупская сообщила о нем Ленину, в записях секретарей от 22 декабря должна бы отразиться реакция Ленина; начиная с 25 декабря пропущен весь период деятельности Ленина, когда он диктовал третью часть "Завещания", записку об увеличении числа членов ЦК, записи о Госплане, статью "К вопросу о национальностях..." и, наконец, дополнение к "Завещанию" от 4 января 1923 г., где он предлагает сместить Сталина с поста генсека. За 25 декабря - 16 января имеются всего две записи: 29 декабря и 5 января. Обратим внимание на то, как аккуратно они смонтированы:

"24 декабря... Владимиру Ильичу взяли Суханова "Записки о революции", тома III и IV. 29 декабря. Через Надежду Константиновну Владимир Ильич просил составить список новых книг. Врачи разрешили читать. Владимир Ильич читает Суханова "Записки о революции" (III и IV тома)... Списки Владимир Ильич просил составить по отделам. 5 января 1923 г. Владимир Ильич затребовал списки новых книг с 3 января и книгу Титлинова "Новая церковь". 17 января (запись Володичевой) Владимир Ильич... читал и вносил поправки в заметки о книге Суханова о революции...". "Дневник" отцензурирован таким образом, чтобы создать впечатление, будто Ленин с 25 декабря по 16 января включительно читал и работал над статьей о Суханове. Между тем в этот период были написаны основные его предсмертные статьи. А вот после 17 января (когда "Дневник" ведется с относительной частотой), написано всего две статьи: "Как нам реорганизовать Рабкрин" и "Лучше меньше, да лучше".

В Дневнике пропущены также 27 - 29 января, 11 и 13 февраля, 15 февраля - 4 марта. Между тем известно, что Ленин диктовал каждый день или почти каждый день, причем дни, когда он не диктовал, в "Дневнике" всегда отмечались, например: "10 декабря, утро. Ничего от Владимира Ильича не было"; 11 декабря, утро (запись Аллилуевой): "Никаких поручений не было. Владимир Ильич ни разу не звонил. Проверить, чтобы вечером в кабинете было не меньше 14 градусов тепла". 11 декабря, вечер (запись Манучарьянц): "Никаких поручений не было. Владимир Ильич ни разу не звонил". 18 декабря, утро (запись Аллилуевой): "Заседает пленум Центрального комитета. Владимир Ильич не присутствует, болен - никаких поручений и распоряжений". 18 декабря, вечер. "Заседает пленум. Владимир Ильич не присутствует, вечерним заседанием пленум закончен". 18 января (запись Володичевой). "Владимир Ильич не вызывал". 21 января (запись Володичевой): "Владимир Ильич не вызывал". Таким образом дни, когда Ленин не вызывал и не диктовал - отмечены. Значит, во все пропущенные "Дневником" (или его издателями) дни Ленин что-то диктовал? Кроме того, неясно, велся ли "Дневник" после 6 марта 1923 года. Опубликовано, по крайней мере, ничего не было.

24 декабря запуганная Володичева не только записала продиктованную ей вторую часть "завещания", но и зафиксировала в "Дневнике дежурных" паническое требование Ленина сохранить все в глубокой тайне. Очевидно, что в тот же вечер это стало известно Сталину, и после 24 декабря Сталин принимает какие-то меры, благодаря которым в дальнейшем в "Дневнике" наступает обрыв всякий раз, когда диктуются слишком невыгодные Сталину тексты. После 24 декабря все записываемое носит пространный, но совершенно беззубый характер. Это приводит В. Дорошенко к естественному выводу о том, что ряд ленинских материалов все- таки уничтожен ³⁵ . Какие именно, остается догадываться. Понятно, что самые смелые, самые яркие, направленные против Сталина и Дзержинского (в связи с "грузинским делом").

стр. 48

Ленин диктовал активно с 23 декабря по 23 января, т. е. ровно месяц. Затем в его работе наступил неожиданный и не случайный перерыв. 24 января он дал Фотиевой поручение "запросить у Дзержинского или Сталина материалы комиссии по грузинскому вопросу" и столкнулся с сильным противодействием Сталина и Дзержинского. Дзержинский кивал на Сталина, тот прятался за решение Политбюро. Ленин стал подозревать Фотиеву в двойной игре: ""Прежде всего по нашему "конспиративному" делу: я знаю, что Вы меня обманываете". На мои уверения в противном он сказал: "Я имею об этом свое мнение"". В четверг, 25 января, Ленин спросил, получены ли материалы. Фотиева ответила, что Дзержинский приедет лишь в субботу. В субботу Дзержинский сказал, что материалы у Сталина. Фотиева послала письмо Сталину, но того не оказалось в Москве. 29 января Сталин позвонил и сообщил, что материалы без Политбюро дать не может, и с подозрением допрашивал Фотиеву, не говорит ли она Ленину "чего-нибудь лишнего, откуда он в курсе текущих дел?" Ведь его статья "Как нам реорганизовать Рабкрин" (законченная 23 января и уже прочитанная Сталиным) "указывает, что ему известны некоторые обстоятельства". Фотиева заверила, что не говорит и не имеет "никаких оснований думать, что он в курсе дел". 30 января, узнав от Фотиевой об отказе Сталина выдать ему материалы комиссии Дзержинского, Ленин сказал, что будет настаивать на выдаче документов.

1 февраля Политбюро разрешило выдать материалы Фотиевой для Ленина, но при условии, что Фотиева оставляет их у себя для изучения (о чем просил ее Ленин) и доклада Ленину без разрешения Политбюро не делает. Иными словами, материалы Политбюро выдало, но доступа к ним у Ленина нет, так как они находятся у сталинской шпионки Фотиевой. Фотиева, видимо по указанию Сталина, тянет время и заявляет Ленину, что на изучение материалов ей понадобится четыре недели. Ленин искал ответов на следующие вопросы:

"1) За что старый ЦК КП Грузии обвинили в уклонизме. 2) Что им вменялось в вину как нарушение партийной дисциплины. 3) За что обвиняют Заккрайком в подавлении ЦК КП Грузии. 4) Физические способы подавления ("биомеханика"). 5) Линия ЦК [РКП(б)] в отсутствие Владимира Ильича и при Владимире Ильиче. 6) Отношение комиссии. Рассматривала ли она только обвинения против ЦК КП Грузии или также против Заккрайкома? Рассматривала ли она случай биомеханики? 7) Настоящее положение (выборная комиссия, меньшевики, подавление, национальная рознь)" ³⁶ .

Ленин начинал бой. Но и Сталин не бездействовал. За несколько дней до начала трагикомедии с материалами по грузинскому вопросу, 27 января, Сталин от имени Политбюро и Оргбюро ЦК разослал во все губкомы РКП закрытое письмо по поводу последних ленинских статей, подписанное членами Политбюро и Оргбюро: Андреевым, Бухариным, Дзержинским, Калининым, Каменевым, Куйбышевым, Молотовым, Рыковым, Сталиным, Томским и Троцким. Смысл письма заключался в том, что Ленин болен и уже не отвечает за свои слова ³⁷ .

Неизвестно, получил ли Ленин об этом письме информацию, или же изоляция его, с одной стороны, и нежелание близких волновать - с другой, достигли такой степени, что о происках Сталина ему не сообщили. Однако не позднее 3 февраля Ленин получает от Фотиевой подтверждение того, что с ним запрещено разговаривать:

"Владимир Ильич вызывал в 7 ч. на несколько минут. Спросил, просмотрела ли материалы. Я ответила, что только с внешней стороны и что их оказалось не так много, как мы предполагали. Спросил, был ли этот вопрос в Политбюро. Я ответила, что не имею права об этом говорить. Спросил: "Вам запрещено говорить именно об этом?" - "Нет, вообще я не имею права говорить о текущих делах". - "Значит, это текущее дело?" Я поняла, что сделала оплошность. Повторила, что не имею права говорить. Сказал: "Я знаю об этом деле еще от Дзержинского, до моей

стр. 49

болезни. Комиссия делала доклад в Политбюро?" - "Да, делала, Политбюро в общем утвердило ее решения, насколько я помню". Сказал: "Ну, я думаю, что Вы сделаете Вашу реляцию недели через три, и тогда я обращусь с письмом"" ³⁸ .

12 февраля против Ленина вводят очередные санкции по дальнейшей его изоляции и у него случается новый приступ. Фотиева делает в "Дневнике" запись:

"Владимиру Ильичу хуже. Сильная головная боль. Вызвал меня на несколько минут. По словам Марии Ильиничны, его расстроили врачи до такой степени, что у него дрожали губы. Ферстер накануне сказал, что ему категорически запрещены газеты, свидания и политическая информация... У Владимира Ильича создалось впечатление, что не врачи дают указания Центральному Комитету, а Центральный Комитет дал инструкции врачам" ³⁹ . (Так и было, раз Ферстер считал, что Ленину вредна не работа, а запреты).

Именно по этой причине подозрительный Ленин все чаще "категорически отказывался принимать лекарства" и требовал "освободить его от присутствия врачей" ⁴⁰ , понимая, что это нанятые Сталиным люди, укорачивающие больному жизнь. Ферстера Ленин не выносил уже до такой степени, что тот прятался в соседних комнатах.

14 февраля (через две недели после получения материалов из Политбюро) Фотиева записывает:

"Владимир Ильич вызвал меня в первом часу. Голова не болит. Сказал, что он совершенно здоров. Что болезнь его нервная и такова, что иногда он совершенно бывает здоров, т. е. голова совершенно ясна, иногда же ему бывает хуже. Поэтому с его поручениями мы должны торопиться, т. к. он хочет непременно провести кое-что к съезду и надеется, что сможет. Если же мы затянем и тем загубим дело, то он будет очень и очень недоволен... Говорил опять по трем пунктам своих поручений. Особенно подробно по тому, который его всех больше волнует, т. е. по грузинскому вопросу. Просил торопиться. Дал некоторые указания".

Эти указания также касались грузинского дела:

"Намекнуть Сольцу, что он [Ленин] на стороне обиженного. Дать понять кому-либо из обиженных, что он на их стороне. 3 момента: 1. Нельзя драться. 2. Нужны уступки. 3. Нельзя сравнивать большое государство с маленьким. Знал ли Сталин? Почему не реагировал? Название "уклонисты" за уклон к шовинизму и меньшевизму доказывает этот самый уклон у великодержавников. Собрать Владимиру Ильичу печатные материалы" ⁴¹ .

Понятно, что в тот же день обо всем этом было сообщено Сталину, и он предпринимает против Ленина какие-то действия, о которых мы не знаем. Очевидно, что в период с 15 февраля по 5 марта Ленин был трудоспособен, так как 2 марта закончил статью "Лучше меньше, да лучше". Но записей с 15 февраля по 4 марта в "Дневнике дежурных секретарей" нет. Правда, о событиях с 15 февраля мы кое-что знаем из воспоминаний Фотиевой:

"Сольц, будучи членом Президиума ЦКК, рассматривал заявление, поступившее от сторонников ЦК КП Грузии старого состава, на чинимые против них притеснения. 16 февраля в связи с поручением Владимира Ильича я послала записку Сольцу с просьбой выдать мне все материалы, касающиеся грузинского конфликта. Сохранилась следующая моя запись: "Вчера т. Сольц сказал мне, что товарищ из ЦК КП Грузии привез ему материалы о всяческих притеснениях в отношении грузин (сторонников старого ЦК КПГ). Что касается "инцидента" (имеется в виду оскорбление, нанесенное товарищем Орджоникидзе Кабахидзе), то в ЦКК было заявление потерпевшего, но оно пропало. На мой вопрос "Как пропало?" Сольц ответил: "Да так, пропало". Но это все равно, так как в ЦКК имеется объективное изложение инцидента Рыковым, который при этом присутствовал"" ⁴² .

стр. 50

Так что намеки Ленина сталинскому ставленнику Сольцу положения Ленина не облегчили. Из лаконичной записи от 25 февраля мы узнаем, что Ленин работоспособен и чувствует себя хорошо: утром Ленин "читал и разговаривал о делах... Вечером читал и диктовал больше часа" ⁴³ . (Что же он диктовал? Сколько страниц текста?) Наконец, мы знаем, что 3 марта Сталин разрешил Фотиевой выдать Ленину заключение по материалам комиссии Дзержинского: "Ленин получает докладную записку и заключение Л. А. Фотиевой, М. И. Гляссер и Н. П. Горбунова о материалах комиссии Политбюро ЦК РКГТ(б) по "грузинскому вопросу" ⁴⁴ . Значит, Ленин работоспособен и в период с 25 февраля по 3 марта.

Что же происходило в эти дни и почему молчит "Дневник"? С 21 по 24 февраля в Москве работал пленум ЦК РКП(б). Видимо, это было одной из причин отсутствия записей: Ленин интересовался работой пленума, так как "пленум рассмотрел тезисы по национальному и организационному вопросам, постановил не публиковать их до предварительного ознакомления с ними (с разрешения врачей) В. И. Ленина, и если Владимир Ильич потребует пересмотра тезисов, то созвать экстренный пленум. Пленум признал целесообразным создать на съезде секцию по национальному вопросу с привлечением всех делегатов из национальных республик и областей и с приглашением до 20 коммунистов не делегатов съезда" ⁴⁵ .

Что же произошло? Откуда вновь возникшее к Ленину уважение? В. Дорошенко пишет: "А произошло то, что тезисы генерального секретаря пленум признал политически сомнительными и направил их на ленинскую экспертизу. Как это произошло, остается догадываться... Здесь проявилось влияние мощной политической силы, более мощной, чем влияние большинства Политбюро вместе с генсеком, той силы, которую Сталин не учел, сбросив ее со счетов. А такой силой в тех условиях мог быть и был только Ленин". Добавим, что такой силой должен был быть очередной блок Ленина с Троцким. "Предложение "создать на съезде секцию по национальному вопросу с привлечением всех делегатов из национальных республик и областей и с приглашением до 20 коммунистов не делегатов съезда", принятое пленумом, - продолжает Дорошенко, - пожалуй, слишком кардинально для ординарного решения. Не является ли оно ленинским? Не является ли оно фразой или перифразой ленинского письма, высказывания? Очень вероятно, что было по меньшей мере одно письмо Ленина к пленуму. Возможно, было даже несколько ленинских писем, ведь пленум продолжался необычно долго - 4 дня. Что могло и должно было содержаться в этом письме или письмах?"

Здесь нам несколько помогает Троцкий, в архиве которого есть документ, датированный 22 февраля 1923 года. Из этого документа следует, что, во-первых, Троцкий вступил, в конфликт с большинством пленума (т. е. со сталинцами), во-вторых, что на пленуме 21 и 22-го обсуждалась опубликованная статья Ленина, письмо Ленина и проект (предложение) Ленина. Похоже, что речь шла о статье Ленина "Как нам реорганизовать Рабкрин", так как это был единственный документ Ленина, опубликованный в те дни в "Правде" (25 января), причем изначально предполагали напечатать этот номер "Правды" в одном экземпляре, специально для Ленина (утаив статью от всех остальных). Под "письмом" Троцкий, очевидно, имел в виду обсуждавшееся в Политбюро "Письмо к съезду". "Проектом" или "предложением" Ленина мог быть отдельный документ, но мог быть и сформулированный самим пленумом документ, основанный на статье Ленина "Как нам реорганизовать Рабкрин".

На пленуме победила точка зрения Ленина. Тезисы Сталина пленум отклонил и послал на переработку (правда, снова в комиссию под председательством Сталина). Тезисы, которые пленум передал на просмотр и заключение Ленину, назывались "Национальные моменты в партийном и государственном строительстве": "Объединение национальных республик в Союз Советских Социалистических Республик является заключительным этапом развития форм сотрудничества, принявшим на этот раз характер военно-хозяйственного и политического объединения народов в единое

стр. 51

многонациональное Советское государство". Ленин вернул себе политический контроль над работой Сталина, потребовал пересмотра тезисов и этим объявил о созыве нового экстренного пленума ЦК.

5 марта можно считать роковым днем в жизни Ленина. В этот день, около двенадцати, он вызвал Володичеву и просил записать два письма. Обратим внимание на то, что Ленин, очевидно, работоспособен и указаний на плохое его самочувствие нет. Главное, однако, то, что нет указаний на какие-либо ограничения: он диктует, что хочет, кому хочет и сколько хочет. Похоже, что все это время, начиная с победы Ленина на февральском пленуме, тюремный режим, введенный против Ленина Политбюро по инициативе Сталина, был снят.

5 марта первое письмо было написано Троцкому:

"Я просил бы Вас очень взять на себя защиту грузинского дела на ЦК партии. Дело это сейчас находится под "преследованием" Сталина и Дзержинского, и я не могу положиться на их беспристрастие. Даже совсем напротив. Если бы Вы согласились взять на себя его защиту, то я бы мог быть спокойным. Если Вы почему-нибудь не согласитесь, то верните мне все дело. Я буду считать это признаком Вашего несогласия" ⁴⁶ . Вместе с этим письмом Троцкому была передана еще и записка Володичевой: "Товарищу Троцкому. К письму, переданному вам по телефону, Владимир Ильич просил добавить для вашего сведения, что тов. Каменев едет в Грузию в среду и Вл. Ил. просит узнать, не желаете ли вы послать туда что-либо от себя" ⁴⁷ .

Само "дело" Ленин тоже передал Троцкому. И Троцкий его не вернул, чем продемонстрировал Ленину свою поддержку. Об этом становится известно 16 апреля из письма Троцкого "Всем членам ЦК РКП" с грифом "С. секретно":

"Мною получена сегодня прилагаемая при сем копия письма личного секретаря тов. Ленина, тов. Л. Фотиевой, к тов. Каменеву по поводу статьи тов. Ленина по национальному вопросу.

Статья тов. Ленина была мною получена 5-го марта одновременно с тремя записками тов. Ленина, копии которых при сем также прилагаются.

Я тогда снял для себя копию статьи, так имеющей исключительное принципиальное значение, и положил ее в основу как своих поправок к тезисам тов. Сталина (принятых тов. Сталиным), как и своей статьи в "Правде" по национальному вопросу.

Статья, как сказано, имеет первостепенное принципиальное значение. С другой стороны, она заключает в себе резкое осуждение по адресу трех членов ЦК. Пока оставалась хоть тень надежды на то, что Владимир Ильич успел сделать относительно этой статьи какие-либо распоряжения насчет партийного съезда, для которого она, как вытекает из условий и, в частности, из записки тов. Фотиевой, предназначалась, - до тех пор я не ставил вопроса о статье.

При создавшейся ныне обстановке, как она окончательно определяется запиской тов. Фотиевой, я не вижу другого исхода, как сообщить членам Центрального Комитета статью, которая, с моей точки зрения, имеет для партийной политики в национальном вопросе не меньшее значение, чем предшествующая статья по вопросу об отношении пролетариата и крестьянства.

Если никто из членов ЦК - по соображениям внутрипартийного характера, значение которых понятно само собой - не поднимет вопроса о доведении статьи в том или другом виде до сведения партии или партсъезда, то я с своей стороны буду рассматривать это как молчаливое решение, которое снимает с меня личную ответственность за настоящую статью в отношении партсъезда" ⁴⁸ .

Таким образом, примечание комментаторов Полного собрания сочинений Ленина о том, что на предложение Ленина от 5 марта Троцкий ответил отказом - намеренная фальсификация ⁴⁹ . Троцкий взял на себя защиту позиции Ленина, причем не сдал ее даже после 6 марта, когда не мог уже опираться на помощь нефункционирующего Ленина. 28 марта

стр. 52

1923 г. Троцкий отправляет в секретариат ЦК (копия Гляссер, т. е. Ленину) следующее письмо:

"В протоколе N 57 на второй странице по вопросу о Грузии записано только мое предложение об отзыве тов. Орджоникидзе. Я сделал три предложения, и поскольку упомянуто первое, нужно прибавить и два других, также отклоненных, 1) констатировать, что Закавказская Федерация в нынешнем своем виде представляет собою искажение советской идеи федерации в смысле чрезмерного централизма; 2) признать, что товарищи, представляющие меньшинство в грузинской компартии, не представляют собою "уклона" от партийной линии в национальном вопросе; их политика в этом вопросе имела оборонительный характер - против неправильной политики тов. Орджоникидзе" ⁵⁰ .

Это еще одно доказательство того, что Троцкий дал на записку Ленина положительный ответ.

5 марта - это день, когда борьба Ленина со Сталиным достигла своей высшей точки. Ленин, теперь уже хорошо информированный, знает, что, несмотря на решение пленума, поддержавшего Ленина, грузинское дело, вопреки постановлениям ЦК, все еще находится под преследованием Сталина и Дзержинского, т. е. секретариат Сталина при поддержке ГПУ (Дзержинского) выступает против Ленина и ЦК партии. Он понимает, что на стороне Сталина еще и большинство Политбюро. Поэтому Ленин идет ва-банк и пишет второе письмо - Сталину (причем Троцкого об этом личном письме Ленин в известность не ставит, хотя именно на помощь Троцкого собирался опираться в схватке со Сталиным):

"Уважаемый т. Сталин! Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное, но тем не менее этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения. С уважением Ленин" ⁵¹ .

Володичева в "Дневниках дежурных секретарей" указывает, что второе письмо Ленин "пока просил отложить, сказав, что сегодня у него что-то плохо выходит" ⁵² . Что именно вышло "плохо" Володичева не указывает. Никаких исправлений в письмо на следующий день внесено не было. 6 марта Ленин запросил ответ Троцкого на написанное им 5 марта письмо. "Ответ по телефону застенографирован", - отметила в "Дневнике" Володичева 6 марта, но содержание ответа Троцкого в "Дневник" не записала. Понятно, что этот ответ был невыгоден Сталину, иначе он, безусловно, оказался бы в "Дневнике" (как мы знаем, Троцкий Ленина поддержал). Ленин перечитал второе письмо, Сталину, "и просил передать лично из рук в руки [и] получить ответ". Таким образом, письмо, датированное 5 марта, оставалось неотправленным до 6-го.

В тот же день Ленин продиктовал "письмо группе Мдивани" (копии: Троцкому и Каменеву), также направленное против Сталина. Это были последние строчки, зарегистрированные официальной ленинианой: "Всей душой слежу за вашим делом. Возмущен грубостью Орджоникидзе и потачками Сталина и Дзержинского. Готовлю для вас записки и речь" ⁵³ . Это еще одно указание, что к этому времени Ленину точно было известно о поддержке Троцкого. Иначе зачем же было Ленину посылать копию письма Троцкому, если тот отклонил предложение о блоке против Сталина? Очевидно также, что об этом новом блоке узнает Сталин, что он немедленно предпринимает какие-то действия, и записки и речь Ленина по этому вопросу до нас уже не доходят, хотя есть все основания считать, что они были Лениным по крайней мере начаты.

Если "письмо группе Мдивани" было отправлено адресату, то письмо Сталину в течение 6 марта снова пролежало без движения, так как, по

стр. 53

словам Володичевой, "Надежда Константиновна просила этого письма Сталину не посылать" ⁵⁴ . Тогда Володичева "пошла к Крупской и напомнила ей, что Владимир Ильич ждет ответа от Сталина, беспокоится. И этот аргумент, по-видимому, подействовал" ⁵⁵ . 7 марта, после предварительных переговоров Крупской с Каменевым, письмо было передано Сталину, Каменеву, а затем и Зиновьеву ⁵⁶ . Володичева вспоминает:

"Передавала письмо из рук в руки. Я просила Сталина написать письмо Владимиру Ильичу, так как тот ожидает ответа, беспокоится. Сталин прочел письмо стоя, тут же при мне, лицо его оставалось спокойным. Помолчал, подумал и произнес медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, делая паузы между ними: "Это говорит не Ленин, это говорит его болезнь". И продолжал: "Я не медик, я - политик. Я Сталин. Если бы моя жена, член партии, поступила неправильно и ее наказали бы, я не счел бы себя вправе вмешиваться в это дело. А Крупская - член партии. Но раз Владимир Ильич настаивает, я готов извиниться перед Крупской за грубость"" ⁵⁷ .

Согласно Володичевой, письмо не было передано по настоянию Крупской. Согласно Фотиевой - его задержала Володичева, боявшаяся идти с таким резким письмом к Сталину. Фотиева вспоминала, что Ленин "ждал ответа. Ждал по минутам. А Володичева не решилась отнести письмо Сталину, такое оно было резкое. И только на следующее утро я узнала, что письмо еще лежит у нас. Велела Володичевой отнести". Кто из них говорит правду - понять трудно.

Отнеся письмо Ленина Сталину, Володичева "записала коротенький ответ Сталина Владимиру Ильичу, и так волновалась", что с ее почерком что-то случилось, он изменился почти до неузнаваемости. Ответ Сталина, в свою очередь, Володичева не понесла Ленину, а отправилась на квартиру к Каменеву:

"Мне посоветовали это мои товарищи, в частности Мария Игнатьевна Гляссер... Она сказала, что обязательно нужно зайти и показать это письмо Каменеву, потому что Сталин может написать такое, что вызовет беспокойство Владимира Ильича. Каменев его прочитал и вернул мне со словами, что письмо можно передать. После посещения Каменева я вернулась к себе в секретариат. Но письмо не было передано, потому что уже было поздно: Владимиру Ильичу уже было плохо" ⁵⁸ .

"Плохо" - не совсем точное определение. 5 - 7 марта произошли события, за кулисами которых стоял Сталин и его окружение, события, о которых мы не знаем. Похоже, что уже 6 - 7 марта Ленин был взят под арест: "Официально стало известно, - вспоминает Володичева, - что Владимир Ильич 6 марта или даже уже 5-го был не в состоянии ни читать, ни работать, ни кого-то принимать, ни что-то предпринимать. С ним нельзя было связаться". "Официально стало известно...", "с ним нельзя было связаться..." - это и есть указание на арест Ленина. Значит уже 5 - 6 марта Володичева сообщила Сталину о еще не отосланном, но написанном письме Ленина, равно как и о письме Троцкому. "И как было с Надеждой Константиновной - это тоже неизвестно", - продолжала Володичева. И из этого следует, что одновременно, 6 - 7 марта была арестована Крупская. М. И. Ульянова, очевидно, тоже арестованная, получила разрешение на телефонный звонок Сталину. Содержание его неизвестно, но из обрывков раздававшегося в телефон крика можно было понять, что она требует немедленного освобождения и угрожает, что в противном случае обратится от имени Ленина с призывом о помощи к рабочим Москвы ⁵⁹ .

6 марта Володичева записала в "Дневнике": "Письмо Владимиру Ильичу еще не передано, т. к. он заболел" ⁶⁰ . Это была последняя фраза "Дневника дежурных секретарей Ленина": "Нельзя сказать, знал ли Ленин об ответе Сталина, с точной достоверностью. Да, впоследствии, когда мы были на даче, когда ему стало лучше, это было возможно. Но возможно,

стр. 54

а не точно!" ⁶¹ - так завершила Володичева свой рассказ о последней борьбе Ленина. Узнал ли после 6 марта бессильный Ленин об ответной записке Сталина, продиктованной или сказанной Володичевой и одобренной Каменевым - не столь уж важно. В ночь на 10 марта 1923 г. произошло очередное ухудшение, и Ленин потерял речь. С этого момента в партии бесконтрольно командовал Сталин.

Через неделю Сталин, со ссылкой на Крупскую, подал в Политбюро рапорт о том, что пора отравить Ленина настала:

"В субботу, 17/III т. Ульянова (Н. К.) сообщила мне о порядке архиконспиративном "просьбу Вл. Ильича Сталину" о том, чтобы я, Сталин, взял на себя обязанность достать и передать Вл. Ильичу порцию цианистого калия. В беседе со мною Н. К. говорила, между прочим, что "Вл. Ильич переживает неимоверные страдания", что "дальше жить так немыслимо", упорно настаивала "не отказывать Ильичу в его просьбе". Ввиду особой настойчивости Н. К. и ввиду того, что В. Ильич требовал моего согласия... я не счел возможным ответить отказом, заявив: "Прошу В. Ильича успокоиться и верить, что, когда нужно будет, я без колебаний исполню его требование". Вл. Ильич действительно успокоился. Должен, однако, заявить, что у меня не хватит сил выполнить просьбу В. Ильича, и вынужден отказаться от этой миссии, как бы она ни была гуманна и необходима, о том и довожу до сведения членов П. Бюро ЦК" ⁶² .

Это первое и единственное указание на то, что к общему хору доброжелателей, предлагавших отравить Ленина, оказывается, присоединилась и его жена! Но узнаем мы об этом почему-то снова из уст Сталина (а не из письма Крупской, что было бы естественнее).

В связи с этой запиской и произошел, видимо, разговор, описанный Троцким в статье в 1939 г. (ошибочно, он относил этот разговор к февралю или началу марта 1923 года).

22 апреля 1923 г., в день рождения Ленина, Сталин преподнес ему вполне сталинский подарок: наградил Демьяна Бедного орденом Красного знамени - за роль Бедного в гражданской войне против белых. И так как это награждение, в то время беспрецедентное само по себе, поскольку награждался поэт-агитатор, случилось не в день Красной Армии - 23 февраля и даже не в год окончания гражданской войны, а позже, приходится допускать, что остроумный Сталин имел в виду совсем другую гражданскую войну и совсем другую победу - победу в гражданской войне внутри большевистской партии против Ленина. В этой войне, как считал Сталин, роль Бедного действительно была велика. Он получил орден и право уже в 1924г. включить свою биографию в издаваемый энциклопедией "Гранат" том "Деятели СССР и Октябрьской революции". Он стал одним из 248 главных номенклатурных работников. 13 апреля 1933г., в день своего 50- летия, Бедный первым из советских писателей был награжден орденом Ленина ⁶³ .

Эскурс в события декабря - марта необходимо было предпринять для того, чтобы понять, мог ли Ленин, как утверждали Сталин и Фотиева, в разгар такой борьбы в декабре 1922г., тайком просить Сталина о яде. Ответ на этот вопрос очевиден: не мог. Сведения о том, что Ленин просит у него яд, фабриковались самим Сталиным в разное время и с поразительным упорством, как будто кто-то обвинял его в отравлении Ленина.

После октября 1932 г. М. И. Ульянова неожиданно решила написать мемуары, причем не просто мемуары, а воспоминания о том, как именно болел и умирал Ленин. Поскольку Мария Ильинична никогда не отличалась гражданским мужеством, была послушным партийным работником, писала свои мемуары с привлечением неопубликованных архивных документов, т. е. была допущена к засекреченным партийным бумагам, и в то же время не настаивала на их публикации, остается предположить, что она выполняла чей-то заказ. И очевидно, что это был заказ Сталина. А так как Сталина прежде всего интересовал вопрос о яде, он предоставил в распоряжение Ульяновой еще один сфабрикованный задним числом документ,

стр. 55

подписанный еще одним бесстрастным очевидцем событий - Фотиевой, причем заставил Ульянову этот документ процитировать:

"22 декабря Владимир Ильич вызвал меня в 6 часов вечера и продиктовал следующее: "Не забыть принять все меры достать и доставить... в случае, если паралич перейдет на речь, цианистый калий, как меру гуманности и как подражание Лафаргам...""

Теперь нужно было объяснить, почему этой записи нет в "Дневнике дежурных секретарей". Оказывается, об этом попросил доверительно Ленин (а послушная до и после Сталину Фотиева почему-то на этот раз решила предать Сталина и уступить Ленину): "Он прибавил при этом: "Эта записка вне дневника. Ведь вы понимаете? Понимаете? И, я надеюсь, что вы это исполните"".

Но почему же тогда Фотиева не сообщила о записке позже, в отдельной докладной, например, 23 декабря? Вообще, где же эта записка? Записки нет. А в "дневник" запись не внесена по банальной причине: "Пропущенную фразу в начале не могла припомнить". А в конце? "В конце - я не разобрала, так как говорил очень тихо. Когда переспросила - не ответил. Велел хранить в абсолютной тайне" ⁶⁴ .

В этом документе что ни слово - фабрикация. Ульянова не указывает, откуда взята запись Фотиевой от 22 декабря и когда она была сделана. Несмотря на важность записи, Фотиева "забывает" дать ее в "Дневнике дежурных секретарей". Вторую фразу документа она не записывает не потому, что забывает, а потому, что 22 декабря ее не расслышала (а в день поздней записи расслышала?).

Стилистически записка составлена фальшиво. Ленин не мог "продиктовать" фразу: "Не забыть принять все меры достать и доставить...". Такое мог продиктовать Фотиевой только Сталин. Продиктовать Фотиевой, что Ленин собирается кончать с собой, "как меру гуманности и как подражание Лафаргам" Ленин тоже не мог. И эту фразу мог буквально продиктовать Фотиевой Сталин. 22 декабря, за день до начала работы над завещанием, Ленин вряд ли думал о том, как бы поподражать Лафаргу. Указание на то, что "записка вне дневника" - еще одна подделка, поскольку Ленин не знал и не мог знать о том, что ведется "Дневник дежурных секретарей". Не мог он под "дневником" 22 декабря иметь в виду и свои собственные записи, так как впервые они могли быть так названы только 23 декабря, когда Ленин начал писать завещание.

Как именно умирал Ленин, описано в статье Н. Петренко (Равдина). Диагноз болезни и непосредственные причины смерти проанализированы также в статье доктора В. Флорова "Болезнь и смерть Ленина" ⁶⁵ . Очевидно, что в период с 7 марта 1923г. по 21 января 1924г, как политический деятель Ленин не функционировал, а задача Крупской и Ульяновой состояла лишь в том, чтобы предотвратить убийство Ленина Сталиным. Только этим можно объяснить публичную поддержку Крупской Сталина в споре с Троцким. И все-таки по крайней мере два раза Крупская выдала свои истинные взгляды. 31 октября 1923 г. она написала письмо союзнику Сталина Зиновьеву, впервые опубликованное в СССР в 1989 году ⁶⁶ . "Наша группа", "наши", "нас" - подчеркнуто пишет Крупская о мучителях своего мужа: Сталине, Зиновьеве и Каменеве. Но ее взгляды все-таки выдает то же письмо: "Совершенно недопустимо также то злоупотребление именем Ильича, которое имело место на пленуме. Воображаю, как он был бы возмущен, если бы знал, как злоупотребляют его именем. Хорошо, что меня не было, когда [Г. И.] Петровский сказал, что Троцкий виноват в болезни Ильича, я бы крикнула: это ложь, больше всего В. И. заботил не Троцкий, а национальный вопрос и нравы, водворившиеся в наших верхах. Вы знаете, что В. И. видел опасность раскола не только в личных свойствах Троцкого, но и в личных свойствах Сталина и других. И потому, что Вы это знаете, ссылки на Ильича были недопустимы, неискренни. Их нельзя было допускать, они были лицемерны. Лично мне эти ссылки приносили невыно-

стр. 56

симую муку. Я думала: да стоит ли ему выздоравливать, когда самые близкие товарищи по работе так относятся к нему, так мало считаются с его мнением, так искажают его?" ⁶⁷

Второе письмо Крупской, говорящее о том, что в конфликте со Сталиным она была на стороне Троцкого, написано ею 29 января 1924г., вскоре после смерти Ленина: "Дорогой Лев Давыдович,.. то отношение, которое сложилось у В. И. к Вам тогда, когда Вы приехали к нам в Лондон из Сибири, не изменилось у него до самой смерти. Я желаю Вам, Лев Давыдович, сил и здоровья и крепко обнимаю" ⁶⁸ .

По своему эмоциональному заряду эту записку следует назвать прощальной. Знала ли Крупская, что в те дни Троцкий действительно был на волосок от смерти? Что в январе 1924г. Сталин пробовал избавиться и от Троцкого? Троцкий описывает произведенное на него покушение более чем скромно, одной фразой: "Во второй половине января 1924г. я выехал на Кавказ в Сухум, чтобы попытаться избавиться от преследовавшей меня таинственной инфекции, характер которой врачи не разгадали до сих пор. Весть о смерти Ленина застала меня в пути" ⁶⁹ . Это все, что сообщает нам Троцкий об организованном Сталиным и состоявшемся в январе 1924г. государственном перевороте. 21 января, через несколько дней после отъезда из столицы Троцкого, Ленин умер. А оправившийся от болезни Троцкий так и не смог вернуть себе былого политического веса. Но поскольку таинственный характер болезни, не разгаданной врачами, самому Троцкому был отчетливо ясен, он перестал с тех пор покупать в кремлевской аптеке лекарства, выписанные на его имя ⁷⁰ .

После 1924 г. зловещие слухи об отравлении Ленина не умирали. Лидия Шатуновская, приговоренная к двадцати годам "за намерение эмигрировать в Израиль", отсидевшая семь лет в одиночной камере Владимирской тюрьмы и выпущенная вскоре после смерти Сталина, в санатории "Поречье", под Москвой, встретила своего старого знакомого - партийного критика, журналиста, редактора и функционера И. М. Тройского (1894 - 1985). Он состоял как бы комиссаром по делам литературы при Сталине. В 1937г. Гронский был арестован, провел 16 лет в тюрьмах и лагерях, в 1953-м реабилитирован. Шатуновская вспоминала: "Во время одной из прогулок Гронский, человек очень умный и очень осторожный, поделился со мной, беспартийной женщиной, своими предположениями о смерти Ленина и о той загадочной роли, которую сыграл Сталин в ускорении этой смерти... Он прямо поделился со мной своей уверенностью в том, что Сталин активно и сознательно ускорил смерть Ленина, ибо, как бы тяжело ни болел Ленин, пока он был жив, дорога к абсолютной диктатуре была для Сталина закрыта".

Что же рассказал Гронский? В начале 1930-х, во время одной из встреч с писателями, когда Сталин, как и все, кто там был, изрядно выпили, и его "совсем развезло", Сталин

"к ужасу Гронского, начал рассказывать присутствующим о Ленине и об обстоятельствах его смерти"; "он бормотал что-то о том, что он один знает, как и от чего умер Ленин... Гронский, - писала Шатуновская, - ...на руках вынес пьяного Сталина в соседний кабинет и уложил его на диван, где тот сейчас же и заснул... Проснувшись, он долго, с мучительным трудом вспоминал, что же произошло ночью, а вспомнив, вскочил в ужасе и бешенстве и набросился на Гронского. Он тряс его за плечо и исступленно кричал: "Иван! Скажи мне правду. Что я вчера говорил о смерти Ленина? Скажи мне правду, Иван!" Гронский пытался успокоить его, говоря: "Иосиф Виссарионович! Вы вчера ничего не сказали. Я просто увидел, что вам нехорошо, увел вас в кабинет и уложил спать. Да к тому же все писатели были настолько пьяны, что никто ничего ни слышать, ни понять не мог". Постепенно Сталин начал успокаиваться, но тут ему в голову пришла другая мысль. "Иван! - закричал он. - Но ведь ты-то не был пьян. Что ты слышал?" ...Гронский, конечно, всячески пытался убедить Сталина в том, что ничего о смерти Ленина сказано не было, что он, Гронский, ничего не слышал и увел Сталина просто потому, что все присутствующие слишком уж много выпили... С этого дня отноше-

стр. 57

ние Сталина к Гронскому совершенно изменилось, а в 1937 г. Гронский был арестован" ⁷¹ .

В письме А. И. Овчаренко Гронский писал, что в 1932г. четыре встречи Сталина с писателями состоялись на квартире Горького, в бывшем особняке Рябушинского. Встречи не стенографировались, однако на одной из этих встреч присутствовал литературный критик Корнелий Зелинский. На следующий день после встречи, состоявшейся 26 октября 1932 г., он сделал соответствующие записи в дневнике. В надежде на публикацию Зелинский несколько раз редактировал записи. Так возникло два сокращенных варианта, относящихся к тридцатым и сороковым годам. Зелинский пытался также опубликовать записи в брежневские годы. Последнюю редакцию он закончил в 1967 году. Экземпляр ее оказался в архиве М. А. Суслова с резолюцией не публиковать ⁷² .

На встрече присутствовали Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов и Постышев, а также около 50 литераторов, партийных и беспартийных.

"Фадеев просил, чтобы Сталин повторил свои рассказы о Ленине на собрании писателей-коммунистов", состоявшемся у Горького 19 октября 1932 года. Зелинского на этом собрании не было, но присутствовавшие там П. А. Павленко и А. А. Фадеев передавали следующее:

"Сталин тогда говорил замечательно. Он рассказывал редкие, интимные вещи из жизни Ленина, о которых никто не знает. "Ленин понимал, что умирает, - говорил Сталин, - и попросил меня однажды, когда мы были наедине, принести ему цианистого калия". - "Вы самый жестокий человек в партии, - сказал Ленин, - вы можете это сделать". - "Я ему сначала обещал, а потом не решился. Как это я могу дать Ильичу яд. Жалко человека. А потом, разве можно было знать, как пойдет болезнь. Так я и не дал. И вот раз поехали мы к Ильичу, а он и говорит, показывая на меня: "Обманул меня, шатается он". Никто тогда этой фразы понять не мог. Все удивились. Только я знал, на что он намекает: о просьбе Ленина я тогда же доложил на Политбюро. Ну, конечно, все отвергли его просьбу. Вот Гронский знает про это". Сегодня, в присутствии беспартийных, Сталин не хочет повторять этот разговор".

Оставленный Зелинским документ подтверждает, во-первых, правильность воспоминаний Троцкого. Во-вторых, правильность воспоминаний Гронского, так как фраза "Гронский знает про это" свидетельствовала о том, что на эту тему разговор между Сталиным и Гронским уже был. А из рассказа Гронского мы знаем, что он слышал историю пьяного Сталина впервые.

Понятно, что Сталин, наговоривший много лишнего Гронскому и рисковавший тем, что кто-либо из писателей на встрече, состоявшейся до 19 октября, Сталина слышал, 19 октября решил поправиться и поведал "инженерам человеческих душ" то, что уже было известно в узких партийных кругах, а именно - повторил историю, рассказанную Сталиным на Политбюро и преданную гласности впервые Троцким в 1940 году.

Из полусотни присутствовавших писателей лишь один решился использовать рассказанный Сталиным эпизод в очередном своем произведении. В архиве ЦК КПСС хранится просьба Ф. И. Панферова, члена партии с 1926 г., разрешить к публикации тот отрывок из 4-й книги "Брусков", где Ленин говорит Сталину: "Отравите меня". Панферов вкладывает в уста Сталина следующий ответ: "Зачем торопитесь? Вы нас учили не торопиться? А сами торопитесь. Еще выздоровеете и нас ругать будете". ЦК потребовал все вычеркнуть ⁷³ . Немаловажно отметить, что 4-ю книгу этого романа, посвященного коллективизации, Панферов закончил в 1937г. и что автор крамольного отрывка не подвергся опале и с 1931г. до смерти в 1960г. состоял главным редактором журнала "Октябрь".

По заключению Б. И. Николаевского, эпизод, рассказанный Троцким, "возможно, заставит историков признать Сталина убийцей Ленина не только через оскорбление его жены, но и в более непосредственном значении этого слова, убийцей- отравителем... Самый факт обращения Ленина с этой

стр. 58

просьбой к Сталину вызывает большие сомнения: в это время Ленин уже относился к Сталину без всякого доверия, и непонятно, как он мог с такой интимной просьбой обратиться именно к нему. Этот факт приобретает особенное значение в свете другого рассказа. Автор этих строк встречался с одной эмигранткой военных лет... В Челябинском изоляторе ей пришлось встретиться со стариком-заключенным, который в 1922 - 1924гг. работал поваром в Горках, где тогда жил больной Ленин. Этот старик покаялся рассказчице, что в пищу Ленина он подмешивал препараты, ухудшавшие состояние Ленина. Действовал он так по настоянию людей, которых он считал представителями Сталина... Если этот рассказ признать достоверным, то заявление Сталина в Политбюро, о котором рассказывает Троцкий, имеет вполне определенный смысл: Сталин создавал себе алиби на тот случай, если б стало известно о работе повара-отравителя" ⁷⁴ .

Рассказанный Николаевским эпизод перекликается с воспоминаниями Елизаветы Лермоло, арестованной в ночь на 2 декабря 1934 г. по делу об убийстве Кирова. Выбравшись из сталинских лагерей, она смогла эмигрировать на Запад после второй мировой войны и после смерти Сталина опубликовала мемуары. В воспоминаниях Лермоло эпизод описан тот же: Ленин, Горки, повар, отравление. Только в ее рассказе повар был лицом нейтральным, а не отравителем. Вот что пишет Лермоло:

"В один из дней ко мне присоединился спутник. Им оказался коммунист Гаврила Волков, который уже давно пребывал в тюрьме. До сих пор ему было разрешено выходить на прогулки только в полном одиночестве... Ходили слухи, что его держат в "строжайшей изоляции", подотчетной непосредственно Кремлю. И никто не знал, в чем его обвиняют и почему посадили... Он рассказал мне, что он старый большевик и принимал участие в большевистском восстании 1917г. в Москве. До 1923 г. он служил в Кремле в качестве заведующего столовой для высокопоставленных партийных функционеров. Затем его сделали шеф-поваром кремлевского санатория в Горках... Волков был арестован и доставлен сюда в тюрьму из "Серебряных сосен" в 1932 году. Как раз миновала третья годовщина его пребывания в изоляторе. На мои простые вопросы о сроке его заключения и о причине он дал весьма странные ответы. Ему ничего не было известно о сроке. Что же касается причины, то он мог только догадываться. Суда над ним не было, его ни разу никто не допрашивал.

"Меня не только никогда не допрашивали, но никому не было даже позволено разговаривать со мной о моем деле... В течение 11 лет глубоко в душе я хранил страшную тайну... Я чувствую, что мне не представится другой возможности поговорить с кем-либо так откровенно. Более того, я знаю, что живым меня отсюда не выпустят. Я должен рассказать вам мою историю". Когда в 1923 г. Ленин заболел, продолжал Волков, было решено госпитализировать его в кремлевском санатории в Горках. Волкова направили туда в качестве личного шеф-повара Ленина... Крупская одобрила его кандидатуру, поскольку знала его в Кремле как человека, которому можно, без сомнений, доверять... Состояние Ленина, казалось, не вызывало тревоги... Незадолго до наступления новогодних праздников... Крупскую по какому-то неотложному делу неожиданно вызвали в Москву. Она отсутствовала три дня, и за это время здоровье Ленина резко ухудшилось. Когда Крупская увидела Ленина, она ахнула. Так плохо он выглядел. Естественно, был назначен особый уход, и вскоре Ленин поправился. Все облегченно вздохнули, и жизнь вернулась в обычное русло. Примерно десять дней спустя Надежду Крупскую снова вызвали в Кремль по какому-то партийному делу. На этот раз она отсутствовала дольше, и Ленину снова стало хуже. Когда Волков однажды утром принес ему чай, Ленин выглядел очень расстроенным. Он не мог говорить. Он подавал Волкову какие-то знаки, но тот не понимал, что Ленин хочет. Кроме них в комнате никого не было. "Позвать врача?" - спросил его Волков. Ленин категорически затряс головой и продолжал жестикулировать. Только после длительных расспросов Волков, наконец, понял, чего Ленин хочет. Он просил Волкова любым путем добраться до Кремля, сказать Крупской, что чувствует себя хуже, попросить ее бросить все дела и вернуться в Горки. Ленин предупредил Волкова не звонить Крупской, а повидаться с ней лично. "Незачем говорить, - продолжал

стр. 59

Волков, - что я приложил все усилия, дабы выполнить его просьбу, но выбраться из Горок мне не удалось. Во-первых, разыгралась сильная метель, и все дороги стали непроходимыми и непроезжими. И, что более важно, из Кремля позвонил Сталин и велел всем врачам, а также всему персоналу в Горках оставаться на месте, пока здоровье "нашего горячо любимого товарища Ленина" не улучшится. Короче, Надежда Крупская не вернулась из Кремля, а состояние Ленина становилось все хуже и хуже. Он уже больше не мог вставать с постели. И затем 21 января... В одиннадцать утра, как обычно, Волков принес Ленину второй завтрак. В комнате никого не было. Как только Волков появился, Ленин сделал попытку приподняться и, протянув обе руки, издал несколько нечленораздельных звуков. Волков бросился к нему, и Ленин сунул ему в руку записку. Едва Волков повернулся, успев спрятать записку, в комнату, по-видимому, привлеченный нарушением тишины, ворвался доктор Елистратов, личный терапевт Ленина. С помощью Волкова он уложил Ленина на подушки и ввел ему что-то успокоительное. Ленин утих, глаза у него были полуприкрыты. Больше он их ни разу не открыл. В записке, начертанной неразборчивыми каракулями, было сказано: "Гаврилушка, меня отравили... Сейчас же поезжай и привези Надю... Скажи Троцкому... Скажи всем, кому сумеешь". "Два вопроса мучили меня все эти годы, - продолжал Волков. - Видел ли Елистратов, как Ленин передал мне записку? И, если видел, сообщил ли Сталину? Эти вопросы нарушали мое спокойствие, отравляли существование. Меня не покидала мысль, что моя жизнь висит на волоске... Позже я несколько раз сталкивался с доктором Елистратовым, но мы ни разу и словом не обменялись. Мы просто смотрели друг на друга - вот и все. Мне думалось, что я вижу в его глазах ту самую муку от глубоко скрытой в душе тайны. Может, я ошибаюсь, но мне казалось, что он тоже был рабом тайны. Что с ним сталось, мне неизвестно. Он вскоре исчез из Горок... Увы, я так и не сумел выполнить просьбу Ленина, никому не сказав о ней. Вы первая". Когда наша прогулка в то утро подошла к концу, Волков проводил меня до двери в мою камеру. И больше я его никогда не видела" ⁷⁵ .

Проще предположить, что был повар-отравитель, а не повар- спаситель. Не похоже также, что Ленин в этот период способен был писать, говорить или даже шептать. Ответственным за операцию по отравлению Ленина, видимо, следует считать Г. Г. Ягоду. В книге Ива Дельбарса "Подлинный Сталин" со ссылкой на рассказ секретаря Сталина Григория Каннера, услышанный, в свою очередь, от другого, неназванного секретаря Сталина, бежавшего за границу, видимо, Б. Г. Бажанова, описан следующий эпизод, происшедший 20 января 1924 года: "Каннер видел, как в кабинет Сталина вошел Ягода в сопровождении двух врачей, которые лечили Ленина. "Федор Александрович [Гетье], - обратился Сталин к одному из этих врачей, - вы должны немедленно отправиться в Горки и срочно осмотреть Владимира Ильича. Генрих Григорьевич [Ягода] будет вас сопровождать". Вечером того же дня... Каннер, который входил и выходил из кабинета, слышал отдельные фразы беседы Сталина и Ягоды. "Скоро произойдет очередной приступ. Симптомы уже появились. Он написал несколько строк (Каннер видел эти строки, написанные искаженным почерком Ленина), поблагодарив вас за присылку средства избавления от мук. Его страшит одна только мысль об очередном приступе". 21 января 1924г. произошел очередной приступ. Он был крайне болезненным, но продолжался недолго. Крупская на минуту вышла из комнаты, чтобы позвонить по телефону. А когда вернулась, Ленин был мертв. На прикроватном столике стояли несколько пузырьков - все пустые. В четверть восьмого в кабинете Сталина зазвонил телефон. Ягода доложил, что Ленин умер" ⁷⁶ .

Здесь нас снова возвращают к легенде о том, что Ленин попросил у Сталина яду и что яд этот был доставлен Ленину 21 января 1924г. Ягодой, поехавшим вместе с Гетье осматривать Ленина. Остается только уточнить, кончил ли Ленин жизнь самоубийством или был убит.

В те дни было положено начало еще одной традиции: комиссию по организации похорон всегда возглавляет основной претендент на власть умершего. Комиссию по организации похорон Ленина по решению прези-

стр. 60

диума ЦИК СССР возглавил Дзержинский. И именно он первым нес гроб Ленина, что запечатлели фотографы.

Похоже, что и Дзержинский не избежал участи Ленина. Слухи о том, что Дзержинский умер не своей смертью, ходили давно. Вот что писал 1 сентября 1954г. Н. В. Валентинову-Вольскому Николаевский: "Отравления с помощью врачей с давних пор были излюбленным приемом Сталина... Относительно отравления Дзержинского я сам отказался верить... Но после этого я слышал ту же историю от одной женщины, скитавшейся по самым секретным изоляторам... и слышавшей много доверительных исповедей от сокамерниц... а еще позже получил этот рассказ от человека, стоявшего во главе одной из групп аппарата Маленкова. А теперь наткнулся в заметках Раиса (убит большевиками в сентябре 1937 г. в Швейцарии) на упоминание о словах Ежова, что Дзержинский был ненадежен. В этих условиях я теперь не столь категоричен в отрицании возможности отравления... Я знаю, что Дзержинский сопротивлялся подчинению ГПУ контролю Сталина... Я знаю, далее, что сталинский аппарат на большие операции был пущен с осени 1926 г., что аппарат за границей Сталин себе подчинил в 1927 - 1928 годах. Что смертью Дзержинского Сталин воспользовался, это несомненно, т. е. смерть Дзержинского была ему выгодна" ⁷⁷ .

К догадкам Николаевского следует добавить документальное свидетельство. 2 июня 1937 г. Сталин выступил с обширной речью о раскрытии военно-политического заговора на расширенном заседании военного совета при наркоме обороны. Касательно Дзержинского Сталин сказал следующее: "Часто говорят: в 1922г. такой-то голосовал за Троцкого... Дзержинский голосовал за Троцкого, не только голосовал, а открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог бы оставаться пассивным в чем-либо. Это был очень активный троцкист, и весь ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось". Следует ли сомневаться в том, что "не удалось" на языке Сталина означало, что Дзержинского пришлось убить? Не удивительно, что когда 14 ноября 1932 г. председатель ОГПУ В. Р. Менжинский подал в Политбюро проект постановления об учреждении ордена Феликса Дзержинского, Сталин наложил резолюцию: "Против" ⁷⁸ .

Гипотеза об убийстве Ленина Сталиным в свете новых материалов и исследований заставит историков посмотреть иначе на многие вопросы, казавшиеся изученными. Хронология "сталинщины", очевидно, должна быть сдвинута по крайней мере на 10 - 12 лет вперед - с декабря 1934 (убийство С. М. Кирова) до апреля 1922 года. И совершенно иным должно предстать высшее партийное руководство, нашедшее выгодным для себя вступить в сговор со Сталиным, преследовавшим свою цель - устранение руководителя партии.

Примечания

¹ . Правда, 15, 16.XII. 1923; 3.1.1924; Бюллетень оппозиции, 1938, апрель, N 65, с. 13 - 14.

² . ОРЛОВ Б. Миф о Фанни Каплан. - Время и мы, 1975, N 2; 1976, N 3; ЛИТВИН А. Л. В Ленина "стрелял" Дзержинский? - Родина, 1995, N 7; Источник, 1993, N 2; Две пули для Ленина и обе разные. - Новое русское слово. 19.XII.1997, с. 10 (интервью с Литвиным); Кто же стрелял в Ленина? - Труд, 10.VII. 1998; Фанни Каплан. Или кто стрелял в Ленина. Сб. док-тов. Казань. 1995.

³ . МАЛЬКОВ П. Д. Записки коменданта Кремля. М. 1967, с. 146.

⁴ . Цит. по: Выстрел в сердце революции. М. 1983, с. 65.

⁵ . Выстрел в сердце революции. Изд. 2-е, доп. М. 1989, с. 78 - 79; Soviet Russia Pictorial, 1924, May, p. 119.

⁶ . "Хоронить Каплан не будем. Останки уничтожить без следа", - сказал, по воспоминаниям Малькова, Свердлов (МАЛЬКОВ П. Д. Записки коменданта Московского Кремля, М. 1959, с. 160. Во всех изданиях мемуаров Малькова, кроме этого, описание расстрела Каплан убрано); Источник, 1993, N 2, с. 73.

⁷ . Выстрел в сердце революции. Изд. 2-е, с. 148, 181.

стр. 61

⁸ . МАЛЬКОВ П. Д. Записки коменданта Кремля, с. 150 - 152.

⁹ . БОНЧ-БРУЕВИЧ В. Д. Три покушения на Ленина. М. 1930, с. 102; МАЛЬКОВ П. Д. Записки коменданта Кремля, с. 181, 152, 154.

¹⁰ . Кто есть кто в России и бывшем СССР. М. 1994.

¹¹ . СЕРЕБРЯКОВА Г. Моей дочери Зоре о ее отце. - Родина, 1989, N 6, с. 31. В 1922 - 1924 годах Коноплева работала в 4-м управлении штаба РККА, затем в Московском отделе народного образования, в издательствах "Работник просвещения" и "Транспечать". Из поручений, лежавших на Семенове до 1922 г., крупными были организация террористических актов против Колчака и Деникина. Затем известна его деятельность в Китае в 1927 г., куда он был послан как резидент советской разведки. Коноплева и Семенов были арестованы и расстреляны в 1937 году. Оба посмертно реабилитированы со снятием всех обвинений соответственно 20 августа 1960 и 22 августа 1961 года.

¹² . Известия ЦК КПСС, 1989, N 1, с. 215.

¹³ . Там же, N 12, с. 197, 201; Правда, 26.II.1988.

¹⁴ . Здесь и далее использованы материалы о Демьяне Бедном из неопубликованной работы С. Иоффе (Пало Алто, Калифорния) "Мемуары Сталина о Ленине в записи Демьяна Бедного", любезно предоставленной автором.

¹⁵ . Soviet Russia, 15.VIII. 1922, p. 121; XII. 1922, p. 290.

¹⁶ . "Твердо опровергнуто "общеизвестное" присутствие в пулях яда кураре: "частиц какого-либо отравляющего вещества или продуктов его распада не обнаружено" (МАКСИМОВА Э. Следствие по делу Фанни Каплан продолжается. - (Известия, 4.III.1994).

¹⁷ . См. ТРОЦКИЙ Л. Сверх-Борджиа в Кремле. В кн.: ТРОЦКИЙ Л. Портреты революционеров. М. 1991, с. 80.

¹⁸ . К истории последних ленинских документов. Их архива писателя А. Бека, беседовавшего в 1967 году с личными секретарями Ленина. - Московские новости, N 17, 23.IV.1989, с. 8 - 9 (далее: Из архива Бека).

¹⁹ . КРУПСКАЯ Н. К. Воспоминания о Ленине. М. 1932, с. 45.

²⁰ . Trotsky's Notebooks, 1933 - 1935. N. Y. 1986, p. 129; Их архива Бека; Известия ЦК КПСС, 1989, N 12, с. 198 - 199.

²¹ . Из архива Бека.

²² . По словам Зиновьева, "заключение комиссия имела еще до выезда из Москвы" (ЯКОВЛЕВ Е. Последний инцидент. - Московские новости, 22.I.1989, N 4).

²³ . Правда, 26.II.1988.

²⁴ . The Trotsky Papers, 1917 - 1922. Vol. 2. The Hague- Paris. 1971, p. 786, 788.

²⁵ . КУНЕЦКАЯ Л., МАШТАКОВА К. Встреча с Лениным. М. 1987, с. 259 - 260; ЯКОВЛЕВ Е. Ук. соч.

²⁶ . ДОРОШЕНКО В. Ленин против Сталина. 1922 - 1923. - Звезда, 1990, N 4.

²⁷ . Правда, 26.II.1988.

²⁸ . Коммунист, 1989, N 5.

²⁹ . Известия ЦК КПСС, 1989, N 12, с. 198.

³⁰ . ЛЕНИН В. И. Поли. собр. соч. Т. 45, с. 591 - 592, 710.

³¹ . Там же, с. 474; Из архива Бека ^. 32 . Архив Троцкого. Т. 1. М. 1990, с. 76 - 77.

³³ . Их архива Бека. Ничем не отличалось поведение и второго секретаря, дежурившего у Ленина в декабре 1922 - январе 1923 г., Фотиевой: "Я сама передала письмо Ленина о национальностях". - "То есть сразу после того, как он продиктовал?" - "Да. Могу вам рассказать. Только не записывайте... Второй раз (после разговора о яде) я обратилась к Сталину насчет письма о национальностях, которое продиктовал Владимир Ильич. Но тут я уже у него не была, а позвонила по телефону: "Товарищ Сталин, Владимир Ильич только что закончил письмо политического характера, в котором обращается к съезду. Я считаю нужным передать его в ЦК". Сталин ответил: "Ну, передайте Каменеву". (Они тогда были вместе.) Я так и сделала..." - "А Сталину вы, Лидия Александровна, звонили не по поручению Владимира Ильича?"- "Нет, Владимир Ильич об этом не знал". - "Почему же вы его не спросили?" - "Мы вообще не задавали ему вопросов. Нельзя было его волновать". - "Но потом информировали его?" - "Нет. Это его взволновало бы..." - "Тогда почему же все-таки вы с ней [Крупской] не посоветовались?" - "Я вообще не была в подчинении у Надежды Константиновны и не спрашивала ее разрешений". - "Но ведь письмо Ленина ("К вопросу о национальностях или об "автономизации") было направлено против Сталина?" - "Не только против него. Также и против Орджоникидзе и Дзержинского". - "Да, да, но главным был все-таки Сталин. И вы передаете ему. То есть заблаговременно вооружаете его... Но хоть бы посоветовались с Марией Ильиничной". - "А Мария Ильинична вообще ничем не распоряжалась. Все предоставляла Надежде Константи-

стр. 62

новне... Если бы Владимир Ильич был здоров, то он обязательно бы пригласил Сталина и поговорил бы с ним. А тут письмо заменило разговор". - "Почему же об этом ничего не сказано в дневнике дежурных секретарей?.." - "Туда мы писали вовсе не то..." - "А почему, Лидия Александровна, в дневнике ничего не записано о том, что Владимир Ильич продиктовал последнюю часть "завещания", то есть ту часть, где говорил о Сталине?" - "Это было секретно. Поэтому я и не занесла". - "Но и предыдущие части тоже были секретными... А Володичева рассказывает, что и "завещание" ему было известно. Она сама, кажется, передавала. И Сталин сказал: "Сожгите"" - "Володичева - больной человек. Ничего этого не было", - и неожиданно нервно: - "Уходите, уходите с вашими вопросами!" (Из архива Бека).

³⁴ . ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, с. 608, прим. 297.

³⁵ . См. ДОРОШЕНКО В. Ук. соч.

³⁶ . ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, с. 478, 607.

³⁷ . См. предисловие В. Т. Логинова к публикации "Из архива Бека". В этом письме указывалось, что Ленину из-за переутомления не разрешено читать газеты и что он не принимает участия в заседаниях Политбюро, не читает протоколы; что ввиду невыносимости для Ленина состояния бездеятельности ему разрешено вести дневник, части которого он время от времени пытается публиковать в партийной прессе. Таким образом, недвусмысленно давалось понять, что на выступления Ленина в печати больше не следует обращать внимания (Политическое самообразование, 1988, N 8).

³⁸ . ЛЕНИН В. И. Поли. собр. соч. Т. 45, с. 479.

³⁹ . Там же, т. 45, с. 485.

⁴⁰ . ЯКОВЛЕВ Е. Последний инцидент.

⁴¹ . ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, с. 485 - 486, 607.

⁴² . ФОТИЕВА Л. А. Из жизни Ленина. М. 1967, с. 313 - 314.

⁴³ . ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, с. 714. Из записи доктора Кожевникова.

⁴⁴ . Так записано в "Биографической хронике В. И. Ленина" (Т. 12. М. 1982, с. 585).

⁴⁵ . ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, с. 714.

⁴⁶ . Там же. Т. 54, с. 329.

⁴⁷ . Архив Троцкого, т. 1, с. 35.

⁴⁸ . Там же, с. 53.

⁴⁹ . "Троцкий, ссылаясь на болезнь, ответил, что он не может взять на себя такого обязательства" (ЛЕНИН. В. И. Полн. собр. соч. Т. 54, с. 674).

⁵⁰ . Архив Троцкого, т. 1, с. 51.

⁵¹ . ЛЕНИН В И. Полн. собр. соч. Т. 54, с. 329 - 330.

⁵² . Там же, т. 45, с. 486.

⁵³ . Там же, т. 54, с. 330.

⁵⁴ . Там же, т. 45, с. 486.

⁵⁵ . Из архива Бека.

⁵⁶ . ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, с. 486.

⁵⁷ . Из архива Бека.

⁵⁸ . Там же.

⁵⁹ . Там же.

⁶⁰ . ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, с. 486.

⁶¹ . Из архива Бека.

⁶² . СТАЛИН И. В. Соч. Т. 16. 1946 - 1952. М. 1997, с. 25.

⁶³ . С. Иоффе указаны многочисленные литературные вылазки Бедного против Ленина, восходящие к ноябрю 1921 года. Бедный был единственным партийным литератором, согласившимся помогать Сталину агитацией в деле свержения Ленина, причем еще в 1921 г., когда соотношение сторон было неясно. Понятно, что в глазах Сталина Бедный заслужил орден.

⁶⁴ . Известия ЦК КПСС, 1991, N 6, с. 217.

⁶⁵ . ПЕТРЕНКО Н. (РАВДИН). Ленин в Горках - болезнь и смерть. В кн.: Минувшее. N 2. Париж. 1986; Грани, 1987, N 146, с. 145 - 174. См. также: ЛОПУХИН Ю. М. Болезнь, смерть и бальзамирование В. И. Ленина. М. 1997.

⁶⁶ . Известия ЦК КПСС, 1989, N 2, с. 201 - 202. Речь идет о конфликте между Троцким и его противниками на Объединенном пленуме ЦК и ЦКК РКП(б) 25 - 27 октября 1923 года. Стенограмма этого пленума не обнаружена.

⁶⁷ . КРУПСКАЯ Н. К. Ук. соч., с. 202.

⁶⁸ . Архив Троцкого, т. 1, с. 89.

⁶⁹ . ТРОЦКИЙ Л. Портреты революционеров, с. 77.

⁷⁰ . ВАЛЕНТИНОВ Н. В. Наследники Ленина. М. 1991, прилож. 8, с. 214.

⁷¹ . ШАТУНОВСКАЯ Л. Жизнь в Кремле. Нью-Йорк. 1982, с. 227, 229, 230, 232 - 235.

⁷² . Вопросы литературы, 1989, N 2, с. 154; ОСИПОВ В. Тайная жизнь Михаила Шолохова. М. 1995, с. 54; ЗЕЛИНСКИЙ К. Одна встреча у М. Горького. - Вопросы литературы, 1991, N 5, с. 144 - 170.

⁷³ . ОСИПОВ В. Ук. соч., с. 61.

⁷⁴ . НИКОЛАЕВСКИЙ Б. И. Тайные страницы истории. М. 1995, с. 228 - 229.

⁷⁵ . LERMOLO Е. Face of a Victim N. Y. 1955, p. 132 - 137.

⁷⁶ . DELBARS Y. The Real Stalin. Lnd. 1951, p. 124 - 130.

⁷⁷ . ВАЛЕНТИНОВ Н. Ук. соч., с. 214, 216 - 217.

⁷⁸ . Источник, 1994, N 3, с. 72 - 88; 1996, N 4, с. 103.

Permanent link to this publication: