Американская историческая ассоциация (АИА) является главной организацией американских историков ¹ . В настоящее время она насчитывает около 12,5 тыс. членов, которые, как правило, являются университетскими преподавателями. Среди членов АИА - профессора ряда зарубежных университетов.

АИА, как это обычно подчеркивают сами американские историки, находится в "основном потоке" идейно-политической жизни США. В переводе на более точный, научный язык это отражает ее принадлежность к господствующему, буржуазному миропониманию при взгляде на прошлое, настоящее и будущее, приверженность ее членов плюралистским (но опять-таки в пределах буржуазного кругозора) теоретическим концепциям. В АИА никогда не было полного единства взглядов, но в целом ее идейно-теоретический спектр не отличался и слишком большой пестротой цветов. В нем всегда преобладала смесь либерализма и консерватизма. В 60 - 70-е годы ассоциацию серьезно будоражили молодые радикальные историки ² . Но теперь дух бунтарства в АИА основательно вытравлен, и она полностью идет в "основном потоке", с креном в сторону консерватизма.

Исследовательский отдел ассоциации, призванный содействовать расширению фронта исторических исследований и повышению их качества, уделяет, как и прежде, большое внимание проблеме источников - формированию архивов, их работе, допуску историков к документам.

В последнее время заметно активизировал свою деятельность отдел преподавания истории. Под его эгидой была проведена серия региональных конференций с участием историков средних школ и высших учебных заведений. Особое внимание АИА уделяет включению в учебные программы проблематики, связанной с ролью женщин в историческом процессе, а также вопросов истории расово-этнических меньшинств. В связи с ростом безработицы в условиях экономического кризиса вновь активизирует свою деятельность ку-клукс-клан, пропагандирующий идею о том, что все беды белых рабочих проистекают из-за усиления конкуренции на рынке труда со стороны негров. Поэтому в ряде школ по инициативе прогрессивных учителей вводятся курсы по истории ку-клукс- клана, в которых разоблачается реакционная деятельность этой ультрарасистской организации. Ассоциация всячески поддерживает проведение "дня истории". Она организовала два общенациональных конкурса по выявлению лучших знатоков истории, в которых участвовало 20 тыс. школьников вместе с их учителями. Сейчас АИА готовит к публикации "Бюллетень новых приемов преподавания истории".

Информационный отдел АИА не случайно называется в оригинале "профессиональным" ("professional"). Он обязан анализировать спрос на историков, поставлять им информацию о наличии вакантных мест в учебных заведениях и других учреждениях. Американским историкам становится все труднее найти работу, несмотря на

¹ Характеристику АИА см. в обзоре "На 89-м ежегодном съезде Американской исторической ассоциации". - Вопросы истории, 1975, N 6.

² Кантор Р. Е. "Новые левые" в Американской исторической ассоциации. - Вопросы истории, 1971, N 9; его же. 86-е и 87-е годичные собрания Американской исторической ассоциации (1971 -1972 гг.). - Вопросы истории, 1973, N 11.

стр. 151

существенное сокращение числа историков с докторской степенью ³ . В 1973 г. было присвоено 1213 докторских степени, а в 1980 г. - 744. Для 744 докторов в 1980 г. было объявлено различными учреждениями 705 вакансий. В 1981 г. положение еще более ухудшилось: число вакансий сократилось до 585. Полную занятость предусматривали 376 вакансий, в 137 случаях речь шла о временной работе в пределах до трех лет, 72 места были связаны не с преподавательской деятельностью.

Американская историческая ассоциация получила статус некоммерческой корпорации специальным законом, принятым конгрессом США в 1889 г. и измененным в 1957 году. В соответствии с этим статутом АИА обязана ежегодно направлять отчет о своей деятельности секретарю государственного Смитсоновского института-музея, а указанный секретарь препровождает этот отчет в Капитолий.

Должностными лицами Американской исторической ассоциации являются президент, президент-преемник (president-elect), директор, редактор журнала и бухгалтер. Первые трое входят в состав Совета, который в настоящее время насчитывает 13 членов. Президент избирается на один год, и 30 декабря автоматически уступает свой пост президенту-преемнику, которому к этому времени уже тоже избирают замену. Должность президента во многом является титулярной, но окруженной почетом и уважением среди американских историков. Наиболее заметный след в годичной деятельности президента оставляет его президентский адрес, с которым он обращается к своим коллегам на съезде. В 1981 г. президентом ассоциации являлся один из наиболее крупных современных историков США, автор многих трудов по колониальному периоду и войне за независимость, профессор Гарвардского университета Б. Бейлин, которого сменил на 1982 г. профессор Стэнфордского университета, известный специалист по западноевропейской истории Г. А. Крейг.

Повседневными делами АИА ведает ее директор, избираемый Советом на определенный срок. Советским историкам достаточно хорошо известно имя М. Томпсона, который занимал этот пост в течение многих лет - до 30 июня 1981 г. С 1 июля 1981 г. его заменил С. Гэммон, 58-летний историк и дипломат. Как отмечается в официальном вестнике АИА, С. Гэммон, специалист по английской истории, "провел основную часть своей деятельности вне академической жизни, на внешнеполитической службе" ⁴ . Кадровый дипломат, он был министром-посланником во Франции, а затем - послом в Маврикии и помощником заместителя государственного секретаря США.

В дни работы съезда АИА в Лос-Анджелесе (28 - 30 декабря 1981 г.), на который собралось около 4 тыс. участников, заседали 27 других исторических обществ.

Программный комитет 96-го съезда возглавлял известный специалист по вопросам рабочего и негритянского движения, лауреат Пулитцеровской премии, профессор Калифорнийского университета Л. Литвак, читавший в 1980 г. лекционный курс по истории США в Московском университете. Основу программы составляли 128 секционных заседаний, на которых были заслушаны почти 400 докладов. Всего на съезде выступили около 600 человек. Кроме этого, состоялись три пленарных заседания и собрания примыкающих к АИА ассоциаций и групп.

Свыше 60 секций обсуждали проблемы истории США, остальные занимались вопросами всемирной истории. Неамериканская тематика в основном охватывала европейскую историю, однако она касалась истории и всех остальных континентов и многих исторически сложившихся регионов. Истории нашей страны были посвящены четыре секционных заседания, в двух других она фигурировала в более широком историческом контексте. Китай и Юго-Восточная Азия были предметом обсуждения пяти секций. Кстати заметим, что растущий интерес к Китаю - весьма характерное явление в жизни американских университетов. Многие историки уже побывали в Китае, еще больше - строят планы участия в тех или иных совместных американо-китайских программах.

Широко была представлена на съезде социальная проблематика. Здесь явно просматривалось доминирование позитивистских идей в теоретико-методологическом ос-

³ Степень доктора наук в США соответствует степени кандидата наук в СССР. Эквивалента нашей докторской степени в США нет.

⁴ AHA Newsletter, April 1981, p. 1.

стр. 152

нащении современной американской историографии. Указанная тематика была представлена не в социально-экономическом или социально-политическом, а в социально- бытовом, социетарном аспекте. Сам же набор сюжетов выглядел весьма диверсифицированно: этно-религиозные группы, иммиграция, спорт, дети, женщины, алкоголизм в истории. Как всегда, видное место занимали религиозные сюжеты.

Заметной особенностью программы 96-го съезда было явно выраженное увлечение историей культуры, особенно кино. Это объясняется как общим креном американской историографии последнего десятилетия в сторону проблем культуры, так и некоторыми случайными моментами. К числу последних относится то, что АИА впервые собралась на свой съезд в центре американского кинобизнеса и что составитель программ Л. Литвак проявил в этом вопросе свои личные симпатии. По его инициативе в программу работы съезда даже был включен просмотр двухсерийного фильма У . Бетти "Красные" о Джоне Риде и Луизе Брайант, где роль Рида исполняет сам Бетти, а в роли Брайант выступает Дайен Китон.

Свыше десяти секционных заседаний были посвящены вопросам источниковедения и историографии. В них не подымалось каких-либо вопросов теоретического значения, однако они представляли практический интерес для американских историков: доступ историков к источникам современного типа и историографические проблемы, связанные с устной историей, экологией и текущей общественной жизнью. В источнико- историографической части программы был сильно выражен элемент техницизма в ущерб постановке крупных методологических проблем.

Некоторые секции строились по принципу сравнительно-исторического анализа событий. В частности, под таким углом зрения затрагивались проблемы рабства и расизма в США, Латинской Америке, Южной Африке. На одном из заседаний в сравнительно- историческом плане рассматривались революции во Франции, России и Китае.

Более крупно и содержательно историографические проблемы были поставлены в президентском адресе Б. Бейлина, который целиком был посвящен историографии американской истории XVII-XVIII вв. Хотя в буржуазной историографии и принято гипертрофировать индивидуальность историка (каждый является основателем собственной "школы"), Бейлин посетовал на то, что "исторические исследования разбегаются одновременно по сотне различных направлений при отсутствии какой-либо их координации". Президент АИА высказал ряд весьма здравых суждений о роли количественных методов в современной историографии. Период "эйфории" в их оценке он считает законченным. Историки убедились, что "удобства, связанные с кажущейся ясностью, точностью и определенностью цифр, ведут к производству еще большего объема информации и затрудняют критический анализ и создание единого целого". Хотя Б. Бейлин формально относил все это лишь к анализу ранней американской истории, по существу, он высказывался гораздо шире, в общетеоретическом и общеметодологическом плане. Он признал вредным для исторической науки действия тех "наиболее энергичных историков", которые "предают забвению общие цели исторической науки во имя технического решения проблем". Но президент АИА отнюдь не против количественных методов или технических нововведений в приемы исторического исследования. По его мнению, главная беда современной историографии - в отсутствии внутренней связи между теми элементами картины, которая рисуется историками. Какой же выход предлагает Бейлин? Писать "нарративную" историю. Он выдвигает задачу создания трудов, доступных широкой публике, синтетических и "нарративных по структуре", которые бы в итоге "внесли порядок в широкое полотно истории".

Однако предложенный Бейлином рецепт - создание нарративной истории - сам по себе не сможет преодолеть бессвязности исторической картины и другие выявленные им пороки. Описательная, нарративная история еще в XIX в. продемонстрировала ограниченность своих потенций. Естественно, что Бейлин строит свои рассуждения с учетом этого элементарного историографического факта. Поэтому он пытается наметить пути расширения возможностей нарратива. И здесь он вновь обращается к методу квантификации. Он напоминает, что количественные приемы - далеко не новое средство, что уже в течение многих десятилетий историки пользовались ими. Новое в "нынешней эйфории" по отношению к этим методам он видит в другом. По его

стр. 153

мнению, историческая наука до XX в. была "в сущности очевидной историей", то есть не проникавшей вглубь, скользившей по поверхности очевидных фактов. Бейлин ставит задачу выявления "латентных событий", то есть глубинного содержания истории, не видимого невооруженным, непрофессиональным глазом. И здесь он перебрасывает мост к позитивному взгляду на новые приемы исследования, в том числе количественные. При этом Бейлин мимоходом замечает, что "марксисты всегда боролись за конструирование истории как манифестации латентных событий". Тем самым он как бы подчеркнул, что американские историки не должны отгораживаться или отмахиваться от той исторической школы, которая традиционно пытается проникнуть в глубь исторического развития.

Постичь объективную суть исторического процесса - сложная задача. В зависимости от возможности ее решения и определяется, является ли занятие историей наукой. История научна не постольку, поскольку тот или иной представитель этой профессии пользуется приемами естественных наук, а поскольку историк находит проверенный практикой путь постижения истины. Бейлин обратил внимание лишь на одну сторону этой проблемы, указав, что раскрытие "латентных событий" сопряжено с поисками новых источников, новых фактов, отсутствующих в том кладезе, который традиционно питал "очевидную" историю. Но он явно недооценил роль теории, концепции подхода к историческому прошлому и сузил задачи исторической науки своим акцентом на "нарративную историю". Такой односторонний подход не позволяет должным образом показать ни материальности общественного развития, ни его многообразия, ни того, к чему явно стремится докладчик - единства исторического процесса в многообразии форм его проявления.

И тем не менее нельзя не отметить позитивности призыва к отказу от эмпирического техницизма, от омертвления живой истории колонками цифр, линиями уравнений и крестами схем. "Мне кажется, - сказал в заключение президент АИА, - что важнейший вызов, который будущее бросает историкам, заключается не в том, как углубить и отточить их технический арсенал проникновения в прошлое (хотя эти усилия будут, конечно, продолжаться), а в том, как вновь собрать историю воедино, используя ранее недоступные средства анализа, в том, как воплотить наличную информацию (количественную и качественную, статистическую и письменную, зримую и устную) в удобочитаемое нарративное изложение главных процессов развития".

Большое внимание 96-й съезд АИА уделил связи истории с текущей жизнью. Это нашло множество форм выражения - обсуждение исторических аспектов экологической проблемы, вовлечение учащихся средних школ в дискуссии (на съезде присутствовало свыше 200 школьников из Лос-Анджелеса и близлежащих районов), а также анализ деятельности администрации Р. Рейгана. На последнем следует особо остановиться. Обращением собравшихся на съезд историков к анализу политики президента- современника, к тому же только что вступившего в Белый дом, АИА установила своеобразный прецедент. Лишь общим ухудшением социально-экономической обстановки в стране и ростом напряженности в отношениях между ученым миром и окружением Р. Рейгана можно объяснить столь необычный шаг со стороны главного штаба американских историков.

Съезд ассоциации начался с вечернего пленарного заседания 27 декабря, обозначенного так: "Президентство Рейгана - предварительная оценка". Председательствовал на нем один из крупнейших американских историков, почетный профессор (в отставке) Йельского университета К. Вэн Вудвард. С докладами выступили авторитетные историки - лауреат Пулитцеровской премии Дж. М. Бернс, Дж. Хофф-Уилсон, Н. Хаггинс и Д. Монтгомери. Рассеивая всякие сомнения по поводу уместности постановки столь горячего политического вопроса на заседании АИА, Вэн Вудвард успокаивающе заявил, что ничего особенного в этом нет. Отдаленность исторического события от времени его анализа, подчеркнул он, еще не является гарантией от возможных ошибочных толкований. "Изучение истории любого периода, - сказал он далее, - в сущности, всегда рискованное занятие". Все выступавшие, особенно Дж. Бернс, говорили, что Рейган открыл новую страницу во внутренней политике. Суть новшества они увидели в твердой приверженности индивидуализму, в реальном повороте социально-экономической политики вправо. Берне отметил, что в республиканской пар-

стр. 154

тии произошла перегруппировка сил, и умеренная линия, связанная с именами Д. Эйзенхауэра и Н. Рокфеллера, явно уступила консервативному, правому курсу, который исторически олицетворяется фигурами Р. Тафта - Б. Голдуотера - Р. Рейгана. Однако докладчики за исключением Д. Монтгомери больше говорили о стиле, форме рейгановского руководства, нежели о содержании его политики. Они подчеркивали его идеологическую "принципиальность", верность избирательной платформе. Берне заявил, что если демократы обычно забывают свои предвыборные обещания, то республиканец Рейган всерьез относится к своим предвыборным заявлениям. Другое дело - к чему это приводит.

Ораторы язвительно говорили о безграмотности президента в вопросах истории. Д. Хофф- Уилсон сказала, что Рейган подменил чувство историзма "ностальгией в угоду толпе", тоской по индивидуалистическому прошлому; Д. Бернс обвинил президента в том, что тот поворачивает историю "вверх ногами"; Н. Хаггинс высмеял Рейгана за невежественное утверждение о том, что Америка в отличие от других стран "не знала рабства". Они проводили линию прямой связи между незнанием истории и рискованными нововведениями в политике. "Гораздо легче провозглашать революцию, когда ты безграмотен в истории", - заявила Д. Хофф-Уилсон. Однако у части аудитории создалось впечатление (и это нашло отражение в вопросах и комментариях), что маститые историки больше потешались над главой государства, чем занимались критическим анализом его политики. Лишь Д. Монтгомери поднял существенные экономические проблемы. Он считает, что с 1969 г. США находятся в состоянии "глубокого экономического кризиса", приведшего к подрыву веры в кейнсианскую политэкономию. Поэтому, заключил он, феномен Рейгана - скорее следствие, а не причина того, с чем столкнулись теперь американцы ⁵ .

В программу 96-го съезда Американской исторической ассоциации было включено секционное заседание с темой - "Советские историки и американские политические партии". Обсуждались два доклада, подготовленные в лаборатории по истории США при кафедре новой и новейшей истории Московского университета ⁶ . Экстраординарность самого факта появления советских докладов в официальной программе АИА и активное участие наших историков в обменах с американскими университетами, в результате чего многие историки США работали в последние годы в Московском университете, вызвали большой интерес к данной секции. Среди присутствовавших были Дж. М. Бернс, Ф. Фридел, Р. Свиренга, Р. Хелли и другие известные американские историки. Председательствовал на заседании Л. Литвак, в качестве официальных комментаторов выступили профессор Калифорнийского университета Р. Келли, читавший в 1979 г. в МГУ лекционный курс по истории США, и профессор Вандербильтского университета С. Максевени.

Комментаторы отметили высокий профессиональный уровень докладов, но высказали несогласие с рядом теоретико-методологических положений и отдельные замечания по конкретным вопросам. Р. Келли говорил о принципиальных различиях между историко- материалистическим и культурологическим подходами (он является ярко выраженным приверженцем последнего) к анализу истории американских партий, но вместе с тем подчеркнул, что в трактовке отдельных вопросов между ними могут быть и точки соприкосновения. Выступая с позиций буржуазного плюрализма, Р. Келли критиковал историко-материалистическую методологию за "схематизм". Однако он добавил, что в практическом исследовании советские американисты тем не менее достигают реальных позитивных успехов. Как это возможно? Во-первых, сам же Келли признал, что схематизм отнюдь не всегда присущ тем, кто руководствуется принципами исторического материализма. Он, в частности, отметил, что его культурологическая концепция отнюдь не отвергалась с порога историками Московского университета. Во-вторых, позитивную, с его точки зрения, сторону докладов Келли

⁵ Цитаты приведены по обзору напечатанному в газете "Los Angeles Times", 29.XII.1981.

⁶ Дементьев И. П. и др. Консенсус и альтернатива как основные принципы взаимодействия партий в истории двухпартийной системы США; Сивачев Н. В. Перегруппировка в двухпартийной системе США в период "нового курса" Ф. Рузвельта.

стр. 155

связывал с отступлением от "догм" исторического материализма в процессе конкретного исследования.

Иными словами, американские историки часто конструируют для себя несоответствующую объективной реальности "модель исторического материализма" и сквозь ее иррациональные контуры смотрят на конкретные исследования историков- марксистов: все, что не укладывается в набор положительных ценностей буржуазного плюрализма, они заносят в разряд привнесенных от исторического материализма "догм" и "схем", а позитивные моменты объясняют отступлением от историко-материалистической методологии, результатом стихийного усердия, плодом, так сказать, "чистого труда".

Все это далеко не ново. По сути дела, здесь проявилась одна из важнейших черт буржуазной гносеологии в анализе советской действительности. Разве мы уже не привыкли к тому, что недостатки (реальные и мнимые) в советской экономике объясняются пороками системы, а все плюсы (конечно, только реальные) - отказом от принципов социализма? И еще: разве мы уже не привыкли к тому, что, будучи не в состоянии не признать, что СССР является фактором мира, буржуазное восприятие сплошь и рядом истолковывает это как отступление от революционных основ советской внешней политики?

В выступлении Р. Келли была и такая критика схематизма, против которой, вероятно, не следует возражать. Схематизм этого рода проистекает как из того, что авторы коллективного доклада охватили весь период истории США, так и из слабой разработанности этой проблематики в советской литературе. Келли сделал ряд ценных конкретных замечаний и построил все свое выступление в очень корректном стиле, с подчеркиванием позитивности и полезности обмена между американскими и советскими историками, несмотря на различия в идеологической ориентации.

Столь же обстоятельным было и выступление профессора С. Максевени. Он нашел наши доклады весьма интересными. С его точки зрения, "особое аналитическое значение" имеет то, что в отличие от американских историков советские авторы рассматривают консенсус и альтернативу как "сосуществующие" категории, но не застывшие, а находящиеся в постоянно изменяющемся соотношении между собой. Касаясь доклада о двухпартийной системе в годы "нового курса", Максевени отметил важность и удачную постановку таких проблем, как опасность разрыва в центре двухпартийного спектра в 1934 - 1936 гг., генезис неолиберализма и неоконсерватизма, уход со сцены прогрессивных республиканцев, формирование двойного центра на этатистской основе.

Однако он сделал и ряд существенных критических замечаний и предложений, которые носили конкретный характер. Он отметил, что в коллективном докладе есть слабые места в трактовке начального периода истории двухпартийной системы, в анализе политической истории конца XIX - начала XX в., а также в оценке партийной борьбы в годы "процветания" (середина и вторая половина 1920-х годов). Особенно интересной следует признать мысль Максевени о том, что он пошел бы даже дальше докладчиков в объяснении непригодности главных американских партий для революционных преобразований. Не со всеми высказанными замечаниями можно было согласиться, но все они представляют несомненный интерес, ибо содействуют дальнейшему уточнению наших представлений об этих исторических сюжетах.

Его наиболее весомым замечанием по докладу Н. В. Сивачева было пожелание выявить и показать четко и конкретно связи политических сторонников и противников "нового курса" с различными группами правящего класса. То же самое пожелание он отнес и к анализу группировок внутри республиканской партии. В свете этого вполне справедливым был его совет всем авторам докладов обратиться к богатым архивам американских бизнесменов и предпринимательских ассоциаций.

Заслуживающую внимания и дальнейшего развития мысль высказал в своем вопросе- комментарии Дж. М. Бернс. Он подчеркнул, что Ф. Рузвельт был верен идее либеральных реформ и во второй половине 30-х годов. Президент исходил из того, что выборы 1936 г. санкционировали глубокие нововведения 1933 - 1935 гг. и полагал, что теперь и законодательные органы, и судебная система, и громоздкая административная бюрократия были обязаны идти в ногу с вердиктом избирателей, вы-

стр. 156

несенным в 1936 году. Отсюда, говорил Бернс, и вытекала решимость Рузвельта в его кампании за судебную и административную реформу в 1937 - 1939 годах.

От имени авторов докладов на критические замечания официальных комментаторов и на многочисленные вопросы аудитории ответил Н. В. Сивачев. В заключительном выступлении, согласившись с рядом замечаний и пожеланий американских коллег, он возразил на высказывания принципиального характера, несовместимые с основными положениями исторического материализма. В частности, Н. В. Сивачев подчеркнул, что не субъективизм и плюрализм, а именно такие историко-материалистические основы наших докладов, как признание буржуазного характера главных американских партий, идея зависимости изменений в двухпартийной системе от социально-экономического и идейно-политического развития, акцент на роль классовой борьбы в определении линии партий, открывают путь к истинному, научному пониманию сущности американских партий и их эволюции.

Дебют советских американистов, выступивших с докладами по американской внутриполитической тематике на съезде главного объединения американских историков, прошел удачно. Такую оценку итогов сессии дал в своем заключительном слове Л. Литвак, аналогичную точку зрения выразили и многие другие американские историки как в ходе дискуссии, так и в частных беседах.

Наше участие в работе 96-го съезда АИА лишний раз показало, что сложившаяся в течение двух с лишним десятилетий структура сотрудничества между историками СССР и США, особенно расширившегося и укрепившегося в годы разрядки, имеет прочную основу и находит поддержку в университетских кругах США. Секция с обсуждением наших докладов работала в день объявления президентом Р. Рейганом "санкций" против Советского Союза. Однако это никак не подействовало на участников дискуссии. Они не допустили никаких политических выпадов. Можно смело утверждать, что преобладающей точкой зрения среди американских историков является позитивное отношение к обменам и сотрудничеству между учеными обеих стран.

Идея взаимовыгодных обменов между университетами и научно-исследовательскими центрами СССР и США укрепилась в сознании значительной части американского научного сообщества уже достаточно прочно, чтобы в какой-то мере противостоять безответственным выходкам высокопоставленных государственных деятелей, продиктованным антисоветскими политиканскими соображениями. Элемент спокойного диалога с советскими историками вводится в преподавание ⁷ . В широко популярном учебнике Р. Келли по истории США, недавно вышедшем в новом издании, можно, например, встретить и обстоятельный диалог с некоторыми трудами советских американистов и позитивную оценку опыта преподавания истории США в Московском университете ⁸ .

Но в настоящее время условия для дальнейшего развития советско-американского сотрудничества в области науки и образования серьезно ухудшились по вине наиболее ретивых антисоветчиков в правящих кругах США. Противники обменов выдвигают и идеологические, и политические, и экономические доводы. Любители кричать на всех перекрестках о "свободном течении идей", иногда высказывают "озабоченность" - а не слишком ли "порозовевшими" возвращаются домой некоторые американцы, побывавшие в СССР? В политическом плане кое-кто из вашингтонских деятелей все еще тешит себя иллюзорными мыслями о том, что прекращение научных контактов - это орудие давления на СССР, ибо они находятся в плену ложных воззрений об односторонней выгодности обменов в области науки и образования только для советской стороны. Экономические выкладки являются составной частью курса администраций Р. Рейгана на "экономию" средств: зачем, дескать, бросать на ветер доллары налогоплательщика во имя прихоти каких-то либеральных профессоров, если на эти деньги можно закупить запасную часть к танку или самолету, а то и содержать в течение нескольких месяцев целого генерала?

⁷ Что касается высшей школы СССР, то мы уже в течение многих лет принимаем американских профессоров для чтения лекционных курсов и отдельных лекций по истории США.

⁸ Kelley R. The Shaping of the American Past. Englewood Cliffs. 1982, pp. 678 - 680. Наша точка зрения на сотрудничество в области преподавания истории США между Московским университетом и американскими университетами изложена в двух публикациях "Комсомольской правды" (31.VIII.1978 и 20.VI.1980).

стр. 157

Однако научная, университетская общественность США выступает против такого подхода к обменам с советскими учеными. Эти настроения были выражены и многими историками на 96-м съезде Американской исторической ассоциации. Несмотря на усиление ветров "холодной войны", американские ученые проявляют явную заинтересованность в сохранении и развитии каналов сотрудничества между университетами СССР и США.

Постоянный адрес данной публикации: