В 1966 г. по предложению СССР XIV Генеральная Ассамблея ЮНЕСКО приняла новый проект (1967 - 1970 гг.) - "Изучение цивилизаций народов Центральной Азии". Его целью является углубленное исследование истории и культуры этого важного региона и распространение среди широких масс населения знаний о замечательной цивилизации народов Центральной Азии. На совещании экспертов в Париже (1967 г.) был разработан план осуществления проекта и очерчен район исследований: Северная Индия, Западный Пакистан, Афганистан, Восточный Иран и Советские республики Средней Азии. Эксперты выделили и главные темы, которые были закреплены за основными пятью странами - участницами проекта: История и археология кушанской эпохи, Тимуридское искусство, История средневековой литературы, История идей и философии, История науки. Кроме того, эксперты высказали мнение о важности изучения социального и культурного развития народов Центральной Азии в XX веке. Центральная Азия играла и продолжает играть значительную роль в развитии культуры Востока и всего человечества. Изучение истории региона должно охватывать все периоды. Эта задача представляет важный научный и общественный интерес. Программа ЮНЕСКО по изучению Центральной Азии должна также содействовать улучшению международных культурных отношений.

На совещании экспертов ЮНЕСКО в Париже в качестве ведущей темы на первые два года было выдвинуто изучение кушанской эпохи (I в. до н. э. - IV в. н. э.) - знаменательного этапа в историко-культурном развитии Востока. Изучение кушанской эпохи имеет большое значение для стран Азии. Это был период, когда на территории Афганистана, Средней Азии, Восточного Ирана, Пакистана и Индии возникло единое государственное образование, когда расцвели культура и искусство народов этих стран, укрепились связи Востока и Запада, когда особого развития достигла экономика. В течение многих десятилетий изучали ученые различные проблемы кушанской эпохи, пытались проникнуть в тайны этой цивилизации, многое в которой остается еще неясным и загадочным. Необходимо было объединить усилия специалистов. Понимая важность кушанской эпохи в историческом развитии Востока, советские ученые выступили с предложением провести Международную конференцию кушановедов. Глава советской делегации на совещании экспертов в Париже акад. Б. Г. Гафуров выдвинул предложение о проведении в СССР, в Душанбе, Международной конференции ЮНЕСКО по истории, археологии и культуре Центральной Азии в кушанскую эпоху.

И вот 27 сентября 1968 г. в Душанбе состоялось торжественное открытие Международной научной конференции ЮНЕСКО по изучению цивилизаций народов Центральной Азии. На конференцию прибыли ученые 17 зарубежных стран Азии, Европы, Америки, многие выдающиеся специалисты по истории и культуре Востока. Участники конференции с воодушевлением встретили приветствие Председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина, а также приветствие Председателя Совета Министров Таджикской ССР А. К. Кахарова. Председателем конференции был избран акад. Б. Г. Гафуров, а вице- председателями профессора А. Дани (Пакистан), А. Хабиби (Афганистан), А. Гхош (Индия), Али Сами (Иран), член Французской Академии Р. Гиршман, проф. Я. Харматта (Венгрия). Среди многочисленных делегатов конференции были также такие известные ученые, как Д. Сиркар и Р. Шарма (Индия), А. Кохзад (Афганистан), член Французской Академии Д. Шлюмберже, А. Зайончковский (Польша), Д. Фаччена (Италия), Дж. Розенфильд (США), Т. Хигути (Япония), Х. Моде (ГДР), Г. Гумбах (ФРГ). Отличительной чертой конференции было широкое участие ученых из основных стран - участниц проекта: Индии, Афганистана, Пакистана, Ирана, Советского Союза. Весьма представительной была делегация Индии, в которую вошли известные археологи, историки, эпиграфисты, нумизматы, филологи. В советской делегации, состоявшей из ученых 11 союзных республик, особенно широко были представлены ученые республик Средней Азии, в которых интенсивно ведется исследование проблем кушановедения. На конференцию прибыли делегации ученых всех среднеазиатских республик во главе с президентами академий наук этих республик.

На открытии с большим интересом был встречен доклад акад. Б: Г. Гафурова - "Кушанская эпоха и мировая цивилизация".. В докладе были освещены основные про-

блемы, которые стоят перед кушановедами, вскрыта роль кушанской эпохи в историко- культурном развитии Востока и показана актуальность исследований в этой области в настоящее время. "Именно в современную эпоху, - сказал Б. Г. Гафуров, - мы особенно ясно ощущаем величие кушанской эпохи, эпохи тесных культурных связей и взаимообогащений, эпохи сближения народов и культур, мирного развития и прогресса". На конференции было заслушано около 100 докладов; более 40 из них были представлены советскими учеными. Большое место в программе конференции заняли доклады, посвященные результатам археологических исследований, вводящих в научный обиход новые материалы и обосновывающих на археологических данных выводы исторического и историко- культурного порядка. Советские ученые рассказали о новых открытиях памятников кушанской эпохи на территории Средней Азии. За последние годы благодаря раскопкам в Узбекистане и Таджикистане собран исключительно важный материал, позволяющий по- новому подойти к решению многих вопросов кушанской истории и культуры, и прежде всего искусства.

Открытия проф. Г. А. Пугаченковой (Ташкент), о которых она рассказала в своем докладе, еще раз наглядно продемонстрировали оригинальность и самобытность бактрийской школы кушанского искусства; они позволяют также подойти к решению некоторых существенных вопросов кушанской истории, в том числе политической. Новые интересные данные о материальной культуре и искусстве кушанской Бактрии содержались в сообщениях таджикских археологов А. Мухтарова, Э. Гулямовой, Х. Мухитдинова и др. Б. Я. Ставиский (Москва) изложил основные результаты раскопок Кара-тепе - буддийского монастыря на городище Старого Термеза; особое научное значение имеют обнаруженные здесь бактрийские надписи (являясь новыми памятниками еще малоизвестного бактрийского языка, они также, в частности, доказывают, что на территории современного Южного Узбекистана и Таджикистана была распространена та же народность, та же письменность и тот же язык, что и в районах к югу от Аму-Дарьи). На Кара-тепе были найдены также среднеперсидские и индийские надписи.

Недавние открытия оставленных кочевниками памятников конца I тыс. до н. э. в Южном Таджикистане и некоторых других областях Средней Азии проливают свет на один из наиболее сложных и неясных вопросов кушанской проблемы - об этногенезе кушан и происхождении проникших на юг Средней Азии новых племенных групп, сыгравших активную роль в создании кушанского царства. Кочевническим курганам последних веков I тыс. до н. э. - начала I тыс. н. э. были посвящены доклады А. М. Мандельштама (Ленинград), О. В. Обельченко (Ташкент), А. Д. Бабаева (Душанбе) и др. О краниологических материалах II-I вв. до н. э. из упомянутых курганов Южного Таджикистана сообщила Т. П. Кияткина (Душанбе); добытые за последние годы во время работ советских археологов антропологические материалы легли в основу нескольких докладов, в том числе обобщающего доклада В. В. Гинзбурга (Ленинград) об этногенезе населения Среднеазиатского Междуречья в кушанскую эпоху. В ряде сообщений были приведены данные об исследовании оседлых поселений и городищ кушанского времени на территории Узбекистана и Таджикистана. В нескольких докладах (К. Орозалиева, И. Кожимбердиева и др.) были изложены материалы по относящимся к кушанской эпохе археологическим памятникам Киргизии и Восточной Туркмении. Советские археологи вскрыли в различных среднеазиатских областях остатки мощных ирригационных систем кушанского времени. В докладе акад. АН УзССР Я. Г. Гулямова данные, свидетельствующие о "грандиозном размахе ирригационного строительства в Средней Азии в I-II вв. н. э.", были рассмотрены в связи с общими чертами социально-политического строя Кушанской державы. История ирригации, особенности оросительных систем и сооружений в кушанскую эпоху были затронуты также в сообщении археолога А. Мухамеджанова (Ташкент).

За последние годы в результате археологических работ во многих местах Средней Азии обнаружены святилища и другие памятники буддийского культа, а также оставленные буддистами надписи и фрагменты буддийских сочинений. Эти находки позволяют по- новому оценить и сведения известных ранее письменных источников. Новые материалы о распространении буддизма в Средней Азии были обобщены в докладе Б. А. Литвинского (Душанбе); более подробно они рассмотрены в его же монографии, вышедшей в числе изданий, опубликованных оргкомитетом к началу конференции. В докладе Н. В. Дьяконовой и Т. В. Грек (Ленинград) были затронуты некоторые вопросы развития догматики буддизма в Кушанском государстве, которое может быть прослежено по памятникам изобразительного искусства. Исследования памятников кушанского времени и последующих эпох выявляют многие общие элементы в искусстве и архитектуре Средней Азии кушанского периода и искусстве и архитектуре Среднего и Ближнего Востока в средние века. Кушанским традициям и их развитию были посвящены доклады А. М. Беленицкого (Ленинград) - о связи среднеазиатского искусства предарабского времени с кушанским, В. А. Нильсена (Ташкент) - о кушанском наследии в архитектуре Средней Азии, Л. С. Бретаницкого (Баку) - об истоках мусульманского искусства и др.

Доклады советских ученых были высоко оценены иностранными делегатами, которые отметили важность работ советских востоковедов для современной ориенталистики. Большой интерес зарубежных коллег к открытиям советских археологов нашел

свое отражение и в том, что ряд докладов иностранных ученых был основан на материалах, собранных в результате советских археологических работ в Средней Азии. Здесь можно отметить доклады известного американского искусствоведа и историка Б. Роуланда - о скульптурах из Халчаяна и гандхарских бодисатвах, Г. Азарпай (США) - о кушанском пережитке в искусстве Средней Азии, проф. Я. Харматты (Венгрия) - о надписях с Кара-тепе, Г. Фрумкина (Швейцария) - о работах археологов по кушанскому периоду, болгарского археолога проф. С. Ваклинова - о связях ранней болгарской культуры с Средней Азией, венгерского антрополога Т. Тота - о сарматском этапе этногенеза древних венгров (на базе антропологических материалов с территорий от Поволжья до Приаралья и из некоторых других областей СССР).

С первого дня работы конференции функционировала выставка "Культура и искусство Средней Азии в кушанскую эпоху", на которой были представлены экспонаты, хранящиеся во многих музеях и институтах СССР; делегаты получили также изданный к конференции каталог выставки. В размахе, уровне научной методики и значении археологических исследований советских ученых участники конференции смогли лично убедиться, посетив места раскопок в Южном Таджикистане: в Аджина-тепе и Кафир-кала, на городище Афрасиаб (древний Самарканд) и в Пенджикенте.

Большие успехи в изучении археологических памятников кушанской эпохи достигнуты за последние годы в результате раскопок на территории Афганистана, Пакистана и Индии. Особо следует отметить, что наряду с продолжающимися важными работами французской, итальянской, японской археологических миссий в Афганистане и Пакистане теперь все большее значение приобретают исследования, проводимые национальными специалистами Пакистана и Афганистана; успешно развивается ведущееся индийскими учеными изучение археологических памятников Индии. Доклады, заслушанные на конференции в Душанбе, наглядно свидетельствуют о достижениях археологов этих стран.

Участники конференции поздравили руководителя Института археологии в Кабуле, молодого афганского ученого Ч. Мустаминди с успешным завершением работ возглавляемой им экспедиции в Хадде; во время доклада Мустаминди были продемонстрированы новые блестящие памятники искусства кушанской эпохи. Известный пакистанский ученый, археолог и эпиграфист А. Дани и глава Археологической службы Пакистана Ф. Хан рассказали об изучении кушанской цивилизации в Пакистане. С рядом докладов, основанных на анализе археологических материалов, выступили индийские ученые. Проф. А. Гхош изложил данные о кушанских слоях городищ Северной Индии. Г. Шарма рассмотрел характерные черты кушанской архитектуры на примере материалов, полученных в Каусамби. Важные проблемы истории и искусства кушанской эпохи были подняты в докладе Б. Мукерджи о датированных памятниках скульптуры из Матхуры кушанского времени. Преимущественно на археологических данных был построен доклад одного из руководителей Археологической службы Индии, Б. Тхапара, посвященный оценке составных элементов кушанской цивилизации в Индии. Японский ученый Т. Хигути сообщил о результатах раскопок Археологической миссии университета в Киото по исследованию кушанских памятников в Пакистане и Афганистане. Об относящихся к кушанскому времени важных открытиях, сделанных в Свате (Западный Пакистан) Итальянской археологической миссией, рассказал проф. Д. Фаччена. Большой научный интерес представил доклад "О некоторых проблемах, связанных с Сурх-Коталем", с которым выступил Д. Шлюмберже, в течение ряда лет возглавлявший Французскую археологическую миссию в Афганистане и руководивший раскопками в Сурх-Котале. В настоящее время этот объект - один из основных исследованных комплексов кушанского времени в областях, составлявших ядро кушанского государства. Его особое значение определяется и тем, что здесь впервые была найдена большая бактрийская надпись, с появлением которой около десяти лет назад началось научное изучение бактрийского языка. Между тем многое в истории и характере этого комплекса остается еще совершенно неясным; это сильно затрудняет и интерпретацию сурх-котальских надписей, в толковании которых многие исследователи-лингвисты существенно, а иногда коренным образом расходятся. Проф. Шлюмберже изложил свои выводы об архитектуре и природе храмов Сурх-Котале, об их истории и культе, которому они были посвящены.

Участники конференции ознакомились и с рядом новых или еще не изученных письменных источников. Л. Чандра (Индия) сделал доклад об открытой в августе 1968 г. индийской надписи кушанского времени из Матхуры. С очень ценными материалами выступил молодой иранист из ГДР В. Зундерман, давший исследование и перевод двух новых, ранее не издававшихся манихейских фрагментов из Берлинского собрания, в которых рассказывается о путешествии Мани в Индию. История манихейства, на рубеже древности и средневековья распространившегося на огромной территории от западных областей Римской империи до Китая и ставшего в ряде стран идеологической основой крупных народных движений, представляет значительный интерес и для изучения истории стран Центральной Азии в кушанскую эпоху. Возникнув в Иране в III в., оно проникло (со второй половины этого столетия) в Среднюю Азию и далее на восток в позднекушанский период. Исследованные В. Зундерманом документы содержат важные данные как для изучения этой религиозной системы, так и для истории и географии Индии и некоторых соседних стран в III в. н. э. Большой

интерес вызвал доклад венгерского профессора Я. Харматты, предложившего свою интерпретацию недавно открытых и частично еще не опубликованных надписей с Кара-тепе и сделавшего на их основании ряд важных, хотя иногда и спорных, выводов.

С докладом о современном состоянии изучения языка и письменности кушанской Бактрии выступил В. А. Лившиц (Ленинград). Он дал также свою трактовку ряда вопросов, встающих при работе над надписями Сурх-Коталя и других памятников бактрийской письменности, и некоторых проблем происхождения кушан и бактрийского языка. Отдельным проблемам бактрийской письменности, кушанской и бактрийской ономастики были посвящены доклады известного афганского ученого А. Хабиби, ленинградских лингвистов И. М. Оранского, Л. М. Герценберга и др.

Эпиграфические материалы из Ирана - данные раннесасанидских надписей по истории кушан рассматривались в докладах проф. Али Сами (Иран), Р. Фрая (США) и др. Анализу свидетельств сасанидских надписей III-IV вв. и типов кушано-сасанидских монет IV в. в связи с проблемой хронологии кушан был посвящен доклад В. Г. Луконина (Ленинград).

Усилия нумизматов - Д. Макдоуэла (Англия), А. Симонетты (Италия), Б. И. Вайнберг (Москва), Е. В. Зеймаля (Ленинград) и др. - были сосредоточены прежде всего на решении вопросов кушанской хронологии, представляющих одну из наиболее сложных проблем истории кушанской державы, стоящую перед исследователями уже более столетия. По этим вопросам на конференции развернулась острая дискуссия. Е. В. Зеймаль выступил с обоснованием мнения, предлагавшегося еще в начале XX в. индийским ученым Бхандаркаром, по которому начальная дата эры Канишки - 278 г. н. э. Эта точка зрения была в той или иной мере поддержана В. Г. Лукониным, Б. А. Литвинским и некоторыми другими участниками конференции. По В. Г. Луконину, данные сасанидских надписей не препятствуют, а анализ кушано-сасанидских монет скорее заставляет следовать мнению о начале эры Канишки в III в. н. э. (в литературе последних лет предлагалась также дата 225/230 г. н. э. - это положение отстаивает австрийский ученый Гёбль). Однако большинство выступавших по данной проблеме делегатов не согласилось с этим мнением. Против него возражали Я. Харматта (Венгрия), В. А. Лившиц (Ленинград), Р. Фрай (США), Г. М. Бонгард-Левин (Москва), несколько ученых Индии и Пакистана, Д. Макдоуэл (Англия). Так, в ряде докладов и выступлений (Я. Харматты, Р. Фрая, В. А. Лившица и др.) высказывалось убеждение, что свидетельства раннесасанидских надписей и других источников о завоеваниях сасанидов на востоке исключают возможность того, что эра Канишки началась в III веке. В дискуссии приводились и интересные, обычно не фигурировавшие ранее в полемике по кушанской хронологии аргументы, основанные на применении радиокарбонного анализа материалов из соответствующих слоев археологических комплексов. По данным, приведенным проф. А. Дани (Пакистан), а также Г. Шарма (Индия), на территории Пакистана и Индии относящиеся к раннему периоду кушанского господства комплексы, в том числе с монетами кушанских царей, и в частности Канишки, должны относиться ко времени не позже I-II веков.

А. Симонетта (Италия) и Д. Макдоуэл (Англия) в своих докладах, основанных на тщательном анализе нумизматических и исторических свидетельств о предкушанском и раннекушанском периодах, независимо друг от друга и исходя в значительной части из различных соображений, пришли к сходным выводам. Согласно их данным, переход власти над областями по Инду и соседними районами Восточного Афганистана и Индии от индо- парфянских правителей к кушанским царям произошел после 60-х годов I в. (по Макдоуэлу, около 78 г. н. э.), а начало эры Канишки относится ко времени около 130 г. (Симонетта) или к 120 - 130 гг. с возможным изменением около 10 - 15 лет в ту или иную сторону (Макдоуэл). Особенно убедительно это положение было обосновано Д. Макдоуэлом, давшим также схему серии последовательных синхронизмов по парфянским и римским материалам для эпохи от поздних индо-сакских царей и индо-парфянских правителей до преемников Канишки.

Таким образом, можно считать, что приведенные в докладах и выступлениях делегатов конференции данные, по существу, исключают возможность отнесения начала эры Канишки к III в. (а также, очевидно, и ко второй половине II в.). Они делают маловероятными и наиболее ранние из предлагавшихся в литературе дат (начиная с I в. до н. э.), в том числе 78 г. н. э. (эту дату принимает ряд ученых: известная голландская исследовательница Лехайзен- де Леев, С. П. Толстов и др.). Начальная дата эры Канишки должна лежать, следовательно, в пределах первой половины II в. н. э., скорее всего около 120 - 130 гг. (мнение, предлагавшееся ранее Ст. Куновым и некоторыми другими авторами) либо чуть позднее (например, выдвинутое Р. Гиршманом и принятое за ним рядом исследователей положение о начале эры Канишки в 144 г. н. э.) или, наоборот, несколько ранее (согласно Дж. Розенфильду, индийскому ученому А. Нарайну и др., эра Канишки должна начинаться между 103 - 115 гг. н. э.).

Во многих докладах важные вопросы истории кушанской эпохи были подняты и исследованы прежде всего на основе применения традиционных историко-филологических методов интерпретации известных письменных источников. Проблема происхождения и ранней истории юэчжей и кушан в связи с данными китайских источников рассматривалась в докладах К. Эноки (Япония), Б. Огела (Турция), Ю. А. Зуева (Алма-Ата) и др. Эноки подробно проанализировал сведения о столкновении кушан

и китайцев в Восточном Туркестане в 90 г. н. э. и, приведя обширный материал по фонетической реконструкции некоторых китайских форм, выдвинул новый опорный пункт для кушанской хронологии (если принять его выводы, Канишка или один из его ближайших преемников должен был начать царствовать в конце первого или в первых десятилетиях II в. н. э.). Основываясь преимущественно на анализе данных античных источников, с интересными соображениями по кушанской хронологии выступил Р. Гюнтер (ГДР), использовавший материалы, присланные ему для доклада на конференции в Душанбе крупным специалистом по истории древности и стран Востока Фр. Альтхаймом (ФРГ). И. Мелиг (ГДР) говорил о возможностях и границах филологии при решении вопросов кушанской хронологии.

Важная и сложная проблема была затронута в докладе Г. Гумбаха (ФРГ) - о данных Птолемея о Центральной Азии в кушанскую эпоху. Наряду с вопросом о происхождении и характере этих сведений Птолемея и их месте в системе его сочинения Г. Гумбах рассмотрел также некоторые конкретные вопросы древней географии Средней Азии и Афганистана в связи с локализацией и отождествлением упоминаемых Птолемеем географических названий.

Материалы античных, китайских, индийских и других письменных источников были использованы в докладе Б. Пури (Индия) о происхождении и этнической принадлежности кушан. Основываясь на свидетельствах индийской эпической литературы и их сравнении со сведениями китайских и античных сочинений, С. Чаттопадхьяя рассмотрел вопрос о данных Махабхараты в связи с историей кушан и близких им племен. На материалах индийской литературы и эпиграфических памятников были построены доклады Б. Ядавы (Индия) - о социальном строе Индии в сако-кушанское время и Р. Шармы (Индия) - о кушанских элементах в государственном устройстве империи Гупт. Р. Шарма показал глубокое влияние кушанских политических традиций в гуптский период и в то же время подчеркнул, что многое в политических институтах Кушанского государства восходит к традициям, развивавшимся в Индии ранее, в частности со времени Маурьев. Монгольский ученый Ш. Вира привел и рассмотрел интересное свидетельство монгольских средневековых источников о том, что принявший буддизм хан Хубилай при определении политических принципов своего правления и установлении статуса буддийской церкви в государстве использовал традицию о соответствующих институтах в Кушанском государстве при Канишке. Проф. Машкур (Иран) собрал в своем докладе данные об упоминании имени кушан в арабской и персидской литературе.

Помимо упоминавшихся выше докладов, в которых проблемы буддизма в кушанскую эпоху исследовались в связи с археологическими материалами главным образом по данным письменных источников (санскритских, китайских и др.), вопросы истории буддизма, его сект и литературы в Кушанском государстве и роли последнего в распространении буддизма рассматривались в докладах Л. С. Васильева (Москва), П. Нурмекунда (Тарту) - о передаче санскритских терминов в ранних китайских переводах буддийских текстов, А. Н. Зелинского (Москва), Л. Мялля и др. В интересном докладе китаиста Л. С. Васильева приводились данные о роли Кушанского государства и событий кушанской эпохи в распространении буддизма в Китае. Положение о развитии одного из главных толков буддизма махаяны в кушанский период и ее преобладании в кушанском буддизме (А. Н. Зелинский, Л. Мялль) вызвало возражение некоторых делегатов, выступавших в дискуссии по этой проблеме.

Общие вопросы идеологии и религии кушанского времени были освещены Б. Пури. Важным проблемам развития науки и образования в кушанский период были посвящены доклады президента АН ТаджССР М. С. Асимова о методах изучения науки Средней Азии в кушанскую эпоху и крупного исследователя древнеиндийской цивилизации Х. Моде (ГДР) об Университете в Таксиле и роли высшего образования в древней Индии.

Предметом нескольких докладов был вопрос о границах и сфере влияния Кушанской державы. В докладе крупнейшего индийского эпиграфиста Д. Сиркара о Восточной Индии и кушанах были собраны данные индийских исторических текстов, эпиграфических и нумизматических материалов, а также анализа памятников искусства. В докладе М. Е. Массона (Ташкент) рассматривался вопрос о северных границах Кушанского государства. Исторические, эпиграфические, нумизматические и археологические материалы были привлечены индийскими учеными Г. Шарма и Дж. Неги в докладе о распространении сако- кушанских племен и власти их правителей в долине Центрального Ганга. Э. А. Грантовский (Москва) по лингвистическим и историко-географическим данным рассмотрел вопрос о происхождении и локализации некоторых восточноиранских племен кушанского ареала.

На основе обобщения широкого круга данных различных источников Р. Гиршман (Франция) сделал блестящий по форме и глубокий по содержанию доклад о Кушанском государстве и Парфянской державе, их взаимовлияниях, политических, торговых и культурных отношениях между ними. Культурным связям народов Кушанской державы и Средней Азии в кушанский и послекушанский периоды, а также этническим процессам, происходившим в эту эпоху на территории от Восточного Туркестана до Юго-Восточной Европы, Закавказья и Передней Азии, были посвящены доклады Д. И. Тихонова (Ленинград), С. Ваклинова (Болгария), К. Алиева (Баку), И. Эрдели (Венгрия) и др.

Таким образом, на конференции были затронуты и обсуждены все основные проблемы кушанской эпохи: этногенеза, языка и письменности, хронологии, истории, исторической географии, идеологии, искусства, культурных связей. Конференция была весьма представительной не только по количеству делегатов и числу стран, из которых они Прибыли. В ее работе приняли участие ученые различных специальностей - историки, археологи, филологи, лингвисты, эпиграфисты, нумизматы, искусствоведы, антропологи. Конференция в Душанбе была первым международным форумом, на котором обсуждались проблемы кушанской эпохи в целом (темой созывавшихся в Лондоне в 1913 и 1960 гг. международных симпозиумов была лишь кушанская хронология). Постановка на конференции в Душанбе всей совокупности проблем, связанных с Кушанским государством и кушанской эпохой, безусловно, оправдала себя. Комплексный подход к изучению кушанской проблематики не только дает возможность представить во всей полноте события и явления этого важного и интересного периода в истории Центральной Азии и всего человечества. Самый характер проблем и состояние источников для их изучения неизбежно требуют объединения усилий специалистов различного профиля, и исследование практически любого вопроса, относящегося к той или иной отрасли науки, невозможно без привлечения данных, полученных в рамках смежных дисциплин. Уже потому встреча в Душанбе ученых различных специальностей, занимающихся изучением кушанской эпохи, была полезна для каждого из них и должна принести плодотворные результаты и в будущем.

Конференция явилась важным шагом в осуществлении нового проекта ЮНЕСКО. На ней обсуждались вопросы международного сотрудничества по всем темам проекта, и специально было указано на важность изучения современного культурного и социального развития народов Центральной Азии, Представители Индии, Афганистана, Пакистана и СССР рассказали о тех работах, которые ведутся по осуществлению нового проекта ЮНЕСКО. Делегаты отмечали необходимость сосредоточить усилия ученых на изучении истории и культуры Центральной Азии и сочли целесообразным поставить перед ЮНЕСКО вопрос о продлении осуществляемого проекта на два года. На конференции были обсуждены многие организационные вопросы и приняты важные решения. Она избрала Консультативный совет по изучению кушанской эпохи, в задачу которого входит координация исследований в этой области, организация совместных международных работ по кушанистике и т, д. В состав комитета вошли по два представителя от каждой из пяти основных стран-участниц (Индия, Афганистан, Пакистан, Иран, СССР) и некоторые крупные ученые из других стран мира. Общий состав совета - 20 человек. От СССР в Консультативный совет были избраны директор Института востоковедения АН СССР акад. Б. Г. Гафуров к вице-президент АН УзбССР акад. АН Узбекистана А. М. Муминов. Было указано на желательность создания постоянного секретариата совета с помощью Института востоковедения АН СССР. Выдвинуто предложение создать включающие ученых различных стран исследовательские группы (археологические исследования и подготовка археологической карты Центральной Азии в кушанскую эпоху; корпус кушанских и кушано-сасанидских монет; социальный и экономический строй Кушанского государства; кушанское искусство; религия и идеология кушанской эпохи; кушанская" эпиграфика); были выдвинуты кандидатуры в члены этих исследовательских групп. Участники конференции отметили важность подготовки сводного труда "История и цивилизация Центральной Азии в кушанскую эпоху". Этот труд должен отразить уровень последних достижений в изучении кушанской эпохи и послужить выполнению задачи распространения среди населения знаний о замечательной культуре народов Центральной Азии. Для подготовки этого труда была избрана редакционная коллегия, куда вошли и советские ученые.

Во время работы конференции ее участники имели возможность ознакомиться с достижениями Советского Таджикистана в области экономики и культуры. Эти достижения произвели на них большое впечатление. По словам проф. Гхоша (Индия), Таджикистан добился выдающихся успехов за последние годы. Как сказал на официальном закрытии конференции японский ученый Хигути, иностранные участники "увидели, что Средняя Азия - это процветающая страна, мы видели, чем дышит и что чувствует эта страна, мы видели .свидетельство дружбы ко всем делегатам конференции". Дж. Розенфильд (США) выразил глубокое удовлетворение тем, что имел возможность побывать в Душанбе. "Я рад еще и потому, - добавил он, - что прибыл сюда со словами мира, в целях науки, в целях развития культуры".

Международная конференция ЮНЕСКО в Душанбе прошла успешно, на высоком научном и организационном уровне, в атмосфере научного сотрудничества.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Л. Н. ХАРЬКОВ:

Комментарии: