Решение проблем адиваси в Индии лежит через использование механизмов парламентской демократии. Для этого зарегистрированные племена должны стать полноценным членом гражданского общества, превратиться из объекта в субъект политики. Первые шаги в этом направлении племена уже сделали. Они вышли из изоляции, общественного небытия, заявили о себе как активная социальная сила, однако еще не стали группой "для себя". Их энергию часто используют коммуналисты, сепаратисты, террористы и другие антинациональные деструктивные элементы, в равной степени враждебные и адиваси, и обществу, и государству. Пока последовательными защитниками интересов адиваси являются энтузиасты-общественники, позиции которых определяются главным образом их гражданскими и морально-нравствеными принципами. Эти люди есть везде - ив структурах власти, и в структурах гражданского общества. Их влияние заметно возрастает. Благодаря их усилиям принят закон "О зарегистрированных племенах и жителях лесов (О признании прав на леса)", который стал существенным шагом в признании основных, базовых прав зарегистрированных племен.

КРИЗИС ИДЕНТИЧНОСТИ

Государственная политика позитивной дискриминации таит в себе трудноразрешимое противоречие. С одной стороны, она нацелена на модернизацию экономики зарегистрированных племен (ЗП), на включение племен в систему экономических, социальных и политических отношений "цивилизованного" общества, на приобщение их к современному знанию; с другой - призвана сохранить их традиционную культуру, а следовательно, и целостность самих племен как носителей этой культуры. Но изменения в социально-экономической жизни племен, развитие образования не могут не затронуть культурные и духовные основы племенной организации. Поэтому интеграцию следует понимать как целостный процесс модернизации материальных, социальных и духовных основ жизни адиваси. В первой части статьи были показаны социально-экономические последствия интеграции. Для разных племен они оказались различными. Точно так же интеграция по-разному сказывается на культурной и духовной жизни племенных сообществ.

Апа тани демонстрируют самый оптимальный вариант интеграции. Они стали полноценными членами гражданского общества, сохранили культуру, самобытность, свою идентичность. Но апа тани - скорее исключение. Таких примеров в современной Индии немного. В большинстве случаев модернизация оказывается губительной не

Окончание. Начало см.: Восток (Oriens). 2008. N 3. С. 58 - 73.

В основе статьи - научный доклад, сделанный в Центре индийских исследований. Автор выражает благодарность коллегам за ценные замечания.

стр. 51
только для материальных и социальных, но и для духовных основ целостности племенного сообщества, результатом чего является так называемый кризис идентичности.

Идентичность - это комплекс представлений, чувств, ощущений, связывающий членов племени в единую общность. Она помогает племени в целом и каждому его члену в отдельности определить свое место в природе и социуме, позволяет отличить своих от чужих, обеспечивает постоянный круг общения, дает человеку ощущение стабильности, комфорта и безопасности. Идентичность не передается с генами, а приобретается в процессе социализации. Ее формируют сознание общего происхождения, привязанность к "малой родине", единый образ жизни, единое мировоззрение и т.д., ее постоянно подпитывают коллективный труд, взаимовыручка и взаимопомощь, понимаемые как право и обязанность каждого по отношению к другим своим соплеменникам и к племени в целом. Большую роль играют также совместное проведение досуга, коллективные трапезы, танцы, песнопения и т.д. [Biswas, 1956, р. 218 - 219].

Среди слагаемых идентичности важное место занимает сакральный элемент - связь с предками, духами, богами, силами природы, которая осуществляется соблюдением определенных табу, проведением ритуалов, таинств, мистических действий и т.д. У каждого племени этот мир свой. Вторжение в него посторонних недопустимо. Оно может лишить племя расположения высших сил, накликать на него беды и несчастья. На страже идентичности стоят также обычаи, общественное мнение соплеменников, авторитет и власть традиционных органов управления - вождей, советов старейшин и т.д.

Буржуазная модернизация ставит под удар все основные слагаемые идентичности. Она привносит в племенное сообщество рационализм и частный интерес. И то, и другое чуждо традиционной культуре адиваси, противоречит их мировоззренческим принципам, моральным и этическим нормам, всему строю жизни племенных коллективов. Авторы доклада Института общественных наук отмечают, что под влиянием модернизации человек все больше "разрывается" между интересами племени и своими личными интересами [Report on Impact..., 2003, p. 30]. Внутренний конфликт интересов - достаточно болезненное явление. Он нарушает систему ценностей и мотиваций, лишает поступки человека твердой моральной опоры, меняет его отношение к соплеменникам, к внешнему миру и т.д.

В индийских условиях самыми активными агентами воздействия на внутренний мир адиваси, кроме государственной политики позитивной дискриминации, выступают принудительные переселения на новые места жительства, наплыв иммигрантов на территории племен, культурное влияние "цивилизации", борьба различных групп интересов за природные ресурсы и политизация проблемы племен.

Племена, которые становятся жертвами переселений, лишаются своей "малой родины", естественной среды обитания, привычных источников существования. Обнищание, неустроенность, зависимость от властей угнетают психику адиваси. Переселенцы часто оказываются во временных лагерях, годами ожидая своей очереди на получение земли. Племена, которых еще не коснулась эта беда, живут в состоянии постоянной неуверенности и страха за свое будущее. Утрата перспективы, деморализация - таковы лишь некоторые последствия этого процесса.

Наплыв иммигрантов - фермеров, торговцев, подрядчиков - помимо прочего нарушает этническую и культурную однородность племенных поселений. Внутренняя жизнь племени, прежде скрытая от посторонних глаз, теряет свой "интимный" характер. Магические ритуалы, пляски, песнопения становятся предметом обозрения посторонних. В местах массового туризма они часто принимают характер коммерческих представлений. Тем самым вульгаризируется, слабеет сакральная составляющая идентичности. Негативное воздействие на семейно-родственную основу племени оказывает и трудовая миграция. У некоторых племен ее продолжительность дости-

стр. 52
гает восьми месяцев в году. Находясь вне контроля собратьев по племени, мигранты легче нарушают внутриплеменные законы, воспринимают чужие обычаи и нравы. Мужчины-мигранты часто возвращаются домой с другими женами, пренебрегая даже законами племенной эндогамии [Bulsara, Sreenivasa, 2007].

Знакомство с иными условиями жизни, с иным кругом предметов потребления меняет представление адиваси о достатке, расширяет круг их потребностей. Деньги создают иллюзию доступности этих благ. Не пройдя школу товарно-денежных отношений, адиваси массами впадают в долги, теряют личную независимость. Государственные программы помощи, развитие сети учебных заведений вводят их в круг совершенно новых для них понятий о государстве, о законе, правах и обязанностях граждан. Государственные институты - органы власти, прокуратура, суды - подрывают значение традиционной власти.

Серьезным испытаниям подвергается духовная основа идентичности. Несмотря на всю свою "примитивность", комплекс традиционных представлений позволяет члену племени объяснить любые явления в природе и обществе. И не только объяснить, но и воздействовать на них с помощью магии, заклинаний, жертвоприношений. Контакты с внешним миром убеждают человека племени, что есть и другие боги. И судя по тому, что люди вне племени имеют более высокий достаток, располагают более широкими возможностями, их боги более могущественны и отзывчивы. "Полное понимание физических явлений благодаря влиянию сверхъестественных сил исчезло из культуры бхилов, - пишет Т. Б. Наик. - При контакте с посторонними они уже не имеют той уверенности, которую им давало полное знание их пантеона" [Naik, 1956, р. 323].

Утрата традиционного мировоззрения расчищает почву для прозелитизма. Прозелитизм давно перестал быть стихийным процессом. Сегодня за души адиваси идет острая борьба между проповедниками индуизма, христианства, ислама и других вероучений. Прежде переход в другие религии происходил коллективно, всем племенем. Но с ослаблением внутренних духовных связей между членами племенного коллектива проповедники прозелитизма получили возможность приобщать к новой вере племя по частям - "отламывая" от него кланы, семьи и даже отдельных индивидуумов. Это создает препятствия для неофитов при социальном взаимодействии со своими собратьями: адивдси-христиане и ядмваси-мусульмане, употребляющие в пищу мясо, не могут устраивать совместные трапезы с ядивасн-индусами; мусульмане - с христианами и т.д., а значит, и принимать участие в общих церемониях и ритуалах. Если же обратиться к брачным, похоронным обычаям и обрядам, то перечень того, чего "не могут" себе позволить члены одного племени, увеличится многократно. При этом следует учитывать, что вражда между различными религиозными общинами в большом обществе проникает и внутрь племени.

Противоречивое воздействие на идентичность оказывает и современное образование. Оно меняет представления адиваси о природе и обществе, позволяет легче адаптироваться к условиям последнего. Но рациональное знание раскрывает образованным членам племени наивность преданий, примитивность обычаев и образа жизни соплеменников. По свидетельству Т. Б. Наика, адиваси, посещающие школу, смотрят свысока на своих собратьев. "Вместо того, чтобы присоединиться к танцующим собратьям, они смеются над ними" [Naik, 1956, р. 329].

Ядром идентичности является "экзальтированное" представление племени о своих достоинствах - уверенность в том, что именно оно является венцом творения, средоточием лучших человеческих качеств - мужества, благородства, самоотверженности. Мужчины племени - самые сильные и храбрые, женщины - самые красивые и ловкие. "Мы храбрые, мы бесстрашные, мы - дети тигра и властители леса", - поется в ритуальной песне бхилов [Naik, 1956, р. 320]. Понимание убожества условий жизни и утрата веры в своих богов и духов, ощущение бессилия перед враждебными силами

стр. 53
цивилизации "приводят аборигенов в замешательство, подрывают уверенность в себе" [Raghaviah, 1962, р. 442]. Т. Б. Наик утверждает, что бхилы, эти гордые "властители леса и дети тигра", попав в "цивилизованную" среду, "выглядят заторможенными, тупыми и подавленными" [Naik, 1956, р. 323].

Утрата жизненных ориентиров, идейных и морально-психологических основ единства коллектива, или "кризис идентичности", причиняет племени глубокие психологические травмы. Они не обязательно влекут за собой распад племени, превращение его в бесформенную массу потерянных, "сломленных людей" (broken people - выражение Б. Р. Амбедкара). Изначальные и самые прочные связи - родственные (клановые, семейные) - препятствуют распаду. Более того, испытания, обрушившиеся на племя, могут способствовать формированию идентичности нового типа. Для одних племен основой такой идентичности может стать осознание объективных интересов и понимание необходимости борьбы за их реализацию. У других племен объединяющей силой служит так называемая негативная идентичность, основанная на тотальном неприятии общества, власти и государства. Стремление закрыться в своей скорлупе, отгородиться от внешнего мира - обычные проявления идентичности такого рода. Чаще всего негативная идентичность выражается в "отклоняющемся поведении", "антиобщественных" действиях, "открытом неповиновении властям и преступлениях против собственности" [Naik, 1956, р. 320]. Нападения адиваси на государственные учреждения, расправы над торговцами и ростовщиками, чиновниками и полицейскими становятся привычным явлением повседневной жизни страны. Их жертвами часто становятся и рядовые граждане, которых адиваси не всегда отличают от своих непосредственных угнетателей.

А это не может не сказываться и на отношении "цивилизованного" общества к адиваси. В глазах большинства населения адиваси всегда были воплощением темных и враждебных сил. "Если маленький ребенок капризничает или плачет, ему говорят, что придет "бхил" и унесет его с собой" [Naik, 1956, р. 217]. Подобными предрассудками заражены не только жители деревень. Ими страдает и население крупных городов. "Спросите любого прохожего в Дели: "Кто здесь самые злостные преступники?" - Он ответит: "Конечно, (племена. - А. К.) санси и баори", - пишет М. Деви [Devi]. "Бунт" адиваси приводит к усилению роли негативных стереотипов в массовом общественном сознании. Но подлинная трагедия адиваси состоит в том, что в составе современного индийского общества сегодня нет крупного и влиятельного слоя социально-классового типа, который выступает в поддержку их интересов.

Деловое сообщество видит в племенах, протестующих против захвата своих земель, преграду экономическому прогрессу. Для наемных рабочих деревни и города адиваси - конкуренты на рынке труда. Соглашаясь на мизерную заработную плату, они занижают рыночную цену рабочей силы. Не жалует их и самая массовая социальная группа - крестьянство. Для них адиваси - криминальные элементы, покушающиеся на их урожай, скот и землю. В массе своей "простые люди" недоумевают, почему государство дает ЗП землю, закрепляет за ними рабочие места в органах власти, в учебных учреждениях, почему оно помогает им строить жилища, снабжает их продовольствием, в то время как многие индийцы находятся в таком же бедственном положении.

Изучая неудачные попытки привить некоторым племенам культуру оседлого земледелия, специалисты департамента антропологии Университета Ранчи в качестве одной из причин назвали сопротивление местных жителей. "На часть земли, выделенную племени бирхор, претендовали местные деревенские жители. Они были недовольны, что их земля должна быть отдана кочевому племени, поселившемуся по соседству". Бирхорам, получившим земельные наделы, "рекомендовали" "не пахать" их. В противном случае им обещали всех их перебить. Под влиянием угроз многие семьи были вынуждены покинуть поселение, так и не притронувшись к столь желанной и неожиданно обретенной земле [Vidyarthi, 1964, р. 67].

стр. 54
Неприятие большинством общества племенной его части выражается в многочисленных фактах дискриминации и насилия в отношении адиваси. По официальным данным, число преступлений против ЗП, совершенных с "применением жестокости", возросло с 725 в 1998 г. до 5713 в 2005 г. [Home Affairs, 2007, р. 125]. Негативное отношение общества к адиваси проявляется и в поведении представителей органов власти, где служат все те же "простые люди". Невыполнение законов, защищающих ЗП от дискриминации и насилия, от нарушения их гражданских прав; отсутствие "искренности" у чиновников, отвечающих за развитие племен, о котором писали авторы доклада Института общественных наук в Дели, - явления того же порядка. Как свидетельствует Ч. Н. Субраманиям, во время операций против террористов в джунглях полицейские и солдаты ведут себя с адиваси как оккупационная армия на покоренной территории. "Произвольные аресты, конфискации денег и продовольствия... принуждение к труду, грабежи, изнасилования и поджоги" - обычные спутники таких мероприятий [Subramaniam].

Взаимное отчуждение между адиваси, с одной стороны, обществом и государством - с другой, стало настолько очевидным, что созданное в 1999 г. Министерство по делам племен немедленно приступило к разработке программы психологической адаптации адиваси для "повышения их самоуважения и доверия к власти".

Смысл политики "позитивной дискриминации", особенно ее последней версии - Дополнительного плана для племен, состоит в том, что а) государство намерено и впредь усиливать свое вмешательство в дела племен и б) целью этого вмешательства является ускорение капиталистической модернизации племенного сообщества. Поэтому, считают многие специалисты, нынешние тенденции развития племен сохранятся, противоречия между племенами, а также государством и обществом будут обостряться. А это неизбежно приведет к новым всплескам конфликтов и насилия в стране [Jha, 1998].

"В СЕБЕ", "ДЛЯ СЕБЯ" ИЛИ "ДЛЯ ДРУГИХ"?

В условиях парламентской демократии у адиваси есть один надежный путь решения своих проблем: стать полноценным членом гражданского общества и, используя его процедуры и механизмы, добиваться удовлетворения своих требований. Но племенное сообщество деморализовано, разрознено, у него нет идеологии, политической организации. Его возможности артикулировать, представлять и защищать свои интересы крайне ограниченны. Чтобы стать влиятельным субъектом политики, племена, употребляя марксистскую терминологию, должны превратиться из "класса в себе" в "класс для себя". На первичном уровне - на уровне племени - это предполагает как минимум преодоление состояния деморализации и кризиса идентичности. На уровне племенного общества в целом - это прежде всего преодоление традиционного изоляционизма, осознание общих интересов, совместная борьба за свои права.

Важную роль в консолидации племенного, как и любого другого, сообщества играет интеллектуальная и общественно-политическая элита, получившая современное образование и занимающая определенное положение в "цивилизованном" обществе. Лучшие результаты достигаются в том случае, если в качестве организующего начала выступает элита самого племени.

Чхара (проживающие в окрестностях Ахмадабада) - бродячие музыканты и фокусники. Как и другие денотифицированные племена, они подвергались преследованиям со стороны властей, полиции и кастовых индусов. Озабоченные судьбой своих соплеменников, дипломированный инженер-электронщик и профессиональный актер, выпускник Национальной школы драмы в Дели, вместе с группой молодых людей создали народный театр Будхан. Девизом театра стал лозунг - "чхара - не воры, чхара - артисты. Мы гордимся своей идентичностью, мы гордимся тем, что мы чхара". Пьесы, которые пишут и ставят участники труппы, расска-

стр. 55
зывают о жизни племени, о судьбе людей, ставших жертвами полицейского произвола и враждебности обывателей. Группа создала библиотеку, где регулярно проводятся беседы на тему о том, почему чхара считают преступниками, и как преодолеть этот образ их племени в глазах других людей. Деятельность лидеров чхара не ограничивается кругом соплеменников. Своей целью они считают преодоление розни между племенами, укрепление межплеменной солидарности. Когда толпа кастовых индусов напала на расположенное по соседству поселение племени санси, полиция отказалась регистрировать это преступление. Старейшины санси, опасаясь мести, тоже постарались замять дело. Но Будхан выступил с публичным протестом против насилия толпы и "страусиной" политики властей и добился возбуждения уголовного дела [Jain, 2007].

У некоторых племен северо-восточной Индии в силу исключительных исторических особенностей развития такая элита в основном сложилась. Но она часто не в состоянии преодолеть племенной эгоизм, подавить неприязнь к соседям и возвыситься до понимания общих задач племенного сообщества. У большинства же племен полуостровной части Индии элита еще только формируется. Она численно невелика (или отсутствует вовсе). Из-за неразвитости среднего класса узка ее социальная база. Уровень ее общественного сознания невысок. Объясняется это тем, что энергичные и предприимчивые люди не задерживаются в кругу соплеменников. В поисках лучшей доли они покидают, часто навсегда, родные места. Адиваси, "нашедшие работу на плантациях, рудниках, заводах в городах, их дети никогда не возвратятся в деревни, - сетует К. Д. Джха. - Большая же часть населения племен, сохраняющая верность родным очагам, остается в своих общинах - прибежищах лишений, нищеты и убожества" [Jha, 1998].

Немногочисленную прослойку людей, получивших современное элитарное образование, через систему резервирования вбирает в себя бюрократия или политика. "Этот слой спешит отказаться от своей племенной идентичности и влиться в ряды индусского среднего класса" [Subramaniam]. Многие депутаты парламента и законодательных ассамблей, избранные по квотам ЗП, не являются этническими адиваси или проходят по спискам политических партий, которые выражают интересы других общин, классов, слоев и т.д. Для них ЗП - "банки голосов". О ЗП они вспоминают в периоды подготовки и проведения выборов. Лидеров Конгресса и БДП, получивших мандаты членов законодательной ассамблеи Чхаттисгарха по квотам ЗП, упрекают в том, что они, "урбанизировав свой образ жизни, забыли о долге" по отношению к избирателям [Gopallakrishnan, 2004].

Почему, едва народившись, элита адиваси в отличие, например, от элиты далитских каст спешит оставить своих собратьев на произвол судьбы? Причина, видимо, заключается в особенностях коллективизма касты (джати) и племени. Каста является частью сложной системы межкастовых отношений. Ее место в этой системе выражает статус - совокупность экономических, социальных, ритуальных и других позиций в обществе. Чтобы его сохранить или повысить, каста должна своими действиями доказать обществу правоту своих притязаний. А это служит мощным стимулом к единению кастового коллектива. Поскольку в кастовом обществе статус любого человека зависит от статуса его касты, преуспевающий ее член может получить более высокий индивидуальный "ранг", только подтянув к своему уровню всю касту. Следуя своим личным интересам, он должен действовать в интересах всего коллектива. Вольно или невольно, но он вынужден играть роль пресловутого локомотива.

Племена не образуют единой системы. Под воздействием модернизации узы, связывающие членов племени, их обязательства по отношению друг к другу слабеют. Соответственно слабеют и узы, связывающие элиту племени с соплеменниками. Главной сферой ее деятельности является внешний мир. И он навязывает ей правила игры. Низкий общественный статус племен заставляет элиту адиваси искать для себя

стр. 56
пристанище в более преуспевающих группах общества, идентифицировать себя с их культурой, ценностями и интересами.

Поскольку многие племена не располагают сколько-нибудь значительной прослойкой собственной элиты, ее роль часто берут на себя представители других общин и социальных групп. Движение Чипко, посвятившее себя защите лесов, возникло по инициативе снизу и представляло собой ряд разрозненных выступлений жителей деревень гималайского региона. Оно приобрело единство, всеиндийский размах и "гальванизировало гражданское общество страны после того, как его возглавили известные общественные и политические деятели Чанди Прасад Бхатт и Сундерлал Бахугуна" [Agarwal, 2008]. При невысоком уровне гражданского сознания самих адиваси именно лидеры, их гражданские позиции, моральные и человеческие качества во многом определяют направления и характер деятельности племенных общественных организаций.

Примером гражданского подвижничества является деятельность д-ра Сиварамкришны - брахмана, в прошлом школьного учителя, а ныне известного ученого-антрополога и популярного общественного деятеля. Он познакомился с воинственными племенами коя, кондаредди, валмики и ченчу (дистрикты Западного и Восточного Годавари штата Орисса), работая над диссертацией. Сиварамкришна организовал добровольную неправительственную организацию - Серч фор Экшн энд Нолидж фор Трайбал Инишиатив (СЭНТИ) со штаб-квартирой в Хайдарабаде. СЭНТИ начала деятельность с подготовки группы специалистов из числа адиваси, способных разобраться в земельном законодательстве. В 1984 г. СЭНТИ выиграла первое судебное дело против Годавари Плайвуд Ко, совершившей незаконную порубку диких фруктовых деревьев. Другим крупным успехом СЭНТИ стала отмена планов строительства водохранилища в Бхупатупфалеме (в дистрикте Восточный Годавари), которое грозило существованию шести деревень адиваси [Bhat, Achanta, 2007]. СЭНТИ преодолевает не только межплеменную рознь. Она разрушает стену отчуждения между племенами и кастовым населением.

Число таких людей, как Сиварамкришна, и возглавляемых ими НГО составляет тысячи. Они занимаются образованием и профессиональным обучением, пропагандируют здоровый образ жизни и научные методы ведения хозяйства, разъясняют адиваси их права, оказывают им юридическую помощь, представляют их интересы в судах и государственных учреждениях и т.д. Помогая адиваси решать их повседневные проблемы, они прививают им гражданское правосознание, учат их преодолевать традиционную рознь, объединяться во имя общей цели. Но, как и всякое общественное явление, добровольческая деятельность, направленная на оказание помощи племенам, привлекает немало людей с сомнительной репутацией, которые видят в ней средство достижения материальной выгоды и политических амбиций.

Некоторое представление об этой стороне "добровольчества" дает доклад д-ра Чандраканта Пури на XVII Азиатско-Тихоокеанской конференции "Образ Азии XXI века" в г. Сасебо (Япония) в июле 2003 г. В поле зрения Ч. Пури попали семь негосударственных общественных организаций (НГО) дистрикта Райгад штата Махараштры. Все они опекают племя каткари, хотя в округе много и других племен, положение которых не менее плачевно. Ч. Пури заинтересовался, почему именно каткари стали предметом столь пристального внимания? Ответ оказался самым простым - потому, что это племя выбрали "финансирующие организации" и на нем можно заработать деньги. Основатели, патроны и руководители всех без исключения НГО - "аутсайдеры". Штат постоянных работников семи НГО состоит из 139 человек. Но только пять человек (3.6%) из них - каткари [Puri, 2003].

Годовой бюджет пяти (действующих) НГО составляет 11.1 млн. рупий; 5.6 млн. рупий идет на выплату заработной платы руководству и штатным сотрудникам. Нерасшифрованные и неизвестно на что потраченные "прочие" расходы составляют еще 2.9 млн. рупий. Стоимость услуг, предоставленных членам племени по программам развития, не превышает 1.4 млн. рупий, или 12 % совокупного бюджета. Если учесть, что программами развития этих НГО охвачено более 48 тыс. человек, то на каждого каткари приходится в среднем немногим более 29 рупий в год - стоимость пачки сигарет индийского производства среднего качества [Puri, 2003].

стр. 57
Ситуацию в добровольческом секторе дистрикта Райгад можно было бы посчитать случайной. Настораживает деятельность многих других организаций регионального и даже общеиндийского уровня. Свои задачи и цели они, как правило, видят в том, чтобы: "изучать" (климат, экологию, животный мир, биоресурсы), "содействовать" развитию (образования, занятости, гигиены, здравоохранения), "координировать" деятельность НГО, работающих непосредственно с населением и т.д. Но главная их функция состоит в мобилизации финансовых средств внутри страны и за границей, а также распределение ресурсов с немалой для себя выгодой [Bhat, Achanta, 2007].

Созданный в 1996 г. Индийский национальный фонд благосостояния племен (ИНФБП) - "некоммерческая, нерелигиозная, неполитическая, негосударственная организация". Ее деятельность охватывает Ориссу, Бихар, Джаркханд, Мадхъя-Прадеш, Харьяну и Дели. Фонд пользуется поддержкой ряда министерств и ведомств Индии. Он является партнером зарегистрированной в США Глобал Гивинг (ГГ), которая с помощью "всемирной паутины" соединяет доноров и НГО в 60 странах мира, включая Россию. В Индии ГГ осуществляет 55 проектов. В публикациях фонда говорится, что он является "посредником между правительственными органами и жителями племен" [Narang, 2007]. В отчете фонда за 2005 - 2006 гг. указано, что фонд занимался "изучением" экологии, состояния деревенских прудов, миграции населения; "съемкой видеофильмов" о жизни племен; "выявлением и описанием" заброшенных земель (таких найдено 1100 акров) и "умирающих водоемов" (выявлены и описаны пруды в 125 деревнях); а также организацией групп взаимопомощи и т.д. Такая работа несомненно приносит пользу. Но каждый клочок заброшенной земли и каждый деградирующий пруд известны жителям деревни и без проведения исследовательских работ. Более важной была бы практическая помощь в восстановлении этих объектов. Есть и другие сферы приложения сил - организация водоснабжения, борьба с детской смертностью, образование и т.д. Но об этом в отчетах не говорится ни слова.

Правительство обязывает НГО, получающие средства от зарубежных доноров, предоставлять финансовые отчеты Министерству внутренних дел. Скорее всего МВД отчеты получает. Для широкой публики они остаются закрытыми. Роскошные офисы таких НГО, высокие заработные платы руководителей, сотрудников, которые часто оказываются родственниками отцов-основателей, их частые зарубежные командировки вызывают подозрения в "нецелевом" расходовании государственных и общественных средств. "Вы думаете, что самые коррумпированные организации в Индии принадлежат правительству? Вы ошибаетесь. Самыми крупными коррупционерами в этой стране являются некоторые неправительственные организации, или НГО", - пишет Франсуа Готье. "Сегодняшнее поколение руководителей НГО происходит из верхнего слоя элиты общества, носит модную одежду, разъезжает в роскошных лимузинах, - продолжает он. - Чтобы собрать больше пожертвований, эти люди половину своего времени проводят за границей - в Лондоне, Париже или Нью-Йорке. Там они заняты демонстрацией экзотических слайдов и презентацией экспозиций перед доверчивыми иностранцами, всегда готовыми пролить слезу над бедными, "униженными индийцами"" [Gautier].

Вопросы настоящего и будущего ЗП стали занимать больше места и в деятельности политических партий. Участие партий, особенно партий левого и демократического толка, в судьбе ЗП привлекает внимание гражданского общества к их бедственному положению, заставляет власть идти на уступки их требованиям. Но многие политические организации используют работу с адиваси для достижения своих - религиозно-общинных, пропагандистских, политических и др. - целей, имеющих мало общего с подлинными интересами племен. Энергию негативной идентичности адиваси часто используют криминальные и другие деструктивные силы. Организации и движения, которые попадают под их влияние, находятся за пределами правового, конституционного поля. Они провоцируют племенной изоляционизм и сепаратизм, угрожают целостности страны и ее демократическим устоям [см.: Баранов, 2003]. Самым опасным их порождением является наксализм - симбиоз стихийного

стр. 58
бунта и леворадикальной идеологии маоизма. Выступая на пресс-конференции в декабре 2007 г., премьер-министр Манмохан Сингх назвал его самой крупнейшей угрозой внутренней безопасности [Mohanty].

Наксализм представлен многими вооруженными формированиями, из которых широкую известность получили Группа народной войны (People's War Group) и Маоистский коммунистический центр (Maoist Communist Centre). Им охвачено более четверти территории Индии, 170 из 602 дистриктов страны, расположенных в так называемом Красном поясе, протянувшемся от границы с Непалом в Западной Бенгалии до Карнатаки [India's Naxalites, 2008]. Только за два года (2004 - 2005) число таких дистриков увеличилось еще на 35 [Raghavan, 2005]. Главный редактор журнала "Индиа Тудей" Арун Пури писал: "Движение организовано по армейскому принципу. Оно имеет современное оружие и взрывчатку, хорошо тренированные кадры и разведывательную сеть. Фактически это армия среди нас" [Poori, 2008].

Наксализм позиционирует себя как защитник адиваси и всех угнетенных и эксплуатируемых. Но это не так. Его целью является отнюдь не улучшение положения адиваси, а свержение существующего строя насильственными методами. Чтобы создать обстановку хаоса, дестабилизировать экономическую и общественно-политическую жизнь, наксалисты взрывают железные дороги, нападают на предприятия и плантации, провоцируют вооруженные столкновения с правительственными войсками и полицией, жертвами которых часто становятся мирные жители. По данным Министерства внутренних дел Индии, только в 2006 г. наксалисты развязали 1509 вооруженных инцидентов, в которых погиб 521 мирный житель (для сравнения - полицейские потеряли 157 человек, а наксалисты - 272 человека) [Home Affairs, 2007, р. 24]. Они запрещают крестьянам обрабатывать поля и требуют, чтобы те присоединялись к "движению сопротивления", уничтожали "частные и государственные фирмы" [The Indian Express, 05.07.07].

Рейды наксалистов сопровождаются реквизицией скота и продовольствия у населения, захватом заложников, изнасилованиями, принудительной мобилизацией молодежи. Жители лесов, адиваси, укрываются от бесчинств наксалистов в лагерях для беженцев. В одном только Бастаре (штат Чхаттисхарх) насчитывается 17 таких лагерей, в которых живут около 50 тыс. человек. Но всех, кто уклоняется от участия в партизанской борьбе, наксалисты считают предателями и жестоко наказывают. 17 июля 2006 г. они напали на лагерь беженцев в Еллаборе (дистрикт Дантевада штат Чхаттис-гарх), убили три десятка безоружных его обитателей, сожгли около 100 хижин и увели с собой 45 заложников. С особой яростью они обрушиваются на активистов Салва джудум, что на языке гонди означает - движение за мир. Это движение адиваси было организовано властями в июне 2005 г. для прекращения войны в джунглях. До июля 2006 г. наксалисты расправились с 300 джудумистами. И сепаратизм, и наксализм - тупиковые пути развития движения адиваси. Они приводят к насилию и страданиям простых людей.

Таким образом, в системе гражданского общества адиваси в целом перестали быть "группой в себе". Они уже заявили о себе как активная часть жизни общества. Но племена в целом еще не стали и "группой для себя". В массе своей они остаются группой "для других". Именно с этих позиций следует подходить к оценке современного состояния проблемы племен.

НА НОВОМ ЭТАПЕ

С формальной точки зрения индийское законодательство позаботилось о решении многих проблем адиваси - бедности, неграмотности, дискриминации, нарушения гражданских и человеческих прав и т.д. В центре и штатах принято немало законов в

стр. 59
пользу ЗП. Анализируя эти законы, авторитетная общественная организация "Группа альтернативного развития" пришла к выводу, что одни из этих актов "не вышли за рамки деклараций, другие - оказались выхолощенными на практике" [JFM in India]. К числу вопросов, решение которых даже на бумаге растянулось на годы и десятилетия, относится признание государством прав ЗП на проживание в лесах, на землю для обработки, на продукты леса, на выпас скота и т.д. Причиной этого, считают эксперты "Группы альтернативного развития", является "влияние ключевых групп интересов". В число этих групп они включают: чиновников государственных органов управления лесами (лесных департаментов), лесопромышленников, защитников природы. К ним же они относят "богатых крестьян и мощные местные политические элиты, которые часто контролируют структуры, принимающие решения"; международные организации, которые "используют финансовые мускулы для влияния на политику штатов и центра". Эти силы преследуют цели, которые или безразличны интересам адиваси, или расходятся с ними. Показательно, что авторы исследования без объяснения причин не включили в перечень групп влияния сами ЗП [JFM in India].

Искренними и последовательными борцами за права адиваси авторы обследования считают только "энтузиастов-общественников", не уточняя, кто эти люди. Но и без того ясно, что они мало связаны с каким-то определенным классом или социальной, имущественной, тендерной, возрастной, профессиональной группой. Они есть везде - и в системе власти (религиозной, светской, общественно-политической), и в гражданской сфере жизни. Их позиции определяются морально-нравственными принципами и гражданской ответственностью. По мнению авторов, возможности этой категории граждан еще ограниченны. Они не организованы, а часто и не имеют четкой программы действий. Насколько велика эта прослойка, каково ее влияние на структуры власти, судить трудно. Исследований на эту тему в масштабах страны не проводилось. Но авторы исследования утверждают (и это важное положение!), что начиная с 1970-х гг. позиции "энтузиастов-общественников" заметно окрепли, а их роль существенно возросла. Эволюция индийского законодательства о лесах и правах лесных жителей подтверждает справедливость такого мнения.

Первым документом независимой Индии, который сформулировал государственную лесную политику, стала резолюция Министерства продовольствия и сельского хозяйства правительства Индии от 12 мая 1952 г. Она во многом копирует акты колониальных властей 1894 и 1927 гг. Эта резолюция не только подтвердила власть государства над лесами, но в каком-то смысле даже ужесточила1. Она исходила из того, что проблемы леса и его жителей имеют косвенное отношение друг к другу. Племена и другие обитатели лесов в документе прямо не упоминались. Однако намерения государства ограничить подсечно-огневое земледелие, выпас скота, особенно овец и коз, фактически означали дальнейшее ущемление традиционных прав племен. Демократический характер национального государства, пришедшего на смену колониальному режиму, выразился лишь в том, что власть посчитала необходимым "разъяснять" населению значение лесов и повышать заинтересованность общества в разумном пользовании лесными богатствами [Ministry of Food..., 1952].

1 Резолюция разбила леса на четыре категории. Охраняемые леса защищают климат, природу, экологию и не подлежат хозяйственному использованию. Леса национального значения предназначены для экономических нужд, для развития производства, инфраструктуры и т.д. Леса деревенских общин служат для удовлетворения потребностей жителей в топливе, лесных продуктах, а также для выпаса скота. В разряд "лесов" попали и посадки деревьев на земельных участках крестьянских хозяйств, вокруг прудов, берегов рек и т.д. Первые две категории были и остались государственной собственностью. Любое использование этих угодий допускалось только с разрешения государства и под его строгим контролем. В соответствии с Резолюцией теперь Государственному учету подлежали и посадки на общинных и крестьянских землях.

стр. 60
В 1988 г. была обнародована Декларация о лесной политике, которая заменила Резолюцию 1952 г. [Declaration..., 1988]. В центре внимания Декларации по-прежнему стоял вопрос о лесах. В ней говорилось, что с 1952 г. проблема лесов в стране обострилась. Площадь под лесами сократилась, ухудшилось их качество, упала продуктивность. Однако в отличие от Резолюции в новом документе "жителям племен" посвящен специальный раздел (4.6). Для борьбы с незаконными порубками и расхищением лесных ресурсов в Декларации предложено заменить частных контракторов "государственными корпорациями, кооперативами жителей племен и рабочих". В этом же духе Резолюция предлагала решить вопрос и о торговле лесными продуктами. Но главное отличие Декларации 1988 г. от Резолюции 1952 г. состоит в том, что она официально признала "обычное право" ЗП, ЗК, "бедняков" и "других жителей лесов", доходы которых зависели от эксплуатации лесных ресурсов, на выпас скота и пользование "второстепенными" (minor) продуктами леса (кроме деловой древесины). Более того, защита этих прав и удовлетворение повседневных потребностей жителей были признаны приоритетами государственной политики. В Декларации подчеркнуто значение общественности для сохранения и развития лесных ресурсов и поставлена задача привлечения к управлению лесами населения и создания для этой цели "массового движения с участием женщин".

Идеи Декларации получили дальнейшее развитие в Инструкции о введении так называемой системы совместного управления лесами - Joint Forest Management (JFV), которая была обнародована в 1990 г. [Joint Forest Management..., 1990]. Инструкция признала необходимость перехода от централизованного государственного к децентрализованному "демократическому" управлению лесами с привлечением к нему таких институтов гражданского общества, как сельские общины и НГО. Лесные жители были признаны полноправными партнерами государства. Их сотрудничество с государственными организациями должно строиться на принципах справедливого раздела доходов от совместной эксплуатации лесных богатств. JFM должно привести к увеличению доходов жителей лесов, помочь решению их социальных проблем - образования, здравоохранения, инфраструктуры. Новая система должна избавить адиваси от страха перед лесными департаментами, внушить им доверие к государству [Annamalai, Dean].

Одновременно декларация лишила частных контракторов права сбора и продажи лесных продуктов на свободном рынке. Заготовленную продукцию было предписано сдавать лесным департаментам. Они, в свою очередь, получили право продавать ее "по разумным ценам" потребителям непосредственно или через систему специализированных государственных, кооперативных и других объединений. Рабочими органами программы стали демократически избираемые деревенские лесные советы.

Претворение принципов Декларации и Инструкции в нормы законов возлагалось на штаты. Однако штаты не спешили издать соответствующие законы, и этот процесс растянулся на многие годы. Тем не менее система JFM на первых порах встретила благожелательное отношение общества. К 2005 г. она охватила 21.4 млн. га в 28 штатах и состояла из 99 тыс. лесных комитетов (в некоторых штатах они известны как ассоциации, объединения и т.д.) [Ministry of Environment and Forests..., 2007]. Однако со временем энтузиазм лесных жителей стал ослабевать. По мнению Санджая Упадхъайа, это произошло, потому что система не была закреплена законом и не получила официального статуса, вследствие чего решающее слово в управлении лесами по-прежнему осталось за государственными лесными департаментами; из Инструкции не ясно, какие категории лесов подпадают под действие JFM, как распределяются функции и полномочия между сельскими лесными советами, органами местного самоуправления (панчаятами) и НГО; в каких пропорциях следует делить доходы от хозяйственной деятельности между департаментами и общинами [Upadhyay, 2003].

стр. 61
В результате партнерство между государством и обществом оказалось улицей с односторонним движением - власть и деньги остались у департаментов, а адиваси и другие категории граждан, чья жизнь зависит от леса, не получили ни того, ни другого.

Более детальную картину состояния JFM дает обстоятельное обследование, предпринятое известной правозащитной организацией Самата в штате Андхра-Прадеш. Система JFM введена в 1992 г. при финансовой поддержке Всемирного банка. Всего в штате создано 6600 Вана Самкаршана Самити (ВСС) - местных советов совместного управления лесами. Опрос показал, что, создавая ВСС, жители поддались на агитацию лесных департаментов и поверили в то, что эта система действительно приведет к повышению их доходов, положит конец захвату земель и принудительным выселениям. Жители некоторых деревень узнали о своем членстве в ВСС от работников Саматы, проводивших обследование: советы были созданы департаментами без ведома жителей и существовали только на бумаге.

Обследование показало:

В результате внедрения JFM состояние лесов улучшилось. Во многих деревнях появились источники питьевой воды, дороги, школы, выросла активность женщин. Предоставление исключительных прав на сбор и продажу второстепенных продуктов леса организациям местных жителей привело к некоторому увеличению доходов беднейших слоев деревни. Но оно лишило дополнительных источников дохода семьи, занятые ремеслом и домашними промыслами. Прежде они сами брали сырье в лесу бесплатно, теперь должны были покупать у лесных департаментов. В результате сокращения площадей под подсечно-огневое земледелие некоторые крестьянские семьи вообще лишились земли.

Власть и принятие решений в ВСС находятся в руках высших каст и землевладельцев. Но подлинная власть над лесами осталась в руках лесных департаментов. Были случаи, когда департаменты распускали неугодные им ВСС. Вопреки правилам они выдавали лицензии на разработку полезных ископаемых посторонним фирмам без ведома и согласия ВСС. НГО по идее должны оказывать помощь ВСС в оформлении документов, консультировать их по вопросам ведения хозяйства, защищать их права при разделе прибыли. Но на практике этого не происходит. НГО в финансовом отношении полностью зависят от департаментов. Мнение НГО не учитывается ни при составлении планов и программ развития, ни при их выполнении. В одной деревне НГО, которой руководили молодые адиваси, была отстранена от работы, а ее функции были отданы другой организации, назначенной департаментом. О доходах от совместной деятельности с лесными департаментами граждане не имеют ни малейшего представления (Joint Forest Managment. A Critique...).

Следующим шагом на пути признания властью прав адиваси стал вердикт Верховного суда по "делу Саматы". В 1997 г. НГО Самата подала иск против решения правительства штата Андхра-Прадеш отдать в аренду частным горнорудным компаниям землю адиваси в дистрикте Висагапатнам. Основываясь на 73-й поправке Конституции, Верховный суд отменил это решение и разъяснил, что распоряжение общинными землями входит в компетенцию органов местного самоуправления. Эксплуатация полезных ископаемых, расположенных на общинных землях, должна осуществляться членами общин, индивидуально или коллективно, в кооперации с государственными или частными организациями. В каждом случае использования земли в зонах проживания племен государство обязано советоваться с их органами самоуправления.

Это постановление могло бы стать прецедентом для решения аналогичных вопросов. Но не стало. Для того чтобы решение Верховного суда по "делу Саматы" было выполнено, потребовалось 12 лет [Venkateshwarlu, 2006 - 2007]. Более того, игнорируя предписания Декларации и Инструкции, правительство БДП 3 мая 2002 г. распорядилось удалить из лесов всех "самовольных захватчиков". За четыре месяца около 300 тыс. жителей лесов должны были освободить свыше 152 тыс. га [A Platform for Civil Society...]. С 2003 по 2005 г. 575 тыс. га лесных угодий было передано под новые рудники и промышленные предприятия. Исполнения ждали еще 100 протоколов о намерениях с компаниями [Rajalakshmi, 2006 - 2007].

В 2004 г., когда к власти пришло правительство Прогрессивного альянса, коммунисты подняли в парламенте вопрос о продолжающихся принудительных выселениях

стр. 62
ЗП из лесов. В июне 2004 г. в письме Верховному суду правительство признало, что "историческая несправедливость в отношении лесных племен, заключающаяся в непризнании их традиционных прав, наконец должна быть исправлена" [A Platform for Civil Society...]. 13 декабря 2005 г. правительство внесло в парламент проект закона "О списочных племенах и жителях лесов (О признании прав на леса)" Законопроект имел компромиссный характер. Он предлагал легализовать права собственности на частные и общинные леса и предоставить "списочным племенам" право жить и вести хозяйство на занимаемых ими участках в государственных лесах. Но "прочие" обитатели подлежали выселению. Органам самоуправления племен разрешалось участвовать в составлении планов и карт занимаемой местности, но не в управлении лесными угодьями. В проекте содержались и другие ограничения. Например, из списка "второстепенных" продуктов леса, до этого использовавшихся адиваси свободно, исчезли некоторые растения, которые шли в пищу и на производство ремесленных изделий.

Законопроект вызвал бурную дискуссию [A Platform for Civil Society...]. Парламентская комиссия, созданная для доработки документа, в основном встала на сторону защитников прав ЗП. В окончательной редакции закон был принят парламентом 18.12.2006 г. По этому закону государство по-прежнему сохраняет за собой право собственности на леса. Жители лесов остаются их пользователями. Но сегодня они помимо права использования второстепенных лесных продуктов имеют и право проживания в лесах, принадлежащих государству. Эти права передаются по наследству. Они могут быть расширены, но не урезаны. Права удостоверяются соответствующим документом - паттой. Право на пользование лесными угодьями получают зарегистрированные племена, которые жили на занимаемой территории до декабря 2005 г. Такими же правами наделяются и другие "обитатели лесов", если смогут доказать факт своего проживания в лесу на протяжении жизни трех поколений (т.е. 75 лет) [The Scheduled Tribes..., 2005].

По новому закону насильственное выселение жителей лесов недопустимо даже из заповедников. Оно может состояться только в том случае, когда их жизнедеятельность наносит крупный ущерб флоре и фауне. Выступая в Шиллонге 15 марта 2007 г., Президент Индии Абдул Салам пояснил, что по новому законодательству обрабатываемая земля может быть изъята у крестьян для промышленных целей только с их согласия, на рыночных условиях и по цене, установленной в процессе переговоров [The Indian Express, 16.03.2007].

Закон повысил роль признанных законом (statutory) органов самоуправления - панчаятов. Теперь они управляют общинными землями, решают вопросы нарезки земли для семейного или индивидуального пользования. За панчаятами закрепляется право эксплуатировать природные богатства самостоятельно или в кооперации с частным капиталом и государством. Они дают согласие на отчуждение земли под индустриальное и иное строительство, участвуют на всех этапах подготовки и выполнения проектов развития. Правда, решения панчаятов требуют утверждения так называемых смешанных комитетов, куда входят представители исполнительной власти, деревенских панчаятов и "уважаемых" граждан. Важной новацией является и то, что закон признает право НТО представлять интересы лесных жителей, участвовать в подготовке документов, в выполнении программ развития и т.д.

В целом индийская общественность оценила закон положительно. По мнению члена Политбюро КПИ(М) Бринды Карат, закон является "большим шагом вперед" в решении проблемы племен. "Закон наконец предоставил лесным жителям легальную основу для пользования лесными ресурсами", - считает Ашиш Котхари, известный активист движения в защиту лесов [Kothari, 2006 - 2007]. Однако не все разделяют эти оценки. Законы и решения, направленные на улучшение положения племен, как известно, принимались и раньше. Но на пути их претворения в жизнь каждый раз

стр. 63
вставали коррумпированные чиновники, промышленно-финансовые корпорации, земельная и лесная мафия. Цепляясь за малейшую двусмысленность или неясность, они или искажали смысл законов, или игнорировали их вообще.

Новый закон тоже не избежал лазеек для злоупотреблений. Так, представители правозащитных движений полагают, что различия между "традиционными" лесными жителями и "другими" обитателями лесов в законе прописаны недостаточно четко. Это дает возможность богатым иммигрантам, мафиозным структурам не только узаконить захваченные у адиваси земли, но и продолжить экспансию. Что же касается примитивных и денотифицированных племен, не имеющих постоянных поселений, то закон ставит их в наихудшее положение. Этим жителям лесов, не относящимся к "зарегистрированным" категориям, доказать факт проживания в данной местности в течение трех поколений, т.е. с 1930 г., практически невозможно.

Новый закон, считает Рави Реббапрагада, функционер НГО Самата, "вызовет неравную конкуренцию между примитивными племенами, более развитыми племенами и "прочими лесными жителями"". "Вместо того чтобы исправить историческую несправедливость, закон приведет к дальнейшей маргинализации примитивных племен, поскольку более развитые племена и прочие лесные жители воспользуются им в первую очередь". Закон будет способствовать "разжиганию противоречий" в племенном сообществе, заключает К. Венкатешварлу [Venkateshwarlu, 2006 - 2007].

Ачанта Прасад выражает сомнение в эффективности тех положений закона, которые якобы расширяют полномочия органов самоуправления адиваси. Закон лишает власти традиционные панчаяты, основанные на общинно-территориальном принципе (hamlet based), и передает ее официальным (statutory) общедеревенским панчаятам. В поселениях со смешанным составом жителей такие панчаяты "находятся во власти высоких каст", а они, как известно, не питают симпатий к адиваси. Тот факт, что решения деревенских панчаятов подлежат утверждению вышестоящих смешанных комитетов, только увеличивает возможности коррупционного воздействия на их работу со стороны тех самых сил, которые заинтересованы в захвате земель и ущемлении прав племен [Prasad, 2006 - 2007]. Таким образом, Закон 2005 г. не поставил точку в решении племенной проблемы. Он лишь знаменует новый этап борьбы - и в сфере законотворчества, и (особенно!) в сфере законоприменения.

* * *

В условиях парламентской демократии проблема племен не может быть решена иначе, чем совместными усилиями и государства, и гражданского общества. Но единению общественных сил в защиту прав адиваси мешает незрелость самих адиваси, глубокий моральный и структурный кризис, который переживает большинство племен, систематический отток их интеллектуальной и общественно-политической элиты, традиционная межплеменная рознь. Похоже, что и общество в целом не готово поступиться своими интересами в пользу тех, кого оно привыкло считать существами низшего порядка, кого влиятельные группы интересов рассматривают как препятствие для достижения своих целей.

И все же активность самих адиваси, принимающая подчас угрожающий характер для общества и государства, возмужание индийского гражданского общества оказывают определенное влияние на ход решения проблемы племен. Закон 2005 г. "О списочных племенах и жителях лесов (О признании прав на леса)" стал в этом отношении крупным шагом вперед, так как признал и закрепил право ЗП на пользование лесными ресурсами, запретил сгон адиваси с земли, их насильственное выселение и переселение. Он повысил роль органов местного самоуправления в распоряжении лесными угодьями. Но всех, кто стоит на стороне адиваси, ждет острая борьба за

стр. 64
устранение в Законе лазеек для злоупотреблений, а также за неуклонное его выполнение.

Нет сомнения и в том, что дальнейший прогресс на пути решения проблемы племен тесным образом связан с развитием гражданского общества. Прежде всего с единением самих адиваси, с превращением их из объекта в субъект политики. Но, как показывает жизнь, многое будет зависеть от развития общества в целом и в первую очередь - от роста его гражданского правосознания.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Баранов С. А. Сепаратизм в Индии. М., 2003.

Agarwal A. The Chipko Movement // India Today. 23.01.2008. (http://indiatoday.digitaltoday.in/index.php7option=com_wrapper&page=archives&issueid=4 0&Itemid=168).

Annamalai R., Dean I.F.S. Joint Forest Management in Tamilnadu. Past, Present and Future (http://www.iifm.ac.in/databank/jfm/tnjfm.html).

Annual Report 2006 - 2007 (http://envfor.nic.in/report/report.html).

Annual Report 2006 - 2007. Government of India, Ministry of Home Affair (http://mha.nic.in/Annual-Re-portts/ar0607_Eng.pdf).

Bhat Girish, Achanta Pushpa. Protecting forests and tribal communities. March 2001 // India Together. 17.02.2007 (http://www.indiatogether.org/).

Biswas P.C. Santals of the Santal Parganas. Delhi. 1956.

Bulsara Sh., Sreenivasa P. Driven to Bondage and Starvation // India Together. 17.02.2007 (http://www.indiato-gether.org/).

Declaration on National Forest Policy 1988 // Ministry of Environment and Forests. Government of India (http://envfor.nic.in/report/report.html).

Devi Mahasweta. Year of Birth - 1871 // India Together. 17.02.2007. (March 2002) (http://www.indiatogeth-er.org/).

Gautier F. Big Scam ofNGO's (http://www.christianaggression.org/item_display.php7type=ARTICLES&id=111439050 0).

Gopallakrishnan Amulya. A sudden change of preference // Frontline. Vol. 21. Issue 10. 08.05 - 21.05.2004 (http://www.flonnet.com/archives.htm).

The Indian Express (IE).

India's Naxalites. A spectre haunting India // The Economist. 26.01.2008 (http://www.econo-mist.com/world/asia/displaystory.cfm7story_id=7799247).

Jain Tarun. Defying labels, defining themselves (September 2004) //India Together 17.02.2007 (arunJain@hot-mail.com; editors@indiatogether.org).

JFM in India. Source: 'Joint Forest Management: Policy, Practice and Prospects' by Arvind Khare, Madhu Sarin, NC Saxena, Subhabrata Palit, Seema Bathla, Farhad Vania and M Satyanarayana. (IIED publication series on 'Policy that works for forest and people') (http://jfmindia.org/jfmindia.htm).

Jha K.D. Land grabbing increasing at an alarming rate. Tribals' alienation will lead to armed conflicts with the state // The Tribune. 15.08.1998.

Joint Forest Management Guidelines of 1990 of the Government of India. 1990 (http://www.fire.uni-freiburg.de/iffn/country/in/in-6.htm).

Joint Forest Management. A Critique Based on People's Perception. Samata. Hyderabad (http://www.samataindia.org/documents/JFMBOOK.PDF).

Kothari Ashish. For lasting rights // Fontline. Vol. 23. Issue 26. 30.12.2006 - 12.01.2007.

Krishnakumar Asha. The Declaration //Frontline. Vol. 21. Issue 22. 23.10 - 05.11.2004.

Ministry of Food and Agriculture resolution. New Delhi. 12.05.1952. National Forest Policy (http://for-est.ap.nic.in/Forest%20Policy-1952.htm).

Ministry of Environment and Forests. Government of India (http://envfor.nic.in/report/report.html).

Mohanty Deepak Kumar. Naxalism - Fighting terror from within (http://www.newstrackindia.com/newsdetails/1854).

Naik T.B. The Bhils. A Study. Delhi, 1956.

Narang Sandeep. Indian National Trust for the Welfare of Tribals (INTWOT). September 2002 // India Together. 17.02.2007.

стр. 65
National Forest Policy 1988. Government of India. Ministry of Invironment and Forests. 1988 (http://envfor.nic.in/divisions/fp/nfp.pdf).

A Platform for Civil Society Engagement and Social Economic Justice. "India Social Forum, Tribals and Himalayan Activists. Open Letter to Pime Minister DR. Manmohan Singh" NGO and Civil Society (http://www.ngob-log.fi/).

Poori A. From Editor-in-chief // India Today. 11.02.2008 (in http://indiatoday.digitaltoday.in/index.php?option=com_wrapper&page=archives&issueid=40 &Itemid=168).

Prabhakara M.S. Tribes, New and Old // Frontline. Vol. 22. Issue 1. 01 - 14.01.2005.

Prasad A. Survival at Stake //Frontline. Vol. 23. Issue 26. 30.12.2006 - 12.01.2007.

Puri Ch. Evaluation of the Role ofNGOs in Tribal Development in India. A Paper for Presentation at 17 Asia-Pacific Social Work Conference "Peace, Justice & Social Work - A Vision for Asia Pacific in the 21st Century". Nagasaki International University, Sasebo City. 7 - 12.07.2003.

Raghavan B.S. Combating Naxalism // Business Line. 31.01.2005 (http://www.thehindubusinessline.com/bline/2005/01/31/stories/2005013100240800.htm).

Raghaviah V. The Yanadis. New Delhi. 1962.

Rajalakshmi T. K. 'Fatwa raj is over' // Frontline. Vol. 23. Issue 26. 30.12.2006 - 12.01.2007.

Report on Impact of the Tribal Sub-Plan Implementation in Improving the Socio-Economic Conditions of the Tribal People with special Focus on Reduction of Poverty Level covering the States of Assam and Tamil Nadu. New Delhi. December 2003.

The Scheduled Tribes & Forest Dwellers (Recognition of Forest Rights). Act 2005.

Subramaniam C.N. The Tribal Question and Tribal Movements in Central India (http://www.revolutionaryde-mocracy.org/Rdv3n2/tribe.htm).

Upadhyay S. JFM in India: Some Legal Concerns // Economic and Political Weekly. Vol. XXXVIII. N 35. 30.08.2003.

Venkateshwarlu K. Conflicts feared //Frontline. Vol. 23. Issue 26. 30.12.2006 - 12.01.2007.

Vidyarthi L.P. Cultural Contours of Tribal Bihar. Calcutta. 1964.

Permanent link to this publication: