Процесс становления классового общества, его предпосылки и механизм представляют собой одну из ключевых проблем исторической науки. Важным аспектом ее является вопрос о материальной основе данного процесса, в частности о характере хозяйственных систем, стимулировавших его развитие. С тех пор, как английский археолог В. Г. Чайлд ¹ сформулировал концепцию "неолитической революции" как перехода от присваивающих к производящим формам хозяйства, в зарубежной науке (работы неоэволюционистов Л. Уайта, Э. Сервиса, М. Сэлинса и др.) широко распространялась идея, согласно которой именно становление земледелия и скотоводства стало важнейшей гранью, определившей развитие общества по пути классо-образования. Аналогичный подход встречается и в нашей науке, в особенности среди археологов. Несомненно, в этой идее есть рациональное зерно ² .

Целесообразно, однако, кроме того, связывать общественный прогресс не просто с какими-то формами хозяйства, а и с их эффективностью, с уровнем развития производительных сил в целом. Вот почему представляется неправомерным во всех случаях безоговорочно противопоставлять как единое целое общества охотников, рыболо-

¹ См. о нем: Монгайт А. Л. Чайлд. - Советская археология, 1958, N 3.

² См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 20, с. 493 и др.

стр. 182

BOB и собирателей обществам земледельцев и скотоводов. Ведь и те и другие давали примеры разнообразных общественных структур, причем иногда отдельные группы, отнесенные по облику хозяйства к первой категории, оказывались в социальном плане гораздо ближе ко вторым, чем к своим собратьям. Давно высказанная мысль о необходимости расчленения обществ охотников, рыболовов и собирателей по меньшей мере на разряды низших и высших ³ по-прежнему актуальна.

Ниже пойдет речь об одном из интереснейших примеров сравнительно развитых обществ, добывающих основные средства существования собирательством диких растений. Это широко представленные в прибрежных районах Новой Гвинеи и соседних областях, а также в Южной Америке (устье р. Ориноко) группы, живущие главным образом за счет дикого саго. В настоящее время ареал саговой пальмы ограничен преимущественно районами Восточной Индонезии и Западной Меланезии. Она произрастает в болотистых низменностях, лишь кое-где поднимаясь в предгорья до высоты 1,2 тыс. м над уровнем моря, и растет чаще густыми зарослями. В хозяйстве она может использоваться не сразу: ее ствол формируется только на третьем году жизни, полное созревание наступает в возрасте 10-15 лет. Рубить пальму следует до цветения. В противном случае сердцевина, идущая в пищу, деревенеет и становится несъедобной.

Саговая пальма столь полно удовлетворяет разнообразные хозяйственно-культурные потребности собирателей, что ее можно назвать основным источником их существования. Древесина, кора и листья идут на постройку домов и лодок, изготовление орудий труда, домашней утвари и посуды, одежды и подстилок. В ряде районов саго является главным продуктом питания, составляя до 90% ежедневного рациона человека. В середине XX в. в Меланезии минимум 300 тыс. человек жили прежде всего за счет саго и 1 млн. регулярно использовал его в пищу ⁴ . Для получения питательного крахмала последовательно производятся следующие операции: рубится дерево, расщепляется ствол, сердцевина отбивается колотушками, полученная масса промывается, месится, отжимается и сушится. Лишь после этого саго становится пригодным для изготовления незамысловатых блюд (желе, лепешек или пирожков). Обычно обработкой саго занимаются женщины, а на долю мужчин выпадает первая операция - рубка дерева. Но в некоторых районах (область Тор) вообще вся работа с саго считается женской, и мужчины не рискуют даже приближаться к его зарослям, опасаясь "нечистой силы". В иных местах (у папуасов о-вов Норманби, Вогео) основные производственные операции осуществляют мужчины ⁵ .

Сравнительный анализ обществ, специализирующихся на добыче саго, позволяет говорить об их переходном характере: они находятся на стыке между присваивающим и производящим типами хозяйства. Некоторые из них живут исключительно за счет дикого саго, хотя и у них встречается непреднамеренное прореживание зарослей, благоприятно сказывающееся на росте пальмы. Кое-где практикуется спорадическая посадка отростков саго: там, где люди используют преимущественно дикие заросли, и там, где дикого саго мало. Но и в этих случаях продукция его едва ли не в 10 раз превышает ту, которую дают специально посаженные деревья. Наконец, на Новой Гвинее местами зафиксировано интенсивное культивирование саго, а на Молукках эта форма ухода за пальмой является преобладающей ⁶ . В принципе любое использование дикого саго связано с относительно высокой производительностью тру-

³ Гроссе Э. Формы семьи и формы хозяйства. М. 1898.

⁴ Вrооkfield H. C, Hart D. Melanesia. A Geographical Interpretation of an Island World. Lnd. 1971, p. 86.

⁵ Членов М. А. Население Молуккских островов. М. 1976; Held G. J. The Papuas of Waropen. The Hague. 1957; Ооsterwa1 G. People of the Tor. A Cultural-Anthropological Study on the Tribes of the Tor Territory. Assen. 1961; Schlesier E. Zum Problem einer Sago- verwertenden Kuiturschicht auf Neuguinea. -Zeitschrift fur Ethnologic, 1961, Bd. 86, Hf. 2; Haberland E. Sago und "Austronesier". Bemerkungen zur Kulturhistorischen Method. - Mitteilungen zur Kulturkunde, 1966, Bd. 1; Townsend P. K. Sago Production in a New Guinea Economy. - Human Ecology, 1974, vol. 2;Ohtsuka R. The Sago Eaters: an Ecological Discussion with Special Reference to the Oriomo Papuans. In: Sunda and Sahul. Prehistoric Studies in Southeast Asia, Melanesia and Australia. N. Y.-Lnd. 1977; Kelm A., Kelm H. Sago und Schwein: Ethnologic von Kwieftim und Abrau in Nordost Neuguinea. Wiesbaden. 1980.

⁶ Rhoads J. W. Sagopalm Management in Melanesia: an Alternative Perspective. - Archaeology in Oceania, 1982, vol. 17, N 1.

стр. 183

да, почему и имеет для общества далеко идущие последствия.

Ботанически саго изучено недостаточно: и: до сих пор неясно, относить ли его к одному растительному виду или разным. Папуасы выделяют от восьми до дюжины разновидностей. В этом есть смысл, т. к. растения разных популяций обладают различными характеристиками и отличаются неодинаковой продуктивностью. На Молукках от одной пальмы получают 3-5 ц крахмала, на Новой Гвинее в наиболее развитых районах - 2-4 ц, в местах преимущественного использования диких растений - от нескольких десятков кг до 1 центнера.

Искусственный отбор, сопровождающий культивацию, вел к повышению урожайности. Даже исходя из низкого показателя урожайности, приходится поражаться высокой эффективности такого хозяйства. На обработку одной пальмы и получение полноценного крахмала у папуасов уходит два-три дня. Основная работа выполняется семейной парой либо группой из двух-трех женщин. За день один человек добывает до 10 кг крахмала и может обеспечить свою семью, а также холостых родственников либо те семьи, где женщины временно не могут трудиться. Работая один раз в пять дней, женщина обеспечивает вместе с собой до четырех человек из расчета 670 г пищи в день на человека ⁷ .

Сравнение производительности труда у сборщиков саго и народов с другими хозяйственными системами показывает, что первые стоят ближе к мотыжным земледельцам и заметно отличаются от низших охотников и собирателей: у сборщиков саго и земледельцев для получения 1 млн. калорий требуется 80-600 чел./час. (у первых- 80-180 чел./час.), у охотников и собирателей типа бушменов или австралийских аборигенов - более 1 тыс. чел./часов ⁸ . Но добыча крахмала выгодна, лишь если она носит массовый характер. Поэтому значительное количество саго заготавливается впрок. В верховьях р. Сэпик его сушат на солнце или, завернув в плотный сверток из листьев, топят в болоте. В верховьях р. Тор запасы саго держат в искусственных хранилищах ⁹ . Излишки используются для помощи родственникам и организации продолжительных праздников и церемоний.

Саго являлось одним из основных предметов обмена. Папуасы получали за него рыбу, земледельческую продукцию и разнообразные изделия хозяйственного или социально- престижного назначения (топоры, посуду, украшения). О масштабах этого обмена свидетельствует такой факт. Жители юго-восточного побережья Новой Гвинеи ежегодно устраивали экспедиции к сборщикам саго в районе зал. Папуа и в обмен на глиняные горшки, каменные топоры и разнообразные украшения получали там до 600 т саго, что позволяло им безбедно существовать от урожая до урожая ¹⁰ . Наконец, запасы саго служили материальной основой организации дальних походов с целью обмена и военных действий. Не случайно расцвет ритуальной "охоты за головами" связан не только с раннеземледельческими обществами, но и с группами, специализировавшимися на добыче саго. Ничего подобного не могло наблюдаться у низших охотников и собирателей.

Хозяйство, основанное на добыче саго, должно быть многоресурсным, т. к. саго, богатое углеводами, не дает необходимого количества белков и жиров. Их недостаток восполнялся охотой и рыболовством, методы которых у сборщиков саго отличались высоким совершенством. Кроме того, люди разводили таро, ямс, банан, сахарный тростник, батат. Однако доля примитивного земледелия составляла в питании не более 15%, и основная его функция состояла в обеспечении пищей празднеств и церемоний. Земледелие служило здесь рычагом престижной экономики, но не играло существенной роли в жизнеобеспечивающей хозяйственной сфере. Другой интересной особенностью описываемого хозяйственно-культурного типа являлось приручение диких свиней. Ловили диких поросят и выращивали их до возраста, достаточного для убоя. Животных откармливали тем же саго.

Таким образом, интенсивное собирательство саго может быть отнесено к тем высокоэффективным системам присваивающего хозяйства, на базе которых осуществля-

⁷ Van der Ноеven J. A. Factors that Might Influence the Unfavorable Demogra-ihical Situation in Netherlands New Guinea.- Documents de medicina geographica et tropica, 1956, vol. 8, N 4, p. 312; Van Arsda1e P. W. Activity Patterns of Asmat Hunter- gatherers: a Time Budget Analysis.- Mankind, 1978, vol. 11, N 4, pp. 453-460.

⁸ Тоwnsend P. K. Op. cit., p. 229, table 2.

⁹ Ооsterwal G. Op. cit., p. 58; Townsend Р. К. Op. cit., pp. 224, 225.

¹⁰ Allen J. Fishing for Wallabies: Trade as a Mechanism for Social Interaction, Integration and Elaboration on the Central Papuan Coast. In: The Evolution of Social Systems. Pittsburgh. 1978, p. 437.

стр. 184

лась доместикация некоторых диких животных ¹¹ . Вместе с тем земледелие и приручение свиней служили лишь подсобными отраслями хозяйства в сагодобывающих районах, а их продукция составляла столь ничтожную долю в рационе местного населения, что не могла определять ни характера его питания, ни образа жизни. Любопытно, что в ряде районов Новой Гвинеи при отсутствии саго люди считали себя голодными, даже если имели другую, не менее калорийную пищу. В некоторых местах слова "саго" и "пища" вообще были тождественны.

Следовательно, несмотря на наличие второстепенных укладов, связанных с производящим хозяйством, группы собирателей дикого саго целесообразно включать в общества, чей образ жизни основан на присваивающем хозяйстве. Существенно, что именно добыча саго, а не примитивное земледелие определяла там тенденцию к оседлости, причем в большей мере, чем разведение культурных растений у некоторых ранних земледельцев. Ведь саго росло, как правило, крупными популяциями и, созревая раз в 10-15 лет, надолго привязывало население к местам обитания в отличие от подсечно-огневого земледелия, при котором огороды переносят с места на место раз в три-четыре года. Кроме того, саго неуязвимо для животных и птиц и бесперебойно снабжает людей пищей в течение всего года, а не от урожая до урожая. По сравнению с земледелием оно требует меньше труда, открывая возможности и для иных занятий. Вот почему у носителей этого хозяйственно- культурного типа встречается более богатая и разнообразная материальная культура, чем у низших охотников или собирателей. На основе именно сагодобывающего хозяйства в средние века на Молуккских о-вах развились сложные торговые системы, в том числе торговля пряностями, а кое-где сложилась даже ранняя государственность ¹² .

В обществах собирателей саго разделение труда диктовалось половозрастным фактором. Мужчины занимались охотой, рыболовством, постройкой домов, лодок и изгородей, изготовлением оружия, некоторых видов орудий и утвари, в разной степени участвовали в земледельческих работах, почти повсюду рубили саговые пальмы. Труд женщин был более тяжел и разнообразен: забота о детях, сбор саго, его обработка, приготовление пищи, ловля рыбы, собирательство моллюсков, уход за прирученными свиньями, добыча воды и топлива, участие в земледелии, кое-где - изготовление корзин, веревок, утвари разных видов. Таким образом, женщины снабжали общество главным продуктом питания, и только те мужчины, за которыми ухаживали какие-либо родственницы, жили относительно сытно.

При всей неразвитости брачной церемонии она непременно включала обряд, по которому невеста предлагала жениху собственноручно приготовленную лепешку из саго, как бы обязуясь тем самым освободить его родственниц от заботы о его пропитании. В верховьях р. Тор состарившиеся женщины, неспособные участвовать в производстве саго, понуждали мужей брать дополнительных молодых жен, служивших работницами. Будучи ведущей рабочей силой в хозяйстве, женщины пользовались всеобщим уважением и занимали активную социальную позицию. При этом не было и речи о каком бы то ни было их приниженном положении. Тем не менее это не отражалось на социальной структуре: для всех обществ собирателей саго характерна отцовско-родовая организация со свойственными ей наследованием и исчислением родственных связей по отцовской линии.

По ряду демографических и социологических показателей общества собирателей саго близки раннеземледельческим. Плотность населения даже в наиболее отсталых сагодобывающих районах составляла 0,5- 1 человек на 1 кв. км, в более развитых-10 человек на 1 кв. км и выше. Эти цифры сопоставимы с показателями у мотыжных земледельцев и превышают те, которые известны у низших охотников и собирателей. Размеры поселков у собирателей саго заметно различались. Во внутренних областях Новой Гвинеи люди жили хуторами по 40-100 человек, на побережье- поселками по 100- 300 человек, а кое-где встречались общины до 1 тыс. человек и свыше. Поселки отличались достаточной стабильностью, их местоположение менялось не чаще одного раза в пять - десять лет, что тоже не характерно для низших охотников и собирателей. Да и не во всех раннеземледельческих обществах наб-

¹¹ Боголюбский С. Н. Возникновение животноводства как отрасли первобытного хозяйства.- Бюллетень Московского общества испытателей природы, Отделение биологии, 1956, т. 61, вып. 3, с. 106; Шнирельман В. А. Происхождение скотоводства. М. 1980, с. 209.

¹² Членов М. А. Ук. соч., с. 67-70.

стр. 185

людаются такие крупные размеры общин и такая степень оседлости.

Еще одной особенностью, сближающей общества собирателей саго с раннеземледельческими, является многородовой характер общин с тенденцией к эндогамии (заключение брака внутри общины) ¹³ . Такие общины вели самообеспечивающее хозяйство, представляли собой автономные единицы и могли бы существовать в изоляции, хотя на практике этого и не наблюдалось. Именно здесь следует искать объяснение тому факту, что отдельные исследователи отождествляют эти общины с особыми племенами ¹⁴ . Действительно, термин "люди" в рассматриваемых обществах нередко использовался для обозначения только населения своей общины или рода ¹⁵ .

В социальном плане общества собиратели саго наравне с раннеземледельческими являлись позднеродовыми. Почти повсюду у них обнаруживается несколько уровней социальной организации - от фраприй (первичных подразделений племени) до родов и их мельчайших подразделений (линиджей). Последние являлись ядром широко распространенных братских семей как архаической формы семейной общины. До сих пор такие семьи связывали лишь с земледельческими обществами ¹⁶ . Поселки собирателей саго имели типичный позднеродовой облик. Они состояли из одного или нескольких мужских домов с примыкавшими к ним домами, где обитали замужние женщины с детьми. Дома отличались прочностью и были рассчитаны на несколько лет обитания. Мужские дома как постоянное место отдыха взрослых служили одновременно ритуально-церемониальным целям: в них нередко располагались святилища, посвященные предкам. Здесь же проходили мужские собрания, на которых принимались важные решения.

В меньшинстве случаев никаких других органов власти не встречалось, хотя в большинстве случаев уже произошло становление института лидерства, свидетельствующее о начальном этапе классообразования. Эти лидеры, "большие люди", выделялись из массы общинников физической силой, агрессивностью, знанием обычаев, умением эффективно вести хозяйство, организаторскими способностями и красноречием. В некоторых обществах определенную роль играл возраст, хотя 'известны случаи, когда лидерами становились молодые. Иногда путь к лидерству связывался со знанием магической практики, но далеко не везде колдуны обладали преимуществом.

Институт лидеров характерен и для ранних земледельцев. Однако у собирателей саго кое- где встречалось дальнейшее развитие отношений власти. Далее всего этот процесс зашел у корики. Там наряду с "большими людьми" имелись наследственные вожди, а власть делилась на законодательную и исполнительную и определялась иерархичностью. У корики уже сложилась легендарная генеалогия вождей - черта, свойственная предклассовым обществам ¹⁷ .

Наличие у собирателей саго выраженных возрастных категорий, частично имевших облик возрастных классов со статусами, правами, обязанностями и внешними отличительными признаками (одежда, украшения, прически) ¹⁸ , также позволяет трактовать эти общества как позднеродовые. О том же свидетельствует зарождение здесь тайных обществ (общество духа рыбы у вапе) и становление культа предков ¹⁹ . Последний лежал в основе ряда явлений духовной и ритуально-церемониальной жизни, с ним связывались многолюдные межобщинные праздники, порою длившиеся месяцами. К нему же восходят корни распространенной здесь "охоты за головами". Им объясняется и обычай сохранения костей умерших сородичей и убитых врагов. Наконец, известные у собирателей саго антропоморфные изображения тоже порождены

¹³ Van Arsdale P. W. Population Dynamics among Asmat Huntergatherers of New Guinea: Data, Method, Comparisons.- Human Ecology, 1978, vol. 6, N 4, p. 477; Serjeantson S. Marriage Patterns and Fertility in Three Papua New Guinea Populations.- Human Biology, 1975, vol. 47, N 4, p. 402.

¹⁴ Oosterwal G. Op. cit., p. 176ff.

¹⁵ Kelm A., Kelm H. Op. cit., S. 17.

¹⁶ См., напр., Бромлей Ю. В. Ф. Энгельс и проблемы архаической формы семейной общины. В кн.: Проблемы этнографии и антропологии в свете научного наследия Ф. Энгельса. М. 1972.

¹⁷ Мaher R. F. From Cannibal Raid to Copra Kompani: Changing Patterns of Koriki Politics. - Ethnology, 1967, vol. 6, N 3; ejusd. Koriki Chieftainship: Hereditary Status and Mana in Papua.- Ethnology, 1974, vol. 13, N 3.

¹⁸ Van Baal J. D. Description and Analysis of Marind-Anim Culture. s'Gravenhage. 1966, pp. 143-145.

¹⁹ Mitchell W. E. On Keeping Equal: Polity and Reciprocity among the New Guinea Wape. - Anthropological Quarterly, 1978, vol. 51, N 1, p. 10.

стр. 186

культом предков ²⁰ . Весь упомянутый комплекс играл большую роль в этнической консолидации населения и вел к формированию сплоченных этносов в отличие от протоэтносов, характерных для низших охотников и собирателей.

За неимением археологической информации сейчас можно лишь высказать гипотезу о том, на какой основе сформировалось сагодобывающее хозяйство. Некоторые специалисты считают, что оно развилось у местных бродячих охотников и собирателей самостоятельно. По мнению других, папуасы перешли к собирательству саго, заимствовав интенсивный сбор урожая у земледельцев - прошлых с севера аустронезийцев. Однако возможен еще один путь: корики мигрировали ив внутренних районов на побережье, где перешли от земледелия к сагодобывающему хозяйству ²¹ . Как бы ни решился в дальнейшем этот вопрос, ясно, что интенсивное собирательство саго - не менее эффективная форма хозяйства, чем ранние формы земледелия и скотоводства. Наряду с последними оно служит базой оседлости, дает избыточный продукт, способствует дифференциации человеческой деятельности и появлению социальных различий.

Общества высших охотников, рыболовов и собирателей, достигшие уровия позднеродовой организации, подобно описанным выше собирателям саго, были в прошлом широко распространены в различных регионах мира ²² . Они сыграли важную роль в процессе классообразования, который проходил у них не менее интенсивно, чем у ранних земледельцев и скотоводов. Однако завершение этого процесса и возникновение раннеклассового общества было возможно только на базе производящего хозяйства, так что возникновение последнего действительно имело исключительное значение для истории человечества.

²⁰ Zegwaard G. A. Head Hunting Practices of the Asmat of Netherlands New Guinea. - American Anthropologist, 1959, vol. 61, N 6.

²¹ Maher R. F. Varieties of Change in Koriki Culture. - Southwestern Journal of Anthropology, 1961, vol. 17; Crosby E. Sago in Melanesia.- Archaeology and Physical Anthropology in Oceania, 1976, vol 11, N 2, pp. 138, 155.

²² Шнирельман В. А. "Неолитическая революция" и неравномерность исторического развития. В кн.: Смена стадий общественного развития. Проблема переходных периодов и переходных форм общественных отношений. М. 1982.

Постоянный адрес данной публикации: