Образование Еке Монгол улуса¹ в начале XIII в. вызвало необходимость выработки общих правовых норм и законодательных уложений для управления государством. Их основу с некоторыми изменениями и кодификацией составили уже действующие в обществе нормы права. Свод законов и установлений получил название "Великая Яса²", или просто "Яса" Чингисхана.

Для монгольских племен Чингисова улуса "Яса" была опубликована, как полагают, на Великом курултае в 1206 г., одновременно с провозглашением Темучина Чингисханом всей Великой степи. После этого "Яса" дополнялась и расширялась: в 1218 г. перед войной с Хорезмийским султанатом и в 1225 г. перед завоеванием Тангутского царства ³. Не обошлось и без сопротивления новым правовым нормам со стороны ревнителей старины, для которых личная свобода и безответственность были дороже государственного порядка⁴. В результате появился новый закон монгольского императора - "Великая Яса" Чингисхана⁵.

В монгольской летописи "Чиндаманин Эрихэ" говорится: "По изгнании Алтанхана китайского и подчинения своей власти большей части китайцев, тибетцев и монголов, Чингисхан, владея великим просветлением, так думал: законы и постановления китайцев тверды, тонки и непеременчивы. И при этой мысли, пригласив к себе из страны народа великого учителя и 18 его умных учеников, Чингисхан поручил им составить законы (йосон), из которых исходило бы спокойствие и благоденствие для всех его подданных, а особенно книгу законов (хулийосони билик) для охранения правления его. Когда, после составления, законы эти были просмотрены Чингисханом, то он нашел их соответствующими своим мыслям и составителей наградил титулами и похвалами" ⁶.

"Яса" не сохранилась в подлиннике и известна лишь в сокращенных изложениях у Джувейни, Рашид ад-Дина, Вассафа, Ибн Баттуты, Г. Абул-Фараджа, Макризи и др. О "Ясе" Чингисхана существует огромная литература, написанная на многих языках мира. По словам Джувейни, "Яса" Чингисхана была написана уйгурским письмом на свитках (тумар) и называлась "Великою книгою ясы" (йаса-наме-йи-бузург). Эти свитки хранились у наиболее авторитетных царевичей - знатоков "Ясы"; при вступлении нового хана на престол, отправлении войска, собрании царевичей приносили эти свитки, и на их основании принимались решения.

В монгольской "Ясе" было зафиксировано не безоговорочное подчинение власти, основанной на силе, а острая необходимость обрести силу для самообороны, при необходимости даже жертвуя привычной независимостью и личной свободой⁷. Особый поведенческий настрой монголов, их энергичность, предприимчивость, способность к самопожертвованию были закреплены в "Ясе". Поэтому на нее "монголы

Мухаметов Фарит Федорович - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Троицкого филиала Челябинского госуниверситета.

стр. 150

действительно смотрели как на Евангелие или Коран"⁸. Кроме того "Яса" становится основной политической доминантой степного суперэтноса в борьбе против католического и мусульманского миров до принятия ислама на территории Улуг Улуса ("Золотой Орды")⁹.

Соблюдение постановлений Чингисхана было обязательно не только для всех жителей империи, но и для самих ханов. Как и любое законодательство "Яса", конечно, нарушалась как жителями империи, так и самими Чингисидами. Отчасти это объясняется тем, что "Яса" Чингисхана регламентировала лишь нормы кочевой жизни. Поэтому в большинстве покоренных монголами стран, в частности, в Средней Азии и Иране, где существовала своя правовая традиция, подчинить население новому праву было чрезвычайно трудно. Правовая система монголов, выработанная на основе права кочевников и преимущественно для кочевников, в иных условиях, оказывалась крайне неудобной: многие стороны социально-бытовой и общественной жизни оставались не регламентированы "Ясой", а отдельные ее положения вступали в противоречие с религиозным мусульманским правом и обычаями местного населения. На этой почве возникали столкновения между блюстителями "Ясы" и местным населением, оборачивавшиеся, как правило, трагедией для последних.

Вот как описывает Джувейни действия Чагатая, одного из главных блюстителей "Ясы" Чингисхана: "Свое окружение и подчиненных он так сдерживал страхом "Ясы" и своею расправою за ее нарушение, что в его правление кто бы не проезжал поблизости его войска, не нуждался ни в каком авангарде, ни в конвое и, как гиперболически говорят, если бы какая-либо женщина поставила себе на голову поднос золота и пошла одинокою, она бы ничего не боялась. Он издавал мелкие постановления, которые были невыносимы для мусульманского народа, вроде того, чтобы не резали скот на мясо, чтобы днем не входили в проточную воду, и т.п. Было разослано во все области постановление, чтобы не резали баранов, и в Хорасане продолжительное время никто открыто не резал овец: он понуждал мусульман питаться падалью"¹⁰.

"Яса" Чингисхана, которая возводила всякий проступок, даже простую человеческую халатность или неосторожность в ранг преступления и предусматривала строгое наказание, вплоть до смертной казни, признается "чрезвычайно строгой" даже официальным историком Монгольской империи Рашид ад-Дином. "По мере того, как русские знакомились с монгольским уголовным правом, они становились готовыми принять некоторые принципы монгольского права, - утверждает Г. В. Вернадский. Даже Владимирский-Буданов, который в целом преуменьшал монгольское влияние на Россию, признает, что и смертная казнь (неизвестная Русской Правде Киевской Руси), и телесные наказания (применяемые только к рабам в Киевской Руси) были включены в право Московии под влиянием монголов" ". В. А. Рязановский также отмечал, что в сфере русского уголовного права результатом монгольского влияния было "введение смертной казни, наказания кнутом, пыток - чего не было в Русской Правде и почти не было в Псковской судной грамоте"¹².

Неукоснительного соблюдения "Ясы" требовали и от высших слоев монгольского общества, прежде всего, Чингисидов. Особое внимание на это обращал и сам Чингисхан: "Если кто-нибудь из нашего уруга единожды нарушит Ясу, которая утверждена, пусть его наставят словом. Если он два раза ее нарушит, пусть его накажут согласно билику, а на третий раз пусть его сошлют в дальнюю местность Балджин-Кулджур. После того, как он сходит туда и вернется обратно, он образумится. Если он не исправился, то да определят ему оковы и темницу. Если он выйдет оттуда, усвоив адаб (нормы поведения. - Ф. М.), и станет разумным, тем лучше, в противном случае пусть все близкие и дальние его родичи соберутся, учинят совет и рассудят, как с ним поступить"¹³.

Однако, существовали и исключения из правил. Военной аристократии, которым сам Чингисхан и его преемники даровали титулы и награды, полагались и особые привилегии за их заслуги перед государем и государством. Такие люди назывались тарханами. По утверждению Джувейни привилегии тарханов заключались в следующем: они были освобождены от всяких податей; вся добыча, захваченная ими на войне или на охоте, составляла их полную собственность; во всякое время они могли входить во дворец без всякого разрешения; они привлекались к ответственности только за девятое совершенное ими преступление (при этом, однако, имелись в виду только те преступления, которые влекли за собой смертную казнь); во время пира тарханы занимали почетные места и получали по чарке вина¹⁴.

В "Ясе" присутствует строгая соподчиненность в административно-политическом отношении. Поэтому, видимо, российское самодержавие не имело аналога на Западе, и было так близко и понятно для степной зоны Евразии. В вассальных уделах, в том числе и на Руси, монголами сохранялось прежнее правление. В то же

стр. 151

время, оставляя старую династию во главе местной администрации, монголы одновременно ввели для контроля деятельности местных вассальных правителей наместников - баскаков¹⁵. Они осуществляли надзор за исполнением на местах и связь с метрополией, для чего им было придано войско¹⁶.

Вместе с новыми законами потребовалось определить имя народа, ядро которого составили верные сторонники Чингисхана - "монголы". Оно было официально закреплено за вновь сформированным народом-войском. При этом новое монгольское войско выросло с 13 тыс. добровольцев до 110 тыс. регулярной армии¹⁷. Оно пополнилось за счет включения в орду побежденных народов - кереитов и найманов. При этом, оказавшись в армии победителя, они ни разу не проявили нелояльности новому хану. Это означает, что для них были созданы приемлемые условия существования, причем в обстановке, когда на каждого монгольского ветерана приходилось десять новобранцев - бывших военнопленных, привыкших бунтовать даже против своих племенных ханов. Но Чингисхан "направил на путь истины всеязыч-ное государство и ввел народы под единые бразды свои"¹⁸. В этой армии сила была на стороне побежденных, но они быстро стали верноподданными. Думается, что здесь сыграла решающую роль степная традиция централизованной сильной власти, способной противостоять оседлым соседям: чжурчженям, тангутам и мусульманам. Сменив кличку "цзубу"¹⁹ на гордое имя "монгол", они ничего не проиграли, а те, которые не хотели жить в объединенном государстве, ушли на запад и продолжили войну. Это были меркиты и часть найманов.

Курултай стал высшим органом власти, и только он имел право доверить функции управления определенному лицу, именуемому в дальнейшем ханом. Своеобразно трактует миссию хана Н. М. Карамзин: "Сей отрок, воспитанный материю в простоте жизни пастырской, долженствовал удивить мир геройством и счастьем, покорить миллионы людей и сокрушить государства, знаменитые сильными воинствами, цветущими искусствами, науками и мудростию своих древних законодателей"²⁰.

В политической жизни монгольского общества вера не играла определяющей роли. Существовал подлинный стык различных исповеданий: кереиты были несторианами, найманы - несторианами и буддистами, татары и чжурчжени - шаманистами, тангуты исповедовали "красный" буддизм, уйгуры - буддизм Хинаяны и несторианство, "лесные народы" Сибири имели свои родовые культы, сами монголы были тенгрианцами. Родовой принцип в новом государстве был нарушен сознательно в момент его создания. Командиры получали награды соответственно заслугам, а не по праву рождения. Воины обязаны были служить с 14 до 17 лет. Для наблюдения за порядком кроме стотысячной армии была создана десятитысячная гвардия, несшая службу по охране ханской юрты ²¹.

В столь воинственном и разноплеменном обществе необходимо было поддерживать строгий порядок, для чего требовалась реальная сила. С этой целью Чингисхан создал из собственной охраны монгольский аппарат принуждения, который подчинялся только ему и был поставлен выше армейского командного состава: рядовой гвардеец считался по рангу выше тысячника, которыми были назначены только 95 нойонов²². В результате из сторонников новомонгольской партии была создана военная элита, которую нельзя назвать ни аристократией, ни олигархией, ни демократией, ибо это была орда "древнетюркского каганата"²³, но разросшаяся на всю Великую степь и поглотившая племена. В отличие от западноевропейских монархий и восточных деспотий здесь власть не передавалась по знатности и наследству, а монгольского хана выбирали, который своим авторитетом являл гарантию закона и стабильности в монгольском обществе.

Создание новых законов должно было обеспечить существование новому стереотипу поведения, непривычному, но целесообразному. Например, законы Чингисхана карали смертью за убийство, блуд мужчины и неверность жены, кражу, грабеж, скупку краденого, сокрытие беглого. Осуждалось чародейство, направленное во вред ближнего, троекратное банкротство, т.е. невозвращение долга, и невозвращение оружия, случайно потерянного владельцем в походе или в бою. Наказывался тот, кто отказал путнику в воде или пище. Неоказание помощи боевому товарищу приравнивалось к самым тяжелым преступлениям: "Если кто-нибудь в битве, нападая или отступая, обронит свой вьюк, лук или что-нибудь из багажа, находящийся сзади его должен сойти с коня и возвратить владельцу упавшее; если он не сойдет с коня и не возвратит упавшее, то предается смерти"²⁴.

Более того, "Яса" запрещала, кому бы то ни было, есть в присутствии другого, не разделяя с ним пищу. В общей трапезе ни один не должен был, есть более другого²⁵. Значительным нововведением было положение о взаимопомощи и взаимовыручке: воины Чингисхана должны были быть уверены, что боевой товарищ их не бросит.

стр. 152

Новый общественный императив монголов о взаимовыручке включал в себя гарантию, даваемую и боевому товарищу, ставшему жертвой предательства. Если его не могли спасти, то за него следовало отомстить нарушителям закона гостеприимства. Противники монголов на это возражали, что и на войне убивают, и что обман (дезинформация) дозволен, и что те, кто не убивал после, не виноваты, следовательно, не несут за чужой поступок ответственности. С этим монгольское правосознание не спорило, считая, что смерть на войне действительно естественна, ибо "за удаль в бою не судят"²⁶. Более того, самым доблестным противникам, попадавшим в плен, предлагалась не только пощада, но и прием в ряды монгольского войска с правом на выслугу и продвижение по службе. Но вместе с тем, дезинформацию монголы делили, на обман противника, который должен воспринимать обстановку критически и на предательство или обман доверившегося клятве, т.е. договору или обычаю гостеприимства. Смерть во время войны всего лишь, по их мнению, закон природы, а убийство доверившегося - оскорбление естества, следовательно, божества.

Предателей и гостеубийц уничтожали беспощадно вместе с родственниками, ибо считали они, что люди, причастные к предательству, не должны жить и производить потомков, так как монголы признавали коллективную ответственность и наличие наследственных признаков (генофонд) ²⁷. Надо сказать, что закон о неприкосновенности послов, в отличие от своих противников, монголы выполняли последовательно. Как справедливо замечает Л. Н. Гумилев "позднейшие дипломаты должны были скинуться на памятник Чингисхану и его закону, потому что в древности и в средние века убийство чужеземца преступлением не признавалось"²⁸. В ответ на убийство монгольских послов уничтожались их убийцы, и даже города. Они несли, по мнению монголов, коллективную ответственность за содеянное преступление. П. Карпини отмечал, "у татар (монголов) есть обычай никогда не заключать мира с теми людьми, которые убили их послов"²⁹.

Чингисхан сделал из своих подчиненных организацию с общественным императивом "Будь тем, кем ты должен быть", где все должны были следовать закону, включая хана. И хан являлся для всех своих воинов примером исполнения Ясы, иначе монголы отказали бы ему в доверии³⁰.

С течением времени Чингисиды и военно-кочевая знать в западных улусах империи все более воспринимала традиции ислама и его государственные устои, менее ограничивая свою жизнь предписаниями "Ясы". По словам Хамдаллаха Казвини, "у монголов нет обычая обитать в городах, и это противно Ясаку Чингисхана". Между тем именно это требование наиболее часто нарушалось самими Чингисидами как в улусе Чагатая, так и в улусах Джучи и Хулагуидов³¹.

Период действия "Ясы" в монгольских улусах точно неизвестен. Главенствовать над прежними законами и традициями "Ясе" удавалось только до трагических событий конца XIV в., когда принцип орды ("народ-войско") возобладал над принципом "народ-союз племен". Только после великой замятии³² последовал политический распад Улуг Улуса и этническое разделение на татар казанских, крымских, астраханских, сибирских, ногайских и казахов. Почти все они в XIV в. вернулись к обычаям предков и в ряде случаев восстановили республиканский строй - племенные союзы или жузы³³.

Сохранение монгольского права можно отметить в некоторых областях ранее входивших в состав Монгольской империи и в более позднее время. В государстве Тимура (правил в 1370 - 1404 гг.) связанное с именем Чингисхана право чаще обозначалось старотюркским словом "тору", переделанным в "тура", чем монгольским "яса". Об отношении к "Ясе" Чингисхана в государстве Тимура при последних Тимуридах можно наглядно судить по следующим словам Бабура: "Прежде, - пишет он, - наши отцы и родичи тщательно соблюдали постановления Чингисхана. В собрании, в диване, на свадьбах, за едой, сидя или вставая, они ничего не делали вопреки тура. Постановления Чингисхана не есть непреложное предписание, которому человек обязательно должен следовать. Как бы ни оставил после себя хороший обычай, этот обычай надлежит соблюдать; если отец издал хороший закон, его надо сохранить, если он издал дурной закон, его надо заменить хорошим"³⁴.

В восточных областях Чагатайского улуса, в Монголистане, основные положения "Ясы" сохранили свои действия еще в XV - начале XVI века. И джучиды Восточного Дешт-и Кыпчака XVI в. - предводители узбеков и узбеков-казаков, - согласно сведениям источников, при решении многих важных дел поступали по "установлению Чингисхана". Некоторые статьи, главным образом уголовного характера, перешли в кодифицированное обычное право последующих веков, в частности, в законы хана Тауке ("Жети жаргы") - памятник права казахов XVII века.

Большинство историков-монголоведов отдают должное тому огромному значению, которое имело последовавшее на курултае 1206 г. обнародование "Великой Ясы",

стр. 153

а именно - установлению в государстве твердого правопорядка, благотворному влиянию на нравы кочевых племен и развитие законодательства в последующие годы: "Джасак (Яса) предписывает терпимость в вопросах религии, почтение к храмам, к духовным лицам и к старшим, а также милосердие к нищим; он устанавливает строгий контроль над семейной и домашней жизнью монгола..." Согласно "Ясы" смертная казнь предусматривалось: "За обращение князей к третьим лицам помимо хана, за неоказание помощи в бою, за оставление своего поста без разрешения начальника, за небрежность солдат и охотников (волонтеров) в исполнении обязанностей службы. Также за оказание милосердия пленным без ведома того, кем они были взяты, за невыдачу беглых рабов и пленных владельцу, за убийство, кражу, лжесвидетельство. Это распространялось на измену, прелюбодеяние, заведомую ложь, волшебство, тайное подслушивание, поддержку третьим лицом одного из двух спорящих (или борющихся) и т.д."³⁵.

Влияние этого законодательства на народные нравы подтверждается свидетельствами сторонних наблюдателей, например Плано Карпини и Гильома де Рубрука. Первый из них пишет: "Словопрения между ними (монголами. - Ф. М.) бывают редко или никогда; войн, ссор, ран, человекоубийства между ними не бывает никогда. Там не обретается также разбойников и воров важных предметов... Один достаточно чтит другого и все они достаточно дружны между собою... Взаимной зависти, кажется, у них нет... Женщины их целомудренны, и о бесстыдстве их ничего среди них не слышно..." ³⁶. Эти же мысли подтверждает китайский генерал Мэн Хун, современник Чингисхана, ездивший к нему в Монголию. Ибн Баттута, арабский историк, также пишет, что у монголов конокрадство не существовало благодаря строгости законов против воровства³⁷.

Ряд исследователей XIX в., как, например, профессор И. Березин и В. Васильев, смешивали "Ясу" и "Билик" Чингисхана³⁸. Известный востоковед П. Мелиоранский в 1901 г. подверг "Билик" специальному исследованию и установил, что разница между содержанием "Ясы" и "Билика" Чингисхана состояла в том, что в "Ясе" перечислялись и описывались проступки и преступления с указанием наказания, а в "Билике" определялся порядок следствия и судопроизводства. Иными словами, "Яса" представляла собой узаконенное предписание, которому должны были строго следовать Чингисиды и их подданные, а "Билик" являлся своего рода процессуальным кодексом, согласно которому совершался суд над нарушителями "Ясы".

"Билик" Чингисхана в начале и в конце года становились предметом преподавания для Чингисидов и военной аристократии, его знание высоко ценилось в обществе. Сохранению "Билика" сначала в устной форме, а затем передаче в письменном виде способствовало еще и то, что Чингисхан обладал замечательным даром: свои наставления и изречения он облекал в легкую стихотворную форму. Впоследствии, с увеличением числа людей, овладевших письмом, такие распространенные изречения, а также новые поучения и наставления вносились в сборник. Одно из изречений "Билика" гласит: "Среди народа должно быть подобным теленку, маленьким и молчаливым, а во время войны - подобным голодному соколу, который является на охоту: должно приниматься за дело с криком"³⁹. Этой статьей подчеркивается то напряжение энергии, которое необходимо во время войны, и тот смелый наступательный порыв, когда монголы с пронзительным криком, по мнению Чингисхана, важной составляющей воинского духа, бросались на врага.

Таким образом, "Яса" диктовала во всем стремление монголов к победам, ибо в те времена только война и победа над врагом могла избавить народ от постоянной угрозы и "установить в нем (мире. - Ф. М.) универсальное состояние мира"⁴⁰. С момента воцарения Чингисхана монгольские рода и племена, объединившись, вышли на мировую военно-политическую арену, став народом, оставившим значительный след в истории всего Евразийского континента.

Примечания

1. Так называлась созданное Чингисханом в 1211 г. Великое монгольское государство.

2. Более полная форма "ясак", монгольское - дзасак, йосун. Означает "постановление", "закон". (См.: СУЛТАНОВ Т. И. Поднятые на белой кошме. Потомки Чингиз-хана. Алматы. 2001, с. 29).

3. ВЕРНАДСКИЙ Г. В. О составе Великой Ясы Чингисхана. Брюссель. 1939, с. 6, 7; ГУМИЛЕВ Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. М. 1992, с. 302.

4. МУХАМЕТОВ Ф. Ф. Звезды на степном небосклоне. Троицк. 1998, с. 42.

стр. 154

5. ВЕРНАДСКИЙ Г. В. История России. Монголы и Русь. Пер. с англ. Е. П. Беренштейна, Б. Л. Губмана, О. В. Строгановой. Тверь. 1997, с. 38.

6. ХАРА-ДАВАН Э. Чингис-хан как полководец и его наследие. В кн.: Арабески истории. Пустыня Тартари. Вып. 2. М. 1995, с. 89, 90.

7. МУХАМЕТОВ Ф. Ф. Ук. соч., с. 94, 95.

8. ГОЛУБИНСКИЙ Е. Щит или меч? - Родина. 1997. N 3 - 4, с. 79.

9. МУХАМЕТОВ Ф. Ф. Ук. соч., с. 95.

10. The Tarikh - 1 - Jahan - gusha of Alaud - Din Ata Malik - i Juwaini... Edited by Mirza Muhammad idn Abdul - Wahhab - I - Qazwini. P. 1 - 2. Leyden - London. 1912 - 1916, с 227.

11. ВЕРНАДСКИЙ Г. В. История России..., с. 98.

12. РЯЗАНОВСКИЙ В. А. К вопросу о влиянии монгольской культуры и монгольского права на русскую культуру и право. - Вопросы истории. 1993. N7, с. 158.

13. РАШИД АД-ДИН. Сб. летописей. В 3-х т. М.; Л., 1946 - 1960. Т. 1. Кн. 2, с. 263, 264.

14. The Tarikh - I - Jahan - gusha of Alaud - Din Ata Malik - i Juwaini..., с 27.

15. ХАРА-ДАВАН Э. Ук. соч., с. 224.

16. МУХАМЕТОВ Ф. Ф. Россия в XIII-XIV вв.: формирование традиций государственности. В сб. материалов 2-й Всерос. науч. конф. "Проблема Запад-Восток и исторические судьбы России". Челябинск. 1997, с. 65; МУХАМЕТОВ Ф. Ф. Звезды на степном небосклоне, с. 95.

17. КОЗИН С. А. Сокровенное сказание. М.; Л. 1941, с. 202 - 233; ГУМИЛЕВ Л. Н. В поисках вымышленного царства. СПб. 1994, с. 147.

18. КОЗИН С. А. Ук. соч., с. 224; ГУМИЛЕВ Л. Н. В поисках вымышленного царства, с. 147.

19. Прозвище, означающее пастухи-кочевники. (См.: ГУМИЛЕВ Л. Н. В поисках вымышленного царства, с. 55).

20. КАРАМЗИН Н. М. История государства Российского. В 4-х кн. М. 2000. Кн. 1, с. 455.

21. КОЗИН С. А. Ук. соч., с. 224.

22. Там же, с. 202, 228.

23. ГУМИЛЕВ Л. Н. Древние тюрки. М. 1967, с. 60; ВЛАДИМИРЦОВ Б. Я. Общественный строй монголов. Л. 1934, с. 102.

24. ХАРА-ДАВАН Э. Ук. соч., с. 99.

25. ГУМИЛЕВ Л. Н. Древняя Русь и Великая степь, с. 304.

26. Там же.

27. ГУМИЛЕВ Л. Н. В поисках вымышленного царства, с. 251, 252.

28. Он же. Древняя Русь и Великая степь, с. 306.

29. Путешествия в восточные страны Г. де Рубрука и П. Карпини. Алматы. 1993, с. 71.

30. МУХАМЕТОВ Ф. Ф. Звезды на степном небосклоне, с. 43.

31. СУЛТАНОВ Т. И. Ук. соч., с. 32.

32. То, что происходило в Золотой Орде в период 1359 - 1380 гг., названо в русских летописях Великой замятнёй. В это время в Орде ханы менялись по несколько раз в год.

33. МУХАМЕТОВ Ф. Ф. Звезды на степном небосклоне, с. 44.

34. СУЛТАНОВ Т. И. Ук. соч., с. 32.

35. ХАРА-ДАВАН Э. Ук. соч., с. 90.

36. Путешествия в восточные страны..., с. 30.

37. ХАРА-ДАВАН Э. Ук. соч., с. 90, 91.

38. "Великая Яса" включала в себя два раздела: 1) "Билик" - сборник изречений Чингисхана, который содержал в себе мысли, наставления и его решения. Они могли быть как общего, теоретического характера, так и суждениями по поводу конкретных случаев; 2) собственно "Яса" - свод законов, военных и гражданских, с установлением ответственности за их исполнение.

39. ХАРА-ДАВАН Э. Ук. соч., с. 98.

40. ВЕРНАДСКИЙ Г. В. История России..., с. 13.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - Ф. Ф. Мухаметов:

Comments: